Татьяна Хожина
Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)
Глава 13. Среди звезд. Средоточие Миров – система Большая Равнина.
Дмитрий проснулся и какое – то время лежал, пытаясь осознать, что ему приснилось. Это казалось важным. Он стоял на вершине горы и держал на вытянутых руках ребенка. Он поднял руки выше, словно показывая ребенка ветрам, взошедшему солнцу и находящимся ниже вершины тучам. Сон побуждал к какому – то действию. Именно он должен был сделать что-то очень важное… Сделать, судя по всему, на той планете, к которой приближался после очередного «прыжка» «Пересвет». Но что именно надо было делать, было пока не понятно. Ну что ж, бывало и так, что значение сна прояснялось лишь тогда, когда ты сталкивался с той ситуацией, которая обозначалась показанной в образах сна аллегорией. Поэтому он не стал чрезмерно размышлять над значением увиденного сна. Как говорилось у землян: «война план покажет». День потек своим чередом: завтрак, тренировка, подготовка к высадке.
Выйдя из информатория, он встретил идущего по коридору Павлова.
– Привет, – улыбнулся тот. – Судя по твоему виду, ты только что вылез из «чрева» НОИС. Опять мозги грузил? Ну и как, много интересного нашел на сей раз?
– А как же! Я сегодня просматривал ваши историю и социологию. Есть над чем подумать, – улыбнулся Дмитрий.
– Ну да, ты всегда подумаешь, подумаешь, а потом как выдашь! Так завернешь, остается только глазами хлопать! А как тебе сегодня мои ребята? Орлы!
– Да, тренировка прошла прекрасно, они меня порадовали. А ты чего не пришел – медики еще не разрешили?
– Не – а, просто не успел, с начальством беседовал. А со здоровьем все нормально, медицина дала добро и я опять с вами, в строю.
– Ты уже просмотрел материалы по планете Большая Равнина?
– Еще не до конца, – сокрушенно покачал головой Павлов. – Посовещались у Гарчева, потом карты просмотрел. Ну, рельеф там вроде ничего, думаю, высадка должна пройти нормально.
– Там много интересного. Уникальный мир. Впрочем, как и все, на которых мы уже побывали.
– Уникальность для меня лично, как ты понимаешь, вторична. Мне важно, чтоб с членами исследовательской группы ничего не случилось. Народ надо дополнительно гонять и гонять…
– Зачем?
– Да чтоб заняты были. И глупости всякие в голову не лезли. А то вон вчера… Слышал, что мои учудили?! Нет? А я уж думал, все в курсе. Стали соревноваться, у кого быстрее пожарная сигнализация сработает. Мол, занятно, какой параметр более приоритетный – интенсивное задымление сенсора или прямое воздействие высокой температуры.
– Ну и как?
– Сработала у обоих одновременно. Изобретательные, блин, понимаешь. Ну дети малые! Ничего, тряпки в зубы и без всяких роботов – уборщиков! Ага, смеешься, а там все так пеной залило и аргоном заполнило, что хоть топор вешай!.. Дышать еле-еле можно и все в пене и тут как раз Гарчев входит… М – м – да… Картина Репина «Не ждали…».
Поговорив еще немного, они расстались, и Дмитрий отправился в кают – компанию. Там было пусто. Только Катя просматривала рабочие файлы. Похоже, такая их встреча уже становилась традиционной – перед высадкой на Афине – 7 он вот также зашел в кают – компанию и встретил там Катю. Только тогда там еще были Носов и Трофимов.
– Привет, – как – то вымученно улыбнулась девушка.
– Привет. Что – то случилось? Ты чего такая бледная? – спросил Дмитрий, уже и так чувствуя ее состояние. Но он уважал свободу выбора самого человека и не лез с предложениями помочь, если его не просили.
– Голова болит. Спала сегодня ужасно, всякая чушь снилась. Кошмары, от кого – то убегала, просыпалась от собственного крика. Теперь хожу как пришибленная. Отвратительно!
– Ну, головную боль ты и сама можешь снять.
