Леонид Резников
Агент ноль-ноль-хвост
Глава 14. Сатисфакции
– Хорошо сегодня погуляли, правда? – Василиса прижалась к Ивану, неспешно вышагивая рядом с ним по тротуару и держа его под руку.
– Если бы еще не противный метрдотель…
– А что? Он может сойти за часть развлекательной программы, – засмеялась Василиса.
– Хороши развлечения.
Уставшие дети плелись чуть позади. Ванька все порывался усесться верхом на Кота, но тот каждый раз плавно, словно невзначай, ускользал. Когда ему все это порядком надоело, он догнал воркующую парочку и пошел рядом.
– О чем болтаем? – поинтересовался Кот, выписывая пушистым задом кренделя.
– Так, обо всем и ни о чем конкретно, – сказал Иван.
– Слушай, объясни дураку…
– Самокритика у тебя на высоте, – усмехнулся Иван, не дав Коту договорить, но тот никак не прореагировал на колкость.
– Я никак не возьму в толк, чего вдруг рогатая зверюга сама вылезла, да еще столь экстравагантным путем?
– Не понимаешь?
– Нет, – отрицательно покрутил головой Кот.
– Ему стало неуютно сидеть внутри, и он решил срочно сменить место жительства.
– Все равно не понимаю. Мы же не давали ему святой воды!
– Как оказалось, это вовсе необязательно. Главное, дать человеку понять, что он не властен над собой и заставить сопротивляться.
– Так ты, оказывается, для этого разбросал бабки по земле? – поразился Кот. – А я-то дотумкать никак не мог, с чего вдруг Иван такой щедрый стал!
– Я решил, что Мамона, дергая за ниточки, прикажет жадине быстренько собрать деньги, а метрдотель никак не мог позволить себе этого, поскольку в нем еще остались какие-то крохи порядочности. По крайней мере ставка была именно на это.
– Скорее, страха быть обвиненным в воровстве, – поправила мужа Василиса. – У воров и проходимцем нет и не может быть порядочности.
– Однозначно, – согласился Кот. – Или просто не хотел выставить себя законченным идиотом. Но все же, почему Мамона полез наружу?
– Господи, неужели так сложно понять такую простую вещь?
– Не очень, но лучше объясни.
– Мамона, как и любой другой мощный демон, очень самолюбив и требует беспрекословного подчинения себе. Сопротивление же приводит его в ярость. И еще демон всеми силами маскирует свою деятельность под мышление самого человека. Когда метрдотель носился по парку и собирал оброненные неизвестно кем монетки, то ощущал себя счастливым человеком, а демон, вроде как, и вовсе ни при чем был.
– То есть получалось, метрдотель вроде как сам собирает монетки, а не кто-то его заставляет? – продолжил Кот логическую параллель. – Ты это имел в виду?
– Именно. Но когда я подкинул жадине денег, и метрдотеля неодолимо потянуло сграбастать их все, то этот засранец – в прямом и переносном смыслах, – разумеется, перетрусил.
– Почему? – опять спросил Кот.
– Нет, ну что же ты такой тугодум? Все так просто! Во-первых, все выглядело как чистая провокация с моей стороны. А во-вторых, метрдотель испугался, что не сможет совладать с собой, и начал отчаянно сопротивляться позывам во что бы то ни стало собрать деньги.
– Теперь, кажется, дошло, – промурлыкал Кот. – И тогда Мамоне или Мамону – не знаю уж, как правильно! – очень не понравилось, что его высаживают из-за штурвала. Сначала он попытался привести метрдотеля к порядку, но когда не удалось, решил по-тихому слинять.
– И мы его подловили на выходе! – хлопнул в ладоши Иван.
– Именно, что на выходе. У меня шерсть до сих пор еще не проветрилась.
– Глупости! Это все твоя мнительность.
– Но я чувствую!
– У котов слабо развито обоняние.
– Вполне достаточно, чтобы такое почувствовать! – продолжал настаивать на своем Кот.
– Вам что, говорить больше не о чем? – не выдержала Василиса. – Если ты не проветрился, – посмотрела она на Кота, – то останешься на улице.
– Да нет, – пошел на попятную Кот. – Мне кажется, что все-таки прав Иван. Я вообще очень мнительный.
– Видишь, как просто можно избавиться от галлюцинаций! – Она легонько ткнула мужа локтем в бок.
