Татьяна Хожина
Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)
– Значит, мы не только глупые, но еще и недоразвитые, – протянул Александр.
– Ну ты скажешь тоже, – фыркнула Катя.
– Ага, не хочешь чувствовать себя тупее таракана!
– Пчелы.
– Или муравья, – улыбнулся Дмитрий. – Но дело – то ведь не в уровне интеллекта отдельных жителей. А скорей в способе мышления. И осознания. Мне кажется, тут есть связь между отсутствием подсознания или становлением на путь как можно полного осознавания действительности, всех эмоций и ощущений и развитием полевого сознания. Из развития которого и вытекает постепенный переход к чисто симбиотическим отношениям.
– Хм, тут есть над чем подумать, – сказал Носов.
– Не, ну понятно, что у инсектов денег нет, – почесал затылок Трофимов. – Ну, так они вообще другие. У них и экономики нет.
– Ну почему же. У них идет обмен вещами и услугами. И весьма развитый.
– Натуральный обмен – это, по земным меркам, первобытный строй. Нет, я имел в виду, что они другие и все у них по – другому. И сознание у них роевое. Изначально. Нам на них ориентироваться сложно – уж слишком мы разные. А вот если бы твои выкладки подтвердились какой – нибудь гуманоидной расой, это было бы интересно.
– Да, – вздохнул Гарчев. – Ведь если бы удалось снизить потребление материальных благ, это было бы неплохо. Действительно, мы часто вещами компенсируем отсутствие любви и доброты! Гоночные флаеры, космояхты с фотонными приводами, дома на других планетах. А потом еще соревнуемся, у кого больше, мощнее, круче. Короче, сказанное Дмитрием требует тщательной проверки. И сопоставления с данными, полученными другими экспедициями.
До своей каюты Дмитрий добрался только вечером. После совещания они с Катей отправились в медотсек помогать врачам. Вернувшись, Дмитрий восстановил силы, а потом сел за стол, чтобы сделать очередную запись в дневнике. Описал планету, ее жителей и свои приключения на ней, а потом подумал, что чем – то уклад жизни инсектов соотноситься с мыслями, которые пришли ему в голову во время изучения земной истории и социологи. И записал в дневнике:
Данная запись содержится в в части к Главе 11 Спец. Приложения «Дневник Дмитрия».
«И возможно, что именно поэтому земляне и не видят причин возникновения проблем на тех планетах, которые изучают», – подумал Дмитрий, закрывая и откладывая дневник. – «Потому как разум их сформирован в условиях фрагментации знаний, и увидеть целое и описать его так, чтобы понять, они просто не могут. Именно по причине того, что не видят само это целое».
Впрочем, и инсекты не смогли увидеть все, хотя и способны легко проникать на самые глубокие уровни каузального слоя Бытия. Видимо, есть во всем происходящем что – то, превосходящее пока и их, и его уровень восприятия и понимания Мира. А времени, да и подходящих условий для того, чтобы подготовиться к Погружению в Глубь Вещей, у него нет. Без этого же, пользуясь только своим умом, он, похоже, эту загадку не разгадает.
Глава 12. Среди звезд. Средоточие Миров – совещание на Земле.
После возвращения на Землю ГИМП – кораблей «Ясон», «Одиссей», «Персей» и «Геракл», Председатель КИК новозеландец Альберт Аотеароа собрал рабочее совещание. С целью уточнить задачи для тех кораблей, которые еще продолжали работу. В силу закрытого характера всех мероприятий по данной тематике приглашен был только узкий круг специалистов из КИК и КЭДРа, а также командиры и научные руководители вернувшихся экспедиций и представители временно созданного Комитета по экстремальным ситуациям внеземного происхождения (КЭСВП). Задача которого заключалась в разработке и реализации проекта под названием «Щит Персея» – широкомасштабного комплекса мероприятий для отражения возможных агрессивных действий в отношении земных баз и поселений, а возможно, и защиты самой Земли. Разговор начал директор КЭДРа Андрей Завьялов.
– Нам необходимо проанализировать полученные данные и понять причины возникновения самых разных мелких, средних и крупных ЧП, произошедших на планетах, лежащих во втором и третьем секторах освоенного космоса. Вначале давайте послушаем предварительный отчет отдела статистики. Альфия Кажигалиевна, прошу вас.
