Дора Коуст (Любовь Огненная)
Карамелька. Книга 1
– Пожалуйста… – прошептала я, а предательские слезы заскользили по щекам.
Не смотреть. Не смотреть в глаза.
Закрыв веки, я даже дышала через раз. Сейчас от меня абсолютно ничего не зависело. Если захочет разорвать, то сделает это голыми руками, и никто ему не помешает.
Я молилась. Стискивала зубы до боли, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Слезы прочерчивали дорожки по щекам, шее, ключицам, оставляя холодные следы. Хорошо, если сразу убьет. И плохо, если покалечит, потому что это будет уже не жизнь.
Чувствовала его дыхание. Говорят, люди ощущают дыхание смерти, когда она приходит за ними, но это дыхание было теплым, приятным. Прикосновение к волосам обескуражило, заставило вздрогнуть, в ужасе распахнуть веки.
Эльдер был совсем близко – его лицо находилось лишь в нескольких миллиметрах от моего. Глаза полыхали, но за ними я видела только пустоту. И эти глаза – они были все ближе и ближе, пока щеки не коснулись сухие губы.
Меня потряхивало, его… Его нет. Пальцы осторожно касались моего лица. Притрагивался едва-едва. Губы целовали щеки, веки, нос, лоб и подбородок. Каждый судорожный вздох равнялся ударам моего сердца.
Когда спустился к шее, плечам и ключицам, я попыталась его немного оттолкнуть, но в ответ услышала глухой рык и оставила попытки. Прислонившись затылком к стене, смотрела на дверь, не представляя, смогу ли позвать на помощь. Точнее, смочь-то смогу, но как на это отреагирует имсит?
Дверь открылась без моего участия. Увидев имсита Ирадия, я лишь одними губами произнесла: “Помогите”, но и этого хватило, чтобы веркомандир космической армии мгновенно отреагировал. Он подошел к нам настолько бесшумно и стремительно, что я и пикнуть не успела бы, но Эльдер услышал.
С глухим нарастающим рыком он начал поворачиваться к новому противнику. Весь подобрался, будто для прыжка, однако сделать ничего не успел.
Сняв с напульсника один из шприцов-пистолетов, которые все имситы были обязаны носить при себе на видном месте, веркомандир одним ударом вколол лошадиную дозу успокоительного Эльдеру в шею.
Парень обмяк тут же, а я наконец-то смогла выдохнуть, но на этом опасности для меня не закончились. Не дав мне сказать ни слова, Ирадий скинул с себя куртку и завернул меня в нее, скрывая от чужих глаз. Никогда я еще не видела, чтобы кто-то двигался настолько быстро.
У меня голова закружилась, замутило – еще и от голода, потому что ужина еще не было. Окружающий мир смазывался в пятна, а чужие руки сжимали так сильно, что приносили ощутимую боль. Слышала скрип зубов мужчины. Спрятав лицо у него на груди, боролась с тошнотой. Сердце его заходилось в бешеном ритме. Да и мое стучало не меньше, потому что я понятия не имела, куда меня так стремительно уносят.
Лишь минутами позже осознала, когда меня – мокрую, нагую, измазанную в крови – бережно уложили в чистую постель. Комната имсита в главном корпусе плыла перед глазами. Сил вдруг не осталось. Накатила такая слабость, что мне казалось, я вот-вот отключусь. Кажется, временами все-таки уплывала в темноту, потому что, открыв глаза в очередной раз, я увидела незнакомого мужчину. Поверх военной формы на нем имелся белый халат.
– Вы меня видите? Сколько пальцев я показываю? – склонился надо мной мужчина, тогда как Ирадий стоял в шаге от кровати.
– Два, – ответила я. – Заберите меня в медицинский корпус.
Прекрасно видела, что Ирадию моя просьба не понравилась. Скулы заострились, губы оказались поджатыми, но больше он своего недовольства никак не показал.
– Я сама! – возразила я, когда он попытался отнести меня в уборную.
