Катя Лоренц
Мой Альфа
Мне было плевать на все последствия. Я защищала маму.
С ног меня сбил другой волк, тот самый, рыжий.
«Успокойся! Ты убьёшь фаворитку Альфы, и он не простит, ни тебя, ни твою мать.»
– Не трогайте мою дочь! – мама ринулась защищать меня, но дорогу ей преградили два волка, угрожающе рыча.
«Пусти!» – Рычала на рыжего, он прижал меня к земле, навалился всем телом, не позволяя подняться.
«Ты, правда, похожа на нашего господина. И такая же строптивая. Дерёшься хорошо.»
Не очень, раз не могу одолеть этого рыжего громилу.
«Отпустите нас, мы уедем домой.»
«Ага, сейчас! Мне что, жить надоело? Виктор прикончит меня.»
Поделом тебе, подумала я.
«Мы вас проводим в дом Виктора. Он приедет и всё решит сам.»
Вот и знакомься после этого с отцом. То смерть грозит, то плен.
«Отпустишь? Или ты так и будешь на мне лежать?»
«А что? Мне вполне комфортно.» – Улыбается этот рыжий гад.
«Смотри, как бы тебе Альфа одно место не оторвал.»
«У тебя ещё и язычок остренький. Всё, я влюбился!»
«Сочувствую. Ты мне совсем не нравишься.»
Этот рыжий паразит лизнул меня в нос. Что же такое? Все оборотни такие невыносимые сволочи? Или это мне так несказанно везёт.
Он слез меня. Отряхнулась, подошла к маме, легла на землю, кивнула головой на спину. Она залезла на меня. Мы проходили мимо серой волчицы.
«Ничего ты ещё поплатишься, полукровка!»
Клацнула зубами возле ее уха. От испуга она попятилась и прижала уши.
«Смотри, только появилась, а ведёт себя, как принцесса.» – Говорил рыжий наглец.
Ударила его хвостом по морде. Он игриво зарычал.
«Ну всё, чёрная, тебе хана.»
Побежала от него. Мама легла мне на спину и крепко держалась за шерсть руками.
– Амелия, стой! Я же упаду! – кричала мама. Пришлось перейти с бега на шаг.
У дерева, со спрятанной одеждой, остановилась. Рыжий стоял сзади.
«Мне нужно переодеться.» – Сказала ему.
«С удовольствием поприсутствую.»
«Охренел?! Я не собираюсь разгуливать перед незнакомым муд…жиком голой»
«Я не могу уйти, вдруг ты убежишь?»
«Ну, тогда отвернись.»
На удивление, он послушался.
Легла, мама спустилась. Обернулась, быстро переоделась.
– Все, поворачивайся. Интересно, а ты так и пойдёшь? – улыбалась ему.
Он кивнул мордой подоспевшему волку, показывая на меня. Серый оборотень сел рядом со мной. И не сбежишь! Вмиг догонят.
Глава шестая
– Амелия, девочка моя, – мама обнимала меня, я уткнулась ей в шею, вдыхая сладкий аромат ванили. Я очень скучала.
– Как ты выбралась с острова? – она смотрела мне в глаза, вытирая слезы со своих щек.
– Вальтер снял все обвинения.
– Это чудовище?
– Нет, мам, он хороший. У него есть причины, почему он такой.
– Да? – мама посмотрела на меня, как на умалишенную.
А я, правда, считаю, что Вальтер пережил предательство любимого человека, ради которого хотел жить. Он при нашей первой встрече говорил, что иногда ненавидит, что он оборотень. Ради невесты он стал таким, и имеет полное право стать черствым и недоверчивым. А тут ещё я, мечусь от одного к другому.
– Мам, – хотела объяснить, но к нам подошел симпатичный парень, с легким, рыжим оттенком в волосах.
– А в человечьей шкурке ты ещё привлекательнее, – притянул меня за талию. Он выше меня, я смотрел на этого наглеца снизу вверх.
– Руки! – отдернула, фыркнула, взяла маму под руку и пошла, под заразительный смех рыжего.
– Строптивица.
– Невоспитанное хамло, – огрызнулась я.
В доме Виктора, меня встретила удивлённая Татьяна.
– Ты куда пропала? Я проснулась, а тебя уже нет. И вещей тоже.
– Прогуляться пошла. Вот знакомьтесь: моя мама, Светлана.
– Очень приятно, – говорит Татьяна.
– И мне, – мама вымученно улыбнулась. Конечно, такое утро выпало на её долю.