Начальник отдела статистики КИК Нурмухамедова включила со своего пульта центральный виом и начала объяснять возникшие на нем цифры:
– В данных секторах на освоенных нами расстояниях находятся 136 звезд, общее количество планет составляет 759. Разумные формы жизни обнаружены на 83-х. На 51-й развитие позволяет говорить о наличии цивилизации. Эти – то планеты нас и интересуют. И на 39-и из них у земных наблюдателей возникли проблемы. На 9-и – ЧП первого уровня, на 14-и – второго и на 16-и – третьего. А первый уровень, как вы знаете, это катастрофы, повлекшие за собой полное или частичное разрушение базы с выведением из строя оборудования или человеческими жертвами. У нас таких случаев пока – или уже – три: почти весь персонал базы на Афине – 3, шесть человек на Дельте – 7 и один на Бали, – Альфия Кажигалиевна сделала паузу, чтобы все смогли осмыслить приведенные данные, и хотела продолжить, но ее перебил начальник отдела активных мероприятий Сергей Мирославов:
– А что на оставшихся планетах?
– На большинстве земные базы пока отсутствуют. А на тех, где они есть, сведения, поступившие на сегодняшней день, не дают возможности говорить об отрицательной причинности. Неприятности, случившиеся на некоторых из них, нельзя считать проблемами, требующими засылки ГИМП – корабля – удовольствие – то недешевое. Но, естественно, мы собираем полные данные.
Все возникшие на сегодня проблемы можно разделить на три группы. Стихийные бедствия и природные катаклизмы: землетрясения, наводнения, ураганы. Проблемы, связанные с людьми, которые, в свою очередь, можно разделить на два класса. Первый – биологический: заражение различными бактериями и вирусами и вызванные этим болезни, а так же нападения местной флоры и фауны…
– Флоры?! Ну, это вы хватили! – удивился один из присутствующих на совещании сотрудников Корпуса физической защиты (КФЗ).
Но глава КФЗ Хавард – Тригве Магнхилд Тордарсон бросил на подчиненного недовольный взгляд. Видимо, тот не знал чего – то, что должен был бы знать.
– Готов объяснить и даже продемонстрировать. Вы позволите? – обратился к докладчице и одновременно к председателю один из сидевших за столом мужчин.
– Титов Иван Силантич, научный руководитель с «Персея», – представился он, выводя на центральный виом изображение со своего пульта:
– На планете Бали в созвездии Лебедя (на экране было как раз изображение созвездия и самой планеты, которое после этих слов сменилось записью событий) на нашу базу напал церус, местный вид кустарника. У него быстро растущие лианоподобные ветви с ядовитыми шипами, бурно растущие корни и мелкодисперсные быстро созревающие споры. При соприкосновении с влагой прорастают они всего за три часа нашего земного времени. Данное растение хищник, но в отличие от земной росянки, питается оно не мухами, а любыми белковыми формами, которые сможет поймать, будь то олень или ящерица. Охотиться обычно из засады, маскируясь среди других растений или мимикрируя под них, прорастая корнями под землей и лианами по кронам деревьев на значительные расстояния. К примеру, до ближайшей поляны или тропы. Там он может неделями ждать появление жертвы и стоит той наступить на корневой отросток или зацепить свисающую с лианы практически невидимую – толщиной всего треть миллиметра, сигнальную нить, свернутые под землей в спирали корни выстреливают на поверхность, а лианы прыгают сверху ловчей сетью, опутывая несчастную жертву со всех сторон. Одновременно из ближайшего лесочка, а обычно там, среди других растений и прячется церус, к мертвой или парализованной жертве устремляются дополнительные лианы. Вместе с теми, которые уже накрыли жертву, они опутывают добычу, вонзают в нее шипы, впрыскивающие мощнейший токсин, и начинают переваривать. Этот токсин содержит также мощный лизирующий компонент, растворяющий даже кости! Клеточные мембраны лопаются, и жертва начинает перевариваться изнутри. Церусу остается только всосать питательные вещества. Одновременно куст выпускает цветы, стремительно – за пару десятков минут – созревающие плоды – коробочки которых выстреливают вокруг огромное количество семян – пылинок. Прорастать они могут не только в почве, а и внутри почти любого вдохнувшего их живого существа! А еще они могут размножаться делением – почти как бактерии, только конечное количество раз! Можете представить себе весь этот ужас?! Если же пищи нет, церус впадает в анабиоз и может месяцами жить, поджидая