Лилия Фандеева
Счастье на осколках
– Самая неприметная, – улыбнулась Даша, щёлкая брелоком сигнализации.
– Самая красивая, – глядя на белый Аурис, сказала дочь.
Варя прошла собеседование в школе и была принята в восьмой класс. Общение с девочкой давалось тяжело. За две недели, прожитые вместе, Дарья устала от такого отношения. Варя как будто проверяла мать на стрессоустойчивость. Посуда в раковине после обеда, беспорядок на кухне, отсутствие ужина, на который она рассчитывала.
– Варя, у нас были гости?
– Отец заходил. Извини, я забыла про посуду в раковине. У меня занятие на полчаса, а потом я всё уберу.
Добила Дарью очередная выходка, которая не укладывалась у неё в голове. По договорённости в ночное дежурство матери, Варя либо ночевала у бабушки, либо бабушка у них. Вернувшись с ночной смены, она обнаружила отца Вари в своей кровати.
– Варя, ты не устала испытывать моё терпение?
– А что здесь такого? Мы засиделись допоздна и папа остался.
–Папа не мог одолеть площадку, чтобы попасть к себе? Почему ты не положила его спать в комнате?
– Он сказал, что кровать удобнее.
– Тебе не кажется, что роль сводницы тебе не идёт? Я ненавижу твоего отца гораздо больше чем ты меня. – А ты чего молчишь? Решил устроиться по максимуму? Выметайся, и чтобы духу твоего в моей квартире не было.
– Ты очень изменилась и стала слишком категоричной. А не забыла, что по решению суда дочь проживает со мной или я с ней. Задумайся, что ты можешь потерять.
– Вот как ты заговорил. Только шантаж твой не имеет под собой основания. Есть решение суда, которое предусматривает отмену предыдущего, привлечение тебя и моей сестры к уголовной ответственности за подделку документов и незаконный вывоз ребёнка. Если будешь мешать жить – пойду в прокуратуру. Будет лучше, если ты забудешь о моём существовании. Хочешь общаться с дочерью, делай это вне моей квартиры. Пошёл вон!
– Мам, прости меня. Я хотела как лучше. Он убедил меня, что у вас была большая любовь и всё можно постепенно исправить.
– Какой ты большой ребёнок, Варенька. Я действительно любила твоего отца. Мы были знакомы с ним с детства. Правда, он обратил на меня внимание, когда уехала Диана, но я была слепа. А когда он узнал, что я беременная, сказал, что никогда не любил меня. Сергей моя самая большая ошибка в жизни. Ты родилась в июле две тысячи четвёртого, а замуж я за него вышла через два года, а ещё через два он оформил развод. Вот такая большая любовь.
– За что ты его любила?
– Трудно сказать. Это началось ещё в школе. Может, я его себе придумала, может, в нём и было что-то, что меня притягивало. Он отнял у меня десять лет жизни. Всё могло сложиться иначе. Ты не называла Диану мамой, а значит, помнила меня. Я могла бы приезжать и видеться с тобой, общаться по скайпу. Я и сейчас ему по большому счёту не нужна. Ему нужна упакованная жизнь за чужой счёт. Мы это уже проходили. Сколько прошло времени, как вы вернулись? А отец твой так и не нашёл работу и, кажется, не торопится. Знаешь, у меня завтра выходной. Поедем в парк, зайдём в кафе, покормим уток в пруду.
Глава 6
Прогулка в парке подходила к концу. Они сидели за столиком в кафе и ели мороженое. Всё произошло неожиданно. Варя вдруг побледнела и потеряла сознание. Даша расстегнула на ней рубашку и заметила корсет. Рубашка была на размер больше, свободного покроя и этим скрывала его. Дарья набрала номер скорой помощи клиники. Ждать пришлось недолго. Положив Варю на носилки, она уже звонила в клинику. Дежурным оказался Каневский.
– Срочно на МРТ. Саша, на ней корсет, а значит что-то с позвоночником. Вот почему она при мне ходила в балахонах. – Через пять минут её пробил пот. – Взгляни на грудной отдел позвоночника. Как же она терпела эту боль и ничего не говорила? Господи, где были мои глаза? Готовьте операционную.
– Дашка, а если я не справлюсь? – Александр вопросительно посмотрел на неё.
