Кирилл Геннадиевич Станишевский
Натурализм
Зачем искать ядро, если сам искатель является им? Дело не в том, чтобы не искать, дело в том, что важен вектор потенциала, само направление основной инициативы, поиск или ожидание которой занимает определённое время, в процессе чего можно заметить блуждание на периферии ситуативного положения константных значений. Без ядра не существует периферии, без которого возникает повышенная вероятность возникновения блуждания всех составляющих. Человеку некуда возвращаться, мораль и абстрактные памятки о небывалых последовательсностях не имеют власти над инстинктом и над истиной, мораль и есть инстинкт, завуалированный инстинкт, а любой возврат в иллюзорное желание комфорта под видом памяти, чреват попыткой вернуться в поиск преодолённых причин возникновения желания возврата. Мы находимся в ситуации, которая является мерилом определения положения всех вещей, здесь мы находим решения и здесь мы многое ещё не нашли, не нашли бесконечность и выход из хаоса неупорядоченности людского поведения на планете, из которого мы никогда не выходили. Лишь вверху нет придела, туда стремится вся энергия, вся динамика, оставляя скованные тяготы томиться в вечности. Бесконечность допускает всё, она допустила нас. И пока преобладающее большинство сковано тяготами, нет ни малейшего допущения бесконечности в действиях, нет созидания. Человек меняет форму уже допущенного, он истощает материю из которой порождён до изнеможения, не испуская плодотворных лучей творения из явленного им, он ослеп перед бездной вечности, погрузившись в периферийных хаос чередующейся утопии, скопившейся лишь из-за отсутствия способности исчезнуть в миг, тем и явившись ожидающей небытие, не видя того, не зная об этом, не желая воспринимать. Воронка сужается у поглощающего тяготения, там происходят все смешения и смещения, бурное выталкивание самой бездны вздымает из себя всплески всевозможных брызг. Есть ли вероятность, что за этими брызгами устремится вся воронка? В отношении свойств жизненных форм, такая вероятность прослеживается, но предоставляемая вероятностью возможность требует воплощения, сама по себе она ничто.
Что такое разумность? Способность эффективно применять имеющиеся навыки в обретении и выработке новых.
То, что можно подразумевать под логикой не может подразумевать противоречия. Почему? Происходящее происходит.
Прежде чем давать определение качествам психики, нужно зафиксировать в знаниях функциональные особенности мозга. Логикой это не измеришь. Оперативность мышления очень относительна к имеющемуся опыту, функциональным особенностям строения ЦНС, общему соматическому состоянию и характеристике отдельных эндокринных механизмов. Обрабатывать информацию можно быстро, но толку будет мало, мозг не так прямолинеен, там оперативность далеко не всегда сопряжена с качеством. Нервная ткань по скорости работает у всех одинаково, здесь задействовано много факторов, которые определяют эффективность её работы. Это не компьютер логический интегративный где скорость обработки влияет на производительность.
Логический аппарат – это неврологические ассоциации, они выстроены в соответствии с полученным опытом, то есть отражают запечатлённые фрагменты реального мира, где логикой зачастую не пахнет, если их носитель не в состоянии или не способен достоверно без противоречий выстраивать цепочку из фрагментов памяти в связи с функциональными и морфологическими характеристиками собственной натуры.
Нет отдельно логики и науки, как нечто неподдающегося органам чувств, есть носители логики, а они, либо органические (люди), либо неорганические (книги, компьютера), но всё равно связаны с людьми. Вот о них приемлемо говорить, что они там вынашивают и какое это получает развёртывание в действительности. Тем самым мы продолжаем носительство информации из поколения в поколение, это ненаследственная форма передачи поведения (информации), она не передаётся через размножение, она передаётся через общение и социализацию, через коллективные формы поведения и имеет собственный вектор эволюции, хотя существенно зависит от наследственных форм поведения и морфофункциональных особенностей.
Из полемики.