– Я пыталась, – мрачно отозвалась Катя, не отрывая взгляда от виома. – Только она опять приходит. Наверно, мандраж перед высадкой. Столько дел! А я хожу как вареная курица! Что?! Ну вот что ты улыбаешься?!
– Извини, просто представил… Как должна ходить именно вареная курица…
Губы девушки сами собой растянулись в улыбку, и она тоже рассмеялась. Дмитрий почувствовал как ее «отпускает» и потоки живы по телу потекли свободнее. Катя снова взглянула на виом, а потом повернулась к знахарю.
– Это ты сделал? – спросила она, склонив голову на бок и испытующе посматривая на него. – У меня голова прошла. Ты?
– Нет. Ты. Сама. Напряжение ушло, а с ним и боль. Вы, земляне, постоянно куда – то спешите, взваливая на себя больше, чем можете поднять – и многие ваши болезни от этого. Через них организм весьма красноречиво заявляет о своих желаниях. И правах.
– Да, иногда мне кажется, что я жонглер и мне подкидывают все новые и новые дела – шарики. Сейчас это ощущение ослабло, да и я привыкла, а вот в университете, помню… Но ведь по – другому нельзя! Жизнь ведь такая – чуть зазеваешься, отстанешь – и уже не догонишь.
– И ты рада так жить?..
Катя задумалась, нахмурив брови, а потом на ее лице отразилось некоторое смущение. Ведь достаточно часто она и сама задумывалась о том же.
– Ну – у… Не знаю. Но по – другому то все равно нельзя.
– А ты заметила, что на большинстве планет, которые мы посетили, жизнь идет гораздо размереннее и осознаннее?
– Ну, так у них еще нет такого уровня прогресса, как у нас.
– Правильно. Нет. Так и надо ли это, если в результате чувствуешь себя измученной уже с утра, а впереди еще куча дел и каждое новое воспринимается как неподъемная гиря?
– Такова наша жизнь и тут уже ничего не изменить. Не возвращаться же в каменный век. К тому же все дела крайне важные. Взять хотя бы это наше исследование.
– Ха, вы уже здесь! – в комнату, улыбаясь, вошел Трофимов.
– А ты чего это такой сияющий? – спросила его Катерина.
– Ну как же, новая высадка – это всегда круто! Как вам планетка?! Сила тяжести в 1,3 раза больше земной и давление в два раза выше за счет толщины атмосферы. Вместо азота – гелий, а вместо натриевых солей преобладают литиевые! Представляю, как там на поверхности! Но зато кислорода аж 43%!
– Да, – кивнула Катя. – И местное население имеет весьма специфические особенности. Небольшого роста, плотное строение тела, прочные кости, два сердца.
– А еще они очень быстрые и сильные, – добавил Дмитрий.
– Да, не хотел бы я сойтись с ними в рукопашной, – сказал Трофимов. – Конечно, против бластеров им не выстоять, но без оружия… Павлов сейчас сидит мрачный и как его не убеждают, что аборигены мирные, он все равно опасается. К тому же что – то ему тут такое рассказали про игру, которую ребята из отряда физзащиты базы проиграли местным, причем с разгромным счетом, после чего он стал и вовсе смурной. А тут ведь еще и хищники есть, причем серьезные. Так что вопрос об оружии пока остается открытым. Гарчев и начбазы говорят одно, Павлов упирается. А ты как думаешь, Дмитрий?
– Мне оружие не нужно, – пожал плечами знахарь.
– Так то тебе. Хотя, чем больше риска, тем интереснее жизнь!
– А то тебе драйва на Афине – 7 не хватило?! – поддела Трофимова Катя. – Ходил тут в пене и проводах, мумия 24 – го века! «Ох, как мне плохо. Ох, как все болит, пожалейте меня бедного».
– Да ладно, выздоровел же. Можно опять в бой! Ну скучно же ничего не делать! Вон и ребята из отряда физзащиты заскучали.
– Кто тут заскучал? Здрасте всем, – кивнул, входя и усаживаясь, Носов.
