Лилия Фандеева
Счастье на осколках
– Спасибо, доктор.
– На здоровье, Марк Захарович. Будьте к нему внимательнее, а конверт заберите. У меня хорошая зарплата и нет иждивенцев.
– Это от чистого сердца.
– Помогите тому, кто в этом нуждается, а у меня с финансами всё нормально. Заберите конверт.
Донской не оставил Ольховскую в покое. Он встречал её с цветами у входа, приглашая пообедать или поужинать, звонил по телефону, назначая свидание.
– Марк, чего вы добиваетесь?
– Вашего расположения, Дарья. Я знаю, что вы не замужем.
– Я тоже знаю, что вы женаты. Вас это не смущает?
– Но это мне не мешает проявлять интерес к другим женщинам.
– И как далеко может зайти ваш интерес?
– А это уже зависит от вас. Поймите, Дарья, вы мне нравитесь не просто как женщина, а как человек. Чем-то вы меня зацепили. В вас есть то, чего я не встречал. Я от вас не отстану.
– Женитесь на мне или сделаете своей любовницей? – Даша усмехнулась, глядя на самодовольного Марка.
– Пока не знаю.
– Я знаю. Мужчины, которые наделены властью и деньгами, очень самоуверенные и самовлюблённые. Им плевать на мнение и желание других. А мужчины, которые получили деньги от жены, ещё и трусливы. Мне что лучше сделать, послать вас прямым текстом или позвонить вашей жене? – Дарья слегка понизила голос. – Честно сказать, вы мне надоели. Я не нуждаюсь в покровителях или любовниках. У меня другие интересы, заботы и планы. Вы в них не вписываетесь. Вы были моим пациентом, я – доктором. Теперь вы здоровы и нас ничего не связывает. Извините, если была слишком прямой и категоричной. Прощайте, – сказала она и села в свою машину.
Глава 5
Тридцать четвёртый день рождения Дарьи в этом году выпал на пятницу. Погода была дождливая, и ехать за город не хотелось. Она пригласила на завтра чету Борисовых и Катю в свою квартиру. Марина перезвонила с утра и, сославшись на простуду, поездку отменила. Но кулинарный процесс был запущен, и прекращение его означало перевод продуктов. Катя пришла раньше назначенного времени, чтобы помочь.
– Держи цветы и говори что делать. Ты отлично выглядишь.
– Спасибо. Поставь цветы в воду и не суетись. Сегодня мы отмечаем мой день рождения вдвоём. Марина простыла, лежит с температурой.
– Зачем столько наготовила?
– Будешь уходить – возьмёшь с собой.
– У меня сегодня свидание. Ни много есть, ни пить нельзя. Проверю платёжеспособность кавалера в ресторане. Цветы от кого?
– Один букет вчерашний с работы, второй от Марины – курьер принёс, а третий без карточки, Даже не знаю, кто на ней сэкономил.
– О Саше не думала?
– Возможно, но он обычно приносил что-нибудь нежное, бело-розовое, а здесь ярко красные цветы.
– Даш, а если он придёт?
– Не думаю. Я дала понять, что между нами пропасть.
– Я не понимаю. Между вами ровные рабочие отношения. Почему не попробовать другие, если вы оба свободны? Не хочешь замуж – не надо, но живи сейчас.
– Хочу.
– Чего?
– Замуж хочу. Я устала быть сильной. Хочу засыпать и просыпаться рядом с любимым человеком, пить по утрам кофе, а по выходным устраивать романтический ужин.
– Позвони ему, сделай себе подарок.
– С ума сошла? Мы с тобой будем сидеть здесь или в комнате?
– Здесь всё под рукой. Остаёмся в домашней обстановке.
Катерина ушла часа через два, ещё раз посоветовав хозяйке позвонить Александру. Убрав посуду, хозяйка включила музыку и легла на диван. Выпитое шампанское клонило в сон. Она этому не сопротивлялась. Разбудил её настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял Александр с нежно-розовым букетом цветов.
– Ты обалдела? Я звоню уже пару минут.
– Хорошее начало поздравления с днём рождения. Спасибо. Ты подумал, что я ни одна. Машина на месте, света в квартире нет – дело ясное. Тогда чего ты трезвонишь? Входи.