– Я справлюсь, а ты поможешь.
– Ты уверена?
– Нет, но другого выхода у нас нет. Она может не выдержать болевого шока, и тогда мы уже ни чем не сможем ей помочь. Саша, я понимаю, что это против правил, но ты вспомни Вершинина. Это обычная девочка, попавшая к нам по скорой. Всё, не останавливай меня. Работаем.
Операция длилась час пятьдесят минут. Варю перевели в реанимацию.
– Дашка, ты сделала это. Я тобой горжусь, – он обнял её и прижал к себе. По её щекам катились слёзы.
– Саша, травме около месяца, может чуть больше. Отец не мог не знать о травме дочери, о последствиях и об операции. Где-то же она лечилась. На что он надеялся? Почему мне ничего не сказал? Почему Варя молчала? Наверняка пила обезболивающие таблетки.
Через сутки Варя пришла в себя и первой, кого она увидела, была мама, которая держала её ладонь в своих руках. А у изголовья стоял Каневский.
– Как ты себя чувствуешь? – смачивая ей губы, спросила мать.
– Нормально, – Варя пыталась улыбнуться, но не получилось? – Что произошло? Почему я здесь?
– Варенька, постарайся не двигаться и лежать смирно сутки. Ты почему мне не сказала о своей проблеме?
– Зачем тебе больной ребёнок? Я хотела тебя лучше узнать, да и отец запретил, – тихо ответила дочь. – Он не делал операцию там, сказал, что в России сделают бесплатно. Её и сделают, но когда очередь подойдёт.
– Тебе не нужна больше операция. Мама её уже сделала. Правда, получила выговор, но я её в обиду не дам, – погладив Варю по голове, сказал Александр.
– Это правда?
– Правда. Сутки назад тебя прооперировали. Ты будешь не просто ходить, но и бегать. Наберись терпения. А вот плакать тебе нельзя. Всё плохое позади. Через пару дней ты начнёшь садиться, потом вставать, а потом и ходить.
– Мне так хочется тебя обнять, – девочка с благодарностью посмотрела на мать. – А отца я видеть не хочу.
– Потерпи пару дней. Договорились? Варенька, ты сейчас будешь спать, а я поеду домой, переоденусь и через пару часов вернусь. Светлана будет рядом с тобой. Что тебе привезти попить, поесть чего-то лёгкого? Я останусь на ночь с тобой, но завтра мне на работу, – она поцеловала дочь в щёку.
– Возвращайся быстрее. Мне с тобой спокойнее.
– Даша, я тебя отвезу. Ты больше суток на ногах. Мне так тоже будет спокойнее, – улыбнулся Каменский.
Пока Дарья принимала в квартире душ, Александр приготовил нехитрый обед из того, что нашёл в холодильнике, используя микроволновку.
– Тебе кроме обеда следовало поспать часа два-три, а то и больше, – предложил он, когда Даша появилась на кухне. – Варя будет спать, поедешь позже.
– Я поеду вовремя, как обещала, а вот один час хочу провести с тобой здесь. Есть возражения?
Вместо ответа Александр подхватил её на руки и отнёс на кровать в спальне…
Они обедали, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Анна Ивановна и Сергей Грачёвы. Даша не пустила их дальше порога.
– Где Варя, я не могу ей дозвониться?
– Варя в клинике. Её вчера прооперировали. Ты почему не сделал ребёнку операцию вовремя? Она получена месяц, чуть больше назад. На что ты рассчитывал? Ждал необратимых последствий? А деньги, которые получил по страховке на что потратил? Слушай меня внимательно, повторять не буду: ты мне возвращаешь деньги по страховке, а я не заявляю на тебя за умышленный вред здоровью. Ты ради денег готов был сделать ребёнка инвалидом. Я припомню тебе подделку документов и найду ещё что-нибудь.
– У меня нет этих денег.
– Меня это мало волнует. Есть заключение, есть выплата, но нет результата. Даю тебе сроку два дня. Варе потребуется длительная реабилитация, и они нам понадобятся. Анна Ивановна, завтра её переведут в палату, и вы сможете её навестить, а вот отца она видеть не хочет. Вечером во вторник деньги должны быть у меня, или я в среду иду в полицию. До свидания.