– Слушай, рыжий, – поворачиваюсь к нашему сопровождающему, – покажи нашу комнату, а то мама устала.
– Меня зовут Артем, – поправил он.
– Хорошо, Артем. Проводи нас, – во мне кипела злоба, если бы не моя волчица, осталась бы я без мамы. Поэтому вымещаю всю злобу на Артеме.
– Не злись, тебе не идет, – он щелкает меня по носу.
– Ты невыносимый болван!
Поднимаемся по деревянной лестнице, всё по-простому, по-домашнему.
В нашей комнате много света, уютная, большая кровать.
– Да, неплохо устроился Виктор, – выхожу на балкон, откуда открывается вид на лес. – А какой воздух здесь чистый, – вдыхаю полной грудью.
Мама садится на кровать, с тоской оглядывается по сторонам.
– Тут ничего не изменилось за столько лет.
– Мам, ты уже здесь была?
– Да, именно сюда твой отец привел меня. Здесь мы и зачали тебя. Лия, – мама встала, больно вцепилась в мои руки, говорила с каким-то больным блеском в глазах, – поедем домой. Прошу тебя! Давай сбежим!
– Мам, ты не бойся, я сумею защитить за тебя.
– Не в этом дело, – она упала на кровать.
– А в чём? – села рядом с ней.
– Я боюсь. Его. Твоего отца. Боюсь, что он заберёт тебя у меня. Сейчас, когда нам ничего не угрожает, нам не нужна его помощь. Боюсь того, что всё ещё люблю его. Он ведь единственный мужчина в моей жизни, я так и не встречалась больше ни с кем. Уехала, а сердце осталось с ним. Боюсь этой Вероники, ведь она помогла мне бежать тогда, много лет назад. Боюсь увидеть в его глазах, что он любит другую.
– Мама, – обняла её. – Всё хорошо. Мы вместе, и я тебя не брошу.
– Но он твой отец! Ты его кровь. Виктор многому может тебя научить, как оборотень. Я ведь мало знаю о вас.
– Тому, что нужно знать, ты уже научила меня. Не грызть мебель, например, когда клыки растут, – мама рассмеялась.
– Ты помнишь?
– Да, – я тоже посмеялась.
– Это сейчас смешно, тогда я не знала, что делать. Когда в пять лет ты обернулась впервые, перегрызла всю мебель. Я тогда так испугалась, ты кричала, я видела, как твои кости выворачивает, – грустно закончила мама.
Не представляю, что тогда она пережила. На минуту вообразить, что с моим маленьким ребёнком так будет – мороз по коже.
Я много думала об этом, и решила – не хочу детей. Кровь оборотней сильная, а если оба родителя будут оборотни, с вероятностью в девяносто девять процентов, ребенок будет таким же.
– Когда-нибудь я тоже стану бабушкой, – мечтательно сказала мама, улыбаясь. На душе так погано, маме о своем решении я ничего не говорила.
– Мам, у меня не будет детей.
– Что?
– Я не хочу об этом говорить. Не будет, и всё. Я так решила. Ты же помнишь, как я мучилась в детстве. Эта Луна, как чокнутый лунатик шла к ней. Охота вообще отдельная тема. Иногда чувствую себя шизофреником. Во мне живут две противоположные личности. Жить только одними инстинктами то еще удовольствие. И по-другому я не умею. От меня тут моя волчица отвернулась, я такую пустоту внутри почувствовала, словно половину души отсекли, – мама вздохнула, она понимала мои переживания, но, думаю, так быстро она не смирится.
Приняла душ. Мама так вымоталась за сегодняшний день, что уснула прямо в одежде. Надеваю джинсы и белую футболку, спускаюсь вниз. В столовой все завтракают.
Тут много незнакомых лиц, узнаю только по запаху. И Артём с Вероникой. Увидев меня, фаворитка резко бросила столовые приборы, и вышла из-за стола, не удостоив меня даже взглядом.
– Амелия, – радостно сказал Артем, – садись с нами. – Отодвинул стул рядом с собой. – Татьяна, покормите нашу новенькую.
– Конечно, Тёма, – она поставила приборы.
– Какие у тебя планы? – спрашивает Артём, когда сажусь рядом с ним.
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Хотелось бы побольше узнать о вас, раз уж я задержусь здесь.
– Отлично. Я сегодня тренирую молодняк. Хочешь пойти со мной?
– Молодняк?
– Да. Детей от пяти до четырнадцати лет.
– Очень хочу. Я в своей жизни мало встречала оборотней.