– Да вот, Владимир Григорьевич, Александр никак наадреналиниться не может, все ему приключений не хватает, – фыркнула Катерина.
– Понятно, выздоровел, значит, – улыбнулся научный руководитель экспедиции.
Ко времени начала инструктажа подтянулись все остальные члены группы высадки. Последним вошел Гарчев.
– Все в сборе. Ну что ж, начнем, – сказал он. – Итак, как вы знаете, мы высаживаемся на планету Большая равнина. Почему она так названа, думаю, нужды объяснять нет – горные системы лишь по краю материка, а большую часть занимают леса и прерии, расположенные на огромном материковом плато.
Гарчев щелкнул пультом и на находящемся за его спиной центральном виоме появилось изображение звездной системы, потом планеты, затем картинка сменилась, и появились кадры панорамной съемки и отдельные виды, иллюстрирующие дальнейший рассказ.
– С особенностями планеты вы, надеюсь, ознакомились. Поэтому только добавлю, что активное сотрудничество с аборигенами для нас очень выгодно. Помимо прочих полезных ископаемых планета чрезвычайно богата литием, который на Земле используется повсеместно – от ТЯ20-энергетики, металлургии и оптоэлектроники до фармакологии и медицины.
– Да? А для чего? – спросил Дмитрий, которого, как целителя интересовало все, связанное с его областью деятельности.
– Думаю, ты лучше объяснишь, – кивнул Гарчев сидевшему рядом Ованесяну.
– Еще давно было установлено, – сказал тот, – что литий является мощным средством коррекции психики. Прежде всего, потому, что способен оптимизировать соотношение в организме натрия и калия. При этом избыток натрия в клетках характерен для депрессивных пациентов, недостаток – для страдающих маниями. Так что соли лития оказывают положительное влияние и на тех, и на других. А еще соли лития меняют метаболизм некоторых нейромедиаторов – норадреналина, серотонина, энкефалинов – и чувствительности к ним соответствующих рецепторов. Но только в малых концентрациях – стоит чуть – чуть превысить дозировку – и все, литий становится ядом.
– Поэтому перед высадкой все получите в техническом отделе нанофильтры и анализаторы. Конечно, на базе они не понадобятся, но в плане есть контакт с аборигенами. Поэтому в полевых условиях вода фильтруется всегда, а воздух в случае повышенного запыления или задымления, так как в пыли и дыме могут содержаться соединения лития и об этом надо помнить. В случае превышения допустимой концентрации анализатор выдаст сигнал. Воздушные фильтры вставляются в ноздри, внешне не видны и не доставляют никаких неудобств. Степень очистки регулируется автоматически. В обычном режиме вы будете ощущать все запахи, по мере возрастания концентрации вредных веществ – система фильтрации ужесточиться. Если найдутся желающие попробовать на вкус местные деликатесы, имейте в виду, что это не всегда безопасно. И даже в качестве сырья для молекулярных синтезаторов подойдет далеко не все. Специфику планеты надо учитывать и в начале исследовать анализатором любой продукт. К отряду физзащиты это тоже относиться, – Гарчев выразительно посмотрел на ребят из отряда Павлова, которые тут же сделали лица «херувимов», а начальник экспедиции, вздохнув, продолжил. – Итак, аборигены живут племенами, раскиданными по всему материку, и находятся на довольно низкой ступени развития. За красноватый оттенок кожи наши наблюдатели прозвали их индейцами.
В виоме появилось изображение аборигенов. У всех были прямые черные волосы, темные глаза, весьма плотное телосложение. Преобладали одежды из выделанных шкур, украшенные бисером и бахромой. На груди у большинства красовалось сразу несколько ожерелий и амулетов. Следующие кадры показали стойбище в лесу – несколько конусообразных жилищ вокруг костра. Потом картинка сменилась и на экране возникли такие же коренастые черноволосые люди, но одетые в белые тканые одежды, на фоне аккуратных прямоугольных домов из камня и глины, с соломенными крышами. Рядом располагались ухоженные клумбы.