Дарья собиралась в субботу к дочери, когда её отвлёк звонок в дверь.
– Мне нужна Ольховская Дарья Андреевна, – на площадке стояла женщина лет сорока.
– Это я. Чем обязана?
– Мне нужно с вами поговорить. Можно войти?
– Входите, – Дарья закрыла входную дверь за гостьей и предложила пройти в комнату. – Присаживайтесь. Я вас слушаю.
– Я, скажем так, гражданская жена Сергея Грачёва. Это правда, что вашей дочери сделали операцию, и вы требуете у отца девочки деньги на реабилитацию?
– Правда, но не вся. Варе действительно была сделана операция девятого числа, и требуется длительная реабилитация, но деньги с её отца я уже получила во вторник. Видите ли, дочь получила травму ещё в Канаде, и отец получил страховку. Ей уже тогда требовалась операция. На что он рассчитывал и не сделал её, мне трудно объяснить. Видимо, решил сэкономить, хотя знал, чем всё может закончиться. Они вернулись в мае и решили сделать её в России бесплатно. Такие операции делают по квоте, но это время около года. Варю «прихватило» внезапно и оперировать пришлось срочно. Вы, вероятно, знаете, что десять лет дочь жила с отцом, и мы с ней не общались. Он вывез ребёнка без моего согласия. Кроме того, Варя скрывала от меня свою проблему, боясь, что мне не станет нужен больной ребёнок. Вы себе представить не можете, что я испытала, увидев снимки её позвоночника, – Дарья вздохнула. – За ним умышленный вред здоровью и подделка документов – этим я его и шантажировала. Он мне деньги по страховке, а я не иду в прокуратуру. Анна Ивановна была свидетелем разговора. Он отдал мне деньги, полученные по страховке. Я и лишнего рубля не взяла, да мне и не предлагали. Строго по курсу в рублях. Считаете меня корыстной? Это всё.
– Девочка сейчас в больнице?
– В клинике «Авиценна», в отделении нейрохирургии. Бабушка её навещала, а отца она видеть не хочет.
– Может вам что-то нужно?
– Спасибо. Теперь нам нужно только время. Закончим своё лечение, через месяц пройдём в санатории курс реабилитации, через два месяца ещё один, потом третий и через год забудем о проблеме. У вас есть ещё вопросы? Я собираюсь к дочери.
– Извините, что побеспокоила.
– Извиняю. Хорошего дня.
В понедельник Варя рассказала о визите женщины, которая представилась сотрудником опеки.
– Странная какая-то. Я ожидала, что вопросы будут о семье, о том, как мне живётся, а она спрашивала о том, что её вообще не касается. Кто меня оперировал? В какой санаторий я поеду, и сколько примерно здесь стоит лечение. Но самое интересное, что её передача по затратам никак не тянет на лимит социальной службы, так медсестра сказала. Ты загляни в холодильник. Мам, кто это может быть?
– Не волнуйся. Ко мне тоже приходила жена твоего отца. Он, видимо, просил у неё денег, а она подстраховалась. Я сказала, что деньги нам не нужны. Отец сумму по страховке мне вернул, а с остальным мы справимся.
– Я теперь понимаю, как я ошибалась. Мам, ты у меня самая лучшая.
– Не спеши с выводами, чтобы не разочароваться, – обнимая дочь, говорила Даша. – Рассказывай, как успехи. У меня смена закончилась, и я никуда не спешу.
– Тебе отдыхать нужно после смены, а ты столько времени проводишь со мной. Я уже поправляюсь и мне здесь совсем не скучно.
– Я слишком много пропустила в твоём детстве и мне хочется быть как можно чаще с тобой. Я не всё могу выразить словами, но на душе у меня спокойнее, когда мы рядом, – она обняла дочь и поцеловала её в макушку. – Потерпи ещё недельку, и я заберу тебя домой. Правда, видеться мы будем с тобой реже.
– Мам, ко мне приходил пожилой мужчина в белом халате, тот с которым ты приезжала на конференцию. Я его узнала.
– И что он хотел?
– Он был с девочкой лет пяти. Принесли мне фрукты, а Вика подарила мне мягкую игрушку, как будто я маленькая. Она такая смешная и разговорчивая.