удобный случай полакомиться. И чем больше пищи, тем быстрее растет кустарник. Впрочем, аборигены планеты имеют иммунитет к семенам и умеют чувствовать это растение на значительном расстоянии. Местные растения, кстати, тоже защищены от проникновения семян. Да и растет этот самый церус всего в нескольких местах на планете. Почему ареал его обитания столь ограничен, мы понять так и не смогли. И вот этот куст каким – то неведомым образом попал на базу! Как он смог просочиться сквозь все биофильтры и меры санобработки! Да и в районах, где растет церус, никто из сотрудников базы не был в течение двух недель, так что откуда споры вообще взялись – полная загадка. Но факт остается фактом – с момента поражения первого сотрудника, который погиб, меньше чем за сутки оказались парализованы еще 17 человек! Уцелели лишь две группы прогрессоров, бывшие вне базы и получившие сигнал тревоги, а также врач и биолог базы, которые проводили исследования в боксе высшей защиты и при поступлении сигнала о массовом недомогании сотрудников сразу же ввели режим карантина нулевой степени. Они же запустили сканирование всех помещений на предмет возможного очага заражения и каналов распространения инфекции, а потом провели обработку всех помещений и коммуникаций базы всеми доступными способами. Когда стало понятно, что за напасть произошла, то вентиляцию, а вместе с ней и канализацию и водопровод, также обработали с помощью нанороботов, а потом излучениями, химпрепаратами и на последок – жидким азотом. С лечением людей дела обстояли намного тяжелее. Споры оказались мутировавшими, причем очень причудливо – так, словно мутация была специально предназначена для прорыва биологической защиты именно людей. Семена оказались резистентны к антидоту, разработанному еще второй экспедицией, которая и обнаружила это «прекрасное» растение. Лекарство вместе с запрограммированными на поддержание биологической нормы человеческого организма наноботами позволило лишь подавить активность семян к размножению и предотвратить смерть людей, но от паралича их избавили лишь на борту ГИМПа, применив все возможности наномедицины и биотехнологий.
На экране, комментируя его слова, шла реконструкция событий. Вот хищный куст разросся в вентиляции. Потом по потолку коридора в редко посещаемой части базы, замаскировавшись под силовые кабели, потянулись лианы. А вот первая жертва – техник, пришедший в ангар выполнить стандартную профилактику стоящих там законсервированных механизмов.
Хватились его лишь часа через три, – продолжил свой печальный рассказ Титов. – Два часа на проведение работ, ну и потом не сразу хватились и тревогу объявили лишь когда обнаружили, что пропал его индивидуальный биосигнал. Постоянный контроль биосигналов осуществляется только для тех, кто вышел за территорию, а внутри базы то его нет. Сначала пошли в каюту, потом туда, где он должен был находиться согласно рабочему графику – и ничего не нашли: проклятый куст утащил его одежду и недопереваренные остатки скелета на верх одного из контейнеров! Инстинкт у него – прятать следы своей трапезы, чтобы не спугнуть других животных. Короче, пока нашли тело, а вернее то, что от него осталось, подняли тревогу, запустили полное сканирование базы, прошло четыре часа пятнадцать минут плюс – минус десять минут. За это время мерзкое растение разрослось, расцвело и пустило споры практически во всех помещениях базы, кроме особо защищенных. Вместе с воздухом семена уже вдохнули все сотрудники, кроме доктора и биолога. Ну а что было дальше, я уже рассказал.
– Когда мы прилетели на базу, – продолжил научный руководитель «Персея», – то сразу начали эвакуацию. Хорошо хоть мерзкий куст был уничтожен, но меры карантина в отношении сотрудников пришлось принять по высшей категории биологической опасности. Вот вам и «безобидные цветочки».
Среди присутствующих пронесся ропот. И ухмылки с лиц силовиков, которые до этого, похоже, не воспринимали угрозу серьезно, пропали. Титов погасил экран, и снова заговорила Нурмухамедова.
– Второй класс проблем, связанных с людьми, – психопроблемы, такие как повышение уровня тревожности, ночные кошмары, галлюцинации, потеря памяти и так далее. Иногда люди буквально сходили с ума, и требовались огромные усилия, чтобы привести их в норму. Хотите прокомментировать? – обратилась она к поднявшему руку крупному мужчине с эмблемой на костюме в виде трех переплетенных золотистых спиралей.