Я и без того ощущала себя жалкой. Да, меня вело, мутило, но привести себя в порядок я вполне могла сама. Военный врач остался дожидаться меня в комнате, а имсит хоть и держался на расстоянии, но пошел вслед за мной, удерживая одной рукой стопку чистых вещей.
– Вы собираетесь стоять здесь? – спросила я, не торопясь скидывать чужую куртку, которая длиной достигала колен.
– Да, – произнес он твердо и в подтверждение своих слов кивнул. – Возражения не принимаются. Мне плевать на твою самостоятельность. Свое самолюбие пожалеешь потом. Сейчас я должен быть уверен, что ты не потеряешь сознание.
Теперь разбитые губы недовольно поджала я. Ирадий сам включил воду, наполняя ванну. Даже глаза отвел, когда я скинула куртку и неловко в нее забралась, но все то время, пока я смывала запекшуюся кровь, недвижимо стоял рядом.
Мне хотелось бы побыть наедине с собой. Хотелось бы сесть по-другому – боком, потому что копчик болел. Хотелось бы осмыслить произошедшее, привести в порядок голову, избавиться от лишних эмоций, но сделать все это здесь я не могла. Потому и ополаскивалась быстро, чтобы как можно скорее избавиться от присутствия имсита.
– Возьми, – протянул он мне свою губку, выдавливая на нее кремообразный гель.
Отказываться я не стала. Хотя бы потому, что губкой мыться было действительно удобнее. Спустя несколько минут я даже в какой-то степени забыла о том, что нахожусь здесь не одна. Потянувшись к затылку, хотела понять, насколько все плохо, но руку мою неожиданно перехватили.
– Я помогу. Кровь запеклась, тебе будет неудобно.
Возразить я не успела. Включив душ, мужчина заткнул меня водой, а после ловко вымыл мне волосы. Я толком и не чувствовала прикосновения его рук. Лишь изредка морщилась от болезненных ощущений – затылок явно был разбит, но экзекуция закончилась быстро. Секунда, и передо мной расправили на вытянутых в стороны руках полотенце. Смотрел при этом мужчина куда-то вбок.
– Спасибо, – искренне произнесла я, благодаря его за помощь.
Да и вообще за то, что нянчился со мной. Как бы там ни было, делать это он был не обязан, но только его присутствие не давало мне расклеиться. Не было бы его, я бы заплакала – просто потому, что во мне бурлили эмоции, а в его присутствии такую слабость позволить себе не могла.
– А теперь, пока ты одеваешься, расскажи мне, что там случилось, – прозвучало безапелляционно. Причем я очень хорошо понимала, что имсит старается казаться мягче, спокойнее, но у него на лице все было написано.
– Простите, но вам я рассказывать ничего не буду, – натягивала я одежду, то и дело морщась от боли и качаясь от головокружения.
– В таком случае съехавшего с катушек Эльдера обвинят в убийстве и нападении на тебя. И поверь, в этом случае слушать тебя никто не станет. Меньшее, что ему грозит, – это круглосуточное заключение до конца его дней под присмотром медиков. Такова цена твоей гордости?
После этих слов отмалчиваться и дальше я просто не имела права, но после поверхностного рассказа все равно ушла вместе с военным врачом. Сотрясение подтвердилось, а все остальное – лишь синяки да ссадины. Можно сказать, что отделалась испугом, но это я.
Как выяснилось утром, имсит Ирадий не пощадил никого.
Глава 11. Новые открытия
– Завтрак.
Именно так начиналось для меня вот уже третье утро подряд. Просыпаясь, я приводила себя в порядок и ждала обхода, который всегда был коротким, но емким. Во время него военный врач, чье имя я так и не запомнила, с ног до головы обрабатывал меня специальным спреем, что, впитываясь в кожу, излечивал тело – не только поверхностные повреждения, но и внутренние.