– Марина уже уехала?
– Она и не приезжала. Простыла и лежит с температурой. У меня Катя была, а после её ухода я под музыку и уснула.
– У тебя букетов как в цветочном магазине – настоящий праздник.
– Твой пятый, а один от неизвестного без карточки. Саш, держи свои тапочки, – Даша достала пакет из шкафа.
– Ты их сохранила?
– Так получилось. Зачем выбрасывать нормальную обувь?
– Ты отлично выглядишь. Давно я тебя не видел в платье. Почему на работу так не ходишь?
– Какая разница, в чём приду, если я там переодеваюсь? Давай к столу, хватит комплиментов. Ты что будешь пить?
– Я за рулём.
– Уедешь домой на такси. Ты где сейчас живёшь?
– У родителей.
– Дорого обойдётся. Не хочешь – не пей. Я после ужина сварю кофе. Салаты на столе, мясо сейчас разогрею.
– Даш, давай дружить как раньше.
– Как раньше не получится, но мы можем попробовать заново, учитывая то, что изменились за пять лет. Оставим разговоры на потом. Оцени мои кулинарные способности. Я редко готовлю.
– С днём рождения, Дарья Андреевна, – Александр поднял бокал с шампанским. – Будь счастлива.
– Спасибо, Александр Николаевич. Я попробую.
После ужина были воспоминания из прошлой жизни, и даже танцы. Каневский собрался уходить в десятом часу.
– Спасибо, что вспомнил и пришёл, – провожая его в прихожей, говорила Даша. Она посмотрела ему в глаза и губы сами потянулись к его губам. Поцелуй был долгий. Не прерывая его, Александр освободился от куртки и обуви, подхватил Дарью на руки и отнёс в спальню. Молодой мужчина не спешил, он слишком долго ждал этого момента. Если в университете это была сразу влюблённость, потом любовь, то по возвращению из-за границы это стало смыслом его жизни. Да, он сделал ошибку, пришлось жениться, но забыть и выбросить Дашу из сердца не смог. Это был не просто секс наспех под влиянием эмоций. Это было дополнение к нежным и настоящим чувствам…
Утром она проснулась и не обнаружила Александра рядом.
– Долго спать изволите моя королева, – он вошёл в спальню с небольшим подносом, на котором стояла чашка свежесваренного кофе и лежала пара бутербродов. Свой кофе я уже выпил.
– Саш, ты помнишь, когда принёс мне в первый раз кофе в постель? – Даша села и поставила поднос перед собой.
– Помню. Мы устроили с тобой уборку в этой квартире перед сдачей в аренду, ну и, скажем так, засиделись. Даш, на улице нет сегодня дождя, может, прогуляемся? Мы давно с тобой не гуляли просто так, без всякой цели. Где-нибудь пообедаем и решим, как мы будем жить дальше. Знаешь, чего я больше всего хочу? – он лукаво посмотрел на неё.
– Признавайся, – Даша сделала глоток кофе.
– Никогда не выпускать тебя из своих объятий. Мне дышится легче, когда ты рядом. Даш, не исчезай из моей жизни, выходи за меня замуж.
– Надо подумать, – улыбнулась она. – Наши отношения не скажутся на работе? Мы с тобой встречались ни один год на твоей территории. Может, не будем спешить? Поживём полгода на моей территории, а потом решим. Саш, это не каприз. Прошли пять лет, и мы оба повзрослели до тридцати пяти лет. Страсть пройдёт, а что останется?
– Это не страсть, Даша, это любовь. Почему я не могу быть с тобой категоричным? Потому, что люблю и даю тебе право выбора, а не давлю и убеждаю. Ты его сделаешь, а я подожду.
– Не нужно ждать. Я тебя уже дождалась. Знаю, характер у меня не сахар, я иногда делаю, а потом думаю, и тебе, возможно, придётся не сладко, потому и предлагаю не спешить. Дождёмся весны и распишемся.
– До весны я, пожалуй, подожду, – он нежно поцеловал её.
– Ты скучаешь по дочери?
– Мы видимся в выходной, но если её маме что-то нужно, она привозит Вику к моим родителям. Я вас обязательно познакомлю. Скажи, почему ты приняла решение поехать в командировку?
