Я ожидала всего: от розыгрыша до нападения, но ректор был убийственно печален и серьезен.
– Могу узнать причину? – спросила я.
– Нет.
– И даже я не могу? – вопрос Сильвии прозвучал как угроза – это она умеет (правильно спрашивать, чтобы собеседнику захотелось ответить). – Не усложняйте, будьте добры. Все равно мы узнаем, только времени потратим больше. Вы же понимаете, кто мои родители, и понимаете, что они могут узнать все. Поверьте, гораздо лучше, когда вопросы будут у меня, а не у них.
В этом Сильвия права. После нескольких покушений на нее, после предательств, казалось бы, верных людей, ее родители относились к безопасности с повышенным и пристальным вниманием. С них станется прилететь в академию и перевернуть ее вверх дном. Или вообще разгромить до камушков, чтобы забрать любимую дочурку из опасного места.
Ректор вздохнул:
– Этого-то я и боюсь. Понабежавших со всех концов света взволнованных родителей, которые устроят хаос. Я не хочу, чтобы поднималась паника…
– Вы о том, что где-то в академии кто-то использует запрещенную магию? – я решила не ходить вокруг да около.
Доверяем ли мы ректору, не доверяем – результат будет один. Он тут главный, у него есть доступ буквально ко всему, поэтому если он и захочет от нас избавиться, то ничего сделать мы не сможем. Точнее, сможем бодро отбиваться, но саму вероятность нападения (если ректор таки враг) это не изменит. С другой стороны, ректора я проверяла по всем возможным каналам. Даже совет старых маразматиков, уж простит меня драконий боже за такую характеристику, охарактеризовал его как надежного человека. А маразматики надежны почти как драконий боженька – в силу своей предубежденности и излишней подозрительности проверяют всех от хвостиков до рожек. Дали бы волю – и вообще бы распотрошили. На всякий случай.
– А вы-то откуда знаете? Неужели сплетни пошли? Чтоб кентавр с царственной феей породнился и потомство их двоюродному дедушке-тритону оставил! – Надо же, ректор знает толк в ругательствах.
И это было не на публику, он действительно расстроился. Я его понимала. Если поднимется паника, прибудут родители и начнут забирать своих детей, то мы почти наверняка упустим преступника. Скажите, какое мне до этого дело, если меня должно беспокоить благополучие Сильвии? Да самое прямое! Сильвия со своей силой и магическим резервом – первый кандидат в жертвы обладателю запретной магии. Пусть не сразу, а в долгосрочной перспективе. Поэтому любую опасность лучше уничтожать, пока она не развернулась по полной.
Я молча протянула очередной лист с начерченным Сильвией кругом. У меня таких в запасе много: как раз оставила на случай объяснений. В отличие от Орсена, ректор сразу все понял:
– Превосходная работа, уважаемая Сильвия. Совершенная. Трудно поверить, что эту дисциплину вы осваивали не с рождения. Что же, смысла скрывать нет. Да, где-то в моей академии есть нарушитель. Кое-кто уже прибыл для расследования этого дела. И могу сказать, что все под контролем.
– Под контролем? Тогда почему студенты не могут покинуть академию? – спросила я.
Красиво говорит, ничего не скажешь. Но ректор привык иметь дело с благородными и вежливыми студентами, которые и мысли не могли допустить, что глава академии может сказать ложь. А я не была ни вежливой, ни благородной. Если мне придется по бубенцам дать, чтобы узнать все для безопасности госпожи, то я своих туфель не пожалею. Новеньких, между прочим, только перед отъездом купила.
– Это одно из условий, который поставил королевский дознаватель.
– Значит, все же здесь есть королевский дознаватель, верно? И вы скрыли эту информацию от меня, когда я записывала госпожу в вашу академию.
– Я ничего не скрывал, – ректор вздохнул, видимо, разговор его выматывал. – О том, что сюда приедет кто-то для расследования, я узнал спустя десять дней после начала обучения. Послушайте. Это бессмысленный диалог. Да, уехать вы не сможете, но здесь находится королевский дознаватель, а потому вы в полной безопасности.
– Я вас поняла. Только последний вопрос. Это приказ не выпускать студентов, случайно, не сегодня ночью пришел?
– Случайно не сегодня. Около пяти дней назад.
