Кирилл Геннадиевич Станишевский
Натурализм
С тех пор, как в экономике преобладает инстинкт, она носит деструктивный и антинаучный характер, своего рода агрессивный антагонизм, преообладание агонических стимулов поведения в социальных структурах, где начинает преобладать популизм, интрига, скрытая манипуляция и нажива, эти вещи размывают черты любого конструкта, как стратегически выстраиваемого организма, то есть исчезает сама суть развития, подобно тому, как сложнейшая форма жизни под влиянием голода или тотальной депривации спускается к примитивнейшей форме поведения, вымирает, словно это и не форма, а нечто инертно разлагающееся в процессе ферментации уже умершего. Любой систематический масштаб сегментируется под влиянием агонистических и гедонических факторов поведения, поэтому они должны отводиться цивилизованным образом из влияния на сложные и масштабные вещи.
Зачем вы убиваете не своё время вынося за него стоимость, которую сами сочли покрывающей издержки? Не создавайте причастность, которой не будет без вашего мнения, это заблуждение.
В вашей голове всегда есть наиболее благоприятный вариант исхода событий, не
ведитесь на него.
Дистанционные связи формируемые бесконтактным образом с внутренними формациями, информация, своего рода ключи и замки, но не воссоздающие физического дополнения в виде прочного основания.
Ночь, одна из множества вещей, на которую мы не оказываем ни малейшего влияния, но нам хочется верить, что в самом уязвимом состоянии спокойствие сохранит плоть.
Они кидали дрова в костёр, но хотели вырезать скульптуры из них, и делали весьма соответствующий вывод, что угли не годятся для этого.
Пока люди не научатся жить без войн и конфликтов, то есть, не давать ход тупости, тогда говорить о некоем отличии от животных рано. Раздражение, программная реакция направленного действия, возникшая в ходе физических процессов.
Патриотизм может выражаться в глубинном уважении исторического становления государства или общества, обоснованным желанием воплощать это становление в совершенстве, в понимании всех фундаментальных аспектов науки, это своего рода справедливость, конструктивизм, нежели полное противоречие этим вещам на базе несусветной чуши или иных когнитивных вирусов, вселяющих деструкции в основы мироздания или ментальность людей. Чтоб что-то говорить о человеке, нужно говорить о его природе. Патриотизм начинается с понимания сути, с приверженности достижениям и успеху, а ни с пропаганды или противопоставления чему-либо. Политики не вникающие ни в природу человека, ни в экономику, не понимающие множество научных основ построения жизни, прикрывают свою страсть к наживе красивыми лозунгами о свободе, о цивилизации и демократии, в тотже самый момент разрушая ментальные основы стабильности, это бестолковые поступки, не способные понять, что уровень технологий и понимания окружающих процессов на сегодня таков, что всё это можно привести в наиболее разумную форму взаимодействия, нежели инертное поглощение всего, что пахнет едой. Даже не заикайтесь о принципах построения людского общества, если вы не познаёте его биологическую основу и физическую взаимосвязь с окружающей средой, в чём выражается долгий исторический и эволюционный путь образования вашей плоти. Вокруг нас бесконечность, вы эквивалент бесконечности, не менее, и только вдумайтесь насколько скудны побуждения тех людей, которые направляют свои силы на разрушение или на подчинение безосновательным принципам, не понимая того, зачастую прикрываясь благими намерениями, политическими образами, свободой и прочими маркировками эмоционального содержания, внушающих благие чувства.
Человек редко видит суть или истину, зачастую его взгляд преуменьшен или преувеличен, поскольку внимание строится на эмоциях и вызывающих чувства стимулах.
Если справедливость и логика не соприкасаются в формах своего воплощения, тогда и то, и другое превращается по отдельности в проблему.
Сочувствие позволяет избавиться от ответственности, если располагает действия вопреки ей. Ведь выбрать два приоритета невозможно, они могут противоречить друг другу, но может и быть прямая необходимость принять решение. Например, пограничник сочувствует беженцам, но он не может им помочь, либо он может сделать всё, чтоб помочь им, он примет большую ответственность, если сделает это вопреки закону, либо он может сочувствовать, снимая с себя ответственность, объясняя это служебным долгом и необходимостью. К сожалению это основа всей морали.