– Я приняла предложение твоего отца осознано. У меня появилась возможность поработать в хорошем месте и за хорошие деньги. Кто знал, что всё так перевернётся с ног на голову. Не думала, что будет так тяжело морально. Первое время хотела уволиться, но позже взяла себя в руки. Как-то расписываться в собственном бессилии я не привыкла. Ты смотрел сквозь меня и старался не замечать. С выходом твоей жены на работу и устав терпеть насмешки, решила уехать на время, даже не зная куда.
– Трудно было?
– Скажем так, наглядный курс и зачёт по экстренной и полевой хирургии я прошла и сдала. Самое страшное – обстрелы. Ты не знаешь, когда и что прилетит. Впервые встретилась с пулевыми и осколочными ранениями, запущенными до крайности болезнями. А работа, она и в Африке работа. Через два месяца я уже работала в госпитале, он лишь немногим отличался от нашей клиники, там было спокойнее и привычнее. Время пролетело быстро, хотя я вернулась домой уже другим человеком. Я чётко поняла, что с каждой минутой у меня больше прошлого и меньше будущего, и решила жить настоящим.
– А как тебе Отто?
– У него можно многому научиться. Я бы назвала его в своём роде ювелиром. Вы сколько не виделись?
– Лет восемь. Не жалеешь, что сама украла у себя две недели отпуска?
– Нет. Я приходила в гостиницу только поздно вечером даже по выходным. Хотела «впитать» как можно больше информации, примеров и методов. Я на сам город отвела всего один день перед отлётом, да и то, чтобы купить презенты. Ты дочери подарок купил? Это ей исполнится пять лет. Как быстро летит время.
– Она просит планшет, а я его уже купил. Осталось научить пользоваться.
– Почему ты решился на развод? Была причина?
– Я не испытывал к Веронике ничего, кроме разочарования с тех самых пор, как ты дала мне отставку. У нас никогда не было семьи, и нужен я ей был, как рыбе зонтик. Я привёз её в свою квартиру только после свадьбы, и жили мы как соседи – это было моё условие. Но самое страшное, что и Вика ей сейчас не особо нужна. Причина развода появилась сразу, как только я, по твоему совету, установил камеру. Подробности тебе нужны?
– Не надо.
– У меня была мысль отсудить у неё дочь, но я не смог лишить её матери, вспоминая твою реакцию на отъезд Вари, а теперь думаю, зря я этого не сделал.
Новый 2018 год встретили уже сложившейся компанией за городом, где провели рождественские праздники, отлучаясь только на дежурства. В клинике если и догадывались о совместном проживании Каневского и Ольховской, разговоров не вели, а вот ночные звонки на их телефоны были регулярными. Звонили и молчали.
Май перевалил на третью декаду. Погода установилась почти летняя, и майские грозы не омрачали. Александр дежурил, а Даша
заканчивала с ужином, когда её отвлёк звонок городского телефона. Телефонная трубка заменила проводной аппарат, но «оживала» при вызове редко, а линия исполняла роль связи с интернетом больше пяти лет.
– Я вас слушаю, – несколько удивилась Даша.
– Это Варя. Мы приехали в Россию, и я хочу встретиться с вами.
– Ты уверена в том, что сможешь говорить со мной без претензий? – волнуясь, спросила Дарья. – Для начала поговори откровенно с отцом и бабушкой, попытайся достучаться до него и узнать правду. Иначе наш разговор может оказаться глухого с немым. Если тебя убедили, что я плохая мать, может не стоит со мной встречаться? Наговорим друг другу неприятных вещей, о которых можно будет жалеть, но не исправить.
– Я приду к вам завтра.
– Хорошо. Я работаю до шестнадцати. Минут через тридцать-сорок буду дома. «Вот я и дождалась встречи с дочерью, – всё ещё держа трубку в руке, думала Дарья. – Что принесёт мне завтрашний день?»
Ночь далась ей с трудом. Где-то в соседней квартире на одной площадке была её дочь, которая назначила ей встречу. В семь пятнадцать она вышла из подъезда, села в машину и поехала в клинику. Плановая операция прошла без сюрпризов. Они сидели с Каневским в ординаторской «переваривая» моменты операции.