Этот спрей являлся разработкой имситов и изготавливался тоже скорее для модифицированных. Просто потому, что люди использовать его в повседневной жизни не могли из-за его невероятно высокой стоимости. Прибегали к ним исключительно в крайних случаях, когда болезни или раны невозможно было вылечить по-другому, но вот в чем загвоздка: мои раны, синяки и сотрясение прошли еще в первое утро, но врач все равно опрыскивал меня им вот уже третий день.
Необоснованное расточительство!
Но мои возмущения попросту игнорировались. Только сегодня врач соизволил ответить:
– Приказ вышестоящего руководства.
– Имсит Ирадий? – тут же зацепилась я.
Доктор промолчал, но мне и без его подтверждения было ясно, кто стоит за чрезмерной опекой. И ладно бы дело было только в лекарстве, которое могло спасти не одну жизнь. Выйти из медицинского корпуса, равно как и из крыла, я не могла ни под каким предлогом. Все заверения о том, что я уже готова вновь продолжить обучение, никого не волновали.
Я даже к веркомандиру напрямую обращалась, когда он заходил меня проведать, но его ответ всегда оставался одним и тем же:
– Отсюда ты выйдешь тогда, когда я буду уверен, что тебе больше ничего не угрожает.
Казалось, что за этими словами скрывалось нечто гораздо большее. Имсит беспокоился совсем не о том, вылечили ли меня. Создавалось стойкое ощущение, что угрозу он видел совсем в другом, но расспросить его подробнее я не могла. Точнее, могла. Наверное, мужчина даже ответил бы, но мне с ним вести беседы не хотелось совершенно.
Хватало уже того, что он приходил сюда каждый вечер. Ужинал вместе со мной в тишине, хотя о компании я не просила. После еды занимался бумагами – в эти моменты его лицо было сосредоточенным. Четко отслеживались морщинки в уголках глаз. Брови то и дело сходились на переносице. Мне не оставалось ничего другого, как разглядывать его, и вот что странно: раньше я не замечала, что он привлекательный.
Не красивый, нет. Пугающий лично для меня, но у женского пола явно имеет успех. Пока в его глазах не видно серебра.
– Не нравлюсь? – спросил он еще в самый первый день, когда я думала над тем, как бы избавиться от его присутствия.
– Не в этом дело. Я не понимаю, почему вы здесь, – ответила предельно откровенно.
– Потому что так ты ко мне скорее привыкнешь и, я надеюсь, перестанешь вздрагивать в моем присутствии.
– Увы, спешу вас расстроить…
– Не спеши, – перебил он меня. – Категоричность еще никого не красила. Кстати, я бы на твоем месте потратил это время с пользой.
– О чем вы?
– Ты можешь задать мне любые вопросы касаемо учебы или имситов. Все, что тебе интересно. Поверь, мало кому предоставлялся такой шанс.
– У меня нет вопросов, – ответила, отворачиваясь.
– Тогда я сам расскажу тебе что-нибудь. Например, о том, как провела твоя группа сегодняшний день. Их крики наверняка были слышны даже на Земле…
На эту рукотворную планету время от времени привозили новые виды животных. Не все приживались. Большинство просто погибало, но кое-какие все-таки адаптировались, видоизменяясь внешне или, наоборот, обретая новые повадки. Так в северной части планеты появились дикие волки, чьи размеры превышали средних особей, а жестокость соответствовала хищникам.
– Вы натравили на них волков!? – встрепенулась я, мигом оборачиваясь.
– Лишь напомнил о том, что команда – это та же стая. Волк никогда не нападет на другого волка из своей стаи. Больше того, стая всегда вместе нападает на врага, который становится общим. Стая – это единый организм, и наказание за преступление всегда получает вся команда.
– Но никто больше не участвовал… – я запнулась, не желая называть вещи своими именами.
– Виноватыми становятся не только те, кто совершил преступление. Бездействие, когда можешь помочь, – это тоже преступление. Мне откровенно наплевать, кто доберется до конца обучения, но уже сейчас я могу сказать, кто надолго здесь не задержится. Медведю и Эльзе здесь не место.
