Леся Амурская
Яркие огни
Ольга ещё какое-то время сопротивлялась, но я уговорила её оставить все переживания. В семь часов вечера они уехали, и только после того, как машина покинула придомовую территорию, я дала волю эмоциям.
Я сидела во дворе дома на скамейке и плакала, слушая грустную музыку. Нет, я не рыдала, только тихо роняла слёзы на тонкий плед, которым спасалась от поднявшегося ветра.
Моя мать. Пришла и предложила мне уехать вместе с ней. Боль. Дикая боль и обида пронизывали меня, когда я вспоминала эту женщину. Вот только её на мою голову ещё не хватало. Услышанная история поразила меня. Прошлые дела и её сегодняшний визит никак не сочетались у меня в голове. Почему именно сейчас? Зачем? Я не могла собраться с мыслями, попытаться хоть что-то понять.
И тут перед моими глазами возникла чья-то фигура. Я сначала дёрнулась от испуга, но сразу же расслабилась, когда поняла, что это Денис. Его взгляд был очень обеспокоенным, вид какой-то взбудораженный, но я никак не реагировала, потому что не слышала его – в наушниках играла музыка. Он что-то говорил, даже присел передо мной, вытер пальцами мои слёзы.
Я поднялась на ноги и взяла его за руку. Я вывела парня на центр двора и отдала ему один из наушников. Он молча, не без тревоги и замешательства, принял у меня проводок и вставил корпус себе в ухо. Мелодия. Ритм. Нехитрые движения. И вот – мы уже танцуем. Я расслабилась внешне, но была сильно сжата внутри, а вот у Дэна расслабиться всё равно не получилось. Конечно же, его пугала такая странная картина, но он покорно продолжал двигаться в такт музыке. Я почти не открывала глаза – доверилась инстинктам. Мне это понравилось.
Мы танцевали так до тех пор, пока песня не дошла до своего завершения. А потом я, забрав у парня наушник, притянула его к себе и поцеловала. Это получилось неожиданно даже для меня самой, я поддалась эмоциям, которые накатили с новой силой. Я не отпускала его, обвила руками шею и не отрывалась от его губ. Поцелуй получился солёным из-за моих слёз, но от этого он не стал плохим, напротив – получился особенным.
Когда я всё же дала Денису время, чтобы объясниться, он не стал его терять.
– Лина, я не знаю, что у тебя случилось, но мне остаётся надеяться, что ничего серьёзного, потому что у нас большие проблемы.
Взгляд Дениса мне совсем не понравился. Даже в темноте его глаза заставили меня ужаснуться.
– Что…что случилось?
– Данька. Не знаю, как так произошло. Он позвонил мне буквально двадцать минут назад. Я сообщил ребятам, а сам помчался к тебе.
– Дэн, – я обхватила его лицо руками, – в чём дело? Что с Даней? Откуда он позвонил тебе?
– Из окраины города. Его забрала опека.
Денис
– Как это могло получиться? Как?! Я не понимаю!
Лина уже раза три задала мне эти вопросы, пока мы ехали в такси. Нужный адрес скинула мне Ксюша, она же взяла его у своего отца. Ребята обещали подъехать к нужному месту своим ходом. Интернат временного содержания, куда увезли Даньку, находился на окраине города. Не стану скрывать – район там не из лучших. Криминал – это обычное дело, то же самое касается и банд, состоящих, в основном, из малолеток.
Когда-то я был в тех окраинах, и до сих пор не могу забыть того, что видел. Дело было года два назад, когда мы с Юркой решили испытать своё везение. Просто приехали и попытались влиться в местную банду шутки ради, но, когда главарь стал угрожать нам холодным оружием, мы поняли, что совершили огромную ошибку. Каким-то чудом мы смогли смыться оттуда целыми и невредимыми. Тогда адреналин в крови зашкаливал как никогда. Мне самому не очень-то хотелось туда возвращаться, не говоря уже о том, чтобы привозить туда свою девушку.
– Я знаю ровно столько же, сколько и ты, – объяснял я ей уже в сотый раз. – Пожалуйста, успокойся.
Я видел в её глазах настоящую панику и страх – страх из-за того, что она может вот-вот лишится друга. Да и я был не лучше. Пытался держать спокойствие, но ничего не выходило. Я переживал за Даньку, за человека, которого почти всю сознательную жизнь считаю братом. Где мы прокололись? Какую деталь упустили? В чём ошиблись? Эти вопросы мучали меня и не давали трезво мыслить.
– Я не могу успокоиться. Уже не могу.