"Если проблема имеет решение, то беспокоиться незачем, если проблема не имеет решения, то беспокоиться бессмысленно." Эта цитата отражает проблематику такого явления, как цитаты и любые высказывания, согласно которым жизнь оформляет образные абстракции. Подойдя к этой цитате с объективной стороны, то очевидно, что любая проблема и явление носит динамических характер, и исходя лишь из этого, становится очевидным, что выяснить то, насколько проблема разрешима или неразрешима, возможно в ходе динамики, то есть, практически. Думаю польза данной цитаты не в том, чего нельзя обнаружить в ходе сугубо субъективного суждения, а в том, что есть множество вещей на которые мы не в состоянии влиять и есть вещи, которые целиком зависят от нас, все эти вещи, форма нашего влияния на них и их влияние на нас непостоянны, они меняются, на чём и акцентируется внимание в данном контексте, как впрочем вырабатывается расстановка приоритетов любой формы жизни.
Вокруг бесконечность, её не одолеть, но нужно что-то делать, опираясь на её непосредственную повсеместность, нельзя скупиться на свершения приносящие пользу, нельзя ограничиваться инертным инстинктом привычек и выгоды оперируя с необъятным, это губительно и скудно по всем показателям, не считая спорадического локального гормонального поощрения и формируемых им впечатлений.
Никогда не изучал никакие трактаты и писания, вообще читаю мало и редко, причём всю жизнь, но это позволяло вырабатывать понимание вещей, а ни узнавать о них, но и где-то узнавать, ведь множество научных объяснений, да и словесное сложение мыслеформы не заложено в голове с рождения. Например логика. Никогда не вникал в этимологию этого слова и Аристотелевские формулировки, люблю яблоки, иногда на рыбалку хожу. Да и вообще с детства возникает ассоциация со словами, которая отображается в действиях или во вложенном смысле окружающими людьми, то есть, то, что люди называли логичным, не противоречило ничему или было наиболее соответствующим, отсюда моё понимание логики, как выработки семантического соответствия при описании любого явления и соответственно отсюда кротчайшая формулировка логики, как таковой, "Если что=то происходит, значит это ничему не противоречит", следственно противоречий не существует в природе вообще, есть неправильное понимание или толкование, создающее несоответствие происходящему в головах людей и семантические разногласия. Кто знает где растут мухоморы? Говорят, что ими лечат недуги.
Даты не имеют значения, имеют значение события,
Вы можете за цифрами календаря ничего не видеть,
Но каждая дата там стоит чьей-то жизни.
Ни порядок, ни беспорядок неуместны, если на их почве не выстраивается достаток и цивилизационный рост. И порядок, и беспорядок уместны, если создают возможность выстроить обеспеченность цивилизованного роста достижениями.
Алчность лишь перманентность.
Создание проблем ради дискредитации, вершина мысли современного первенства инстинктивного побуждения наесться нервной системой, вовсе не учитывая пищевую обстановку.
Тишины не существует.
Социум – это повсеместная клевета, а политика, крайняя её мера. Нет большего источника и сосредоточения лжи, чем позиция большой ответственности, она становится точкой притяжения для внимания, сток событий устремляется всегда по пути наибольших сосредоточений инициативы или её муляжа, фикции. В том случае, если оная порождает чувство страха, безынициативность, получается полная противоположность, крайняя форма безответственности.
Бюрократические принципы устройства систем контроля призваны организовывать, а значит создавать достаток и обеспеченность в приемлемой форме, но не ограничить градиент роста в ракурсе научных достижений.