– А Смерч? – спросила глухо.
– Это он позвал меня. Он не мерзавец. Просто запутался, и шанс исправиться у него еще есть.
Я редко вставляла реплики в наших беседах. В предыдущие два дня и вовсе засыпала, пока Ирадий рассказывал мне очередную историю. В основном делился информацией о том времени, когда сам проходил обучение. Да только не этого момента в своем временном заключении я ждала ежедневно.
– Ты как? – после короткого стука в палату заглянул Эльдер.
Именно его появления я ждала, хоть наше тесное общение и началось с неловкости. Следующим утром после произошедшего он сам пришел ко мне в палату сразу после обхода. Вслед за ним явилась медсестра, разносившая завтрак.
– Я вам тогда тут поставлю, – оглядела она нас, выставляя на стол подносы.
Я сидела в постели, накрытая одеялом, а Эльдер невозмутимо замер у двери. Молчание длилось ровно до тех пор, пока медсестра не оставила нас наедине. Хотя нет, даже чуточку больше.
– Я хотел попросить у тебя прощения, – заговорил молодой мужчина первым. – Я не помню того, что произошло, но если я сделал тебе больно…
– Ты меня спас, – голос мой осип. Чувствовала себя неловко, но на капитана посмотреть себя заставила. Увидев сомнение на его лице, неверие, поспешила скорее успокоить, убедить в том, что он не причинил мне вреда: – Правда, ты единственный, кто меня защитил. И ты ничего мне не сделал.
Не верил. Видела, что не верил. Ему было мало общих фраз. Его убедили бы подробности, просить о которых сам он не смел. Мне же… Мне было неудобно об этом говорить. Все же какие-то подробности произошедшего он наверняка знал, но интересовало его другое.
– Ты меня целовал. Лицо, – выдохнула я, зажмуривая веки. – И прикасался к нему пальцами. Все. Честно.
Молчание навряд ли тянулось долго – не больше нескольких секунд, но за это время сердце мое сделало десятки ударов. Осмелившись поднять взгляд, я вдруг увидела мягкую улыбку.
– Ты очень мило краснеешь, – произнес, делая шаг по направлению к столу. – Позавтракаем?
Казалось бы, о чем нам с ним говорить? Эльдер совсем не знал меня, а я ничего не знала о нем, но темы для бесед находились сами собой. Причем мы больше не касались произошедшего. Только единожды, когда я спросила, что ему теперь грозит.
– Ничего плохого. Не переживай зазря, – успокоил он меня. – Отец оплатил лечение, так что скоро меня отсюда выпустят и я вернусь к обучению. Имсит Ирадий сам написал рапорт о произошедшем и изложил все так, что я стал героем.
– А ты не считаешь себя героем? – спросила с любопытством, уплетая обед.
– Возможно, считал бы, если бы помнил, что произошло. И конечно, если при этом удержал контроль, а так… Бед я мог принести гораздо больше. Мне не хватает контроля.
– Разве вас не учат этому с самого рождения?
– Учат, но контроль невозможно обрести по одному щелчку пальцев. Мы боремся с собой ежедневно, ежечасно. Каждый прожитый день приближает нас к совершенству, но одновременно с этим и несет опасность.
– Наверное, сложно так жить?
– Чем больше сила, тем больше ответственность. Имситы понимают это, но в то же время кто, если не мы?
Эльдер задерживался. Нервничая, поглядывала то на часы, то на поднос с завтраком. Обычно в этот час он уже приходил, и мы проводили вместе время до самого ужина, но сегодня почему-то капитан не торопился.
Когда дверь палаты наконец-то открылась, я уже была готова сама к нему идти.
– Я уже думала, что ты не придешь, – поднялась я с постели, туже затягивая пояс халата.
– Комиссия приезжала. Завтра утром я уже смогу продолжить обучение. Почему не завтракала? – спросил он строго.