– Индейцы – довольно точное название, учитывая особенности уклада их жизни и обычаи, которые схожи с устоями древних племен, живших когда – то на территории обеих Америк. Наблюдатели работали сразу по нескольким направлениям. Последние кадры сделаны в горной области, где местные племена продвинулись в развитии несколько дальше равнинных. Это весьма примечательно и дало здешним прогрессорам надежду заинтересовать именно эти племена возможностью ускоренного развития. Работы в этом направлении до последнего времени осуществлялись довольно активно. Внедряли в основном идеи и научного и социального направлений. Часть сотрудников вела исследования методом включенного наблюдения, вступая с местными в непосредственный контакт. Попросту говоря, они в том или ином качестве жили в племенах. Для их внедрения была разработана легенда, что земляне пришельцы из другого мира, что они путешествуют между мирами, познают их и ждут, пока для них вновь откроются «звездные врата». Что, в общем – то, является правдой. «Открытие врат» – это прилет ГИМПа, который меняет состав работников базы на новый. А обманывать здесь нельзя – местные все сплошь эмпаты и это приходиться учитывать. До последнего времени все шло хорошо, – начальник экспедиции щелкнул пультом, выводя в виом новую серию кадров. – А потом начались неприятности. Вначале одного из прогрессоров при возвращении на базу укусил клещ. Казалось бы ничего сверхъестественного. Только клещ оказался какого – то нового вида, а вирус, который содержался в его слюнных железах и при укусе проник в кровь, вызвал летаргию. – На экране возник бледный до синевы мужчина, лежащий в медбоксе и подключенный к куче приборов. Глаза его были закрыты, лицо осунулось и на то, что он жив, указывали только диаграммы на экранах приборов. Ованесян, взглянув на показания приборов, поцокал языком.
– Медицинские наноботы оказались почти бессильны, – продолжил Гарчев. – Поражение развивалось настолько стремительно, что они просто не успевали ремонтировать все возникавшие изменения. Причем до наступления собственно летаргии никаких симптомов в общем – то и не было. Укушенный даже не сразу обнаружил клеща. А когда обнаружил, того сразу же удалили и провели стандартную профилактику. Которая была разработана почти сразу после открытия базы. Поскольку в ряде здешних мест клещи не редкость и некоторые заражены вирусом, вызывающим поражение спинного мозга и двигательные расстройства, вплоть до паралича. Наши биологи создали эффективную вакцину и все сотрудники базы, конечно же, привиты. А прилегающая к ней территория для дополнительной защиты еще и обрабатывается специальными химикатами, убивающими клещей.
– Химикатами?! – переспросила Катя. – Какое варварство!
– Увы, все другие способы борьбы оказались не эффективны. Но разработанный инсектицид убивает только клещей и абсолютно безвреден для птиц, животных и аборигенов, так что местной экосистеме он никакого вреда не наносит. А если заражение все же произошло, то для лечения созданы специальные глобулины и иммуномодуляторы. И за последние три года не было зарегистрировано ни одного случая заражения, хотя укусы и были. Да, чуть не забыл – отличительной особенностью местного вируса в случае заражения является его способность передаваться даже через кожу. Но до сего момента опасений особых не было – как я уже сказал, все верили, что есть эффективная защита. И тут случай с Похлебцевым – так зовут заболевшего.
– А еще подобные случаи были? – спросил Трофимов.
– Нет.
– Подождите, по – моему, для впавшего в летаргию он выглядит слишком плохо, – сказал знахарь. – Ведь летаргия это просто сон. В чем же здесь то дело?
– Увы, у него открылась необъяснимая непереносимость на одно из промежуточных биологических соединений, возникших в процессе борьбы наноботов с этим вирусом. Развился сильнейший анафилактический шок, и его вообще с трудом удалось спасти.
– Ничего себе, – покачал головой Дмитрий.
– А вирус? – спросил Носов. – Его удалось изучить? Сделать модифицированную вакцину? И почему мне, как выяснилось, не передали материалы по нему?!