Можно соглашаться и не соглашаться сколько угодно, но это не меняет объективно выявленной фактологии. Наука, это не согласие или несогласие, как можно заметить, а то, что является максимально достоверным на данном этапе, то, что невозможно опровергнуть практически экспериметально-исследовательским образом. Возьмём информацию – она полностью материальна, абсолютно, и это опровергнуть невозможно, если придерживаться логики, поскольку любая фиксация информации материальна, сама информация – это материя, формация материи. Вообще ничего не существует кроме материи. Возьмём пространство – оно нематериально, оно является абсолютным отсутствием материи, но мы фиксируем это отсутствие информативно, материально, с помощью материальных нервных волокон. Отсюда вывод, который опровергнуть практическим методом не удастся ни у кого, если не учитывать свойства желания и нежелания в науке. Вывод: пространство нематериально, информация материальна. Фиксация информации о нематериальном пространстве материальна, но само пространство нематериально, его нет, но мы его фиксируем, фиксируем материально, биохимически. Мы можем зафиксировать пространство информативно, но его не станет ни больше, ни меньше, мы фиксируем пространство как опыт передвижения в нём, как опыт, информацию. Его нет, но именно благодаря тому, что его нет, мы его улавливаем в своём опыте, но мы улавливаем сам опыт, который материален, мы не улавливаем нематериальное пространство.
Любая претензия или попытка правления какого бы то ни было явления обязана иметь обоснованные критерии самой попытки влиять на что-либо, то есть чёткое откровенное действие показывающее иной исход событий, отличный от вызывающего претензию. Иначе, это обыденное недовольство, причина возникновения которого кроется лишь в нехватке отдельных веществ в мозгах или самих мозгов, то есть просто нежелание, не имеющее ни обоснования, ни действия нацеленного на возмещение и преодоление недовольства. Чем вы недовольны? Почему вы недовольны? Что вы сделали, чтоб исчерпать ваше недовольство не разрушая ничего и не отвергая ничего, воздействуя на сам источник недовольства, а ни на сопутствующие, машинально отождествляющиеся с внутренним недовольством вещи? Иначе в противном случае разрушение и отвержение становится вашей стихией, которая поглощает вас, поскольку вы подпитываете и взращиваете недовольство внешними факторами, а ни преодолеваете его путём прямого содействия с ним, путём поисков истинных критериев и всевозможных вариаций решения проблемы. Так проще, без должного внимания оставлять недовольство, взращивающее всё новые претензии и несоответствия с несуразными представлениями и отражающими лишь субъективный комфорт, служащие в последствии и побуждением действий, нежели уделить должное внимание и приложить усилия к разрешению ситуации наиболее благоприятным путём. Не нужно вскармливать отрицание живущее в вас механизмом экономии энергии и первыми попавшимися под руку внешними проявлениями, стоит размеренно прилагать усилие к преодолению негодования путём содействия и творчества. Безусловно, формы антагонизма и агонистического поведения в обществе могут преобладать и это разрушает любое творчество, но нужно идити дальше, дабы выйти из биологического утопизма социального масштаба.
Узурпация сознания заключена в социализирующем стимуле, она кроется в приоритетных абстракциях, которые возникают аналогично благоприятному воздействию на ЦНС под влиянием гормональных мотиваторов, это иерархия конформистических приоритетов согласно тенденции бессознательной социализации, когда данный процесс не подчинён осознанной деятельности мыслительного аппарата. Всё, что бы не возникло у вас как приоритет или привилегированный образ, это продуктивная деятельность ЦНС, а всё что вызывает негативный ответ, это исключение продуктивной деятельности ЦНС, что может быть вызвано разного рода этиологией: опыт, слабость, усталость, нехватка отдельных веществ в ЦНС, патология, устройство ЦНС. Внедряя информационные маркёры согласно свойствам нервной системы, можно подчинить человека любым иллюзиям, но бывают и исключения. В норме в процессе социализации и построения социальных отношений люди расставляют приоритеты, каждый для себя и коллективно по обощённым признакам, и именно в этом кроется сама суть узурпации. Это своего рода когнитивное паразитирование в обобщении поведенческих приоритетов за счёт получаемых посредством них привилегий разного формата, когда ваша продуктивная деятельность ЦНС воспринимает и выстраивается согласно чувству причастия к некой особенности, всегда имеющейся ввиду, но никогда не достигаемой, своего рода чувство владения успехом, чувство социальной значимости перед кем-то и для кого-то, согласно чему мозг человека испытывает положительную и отрицательную стимуляцию, успех/неудачу. Грубо говоря – это процесс выделения восприятием соответствия и несоответствия с положительным и отрицательным опытом/воздействием. Это в норме работы ЦНС, но на этой почве бывают и отклонения. То есть, продуктивной деятельностью ЦНС выстраиваются и вырабатываются механизмы взаимодействия с внешней средой (в том числе и с социальной), а когда в этих механизмах формируется определённое