– В вашей стране есть же альфа? Как так получилось, что ты не в его стае?
– Пряталась. Я потом тебе расскажу.
– Договорились.
После завтрака идём в лес, там нас ждут дети.
Артём быстро вводит их в курс дела, как лучше оборачиваться в волков. Все дети делают это не в первый раз.
Я прячусь за деревом, раздеваюсь, превращаюсь в волка.
Смеюсь, когда самые маленькие оборотни неуклюже перебирают лапами, иногда падают мордой вниз, при этом их попа торчит кверху, они недовольно скулят, виляя маленькими хвостиками. Милота какая, улыбаюсь.
Самая маленькая серая волчица неудачно упала, прямо носом в куст шиповника и так жалобно скулила.
Сердце дрогнуло.
Легла, боясь раздавить кроху, притянула к себе, облизывала, пока не вытащила колючку из носа.
Наше с волчицей сердце дрогнуло. Как же жаль, что у меня никогда не будет такой малышки.
«Как тебя зовут, малышка?»
«Аня. Тётя, я не могу идти, я лапку повредила, никак не могу справиться с четырьмя лапами.»
«Ты не против, если я отнесу тебя к Артёму? Пусть он решает.»
«Хорошо.»
Осторожно беру её за загривок зубами и несу. Дети окружили Артема, он рассказывает, как распознать, где чьи следы. Я ложусь рядом с ними, Анюта вскарабкивается мне на спину, потом на голову, устроившись в «партере» на моей голове, слушает Артёма.
Сдаётся, что мной наглым образом манипулируют и про больную лапу всё придумано. Но всё равно, не могу сердиться на этот мохнатый комочек, что так уютно устроился, между моих ушей.
На душе так тепло, хорошо. Похоже, во мне проснулся материнский инстинкт.
После лекции, дети бегают по лесу, ищут следы. Ну, как ищут, скорее, бесятся. Артём терпеливо объясняет, а они то дерутся, то в догонялки играют.
Устав, он лёг рядом со мной.
«Если я их поубиваю, как ты думаешь, это очень плохо?» – Смеюсь.
«Терпения тебе, учитель.»
Через три часа мы возвращаемся домой. Я веду Анечку за руку, она вырывается и бежит вперёд. У особняка нас ожидают родители, разбирают своих чад, только Аня смотрит на них грустными глазами.
– Артём, а почему Аню не забрали?
– Она сирота. Живёт в этом доме. Виктор приютил её. Она, можно сказать, дитя стаи, все понемногу о ней заботятся.
Смотрю на Аню, она с веселым смехом пытается поймать дворовую кошку, сердце сжимается от жалости.
– А что случилось с родителями?
– Они попали в аварию, разбились на машине. Аня в это время была у Виктора, тут и осталась.
Во двор вышла Вероника, шла походкой императрицы, высоко задрав голову.
Презрительно фыркнула, всего лишь фаворитка, одна из многих, а ведёт себя здесь, как хозяйка.
Аня не заметила Веронику и врезалась в неё, подняв глаза, испуганно посмотрела на злючку.
– Смотри куда идешь, подкидыш! – отшвырнула девочку.
Я подбежала, подняла её на руки.
– Не ушиблась? – Аня надула губы, в глазах появились слёзы, но она отрицательно покачала головой.
– Ты совсем ненормальная? – зло спрашиваю у Вероники. – Что на ребёнка кидаешься?
– Достала эта шмакодявка, носится везде, Виктор над ней трясётся, как будто это его родная дочь. Избаловали её все тут.
– Только попробуй её хоть пальцем тронуть! – шиплю сквозь зубы.
– И что будет?
– Узнаешь! Инцидент в лесу тебе цветочками покажется.
Не спуская Аню с рук, иду в дом, ко мне подходит Артём.
– Времени уже много, надо ребёнка покормить. Пойду, попрошу Татьяну, чтобы приготовила что-нибудь.
– Зря ты связываешься с Вероникой. Альфа очень дорожит ею.
– Значит, заберу ее себе, раз альфе какая-то шл…, – вовремя вспоминаю, что на моих руках сидит ребёнок, – какая то Вероника дороже ребёнка.
Анечка доверчиво прижимается ко мне, обнимая пухлыми ручками.
В этот момент понимаю, что любого порву за нее. Не знаю, что со мной творится, возможно, нереализованный материнский инстинкт проснулся. У девочки жизнь явно не сахар, кто-то должен за нее заступиться.
Как сложится моя дальнейшая жизнь, неизвестно, может, отец просто убьёт меня, всё-таки я хорошую трепку задала его любимице, Веронике.