– Тебя ждала, – смутилась я, занимая место за столом. – А ты?
– А я позавтракал, пока ждал заключение. Рассказать тебе одну историю?
Несмотря на некоторую скованность и даже холодность, Эльдер всегда рассказывал интересные и веселые истории. Не помнила, чтобы смеялась так громко когда-либо, а он неизменно улыбался в ответ. Не широко и открыто – имситы никогда так не улыбались, удерживая свои эмоции под определенным градусом, но мне и этого было достаточно. Достаточно видеть огонек ответного интереса в его глазах.
– Кажется, я тебя утомил, – произнес он, когда я бессовестно зевнула.
– Да нет, на мой взгляд все дело в спрее. Меня опрыскивают им вот уже третий день, хотя в этом совершенно нет нужды. Все давно зажило.
– Это решать врачу. Отсыпайся, пока можешь. Впереди тяжелый год.
– Я бы сказала, что впереди тяжелая жизнь под руководством веркомандира.
– Я заметил, что он тебе не нравится.
– Не бери в голову. О, а вот и обед.
Медсестра действительно внесла подносы. Она всегда смотрела на нас с какой-то хитринкой во взгляде, отчего мне делалось неуютно. Будто меня застали за чем-то противозаконным, но ведь это не так? Ни о каких неуставных отношениях речи не было.
Обедали прямо на кровати. Я сидела, опираясь спиной на подушку, а Эльдер напротив меня. Нас разделял лишь стол, который легко подвигался к постели. Не слишком далеко, но разговаривать вполне удобно.
Дверь в палату открылась без стука. Имсит Ирадий замер на пороге, как, собственно, замерли и мы. Первым отреагировал капитан:
– Я, наверное, пойду?
Я пыталась выглядеть невозмутимо. Все то время, пока Эльдер поднимался, перекладывал мне в тарелку свою шоколадную конфету и забирал свой поднос с недоеденным обедом, я смотрела на веркомандира космической армии, напрочь позабыв о том, что так долго им в глаза лучше не глядеть.
Отвлеклась лишь на секунду. Одними губами произнесла “Спасибо”, не скрывая благодарной улыбки. Подобное уже вошло у нас в привычку. В каждый обед мне доставалось на одну конфету больше, и этот маленький жест неизменно дарил мне улыбку.
– Что? – спросила я у Ирадия, едва Эльдер вышел за дверь.
Мужчина так и стоял у двери, буравя меня нечитаемым взглядом. По его лицу нельзя было совершенно ничего понять, но делалось по-настоящему жутко. Меня даже передернуло ненароком, хотя в его присутствии я и старалась держать себя в руках. Просто потому, что считала, что это неэтично.
– Ты не отказываешься от его конфет, но совсем не притрагиваешься к вазе. Мне любопытно, почему так. Неужели все дело только в том, что я – это я?
И действительно, ваза с моими любимыми конфетами стояла в палате на тумбочке вот уже третий день, но я успешно боролась с искушением. Наверное, для кого-то такое отношение казалось проявлением глупости. В конце концов, это ведь только конфеты, но у меня были свои причины проявлять подобную категоричность. Дело было даже не в принципах, которых я привыкла придерживаться, а в том, как я это воспринимала.
– Дело совсем не в этом, – вздохнула я, отодвигая стол, потому что есть под этим требовательным взглядом больше не хотелось. – У вас много конфет, и вам ничего не стоит их предложить, а у него только одна, и он отдает ее мне. Это стоит гораздо больше. Да и не в конфетах смысл на самом деле. А в том, что стоит за этим жестом. Он от меня ничего не ждет, а вы… Вы ждете. Только я пока понять не могу, чего именно.
– А тебе в голову не приходило, что я пытаюсь за тобой ухаживать? – подошел он к кровати, а мне наконец удалось рассмотреть то, что мужчина прятал за своей спиной.
На столешницу передо мной лег букет цветов. Нежно-розовые питории источали сладкий аромат карамели, но на этом сюрпризы не закончились. Коробка дорогих пирожных прилагалась к букету.
