Кейси Ники
Седьмое солнце
В очередной непримечательный серый день Кларк осталась на базе совсем одна. Она устало бродила по комнате, изредка бросая взгляд на карту, которую составила. Письмо от эксперта, у которого она заказывала исследование, пришло неожиданно. Тот просил приехать за результатами. Не долго думая, Роуз спустилась в гараж, взяла машину и помчалась в город. Ей не терпелось получить заключение, которое она ждала месяц. Сэм подсказал, что одна лаборатория в городе может вычислить уничтоженные биологические следы с предметов.
Наконец, результаты были готовы. Кларк отдала на экспертизу обложку папки, в которой хранилась информация о бомбе. По мнению Роуз это могло помочь в поисках создателя, да и предатель, в теории, мог предпринять попытку украсть или скопировать папку, когда она уже находилась у Директора Джонсона. Роберт считал гипотезу абсурдной, а лабораторию мошенниками. Он предпочитал пользоваться только своими проверенными местами, к коим эту не относил, но запрещать Роуз не стал.
На полпути к городу Кларк остановил полицейский за превышение скорости. Она так спешила, что совсем не думала о правилах. Ко всему прочему взять водительское удостоверение и паспорт она тоже не догадалась. В «Blackhills» носить с собой документы необходимости не было. Она и не задумалась о том, что они могут пригодиться.
Роуз впервые покинула базу, да еще и без разрешения Роберта, и сразу влипла в неприятности. На полицейского уговоры не подействовали, и он отвез ее в участок. На вид Роуз не выглядела совершеннолетней, и служитель закона решил, что она взяла родительскую машину. Через пару часов за Кларк приехали Роб и Генри. Один их вид уже пугал. За время ожидания Роуз успела остыть и понять, что совершила глупость. Ей было очень стыдно за свою выходку. Роба она впервые видела таким серьезным. Он смотрел с разочарованием и возмущением, Кларк была готова на любую его шутку, только бы босс сменил гнев на милость. Она понимала, что провинилась и заслуживала, чтобы на нее злились. Генри старался не встречаться взглядом с Роуз, лишь когда вошел, посмотрел так выразительно, что у нее по спине пробежали мурашки. Его глаза стали темно-синими, лоб нахмурился. В остальном парень вел себя отстраненно. Роуз не нравился его вид. Он казался таким холодным. Мужчины бегло переговорили с офицером и подошли к Роуз.
– О чем ты, вообще, думала?! – начал Роб. Кларк молча стояла, опустив взгляд. – Черт, это уму непостижимо, ты очень разочаровала меня, Роуз Кларк, очень. Сбежать с базы! Взять машину, без документов, в незнакомом городе! На что ты рассчитывала?
– Прости, Роб, я не подумала, – Роуз смотрела в пол и теребила карман на джинсах. Роберт не кричал, но говорил так эмоционально, что Роуз хотелось провалиться сквозь землю от стыда. На висках босса слабо выступили тонкие вены, едва пробиваясь через загорелую кожу голубыми линиями, а обычно идеальная прическа выглядела слегка небрежно.
– Ты хоть понимаешь, как подставила меня? Я ведь несу за тебя ответственность! А если бы с тобой что-нибудь случилось?
– Я понимаю, – промямлила Роуз, все еще глядя в пол.
В ней кипела смесь стыда и разочарования, ведь обычно ее безрассудства, так или иначе, заканчивались хорошо, если так можно сказать. И никто не отчитывал ее, потому что за результатом забывалось ее поведение. Так было на учениях, когда она упала с мотоцикла или полезла в окно второго этажа, так было на соревнованиях, так было, когда ее взяли в плен. Теперь она просто совершила глупость, без какого-либо результата, который помог бы закрыть глаза на сам поступок. Осознание пришло к Роуз так внезапно, что она растерялась от того, с какой стороны увидела себя. Кларк, наконец, поняла, как выглядят ее выходки. Не серьезный агент, способный на оправданный риск, а маленькая глупая девчонка, которая прет напролом, не думая о последствиях. Кларк злилась на себя.