воздействие извне, критерии, абстрактные маркёры и любые другие комплексные системы стимуляции вашей ЦНС через сенсорную систему, особенно если это образ нечто гиперприоритетного, однажды вызвавшего у вас положительные впечатления или яркие ощущения и теперь побуждающего достигнуть аутентичное чувство, то у вас зарождается переживание полёта в страну чудес, когда вам открывают возможность коснуться того через эмоциональные переживания (впечатлиться), когда стимулируют и создают условия для появления ощущения увлечённости значимым для вас делом, особью, системой ценностей, создавая саму значимость через эмоции (гормональная регуляция поведения). И если у человека нечем осмыслить это, либо он не нуждается в этом осмыслении всем своим существом, тогда дело обстоит ровным счётом. Этот процесс неизбежен для нормальной работы ЦНС, но если в некоторых областях мозга не хватает информативной массы (опыта или просто массы), тогда нервная система некоторых особ принимает любые неизбирательные очертания и зачастую это дети, поскольку у них нет ни опыта, ни объёма коры головного мозга, ведь она у детей формируется. А по истечению обстоятельств в связи с многими факторами люди остаются неврологически неизменными пока нет существенных сдвигов в их жизни или в самой нервной ткани, они могут поменяться отрицательно, но продуктивно вряд ли, продуктивные изменения требуют исключительно интеллектуальных усилий, которых может не быть морфофункционально. Старайтесь как можно подробней и бдительней разбирать те вещи и стимулы, что вас дрессируют. Иначе в ваши приоритеты возводится лишь самое массовое, специально или случайно впечатляющее (что угодно), являющееся зачастую лишь эффектным образом успеха, но не самим успехом, что требует лишь конформного подражания, минимум старания, но максимум гормонального впечатления при минимизации сложностей, что вырабатывает естественную неврологическую зависимость от выработанных механизмов взаимодействия с внешней и социальной средой. Проще выражаясь, успех которого нет – это фикция, когнитивная манипуляция в иерархической струе выработки социальных отношений на гормнально-эмоциональном уровне формирования приоритетов. Вы всюду и повседневно видите имитацию успеха, просто везде, но в итоге, полезными и толковыми делами занимаются единицы, из-за чего в обществе начинают преобладать паразиты всех сортов, узурпаторы и узурпируемые, кучькующиеся вокруг любого источника пропитания, который появляется согласно законам когнитивной узурпации, а ни в ходе высшей деятельности ЦНС и применения научных знаний, как поиск наиболее приемлемых решений, даже если они сложные. Современные формы организации общества подвластны бессознательной социализации, интеграционной инерции по биологическим и конформным критериям, где всегда в приоритетах что угодно, но только не самое значимое. Это связано с тем, что инертное поведение не требует стольких энергетических затрат, сколько требует творческая и интеллектуальна деятельность, длительно и кропотливо формирующая знания и понимание сложных вещей, значение отдаётся всегда самым первичным и самым примитивным формам адаптации к внешней среде, которые, как мы видим, хоть и биологически эффективны, но крайне разрушительны и зачастую несут вред, что в итоге неэффективно биологически втройне. А для того, чтоб было иначе, необходимо формировать значимость приоритетов на всех уровнях с помщью тех, кто способны преодолевать конформное поведение и социальные тенденции интеллектуально, прежде всего во благо. То есть, не просто стремление противопоставить себя толпе или отдельным вещам, чтоб выпендриться, а способность искать и находить наиболее оптимальные решения там, где их никто не ищет и не находит, там, где они необходимы.
Самый эффективный способ развалить какую-либо структуру, это дать неструктурированным в понимнаии людям возможность влиять на неё, либо владеть ею, и они сами сделают своё дело, вероятно даже не подозревая об этом. По такому алгоритму разлагается любое общество и любая организация, экономика, образование, наука, медицина.
Когда организация устроена правильно, то любой потенциал способностей получает полноценное развёртывание и применение, поскольку есть вариации и доступ к возможности применять способности в самой конструкции общества, но когда в организацию общества внедряются вредоносные элементы служащие стопором естественной реализации способностей и возможностей, тогда начинается деструкция.
Это отслеживается на примере того, когда общество не было обуздано коммерцией, а способные люди могли свободно попасть в среду, где их стремление обретало воплощение, что соответствует большим скачкам в науке и научным достижениям. Теперь же, когда подобного рода особы не имеют ни возможности, ни вариаций воплощения своих творческих стремлений за пределами коммерции, не имея ни материального, ни организационного пути в обход изголодавшегося социума и стоящих во главе него коммерсантов, бюрократических и финансовых законов, мы получаем стремительный упадок в науке, в экономике, в образовании и во всех сферах, поскольку в этом лавинообразном процессе задействована вся социальная структура, это её устройство, и оно по большей части инертное.