– Это что? – поинтересовалась я отстраненно.
– Ухаживаю, – ответили мне максимально сухо. – Ты же хотела пирожных со вкусом свободы? Но если не нравится, можем все выбросить. Прямо сейчас.
– Спасибо.
Ну а что еще я могла сказать? Промолчать было бы просто невежливо, да и мужчина мог понять молчание как согласие, но выбрасывать цветы я не планировала. Они ведь не виноваты в том, кто их купил? А ведь это чей-то труд. Кто-то подвергал свою жизнь опасности, чтобы собрать этот букет. Выбросить его было бы бесчеловечно.
Легкая полуулыбка тронула губы мужчины, когда я подвинула букет и коробку пирожных поближе к себе. Обняла как родных, чтобы у Ирадия и мысли не возникло познакомить их с мусорным контейнером.
Возникшая пауза меня смущала, поэтому я постаралась ее поскорее заполнить:
– Я хотела у вас спросить… Почему я до сих пор здесь? Я хочу услышать реальную причину.
– Потому что я хочу быть уверен, что у тебя не осталось никаких болезней. Для меня важно, чтобы ты была здоровой.
– Я была здоровой до этого инцидента, – возразила я.
– Не была.
– В каком это смысле? – резко похолодела я, чувствуя, как сорочка прилипла к спине.
– К сожалению, в самом прямом. Гастрит, а вместе с ним и язва могут возникнуть не только из-за неправильного питания, но и из-за частого голодания.
Я смутилась. Щеки опалило жаром, а в груди возникло глухое возмущение.
– Это не ваше дело! – запротестовала я.
– Мое, – склонился мужчина ниже, почти что нависая надо мной. – Потому что ты мне не безразлична, и изменить это не в силах никто. Я бы и сам рад оставить тебя в покое, но не могу. Будет жаль, если у тебя не получится ответить мне взаимностью.
– Не отвечу, – отрицательно покачала я головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы отвести взгляд.
– К сожалению для меня, это ничего не изменит, – прикоснулся он костяшками пальцев к моей щеке.
– Думаете, что получится взять измором?
– Думаю, что нам стоит лучше узнать друг друга, прежде чем делать какие-то выводы. Кстати, утром тебя уже выпишут. До вечера.
Сухие губы все-таки коснулись моего лба. Зажмурилась против воли, но не вздрогнула. Скорее была ошарашена таким поведением. Провожала его спину недоуменным взглядом, однако уже у двери мужчина остановился.
Обернулся, чтобы своим взором пробраться в самую душу.
– И еще кое-что. Держись подальше от Эльдера. Неуставные отношения на территории академии запрещены.
– О себе беспокоитесь? – спросила прямо.
– О тебе, Каролина, – улыбнулся он как-то цинично. – Я это переживу, а ты?
Он собирался уйти. Веркомандир космической армии собирался уйти, оставляя последнее слово за собой, но я окликнула его раньше, чем он вышел за дверь:
– Не стоит повторять, что это не ваше дело? Но знаете, я вам все же отвечу. Я буду держаться от него подальше, но не из-за вас, не стоит строить иллюзий, а потому что Эльдер такой же. Его время выбирать жену тоже придет, и тогда он купит чью-то жизнь точно так же, как это сделали вы. Законы одинаковы для всех имситов.
Теперь последнее слово осталось за мной, но удовлетворения я не чувствовала. От прежнего благодушия не осталось ни грамма. Даже капитана сейчас видеть не хотелось. Ирадий окончательно испортил мне настроение, которое не скрасили даже пирожные.
Правда, лично я съела только одно. Еще одно попросила медсестру передать Эльдеру, а последним угостила ее. Зачем добру пропадать? Тем более когда оно такое вкусное и с воздушным нежным кремом.
До самого ужина я в итоге проспала, а проснулась от стойкого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Едва сердце из груди не выпрыгнуло, когда открыла глаза. Не ожидала, что веркомандир окажется так близко.
