Лана Эскр
Солдат из прошлого. Воскрешение
Глава 17. Плач в ночи.
Они прошли по тропе не так много, но достаточно, чтобы дом, который их приютил, уже скрылся из виду, а развалины дачи Макса еще не показались. Солдат остановился. Кристина не успела отреагировать и ткнулась ему в спину.
– Тише! – приказал он. Кристина замерла и стала прислушиваться.
– Слышала это?
– Что? – и в этот момент она ясно услышала чей-то плач. Это не были всхлипывания ребенка, нет. Но в том, что это был именно плач, она не сомневалась. Кристина все еще стояла у «солдата» за спиной, почти вплотную к нему. Она чувствовала его запах, но он больше не раздражал ее, а побуждал думать – что и где могло так пахнуть, с учетом того, что она уже знала или думала, что знала о нем.
– Блин, кто-то плачет, – прошептала или спросила Кристина, пытаясь придумать хоть одну версию странных звуков.
– Кто-то плачет, – повторил за ней или согласился «солдат» и тут же скомандовал, – Бежим! – и они оба понеслись по тропе к тому, что еще недавно было вполне себе добротным дачным домом родителей Макса.
Когда до места оставалось не так много и можно уже было различить «съехавшую» крышу дома, которая повисла на крепких стропилах, не давая ей окончательно завалиться, солдат перешел на шаг и остановил Кристину, которая хотела выйти вперед:
– Куда пошла? Назад. Будь за спиной и что б без глупостей, пока не выясним, что там. Поняла?
Кристина насупилась, но кивнула – плач и правда был каким-то неприятным, а страх перед неизвестным сделал ее покладистой. По мере того, как они приближались, звуки становились более отчетливыми: то, что они приняли за плач, теперь больше напоминало скуление или вой. Такие звуки, в которых было много от человека и от зверя, мог издавать, как человек, так и зверь. Это как раз и следовало прояснить, чтобы понять – к чему готовиться. Если это все же человек, то он мог быть опасен не меньше. Однако человеческого в этих звуках как раз было меньше всего. В этом голосе уже отчетливо слышались страх, отчаяние, боль и тоска – физические страдания истязали тело, а душа умоляла отпустить ее, лишь бы эти мучения прекратились.
– Пытают кого-то? Макс или Макса..? – предположила Кристина почти не ёрничая, – Знаешь, у него такие друзья, с ними лучше не связываться. Моха, вообще все считают ненормальным. Вот уж точно кто маньяк, так это он, не удивлюсь, если Макс его достал и он сейчас его там… – Кристина все это рассказывала «солдату» больше для того, чтобы самой успокоиться хоть немного – болтовня помогала. Солдат ее понимал и слушал в пол уха. Все его внимание было обращено в сторону дома.
– Стой тут. Пойду посмотрю.
– Нет! Я боюсь одна.
– Хорошо, идём, но стой за мной, не вылезай! Ты меня поняла? Я не шучу, – голос «солдата» прозвучал строго, жестко, но Кристина не обиделась, она понимала – он беспокоится прежде всего о ней – кивнула головой и послушно встала позади, кончиками пальцев касаясь его спины. Солдат почувствовал это и от неожиданности вздрогнул. Кристина смутилась и убрала руки за спину.
– Извини, я не ожидал, – солдату было жаль, что она отстранилась, но он не мог приказать – «Верни назад!» и, чтобы окончательно исправить неловкую ситуацию, признался, – Испугался.
– Да ладно, – хихикнула Кристина. За развалинами снова завыли. Солдат снял с плеча автомат, приложил палец к губам, показывая, что надо молчать, медленно двинулся вперед.
Возле стены дома, там, где громоздилась разваленная поленница из наколотых дров, они увидели Макса и остановились. Зрелище, которое им открылось, требовало осмысления и времени, было ли оно – стоило прояснить немедленно, пока Макса не лишился своей головы. Он стоял на коленях, обхватив обеими руками чурку для колки дров, головой на самом чурбаке. Картину дополнял огромный колун, который торчал рядом. Солдат и Кристина не сомневались, что первая попытка радикально избавить Макса от всех мыслей и печалей, уже предпринята. Но кем? Макс, который до этого не подавал признаков жизни, приподнял голову и несколько раз то ли прокричал что-то, то ли провыл. Звуки были нечленораздельными. Выяснилось одно – их издавал Макс, больше некому.
– Чума, – прошептала Кристина.