– Не знаю, о чем я думала! Правда, просто сорвалась сгоряча. Мне так хотелось поскорее забрать эти чертовы результаты, что я даже не подумала о последствиях! – Роуз больше не смотрела в пол, она смотрела в глаза Роберту и была готова понести любое наказание. Чувства вырвались наружу, взгляд был потерянным. На нее будто снизошло озарение и много предстояло переосмыслить. Это напугало ее, ведь теперь нужно было что-то менять в себе. – Мне больше нечего добавить, кроме как прости, я поступила безрассудно, – последние слова она произнесла уже спокойно, контролируя речь. Лицо Роберта все еще выражало недовольство и гнев, но было видно, что он немного смягчился. Босс будто понял, что Роуз действительно осознала серьезность поступка, и заметил искренность сожалений. Он видел, что у подопечной внутри что-то происходило. Перемена была очевидна.
– Ладно, обойдусь без банальных нравоучений, надеюсь, ты и правда все понимаешь, – Роберт говорил спокойно, тон практически вернулся к обычному. – Тебе и без меня сейчас крепко достанется, – босс едва заметно усмехнулся, подавляя злость и раздражение. Роуз поняла к чему он клонит: вид Генри не сулил ничего хорошего. Роб переключился на него. – Вы тут поговорите, а я пойду, узнаю, куда отправили машину и как ее забрать. Советую выйти из отделения, – последняя фраза прозвучала в его привычной шутливой манере. Было очевидно, что Генри зол на Роуз так сильно, что разговор предстоял не из приятных.
Генри смерил Роуз презрительным взглядом, молча повернулся и пошел прочь из отделения, как и посоветовал Роберт. Кларк покорно побрела за ним. От ее вызывающего поведения, уверенности и храбрости не осталось и следа. Ей было действительно стыдно, и чем больше она думала об этом, тем больше осознавала, что часто была не права. Сильнее всего она переживала из-за того, что показала себя не с лучшей стороны и все испортила. О Генри она тоже думала. Ее будто ледяной водой окатило, и она, наконец, поняла, что вела себя эгоистично и по отношению к нему. Он имел полное право злиться. Роуз не понимала, почему он до сих пор возился с ней, давно мог бы оставить ее наедине со всем ворохом проблем, которые к ней прилагались. Импульсивность явно была пороком Кларк, да и в остальном она была не подарком.
Роуз понимала, о чем думает Генри. Несмотря на то, что они сильно отдалились, она все так же хорошо его чувствовала. В прошлый раз безрассудство чуть не погубило ее, и Генри знал, как далеко она может зайти. Пара вышла на улицу, вокруг почти никого не было, не считая нескольких прохожих, спешивших по своим делам и тройки полицейских, которые курили возле машины. Генри остановился. Роуз заметила, как он глубоко вдохнул, его плечи поднялись и медленно опустились. Затем парень повернулся к ней и, стараясь скрыть раздражение, повторил вопрос Роберта:
– О чем ты думала? – раздражение скрыть не удалось. Роуз только открыла рот и успела набрать воздух, чтобы начать оправдываться, как Уотерс жестом остановил ее и продолжил свою тираду. – Как ты можешь быть такой безрассудной и подвергать себя такому риску? Это просто уму непостижимо, взять машину и поехать непонятно куда в незнакомом городе. Это могло быть опасно для тебя. Мало ли, с чем или с кем ты могла столкнуться! – парень почти кричал. Роуз опешила от речи Генри, таким она не видела его раньше. Ей казалось, что он в принципе не способен на злость.
– Прости, я не хотела, чтобы так вышло, я совсем не думала о последствиях и.., – Кларк растерялась и мямлила словно ребенок. Генри снова прервал Роуз. Вероятно, эта фраза его зацепила, и он еще больше изменился. Таким он совсем не нравился Роуз. Ее поступок выбил его из привычного состояния равновесия.