Я прикусила губу, чтобы подавить облегченный стон. На минуту у меня закралось ужасное подозрение, что это я виновата: показала рисунок Орсену, тот – принцу. А они вполне могли быть связаны с таинственным дознавателем. И своими действиями я случайно подставила госпожу.
– Наслаждайтесь учебой, девушки, ни о чем не волнуйтесь. В отборе поучаствуйте, говорят, он достаточно веселый.
Если бы я была госпожой, то я бы ударила ректора. Но, увы, я обычная служанка, потому мне пришлось сдержаться и молча покинуть приемную ректора. Ничего, мы еще разберемся. Вот как мы с госпожой насладимся учебой, так и вам, неуважаемый ректор, я лично помогу насладиться работой. Но все это после. Сейчас надо было подумать, как обезопасить госпожу и что сказать ее родителям.
Еще меня интересовала личность неведомого дознавателя. Это очень полезная информация по одной простой причине – я хотя бы знала, кому можно доверять, кроме ректора. И куда бежать с криком «спасите-помогите» в случае чрезвычайной ситуации. Нет, была у меня мысль насчет Орсена и драконьего принца, но не думаю, что они положительно воспримут попытку заручиться их помощью.
К счастью, именно следующее событие не дало мне загрустить. Вернулась я в комнату в состоянии, близком к депрессии. По крайней мере, именно так вежливые и элегантные дамы называли чувство, которое было что-то средним между грустью и желанием поплакать над смертью котенка. Я подвела госпожу. Я привела ее в опасное место. Я виновата в том, что госпожа может пострадать.
Конечно, я напишу письмо родителям Сильвии, объясню ситуацию, а тайной магической почтой расскажу подробности и попрошу нас отсюда вытащить побыстрее. Но, увы, сейчас родители Сильвии были на каком-то дипломатическом задании в чужой стране. И им было запрещено вести переписку со всеми, кроме высшего руководства. Думать о том, что мы тут застряли надолго, не хотелось.
Конечно, я буду искать дознавателя. Если в течение недели не найду, то попрошу госпожу обратиться к третьему принцу драконов. У него-то точно достаточно власти, чтобы позволить нам уйти.
Стоп! Меня осенило.
– Сильвия! Если здесь так опасно, то почему третий принц драконов тут? Почему не уехал?
Госпожа, которая до этого лежала на кровати, встрепенулась.
– Действительно. Особенно после того, как ты сообщила о маге Орсену… Принц не мог не знать, что здесь опасно! И ему никакой дознаватель не указ.
– Госпожа. А откуда вы знаете?
– Знаю что?
– Что я рассказала все Орсену?
– Ты считаешь меня ребенком? Хотя, признаюсь, это было больше интуитивно. Это ведь первый мужчина-дракон, о котором ты отзывалась с таким уважением. Ну, кроме моего отца. Но папа – это больше исключение из правил. Хотя я до сих пор не могу понять, что вызывает в тебе такое отторжение.
Я опустила голову. Не думала, что госпожа заметит. Не то чтобы я ненавидела драконов-мужчин… Из-за госпожи вынуждена была относиться к ним с недоверием. Драконы действительно были жадными. И те, кто любил просто золото, вызывали куда больше доверия, чем остальные. Потому что с тягой к золоту можно было справиться. А вот с любовью к силе или власти – уже сложнее. И мне всегда было безумно страшно, что какой-то проходимец влюбит в себя госпожу не потому, что полюбит, а из-за своих амбиций. Орсен же, как бы ни воспринималась его любовь к золоту, не казался зависимым от силы, власти или чего-то подобного. Иначе никогда бы не сдерживал свои удары во время наших тренировок, никогда бы не общался со мной на равных, ведь знал, что я человек. И никогда бы не выбрал дружбу с третьим, а не с первым принцем. И не избегал брака со знатными семьями всеми силами.
Возможно, такому дракону я бы даже смогла доверить свою госпожу. На время. Минуток на пять, не больше. Вот только Сильвия наверняка бы посчитала его мужланом, ведь лежать в куче золота – занятие весьма извращенное по меркам дракона. А Орсен не оценил бы госпожу полностью.
– Принц знаком с дознавателем, – уверенно сказала Сильвия. – И он точно…
Ее фразу прервала магическая почта. Бум – и в руки Сильвии упал конверт с королевской печатью. Я мигом выхватила его из рук госпожи – мало ли какую дрянь могли подкинуть. И вскрыла. Да-а-а-а, с характеристикой я не ошиблась. Не опасная, но все же дрянь.