– Гениально! Обязательно нужно будет взять на вооружение. Моему шефу вечно все кажется: что никто не работает, что он много платит, что все только и думают, как бы пустить его по миру. Если опять начнет приставать, то пошлю его на улицу клумбы охаживать.
– Уверена, это непременно приведет его в чувство, – засмеялась Василиса. – Начальники – они все такие мнительные и пугливые.
Хлоп!
– Вы о чем? – полюбопытствовал возникший перед носом Ивана ангелок.
– Опять ты! – вспыхнул Иван, отмахиваясь от мельтешащего перед лицом назойливого крылатого адвоката.
– Это не я опять, а вы! Неужели ты думаешь, что мне заняться больше нечем, как мотаться меж двух миров и заступаться за таких неблагодарных клиентов, как вы?
– Заступничек выискался, тоже мне! – презрительно бросил Кот. – Я вот напишу на тебя, куда следует. За тунеядство и профнепригодность – тогда повертишься!
– Давай пиши! – вспылил ангелок, ручками разрывая на груди несуществующую рубаху. – Всех не перепишешь!
– Помолчи, писатель, – остановил Иван собравшегося было ответить ангелочку Кота. – А ты завязывай дешевые представления устраивать. Говори по делу.
– Я и говорю, а этот вонючий комок шерсти!..
– Сам такой!.. А что, правда, воняет? – насторожился Кот и повернул морду к Ивану. – Вот видишь, даже посторонние уже говорят.
– Он сказал в переносном смысле, – пояснил Иван.
– Отчего же! В самом что ни на есть прямом – прямее не бывает! – Ангелок сложил руки на груди и взлетел повыше, чтобы Кот случайно не надумал сцапать его. – У него мозги давно скисли, – захихикал он. – Неужели не чувствуете, как через уши несет?
– Только попадись мне, блоха кривоногая! – погрозил мохнатым кулаком Кот.
– Все, прекратили! – рявкнул Иван и, резко выбросив руку, сцапал ангелочка за крылышки. – Предупреждаю, будешь хамить…
– Все, все! – заверил его ангелок. – Пошутить уж нельзя.
– Шутки у тебя, знаешь ли…
– Вот именно, – поддакнул Кот. – Дай-ка его мне. Я этому шутнику все на пальцах, то есть на когтях разъясню.
– Это ждет. А теперь говори о деле: кто, кого, чем и почем?
– Вы, демона, бутылкой, за двести с мелочью рублей! – выдал на одном дыхании ангелок, не делая попыток вырваться из крепких Ивановых пальцев.
– Я не совсем понял, о чем он талдычит, – сказал Кот Ивану. – Типа, наехать круто решил?
– Не я, а бесы. Жалоба на вас поступила очередная.
– Так и разрулил бы сам, не маленький.
Ивану надоело держать ангелочка, и он разжал пальцы. Несмотря на небольшой рост, ангелок оказался довольно тяжелым существом.
– Вот именно, что маленький, – освобожденный ангелок опять радостно запорхал.
– Зато сильно языкатый, особенно в последнее время, – никак не унимался Кот. – Может, все-таки…
– Да помолчи ты уже! – осадил Иван Кота.
Кот надул пушистые щеки и отошел, но все же навострил уши, стараясь не пропустить ни слова.
– А теперь объясняй толком, – потребовал Иван у ангелочка.
– Все очень просто: Черная сторона заявила протест в связи с жестоким обращением с их представителем и оскорблением его действием. И требует сатисфакции.
– Че-го?! – Брови Ивана сами собой полезли на лоб.
– Сатисфакции, – повторил ангелок, кивнув в подтверждение своих слов. – Сатисфакция – это…
– Без тебя знаю! Я спрашиваю, что они подразумевают под жестоким обращение с демоном и оскорблении действием?
– Здесь все очень просто. – Ангелок выставил руку, приготовившись загибать пальчики. – Во-первых, его заключили в бутылку, где совершенно не было воздуха и очень тесно притом.
– Он очень даже удачно там поместился, – не согласился Иван. – Я сам видел.
– Да-да, полностью подтверждаю его слова, – вставила Василиса. – Он был таким крошечным.
– Конечно, поместился! Что же ему еще оставалось делать? Но это не его нормальный размер, и потому демону пришлось сильно уплотниться, из-за чего воплощение испытывало некоторые неудобства.