– Разберемся. Пошли к нему, пока он сам себя не зарубил.
Макс на появление людей не отреагировал, продолжал свою, по меткому определению Кристины, жуткую «песню смерти».
– Вот его плющит! Может быть мы что-то пропустили, пока нас не было, его тут и правда пытали? Или хотели убить? Да еще таким кошмарным способом. От одного вида на это обделаться можно, – Кристина «спасалась» словами, а солдат методично осматривал все вокруг в поисках того, что могло стать причиной такого необычного поведения Макса.
Когда солдат уходил, Кристина и Макс были в полном порядке, не считая того, что были связанными, пока не поняли, что солдат их дурачил – веревки держались на честном слове. За время, пока его здесь не было, Макс умудрился попасть в ситуацию, из которой самостоятельно, судя по его беспомощному виду, выбраться не мог. Надо было спасать.
– Ты сказала, что вы поссорились.
– Ну да. И что? По-твоему он так расстроился, что решил отрубить себе голову? – Кристина присела на корточки и стала с интересом рассматривать Макса. Солдат глянул на Кристину, но на ее предположение не отреагировал никак. Кристина фыркнула.
Не обнаружив явной опасности, солдат снова закинул ППШ на спину, тоже подошел к Максу, наклонился и заглянул ему в лицо. То, что он увидел, ему не понравилось – полуприкрытые закатившиеся глаза, потрескавшиеся губы, да еще пена со следами крови, которая выступила на губах Макса – видимо он прикусил себе язык. Все это говорило о том, что с ним случился приступ эпилепсии, поскольку других видимых повреждений не было. Что спровоцировало такое состояние, выяснить сходу не получилось. Кристина хоть и могла разозлить, навряд ли была причиной обострения болезни. Значит произошло что-то еще. Версия Кристины, что Макса пытали, имела смысл, как и предположение солдата, что парня хотели попугать и перестарались.
– Ладно, потом разберемся, давай приводить его в чувство. У тебя есть медицинские навыки? Обучение проходила?
Кристина не успела ответить, ни как-то съязвить по поводу вопроса – солдат ответил сам:
– Тогда отойди и не мешай, я сам.
– Ой, да, пожалуйста, – Кристина отодвинулась от Макса подальше, освобождая место.
Солдат осторожно, но уверенно взялся за дело: с усилием разогнул руки Макса. Потеряв опору, он повалился на бок. Солдат подхватил безвольное тело, аккуратно опустил на землю.
– Поищи что-нибудь ему под голову, – попросил он, не глядя на Кристину, чтобы как-то трудоустроить – понял – она обиделась за то, что ее отстранили. Девушка тут же занялась поисками подходящего предмета. Солдат несколько раз хлопнул Макса по щекам.
– Эй, ты живой? Посмотри на меня!
Макс мычал что-то нечленораздельное. Вид у Макса был настолько жалкий, что Кристина не выдержала и заплакала. Солдат хотел сказать ей что-то ободряющее, но передумал и снова переключился на Макса, который начинал приходить в себя.
– Эй! Ты как? Узнаешь меня? – солдат пытался по реакции на свои вопросы оценить состояние Макса и не только – теперь ему казалось, что он видел Макса раньше, возможно в другой, в «первой жизни», как солдат теперь обозначал для себя свое прошлое.
– Вот, сука, "нехороший" (грубый аналог) напугал! – несмотря на то, что они плохо расстались и наговорили друг другу, радость Кристины была искренней.
– Кристина…, – Макс смотрел на девушку, хотел улыбнуться, – а как я рад тебя слышать, – на измученном лице мелькнула улыбка.
Макса не покидало ощущение дежавю – он уже это слышала, почти те же выражения.
– Грубовато, но она права, – усмехнулся солдат, поддержав Кристину, которая выразила свои чувства в свойственной ей манере и дал Максу хлебнуть спирта из своей армейской фляги и добавил от себя – Олух царя небесного.
Спирт подействовал не так, как ожидалось – Макс сначала вроде как ожил, а потом резко снова впал снова в бессознательное состояние. Его тело подбрасывало и трясло, кровавая пена шла изо рта. Потом Макса стошнило. Солдат все это время с усилием удерживал Макса, чтобы он не разбил себе голову о чурбак, прижимал его е себе. После нескольких неудачных попыток, солдату удалось всунуть Максу в зубы деревянный брусок, чтобы тот не откусил себе язык. Припадок длился довольно долго, но и он стал затихать. Кристина смотрела на все это и восхищалась выдержкой незнакомца, который хоть и был растерян не меньше ее, действовал уверенно. Она представила, что было бы, случись такое в его отсутствие.