– Это, наверное, Сашин отец и его дочкой. Саша дежурил в этот день?
– Да, он заходил ко мне утром. Мам, если у Вики нет мамы, почему ты не выйдешь замуж за дядю Сашу?
– Трудный вопрос, на который у меня нет ответа. Я не знаю, что сказать. Давай поговорим об этом в следующий раз. Лучше подумай, что нам нужно купить для санатория. Тебе понадобится спортивная форма, купальник, тапочки для бассейна. Подумай и напиши список. С моим графиком мы сможем попасть в магазин только после работы или в выходной, а месяц пролетит быстро.
– Мам, я уже написала список для школы. Ты можешь мне купить учебник и атлас по географии и истории. Я хочу разобраться в них до начала занятий. По программе географии – это всё о России, а история 18-19 век. Можно конечно пользоваться интернетом, но учебник нагляднее, да и буквы вспомню. Шучу. Проблемы у меня с русским языком будут, да и литературу я не знаю.
– Раньше времени не паникуй. Прорвёмся. Если я не сгожусь на это, найдём репетитора.
– Чтобы надо мной смеялись?
– А тебя волнует чужое мнение? Кому какая разница, как и чем ты занимаешься в своё свободное время? Я, например, не стеснялась заниматься английским несколько лет, хотя многие не понимали, зачем я трачу время и деньги, посмеивались. Мне от этого не стало ни жарко, ни холодно. Поговорили и забыли, а я свободно говорю на английском языке. Понимаешь, о чём я? Варя, получим паспорт, отметим твой день рождения и я отвезу тебя в санаторий. Сможешь там обойтись без меня или мне брать отпуск?
– Я справлюсь сама. Ты говорила о море. Мы туда уже не летим?
– Летим на десять дней с десятого августа. Вернёшься из санатория, купим пляжную одежду и полетим в Турцию. Извини, но дальше я не рискну тебя везти около года. Длительный перелёт – это большая нагрузка. Я тебя очень прошу, соблюдай все советы и рекомендации. Это нужно не им, а тебе.
– Мам, санаторий детский?
– Нет. Он, скажем так, разновозрастной. Единственное, что его объединяет – реабилитация после травм и операций опорно-двигательного аппарата.
– Мы пригласим на день рождения дядю Сашу и тётю Марину? Я познакомилась с Костей, подружилась с Викой.
– Сделаем это в выходной. Договорились? Поговори с Костей. Вы какое-то время сможете проводить вместе, он покажет тебе город. Парень он, на мой взгляд, хороший.
Ольховские приехали в санаторий, который находился всего в тридцати километрах от города, ближе к обеду. Варю поселили в двухместный номер, где уже была девочка её возраста, которая сидела в инвалидной коляске и смотрела в окно.
– Постояльцев временно принимаете? – спросила Дарья, чтобы дать дочери время прийти в себя. – Меня зовут Дарья Андреевна, а это моя дочь Варя.
– Меня Аня зовут, – девочка развернула коляску и посмотрела на вошедших. – Я из района, меня мама утром привезла. Ты не обращай внимания на коляску. Я за три года её хорошо освоила и помощь мне твоя не понадобится, – она улыбнулась.
– Ты здесь в первый раз? – обрела Варя дар речи.
– В третий, но ничего не меняется. Я не смогу больше ходить. Маму жалко. Она всё это время надеется, что случиться чудо.
– Ты потеряла надежду? А что случилось?
– Мы с папой попали в аварию. Папа погиб, а меня «собрали». Операцию оплатил виновник. Здесь мне помочь уже не могут. Дали инвалидность. Я получаю пенсию, но нам никогда не собрать деньги на операцию за границей. С каждым годом надежда на положительный исход тает, я расту. Да, что мы всё обо мне. Что у тебя случилось?
– Машина сбила четыре месяца назад, а операцию сделали через два месяца. Ты в какой класс пойдёшь?
– Вообще в восьмой, но я редко бываю в школе. Езжу только на контрольные работы, а нахожусь на домашнем обучении, но учусь без троек. Я тебе после обеда всё расскажу и покажу, здесь можно не спать после обеда, а гулять в парке.