– А нам не по фигу его неудобства? – криво усмехнулся Иван. – Может, мне следовало сводить его в лучший ресторан и заказать номер-люкс в пятизвездочном отеле?
– Зачем же сразу утрировать? Черная сторона законно переживает за своего работника – что же в том плохого?
– Он засланный диверсант, поэтому все расходы морально-удобственного плана несет посылающая сторона. Где это видано, чтобы обороняющийся заботился о благе нападающего? Так что данная претензия отметается как несоответствующая букве разумного.
– Здесь вы, разумеется, правы. Хотя нужно признать, трактовка «несоответствующая букве разумного» для меня несколько нова и не совсем привычна.
– Ничего, можешь начинать привыкать прямо сейчас, – подбодрил ангелочка Иван.
– Но закон на их стороне! К тому же закон и разум – это, согласитесь, две совершенно различные вещи!
– Плевать!
– Плевать на закон? – ужаснулся ангелок, отшатнувшись от Ивана, словно от больного проказой.
– На дешевую казуистику. И вообще, я до сих пор не пойму, чей ты адвокат?
– Ваш, разумеется!
– Так чего же ты тогда перед нами соловьем разливаешься про разумное и законы? Оскорбления какие-то, неудобства, сатисфакции!
– Да, и во-вторых! – вспомнил ангелок и загнул второй пальчик. – Черная сторона возмущена оскорблением действием.
– Это каким же конкретно?
– А таким! Откуда пришлось вылезать воплощению? – прищурился ангелок, чуть склонив вбок головку и уперев руки в бока.
– Ну знаешь! – Иван от возмущения задохнулся. – Я что ли его просил лезть через зад… – Он обернулся на прислушивающихся к разговору детей и закончил фразу: – …ний проход метрдотеля.
Хлоп!
Рядом с Иваном возник бесенок, который уже однажды пытался подменить Чуния. Ни с кем даже не поздоровавшись, он с ходу ринулся в бой.
– А куда было деваться несчастному Мамону? Его заперли, как… как… даже язык не поворачивается сказать кого! – взвизгнул Примус, эмоционально размахивая лапками.
– Опять ты? А где Чунька?
– На больничном! Здоровье пошатнулось. Так что я здесь официально, и ничего вы с этим не поделаете, – выпятил грудь колесом бесенок.
– Ладно… Улизнуть он хотел, твой Мамон.
– Мамона, – машинально поправил бесенок.
– Я его никуда не пропихивал – сам там оказался и сам же залез в бутылку.
– Не совсем так. Его исторгли самым отвратительным образом! Можно даже сказать, обос…
Иван показал кулак, и бесенок сразу замолк.
– Здесь дети, поэтому следи за языком, а то пасть скотчем заклею.
– Понял, прошу прощения. – Примус замолк и повращал глазами, что, вероятно, должно было означать смущение.
– Так вот, что его «обос», как ты выразился, так это не ко мне претензии, а к мужику, в котором ваш разнесчастный Мамона сидел. И исторгнул его тоже не я, а тот мужик – так что пускай с метрдотелем разбирается.
– А попытка отравления? – не унимался бесенок, скача на месте, словно подпружиненный.
– Какое еще отравление? Что-то ты, братец, путаешь, по-моему. Может, тебе лучше с солнцепека в тенек перейти?
– Попрошу без намеков! А отравление самое натуральное – ему там дышать нечем было.
– Неправда! – влез в разговор Кот. – В бутылке воздух был!
– Воздух? – округлил глаза бесенок. – И это вы называете воздухом?
– Ха, ха-ха, – залился вдруг смехом Кот. К нему, немного погодя, присоединились Иван с Василисой. – Ха-ха! Ха!
– Ничего смешного не вижу! – Примус от обиды возмущенно щелкнул хвостом. – Вас бы в бутылку с миазмами!
– Ой, не могу! – катался по раскаленному асфальту Кот, держась за пузо лапами. – Это… это цирк!.. Я думал… думал, он без воздуха зады… задыхался… а он!..
– А глаза! Помните его глаза? – с трудом проговорил сквозь смех Иван, утирая пальцами слезы, невольно выступившие на глазах.
Василиса от смеха не могла разогнуться, не то что говорить.
– Смейтесь, смейтесь, – пробурчал бесенок. – Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Дождавшись, когда троица насмеется вдосталь, он спросил:
– Я могу продолжать?
– Продолжай, – разрешил Иван. – Только огромная просьба, не смеши нас больше, ладно?