– Даша, у тебя всё нормально? – подавая её кофе, спросил Александр.
– Мне Варя вчера звонила на домашний телефон, они с отцом вернулись, хочет встретиться и поговорить.
– И чего ты боишься? Она ребёнок. Ты сколько ждала этой встречи?
– Это твоя Вика ребёнок, а Варе четырнадцать лет исполнится. У неё есть свой характер, свой взгляд на происходящее. Саш, мне как-то не по себе. А если встреча напомнит встречу в Монреале?
– Дарья Андреевна, наша скорая привезла пострадавших в ДТП. Один тяжёлый.
Ольховская спустилась в приёмное отделение и остолбенела. Пробежавшись глазами по сигнальному листу и заметив фамилию пациента, она раздавала указания на автомате. Молодого человека увезли, а его родители, которым обрабатывали раны и ссадины, с надеждой смотрели на Дарью.
– Извините, но я не смогу оперировать вашего сына по причине личной неприязни. Я не хочу попасть в очередной раз за решётку по своей наивности. Надеюсь, вам понятны мои мотивы, госпожа Вершинина? Вы мало изменились за десять лет.
– Вы давали клятву. Спасите моего сына.
– Чтобы вы, в случае неудачи, отправили меня в места не столь отдалённые? Мы это уже проходили. Извините.
– Даша, ты что творишь? Дети не отвечают за поступки родителей, а я без тебя не справлюсь, и ты об этом знаешь, – переодеваясь, говорил Александр Каневский. – Одевайся, будешь на подстраховке. Это всё о чём я тебя прошу.
– Ты хочешь, чтобы я его угробила на столе? Ты посмотри на меня. У меня руки ходуном ходят. Как я буду работать?
– Давление падает, – подал голос анестезиолог, а через пару минут сообщил: – остановка сердца.
Эти слова были для Дарьи как ушат холодной воды. Она тут же включилась в работу, забыв о треморе рук и о ненавистной физиономии мадам Вершининой. Операция длилась больше двух часов.
– Поговори с родителями сам. Я не могу видеть его мать, – она прошла в ординаторскую и тяжело опустилась в кресло.
– Дарья Андреевна, я не могу уехать, не выяснив причины вашего негативного отношения к моей семье, – волнуясь, говорил Вершинин, нерешительно входя в кабинет. – Должно быть всему объяснение.
– К вашей жене, так будет правильнее. Вы действительно хотите знать правду?
– Сделайте одолжение, проясните ситуацию. Вы не можете не знать, кто я такой. Делать подобное заявление с вашей стороны неосмотрительно, оно чревато последствиями, но это вас не остановило. Почему вы пересмотрели своё решение?
– Ваша жена права в одном – я давала клятву. Вы, пожалуйста, присаживайтесь, я расскажу, что произошло десять лет назад, – она коротко изложила и вновь пережила то время. – Вы считаете этого недостаточно для моей ненависти к вашей жене?
– Ольга говорила мне, что по вине Славки молодая женщина попала за решётку, но она всё сделала для того, чтобы исправить это. Я сам перечислял деньги за моральный ущерб.
– Очередная ложь. Её вынудили это сделать, шантажируя бурной молодостью. Она написала заявление об оговоре и клевете. Жалко, что всё это случилось накануне суда, когда мне вынесли обвинительный приговор. Это стоило мне двух месяцев тюрьмы. Не знаю, чего ей стоила свобода, но мне она досталась дорогой ценой. Да, меня, в конце концов, оправдали в том, чего не делала и моральную компенсацию я получила, но это решение суда, а не её добрая воля.
– Откуда вы это знаете?
– Сто тринадцать дней в изоляторе – это не турецкий берег моря и не острова в океане. Я не открою большого секрета, сказав, что треть моих сокамерниц попали туда не по закону. Оказались инструментом в руках, мягко сказать, недобропорядочных людей пользующиеся властью. Вы удивитесь, но мне в первый день было предложено извиниться перед компанией вашего сына и выплатить компенсацию. Как бы вы поступили, попав в руки не отморозков, а отпрысков солидных людей, которые вас унижали, били ногами? Вы стали бы извиняться, получив плевок в лицо? И кто-то же стоит за этим беспределом.