Заходим на кухню, мама чистит картошку, смеется вместе с Татьяной.
– А это кто у тебя на руках? – спрашивает мама, вытирая руки о полотенце.
– Знакомься, мама, это Анечка. Татьяна, покормите ребёнка, она сегодня молодец, хорошо занималась, – не говорю, чем. Интересно, Татьяна знает про оборотней?
– Да, тётя Таня. Артём учил нас распоз...... Распуз… – она хмурится, не может закончить слово. – находить следы. Я оленя выследила.
– Молодец, – улыбается Татьяна, ставит на стол тарелку с красным супом, с интересом смотрю на тарелку.
– Что это?
– Хочешь?
– Да, я голодная, как волк, – мама улыбается.
Сажу Анечку на стул.
– Привет, Аня. Я Светлана, – мама протягивает руку для рукопожатия.
– Очень приятно, – девочка пожимает мамину руку и накидывается на суп.
Сажусь рядом, глажу её по голове, мне хочется всё время её касаться, сердце щемит, как подумаю, сколько бедная малышка пережила.
Татьяна накрывает на стол, садится рядом, мы едим, расспрашиваю её об отце. Татьяна очень тепло отзывается о нём. Завтра приедет и узнаю, что в нём такого хорошего.
Аня всё доела, сидит, клюет носом.
– Ты спишь днём? – спрашивать девочку.
– Да, иногда.
– Пойдём, я уложу тебя.
– Можно поспать в твоей комнате? А то в моей живет Бабайка.
– Кто? – непонимающе смотрю на маму.
– Так детей пугают. – Объясняет мама. – Не верь, Аня, Бабайки не существует.
– Есть! – утвердительно говорит она. -Тётя Вероника сказала, что он живет под моей кроватью.
Охотно ей верю, она, видимо, про себя рассказывала.
– Пойдём, – беру её на руки.
– Амелия, она большая, сама дойдёт, – говорит мама.
– Ну и что? Мне так хочется. И Аня не против. Так ведь?
– Да, – она крепко обнимает меня за шею.
В комнате, ложусь рядом с ней, с телефона читаю сказку Волкова про Элли.
– У тебя смешная речь, – смеясь, говорит Аня.
– Это акцент. Русский не мой родной язык.
– А мне нравится.
Она прижимается ко мне, ее глаза закрываются.
– Мама… – засыпая, говорит она, разбивая моё сердце одним словом на куски.
Никто никогда не назовет меня так, мне некому будет читать сказки.
Поворачиваю голову, вытирая слезу, возле моей кровати сидит Артём. Не слышала, как он вошёл.
– Из тебя получится отличная мама, – голос у него нежный, непривычный, в нём нет насмешки.
– Нет, этого не будет.
– Почему?
– Я не хочу, чтобы мой ребёнок пережил то, что пережила я в своё время при обращении в оборотня.
– Но это проходит со временем. – говорит Артём.
– Я не хочу обсуждать это. Не с тобой.
– Пойдём тогда просто прогуляемся?
– А Анечка?
– Она ещё пару часов проспит, но, если ты так волнуешься, можешь попросить свою маму, она присмотрит.
– Хорошо, – нехотя соглашаюсь.
Мама с радостью соглашается, ложится рядом с Аней.
А мы идём в лес, быстро обращаемся, бежим с Артёмом наперегонки, бесимся, играя, кусаем друг друга.
Через полчаса прошусь обратно, мне не терпится вернуться, проверить, все ли с Аней в порядке.
Артем обнимает меня, убираю его руки с талии.
– Извини, но мое сердце занято.
– Ты подумала, что я пристаю к тебе?
– А на что это похоже? – он рассмеялся.
– Нет, извини, конечно, но у меня есть невеста. Она работает помощницей у Виктора.
– Да? А она не будет ревновать? Ты то обнимаешь, то подзуживаешь меня.
– Я к тебе как к сестре отношусь.
От сердца отлегло. Хватит мне Альфы и беты, хотя вряд ли мы увидимся с ними.
– А кем твоё сердце занято?
– Его больше не будет в моей жизни.
– Почему? Ну-ка, быстро рассказывай! – вздыхаю, похоже, не отверчусь.
Рассказываю про свои метания между двумя самцами и про измену тоже.
– Ну, ты даёшь! Обижаться из-за такой ерунды?
– Ерунда?! Они изменяли мне! – возмущаюсь.
– Нормальные, здоровые мужики, ты не даёшь, как они, по-твоему, должны были поступить?