– Знакомьтесь девочки, сплетничайте, а я поеду. Варя, продукты я все вынула. Не забывайте есть витамины. Вещи сама разберёшь. Звони. Приеду в среду после смены. Живите дружно. Да, Аня, а у тебя есть последние снимки МРТ?
– Я делаю их каждый раз, перед тем как приехать сюда. Они в тумбочке. А вам они зачем?
– Аня, моя мама врач. Это у неё профессиональное.
– Держите, – она подала снимки с заключением. – Мы их делаем в Авиценне, там дорого, но без очереди.
Дарья рассматривала снимки у окна и отметила для себя дату и фамилию девочки – Рубцова, дата недельной давности. – До среды, – она поцеловала дочь в щёку, и вернула Ане снимки. Всю обратную дорогу она думала о девочке и сравнивала её с дочерью. Девочка была «меньше» Вари, но при этом более «взрослее». «Она приняла свою инвалидность и живёт с этим. Вряд ли бы Варя, с её характером, так стойко перенесла приговор врачей. Конечно, в самом начале была обида и слёзы, но она справилась. Нужно иметь сильный характер и хорошее воспитание. Не озлобилась на весь свет, приветливая, добрая девочка. Может Варя чему-то научиться у соседки по палате. Я для неё не признанный авторитет».
Варя звонила каждый вечер. Разговоры были короткими, и напоминали короткий доклад, о том, как прошёл день. Дарья приехала в среду как обещала, привезя фрукты и соки. Аня была на процедурах, матери удалось поговорить с дочерью без свидетелей.
– Как соседка? Успели подружиться?
– Мам, я всё время ломаю себе голову, как ей помочь. Ты не знаешь, сколько стоит операция, которая ей может помочь?
– Только приблизительно. Дело и в операции, и в перелёте, и в страховке, и в сопровождении. Она не может полететь одна. Скажу тебе как взрослой: я звонила в Германию. Сто процентной гарантии не дают даже они, но гарантируют что, хуже ей не будет. Так что тридцать тысяч евро, могут помочь, а могут и быть пущены на ветер. Вопрос, где их взять?
– А какой сейчас курс?
– Рублей семьдесят шесть. Сама умножишь?
– Больше двух миллионов. А они собрали за три года всего сто тысяч. Мам, я Ярика встретила в санатории. Может попросить, чтобы он в социальные сети сбросил информацию или у отца денег попросил?
– Поговори с Яриком, но не впутывай сюда его отца, а я что-нибудь придумаю, но держи это от Ани в тайне. Понимаешь, надеяться, а потом потерять надежду – очень тяжело в её состоянии.
Ещё до конца недели Дарья Андреевна поговорила с заведующим отделением диагностики, который предоставил ей снимки Рубцовой Анны и заключение.
– Тебе это зачем? Здесь всё понятно.
– Хочу получить консультацию зарубежных коллег. Девочка говорила о возможности и отсутствии средств.
– Дарья, тебе со своей бы справиться, а ты собралась чужой помогать.
– Кто-то умный сказал: «Чужих детей не бывает». Я хочу быть уверена, есть такой шанс или нет.
– Допустим, заграница тебе поможет, а где ты возьмёшь деньги на саму операцию, перелёт, сопровождение? Ты на минуту представь себе, какая это сумма.
– Не пугайте меня. Ещё неизвестно, возьмутся ли они за неё.
– Может им обратиться в какой-либо фонд?
– Оказывается, наши фонды помогают только смертельно больным детям, а у девочки проблемы только с ногами.
– Тогда остаются бизнесмены. У тебя же есть среди них бывшие пациенты.
– Не вариант. Где вы видели порядочных благотворителей? Мне не хочется быть кому-то и чем-то обязанной.
Дарья поехала в район и встретилась с лечащим врачом Ани. Её принял седой мужчина лет пятидесяти и, протянув историю болезни, начал свой рассказ.
– Возможно, я виноват, но у меня не было выбора. Либо мы её сажаем в коляску, либо потеряем. Я столкнулся с такой травмой впервые, опыта хватало, а того, что ей могло помочь, не было. Работа должна быть ювелирной, а я оперировал «невооружённым глазом», – закончил он.
– Не оправдывайтесь. Это сложно было бы сделать и в нашей клинике. Я вас ни в чём не обвиняю. Как вы думаете: ей можно помочь?