– Это и пугает меня, Роуз, что ты не в первый раз совершаешь поступки, не думая о последствиях. Мне кажется, что ты совсем перестала о них думать, – ее имя он произнес не с нежностью, как обычно, а твердо и с нажимом.
– Не понимаю о чем ты.
– Ты понимаешь. Конечно, понимаешь, просто не хочешь себе признаться. И знаешь, что так бесит меня во всем этом? Все это переходит рамки нормальности. Ты слишком увлекаешься, только не понимаю почему? Тебе следовало бы подумать об этом.
Роуз сама начинала злиться. Ей хотелось, чтобы Генри остановился. Конечно, она и сама все понимала и не хотела чувствовать давление, тем более от Генри. Он ведь был ее опорой, крепостью, в которой можно укрыться от любых невзгод. Роуз, несомненно, знала, почему ведет себя так, и она не могла осуждать Генри за то, что он не понимает, ведь она сама не давала ему возможности узнать себя лучше. Они никогда не говорили про детство Роуз. Всякий раз, когда Генри спрашивал, она отвечала, что ее растила бабушка, но она умерла. Та часть жизни была закрыта на тысячу замков. Кларк неоправданно было стыдно за свое детство и не за то, что оно было неблагополучным, а за то, что все беды случились с ней. Как будто она сама была виновата в том, что творила ее мать. Роуз считала, что плохие вещи случаются только с плохими детьми. В «Blackhills» она начала новую жизнь и изменилась. Ей не хотелось, чтобы кто-то знал, какой была она и ее жизнь до поступления в школу. Будто это порочило ее.
Роуз на мгновение задумалась и, предчувствуя близость детских воспоминаний, с силой захлопнула мнимую дверь, которая вела к ним и продолжила говорить спокойным тоном.
– Генри, я все понимаю, но это я, и я такая. Я не ребенок и отдаю отчет своим действиям.
– Правда? Но твои поступки говорят совсем об обратном, ты ведешь себя как маленький эгоистичный ребенок, только вот не могу понять причину такого поведения, – он все больше распалялся, а Роуз все больше это не нравилось. Каждая его фраза вызывала в подсознании слова: “Ты ведешь себя так, потому что никто тебя не любил! Потому что ты была никчемным ребенком. Ты не заслуживаешь любви и внимания! Разве мать обращалась бы с тобой так, если бы ты была хорошей? Разве дети дразнили бы и обижали тебя, если бы ты была нормальной? Разве тот мужчина посмел бы прикоснуться к тебе, если бы ты …” Роуз заставила сознание замолчать и вернула себе контроль. Меньше всего ей хотелось поддаться чувствам и все сейчас рассказать Генри. Так он станет ее жалеть, а ей была не нужна ничья жалость. Она всегда была сильной и могла справиться со всем сама.
Кларк изменилась в лице, от неуверенности не осталось и следа. Она разозлилась от мыслей, которые непрошенно влезли в голову. Генри продолжал говорить:
– Мне не нравится то, что происходит сейчас с тобой и то, что происходит с нами. Давно нужно было поговорить об этом. Я перестал понимать что-либо.
– Не понимаю. При чем тут мы?
– Мы тут при всем. Я больше не могу со стороны смотреть на то, что ты делаешь с собой и на что готова пойти. Всему есть предел.
– Да, Генри, всему есть предел. Это я и это моя работа. Я такая! И не собираюсь быть другой. Если тебе это не нравится, смирись или уйди с дороги! – Роуз перешла на крик и слегка толкнула Генри в грудь. – И давай больше не будем об этом! Каждый раз одно и то же!
Ей не хотелось грубить, но друг все ближе и настойчивее подбирался к темам, на которые говорить Роуз было невыносимо. Защитная реакция проявилась в колкостях и крике. Она понимала, что отталкивает его, но ей было проще отказаться от Генри, чем спускаться в подвалы своего детства и объяснять дорогому человеку, почему она ведет себя так и зачем ей жизненно необходимо постоянно заслуживать признание, делая что-то значимое и даже безрассудное.
– Вот значит как? Так просто? – его лицо изменилось, Роуз добилась своего, сделала больно.