– Я вам что, шут гороховый?
Кот взглянул на возмущенную мордочку бесенку с порозовевшим пятачком и опять повалился на спину.
– Ха-ха! Уберите, его от меня… а то… сейчас лопну!
Примус от бессилия сжал кулачки и шумно засопел.
– Кот, успокойся уже. А то ему сейчас перегретым паром крышку сорвет, – едва сдерживая смех, произнес Иван.
– Я посмотрю, как вы будете смеяться, когда я сообщу о полном аннулировании ваших достижений, – проскрежетал зубами Примус. – Решение уже принято!
– Стоп! – Кот вскочил на лапы и уставился на бесенка. – Как аннулирование? Что значит – принято? На каком основании?
– Что, уже не так смешно? – победно оскалился бесенок.
– Да я тебя сейчас за такое… – Кот начал наступать на бесенка.
– Тихо! Не сметь! – Примус, поджав хвост, отступил на пару шагов назад. – Предупреждаю, я лицо неприкосновенное!
– А сейчас увидим, неприкосновенное или нет.
Кот порывисто выбросил когтистую лапу, но бесенок высоко подскочил и повис на ангелочке, вцепившись ему в ногу.
– Не трогай меня, гнусная зверюга! Отвяжись! – брыкнулся Примус, метя копытцем в нос Коту.
– Отпусти, бесовская морда! Ногу оторвешь! – задергал ногой ангелок, заметно проседая к земле под весом нечаянного груза. – Убери когти, больно же!
– Слезай оттуда и дерись, как настоящий мужчина! – Кот, примерившись, подпрыгнул, но опять промахнулся.
– Ай! – Примус, быстро перебирая лапками, полез выше.
– Что ты делаешь! А ну, отвяжись от меня, нечисть проклятая, – возмутился ангелок, пытаясь оторвать от себя вцепившегося в него Примуса всеми четырьмя конечностями и хвостом. – Кому сказал?!
Ангелок, натужно взмахивая крыльями, медленно опускался к земле, где Примуса уже поджидал Кот с хитрой улыбкой на морде.
– Иди, иди сюда, – поманил он бесенка когтем. – Ну, еще немножко.
– Нет! – Примус забился в истерике и, ища спасения, полез на голову ангелочку. – Помогите!
– Да отвяжись ты от меня, наконец!.. Крылья, мои прекрасные крылья! – Ангелок вдруг вышел из себя, когда соскользнувшее копытце Примуса случайно задело его правое крыло. – Все, ты попал, черный!
Ангелок что было сил дернул бесенка за хвост и с размаху заехал ему в пятачок. Бесенок ответил. Завязалась воздушная баталия. В воздухе замелькали кулаки, ноги, крылья и хвост. Удары следовали один за другим. В воздухе кружились белые перья и клочья черной шерсти. Черно-белый клубок тел мотало туда-сюда.
– Вот это да! – восхищенно раскрыл пасть Кот. – Борьба добра и зла в действии.
– Не пора ли их разнять? – спросила Василиса. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из дерущихся серьезно пострадал.
– В такое лучше не встревать. Явно не наш уровень, – серьезно сказал Иван, наблюдая за схваткой, но та прекратилась внезапно, так же, как и началась.
Ангелок мощным ударом ноги в челюсть – как уж это у него получилось, Иван так и не понял толком, – отбросил от себя Примуса, и тот растянулся на асфальте. Кот тут же поставил лапу бесу на грудь и довольно заурчал.
– Все, вы победили, – сдался бесенок, вскинув лапки и хлюпая разбитым пятачком.
– Претензии? – промурлыкал Кот.
– Никаких! Довольны? – дернулся Примус, но сразу вновь обмяк.
– Вполне! – Кот убрал лапу.
Бесенок поднялся, почесывая зашибленные бока, плюнул и испарился.
– Мне тоже пора, – произнес ангелок, оглядывая себя. Пострадал он не сказать чтобы сильно – не хватало кое-где перьев, немного помято одно крыло, на голове шишка, а на подбородке небольшой кровоподтек. – Пойду зализывать раны.
– Постой, а что с сатисфакцией? – спохватился Иван.
– Претензия аннулирована.
– С чего вдруг?
– Ничем не спровоцированное нападение на официального представителя Белой стороны.
– Отлично!
– Ну знаете!.. – буркнул ангелок. – Кому как!