Испытание для отбора невест.
«Просим всех прекрасных леди продемонстрировать свое умение готовить. Прошу в течение двух суток изготовить лучший торт, на который вы способны».
Я покосилась на госпожу. Та хмурилась, явно считая, что в письме что-то опасное. Я тоже хмурилась. Если я сейчас это зачитаю, то госпожа разозлится. Хотя… А ладно! Пусть злится. Чем сильнее будет недовольна, тем проще нам будет сотворить истинную гадость для третьего принца. Потому что замуж за него Сильвия точно не собиралась.
– Если взять сла-а-дость и сла-адость, а потом добавить га-а-дость и еще раз га-а-дость, – я напевала, страшно фальшивя, но моя госпожа благоразумно наложила на себя антимузыкальное заклинание и теперь вместо моего пения слышала исключительно слова.
Слово «гадость» я тянула с особым удовольствием, потому на слух, предположу, выходило непередаваемо. Врагов бы я точно испугала. Иногда мне казалось, что мое пение стоит зарегистрировать в городской мэрии как аналог заклинания массового поражения психики, но потом я вспоминала, что я еще делаю из рук вон плохо, что мое пение – это еще не худший вариант, и ничего не регистрировала – так ведь за регистрацией всю жизнь провести можно будет!
– Кэра, ты уверена, что стоит делать прям такую страшную гадость? Может, я просто сделаю обычный тортик и спокойно проиграю это соревнование? – Сильвия сидела рядом на скамеечке для поваров.
Вообще, пробраться ночью на кухню я могла и одна. Но в связи с тем, что обстановка в академии ныне меня страшно напрягала, я старалась не оставлять госпожу в одиночестве. Так что теперь, обойдя без проблем все охранные амулеты, мы занимались подготовкой к первому этапу отбора. Ну, как занимались. Сильвию я попросила не приближаться к готовке, иначе всю мою гадость она превратит в сладость. А я ведь стараюсь.
– Госпожа, вы же должны понимать, что обычное из ваших рук никак не выйдет? – Я внимательно посмотрела на госпожу, отрываясь от котла, в котором замешивала начинку для торта. – Это обязательно выйдет произведение искусства, принц влюбится в вашу готовку, а как нам потом избавляться от очередного вашего почитателя? Особенно если учесть, что это принц, а не какой-то трактирный мужичонка?
Ему так легко по бубенчикам не брякнешь… Нет, я-то могу, но потом меня точно посадят за убитие еще нерожденного наследника. Убиенного на корню, так сказать.
На самом деле причина была еще в одной вещи: готовка меня успокаивала. Готовить я не умела от слова совсем, и даже если каким-то чудом ничего не путала в ингредиентах, их количестве, последовательности добавления, то все равно получалась какая-то отрава. Нет, серьезно, вы же не думали, что талант к готовке ядов берется из ниоткуда? У меня любая еда становилась едва ли не отравой, а уж когда я за яды бралась… Я бездумно вбросила в котел порцию шоколада. Ну должно же в моем будущем пироге быть что-то вкусное? Вот же драконьи ножки! Почему от шоколада в котле так резко забурлило? Наверное, все же стоило не тащить личный алхимический котел для варки зелий, а позаимствовать посуду с кухни. Ладно, спокойно, у драконов желудок крепкий!
– Кэра, я только об одном тебя попрошу. Не усердствуй сильно, потому что если этот торт убьет принца, то даже я со всеми родительскими связями не смогу тебя оправдать, – взмолилась Сильвия, с опаской косясь на дымящий котел.
– Да, да, конечно. У меня выйдет обычный пирог.
– Но просили же торт…
– Торт, пирог, велика ли разница, везде тесто, везде сладость-гадость.
Ну правда, какая там разница? Любой пирог выйдет тортом, если обмазать его кремом. Наверное. Или начинкой? Почему я вообще рассуждаю о таких глупостях, когда мне есть о чем подумать?
Например, что мне-таки удалось отправить письмо родителям госпожи. Не буду говорить, у кого какие артефакты я одалживала, чтобы моя затея осуществилась. Поэтому половина груза уже свалилась с моих плеч. Если с госпожой что-то случится, то мне уже будет не до оправданий. Ее родители лично меня в этот котел отправят. Конечно, если я раньше сама себя не закопаю где-то из-за чувства вины, что куда более вероятно.