– Да, так просто! – она не отступала, понимала, что, возможно, совершает большую ошибку.
– Не смею возражать, если ты так решила. Я тебя понял, – уже спокойным тоном произнес Уотерс.
– Вот и отлично! – бросила Роуз, развернулась и пошла на стоянку, искать Роберта, так ни разу и не обернувшись. Уверенность могла дрогнуть в любой момент, но ей этого не хотелось.
Роб как раз забрал машину. Кларк открыла заднюю дверь и плюхнулась на сидение.
– Получила нагоняй? – с сарказмом спросил босс, его настроение явно изменилось в лучшую сторону.
– Давай не будем об этом, пожалуйста, – недоброжелательно попросила Роуз, сжавшись и скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что не настроена обсуждать то, что произошло между ней и Генри.
– Понял, обойдемся без разговоров. Где Генри?
– Понятия не имею, наверное, остался перед входом. Заберем его оттуда.
– Ооо, черная кошка пробежала, – продолжил Роб подшучивать. Роуз одарила его убийственным взглядом. – Все понял, умолкаю.
Генри, действительно, стоял перед входом в участок. Роберт подъехал прямо к нему, и Уотерс молча сел в машину на переднее сидение. Вид у него был вполне обычный, на первый взгляд. Но если присмотреться, было очевидно, что он разбит. Глаза безжизненные, стеклянные. Плечи опущены, на лбу залегла глубокая морщинка, сообщающая о том, что он все еще зол, а опущенные уголки глаз говорили о расстройстве.
По возвращении на базу Роуз пулей вылетела из машины, только транспорт успел остановиться, и сразу же убежала в свою комнату, тем самым ясно дав понять, что продолжения разговора не будет. Хотя Кларк была не уверена, что Генри стремился поговорить. Она убедилась в этом уже спустя несколько дней его безразличия к ее персоне. Точнее, она расценивала его действия как безразличие. Они не проводили вместе свободное время, работали тоже по отдельности. Генри относился к Роуз холоднее, чем к любому из обитателей базы. За весь день он мог только поздороваться или сухо попрощаться, на худой конец спросить что-то по работе. Другого общения между ними не происходило. Это начинало задевать Роуз, хотя гордость не позволяла долго думать об этом. Пойти на разговор или примирение первой и в мыслях не возникало. Но каждый раз, когда Кларк видела Уотерса, а он оставался таким же холодным и безразличным, что-то больно кололо в груди. Она старалась прогнать это ощущение и еще больше погрузиться в работу. Другие обитали базы тоже заметили холод между Генри и Роуз. Это доставляло Кларк неудобство. Ей чаще хотелось бывать одной, чтобы избегать каждый раз повисшую в воздухе неловкость и напряжение. Так прошел практически месяц, хотя Роуз казалось, что всего несколько дней. Она топила все свои переживания в работе, и время текло все незаметнее. Иногда она даже путала день с ночью.
Глава 7.
Роуз осталась наедине со своими мыслями. После ссоры с Генри она замкнулась, старалась меньше времени проводить в компании, избегала общество агентов. Разговоры превратились в краткое перекидывание парой фраз, в основном только по делу. Все на базе заметили, что между Роуз и Генри что-то произошло, поэтому неловкость присутствовала каждый раз, когда пара оказывалась в общей компании. Многие намеренно старались общаться с Роуз, чтобы поддержать, но больше остальных она сдружилась с Сэмом. Он был простым парнем, не заморачивался по пустякам, не лез не в свое дело и не задавал лишних вопросов. Кроме того, Сэм, в отличие от остальных, всего лишь на полтора года был старше Роуз. Может, поэтому именно с Сэмом удалось найти общий язык. Роуз проводила с ним время, когда хотела отвлечься от задания. К тому же Сэм часто помогал ей и ни разу не упрекнул в том, что она слишком увлекается. Они были во многом похожи. Сэм тоже порой заходил слишком далеко и поступал безрассудно, только его за это никто не осуждал, что очень бесило Роуз. Ей казалось, что к ней отнеслись несправедливо. Она злилась на Генри.