Я обнял её. Прижав девушку к себе, почувствовал, как её трясёт. Мне хотелось унять эту дрожь, забрать её себе, лишь бы она наконец-то смогла спокойно вдохнуть, а не прерывисто глотать воздух сквозь слёзы.
От меня не укрылось, как водитель смотрит на нас через стекло заднего вида. Будь я на его месте, вообще растерялся бы. Хорошо, что ехать оставалось совсем немного.
Машина завернула за угол и остановилась прямо у входа в здание. Там нас уже поджидали ребята. Пока я расплачивался за такси, Лина подбежала к ребятам и сходу стала заваливать их вопросами.
– Да мы сами пока ничего не знаем, – Стас нервно поправил очки. – Сейчас там Ксюшкин отец ведёт переговоры.
– А Лиле сообщил кто-нибудь? – подруга почему-то посмотрела именно на Лину.
– Я…даже как-то не подумала, – она протёрла глаза. – Не до этого сейчас! – взорвалась она. – Пускай хоть у одного человека сегодня вечер будет спокойным.
Я огляделся вокруг. Уже давно стемнело, а на всей улице горел только один единственный фонарь – у входа над нашими головами. Было совсем как-то неуютно. Я интуитивно притянул Лину к себе, защищая от чего-то невидимого.
– Как так получилось? – Ромка, казалось, был самым спокойным среди нас. – Дэн, конкретно, что он тебе сказал?
– То, что его забрали представители опеки, кто и при каких обстоятельствах он не объяснил. Успел только назвать адрес и сбросил звонок.
В ожидании мы простояли где-то сорок минут. За это время мы успели обсудить все возможные варианты, какие только можно. Мы настолько увлеклись разговором, что даже не сразу заметили, какую-то подозрительную группу подростков, сидящих на детской площадке и подозрительно поглядывающих на нас. «Да, брат, занесло же тебя…», – мысленно послал я сообщение Даньке.
Я взглянул на здание – свет горел всего в трёх окнах. У одного из них на втором этаже стояла девчонка лет четырнадцати-пятнадцати, изящно держа сигарету в руках. Она не обращала на нас никакого внимания, смотрела куда-то вперёд странным заигрывающим взглядом. Наверняка на кого-нибудь из банды, засевшей среди каруселей и детских турников.
Но мне было больше интересно, как там Данька. Он никогда не был конфликтным человеком, но кто знает, какие люди ему попадутся в этом проклятом учреждении? Отпор он даст, если понадобится, но, если речь идёт о нескольких людях…
Я помотал головой, чтобы избавиться от дурных мыслей. Больше не было сил ждать.
– Ну, где он там? – не выдержал я, поднявшись на крыльцо здания.
Я осторожно заглянул в окно, но кроме тучного лысого охранника, смотревшего телевизор, ничего не было видно. Ещё и занавески эти, висящие здесь, наверное, ещё со времён Брежнева, уменьшали шансы на успех.
– Чёрт! – не сдержался я.
– Эй, красавчик! – донеслось откуда-то сверху. – Ты что-то хотел?
Я сошёл с крыльца и посмотрел наверх. Та самая девчонка со второго этажа, всё ещё держа сигарету в руках, изучающе смотрела на нас.
– Э-э-э, нет, – ответил я ей. – Хотя…скажи, ты давно здесь находишься?
– А что? Хочешь присоединиться? – она ехидно улыбнулась. – К пацанам идти не советую, сразу в порошок сотрут, – она сделала паузу. – А вот мы с девчонками очень даже ласковые создания. Да, подруги?! – она повернула голову в сторону комнаты и засмеялась.
– Скажи, к вам же сегодня привозили новенького? – Стас взял ситуацию под свой контроль. – Такой высокий, блондин голубоглазый.
Девчонка состроила умное лицо.
– Да, был тут один такой. Сама не видела, но поговаривают, что он – вылитый семнадцатилетний Джастин Бибер.
Я даже усмехнулся, услышав эти слова. Хорошо, что Даньки не было рядом, ему бы такое сравнение точно не понравилось.
– Ты не знаешь, он в порядке? – а вот Лине было не до шуток. Я видел, что она начинала злиться.
– А я-то откуда это знаю? – сразу же возразила та. – Такие не в моём вкусе, – она покосилась на меня. – Я больше люблю брюнетов.
Начинается…
– Будет время, заходи, красавчик! – сказала она, после чего слезла с подоконника и закрыла за собой окно.