– За десять лет вы ничего не забыли?
– А не было этих десяти лет. Я вернулась в пустую квартиру, где не было мамы, где не было дочери, которую увезли за границу, пользуясь моим отсутствием. Первое время мне очень хотелось отомстить за унижение, за подлость. Но я понимала, что любое моё телодвижение будет использовано против меня. Миром правят власть и деньги. Кто вы и кто я. Постепенно это прошло, но не забылось.
– Вы видитесь с дочерью?
– Нет. Девочке четырнадцатый год и она меня ненавидит, а я надеюсь, что став старше, она поймёт, кто виноват в нашей разлуке. У вас есть ещё вопросы?
– Славка был моим пасынком почти двадцать лет. Жена его слишком баловала. Он умер пять лет назад от передозировки. Ярик наш общий ребёнок. Вы сделали невозможное и спасли парня. Спасибо.
– С вашим сыном всё будет хорошо. Процесс реабилитации займёт ни один месяц, но многое будет зависеть от его настроя. Навестите его завтра, а сегодня вам самим стоит отдохнуть.
– Даш, давай я отвезу тебя домой, а свою машину оставь во дворе клиники.
– Спасибо, Александр Николаевич. Чтобы я без тебя делала? Ты заберёшь меня завтра на работу?
– Не волнуйся. Приеду вовремя.
Марина Борисова знала о встрече подруги с дочерью. Она не видела девочку десять лет и очень переживала за подругу. Что можно ожидать от подростка, который уверен, что его бросила мать? Имея сына такого же возраста, знала, как упрямы подростки в своей правоте, и догадывалась, что первый разговор займёт немного времени, где-то не более получаса. И может развиваться в двух направлениях: обвинит и оскорбит мать, не дав сказать ни слова и хлопнув дверью, либо выслушает и возьмёт время для анализа. В любом случае оба варианта – это выяснение отношений. О чём долго говорить «чужим» людям? А то, что Варя и Даша друг другу чужие люди в данный момент, сомнений у Марины не было. Она решила выждать какое-то время и стояла на площадке между вторым и третьим этажом. Услышав, как щёлкнул замок на третьем этаже, и открылась другая дверь там же. Марина выждала пару минут, поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру подруги. Двери ей не открыли, а за ними была тишина. Открыв дверь своим ключом, она вошла в квартиру и окликнула подругу. В комнате и спальне никого не было, а на полу кухни лежала Даша.
– Даша, Дашенька, очнись, – тихонько постукивая её ладонью по щеке, просила Марина, набирая номер неотложки. Потом нашла в аптечке нашатырный спирт и сунула подруге флакон под нос.
– Помоги мне сесть, – тихо попросила Даша.
Марина подтянула её к шкафу, облокотив спиной.
– Сиди смирно. Скорая помощь уже едет.
Фельдшер подхватил Дарью на руки и перенёс с кухни на кровать в спальню. Марина заметила в прихожей девушку и догадалась, что это Варя. Девушка очень была похожа на мать.
– Вы ссорились? – спросила Марина.
– Нет.
– Подожди меня в комнате. – Что с ней доктор?
– Сильное нервное потрясение.
– Колите всё что нужно, а я позвоню её заведующему. А то не будет не только завтра, но и послезавтра.
Скорая помощь уехала, Дарья Андреевна уснула, Марина ждала приезда Александра Каневского и пригласила Варю на кухню, включив чайник.
– Ты меня совсем не помнишь? Я тётя Марина, мама Кости и твоя крёстная. Почему ей стало плохо?
– Не знаю. Она показала мне документы, я их прочла, нашла свою любимую игрушку и зашла сказать, что ухожу. Она сидела за столом и попросила захлопнуть дверь. Да, она говорила, сегодня оперировала сына той женщины, которая отправила её в тюрьму. Я пришла, она пила что-то вроде корвалола. Мы разговаривали мирно, хотя мне хотелось сделать ей больно. Отец рассказал мне, что пока мать сидела в тюрьме, Диана выдала себя за неё, и мы выехали всей семьёй. Он убедил меня в том, что она просидела там долго и отказалась от меня. Постепенно я к этому привыкла. Очень трудно осознавать, что ты не нужна собственной матери. Все трое были настроены против неё. А оказалось всё совсем не так. Мне нужно было подумать над тем, что я услышала, поэтому я и ушла.