– Потому что их нет. В материалах есть единственный кадр с исходным видом вируса. Потому что он проник в кровь, прошел через гемоэнцефальный барьер, размножился…и распался. Причем в образцах, взятых из тканей клеща, откуда, собственно, и сделан этот снимок, вирус тоже распался! Идеальный вариант вируса – убийцы. Сделал дело и исчез. И никаких следов.
– Ничего себе, прямо биологическое оружие, – сказал Павлов.
– Ну это Вы хватили! – возразил Носов. – Ведь туземцы стоят еще на чуть ли не первобытном уровне развития.
– И почему сразу вирус – убийца? Ведь пострадавший то жив, – добавил Дмитрий.
– Да, пока подключен к приборам жизнеобеспечения. Но вывести его из летаргии медики базы не могут. Кстати, пациент как раз для тебя – можешь попробовать что – то сделать.
Знахарь кивнул. Ему и самому было интересно изучить столь странный случай. Гарчев повернулся к виому и опять защелкал пультом.
– А сейчас мы с вами посмотрим небольшую запись. Это случилось три месяца назад.
На экране появилось изображение, снятое внутри флаера. Работал автопилот, сидящие внутри люди спокойно переговаривались, обсуждая результаты проведенных работ.
– И все – таки, чтобы там не говорил наш Паганель, мы обязаны вмешаться! – сказал расположившийся рядом с пилотом коренастый краснолицый мужчина. Он промокнул пот со лба и продолжал: – Это два абсолютно разных народа! Две цивилизации! Идущие разными путями. И конфронтация неизбежна!
– Вы правы, Георгий, – поддержал его сидящий сзади лысоватый мужчина. – Мы должны помочь им скорректировать отношения. Хотя, конечно ассимиляция неизбежна. По мере глобализации общества…
– Что это? Там, над лесом? – находящийся рядом с ним юноша указал рукой на темные точки, которые вначале попали в кадр лишь мельком, а потом камера специально сфокусировалась на них. Объекты быстро приближались. Скоро проступили контуры. Это была целая стая насекомых, похожих на земных стрекоз, но значительно превосходящих их размерами. Размах крыльев среднего экземпляра по самым скромным прикидкам составлял метра полтора.
– Это местные стрекозы, – махнул рукой пилот. – Рами, по – местному. Не бойся, ты первый раз «в поле», а мы часто их встречаем. Хищник, но для нас не опасный.
– Да? – неуверенно протянул юноша. – А по – моему, они летят прямо на нас.
Одновременно с его словами включился сигнал тревоги. Пилот пробежался по кнопкам, принимая управление на себя. Одновременно из наушников донесся удивленный голос пилота летевшего чуть впереди другого флаера:
– Что происходит? Они не сворачивают!
И чуть позже:
– Ну ни хрена себе! Они на нас напали!!!
На съемке было видно, что стая стрекоз разделился и первый рой набросился на головную машину. А второй спустя секунду достиг того флаера, с которого велась съемка. Крупные твари с крепкими жвалами накинулись на летательный аппарат землян. В свете местного солнца их крылья блестели, отливая золотом. Весь второй рой таранил флаер как единый кулак. Удар был таким сильным, что машину закачало в воздухе. Потом часть роя отделилась и сменила тактику, облепив кабину и пытаясь прогрызть материал блистера.
– Сделайте что – нибудь!!! – закричал Георгий.
– Я пытаюсь!!!! – заорал в ответ пилот, изо всех сил выворачивая штурвал.
– Перехожу в АР21!!!! – неслось из наушников. – Включаю полную защиту!!!
Хищные жвала вонзились в блистер, в окне мелькнул фасетчатый глаз, тварь мотнула головой, вырвав – таки кусок материала, выдерживающий прямое попадание плазменного разряда! Почти тут же в крышу вонзились крепкие клешни, составлявшие еще одно отличие местных «стрекоз» от земных. Машину закачало.
– Вот суки!!!! – заорал пилот, пытаясь выровнять машину. В голосе его было больше удивления, чем страха. И тут же над флайером возникло переливающееся «облако» защитного поля. Но «стрекозы» продолжили атаки!