Поначалу Кларк думала, что это просто очередная ссора и скоро все встанет на свои места. Но когда Генри продолжил держать дистанцию, стало понятно, что в этот раз все иначе. Он не пришел, когда она в очередной раз проснулась от ночного кошмара. Именно тогда все стало понятно. Гордость и страх оттого, что придется открыться перед Генри не давали Роуз предпринять попытку к примирению. К тому же одиночество играло на руку. Кларк все время посвятила поискам предателя. Могла работать днем и ночью и не переживать о том, что сильно загоняется.
Кларк наизусть выучила всю информацию, сотню раз просмотрела каждый отчет, проверила десятки зацепок и теорий. Все было без толку. Надежда на успех таяла с каждым днем. Единственное, на чем еще держалась вера, так это на том, что Мортимер Морриган нигде не проявился, а значит, призрачный шанс на успех оставался. Злодей не успел ничего натворить, но неутешительные вести грозили прийти в любой момент. Роуз так вымоталась, что едва держалась. Она осознала, что если не даст себе хотя бы короткую передышку, то точно слетит с катушек. В последнюю неделю она перестала различать день с ночью, спала максимум по четыре часа, практически ничего не ела и вздрагивала от каждого звука.
Роуз позволила себе взять выходной, не без настойчивого требования Роберта. Она хорошенько выспалась, почитала книгу, приняла горячую ванну и вечером решила выйти в гостиную, провести время с командой.
Кларк спустилась в общую комнату слегка отдохнувшей, но все еще обессилевшей. Горячая ванна с солью расслабила ее окончательно. Все были в гостиной. Генри тоже. Большая часть смотрела фильм, какую-то драму. У ребят была традиция: включать для вечерних посиделок что-нибудь незамысловатое, чтобы переключиться. Генри и Том сидели чуть в стороне от всех в креслах-мешках за ноутбуками. Уотерс сосредоточенно смотрел в монитор, а Том что-то ему объяснял. Остальных агентов Роуз уже видела за обедом. Тома и Генри не было, поэтому она поздоровалась.
– Привет, Том, Генри, – обращение к последнему прозвучало растерянно и скованно.
– Привет, Роуз, – с улыбкой произнес Том. Генри только посмотрел на нее и едва заметно кивнул в ответ.
– Кажется, в моем стакане вода замерзла от вашего приветствия, – отозвался Роберт с другого конца гостиной, постучав по стеклу.
Роуз смутилась. Она не понимала, зачем нужны подобные ремарки. Было очевидно, что между Роуз и Генри все кончено, но Роберт каждый раз отпускал какой-нибудь комментарий, от которого хотелось тут же уйти. Том решил сгладить ситуацию и прервал неловкую паузу.
– Выглядишь уже лучше Роуз. Выходной явно пошел тебе на пользу.
– Да паршиво она выглядит. Нужен полноценный отпуск, чтобы привести ее в человеческий вид – Роберт не унимался, а Роуз не могла понять, почему босс цепляется к ней.
Она хотела ответить, что возьмет отпуск, как только найдет предателя, но вовремя остановилась. Говорить об этом в присутствии Генри было все равно, что махать красной тряпкой перед быком. Несмотря на то что они больше не были вместе, Генри раздражался от разговоров на эту тему. Роуз и вправду выглядела неважно. Под глазами залегли темные круги, волосы потеряли блеск, кожа поблекла, она сильно похудела, от этого скулы выделялись особенно отчетливо. Темная одежда только подчеркивала несовершенства. Кларк решила не реагировать на высказывание Роберта и ответить так, чтобы закончить неприятную тему. Она знала, что он не любит выяснять отношения и, скорее всего, язвит без причины.
– Я чем-то обидела тебя, Роб?
– Я просто шучу, Кларк. Не бери в голову.