Так, кажется, все размешала. Какая-то странная консистенция, черпак застревает. Надо бы чего-то жидкого добавить. О, виноградное масло. А нет, оливковое. Ну, разницы, виноградное, оливковое…
– Кэра! Котел взорвется сейчас! Не добавляй больше ничего! – Сильвия подскочила ко мне, оттащив от котла и вовремя кинув в него охлаждающее заклинание.
Ну, велики ли труды. Взорвался бы котел, так достала бы новый. И начинку бы снова приготовила. И тут Сильвия потом громко охнула, уставившись в котел:
– Что ты туда добавила, Кэра? Ты же добавляла только съедобные вещи?
– Конечно! – возмутилась я.
Повторюсь, травить никого не планировала.
– Кэра, тогда почему твоя начинка для пирога перламутрово-голубого цвета?
– Не знаю. – Я уставилась на содержимое котла.
У драконов же крепкий желудок, да?
***
Честно могу признаться, что, отправив свое творение лазурного цвета с вкраплениями того, не знаю чего, я благополучно выбросила из головы все мысли про несчастный пирог и про отбор. Хотя бы потому, что денно и нощно неустанно следила за безопасностью госпожи. Прерывалась я только на тренировки, оставляя госпожу с проверенными людьми. Ну, как проверенными.
Родители госпожи прислали ответное письмо, в котором сообщалось, что они прекрасно знают о том, что происходит в академии, вот только повлиять не могут. Потому как это приказ короля. Более того, мне очень аккуратно намекнули, что за всем стоит кто-то очень родовитый и богатый, а потому исключений не будет. Даже для моей госпожи. Зато прислали относительно небольшой список учителей, в которых они уверены. И попросили меня не переживать, так как скоро все должно решиться. Потому что за дело взялись настоящие специалисты, которые на вес золота (а то и дороже). Сами понимаете, что если дракон сравнивает кого-то с золотом – то это лучший из возможных комплиментов.
Еще я стала чаще общаться с Орсеном. Посредством мечей. Приходилось тяжело, но этот дракон, драконий боженька побери его любовь к золоту, сдерживался. Знаете, я никогда не тешила себя иллюзиями, но когда Орсен выходил с наших тренировок весь насквозь мокрый от усилий… Ну, вы же понимаете, что я подумала, да? Что я такая молодец, я так целого дракона умотала! Просто мастер меча, не иначе. И даже додумалась ляпнуть это при учителе:
– Спасибо вам огромное за обучение! Моя выносливость так повысилась, что я смогла даже Орсена умотать! Весь день будет ходить усталый – личная гордость!
Почему учитель так покраснел и закашлялся, я не поняла. А вот почему озверел Орсен, я догадалась.
– Ты. Умотала. Меня? Приходи сегодня ко мне ночью и разберемся, кто кого умотает, – процедил сквозь зубы Орсен. – Да я так себя сдерживал, чтобы ненароком не отправить тебя на тот свет, что с меня десять потов сходило!
Ну, конечно, драконья гордость. Хотя, признаюсь, я допускала мысль, что Орсен действительно боится меня ненароком пришибить. Поэтому старается не бить в полную силу. Так старается, что с тренировок выходит выжатым как невинный аристократ после посещения профессиональной куртизанки.
В любой другой ситуации с любым другим драконом я бы этим обязательно воспользовалась. Благородничать можно, если ты силен и умен, а твои магические силы просто нечто. А когда ничего нет (да и благородства тоже), то хитрость – единственно верное оружие. Но с Орсеном так поступать не хотелось. Поэтому я даже ни одного разочка не притворялась, что мне где-то тяжело от его ударов, скорее, наоборот, скрывала, что какие-то сражения с Орсеном меня выматывают вчистую.
Ночью, кстати, мы тоже хорошо потренировались. После его слов я собрала всю свою наглость в кучку (а ее – наглости – поверьте, у меня немало) и пришла в комнату Орсена, где мы отлично помахали мечами. Не знаю, насколько полезно это было для Орсена, но вот для меня – очень.