– Дружище, а ты делаешь успехи! – усмехнулся Ромка. – К тебе только что пыталась подкатить детдомовская девчонка. Это что-то новенькое.
– Замолчи, Ром! – не сдержался я.
– Судя по её же словам, – начала Лина, – парни там – настоящие звери. Остаётся только надеяться, что Даньку они не тронут, что вряд ли.
Я не успел ей ничего ответить – из здания вышел Ксюшин отец.
– Ну, что там? – Ксюша перегородила ему путь.
Кирилл Павлович тяжело вздохнул и оглядел всех нас.
– Садитесь в машину. Пока развезу вас по домам, всё расскажу.
Мы юркнули в полицейский бобик, и для меня стало большим удивлением, что я испытал какое-то странное облегчение. Наверное, причина была в воспоминаниях об этом месте – уж очень они были неприятными.
– Значит так, ребятки, дела у нашего с вами друга плохи. На Даню вышли через директора школы, застали его в вашем гараже, когда он собирался куда-то уходить. Привезли в этот интернат, оформили все документы. Хорошо, что ему дали право на звонок, так он хотя бы предупредил вас о том, что произошло. Его отца собираются лишать родительских прав. С тех самых пор, как он напал на Даню, его никто не видел. Возможно, уехал куда-то или запил у кого-то на квартире.
– Но, у Дани есть мать, – возразил Ромка. – Пускай забирает его к себе.
– Не всё так просто, – Ксюшин отец прочистил горло. – Как оказалось, его мать написала отказ от Дани, когда они развелись с его отцом.
– Вот же га…
– Так, Денис, полегче с выражениями!
– Простите, – буркнул я.
– Ребята, если хотите спасти своего друга, вам необходимо выяснить, есть ли у него ещё какие-нибудь родственники, которые могут стать его опекунами. Если никого не окажется, его отправят в детский дом.
После этих слов у меня сердце рухнуло в пятки. А ведь это всё из-за меня! Я должен был хоть что-то сделать, уговорить отца посодействовать, подключить связи, да самому усыновить Даньку! Почему я ничего не сделал, когда было нужно?! Я опустил голову на колени, крепко сжав кулаки до боли. Что теперь делать? Как поступить?
– Но, Даня не говорил, что у него кто-то есть помимо родителей, – тихо произнесла Ксюша. – И…и как мы… Что мы…
– Милая, всё будет хорошо. Мы обязательно что-нибудь придумаем, я вам помогу. Но суть в том, что никто не знает этого парня так хорошо, как вы. От ваших знаний здесь зависит очень многое.
Я не мог перестать думать о друге. Голова разрывалась от мыслей – плохих мыслей. Остановиться не получалось. Сил больше не осталось. И тут я почувствовал на своей спине чью-то руку. Это была Лина.
– У меня есть просьба, – прошептала она мне в самое ухо. – Останься сегодня со мной.
Я посмотрел на неё, не скрывая удивления. Остаться? Но, зачем? Вот только её глаза мне сами всё объяснили – ей было страшно, плохо и невыносимо тяжело. Я знал, что она чувствует к Дане, но меня до сих пор не покидала мысль, что какая-то часть всех этих отношений оставалась для меня сокрытой. Я молча кивнул ей и обнял.
Нас высадили у дома Лины где-то около одиннадцати вечера. Мы зашли на кухню, включили свет, и первое, что сделала Лина – направилась к кофе-машине.
– Ты будешь? – спросила она.
– Да.
Через несколько минут она поставила две чашки на стол, но никто из нас не сделал и глотка. Мы сидели молча, думая над тем, что делать дальше. Но потом я вспомнил, в каком состоянии застал девушку перед тем, как сообщил ей о случившемся. Я поднял на неё глаза.
– Лина, расскажи, что с тобой произошло? Почему ты плакала, когда я пришёл?
Она помотала головой.
– Это сейчас неважно.
– Нет, Лина, важно, – настаивал я. – Я прихожу к своей девушке, а она ревёт на крыльце с наушниками в ушах.
Она молчала. Тогда я встал из-за стола, подошёл к ней и, присев, взял её руки в свои.
– Лина, да, я знаю, что сейчас наши головы забиты только Данькой. Он – мой лучший друг, но и ты не чужой мне человек, – я сделал паузу. – Мне не всё равно.
Она подняла на меня свои красные глаза.
– Сегодня к нам домой пришла моя мать.
– Ч-что? – опешил я.
И она мне всё рассказала. Зная историю девушки, мне даже было страшно представить, как тяжело ей далась эта встреча с непутёвой родительницей.