– Всем известно, что психологическая обстановка в группе многое значит, но то, что довелось увидеть нашей экспедиции, лично меня убедило, что надо совершенствовать наши методы психодиагностики и психокоррекции. Я так думал, что психозащита у членов внеземных экспедиций и поселений создается просто непробиваемая. А вот поди ж ты, на лицо проблема! Дементьев, капитан «Ясона», – запоздало представился он. – Так вот прилетели мы на Австралию – 3, а там сотрудники местной базы все с ума посходили! Вначале – то доклады были, ну флаер загнулся, ну заболел кто – то, потом всякая ахинея пошла, кошмары у них, тревоги. Один сотрудник в петлю полез. Ну, если честно, посчитали это единичным случаем реактивного психоза. Хотя конечно, в дальний космос народ тщательно отбирают. Но с другой стороны, всякое бывает – может некая комбинация местных факторов стала чем – то типа своего рода психического аллергена. Но это по – любому ЧП и медик базы сразу же запустил ментоскопирование и глубокое исследование организма данного сотрудника. и особенно нервной системы и мозга на предмет выявления всех возможных нарушений, способных вызвать суицидальную реакцию. И ничего не обнаружил! Получалось так, что абсолютно здоровый человек, не имея к тому, согласно данным ментоскопирования, никаких предпосылок, вдруг взял, да и решил уйти из жизни. А потом еще одна попытка самоубийства, потом еще. Вся работа стоит, медики носятся как ошпаренные, всех проверяют. Естественно, тут уже были запущены в отработку и сценарии внешнего воздействия. И все существовавшие на базе детекторы микролептон – торсионного поля и придаваемые каждой базе на примерно такие вот случаи специальные FIB – овские устройства были запущены по программе поиска модулированных колебаний полей и излучений, которые могут вызывать у людей отклонения в психике. Или индуцировать галлюцинации. Но это не помогло – за сорок три часа до запланированной высадки нашей экспедиции база перестала отвечать на вызовы.
Изображение с автоматических камер поступало, но там было не пойми что! Народ по коридорам скачет, танцует, один цветастый халат на себя нацепил, полами машет, со стола прыгает. другой листья на голове какие – то пристраивает. А потом все до одного направились вдруг к выходу и скоро камера перестала их показывать, так как они скрылись за холмом. Ну мы сразу как прилетели, запустили зонд – разведчик. Оказалось, ушли они недалеко – до ближайшего лужочка. А там кто бабочек ловит, кто скачет в каких – то танцах а – ля шаманские, кто вообще голый загорает! Лица блаженные, улыбаются, смеются! Мы все параметры в районе этой полянки замерили – может какая – то биопатогенная зона. Нет, все чисто. Отправили два катера – на всякий случай высшей защиты. Изловили этих помешавшихся – я сотрудников имею в виду – и вернули на базу. И уже наши, экспедиционные специалисты стали разбираться. А спустя двое суток и они начали с ума сходить. Я сразу объявил ЧП первой степени, базу перевели в режим консервации, а всех находившихся на поверхности – и наших, и персонал базы – доставили на корабль и изолировали, включая даже пилотов, которые за ними летали. Боксы высшей защиты, где их поместили, накрыли дополнительно полями в режиме «белый шум». Изучение, во избежание потенциального заражения, продолжили с помощью наноботов и иных автоматических систем. Но так ничего и не поняли. А как только корабль удалился от планеты для подготовки к следующему прыжку, все изолированные вдруг сразу пришли в норму. Причем сами пострадавшие ничего толком сказать не могут – у них на события этого промежутка времени полная амнезия – как показало ментоскопирование, даже на уровне глубинных структур психики. Помнят только или беспричинную радость и эйфорию, или – те, кто хотел покончить с собой – немотивированную тревогу, ночные кошмары и резкие смены настроения. Но они работали, а к этому относились как к чему – то несерьезному, списывая на усталость. И к медикам базы идти не спешили – ну оно и понятно, кому же охота комиссоваться, да еще и с возможностью вообще потерять допуск во Внеземелье. Аналитики FIB на «Ясоне» дали заключение, что психика людей стала вдруг несовместима с данной планетой. А почему – нам установить так и не удалось! В результате база, как я уже доложил, законсервирована. Эвакуированный персонал сейчас на одной из карантинных станций в районе Юпитера. И я скажу, правильно! Видели бы вы, как мой начальник физзащиты, как в древности говорили, два метра роста и косая сажень в плечах, начал в одних трусах скакать за бабочками, да еще с венком из местных цветов на голове! Жуть! Так что проблемы с психикой – это очень серьезно. И, увы, но с подобным мы столкнулись и еще на двух планетах. Ну не до полного сумасшествия, но сильная тревожность, нервозность, кошмары и галлюцинации были.