– Как ты жила всё это время? – разливая чай в чашки, Марина посмотрела на Варю.
– По-разному. Почему дедушка так не любил свою вторую дочь?
– Твой дед оставил семью, когда дочерям было по пятнадцать лет. Диана прожила с отцом пять лет, и он её знал, а Дашу он не видел шестнадцать лет. Что Дина ему «напела», то он и принял за чистую монету.
– Я очень жалела, что тогда так поступила с мамой. Дед стал ей гордиться, после конференции, чем очень раздражал отца и Диану. Я перестала быть интересной как модель, превращаясь в нескладного подростка, а после травмы мне запретили и фигурное катание. Так Диана без боя отпустила меня жить к деду. Скажите, меня действительно нельзя было вернуть в Россию?
– Отец мог приехать в Россию и оставить тебя добровольно, но он этого не сделал. Затевать судебные разбирательства не имело смысла. Мама не хотела подвергать тебя опасности. Тебя могли изъять из семьи, но не факт, что вернули бы матери, определили бы в приёмную семью. Разве могла мама это допустить? Даша после вашей встречи решила, если тебе там хорошо – не нужно ничего менять. Она надеялась, что со временем ты станешь старше и сама разберёшься во всей этой истории. Человека нельзя заставить кого-то любить или ненавидеть. Знаешь, вы одного возраста с моим сыном, но мама воспитывала тебе по японской системе, считая, что основы личности закладываются до трёх лет, когда сильна детская обучаемость, отзывчивость и восприимчивость, закладываются основы характера, стимулируется интерес к познанию, творчеству. Поэтому ты в четыре года уже читала, каталась на коньках и плавала. Тебе это самой нравилось.
– Тётя Марина, мне очень страшно. Как я буду здесь жить? Маму обидела, отцу не верю, бабушку не знаю, а больше у меня никого нет.
– Не бойся! Мама тебя очень любит и так долго ждала. А отец? Он никогда не любил Дашу, а она любила его со школы. Они и поженились, когда тебе было почти два года, и развелись, когда приехала Диана. Понимаешь, если бы ни история с обвинением и арестом, ничего этого не было, и бабушка не погибла так нелепо, но меня в это время не было в городе. Ты можешь представить, что пережила мама? Нелепые сфабрикованные обвинения, смерть тёти Лиды и решение суда о проживании тебя с отцом. Мама вернулась через три с лишним месяца другим человеком. Мне не стоило тебе этого говорить, но я скажу. Она похудела, в волосах появилась седина в 25 лет, не хотела жить и набросила петлю на шею. Только Бог отвёл беду. Если бы ни престарелые бабушки, ради которых она стала жить и работа, я не знаю, из какой психиатрической больницы я бы её вытаскивала. Вы обязательно подружитесь. Она у тебя очень добрая и справедливая. Первое время будет трудно. У вас у каждой свой характер, а для тебя ещё и новая страна, новые порядки. Ты будь с ней мягче. Я не говорю о том, чтобы ты заискивала перед ней. Даша не любит лесть и ложь, поэтому просто будь собой.
– Почему мама не вышла замуж?
– Она не представляла свою семью без тебя. У Даши есть хороший и верный друг. Он кстати, твой крёстный. Ты скоро с ним познакомишься. Саша любит её с университета. Не раз делал ей предложение, но решив выйти замуж за твоего отца, она сделала свой выбор. «Я не смогу подарить ему ребёнка. Зачем ему такая жена?» – говорила она. Саша женился в двенадцатом году, а в прошлом году развёлся. Потом поездка в Сирию как-то вернула её к жизни. Появилось желание поехать то к морю, то в горы. Стала посещать бассейн, салон, на лице появилась улыбка. Она была готова к встрече с тобой. «Если ей лучше с отцом, я не буду мешать. Буду нужна – я готова помочь, но только ей. Для меня Грачёв чужой человек», – говорила она мне вчера. – Кто-то стучит. Это Саша приехал.
– Как она? – заметив девушку, обратился к ней: – Здравствуй, Варя.