Боль существует в природе не для того, чтоб свыкаться с ней, а для того, чтоб избежать её. Но здесь есть проблема, а именно в том, что устройство людского мира благоволит свыкаться с ней, воссоздавая сложность при избавлении от неё, где всегда проще смириться с болью, чем что-то сделать, чтоб избежать её, вам отрезают все пути избавления от боли, рисуя выход в нужном им месте, это дрессировка. Вас приучают к боли, хотя организм невозможно отучить стремиться, и это стремление обретает форму полной бессознательности, поскольку сознание занято смирением, а выход за его рамками или находится в руках дрессировщиков, куда следуют целые толпы в надежде на благополучие, которое им вымалёвывают такие же выходцы из толпы, они ничем не отличаются, они также без какой-либо доли понимания стремятся избавиться от боли, в постоянном примирении с ней, они лишь притупляют чувства и им кажется это избавлением, но однажды боль накатывает с новой силой. Вы видели хоть одно существо, которое так мирится с болью, как человек? Это примирение убивает всё живое, изрядное раздражение убивает психику, поскольку по сути с болью смириться невозможно, иначе она притупляет чувство, забивает рецепторы. Поэтому в мире столько бесчувственности, столько невротиков, которые при всестороннем опыте неудач или неприятных ощущений, заточаются в себе, при этом ограждаясь от любого поиска и принятия решений, поскольку всюду их преследует оставленный болью отпечаток, что обретает форму компенсаторного поведения во всевозможных проявлениях, которые можно наблюдать повсеместно. Человек, став на путь примирения с глупостями, стал на путь вымирания, стал на путь примирения с гибелью, избавив себя от возможности чувствовать это, а значит и осознавать. Человек избавил себя от самых важных решений, от подвигов и покоряющих мир достижений, и более того, сам мир теперь облачился в сущее добровольное рабство, отрезая огромные филогенетические ветви из поколения в поколение. Чувство и интеллект неотъемлемы. Отсутствие стимула ничего не порождает.
Что происходит с теми, кто не избегает боль? Они вымирают, поскольку некоторые болевые раздражители сразу убивают. Дело лишь в том, насколько чётко мы способны их разглядеть, насколько сохраняем сознательную чуткость, ведь примирение с болью зачастую таится под обликом ублажающих образов, под гедонизмом самой примитивной прихоти, это внушение через страдание, ублажающее внушение воссозданное для маскировки боли, ещё один дрессировочный трюк. Так действует эндогенная наркомания, анестезия, выдвинутая в качестве социального согласия, избавиться от которого очень сложно, ведь иначе боль и неудобства людской уязвимости перед вселенской необъятностью обнажаются во всей красе, а избегать того приучили примирением, анестезией социальной значимости и прочими мнимыми глупостями. Нет самых основных стимулов – нет действий, нет стимулов преодолевающих энкефалиновую зависимость. Возможно эндокринную систему регуляции поведения в общих социальных масштабах так просто не выправить, поскольку социальный стимул выступающий анестетиком стал преобладать над стремлением преодолеть препятствия перед жизнью во вселенной, не смотря на то, что стремление ищет выход, создаёт, изобретает, а примирение даёт обезболивающий эффект даже под видом заблуждения, поскольку это по сути приятное бездействие перед трудностью, эфемерность, временно и регулярно притупляющая боль вместе с чувством вместо поиска решений. Это тупость, ригидность, зависимость от форм поведения избавляющих от чувства неудобств вместе со стимулом понять это неудобство при наличии явной, но во многом упущенной возможности избавиться от неудобства содействием ей и исследованием её. Вселенная и наша относительно уютная планета полны неудобств для жизни до бесконечности. Губительно примиряться с ними под предлогом внушённого чувства успеха от имитируемых или даже получаемых благ, изолируясь от возможности многое понять из всего этого, а значит и от возможности изменить что-то к лучшему.