– Блин, блин, – прошептала Кристина, впервые допустив, что солдат не актер, не психолог и не маньяк, а просто солдат, настоящий. Камнем преткновения оставался вопрос – откуда он.
– «Может, правда, из прошлого? Макс говорил. Но разве такое бывает?»
Словно подслушав ее мысли, солдат посмотрел на девушку.
– «Испугалась, девчонка, еще бы, совсем салага. Наши такие же были. Война все вывернула наизнанку – людей, время…» – мысль осталась незавершенной. Увидев, что Кристина смотрит на него по-особенному, не так, как раньше, попросил:
– Побудь с ним, схожу за водой. Его надо умыть и мне не мешало бы, уделался весь.
Солдат подобрал валявшуюся пластиковую пятилитровую канистру и ушел. Кристина осталась с Максом.
Глава 18. Нежданчик.
На поле происходили события не менее драматичные. День, совершив положенный круг, снова клонился к закату, знаменуя собой продолжение удивительных приключений для Макса, Кристины и солдата.
Для тех, кто был на поле – наступал финал их жизни – ибо жребий был брошен: нарушенный паритет между противоборствующими силами требовал восполнения затрат энергии за счет ускоренного оборота. Молодых погибало все больше. Качество энергии, которую они «привносили», оставляло желать лучшего, но увы, все происходило слишком быстро и не всегда справедливо. Тщательность работы Судей вызывала вопросы, но они оставались единственными, кто занимался оценкой прижизненных деяний кандидатов на «переплавку» и дальнейшее распределение.
***
Проспав весь день после бурно проведенной первой ночи так называемой «вечеринки у Макса», народ просыпался с трудом. Такое состояние имело вполне объективные предпосылки: пол ночи пили, пол ночи запускали китайские фонарики, потом отчаянно «медитировали» под звездами, ждали «поезд Илона Маска» или на худой конец, просто пришельцев. Ничего такого не случилось, но все равно было весело – с восторгом встречали рассвет, танцевали, выпили еще и дружно отключились. В целом программа отдыха была выполнена, вечеринка удалась. Первые «воскресшие» начали выходили из коматозного состояния ближе к вечеру. Солнце светило, но его лучи уже падали по косой, проводя судьбоносную для многих диагональ между этим днем и наступающей ночью.
– Народ, кто скажет, сейчас утро или вечер? – спросил чей-то голос.
Единственным, кто отозвался, был Гелик, однокурсник Кристины, которая потащила его на эту «стремную вечеринку» за компанию:
– Вечер.
– Да? Кто сказал? – тому, кто спрашивал, явно хотелось быть оригинальным до конца.
– Часы! Не тупи. 19.50, – настроения соревноваться в остроумии у Гелика явно не было – немного болела голова и беспокоил вопрос, как отсюда выбираться. Кристина говорила, что есть короткая дорога. Насколько я понял, через лес.
– Ясно. Где народ?
– Частично тут, частично не знаю.
– Ясно. Какие у нас планы? Продолжение будет? Если да, надо затариться.
– Затаривайся. Лично я – домой. Костром все провоняли, как бомжи, и сено в волосах и трусах. Кристину не видел? Звонил ей, она вне доступа. Обещала, напрячь Макса, чтобы он проводил тех, кто захочет вернуться пораньше. Я хочу. Но Кристины нет, а в каком состоянии Макс, боюсь представить.
– Иди сам!
– Один?
– А что такого? Может быть еще кто-то с тобой потащится. Узнай, чего ныть.
– Я не ною – просто говорю, что хочу домой.
– Так иди!
Гелик понял, что среди тех, кто рядом, найти компанию не получится, пошел к дому Макса, возможно Кристина там и захочет вернуться в Москву вместе с ним.
– За Кристиной пошел?
Гелик не ответил, поскольку вопрос был не с проста.
– А я давно уже заметил, что ее тут нет. Догадываешься, где она?
– Что тут догадываться, она сразу сказала, что ее пригласил Мохов.
– Ну да, а я забыл! Прикинь, у нее друзья – Мох! Ты знаешь, чем он занимается?
– А ты знаешь?
– Знаю! И не только это. Насчет Кристины…
Гелик остановился, ожидая продолжения начатой фразы и не ошибся.