– Аннушке поможет только чудо. Но есть и положительный момент: если его не случиться, она останется в прежнем состоянии. У девочки сильный характер и чувство долга перед матерью. Вы знаете, что она поставила условие матери? Мать бросает работу в трёх местах и работает только в школе, а Аннушка учиться и живёт в своём теперешнем состоянии. Мать рассказывала, что первое время она по ночам тайком плакала, а потом смирилась. Ни слёз, ни жалоб, ни капризов. Да, в душу её не залезешь, но девочка добрая и улыбчивая. Вы знаете, сколько у неё друзей? И это при том, что она редко посещает школу. Её отец был тренером по плаванию, и дочь была чемпионкой области в своей возрастной группе. Понимаете, быть столь активной и оказаться инвалидом, тяжело и морально и физически. Она мне как-то сказала: «У меня сильные руки и всё благодаря спорту. Я справлюсь».
Во вторник она разговаривала с Отто Шольцем, который позвонил ей сам. Он согласился оперировать Аню. Оставалось дело за малым – за деньгами. Выход нашла, как не странно, Варя.
– Мам, а у нас деньги остались от страховки? Пусть будет столько, сколько есть. Аннушке перечисляют деньги незнакомые люди на счёт, кто сколько может. Оказывается, её многие помнят и знают. Правда, мы чуть не поссорились, но я перевела стрелки на Ярика. Она так плакала.
Пока Дарья разговаривала с дочерью, приехав в санаторий, ей в голову пришла мысль о «сокровищах» бабушки, которыми она не пользовалась с момента продажи украшений и даже не вспоминала о них четыре года. Зарплата достойная, «боевые», привезённые из Сирии, позволяли ездить на отдых, а остальные расходы на жизнь были минимальными. «Продать всего одну монету, и вопросов нет. Но кому и как?» – думала она. Приехав домой, она позвонила Вершинину и встретилась с ним в ресторане тем же вечером.
– Павел Иванович, вы человек занятой. С Яриком я виделась в санатории и знаю о его состоянии, поэтому перейду сразу к делу. У вас есть знакомые коллекционеры?
– Хотите что-то купить, продать и боитесь быть обманутой?
– Вы не слышали от сына о девочке Ане?
– Значит, операция это не его выдумка?
– Вы ему так и не доверяете?
– Я его не понимаю. Он мог после Англии сделать карьеру, а он занимается чёрти чем. Я считаю всё это несерьёзным.
– Он занимается тем, что ему нравится. Через два-три года вы поймёте, что информационные технологии – это серьёзная вещь. К тому же его работа хорошо оплачивается. У вас отличный сын, не гневите Бога. Вы же не пошли по стопам своего отца. Почему Ярик должен это делать?
– Возможно, вы правы, но я хотел как лучше, полагаясь на свой опыт. Так что у вас?
– У меня золотой червонец Николая второго. Это наследство бабушки. Деньги мне нужны в евро, торговаться я не буду.
– А сколько нужно денег?
– Приблизительно тридцать тысяч евро.
– Больше двух миллионов. Дарья Андреевна, я переведу эти деньги на счёт клиники, а когда решим вопрос с монетой, вы со мной рассчитаетесь. Идёт?
– Вы серьёзно?
– Абсолютно. Монету доверите мне или заберёте?
– У меня нет причин вам не доверять. Извините, телефон, я должна ответить, – сказала она и перешла на английский язык. Выслушав абонента и закончив разговор, она улыбнулась.
– Хорошие новости?
– Отличные. Клиника отправила приглашение вместе со счётом, а значит, маме Ани нужно делать визу и собираться в Германию, а вам перечислить деньги. Не передумали? Как же хорошо всё складывается. Вы знаете, что Ярик бросил клич о сборе денег через интернет?
– Вы серьёзно?
– Абсолютно. На удивление, моя Варя с ним солидарна. Я не знаю, сколько денег уже собрано, но наши дети не равнодушны к чужой беде, а это дорогого стоит.
– Передайте маме Ани, чтобы получив счёт, она сразу пришла ко мне. Визитка моя у вас есть. Не будем тянуть.
– Слушайте, а как мне ей мягче сказать, что вопрос с операцией решился? Я даже не знаю с чего начать.