– Даша спит. Врач скорой оставил сигнальный лист, он на тумбочке. Ты останешься или мне звонить своим?
– Езжай домой, Мариша. Я останусь, а завтра решу, стоит ли ей появляться в клинике. Продукты в холодильнике есть? Пару часов она проспит, а мы пока ужин приготовим. Она целый день сегодня на кофе. Варя, ты пойдёшь к бабушке или останешься?
– Можно я останусь?
– Нужно. Мама любит пшённую кашу. Мы с тобой сделаем мясо в овощах и салат. Ты как относишься к кулинарии? Умеешь готовить?
– Овощи почистить и порезать сумею.
– Меня зовут Александр Каневский, можно просто Саша. Мы с Мариной крестили тебя двенадцать лет назад. Ты всегда такая бледная?
– Переволновалась. У меня тоже есть и душа, и сердце. Я не знаю, как сложится моя жизнь, но я буду очень стараться.
– Варя, скажи мне честно: ты действительно пересмотрела своё отношение к матери или это хитрый ход, расположить её к себе, а потом сделать больнее?
– Зачем они мне все врали, что она плохая? Я её так ждала, а потом поверила, что не нужна ей. Когда мы встретились, я не знала всей правды, и мне хотелось сделать ей больно, как было когда-то мне.
– Стало легче?
– Нет.
– Ты очень похожа на свою маму, а если и характер в неё, то ты быстро разберёшься, кто есть кто. Даша добрая и отзывчивая, но расстается с теми, кто ей пытается лгать или манипулировать ею. У неё очень спокойный характер. Она не выходит из себя, умеет держать себя в руках. Я здесь закончу, а ты иди к ней.
Варя села у кровати и смотрела на мать. Она так была похожа на Диану, но в ней было что-то и другое более родное. Веки матери дрогнули, и она открыла глаза.
– Ты чего сидишь на полу? Садись рядом и рассказывай, что происходит в нашей квартире?
– Тётя Марина ушла, а дядя Саша готовит ужин на кухне.
– Раз Саша на кухне, голодными мы не останемся. Бабушка знает, что ты здесь? – она взяла дочь за руку.
– Знает. Я увидела машину скорой помощи и сразу пошла сюда. Можно мне остаться с тобой? Что для этого нужно?
– Ничего. Но тебе нужно знать, что нам будет непросто наладить отношения и начинать нужно с прописки, школы, опеки, медицинской комиссии. Тебе придётся присматриваться первое время, прислушиваться к сверстникам, чтобы не выглядеть попугаем. Тату, пирсинг и синие волосы не показатель ума и крутизны. Боюсь, в такой боевой раскраске в школу нас не возьмут, – Даша улыбнулась. – Как-нибудь проедем к школе, и посмотришь со стороны на наших учеников.
– Это всё не настоящее, а краску с волос я смою.
– У тебя очень красивые волосы. Знаешь, я так давно ждала нашу встречу, а сейчас мне страшно. Я помню тебя маленькой, а теперь тебе почти четырнадцать лет. Не знаю, как мне общаться с подростком? Чем ты увлекаешься? Что любишь? Поможешь разобраться?
– Будем учиться вместе. Мне нужно будет привыкнуть жить в другой стране, где свои правила и законы.
– Давай попробуем. У меня будет только одна просьба. Я десять лет прожила одна и привыкла к кое-какому порядку. Твоя комната – твоё личное пространство, во всей остальной квартире должен быть относительный порядок. Да, суд отменил решение твоего проживания с отцом, но ему не нужно об этом знать. Скоро ты сама поймёшь, чего он добивается. Я знаю, что будет трудно, но в жизни ничего нет невозможного. Хочу сказать, у меня хорошая работа и зарплата, но я, возможно, не смогу обеспечить тебе такую жизнь, к которой ты привыкла. Ты должна об этом знать.
– Мы можем пойти к бабушке и забрать мои вещи?
– Я окончательно проснусь, и мы обязательно сходим.
– Девочки, ужин готов. Пора к столу, – Александр подмигнул ни то матери, ни то её дочери. – Даш, я понимаю, как тебе не просто принять решение, и я не хочу, чтобы ты сделала его не в мою пользу. Поэтому я переночую в комнате, отвезу тебя завтра в клинику и поживу недельку или сколько скажешь, у родителей.