– Это ваша мужская солидарность, и всё! Я же живу без этого и ничего, живая.
– Да, это странно. Тебе столько лет, как ты с этим миришься? Поэтому ты такая раздражительная, а пар спускать надо.
– Да иди ты! – фыркнула и ушла вперед.
Глава седьмая
Захожу в комнату, бросаю рюкзак на кресло.
– Ну, как она? – мама отрывается от прочтения книги.
– Все хорошо, не просыпалась. Что ты так волнуешься?
– Не знаю, я к ней так быстро привязалась.
Села на кресло и дождалась пробуждения Ани.
Когда она проснулась, улыбаясь, сказала:
– Я так долго давно не спала.
– Почему?
– Боялась засыпать, вдруг пришел бы Бабайка.
Весь день провела с Аней, учила ее читать, погуляли во дворе, иногда нам попадалось злая Вероника, она только недовольно морщилась.
На ночь, пришлось уложить Аню в её комнате, я не хотела, мама уговорила.
– Не дело, когда ребёнок спит в чужой кровати. Она большая, у неё есть своя комната
Утром проснулась от яркого света, за ночь выпал снег, всё преобразилось, он слепил глаза, все кругом преобразилось, непривычная для меня картина.
В мою комнату врывается весёлая Аня, прыгает на кровати.
– Снег! Ура! Пошли, поиграем в снежки?
– Тише ты, неугомонная, маму разбудишь.
– А я уже не сплю, – говорит мама. – И одной наглой девочке несдобровать.
Она роняет Аню на кровать, щекочет, приговаривая: вот тебе, маленькая хулиганка. Анин смех развивается по комнате, как звон колокольчика.
– Все! Не буду больше! – хочет она. – Прекратите, тётя Света.
– Так! Позавтракаем, научишь меня играть в снежки? – говорю Анюте.
– Да! – радостно кричит она, поднимая руки вверх.
После завтрака, выходим во двор, вдыхаю морозный, свежий воздух, иду вперед. Получаю удар снежком, он разлетается и попадает за шиворот.
– А! – кричу и оборачиваюсь.
– Вот так мы играем в снежки. – невозмутимо говорит Аня, нагибается, делает комок из снега, и кидает в меня, попадая прямо в грудь.
– Ах, так! – делаю комок и кидаю в ответ. Начинается перестрелка снежками, даже мама была вовлечена в этот бой.
– Не попала! – кричу и показываю язык Ане.
– А! – возмущенно кричат Аня и бросает ещё один, уворачиваюсь, слышу сильный визг.
Аня попала прямо в лицо Веронике, многослойной макияж в тот же момент поплыл чёрными разводами по щекам, накладные ресницы наполовину отклеились.
Смеюсь, хватаясь за живот.
Вероника быстро бежит вперёд, хватает Аню за шею, поднимает вверх, прижимая к дереву. Аня побледнела, испуганно смотрит на неё, хватается руками, пытаясь содрать пальцы Вероники, трясёт ножками, пинается.
– Ты умрешь сейчас, маленькая дрянь! – злобно шипит Вероника. Я сверну твою куриную шею!
Подлетаю, одной рукой подхватила Аню за талию, другой: ломаю пальцы Вероники, она орёт, пятится, в прыжке оборачивается в волчицу,
Подпрыгиваю, на лету оборачиваюсь, моя одежда разлетается на куски, прямо в воздухе атакую её.
Наше рычание, грозное клацанье зубами напугали мою малышку, она уткнулась маме в юбку.
Меня сейчас ничего не остановит, достала эта дрянь!
Вгрызаюсь в неё, она успевает тяпнуть меня за бок, но меня не волнует эта боль, меня обуяла яркость.
Как она посмела нападать на беззащитного ребенка?
– Амелия, прекрати! – кричит мама. Я не слушаюсь, порву её и всё! Мной правят инстинкты: защитить своего ребенка любой ценой!
– Амелия, стой! – кричит Артём.
Я схватила её за горло, придавила к земле, чувствовала её страх, слышала, как бешено колотится в ней сердце, так же, как в груди Анечки. Она тоже боялась!
Во двор заезжает чёрная машина представительского класса.
Меня ничего не волнует, только горло этой заразы в моей пасти.
«Пощади!» – Взмолилась она, по густой серой шерсти бежит слеза, Вероника понимает, что ей пришёл конец.
«Сейчас ты умрёшь!» – Рычу. – «Я обещала тебе, что убью, если ты будешь нападать на девочку? Говорила?»