– Вы меня напугали, – села я на постели, потирая лицо ладонями, чтобы согнать сонливость.
– Не хотел, – ответили мне коротко, а я обратила внимание на то, чем мужчина занимался.
Стол, за которым он обычно работал, сейчас был застелен скатертью и сервирован на две персоны. Даже свечи в подсвечниках стояли – именно их Ирадий и зажигал.
– Я хотел извиниться за то, что был излишне резок сегодня.
– Кажется, вы не понимаете слова “нет”.
– Это всего лишь ужин. Признаться, я еще ни разу не пробовал креветки. Было любопытно, тем более в хорошей компании. А ты? Ты пробовала креветки?
Креветки я не пробовала. Хотя бы потому, что привыкла питаться как-то проще, да и особого желания никогда не испытывала, но за неимением другого ужина была согласна и на этот. Да и не хотелось, если честно, спорить или ругаться. Просто устала злиться на веркомандира.
Он не уйдет, не улетит обратно на Землю – это я уже поняла отчетливо. Оставалось надеяться, что терпение у него все же не безграничное.
– Какие они страшные… – оглядела я блюдо, украшенное лимонами, лаймами и зелеными веточками укропа.
– Их нужно чистить. Сейчас покажу. Сначала отрываем голову, потом лапки, и в конце тянем за хвостик.
– И есть остается всего ничего, – вздохнула я, увидев, сколько в итоге осталось от несчастной креветки.
– Вкуснее, если макать в соус. Пробуй, я пока еще почищу.
В итоге Ирадий так и чистил креветки, изредка перехватывая пару-тройку штук. Я же не заметила, как увлеклась настолько, что съела добрую половину. Даже хуже семечек! И вкус, главное, такой нежный, очень интересный.
– Все, больше не могу. Спасибо, – отодвинула я подальше от себя тарелку, переживая, что просто не смогу остановиться.
Пока была занята едой, вообще не думала о том, в чьей компании провожу время, но стоило посмотреть на мужчину, как реальность вернулась во всей красе. В его глазах поблескивало серебро, а взгляд был задумчивым и каким-то лукавым.
– Что-то не так? – поинтересовалась я, поднимаясь из-за стола, чтобы вымыть руки. Раковина находилась здесь же – в палате.
– Никогда не думал, что это может быть настолько сексуально – когда кто-то ест.
Щеки мои тут же вспыхнули. Резко обернувшись, я вперилась в него взглядом.
– Ну знаете ли! – возмутилась я.
– Знаю. Иногда лучше промолчать, но мне нравится, когда ты краснеешь. Вина? – указал он на так и не открытую бутылку. – Ах, да. Употреблять алкоголь в академии строжайше запрещено. Может, тогда лимонаду?
– Уходите! – прошипела я, чувствуя, как изнутри поднимается ярость.
Да он издевался надо мной! Издевался и даже не пытался этого скрыть!
Я едва держалась, чтобы не закричать. Не вытолкать его из палаты, не разбить об его голову ту же вазу, в которой стоял букет. Едва дышала, пока он нарочито медленно поднимался. Пока проходил мимо меня, но отчего-то вдруг вновь задержался на пороге.
– А еще мне нравится, когда ты злишься. В твоих глазах столько страсти…
Бутылку вина я все-таки бросила, но уже в закрытую дверь. Мерзавец! Подлец! Если бы вовремя не вышел, она бы прилетела ему прямо в голову. Конечно, потом я бы об этом очень жалела, но сейчас меня буквально разрывало от эмоций. Видите ли, нравится ему, когда я краснею и злюсь!
Остальную часть вечера я собирала осколки, извинялась перед медсестрой и отмывала с ней на пару стену и пол. Единственное, чего мне было жаль, так это потраченного времени. Спать ложилась с мыслями, чтобы уже поскорее пришло утро следующего дня, но этот день так просто меня отпускать не желал.