Возрождение, как никогда веет призраком сквозь мрак испещрённой временем эпохи, с трудом давая знать о себе в фасцинациях отчасти разлагающегося, отчасти модернизированного быта. В этом дуальность преддверия порывов созидания и его циклического возрождения. Упуская из обозрения повседневность машинизированных будней, не учитывая подъёмы и падения в их сферах, стоит подметить то, что даже избегая их, не исключить, ни вырождения, ни возрождения, учитывая самобытность и сохранность культуры, стремления в направлении её выделения из повседневности. На фоне полотен Микеланджело, под звучание строф Данте, в избытках творческих порывов Леонардо да Винчи, есть определённая атмосфера тех времён, согласно которым складывалась жизненная обстановка вокруг них. Думаю не стоит и упоминать трудность окружающих их обстоятельств для формальной жизнедеятельности, уровень медицины и всех остальных плодов цивилизации на тех этапах становления рода людского. Исходя из чего стоит говорить о возрождении, опираясь именно на плодотворность многих показателей развития по всевозможным направлениям, бьющейся из века в век через толщу имплицитных низин формирующейся нравственности человека, принёсшего в собственный мир чуждую и несвойственную ему конкуренцию, возникшую в низинах животного мира, но утопически увязшую в глобальных процессах интеграции и глобализации, интриганство укрепившееся нападками и тем вошедшее в слои становления человека впитавшего в себя всё наследие предшествующих эпох. Несмотря на присущую всем временам нищету отдельных показателей, ренессанс имеет все шансы сложиться, но не по подобию прообраза итальянской культуры, а по своему неподражаемо, как то полагается любому расцвету культуры. Здесь скорей стоит уделить должное внимание тем деталям и моментам, которые представляются содержанием возрождения и вырождения по отдельности, поскольку в ходе продвижения по исторической колее любое государство или империя включает в себя и то, и другое. Именно в культурологическом контексте имеет место упомянуть эти черты, ведь именно техногенное устройство жизни и сегодняшнего быта даёт возможность придать очертания новой эпохи, впервые, как рождается каждая эпоха, в связи с выходом небывалых тенденций на арену мировых состязаний в пересекающихся слияниях интегративных процессов, где предоставляется возможность, и я бы даже сказал "необходимость" вывести наряду с этим и искусство, истинное, подлинное, неподражаемое. Скорость движения человека и информации по миру определяет скорость интегративных процессов. Человек ещё слишком далёк от глобализации вопреки опрометчивым мечтам космополитов изымающих из организационных систем стимулы для примитивных нужд самого обычного голода и ничем не увенчавшегося желания преумножить суммы любой ценой. Это далеко от подобия поистине глобальных и небывалых порывов всего человечества. Массмедиа заполонившие хламом среднестатистического впечатления все ниши внимания к творчеству, а в месте с тем и чеканя его форму опускают искусство ниже плинтуса, похерив все патетические переживания и таинство, что уже выражено в форме той обыденности бытовых ритуалов, воспринимающихся отпечатавшись на выражениях лиц, скорей, как должное и само собой разумеющееся, а ни нечто восхитительное и открывающее занавес необъятного бытия, умещающегося в душевных порывах, сопутствуя им. Всё превращается в должность, не учитывая ничего и никого, кроме назначения этой должности. Излишество аморфно без растущих градиентов, но и не должно быть недостатка, если говорить об организации цивилизации, и то, и другое создаёт издержки, столпотворения, замедление, в ходе которого возникают очерёдности, очерёдности из нехватки и логистических оплошнотсей, во всей вариативной множественности. Это нехватка распределения, организационные промашки, никак иначе. Мы можем фактически констатировать излишество и недостаток в их формальном избытке, это говорит о преобладании горизонтальных причинностей, в которых сложно выделить смещение по вертикали вверх. Согласно свойствам алгоритма в векторальной перспективе, очевидно, что любое стремление к срединному показателю в динамической структуре само уже неприемлемо и губительно в творчестве, поскольку сдвигает срединный показатель вниз по мере продвижения в его сторону, а вместе с тем и другие показатели. Это действительно последовательное уподобление насекомым, предельное уравнивание в узких гормонально-пищевых функциях поведения. В творчестве должны быть энергетические источники одержимости созиданием, точки опоры для роста. Безусловно в членистоногих есть формальные вероятности социальной формы, которые могут быть воплощены в людях с истечением длительного техногенеза, как у стебельчатобрюхих, когда половое поведение будет замещаться технологиями в гораздо большей функциональной эффективности, где могут появиться и бесплодные самки инженеры с культивированным эволюционно интеллектом, и технологическая матка царица контролирующая улий и воспроизводство популяции с помощью ИИ, а может это станет причиной искоренения сексуальных стимулов и монополизацией пола в человечестве при компенсации другого пола техникой, прежде чего будут половые конфликты на этой почве. Вопорс, какой пол монополизируется, но это фантастический помысел, ведь прежде, чем к этой мысли подойдёт реальный ход становления жизни, будет проведено огромное количество преобразований на техническом и биологическом уровне в управлении эволюцией человека.