Сжимаю её шею в пасти, из неё, тонкой струйкой полилась кровь, чувствую привкус железа во рту.
«Говорила! прости, я больше не буду!» Она скулит, но моё сердце не трогают ни её крокодиловы слёзы, ни мольбы о прощении.
С ног меня сбивает Артём. Не в этот раз, я слишком злая, чтобы он смог меня остановить. Брыкаюсь ногами, откидываю его в сторону. Артём летит, ударяется о дерево, трясёт головой, пытаясь прийти в себя.
Догоняю. Мне жалко, что он пострадал, просто попал под горячую руку, точнее лапу.
Больше всего меня сейчас волнует убегающая Вероника. Её лапа повреждена, она прихрамывает, скулит, уже взобралась на ступеньку лестницы, ведущую в дом.
Догоняю, зубами дергаю Веронику за лапу, подтягиваю к себе, она скребёт передними, жалобно поскуливает, прижимает уши к голове, навалившись на неё, впиваюсь зубами.
Боковым зрением вижу, как в мою сторону бежит огромный, чёрный волк. Я его не знаю. Он скидывает меня, рычит так, что закладывает уши.
Дерёмся, у меня даже получилось завалить его, но волк быстро исправился, перевернулся и теперь я оказалась под ним. Его огромные белые зубы впиваются мне в шею.
«Кто ты?» Спрашивает он. – «Хочу знать имя твари, посмевшей нападать на мою фаворитку!»
«Амелия. Ну, здравствуй, «папочка», вот и познакомились, наконец.»
Я готова умереть, не считаю, что неправильно поступила. Если бы у меня был шанс отмотать время назад, сделать выбор, я снова бы поступила так же, только действовала бы быстрее, не рассусоливала с этой сволочью, Вероникой, просто перегрызла глотку и всё.
Жаль только Анечку, кто теперь о ней позаботится, кто защитит?
Он отпускает меня, недоверчиво смотрит.
«Что уставился? Добивать будешь? Или нет? Только ты учти, если не приструнишь свою суку, и она опять тронет Аню, я её порву, и буду делать это очень медленно.»
«Что?! Она обижала Анечку?»
«Да. Можешь спросить у Артёма или у мамы.»
«А кто твоя мама? «
«Светлана, но вряд ли ты вспомнишь, сколько их у тебя перебывало? Меньше тысячи?»
«Света? Это невозможно! Человек не может родить оборотня! Подожди.»
Он оборачивается.
Стоит абсолютно голый, смотрит на маму, она краснеет, опускает глаза.
Его нисколько не смущает нагота, скрестив руки, наклонив голову набок, рассматривает меня, а я его.
Ничего такой папочка, я его видела по телевизору, но вживую Виктор совсем другой. Более брутальный что ли. Чёрные волосы слегка вьются, волевой подбородок, нос с легкой горбинкой, тело подтянутое, мускулистое. Новая строка.
– Дочка, значит? Ну-ну, – состроила гримасу, отвернулась, пошла к маме.
Вероника уже переоделась, прижимает перебинтованную руку к груди, идёт мимо меня с блаженной улыбкой. Поравнявшись со мной, шепчет сквозь зубы:
– Ну, всё, тебе хана, сука!
Клацнула возле её уха зубами, она испуганно отскочила в сторону.
– Сумасшедшая! – сзади услышала раскатистый смех папочки.
Подошла к маме, подмигнув, кивнула себе на спину. Это у нас было был такой знак, что мне нужна одежда.
Мама ушла, я легла на землю, уткнулась носом в лапы. Ко мне подошла Аня, обняла своими маленькими ручками и прошептала на ухо: «Спасибо».
Она забралась ко мне на шею, лежала, почесывая меня за ухом, от ласки, мое ухо подергивалось.
Как же хорошо! А когда она стала чесать шею, я откровенно кайфовала.
– Нравится?
Конечно! Закатила от удовольствия глаза, услышала рядом запах отца, приподняла голову.
– Ну что, как ты, Анечка? – предупреждающе зарычала на него.
– Тихо ты! Никто ее не обижает.
Вернулась мама, принесла одежду. Спрятавшись за дом, переоделась, когда вышла, услышала разговор Виктора и мамы.
– Значит, ты мало того, что сбежала, так ещё и дочку от меня скрыла?
– Это не твоя дочь, я пошутила. Можем мы вернуться домой? – отец схватил её за локоть, притянул к себе и злобно шептал сквозь зубы:
– Кто у тебя был после меня? Отвечай! – я подбежала, вырвала маму из его рук, задвинула за себя.