– Извини… Слушай, а где ты так ловко драться-то научился?
– А вы думали, нас только бумагу марать учили? – кисло улыбнулся ангелок и пропал.
– Да, все-таки зря я на него наезжал. – Кот почесал затылок когтем. – Боевой парень!..
Глава 15. Кот пропал!..
– Дети уснули, – сообщил Кот, войдя в зал, и замер на пороге, не зная, как поступить дальше: то ли сделать вид, что ничего не происходит и преспокойно забраться в кресло, то ли развернуться и потихоньку удалиться на кухню под свой любимый стол.
Под стол идти не хотелось. Забираться в кресло – не совсем удобно.
– Что ты сказал? – Василиса спрыгнула с коленей Ивана, смущенно оправила халатик и присела рядышком с мужем на диван.
– Я сказал, что дети уснули, – многозначительно подвигал усами Кот.
– Ну и отлично! Умаялись они сегодня.
– Конечно, отлично! – Кот все еще продолжал топтаться на пороге комнаты, никак не решаясь войти. – Я там, понимаешь, их детей укладываю, а они… Хоть бы совесть поимели. Или дверь прикрыли, если уж совесть поиметь негде.
– Мы думали, ты тоже уснул.
– Думали они, – проворчал Кот, дернув хвостом. – Мыслители, тоже мне!
– В конце-то концов, – вспылил Иван, – в чем проблема? Я ведь не твою жену усадил на коленки, а свою, на что имею полное законное право!
– Не получится.
– Что не получится? – не понял Иван.
– Мою жену на коленки усадить – у меня ее нет.
– Тем более, – надул щеки Иван и побарабанил пальцами по подлокотнику дивана.
Кот привалился к косяку и сделал вид, что наблюдает за кружащей под потолком мухой.
– Слушай, мы у себя дома, – не дождавшись ответа, продолжил наступление Иван. – И давай без претензий и дешевых наездов.
– Намекаешь, что мне пора свинтить? Так без проблем, хоть сейчас!
– Я не намекаю, а вполне конкретно говорю – напрямую и без задней мысли. И нечего передергивать!
– Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях, – кивнул Кот. – Ладно, вы тут «думайте» дальше, а я пойду подышу свежим воздухом.
– Ты куда собрался? – спросила Василиса, встав с дивана.
– На улицу.
Кот отвернулся и, вихляя задом, направился в прихожую.
– Обиделся?
Василиса вышла за ним в коридор. Кота ей было откровенно жаль. Правда, почему – не совсем понятно. Вроде бы и не виновата ни в чем, а все-таки.
– С чего ты взяла? – обернулся Кот у самого порога, встав на задние лапы. – Просто прогуляюсь немножко на сон грядущий.
– Не задерживайся, ладно?
– Как получится, мамочка/ – Кот щелкнул щеколдой и, мурлыча себе под нос «Не жди меня» от Варум, вывалился в полутемный подъезд.
Дверь за ним закрылась. Щелкнул замок.
– Он, кажется, действительно обиделся, – опечалилась Василиса, кутаясь в халатик. – Это все ты, грубиян!
– А чего он… с претензиями? Разжился у нас, понимаешь, да еще и командует – то ему не так, это ему не этак! Скоро на голову залезет.
– Ты так не думаешь на самом деле. – Василиса пристально взглянула на мужа.
– Нет, не думаю. И нечего меня гипнотизировать, – недовольно проворчал Иван.
– А если он и вправду обиделся?
– Подумаешь, неженка какой! На что ему обижаться? Как сосиска американская в соусе катается!
– А, спорить с тобой.
Василиса подошла к окну. Чуть отодвинув занавеску, она выглянула во двор. Кот в позе роденовского мыслителя одиноко сидел на лавочке возле песочницы и с грустью взирал на закат.
– Сидит.
– И слава богу! – обрадовался Иван, протягивая руки к жене. – Кончай возмущаться и иди сюда быстрей!
– Извини, у меня настроение что-то пропало.
– Ну, Кот! – процедил Иван сквозь зубы, опустив плечи.
– Не обижайся, ладно? – Василиса отошла от окна и, приблизившись к Ивану, взлохматила его шевелюру. – Надеюсь, скоро все закончится.