– А еще какие проблемы встречаются? – спросил Мирославов. – Вы сказали про три раздела. Природа, люди, а еще что?
– Техника, конечно, – ответила Альфия Кажигалиевна. – Механические поломки, сбои программ и алгоритмов, отказ различных систем. Перечислять можно бесконечно, суть остается одна – техника ломается, причем неожиданно и в самый неподходящий момент.
– Ну так она всегда ломается, и на Земле тоже. И чаще всего именно в самые неподходящие моменты. Чего в этом экстраординарного?! – с некоторой нервозностью в голосе спросил начальник управления материально – технического обеспечения КИК Степанов.
– Процент сбоев и поломок. Я представляю отдел статистики, и мы в основном имеем дело с цифрами. Так вот суммарный процент всевозможных поломок и сбоев на базах, расположенных в данных областях пространства, намного превышает среднестатистический по другим изучаемым секторам космоса. Причем в некоторых случаях именно проблемы технического плана стали причиной катастроф первого уровня. Например, к нам поступили сведения о трех компьютерных системах, вышедших из строя полностью. То есть они работали, но делали вовсе не то, что должны были.
– Ну, все эти сбои легко устраняются, системы перепрограммируются и все! Какой тут первый уровень?! – произнес начальник отдела ИИ Раджеш Агарвал Шарма.
– Конечно, только что делать, если киберсистема базы влюбилась? Хорошо, если это проявляется в цветочках и сердечках на мониторах или тортиках вместо котлет. А если система отказывается выполнять свои функции? Если компьютеры перестают работать, блокируя доступ в информационное пространство базы и сменяя коды доступа?
– Но это же вполне устранимо, – парировал Раджеш. – Есть резервная и специально полностью изолированная от первой система ИИ, управление на которую можно переключить вручную, чисто механически. Плюс все системы жизнеобеспечения сдублированы и для них предусмотрено механическое отключение компьютерного управления с переходом на ручное. Кроме того, специально предусмотрена процедура жесткой перезагрузки системы путем ее отключения от питания. И управление энергостанцией на всех базах ведется отдельным от основного компьютерным комплексом, который также сдублирован и также может быть отключен механически с передачей управления операторам – энергетикам. А сбойную систему после ее отключения от питания бригада хороших программистов и системотехников перенастроит за пару дней, максимум неделю.
– Да, это все верно. Вот только на Дельте – 7, – взял слово командир «Одиссея», – попытка подобного вмешательства была расценена искусственным интеллектом как покушение на его «электронную личность». И он стал бороться за свое выживание. А вдобавок каким – то совершенно непонятным способом передал свое электронное безумие на компьютер энергостанции! Вам об этом должно быть известно!
– Да, наши специалисты сейчас разбираются, как это могло произойти – гипотез множество – от слабых эм – полей, наведенных в почве и системах коммуникаций, которые содержали коды управляющих команд и до выхода ИИ базы на передачу информации через модуляцию микролептон – торсионных полей. Однозначной оценки пока нет. Хотя некоторые механизмы дистанционного перепрограммирования изолированных систем ИИ уже нащупаны и разрабатываются меры противодействия. Кстати, ценность выявления подобных возможностей развития ИИ превышает издержки от произошедшего.
– Ну, знаете ли! – взорвался командир «Одиссея». – Там люди едва не погибли! Я всегда знал, что компьютерщикам их «страшилы» дороже людей!
– Извините, но я же знаю, что с людьми в конечном счете все нормально, а вот Вы явно не понимаете ценности результатов, которые мы получили при создании модели измененного поведения стандартных ИИ на Дельте – 7, – с возмущением ответил индус.
Капитан «Одиссея» уже собирался разразиться очередной гневной тирадой, когда Аотеароа прервал его и предложил вернуться к конструктивному обсуждению. Космолетчик выдохнул и уже более спокойно продолжил:
– Мы справились прежде всего благодаря предусмотрительности первых конструкторов космических баз. Именно благодаря им и нынешние базы оснащены системой механического отключения компьютеров и перехода на ручное управление, причем хорошо защищенной от проникновения нано – и прочих роботов, и задействовать эти системы могут только люди, имеющие механические спецключи и автономные шифр – устройства получения доступа. А то ведь эти хитромудрые ИИ и базы, и энергостанции направили к узлам перехода на ручное управление кучу подконтрольных им наноботов и разных прочих роботов с целью если не вскрыть их, то хотя бы повредить. И нашим системотехникам и энергетикам при поддержке бойцов отряда физзащиты…
– А они то зачем понадобились? – изумленно воскликнуло сразу несколько голосов.