– Спасибо, Саш. Я знала, что ты меня поймёшь.
После ужина Варя перенесла свои вещи из квартиры бабушки к матери. Позже они посмотрели видео, снятое десять лет назад и раньше. На следующий день Александр отвёз Дарью с дочерью в клинику, где были сданы все анализы и пройдена медицинская комиссия для школы. Пока старшая медсестра занималась Варей, Дарья Андреевна проводила обход.
– Доброе утро, Павел Иванович. Как сын?
– Если он и пришёл в себя, то никого не хочет видеть и делает вид, что спит.
– Пойдёмте со мной и постарайтесь быть незамеченным, – она вошла в палату, проверила все показатели, давая указания сестре. – Ярик, мне нужно пять минут твоего драгоценного внимания. Когда человек без сознания или спит, его веки неподвижны, а у тебя они подёргиваются. Ты у меня ни один, и тратить время на симулянтов я не собираюсь. У тебя есть выбор разговаривать со мной голосом или глазами. Я посмотрю на свою вчерашнюю работу, задам тебе несколько вопросов и расскажу, что тебя ожидает в будущем.
– Это вы меня вчера оперировали? – молодой человек открыл глаза.
– А у тебя не было другого выбора.
– Говорят, вы хороший врач. Няня меня с утра в этом убедила.
– Ты не первый, кого она выводит подобным образом из наркоза. Мария Ивановна уверена, что, находясь в коме, человек слышит хорошие новости. Скажи, что с настроением? Что тебя беспокоит?
– Я не хочу жениться, а отец настаивает. Как он не понимает, что я хочу работать там, где мне нравится, хочу путешествовать, а не создавать семью. Лучше быть свободным, чем богатым. Был у нас один любитель денег. Где он сейчас?
– Можно один нескромный вопрос? Твоя невеста беременная?
– Я её видел всего два раза, но как выяснилось, дело не в том, что она нравится мне, а в том, что я понравился ей. Без меня, меня женили.
– Тогда ты можешь настаивать на своём. Проблема в чём? Поговори с отцом, а не получится миром, докажи, что ты и без него чего-то стоишь и способен отвечать за свои поступки. Отец тоже был молодым. Видишь ли, каждый человек делает себя сам. Отец оставил нас, когда мне было пятнадцать. Я пошла работать, будучи студенткой, хотя могла сидеть у мамы на шее. Потом неудачная любовь, беременность, роды, маленький ребёнок, но я не бросила учёбу и работу. Да, было тяжело, но я справилась, и мама мной гордилась. У меня нет больших денег, но у меня есть профессия и имя, а это порой стоит дороже. А отец моей дочери всегда мечтал разбогатеть без усилий, уверенный в своей гениальности. В итоге капиталов не нажил, но и не научился работать.
– Что я сейчас могу?
– А кто сказал, что ты в таком состоянии пробудешь долго? День-два и ты начнёшь вставать, потом понемногу ходить, а через пару месяцев, после реабилитации, вернёшься к нормальной жизни. Попроси через пару дней ноутбук и занимайся, ищи, придумывай, реализуй. У тебя нет проблем с головой, значит, она может думать. И мой тебе совет: поговори с отцом. Хороший он или плохой, другого у тебя не будет. Сегодня лежишь и отдыхаешь, а завтра увидимся. Отец ждёт в коридоре. Пригласить?
– Пусть войдёт. Спасибо вам.
Дарья Андреевна продолжила обход, а вернувшись в кабинет, застала там Варю в компании Каневского. После смены Даша с дочерью спускались к выходу, где их ждал с букетом белых роз Вершинин.
– Дарья Андреевна, это вам от нас с Яриком. Как это ни странно, мы нашли общий язык с сыном. Спасибо вам.
– Я за вас рада. Это моя дочь Варя. Мы не виделись долгое время, а теперь решили жить вместе.
– Тогда мой презент подойдёт для этого случая как нельзя кстати, – он протянул Варе пакет. – Внутри визитка. Будут проблемы – звоните.
– Мам, какая из машин твоя?