– Мне уже начинает казаться, что оно никогда не закончится. – Иван отдернул голову, нервно пригладил волосы и, порывисто поднявшись, ушел на кухню…
На душе у Кота было гадко, в голове пусто, а в животе призывно урчало – так и не успел перекусить. Ему было ужасно стыдно: ни с чего, можно сказать, на пустом месте сцепился с Иваном. Ведь действительно, люди приютили его, старались помочь, а он еще и с претензиями. По большому счету дело-то вовсе не в Иване с Василисой, а в самом Коте, вернее, в Марине – зависть, все та же дешевая, снедающая душу зависть, пусть даже белая, что у кого-то все сложилось путем, а у него никак не складывалось. Не выходило так, как надо, как хотелось…
– Сидишь? Любуешься красотами?
Кот неохотно повернул голову вправо.
Рядом с ним на скамеечке, болтая ножками, сидел бесенок.
– А, это ты… – Кот опять отвернулся и тяжко вздохнул. – Сижу и любуюсь.
– Ну, сиди, сиди, может, чего и высидишь.
– Постой, – спохватился Кот, повнимательнее вглядевшись во внешность бесенка, – это не ты!
– Нет, не я, – согласился бесенок, мотнув рожками. – Вернее, я, конечно, но не тот, который я, а другой.
– Что ты мне мозги пудришь, тушканчик а-ля-гриль? – взъярился Кот. – Ты кто такой?
– Я Квинтус. – Бесенок щелкнул хвостом и расплылся в широкой дежурной улыбке. – Менеджер Отдела Договоров. Вот мои рекомендации.
В лапке у него возникла бумага, и он протянул документ Коту.
– Вали отсюда, Свинтус, – проворчал Кот, не удостоив даже взглядом рекомендации, – и без тебя тошно!
– Ого, вы знаете мою школьную кличку? Польщен! – восхищенно воскликнул бесенок. – Ах, школьные годы…
– Вали, кому сказал! – повторил Кот и чуть отодвинулся от приставучего беса.
– Да без проблем! Только… – Бесенок сделал многозначительную паузу.
– Что? – заинтересовался Кот, хотя внешне остался совершенно спокойным.
– Только я бы мог предложить вам разрешение всех ваших проблем одним махом. Но если вы не желаете…
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду ваше незавидное положение. Ведь, подумать только, как несправедливо обошлась с вами Белая сторона – и это за все, что вы для них сделали. Ай-яй-яй!
– Возможно, – осторожно заметил Кот. – Но тебе-то что за дело?
– Наградить шкурой кота, лишить личной жизни, – продолжал распинаться бесенок, – заставить искать прибежище в кругу людей, готовых предать тебя в любой момент…
– А вот этого не надо! – предупредил Кот, погрозив когтем Квинтусу. – Не надо, слышишь? Они хорошие люди.
– Так чего же тогда вы тут торчите, один? – ехидно прищурился Квинтус. – В то время как они едят колбасу и хихикают над вами?
– Хихикают? Надо мной? – не поверил ушам Кот. – Слушай, может, я и не очень хорошо разбираюсь в людях, но такого просто не может быть! И прекрати оскорблять моих друзей, пока я из Квинтуса Плинтуса не сотворил.
– А разве я кого-нибудь оскорбил? – повел пятачком бесенок. – Ведь вам, по сути, намекнули, что вы там лишний. Разве не так? – Квинтус пытался быть подчеркнуто вежливым.
– Нет, не так! Я вышел подышать свежим воздухом. И давай мотай отсендова, пока я добрый!
– Да без проблем! – Квинтус сполз со скамейки и потянулся. – А вы можете и дальше совершать свои подвиги, в так полюбившемся вам образе кота и смотреть, как вашу Маришку охмуряют. Кстати, у нее свадьба скоро. Ну, я пошел. Как говорится, счастливо оставаться!
– Постой, что ты сказал? – Кот приподнялся со скамейки.
– Я сказал, что пошел, – обернулся через плечо Квинтус.
– Нет, раньше.
– Свадьба у вашей лапули скоро – вы не знали? – Бесенок опять приблизился к скамейке и уставился на Кота пуговками глазенок.
– Не называй ее лапулей! – прорычал Кот, скребя когтями скамейку.
– Да как не называй – все едино, – поморщился Квинтус.
– Не верю! Ты все врешь!
– Проверьте сами, – вежливо ответил бесенок, дернув плечиками.