Эх, спокойные денечки. Но знаете, за каждым спокойным днем обязательно приходит маленький тотальный драконий трындец. Если вы думаете иначе, то одно из двух: либо вы ребенок, которого от трындеца спасают родители, либо к вам трындец придет попозже, но в колоссальном размере. Ко мне же он приходил всегда стабильно после нескольких дней затишья. И сейчас пришел. Между прочим, пришел абсолютно неоригинально! Я серьезно. Такое уже было. Потому что несчастный эльф (да, да, тот же самый, что и когда-то ранее), ворвался на нашу с Оденом тренировку и зашелся судорожным воплем:
– Там… Там принц… отбор… торт…
И вот тут я вспомнила про свой пирог, предупреждение госпожи и мысленно поприветствовала пришедший ко мне драконий трындец.
– Там принца опоили! Приворожили, подсыпали в торт любовное зелье! – заголосил эльф, хватаясь за свои длиннющие волосы в попытке их выдрать.
Дергал он со страшной силой, но пока ни одной волосинки в руках не осталось. Спросить, что ли, чем голову моет, что волосы такое зверское обращение выдерживают? Но в любом случае выглядит больно. Столько экспрессии от этого цветочка, что прям страшно становится. Единственное, что радовало, – речь шла про любовное зелье, а это точно не моя работа, я могла лишь отравить. Слава богу, что какая-то дуреха решила подлить любовного зелья, теперь мой торт точно сочтут подозрительным и выкинут. Надо было послушаться Сильвию и выбросить его сразу же.
– Преступницу нашли? – спокойно спросил Орсен, вкладывая меч обратно в ножны. – Как вы вообще умудрились проворонить любовное зелье? Я вам сколько амулетов давал?! Зачем вообще вокруг третьего принца столько слуг, если толку нет ни от кого?! Стоит отойти на минуту – то его насилуют, то его опаивают… Что следующее будет? Принца в бордель продадут, а вы не заметите?!
– Ы-ы-ы-ы, простите! Никого не нашли, но… Но дело в том, что принц теперь сидит в обнимку с тортом странного цвета, жрет его ложкой как плебей и плачет. И говорит что-то о горько-сладкой первой любви-и-и-и…
– Тварь драконья! – ругнулся Орсен. – Кто-то придумал уникальный состав, а мне теперь расхлебывай! Кэра, ты же ходишь на уроки по варке зелий? Не прогуляешься со мной? Может, определишь, кто и что там намешал, что даже дракона пробрало!
У любого человека, который варит зелья, есть «любимчики» среди ингредиентов. Странно звучит, да? Есть два типа рецептов, по которым готовятся зелья, – строгие и обычные. Со строгими все просто – следуй рецепту, не отклоняясь ни на миллиграмм от написанного. А вот обычные еще иногда называют творческими, потому что есть основа, которая выполняется как любой строгий рецепт, а есть добавка. И вот эта добавка вас и выдает при готовке зелий, потому что вы сами решаете, что и куда класть. С учетом того, что добавок таких может быть миллион, то у каждого есть, повторюсь, «любимчики». Я, например, обожала розмарин и мяту, потому что они мне напоминали о маминой готовке. И пихала их во все возможные блюда, тьфу, то есть зелья. Учитель любила лепестки роз, кориандр и сушеные лапки летучих мышей. Моя соседка как одержимая наливала во все эфирные масла. Ну, думаю, примерно понятно, да?
То, что зелье не смогли распознать и обезвредить, значило одно: это был новый и абсолютно уникальный состав, который кто-то случайно создал совсем недавно. Поэтому он не идентифицировался ни одним амулетом.
А я могла помочь, если мне дадут список ингредиентов. Вычеркнуть основу, выписать добавочные ингредиенты, по которым можно попробовать найти виновницу. Что же, сделаем доброе дело. Тем более принц драконов – это отличные связи в будущем для моей госпожи. А уж оставить в долгу Орсена прямо сейчас – так вообще везучесть поразительного уровня.
– Веди уже к принцу, хватит пытаться выдрать свои магически наращенные волосы! И как тебе денег на такое не жалко, – сказал Орсен, после того как объяснил все учителю.
***
В комнату принца Альберта мы с Орсеном и все еще пытающимся выдрать свои магически наращенные волосы эльфом мы прибыли в кратчайшие сроки.
И обстановочку, предположу, все оценили еще быстрее.