Гарчев щелкнул пультом, экран погас.
– Оба флаера вынуждены были приземлиться, – сказал он. – «Стрекозы» все пребывали, не давая нашим аппаратам взлететь и, в конце концов, просто задавили их массой – мощностей антигравов не хватило для взлета. Экипажам пришлось вызывать подмогу с базы. Но тут случилось еще одно «чудо» – связь не сработала!
По кают – компании пронесся ропот.
– Да уж, нечего сказать – «гостепреимная» планетка, – прошептала Катя.
– Это еще не все, – продолжил Гарчев. – Приземлив флайеры, «стрекозы» не улетели, а продолжили, правда уже в меньшем количестве, хм, патрулирование над местом приземления. Так что попытка переждать их атаку и взлететь не прошла. А когда часть людей выбралась из машин с целью отойти от места посадки и попытаться связаться с базой с помощью индивидуальных коммуникаторов, часть стрекоз атаковала уже их! Двоих наших ранили, прежде чем их отогнали выстрелами из ИРов22. На базе, конечно, когда услышали вот эти вот переговоры пилотов, а потом связь прервалась, сразу же определили, где флайеры пропали из видимости систем наземного сопровождения, просканировали джунгли со спутников и выслали уже сразу три тяжелых аппарата, приказав пилотам сразу при подлете открыть по стрекозам огонь из всех видов бортового оружия. Но пока те прилетели и отогнали все еще «патрулирующих» насекомых, прошло около полутора часов.
– Но все живы?
– К счастью, да.
Люди притихли, обдумывая информацию.
– Флаеры стандартные? – спросил Павлов.
– Конечно.
– Как – то не верится, что такое с ними смогли сотворить какие – то насекомые.
– Да вот смогли! И титанитовый триплекс прокусить и корпус изодрать! А триплекс между прочим толщиной в сантиметр! Со срединным защитным слоем из наногеля! Ни хухры – мухры! И покрытие корпуса из композитных нитей на основе тварона и высокомодульного карбон – полиэтилена! Тоже в сантиметр толщиной! Какие нагрузки все это может выдержать, вы знаете! Вот и делайте выводы об этих, хм, насекомых!.. Безобидных!..
– Но насколько я могу судить по реплике пилота, раньше нападений не было, – сказал Носов. – Что же послужило причиной?!
– Этого никто не знает. Может быть, нам удастся выяснить…
Все заговорили одновременно, строя предположения. А Дмитрий подумал, что людям очень повезло, что данный мир в целом все – таки не агрессивен, потому как потенциально даже одни стрекозы могли бы создать землянам массу проблем. Размер, жвала, клешни.
– К сожалению, и это еще не все, – сказал Гарчев. Все снова сосредоточили свое внимание на нем. – По дороге, не смотря на глобальную биозащиту, группа подхватила какой – то вирус, проявившийся лишь через неделю, уже после того, как сотрудники покинули карантин. Биосканеры его в крови не обнаружили, потому что, как выяснилось позже, попадая в кровь, он мгновенно оседает на тканях дыхательных органов и размножается, покрывая всю доступную поверхность. А потом внезапно начинает активное изменение ткани. В результате пришлось госпитализировать четверть сотрудников базы и лечить почти три недели – на которые, естественно, была свернута половина исследовательских программ. Вот так вот. Будто и эта планета начала целенаправленно нам противиться. Все прямо как в древнем романе про неукротимую планету. Так что если события здесь начнут развиваться по нарастающей, то хоть переименовывай ее из Великой равнины в Пирр23.
Когда начальник экспедиции перешел к целям и задачам предстоящего спуска, его речь прервал раздавшийся по громкой связи взволнованный голос дежурного навигатора.
– Валентин Григорьевич, вы должны это видеть! Вывожу картинку к вам!