–Зря идешь, ей до нас нет дела. Мы не в ее вкусе.
– А Мохов в ее?
– Что ты докапываешься? Какое твое дело? Хотя, – Гелику надоело, что его провоцируют, – тебя она отшила еще в электричке. Ладно, не бычься, у меня с ней тоже ничего нет. Она меня пригласила, я предложу проводить до электрички. Короче, я пошел. Если кто подтянется, скажи, есть маза вернуться сегодня. Пусть собираются здесь.
– Ок, спрошу. Посмотри там, может зацепишь что-нибудь для нас? Нас было больше, чем та кучка избранных, а сумок по углам стояло немеряно, наверняка осталось.
– Посмотрю.
Невызревший конфликт, ввиду обоюдной усталости и отсутствия желания его продолжать, рассосался сам собой, и Гелик пошел по тропе, которая вела по направлению к дому Макса. Однако не успел он пройти и половины пути, как за его спиной раздался душераздирающий женский вопль. Гелик развернулся и понесся назад.
В наступающих сумерках не сразу понял, куда бежать – на том месте, где они ночью жгли костер, сейчас было пусто.
– «Исчезли…», – Гелику стало немного не по себе от мысли, что отсутствие людей и крик связаны между собой.
–Гелик! Сюда! – Он не понял, кто его окликнул, но все равно обрадовался – народ тут. Не заметил их потому, что обзор загораживал стог сена, который, конечно, развалили за ночь, но не до конца – в наступающих сумерках он казался кустом.
Гелик подошел и первым делом увидел Иви. В универе ходили сплетни, что у нее с Максом что-то было, но вместе их никто не видел. Как она очутилась среди гостей, не понятно – ее мог пригласить Мох, не Макс – точно. Иви, несколько однокурсников то ли Макса, то ли Моха, то ли вообще случайных людей стояли полукругом и смотрели на то, что лежало в траве. Судя по выражению лиц, орала Иви, явно от страха, поскольку еще не успела закрыть рот или собиралась закричать снова.
– Что? – запыхавшийся от бега Гелик ограничился коротким вопросом.
– Вот! – ответ был соответствующим и сопровождался кивком в сторону того, что находилось в центре всеобщего внимания.
Подойдя ближе, Гелик не сразу понял, что это, наклонился рассмотреть поближе и тут же отпрянул. Комок тошноты подкатил к горлу. В траве валялся китайский фонарик, вернее, то, что от него осталось после ночного запуска. Эти фонарики притащили с дачи Макса, где они пылились за ненадобностью второй год. Из-под красной папиросной бумаги на Гелика смотрел чей-то глаз.
– «Как настоящий» – была первая мысль. Глаз, который он принял за муляж, смотрел, не моргая.
– Голова, как настоящая – предположил кто-то.
– «Настоящая?» – Гелика затрясло от одной мысли, что и глаз тоже.
–Ясно, что не жопа! – произнесла Иви, напомнив тем самым, что вообще-то это она тут главная – голову нашла она. – Чья башка?
Присутствующие переглянулись между собой, вспоминая, кого из приглашенных на вечеринку, сейчас нет. Толком ничего не вспомнили, не прояснили. Зато страх за горло взял основательно. Гелик, сам не ожидая от себя, пришел в себя первым.
– Предлагаю собраться всем. Посмотрим, кого нет.
– Да уж, вечер переставал быть томным.., – Иви входила в роль «крутой девчонки». – У Макса все не просто, но такого я не ожидала. Среди нас маньяк или это чья то мудацкая шуточка.
– Почему сразу мудацкая? – хмыкнул Гелик, сам не зная, почему, решив вдруг подыграть Иви. – Зачётная. Если это шутка. Издалека кажется, что это настоящее. Не знаю, что бы я сделал, если бы нашел ее первым. Наверное сдох. А ты только заорала.
– Может это Кристина? Ее точно здесь нет.
Не состоявшийся конфликт мог получить новый шанс, поскольку предположение было тупым, а упоминание имени Кристины явно не случайным.
– У Крис волосы светлые и нет бороды. Иви, а тебе это никого не напоминает? Посмотри поближе.