Мы перебрались в гостиницу, там она продолжила свой рассказ. Я обнимал её и не хотел отпускать. С ней мне было легче пережить всё то, что творилось вокруг. Да и она, кажется, немного успокоилась.
– Но с этим я потом разберусь, – она утёрла слёзы. – Сейчас нам важно разобраться с Данькиной ситуацией.
Меня поражало то, что она могла вот так просто забыть о своих проблемах, чтобы спасти кого-то другого. Со мной она когда-то поступила точно также, и после этого я понял, что больше никогда в жизни не брошу эту девчонку.
Но всё-таки меня кое-что тревожило, и я очень надеялся, что ошибаюсь.
– Ты его любишь? – тихо спросил я напрямую.
Она удивлённо посмотрела мне в глаза, будто не поняла вопроса.
– То есть? – уточнила она.
Но я молчал. Хотел, чтобы она сама всё поняла.
– О, Господи! – она вскочила с дивана. – Дэн, ты это сейчас серьёзно?
– Да! – не выдержал я, вскочив следом за ней. – Ты…так привязана к нему. Вы с самого первого дня стали общаться, как давние знакомые, – я уже не понимал, что несу. – Я же вижу, как ты смотришь на него, как он смотрит на тебя… И я…просто…хочу понять, что же тогда между нами?
Лина смотрела на меня, как на сумасшедшего. Казалось, она была в ужасе от моих слов. Чёрт! Вот, с какого перепугу меня понесло?!
– Прости, – прошептал я, уже сто раз пожалев о сказанном. – Я…наверное, пойду.
Я направился в сторону коридора, но Лина перехватила меня за руку и развернула к себе. Мы молча смотрели друг другу в глаза, искали ответы хоть на какие-нибудь вопросы. И тут она обхватила меня руками.
– Послушай. Я знаю, как это выглядит со стороны, – спокойно начала она. – Да, со стороны может показаться, что я и Даня чуть больше, чем просто друзья, – она сделала паузу, – но это не так, и ты знаешь это. Пойми, он оказался первым человеком, с которым я познакомилась в этом городе, у нас нашлось много общих тем для разговора, да мы сами с Даней, как оказалось, очень похожи. Дэн, – прошептала она, – ты спросил, люблю ли я его. Да, люблю. Но так, как любила бы родного брата. Он с самого начала был мне как брат, но никогда чем-то большим, – Лина тяжело вздохнула. – Я знаю, когда люблю по-дружески, и знаю, когда люблю по-другому. У нас с Даней никогда ничего не было, и быть не может. Ты мне веришь?
И именно в этот момент я почувствовал себя настоящий кретином. Как я мог вообще усомниться в чувствах девушки, которая столько всего сделала для меня? Как я мог усомниться в верности лучшего друга? Они оба такое из-за меня проворачивали, что и подумать страшно, а я…
Я стыдливо опустил глаза в пол, а потом поднял снова.
– Я верю тебе, – прошептал я. – Прости меня. Я…не знаю, что на меня нашло.
– Всё в порядке, – ответила она.
И тут я понял – пора. Я должен был уже давно сказать ей это.
– Я люблю тебя, Лина, – я почувствовал, как осмелел.
В её глазах на долю секунды я засёк удивление, а потом увидел, как она расплылась в улыбке.
– И я тебя люблю, – прошептала она мне почти в самые губы.
После этих слов у меня сорвало крышу. Я прижал её к себе и начал целовать – так жадно и ненасытно, что боялся в один момент потерять всяческий контроль. Мысли куда-то улетучились, всё вокруг куда-то исчезло. Были только мы вдвоём. И больше никого. Я остановился не сразу, лишь, когда понял, что нахожусь на грани. Мы оба тяжело задышали, будто после изнурительной пробежки. Нам некуда было торопиться, и мы оба это понимали.
– Останешься со мной, – тихо попросила она. – Не хочу ночевать сегодня одна. Мне как-то жутковато после всего произошедшего. А дядя и тётя вернутся только завтра днём.
– Конечно, останусь, – я осторожно убрал прядь её светлых волос за ухо, – если тебе так спокойнее.
Она кивнула.
Мы ещё долго не ложились спать. Лина в подробностях рассказала мне о приезде своей матери: о том, как она уговаривала её поехать с ней в Италию, о том, что у Лины, оказывается, есть родная сестра, о том, с чего вообще началась эта история.