Все было плохо. Или хорошо? Если кратко, то принца Альберта не опоили. Не добавляли ни любовного зелья, ни чего-либо еще. Просто принц Альберт, если судить по увиденному, оказался «вкусовым» извращенцем и весьма впечатлительным драконом.
Он сидел на своей пышной кровати в своей пафосной королевской одежде с идеально уложенными волосами (он же мужик, не проще ли короткую стрижку сделать?) и жрал мой торт. Большой ложкой, прямо из середины. Жрал и рыдал.
Орсен справился с ситуацией достаточно быстро. Выгнал нервного эльфа, разогнал любопытных слуг. Вот только про меня чуть-чуть забыл.
– Ну и что с тобой такое творится?
– Орсен, – всхлипнул принц. – Орсен, этот торт такой необычный! Он как первая любовь. Он и сладкий, и горький, и кислый, и острый!
– Главное, чтоб не протухший! Что ты тут устроил, драконий боже? Переполошил всех подданных! Хорошо, что они подумали, что тебя опоили, а не поняли, что ты дурак!
– Эй, я королевская особа! – ответил принц, но как-то без должного возмущения.
– Одно другому не мешает, – отрезал Орсен. – Дай попробую, отчего ты тут рыдаешь. – Орсен без капли положенного стеснения отломил вилкой (откуда взялась только?) кусочек, запихнул в рот и… выплюнул прямо на принца. – Как ты это ешь?!
Тот невозмутимо вытерся краем одеяла и ответил:
– С трудом! Но ты понимаешь, Орсен? Все эти девушки ничего не готовили! Они заказали все торты у известных кондитеров! Все! И только она одна решилась! Даже зная, как ужасно готовит! Она такая искренняя и честная, что уже мне нравится!
Чтоб ты в своем драконьем хвосте запутался! Когда мы это делали, то вовсе не для того, чтобы ты оценил старания! Мне хотелось громко прокричать, еще немного посмеяться, возможно, даже всплакнуть над похороненными под хвостом драконьего боженьки усилиями. Но мозг лихорадочно работал и просчитывал варианты. Принц пока не узнал, кто это готовил! Надо было срочно скрыть это, сжечь все списки с именами, кто и что когда приносил!
– Знаешь, Аль, но глядя на этот торт, я думаю, что тебя пытаются отравить, – серьезно заявил Орсен. – Ни один человек в адекватном состоянии не подарит кому-то вот это! У него крем сине-зеленый, причем явно не из-за красителей, ты же магически состав можешь проанализировать. А что это на краю слева от тебя? Ты понимаешь, что оно напоминает куриную лапку? А коржи? Их явно делали, распилив трухлявый пень! И то! Мне кажется, что пень явно бы был вкуснее.
А вот это уже было почти обидно! Между прочим, я не специально старалась сделать этот торт гадким, зачем так преувеличивать? Вот если бы я постаралась, то дело другое… А так… Ну не давалась мне готовка, что я могу сделать? А госпожа бы все сделала идеально, что тоже не вариант.
А если серьезно, то надо было потихонечку сваливать отсюда, пока Орсен обо мне не вспомнил. Пусть и дальше отчитывает этого странного принца. Вот уж парочка – что принц, что Орсен – не без драконьих искорок в голове. Хотя каких искорок? Искрищ! Чувствую, прибавится мне хлопот, если свяжусь с ними. И защиты никакой не захочется… Я стала отступать к двери, но, увы, Орсен явно держал всю комнату под своим контролем:
– Ты куда?
– Домой.
– Какое домой? Ты же сказала, что поможешь определить, есть ли в этой чертовщине яд! Аль! Да прекрати ты жрать эту гадость! – Орсен попытался отобрать торт у принца, за что и получил ложкой с куском торта по лбу. И этот торт весьма живописно налип на его лбу. – Драконьи яйца! О, извини, – тут же бросил в мою сторону Орсен.
Хотела бы я ему сказать, что и не такие ругательства слышала, но пожалела тонкую драконью психику. Мало ли, я тут перескажу, что раньше слышала и как сама ругалась в одиночестве, а Орсена драконий тик хватит? Не-не, пусть живет и свято верит, что драконьи яйца – самое неприличное ругательство в присутствии леди.
– Орсен, я бы не хотела тебе этого говорить. В торте нет никаких любовных зелий. Я в этом профессионал – в определении зелий. В торте их нет, он сам по себе такой ужасный. Может, стоит не торт проверить, а принца? Ну, на адекватность, понимаешь? – я постаралась вложить в свои слова максимум пиетета и трепета перед королевской особой, но, если судить по тому, как задергался глаз у Орсена, получилось не очень.