Как и предполагалось, разговор был окончен. Кларк тихонько подошла к дивану и села между Сэмом и Тимом, поджав ноги и натянув рукава кофты на запястья. Ее немного знобило. Роуз не обращала особого внимания на фильм, в голове практически не было мыслей, лишь изредка мелькала обида от того, как холодно с ней поздоровался Генри. Но она была так опустошена, что сил на то, чтобы думать об этом, не осталось. Она не заметила, как в задумчивости стала обдирать сухие губы.
– Эй, Рози, может лучше попкорн? Губы, возможно, тебе ещё понадобятся, – с улыбкой произнёс Сэм. Генри состроил недовольную гримасу: то ли от обращения к бывшей подруге, то ли двусмысленного высказывания. А, может, все вместе.
– Что? – Роуз вынырнула из омута мыслей, но пропустила вопрос мимо ушей. Она даже не обратила внимания на то, что Сэм вновь назвал ее так, как она не любила.
– Я говорю, попкорн, – повторил Сэм и протянул ей миску.
– Да, спасибо, – Роуз взяла емкость, переключилась на фильм, закидывая в рот кукурузу.
Кларк вдруг осознала, что не ела весь день. Может, Генри и был прав в том, что она совсем сошла с ума с этим расследованием. В фильме началась эмоциональная сцена. Звук стал громче. На экране девушка в слезах молила мать о прощении и как заведенная твердила, что предала семью, потому что любит его больше жизни, что ничего не смогла с собой поделать, как не пыталась. Мать тоже рыдала, называла дочь влюбленной идиоткой и никак не могла понять, как ее плоть и кровь променяла семью на какого-то мужчину, который вертит ей как вздумается, использует для нечестной игры против родного отца.
Озарение пришло как гром среди ясного неба. В первую секунду Роуз замерла, затем напряглась, выпрямилась и дала себе пару мгновений на то, чтобы еще раз прокрутить в голове услышанное и сопоставить с мыслью, которая настигла так внезапно. В следующее мгновение она вскочила как ошпаренная, отбросив миску с попкорном, и понеслась к выходу, воскликнув только:
– О боже!
Емкость упала на низкий журнальный столик, закрутилась и с грохотом рухнула на пол. Выбегая из гостиной, Роуз споткнулась о кресло-мешок, на котором сидел Том и плашмя шлепнулась на пол. Она тут же поднялась и как ни в чем не бывало понеслась дальше под выкрики ребят:
– С тобой все в порядке?
– Что случилось?
– Какая муха тебя укусила?
Все как один с удивлением смотрели вслед убегающей Роуз. Со стороны она правда выглядела чокнутой, а может, и была такой на самом деле. Кларк пролетела по коридору, взлетела по лестнице, ворвалась в комнату, открыла ноутбук и начала читать один из отчётов. Кусочки пазла, наконец-то, складывались воедино. Картина, которая представала перед Роуз, сначала принесла ей облегчение. Она, наконец-то, поняла, наконец-то, справилась и решила задачку, но чем ближе подбиралась к подтверждению собственных мыслей, тем быстрее улетучивалось чувство удовлетворения и на его месте появлялись разочарование, горечь предательства, обида, непонимание. В комнату тихо вошел Генри. Роуз не сразу заметила его, а он не спешил обозначить свое присутствие.
– У тебя все в порядке? – спросил он, не выражая никаких эмоций. Роуз захлопнула крышку ноутбука, задержала ненадолго дыхание, чтобы подготовиться сказать вслух то, что осознала. Внутри все переворачивалось с ног на голову и обратно. Ей стало дурно. Рука все еще оставалась на крышке компьютера. Роуз старалась меньше шевелиться, чтобы не рассыпаться на части. Прошло немало времени прежде чем она выдохнула и, наконец, произнесла, медленно, разделяя слова. Генри терпеливо ждал.
– Я знаю, кто предатель. Все сошлось, – она едва дыша. Казалось, даже воздух, попадающий в легкие, причиняет невыносимую боль словно отрава.