Аналогия простая: если вы оказались посреди многомиллионного мчащегося стада буйволов, вы никуда не денетесь, у вас два варианта, инертно мчаться или предаться почве под натиском копыт. И не имеет никакого значения куда они мчатся, пропасть это или пушистые облака, что им зачастую и кажется, всегда наилучшее и благоприятнейшее (пушистые облака/конформный автоматизм под гедоническими стимулами), но как подсказывает опыт, именно под пушистыми облаками находится пропасть. В таком процессе любая отличительно дифференцированная черта поведения очень быстро исчезает. Либо мчишься и не имеешь ни малейшей возможности выделить что-то качественно отличающееся, то есть исчезаешь, как сознание и возможность проявления твоей натуры, либо просто исчезаешь целиком и полностью.
Ни мир, ни вселенная не исключают ничего в отношении дифференциации качеств по законам физики, это исключение носит целиком стадный характер, это инертная тенденция бегства в небытие, упраздняющая саму возможность сознания и детального разбора того, что есть бытие, что есть небытие.
Помимо физиологических и биохимических предпосылок, семантически к агонистическим наклонностям можно отнести состояние, в котором утрачена мотивационная опора жизни, когда жизнь лишена основных ценностей. Здесь выступают два веских фактора, это внешний, имеющий непосредственное расположение в окружающей обстановке и внутренний, являющийся отражением внешних факторов, но непрерывно варьирующийся между влиянием на внешние факторы эндогенным образом и влиянием внешних факторов на эндогенные механизмы. Формально, это обыденная картина опосредованная адаптацией изнутри общественной структуры к обществу, где не существует никакой мотивационной и опорной миссии, где нет достаточно структурированных норм жизни с медицинской точки зрения, нет миссии, согласно которой даже лишённая ценности жизнь следует сквозь неведомость во что бы то ни стало и несёт её, это сама суть как такового феномена миссии, она есть вне жизненных ценностей, поскольку является ориентиром находящимся в других сферах бытия, вне личности, за приделами быта и этнических нравов, в самых фундаментальных и обширных зонах, где любое колебание задаёт вектор, отражаясь на целых исторических эпохах. Личность сама по себе упраздняется на фоне миссии, она слишком мелочна, слишком опосредована другими личностями, её голос не выходит за пределы общественной органики, он исходит изнутри неё, а ни извне, обращаясь к ней. И поэтому, когда личность будучи целиком подвластной тем критериям и обстоятельствам, что составляют её, если лишается их, склоняется поведенчески к суициду или агонистическим формам поведения с чередованием гедонических форм поведения, где происходит утрата структурирующего поведение содержания, когда личность сужается и теряет детали вариаций в когнитивном пространстве и поведении, лишается связи с жизнью не просто мотивационно, но и метаболически, что может убивать. Но если личность иссякает и упраздняется под влиянием высшей миссии, не через сужение личности и упрощение содержания в поведении формирующем мотивационные критерии, без потери бытовых ценностей на метаболическом уровне, когда наличествует опыт полученный в ходе пребывания в высших сферах бытия, в миссии рождённой за пределами личин и социальных отношений, то неависимо от того, в ходе чего упраздняется личность, она как нечто не имеющее никакой существенности и никакого значения нивелируется продуктивным метаболическим стимулом творческой мотивации, когда жизнь предана всевышним законам бытия. Эти законы определяют саму возможность быть, нести миссию эквивалентную абсолюту бесконечности, когда суицидальные порывы обретают силу творчества, имеют не агонизационную форму поведения, а форму творческой несдержанности, тогда лишение личности не избавляет от жизни и не сужает мотивацию, тогда само избавление исходит из побуждений находящихся далеко за пределами личности, за пределами социальных взаимоотношений, исходя из сфер за приделами быта, а ни из быта, определяя само наличие миссии, как то, что наличествует вне зависимости от личности, за пределами жизни и смерти, на других уровнях бытия, которые не касаются или слабо касаются общественной ментальности. Речь не о сверхиедях патологического характера, которые на почве обильного гормонального избытка или избытка отдельных метаболоидов со сменяющимся их спадом образуют бредовые завышенные ценнности, речь сугубо об интеллектуальных и творческих способностях, которые на когнитивном уровне погружают человека в длительное и продуктивное отчуждение от ментальных ценностей окружающего общества.