– А вы начните с девочек. У них нервная система крепче, они воспринимают всё на эмоциях, которые быстро проходят. Можете и сына моего подключить, – он по-доброму улыбнулся. – За своё сокровище не переживайте. Я сделаю всё в лучшем виде.
В воскресенье Дарья приехала за дочерью, которой всё коротко рассказала по телефону и просила поговорить с Аней. Она застала в палате мать Ани, которая приехала за ней. Женщина увидела Ольховскую и заплакала.
– Дарья Андреевна, мне до сих пор не вериться, что это происходит с нами. Как нам вас благодарить?
– Успокойтесь. Поговорим об этом, когда вы вернётесь домой. Сейчас главное быстро оформить все документы и вылететь в Дюссельдорф, – обнимая худощавую женщину, отвечала она. – Вам следует самой наведываться в представительство, чтобы решить всё оперативно. Если понадобиться помощь – звоните. Это номер телефона, где вам окажут финансовую поддержку. Договоритесь о встрече и захватите с собой счёт, который прислали. Всё будет хорошо. Мы с дочерью улетим десятого, но я всегда на связи, а вам в помощь оставляем Ярика. Деньги, которые собрали, лучше обменяйте в нашем банке, взяв квитанцию о покупке.
– Тётя Даша, вы уверены, что всё получится?
– Будем надеяться. Слышала выражение: «Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть, что не сделал»? Надо использовать шанс.
Пока Дарья разговаривала с Аней, Ярик беседовал с Варей.
– Варька, чтобы не случилось, как бы твои отношения не сложились с матерью – цени её. Она тот человек, который не предаст и всегда придёт на помощь. Звони. Мы теперь с тобой вроде ваяние одного скульптора. Благодаря ней будем двигаться вперёд самостоятельно. Может и Аннушке повезёт с доктором. У моего отца упёртый характер, а у твоей матери он сильный. В этой хрупкой женщине столько достоинства, доброты и сострадания, что хватило на десятерых. Если честно, то я тебе немного завидую.
– У меня самая замечательная мама. Не забывай, что ты ответственный за отправку Ани и её мамы, и доложишь, когда всё сделаешь.
Ольховские готовились к отлёту в Турцию, и Дарья оформляла две недели отпуска в понедельник.
– Даш, мы в последнее время с тобой редко видимся. Может мне поговорить с Варей и объяснить ей всё?
– Саш, я тоже очень скучаю, но не сейчас. Дай нам время как-то привыкнуть друг к другу. Я боюсь, начнётся ревность. Да, она почти взрослая, но что у неё в голове, я не знаю. Мне проще с ней вдвоём. Прошло чуть больше двух месяцев. Пожалуйста, потерпи.
– Мне кажется, она всё понимает, но ждёт предложения от меня. Сейчас вы уедите на десять дней, а что потом?
– Саш, не заставляй меня делать выбор. Ты знаешь, он будет не в твою пользу.
– Поэтому я и не хочу идти напролом, а советуюсь с тобой.
Отдых в Турции понравился и матери и дочери. Через десять дней после прилёта домой, Варвара пошла в школу, а Аня прилетела из Германии. Прогнозы были хорошие. Вершинин вернул Дарье разницу в стоимости монеты и оплаченного лечения. В октябре Ольховской исполнилось тридцать пять лет. В пятницу её поздравили на работе, а в субботу они пригласили гостей домой. Приехала семья Марины, Каневский с Викой, Аня с мамой, пришла соседка Катерина. Аня уже стояла, но ходила пока при помощи костылей. Проводив гостей ближе к вечеру и оставив Рубцовых на ночь, Дарья сообщила дочери, что идёт с Сашей в ресторан. Вместо ресторана они устроили романтический ужин за городом.
– Мам, почему ты не выходишь замуж за Сашу? Вы так давно знакомы.
– Я слишком долго считала его своим другом, а он устал ждать и женился. Да, год назад он развёлся, но у меня сейчас на первом плане ты. Мы встречались, в шкафу есть его вещи, но видимся чаще на работе. Выходные он проводит с дочерью. Я ничего от тебя не скрываю.
– А он мне нравиться.
– Саша хороший друг. Просто в своё время я сделала выбор не тот. Пойдём спать.