Совсем не очень. Орсен явно разозлился.
– Знаешь, за такое оскорбление королевской особы стоит тебя убить…
Орсен хотел сказать еще что-то, но резко сбросил рукой кусок налипшего торта и с силой стал тереть себя по лбу, куда недавно принц стукнул ложкой. Неужели удар ложкой был настолько силен? А вдруг рог отбил? У драконов такое бывает, последствия потом – драконья мама не горюй. Я даже забыла о том, что хотела сбежать. Подскочила к Орсену и попыталась отнять его руку ото лба, чтобы посмотреть, что там случилось. Я не лекарь, но первую помощь драконам оказывать умею.
– Что случилось?
– Какая гадость. Аль… У меня от этого торта лоб чешется и горит, прекрати ради всех драконьих богов его жрать! Ты умрешь, понимаешь?! А если у тебя все внутри от него разъест?
Вот не надо уж! Мой торт не такой уж и ядовитый. То есть ядовитый, но ни кислоту, ни щелочь я туда не пихала!
– Забудь, – сказала я. – Он его уже почти доел. Ложкой больше, ложкой меньше… Так ты это, убивать будешь или я пойду?
– Нет уж, я передумал.
– Почему?
– Потому что против правды не пойдешь. Запишу Аля к мозгоправу.
– От любви нет лекарства! – донеслось с постели.
– От дурости тоже, – прошептал тихо Орсен, вздохнув.
Бедняжка Орсен. Он, конечно, сам не подарок, но поведение принца нынче – это просто драконий ад! Вот моя госпожа чудесная, а от этого принца столько проблем. С этой мыслью я покинула чужие покои.
***
Вечером мы с госпожой пили чай. Можно было бы выпить и чего-то покрепче – например, эльфийский нектар, после которого снились чудесные сны (часто – с единорогами!), но было у меня какое-то предчувствие. Вот знаете, как бывает перед каким-то происшествием. И даже Сильвия заметила, что что-то со мной не так. Но что? Я вроде бы все-все сделала, ничего не упустила, нигде не напортачила…
Записи о том, кто и что отправил принцу для участия в этом дурацком отборе, я уничтожила. Без затей спалила в печи – туда им и дорога, еще не хватало, чтобы принц влюбился в мою госпожу. А ведь влюбится, если увидит! Точно влюбится! Как такая красавица и умница, как госпожа, может в чьем-то сердце не зажечь огонь любви – вечный и нерушимый? Правильно, никак. А принц весьма странный, для моей госпожи нужен кто-то нормальный и хороший. Может, Орсен? Орсен очень даже ничего. И умный, и куда более адекватный, чем принц. И голый вполне себе… Так. Не о нем речь-то. Нельзя забывать, что он золотишко слишком любит, надо подумать о других вариантах. Конечно, если госпожа вообще захочет замуж. А если нет – будем вместе отбиваться от потенциальных женихов и дурить голову ее родителям. Надо бы знакомства среди наемных убийц завести, чувствую, пригодятся. Не для родителей, конечно, а для потенциальных женихов.
На занятиях сегодня тоже ничего особо не случилось. Разве что узнала о девице, которая распускала сплетни о госпоже, мол, Сильвия – любовница высокопоставленного лорда, да и красоты в ней ни на грамм – все магией выправлено. Пришлось проникнуть в комнату этой девицы, чтобы немного изменить состав ее шампуня. Залила туда средство от волос. Между прочим, шикарная штука: один раз использовал – и полгода на ноге не единой волосинки! Надеюсь, отсутствие шевелюры на голове поможет умным мыслям влиться в пустую голову этой девицы.
Но что-то меня все равно тревожило. Наверное, именно потому этой ночью я решила не смыкать глаз. И игл побольше набрать. Госпожа глянула на меня, улыбнулась и подтащила к себе меч поближе – под подушку. Меч госпожа любила еще с детства, научилась хорошо владеть прямо после пресловутого нападения.
Предчувствие не обмануло, потому что глубокой ночью, когда все приличные люди и нелюди спят, я услышала легкие шаги. А потом поняла, что печати на двери начинают вполне себе профессионально взламывать…