– Да? И кто же он? – вопрос Генри звучал почти безразлично. Без раздражения, но и без интереса. Уотерс говорил словно чужой, словно его это не касается. Но Роуз так хотелось поделиться с ним. Генри, как никто другой, должен был понять несмотря на то, что они были в ссоре. Роуз в глубине души знала, что ему не все равно. Сейчас, как никогда раньше, ей нужно было родное плечо, поддержка. Сама она боялась не справиться.
– Она, – тяжелая пауза повисла в воздухе. – Это Джейн.
– Что? – теперь Генри заинтересовался, но скорее отнесся скептически к услышанному. – Ты уверена?
– Да. Она влюблена в него. Влюблена в Мортимера Морригана. И потому сделала для него все это. Не знаю, как такое вообще возможно и как могло произойти, но уверена, что так и есть!
– Что? – повторил друг, повысив тон голоса. – Да это похоже на бред!
Генри всегда был деликатным и не обесценивал ни одну, даже самую бредовую мысль, он казался обескураженным заявлением Роуз. Джейн испытывала чувства к Мортимеру Морригану. Такое было сложно представить даже при самых нелепых обстоятельствах. Что общего могло быть у подлого злодея средних лет с молодой застенчивой студенткой школы спецагентов? Разные цели, разные интересы, разные характеры. Их общение в принципе было невозможно. Ученики не имели доступа к внешнему миру, никакие средства связи не были доступны. Слова Генри немного отрезвили Роуз. Они смотрели друг на друга и, казалось, думали об одном и том же – это нереально. Но Роуз уже сопоставила несколько фактов и не могла их игнорировать.
– Знаю, о чем ты думаешь. У меня пока тоже слишком много вопросов, но игнорировать факты сложно. Может, я и не совсем права, но все указывает на Джейн. Она была в нашей команде, их подгруппа шла позади – они знали о каждом нашем шаге. Джейн не слишком заметная, а в ее группе не было никого из тех, кто бы хорошо ее знал. Вряд ли это совпадение, что из всех, кто знал Джейн, там была только моя однокурсница Адель. И самое главное – смотри, – Роуз открыла ноутбук, щелкнула по тачпаду и указала на темные фотографии. Это были отчетные кадры с учений. По пути следования группы в контрольных точках находились камеры, которые помогали следить за ходом событий.
Генри подошел ближе к столу и, наклонившись к монитору, внимательно рассматривал снимок.
– Видишь? – нетерпеливо спросила Роуз и перещелкнула на следующий кадр. – Вот здесь.
Она указала пальцем на пустое место на изображении, а когда переключила на второй кадр, на месте оказалась Джейн. Время на картинке отличалось на 15 минут. Было очевидно, что на последнем контрольном пункте Джейн отстала от своих. На первом фото были видны все, за исключением девушки, на втором только она кралась в темноте.
– В отчете сказано, что Джейн отлучилась из-за плохого самочувствия. Адель и их ведущий подтвердили это. Адель поручили приглядеть за Джейн, но та настойчиво убедила ее уйти вперед, потому что Джейн тошнило. Адель возражать не стала – не хотела смотреть на столь неприятное зрелище и не думала, что руководство узнает о том, что они нарушили правило и разминулись.
Генри смотрел уже не так скептически, но все еще с сомнением. Предателем мог оказаться кто угодно, но поверить в причастность Джейн было слишком сложно. Личность девушки накладывала свой отпечаток. Всегда скромная, отзывчивая и заботливая Джейн и мухи не могла обидеть. Обвинение в предательстве было слишком серьезным.
– Допустим. С этим правда можно работать, – произнес Генри. – Но с чего ты взяла про влюбленность? Странный мотив. Да и как такое возможно? Мортимер не слишком привлекательная личность. Да и как они могли общаться?
Роуз задумалась. Это, и правда, было похоже на безумие. На мысль о том, что всему виной любовь, ее натолкнул фильм. Слова Джейн, которые она сказала Роуз в лесу, когда Генри уехал: “Я так тебя понимаю” и еще одна маленькая деталь, которая не давала покоя. Гипотеза явно хромала, но Роуз, почему-то, казалось, что она права. Мысль неспроста пришла в голову, она чувствовала, что нужно копать дальше.