– Не смей ее трогать! Прибью! Теперь её есть, кому защитить! Мы уходим и Анечку забираем с собой.
– Куда?
– В Грецию, домой, на один из островов, на какой, не скажу.
– Значит, вот куда ты сбежала? – обращается он к маме. – Чёрт! Я полмира обыскал. Ты же говорила, что в Испанию хочешь уехать?
– Ты искал меня? – мама удивлена, похоже, она не ожидала такого от отца.
– Да! Грёбаных девятнадцать лет!
– Милый, – к нам подошла Вероника, повисла на его шее. Похоже, рука у неё уже зажила. Как жаль. – Я так скучала, – он поцеловал ее в щеку, а сам смотрел на реакцию мамы.
Я видела, какая была боль в глазах мамы. Сволочь какая! Специально провоцирует ее.
– Надеюсь, ты поможешь с документами для Ани?
– Она никуда не едет! – он отодвигает Веронику. – И ты со Светланой тоже!
– Кто, интересно, мне запретит? – ухмыльнулась. – Ты что ли?
– Я альфа! Да, я могу это сделать.
– Ты не мой альфа! Ты всего лишь человек, у которого слишком быстрые головастики.
Подняла Аню на руки и пошла в дом.
– Он искал меня, Амелия. Искал, понимаешь? – упавшим голосом говорила мама.
– Мам, перестань. Не строй иллюзий. Может, он еще не наигрался с тобой? – мама, похоже, совсем меня не слышала.
– Он стал ещё красивее, ему очень идёт борода. А я постарела, – печально закончила она, разглядывая свои руки.
– Перестань. Ты отлично выглядишь. Пойдём собирать вещи, если он не отпустит меня, я выкраду Аню и…
– Тетя Амелия, но я не хочу уезжать. Я люблю дядю Витю, – тихо прошептала Аня.
Такого поворота, я не ожидала. Правда, я ведь не спросила её, чего она хочет, всё сама за неё решила.
– Анюта, привет, – к нам подошел Виктор, наконец-то одетый. – Пойдёшь ко мне на руки? – она обняла его за шею, перебралась к нему. Почувствовала ревность.
– Скучала?
– Да, дядя Витя. Очень! А мы с Амелией в снежки играли, пока я в Веронику не попала.
– И что она?
– Толкнула меня, – Виктору скрипел зубами. – Амелия так быстро превращается! Вероника напала, а она как прыгнет… Так здорово! Я тоже так хочу научиться.
– Научишься, обязательно, – сказал Виктор, поцеловал ее в шею.
– Артём, – обернулся он, – посмотри за Аней. А мне нужно поговорить с нашими гостями.
– Конечно, – он отпустил её на пол. – Пошли, ты мне своих кукол покажешь? – Артём присел на корточки перед Аней, улыбнулся ей.
– Да? – она радостно захлопала ладоши. – Пошли.
– А вы идете со мной. – Виктор подхватил меня под одну руку, маму под другую, повел в свой кабинет.
– Я сама могу идти! – возмущалась я, пытаясь вырвать захваченную конечность.
– Света, а почему наша дочь такая невоспитанная, неучтивая? Разве можно так с отцом разговаривать?
– Ну, что ты хочешь? Ей достались твои гены. – Я закатила глаза, не хочу иметь ничего общего с ним, даже гены.
– Ну, отец ты номинальный, просто биологический. Растила меня мама, – добавила я.
Мы пришли в кабинет, он сел на кресло, сделал нам знак, чтобы мы тоже садились.
– Рассказывай, Света, какого хера?
– Что?
– Какого хрена ты сбежала? Почему не сообщила мне о ребёнке?
– Я что, по–твоему, должна была ждать, когда ты обойдёшь всех своих фавориток?
– Когда я был с тобой, у меня больше никого не было!
– До поры до времени.
– Хорошо, думай, как хочешь. Почему про Амелию не рассказала?
– Чтобы ты ее у меня забрал? Я же помню, как ты был одержим идеей потомства.
– Ясно. Почему вернулись?
– Мне нужна была помощь, но я уже сама всё решила. – Встряла я в эту «милую» беседу.
– С кем проблема? – спросил отец.
– С Майклом Верде. – ответила мама.
– Мама! Кто тебя за язык тянул? Всё же разрешилось хорошо.
– Значит, этот маленький молокосос ещё и сюда влез.
– Вы знакомы? – спросила отца.
– Да. Я, как раз вернулся оттуда, совершил набег на него.