А я думал, что только у меня проблемы с родственниками. У Лины ситуация не лучше. Вот только меня не бросали и не вспомнили о моём существовании спустя столько лет. У нас с отцом хоть и сложные отношения и, да, порою они выходили за рамки дозволенного, но он никогда не бросил бы меня, как ненужную вещь. Я знаю, что он любит меня, несмотря на мои выходки, а я люблю его, несмотря на его вечную занятость и отсутствие времени на семью.
Оказалось, что из нас троих я был самым везучим. Меня не бросали родители, у меня не погибал брат, я никогда не терял, никогда не лишался чего-то ценного. Вернее, не лишался до сегодняшнего дня. Меня трясло от одной мысли, что я могу потерять лучшего друга. Данька – единственный, кто принимал меня таким, какой я есть, он всегда поддерживал меня, был рядом в трудные моменты, даже, когда я вёл себя, как идиот. Я не собирался никого терять, и был готов на всё, чтобы защитить тех, кого люблю.
Плавно наш разговор перешёл к самому Дане. Лина пытала меня, хотела, чтобы я вспомнил хоть о каких-нибудь родственниках друга. Кроме матери у Даньки никого не было. Бабушки и дедушки? Но он никогда не говорил про них. Дяди и тёти? Тоже ничего не известно.
– Но должен же быть хоть кто-то? – не успокаивалась она. – Дальние родственники, может?
– Я про близких почти ничего не знаю, что уж говорить о дальних.
– Плохо дело.
Мы сидели в гостиной и смотрели кино почти до самого утра. Ни я, ни она не могли заснуть. Где-то под самое утро, когда начало светать, мы смогли немного вздремнуть.
Я проснулся в девять, но Лины рядом не было. Из-за сильного недосыпа моя голова грозила расколоться пополам. Я подошёл к зеркалу, которое стояло почти у самого окна, и ужаснулся от собственного вида: волосы торчат в разные стороны, тёмные круги под глазами, помятый вид.
Я позвал девушку чуть охрипшим голосом. Ответ раздался из кухни. Лина сидела за столом и размешивала ложкой горячий кофе.
– И давно ты не спишь? – спросил я, после чего поцеловал девушку в макушку.
– Где-то с семи, – она взглянула в сторону холодильника. – Завтракать будешь?
Мы приготовили омлет, поели через силу – кусок в горло не лез.
– Слушай, кажется, я знаю, как нам решить проблему с поиском родственников Даньки, – её голос прозвучал, на удивление, очень уверенно.
– Знаешь? – удивился я. – Как?
И только сейчас я заметил, что она держит в руке какой-то лист бумаги.
– Идея не самая удачная, но другого выхода у нас нет, – она подняла на меня уставшие, но очень серьёзные глаза. – Одна я не смогу этого сделать. Ты мне очень нужен.
– Да, конечно, я с тобой, – я взял её за руку. – Что ты придумала?
Новость о том, что Даньку забрали представители опеки, за день облетела всю школу. Одноклассники были в недоумении, ведь никто не знал о том, что творится в его жизни на самом деле, даже Лиля, которая моему другу далеко небезразлична. Лина решила неправильным скрывать от девушки какие-либо подробности. Этот белокурый ангел, которому казалось, что она живёт в идеальном мире, мы приоткрыли занавес жестокой реальности. Лиля была в ужасе. Её излишне нежная натура никак не могла воспринять сказанное. Насилие? Бедность? Практически сиротство? Как такое могло происходить за её спиной?
Вот только Лина не дала девчонке раскиснуть. Она напрямую спросила у девушки, изменилось ли её отношение к Дане после того, как она всё узнала. И я был чертовки рад, когда одноклассница отрицательно покачала головой. Наш человек!
– Ну и что, что Данька небогат, что у него проблемы в семье. Он – хороший человек. Это важнее, – сказала она.
Мы встретились после занятий и отправились втроём в центр города. Весь день Лина была напряжённая, нервничала, на одном из уроков чуть не сгрызла свой карандаш. Она до последнего молчала, ничего не говорила нам о своём плане, уверила, что сама обо всём позаботится, но без нашего с Лилей присутствия девушка боялась не совладать с эмоциями.
Когда мы сошли с автобуса на нужной нам остановке, Лина не спешила вести нас в каком-то конкретном направлении. Подруга тяжело вздохнула, будто настраивалась на что-то, а потом сказала:
– Мы сейчас с вами пойдём в китайский ресторан «Ramen». Там нас будет ждать человек, который может помочь решить нашу проблему.
– Что за человек? – спросила Лиля, нервно убирая за ухо прядь светлых волос.
Несколько секунд Лина молча смотрела в сторону китайского ресторана.
– Моя мама.