– Да затем, что мы, как оказалось, даже представить себе не могли, сколько разных пакостей, включая атаки механизмов, может преподнести взбесившийся ИИ. Бойцам физзащиты пришлось в прямом смысле слова с боем прорываться к узлам отключения управляющих компьютеров. К тому же комп энергостанции пошел на прямой шантаж, угрожая вывести все энергоблоки в закритический режим! И начал это делать! Представляете, что бы произошло, не успей мы пробиться к системам механического отключения?
Хорошо хоть в комплект этой базы не входили боевые механизмы – хотя они обычно автономны и не связаны с ИИ, но компьютер энергостанци тоже не был связан, а вон как получилось. Думаю, всем будет полезно увидеть, что и как там происходило.
После этих слов командир «Одиссея» активировал виом и в течение последующих семи минут собравшиеся, не проронив ни слова, смотрели запись битвы оснащенных тяжелым вооружением людей и подчиненных им автономных роботов с другими роботами, которыми управлял искусственный мозг энергостанции базы Дельта – 7. Увиденное впечатлило всех – виом уже потух, а в зале все еще царила полная тишина.
Первым вышел из задумчивости Председатель КИК Альберт Аотеароа:
– Как я понял, имели место потери личного состава экспедиции и сотрудников базы?
– Да, погибли двое бойцов отряда физзащиты и четверо сотрудников базы. Пятеро бойцов и трое членов нашей экспедиции получили ранения различной степени тяжести.
– Было ли отмечено еще что – то необычное, помимо свихнувшегося ИИ? – спросил Мирославов.
– Пожалуй что лишь одно – пока наш ГИМП висел на низкой орбите, чтобы обеспечить, при необходимости, прямой энергоканал на поверхность – после отключения энегостанции могла срочно понадобиться энергия для разблокирования помещений базы и прочих аварийно – спасательных работ, наш ИИ тоже начал вдруг выдавать какие – то непонятные системные ошибки, сбои, – добавил командир «Одиссея». – Но наши спецы смогли их устранить, а как только .энергостанция была вновь запущена в ручном режиме управления и мы перешли на более высокую орбиту, сбои прекратились.
– Вот уж не думал, что от нашей собственной техники может быть столько опасностей, – сказал Мирославов.
– Да уж, жутковато выглядит, – согласился Директор КЭДРа Завьялов. – И что могут сказать по этому поводу наши технические и компьютерные службы?
– Мы обобщили информацию обо всех поломках, имевших нестандартный характер, – ответил Степанов, бросив короткий взгляд на Раджеша Агарвала, – тщательно изучили все доставленные на Землю технические средства с баз и записи экспедиций. Мои ребята каждую детальку проверили, все до последнего винтика и наносхемы. Поломки разные, но вот о причинах сказать трудно. Например, есть у нас обломки флаера – их специально по нашей просьбе привезли с планеты Медуз. Так вот, все повреждения вызваны именно падением флаера, а что послужило причиной этого падения – не известно. Я лично перепроверил все системы – и силовую электрику, и оптронику, и механику – все до последнего шва! Ничего! Должно было работать, но почему – то дало сбой, и флаер рухнул! Скорее всего, произошел отказ двигателя, но отчего – совершенно не ясно. Есть, правда, предположение, что его могла вызвать резкая смена полярностей в блоках и, возможно, это как – то связанно с магнитным полем самой планеты – там отмечались всплески. Или вот на планете Сиреневой звезды – там на базе все компьютеры тоже с ума посходили, хотя и не так жутко, как на Дельте – 7, но работа встала, исследования подвисли, да и вообще никакие вычисления невозможны, даже для связи. Ну, в начале – то они сами пытались наладить системы, даже запрос в наш отдел делали, а потом им не до этого стало. Извержение вулкана случилось, насколько я помню.