В центре помещения развернулся и сразу же разделился на несколько секторов виом. Сбоку побежали оптимизированные для визуального восприятия показания приборов, замеряющих сейсмическую активность на поверхности планеты, а в центре появилось транслируемое в реальном времени изображение с места событий. Которое заставило некоторых даже привстать со своих мест.
– Это же… территория базы!.. – выдохнул Павлов.
Сейсмоприборы показывали относительно несильную активность в трех равноудаленных от базы точках, но в масштабной модели было видно, как, постепенно усиливая друг друга, сходятся будто специально направленные на базу землян сейсмические волны. Было даже страшно предположить, что сейчас творится внизу!
– Увеличьте изображение! – приказал Гарчев.
– Мы выходим из зоны видимости…
– Запустите атмосферный и орбитальный зонды. Нужен постоянный мониторинг.
Спустя несколько томительных минут изображение вновь стало четким. Расположенная внутри одного из предгорий база уже начала разрушаться… Через настежь открытые ворота ангаров торопливо выезжали и вылетали вездеходы и флайеры, следом тянулись грузовые платформы с наиболее ценным оборудованием и информационными носителями. Из самых больших ворот выплыл окутанный пленкой защиты модуль энергостанции. Это энергетики уводили его из зоны разрушения, отсоединив от всех остальных помещений (хорошо, что конструкция базы предусматривала такую возможность). Тут же к «пузырю» подлетели три тяжелых флайера и, также включив свои защитные поля, стали с их помощью подталкивать энергомодуль вниз по склону к находившейся на плато внизу площадке.
И в этот момент приборы показали спад сейсмоактивности. Но люди думали, что все еще может повториться. Поскольку первый удар стихии они предсказать не смогли, то не факт, что смогут и второй, если он уже зреет где – то в недрах этой ставшей вдруг столь негостеприимной планеты.
– Связь с базой!
– Отсутствует. Возможно, у них сломались передатчик или антенна…
– Меня не интересуют домыслы, дежурный! Повторяйте попытки! И пошлите к ним разведзонд – в крайнем случае обеспечим связь через него.
Все присутствующие в кают – компании заговорили почти одновременно. Дмитрий чувствовал, как резко усилилось напряжение. Катерина, кусая губы, смотрела на виом, где снова и снова прокручивалась теперь уже запись катастрофы. На которой три фронта волн сходились в одной точке, усиливая друг друга за счет интерференции.
– Бедные, – прошептала она. – Мы должны что – то сделать!..
– Странно, – пробормотал Трофимов, выводя на экран своего инфомодуля показания приборов и открывая файлы предыдущих записей. Павлов навис у него за плечом, рассматривая диаграммы. – Здесь раньше сейсмоактивности замечено не было. Для базы специально выбирали такое место. Да и вообще, на этой планете землетрясения редкость…
– Судя по приборам, в районе базы магнитуда доходила до 8 баллов…
– Без паники! Мы спустимся на планету и поможем нашим! В случае чего всех эвакуируем! – сказал Гарчев. – Научный отдел, какой прогноз?
– Для прогноза недостаточно информации – событие совершенно аномальное. Хотя по некоторым признакам это, скорее всего, разовая подвижка горных пород в силу смещения литосферных слоев. И поэтому если толчки и повторятся, то будут слабее предыдущих, пойдут по затухающей. Но, повторюсь, это очень приблизительный вывод на основании косвенных и весьма не полных данных.
– Понятно. Спускаемся и будем разбираться на месте, – бросил Гарчев, направляясь к выходу и на ходу раздавая по коммуникатору указания.
– А что с экспедицией?! – подскочил Носов, догоняя его.
– Сначала надо помочь людям на базе – ведь там, скорей всего, есть пострадавшие. Ашот Томасович, это по вашей части (Ованесян кивнул – он уже распорядился о погрузке на челноки дополнительных медикаментов и приборов). Дмитрий и Катерина, поможете (еще два быстрых кивка)?
– Но как же исследования,… – опять начал Носов.
– Все будет. Но потом. Сначала база, а там посмотрим. Если ситуация стабилизируется, исследования будут проведены – мы же для этого и прилетели. А если нет, то как бы нам самим стало не до этого.