Гелик тронул Иви за локоть и в шутку подтолкнул вперед. Девушка упёрлась, потом повернулась к Гелику и прошипела в лицо:
– Еще раз сделаешь так…, – с нее было достаточно и первого впечатления – она нашла это, даже успела потрогать потому, что сначала тоже не поняла и хотела посмотреть. Тонкая бумага порвалась и содержимое ткнулось ей в руку. Иви была уверена, что «голова» ее укусила. – Хотите рассмотреть? "Камон"! Вон, палочку возьмите. Боитесь?
– Никто не боится, просто противно, – сказал кто-то из парней на случай, если просьба адресована ему.
– Гелик у нас крутой! Он посмотрит!.
Провокация была наглая, но Гелик счел ее недостаточно веской причиной, чтобы принимать вызов. – «Отомстил, вонючка» – подумал он и вслух произнес, стараясь не выдать своего волнения:
– Я сказал, что крутой? Или мне тебе штаны показать, что я не об.срался, как ты?
Ситуация складывалась, однако, оригинальная – даже жуткая находка не могла воспрепятствовать противостоянию, которое назревало давно и сейчас могло прорваться в виде банальной драки.
Иви представила себе, как эти двое дерутся, а у них под ногами катается туда-сюда бесхозная голова. Картина показалась настолько абсурдной, что она рассмеялась. Все сразу переключились на нее.
– С ума сошла?
– На себя посмотрите! Нашли время и место. Идиоты. Гелик, ты идешь за Максом? Или мне самой пойти?
Мысль о том, что она снова увидит Макса, Иви не улыбалась и Гелик это понял, хотя подробностей произошедшего между ними не знал. Он считал Иви долбанутой на всю голову. То, как она себя вела сейчас, тем не менее ему нравилось, но не настолько, чтобы вызвать стойкую симпатию. «Подумает еще, что я к ней клеюсь».
– Не лезь, без тебя разберемся, – Гелику вдруг захотелось, чтобы последнее слово в этом баттле осталось за ним. Но, посмотрев на Иви, понял, что не суждено. Она окончательно оправилась от испуга и всем своим видом давала понять, что место хозяина, а точнее хозяйки положения, уже занято. Более того, ее распирало неудержимое желание покуражиться. Начала с лицемерных причитаний:
– Ах-хах, перестаньте же вы! Тут человек без головы, в смысле, голова без человека, а вы ведете себя так, бездушные люди, фу на вас!
Больше всего Иви хотелось сейчас остаться одной. Она уже видела свои посты и многомиллионные лайки в Инстаграм. Ей мешало присутствие ненужных свидетелей и пока не конкурентов. Никому и в голову не приходило начать снимать, а она уже продумывала наиболее интересные ракурсы.
– «Валите же, валите!»
Гелик, как ни странно, снова «прочитал» Иви, посмотрел на нее с подозрением. – «Неужели правда сделает то, о чем думает?» – обозвал про себя дурой, повернулся и пошел. Иви выжидательно посмотрела на остальных. Ни у кого не было желания оставаться. Все быстренько развернулись и пошли в другую сторону, туда, где виднелся другой стог сена, откуда доносились радостные повизгивания – кое у кого праздник еще продолжался.
Возле головы остались Иви и парень, с которым что-то не поделил Гелик. Пользуясь отсутствием Гелика, которого он хотел прилюдно унизить, но не вышло, парень решил произвести впечатление на Иви – ему показалось, что Гелик на нее запал. Он поднял валявшуюся неподалеку палку и начал приподнимать ею бумагу, чтобы рассмотреть голову. Бумага зашелестела. Его рука дернулась. Палка, описав приличную дугу, улетела далеко в сторону, намотав на себя бумагу. Теперь голова ни во что не пряталась, а лежала и почти нахально «таращилась» на них.
– "…" (офигеть, обалдеть, грубый аналог), настоящая! – Иви произнесла это почти с восхищением.
– Чья это голова, тебе уже не интересно? – парню было неловко от того, что он показал себя не совсем храбрецом – испугался мертвой головы. А кто бы не испугался?
– Иди уже! – с легкими нотками презрения попросила Иви.
– А ты?
– А я посторожу.
– Это? – искренне удивился он.
– Это! Она мертвая, если ты заметил. И не кусается. Вали!
– Ок! "…" (вольтанутая, грубый аналог).
– Ва-ли, – такие диагнозы Иви воспринимала, как комплимент.
Оставшись наедине с головой, девушка принялась за любимое дело – создание своего очередного сюжета категории «шедевральная жуть». Иви хладнокровно позировала на фоне головы, не замечая ухмылку, которая уже некоторое время играла на губах мертвеца.