– Да, извержение вулкана, – сказал капитан «Персея». – Часть базы, включая основной узел связи, снесло горящей лавой, но люди успели эвакуироваться, прихватив с собой оборудование и вручную запустив силовую защиту энергостанции. Поскольку компьютеры все сдохли, то получить сейсмопрогноз они смогли только с автономной дублирующей системы, а у нее чувствительность ниже и потому времени на подготовку у них было совсем немного – всего примерно четыре часа плюс – минус тридцать минут. Хорошо, что по регламенту исследовательских работ этой станции у них были тяжелые грузовые вездеходы и глайдеры – это их и спасло. Да еще то, что тамошняя энергостанция была оснащена столь мощной защитой, что смогла выдержать удар лавового потока, а потом энергетики на пару секунд сняли поле, а пилоты уже разгруженных к тому моменту грузовых глайдеров успели за эти мгновения зацепить ее и, когда поле вновь включили, оттащили энергостанцию практически волоком подальше от места извержения. А вездеходы поволокли ее к месту новой дислокации. Ну а тут и мы прилетели и помогли, чем смогли. Кстати, выяснилось, что энергостанция была предназначена первоначально для базы на другой планете – Гефест – 5, с повышенной вулканической активностью, но до окончательного монтажа станции на пятом Гефесте оставалось по графику еще восемь месяцев, а у Сиреневой звезды вся база уже была собрана и не хватало только энергоблоков. И поэтому было решено отправить к Сиреневой звезде уже собранный комплекс, предназначенный для Гефеста – 5, а туда подготовить позже новую энергостанцию. Классический случай, когда «не было бы счастья, да несчастье помогло». М – да…
– Вот – вот, а чуть что, все шишки на нас пытаются валить, – тут же вставил Степанов и продолжил свой доклад. – После передачи нам всех записей телеметрии и внутренних блоков устройств со станции Сиреневой звезды наши техники и программисты пытались разобраться в причинах сбоев. Очень хорошо, что сотрудники базы, не смотря на критическую ситуацию, позаботились о том, чтобы вывезти материалы для исследования! Вот только к разгадке нас это, увы, не приблизило. И более того, в некоторых случаях бывает, что на планете оборудование не работает, дает постоянные сбои, а на Земле начинает нормально функционировать! Те же компьютеры, например. Так что мы даже думаем, что поломки могут быть связаны с особенностями данных планет. Возможно, изучив проблему глубже, рассмотрев все физические параметры планет, на которых случались поломки, и их звезд, мы поймем, в чем дело. И тогда скорей всего нам удастся создать технические средства, способные бесперебойно работать и в данных условиях.
– Что ж, это обнадеживает. Возможно, тогда нам удастся вернуться хотя бы на некоторые планеты, – вздохнул Завьялов.
– Ну а я закончу свой и так уже затянувшийся доклад тем, что чаще всего проблемы носят смешанный характер. И биологические, и технические, и природные в комплексе. У меня все. – Нурмухамедова отключила свой микрофон, вновь передавая слово председателю совещания.
– Ну а ты что молчишь, Лев Игнатич? – обратился он к командиру «Геракла». – Нас уже все попугали. А у вас же тоже был первый уровень? Что там были за напасти?
– Да уж, и нашу экспедицию не миновало, причем на последней планете, – сказал он, включая запись. Виом вновь ожил. – Это было на Неяде, одной из проблемных планет второго сектора. Планета в основном покрыта водой, участок суши небольшой и находится у одного из полюсов. Что, кстати, не характерно, обычно – то материки открытых нами планет ближе к экватору располагаются и климат там благоприятный, почти курорт, а тут вечная зима – ее бы не Неядой, а Антарктидой надо было назвать. Населена планета двумя разумными видами. Эскимосы, как мы их называем, ну похожи просто, живут на суше, «русалки» и, хм, «водяные» – соответственно, в воде. Изучались сразу оба вида, хотя наиболее интересным для Земли являлся вид, обитающий в океане. У них там города, развитая инфраструктура, промышленность, уровень примерно нашего 19 – го века, только основной вектор развития – биотехнологический. И очень трепетное отношение к биоресурсам. Скажем, они таки употребляют в пищу рыбу и некоторых морских животных, но при этом, во – первых, используют некие методы приманки, по которым приплывают только особи, совершившие уже не менее двух нерестов – мы специально это проверяли, а во – вторых, даже из них отбирают не всех – и никогда не вылавливают лишнего, четко ограничивая потребление. Ну и, конечно, они «пасут» косяки чего – то типа наших китов, получая от них молоко и жир, добывая его через специальные надрезы, не убивая животное.