– И проверю! – Кот спрыгнул со скамейки и надвинулся на бесенка. – Вот прямо сейчас пойду и…
– Представитесь Веней, объясните ей, что временно находитесь в шкуре кота, а так вы прекрасный принц, телесного оттенка и вовсе не пушистый. Да, и не забудьте признаться в любви – Маришка обожает всяких там котов, хомячков и мышек!
– Издеваешься? – Кот навис над бесенком, поигрывая когтями.
– И в мыслях не было! Но, мне кажется, явиться к девушке было бы гораздо лучше в образе… скажем, Вениамина Митрохина.
– Что ты сказал? – опешил Кот, отступив на шаг.
– Я сказал, что могу вернуть вам нормальный облик. Нужно только договорчик оформить. – Бесенок выхватил из воздуха бумагу и ручку, приготовившись писать. – Имя, фамилия, место жительства?
– Постой, постой, – занервничал Кот. – Что еще за договорчик?
– Так, пустяковина! Вы выходите из игры, а мы любезно содействуем вашему обратному перевоплощению.
– И… все?
– Все! Итак, я слушаю, – щелкнул бесенок ручкой, пристраивая на скамеечке чистый бланк.
– Нет, погоди! – Кот все еще пребывал в полной растерянности и глубоких сомнениях от необычности происходящего с ним.
– Ну что еще?
– Я не верю!
– Это нормально, Станиславский. Но для этого и существуют договора. – Квинтус указал ручкой на пустой гербовый бланк. – Только лопухи верят на слово, а вы ведь умный человек и совсем не лопух.
– Я Кот!
– Вы человек! Вернее, опять станете им, как только мы составим договор.
– Пиши! – ткнул Кот когтем в бумагу. – Нет, постой!
– Ну что еще? – нетерпеливо взмахнул ручкой бесенок. – Право, сколько пустых сомнений!
– Объясни, с чего вдруг ваша контора внезапно воспылала к несчастному Коту такой невиданной любовью?
– Мы готовы были и раньше предложить вам заключить договор, но не было подходящего момента, – выкрутился бесенок. – В конце концов, это не ваша битва! Борьба за души людей – это борьба высших сил и святош.
– Возможно, но меня сильно настораживает тот факт, что, когда мы вплотную приблизились к развязке, вдруг появляешься ты и пытаешься вывести меня из игры.
– Я никого никуда не пытаюсь вывести, а предлагаю договор на взаимовыгодных условиях! – Было хорошо заметно, что еще немного, и бесенок утеряет остатки терпения. Его пятачок уже пылал, как красный сигнал светофора в ночи.
– А знаешь что? – Кот задумчиво подергал лапой усы. – На фиг твои договора!
Он молниеносно схватил пустой еще бланк, одним ударом лап смял его и сунул в пасть обомлевшему Квинтусу.
– Кхе, ам, ням! Тьфу!
Бесенок вытащил комок изо рта и принялся его разглаживать лапками, пытаясь привести в первоначальный вид, слезно причитая:
– Что вы наделали, это же подотчетный бланк! Как я теперь его списывать буду, а? Не хотели договор заключать – и не надо. Но мять-то зачем? Вандализм чистой воды! Наплодили тут ненормальных, неуравновешенных котов!
– Поаккуратнее с языком, – предупредил Кот, ощерившись.
Бланк никак не хотел разглаживаться, а краски начали облезать на сгибах, и Квинтус вновь смял бланк и, пыхтя от негодования, далеко запульнул его. Комок вспыхнул синим пламенем и истаял.
– Вот-вот, я и говорю – бешеный! – выкрикнул бесенок, выпятив грудь. – И нечего меня когтищами своими стращать! Я к нему, как к человеку, а он… – засопел Квинтус. – Договорчик ему, понимаешь. Вот тебе, а не договорчик! – Бесенок сунул Коту под нос двойную дулю.
– Ах ты, мерзкое чертово отродье! – вскипел Кот.
Усы его встали дыбом, шерсть на загривке зашевелилась, и он кинулся на бесенка, попытавшись ухватить острыми зубами за хвост, но Квинтус отпрыгнул и припустил со всех ног по подстриженной травке к выходу со двора.
Отбежав на приличное расстояние, он остановился и взялся корчить рожи Коту.
– Неповоротливый разжиревший котяра, – подзадоривал Квинтус. – Куда тебе догнать меня! Да тебе только лежать на коврике, а бегать пузо мешает. Боров лохматый, торба с глазищами, зёбра толстобрюхая!