Сердце забилось сильнее, даже страшно, что мог отец сделать с Майклом. Хотя размером они одинаковые, но Виктор взбитый, матерый, опасный.
– Что ты так волнуешься за него? Так, потрепал слегка, полежит недельку в больничке, очухается.
– Что?! – соскочила с кресла.
– Да живой, он живой. Возник один спор, по поводу… Тебя это не касается! Лучше расскажи, ты в его стае? – спросил отец.
– Нет, я свободный волк, – папа улыбнулся.
– Маугли, что ли? Ты ещё скажи: «Я волк свободного племени!» Но теперь нет. Я беру тебя под опеку. Светлана может остаться, может уезжать. Позже устроим тебе крещение.
– И не подумаю, я никому не подчиняюсь, тем более горепапаше. – Он перемахнул через стол, схватил меня за шею, припер к стене.
– Думай, кому и что говоришь! Я не посмотрю, что ты моя дочь!
– Отпусти её! – мама колотила его руками, но ему это, как мёртвому припарка.
– Я не боюсь тебя! Никто не лишит меня свободы!
– Смелая девочка! Моя кровь! – улыбнулся он. – Не боишься, говоришь? А если я твоей матери что-то сделаю? Так тебе страшно будет?
– Мерзкий подонок! – так очень страшно. Я никогда не прощу себе, если с мамой что-то случится. Опустила глаза, признавая свое поражение.
– Это низко. Ты знаешь?
– Мне пофиг! – он довольно лыбился.
– Хорошо, я пройду крещение, – по крайней мере притворюсь, что покорилась. А потом подумаю о плане побега.
Дежавю? Сбежать от одного тирана, чтобы попасть в лапы к другому?
Виктор подобрел, опустил меня на пол и обнял.
– Добро пожаловать в семью, дочь.
Скорее: добро пожаловать в ад.
Но ничего, я выкручусь, где наша не пропадала?
От папочки
Девятнадцать лет назад эта женщина, Светлана, свела меня с ума. Я тогда только вступил в должность, ехал в машине с очередной бабочкой-однодневкой, с конкретной целью. Решил показать себя романтичным, остановился возле киоска с цветами.
Перед первым сентября, всё цветы разобрали, остался один букет с красными розами.
Там я и встретил её: стройную, невероятно красивую. Попросил букет.
– Вы не видите, что я первая сюда пришла?
– Вижу, очень отчетливо, – прошелся по фигуре взглядом, остановился на стройных длинных ногах. Сразу пришла навязчивая картинка, как она будет обнимать меня ими. – Предлагаю обмен: букет ваш, если вы пойдете со мной, – улыбался, предвкушая её согласие.
– И не подумаю, – фыркнула она. Что?! Мне никто никогда не отказывал! Рассвирепел.
Она забрала букет, окатила меня таким презрительным взглядом, как помоями облила.
Злился, была задета моя честь. Поставил цель покорить ее.
Два гребаных месяца таскался за ней, дарил бриллианты, норковые шубы, присылал заказы из дорогого ресторана, цветы.
Цацки швырнула мне в лицо, шубу отдала бедным, цветы и обеды отправились на мусорку. Её не впечатляли ни мое высокое положение, ни мир, который готов был бросить к ее ногам.
А я ни о чём думать не мог, только о ней. Совсем забыл про свою фаворитку, Веронику, забил на других баб, на должность.
Когда она стала встречаться с каким-то сварщиком с завода, моему терпению пришел конец. Я рвал и метал, меня, такого завидного жениха, променяли на какого-то сварщика. Я просто велел засунуть ее в машину и везти к себе.
Я знаю, как мы, оборотни, привлекательны для других и Света не выдержала, сдалась.
Я стал первым мужчиной, решил, что единственным. Я придурок, жениться на ней хотел, за кольцом поехал, а она сбежала. Идиотка!
По всему свету искал ее все эти годы. И вот… она сама пришла, ещё и с МОЕЙ дочкой. Лицом Амелия была похожа на меня, а характером вся в мамочку, такая же строптивая.
Я так долго хотел ребенка, кучу баб перебрал для этой цели, а оказывается, дочь мне родила единственная любимая женщина. Как только увидел её, понял: никуда не пущу, королевой будет жить со мной. Из прошлого помню: Свету никак не удержать, опять сбежит, поэтому надавил, пригрозил.
На свою фаворитку забил, этой твари, долго вспоминать будут выходку с Аней. Вышвырнул её от греха подальше, чтобы не прибить.