На базе царила неразбериха. Люди были напуганы. Вмонтированный в скальный массив комплекс сооружений был почти полностью разрушен, под завалами остались люди и надежда была лишь на то, что они успели надеть и включить костюмы защиты, с вмонтированными индивидуальными генераторами силовых полей. Но заряда их энергонакопителей в режиме постоянной работы хватало лишь на несколько часов. Поэтому все роботы, которых успели эвакуировать, вели раскопки, спасая людей и вынося уцелевшие приборы. Сразу после посадки «челноков» члены экспедиции с «Пересвета» без промедления подключились к общему делу. Не было времени даже на адаптацию к новым условиям. А повышенное давление и сила тяжести давали о себе знать – двигаться было гораздо тяжелее. Да и звуки слышались совсем по – другому – голоса у всех стали писклявыми и гнусавыми.
Дмитрий переходил от одного раненного к другому, воздействуя на самые тяжелые поражения. Тут же работала Катя и врач с базы, невысокий черноволосый мужчина с крайне замученным выражением лица и усталыми глазами.
– Сначала клещ, потом вирус, теперь это, – бормотал он, укладывая пострадавшего в «неотложку» и подключая приборы.
– Хорошо еще у нас база – трансформер, – прохрипел тот. – Можно будет заново отстроить.
– Оптимист ты, Михалыч.
Дмитрий встал на колени возле юноши, которого он уже видел на записи про стрекоз. Сейчас у него были сломаны ребра, да так, что из рваных дыр майки торчали осколки костей. Видимо, катастрофа застала его во время отдыха. Дышал парень с трудом. На губах пузырилась кровь. Дмитрий чувствовал исходящие от него страх, боль и отчаянье.
– Не бойся, все будет хорошо, – подбодрил он юношу, начиная сращивать кости и убирать кровотечение.
– Это было так жутко… Гул… Земля затряслась… Я в спортзале сидел, даже не понял ничего…а потом все посыпалось, грудь сдавило…
– Молчи, не надо разговаривать, – сказал Дмитрий. – Все закончилось, а тебе сейчас станет лучше. Закрой глаза. Вот так.
Он вызвал у парня ощущение прохлады, убирая боль. Тот расслабился и после легкого дополнительного воздействия погрузился в полудрему.
Знахарь занимался лечением, но его тревожило какое – то находящееся на границе сознания ощущение де – жавю. Конечно же, все это напоминало случившееся на Афине – 7 – те же развалины, те же травмы, страх, боль и смятение, исходящие от раненых, но было что – то еще.
Мимо пробежал Трофимов. Потом пронесли какое – то оборудование.
– Слышь, Игнат, – крикнул врачу спешащий мимо парень, – мы до твоего хозяйства добрались. Игорехе повезло, стены домиком сложились прямо над ним!
– Как он?
– Да живой вроде. Приборы вырубились, но он нормально. Сейчас спит.
– Вот ведь, – усмехнулся Михалыч, – у нас вся база на ушах, а ему хоть бы что!
– Не, ну везунчик, стены домиком! Мы его к лесочку отнесли…
Вдалеке нарастал гул, Дмитрий ощутил вибрацию, видимо возник второй пик сейсмоактивности. В десятке метров от него Катерина помогала выбраться из завала раненому. Он опирался ей на плечи и сильно хромал. Сбоку возвышался кусок стены. К ним на помощь уже спешил Трофимов. И тут подземные волны дошли до базы. А Дмитрий вдруг ярко увидел все, что станет происходить спустя 2 – 3 минуты. Начнет крениться стена, Катерина на секунду замрет, стараясь удержаться на ногах. Трофимов кинется к ней и не успеет. Если бы Катя бросила раненого, у нее был бы шанс, но Дмитрий знал, что она этого никогда не сделает. Девушка будет пытаться увести мужчину в безопасное место, но он двигается слишком медленно, а стена оседает все быстрее… Дмитрий увидел все это и рванулся вперед – он знал, что может и должен успеть!