– Мияу-у! – окончательно вышел из себя Кот и понесся за обидчиком.
Бесенок подхватился и сиганул дальше, петляя меж деревьев, словно заяц. Кот несся за ним по пятам, не разбирая дороги. Кусты, деревья, дорога, дом, еще один, арка – все слилось в сплошную серо-зеленую ленту. Бесенок бежал все дальше, подскакивая и кривляясь. Кот, не собираясь спускать обидчику, поднажал, но расстояние сокращалось медленно.
Бесенок выскочил на проезжую часть, Кот – за ним. По глазам полоснул свет фар, уши забил визг тормозов. Кот метнулся вправо, чудом вывернувшись из-под колес огромного внедорожника, и стремглав припустил через дорогу. Вслед ему понеслись проклятия возмущенного водителя.
– Все, держись, сволочь хвостатая! – пробормотал Кот, стиснув зубы и стараясь не потерять из виду маленькую, едва различимую в быстро сгущающихся сумерках фигурку беса, улепетывающего на всех четырех.
Внезапно бесенок, обвив фонарный столб хвостом, на полном ходу свернул вправо, и Кот, по инерции проскочив поворот, немного поотстал, однако быстро сориентировался, перемахнул через невысокую металлическую ограду и понесся напрямик, срезая угол.
Бесенок, не слыша погони, остановился и в сомнении огляделся – преследования не было. Почесав затылок, он возмущенно щелкнул хвостом и в этот момент над оградой, усаженной ровненько подстриженными кустарниками, взвился Кот.
– Мияу-у! – издал он воинственный клич, выпуская когти и нацеливаясь ими на свою жертву.
– Ай! – Квинтус подскочил и откатился в сторону. Когти Кота царапнули по асфальту.
– Фс-сш-ш! – зашипел Кот, выгнув спину, и надвинулся на лежащего посреди тротуара бесенка.
Хвост Квинтуса изогнулся и лихо, словно бичом, щелкнул Кота по носу. От хлесткого удара, больше эффектного, чем болезненного, Кот дернулся назад, и этого времени бесенку вполне хватило, чтобы вскочить на ножки и вновь задать стрекача.
– Не догонишь! Не догонишь! – весело захихикал он.
– Конец тебе, крыса-переросток! – оскалился Кот и опять рванул за бесенком.
Квинтус влетел в тесный дворик ближайшего дома и заметался, ища спасения.
– Мой дом! – обомлел Кот, вбежав следом за бесом.
Квинтус подлетел к подъезду, в котором раньше жил Веня-Кот, вспрыгнул на нижний балкон и полез вверх.
– Ах ты… – Кот попытался запрыгнуть следом, но пузо упорно тянуло его к земле. – Стой, крысеныш! Стой, кому говорю!
– Фигу тебе! – пискнул Квинтус, сидя на перилах балкона третьего этажа и болтая ножками. – С такой фигурой, как у тебя, только по балконам и скакать.
Кот потоптался на месте, подпрыгнул, насколько смог, и повис, зацепившись когтями за балконную плиту. Дальше дело не шло.
– Смех, да и только! – потешался над ним бесенок, заливаясь противным хихиканьем. – Пузо не порань!
Кот зашипел от злости больше на самого себя, чем на противного беса и, поднатужившись, все-таки воздел свое грузное тело на выступ балкона.
– Вот умора! Не грохнись оттуда, а то жир расплескаешь!
Кот не ответил, только сверкнул глазищами. Хорошенько примерившись, он подпрыгнул, зацепился за балконную решетку и полез по ней на второй этаж.
– Ой-ей, страшно-то как! – скорчил рожицу бесенок, вскочил на перила и покрутил задом, дразня Кота.
– Потерпи, я уже… иду… уже… вот… – пыхтел от натуги Кот, взбираясь на выступ балкона второго этажа. – Ой, как высоко, – зажмурился он, случайно глянув вниз, и вжался в теплую плиту. – Ну, нет, врешь!
Кот собрался с духом и прыгнул. Когти заскребли по дереву рамы, оставляя рваные борозды. – Мама!
Он яростно заработал когтями, взбираясь все выше и выше. Вот и очередной уступок.
– Ух ты, влез! – Бесенок восхищенно и одновременно издевательски прищелкнул языком.
– Стой там, – прохрипел Кот, переводя дыхание, – и сражайся, как мужчина!
– А я не мужчина – я бес!