– Не спорю. Тут я поспешила с выводами, но могу объяснить, – с опаской, прощупывая почву, произнесла Кларк.
– Давай, – сразу ответил Генри, в его фразе чувствовался неподдельный интерес. Генри тоже был охотником по натуре, только менее азартным, более рассудительным и уравновешенным, в отличие от Роуз. Он тоже любил свою работу и всецело отдавался ей, только иначе, более взвешенно и обдуманно.
– Дай мне минутку, нужно кое-что найти. Я не уверена.
Роуз немного помедлила. Она еще сама не успела собрать мысли в единую картинку и проговорить их для начала про себя. Она долго искала среди многочисленных файлов фотографию Мортимера Морригана пятилетней давности. Казалось бы, что могло дать такое старое фото в деле о предателе, но это оказалось ключевым фактором. Когда она, наконец, собрала все воедино и заговорила, то уже не сомневалась в своей правоте. Какие-то мелкие детали все еще всплывали в подсознании и она все больше и больше убеждалась в том, что ее гипотеза не что иное, как истина.
– Смотри, – Роуз максимально приблизила снимок в районе головы злодея и сконцентрировала внимание на кулоне на шее. – Такая же подвеска была у Джейн, если я ничего не путаю. Не думала, что мне когда-то пригодится образ безделушки Джейн, иначе запомнила бы лучше, – с улыбкой произнесла Роуз.
– Может, просто похожий? – скептически отозвался Генри.
– Может, но не лучше ли проверить? Это хоть что-то, не так ли? – в голосе Роуз звучало разочарование, ее открытие уже не казалось таким очевидным и правильным. Кулон и вправду мог быть просто совпадением.
– Проверить, несомненно, стоит. Он был у нее всегда?
– Нет, появился незадолго до учений. Я не спрашивала откуда, просто сказала, что красивый, когда увидела впервые. Она что-то упоминала про шотландский символ, не помню, что именно.
Генри тем временем уже искал значение. Он сделал скриншот подвески, быстро очистил кадр от шума и кинул в поисковик. На экране появилось множество похожих картинок переплетенных сердец с короной и описание.
– Шотландский символ любви и преданности, – закончил Генри и задумался на секунду, их взгляды с Роуз встретились, казалось, им одновременно пришла одна и та же мысль.
– Мортимер родом из Шотландии, – хором произнесли они.
Разговор то и дело разбавляли паузы, между молодыми людьми чувствовалась неловкость. Роуз долго мялась перед тем, как произнести следующую мысль, но, наконец, решилась.
– Было еще кое-что… Когда ты уехал из школы, я… В общем, я расстроилась, мы с Квиллом поехали в лес прокатиться и встретили Джейн. Она была заплаканной и сказала, что понимает меня, как никто другой. Откуда ей еще понимать меня, если у нее никого не было? Мортимер исчез, она осталась одна. В общем, э-э-э-э, мне кажется, это тоже не стоит игнорировать.
Генри смотрел на Роуз, а она не могла разгадать, что он думает. То ли понимает, то ли считает чокнутой. Говорить о его отъезде было крайне неловко. Ее как будто ломало изнутри.
– Это, конечно, догадки, но принять во внимание стоит, – произнес Генри, чтобы хоть как-то успокоить Роуз, которая нетерпеливо ждала реакции.
Дело приобретало новый оборот. Конечно, горстка фактов и предположений, которые соединялись в нечто общее, не доказывали причастность Джейн к Морригану и предательству, но, по крайней мере, с этим можно было работать. За долгое время поисков это было первое весомое предположение.
– Как ты додумалась до такого? – спросил Генри.
– Фильм.
– Фильм? – переспросил он, удивленно подняв брови.
– Да, тот, что смотрели ребята. Я услышала то, что было нужно, что-то щелкнуло и все сложилось. Я даже объяснить не смогу. Мысль возникла в порядке бреда и потом я по каким-то обрывкам составила гипотезу.