Ирма Гринёва
А сколько ещё неизведанного! Найду! Обниму! Не отдам никому! От ненависти до любви и обратно. Что обещает её лицо
– Ничего страшного! – разжал губы босс, – У тебя очень красивые волосы.
(Ну, наконец-то! Это можно было засчитать за первый комплимент!)
А Крейг при этом думал, какая же она красивая даже без косметики, даже с этой смешной растрёпанной головой! Милая, нежная, беззащитная. В другое время, с другим человеком такой неаккуратный внешний вид вызвал бы у него только раздражение, а Скарлетт вызывала умиление.
Между тем, командир лайнера объявил о взлёте, и Скарлетт закрыла глаза, вцепилась руками в подлокотники кресла и начала читать молитву, шевеля губами. «Да она боится летать!», – понял Крейг.
– С тобой всё в порядке? – спросил он девушку и накрыл её руку своей ладонью в успокаивающем жесте.
– Честно говоря, не очень, – отозвалась Скарлетт, открыв глаза, – но я постараюсь, сэр, не впасть в панику.
И «доверчиво» подсунула под ладонь босса свою вторую руку. Для этого «пришлось» развернуться в кресле и немного придвинуться к нему ближе.
Рядом, совсем рядом с Крейгом оказались её сладкие губы, а «бесхитростный» взгляд её медовых глаз проникал в самое сердце. И Крейг не выдержал. Прикоснулся к этим сахарным губам поцелуем. Нежным. Лёгким.
– Так лучше? – спросил тихо, отрываясь от её рта.
– Намного, сэр! – ответила она также тихо, не открывая глаз и не закрывая рта.
Все барьеры были сняты, все шлюзы открыты, и Крейг прижался к Скарлетт в глубоком поцелуе.
Полёт прошёл незаметно. Целоваться Крейг умел, и Скарлетт почти не пришлось играть, когда она шла за ним по аэропорту, держась за руку, как сомнамбула. Рейс Крейг выбрал так, чтобы находиться в Торонто как можно меньше времени. Между прилётом и началом презентации едва хватило времени бросить вещи в отеле, поэтому Крейгу понадобилась вся сила воли, чтобы держать себя в руках.
В первоначальном варианте отель вообще не предполагался. Потраченное на него время предназначалось для знакомства с автором – Уильямом Гибсоном. Писатель надулся на опоздавшего издателя, но потом оттаял под его обаятельной улыбкой.
Улыбка не сходила с губ Крейга вовсе не по поводу знакомства со знаменитостью, а в ожидании того, что будет после времени, потраченного на презентацию его творения. Речь, подготовленную совместно с Хэйуордом Сэркером, Крейг произнёс по-деловому напористо. На вопросы отвечал кратко, но ёмко. Быстро прервал журналистов, поскольку преамбула с ним стремительно превращалась в интервью, напомнил им цель, ради которой они все здесь собрались, и передал слово Уильяму Гибсону. И смылся с мероприятия. Скарлетт, смирённо стоящую за его спиной и не произнёсшую ни слова, никто и не заметил. В объектив камер она также не попала. Она знала, как это делать.
Своё дело знало и ФБР. Внедрённый агент «Скарлетт Харрисон» уже находилась на грани провала. Об этом говорила тщательная проверка, которой она подвергалась со стороны «объекта». Скрупулёзно подготовленную заранее «биографию» пришлось дополнять сляпанными на ходу деталями, что грозило появлением накладок, и потому Бюро решило форсировать события.
К писателям, с которыми работала Скарлетт, были направлены «журналисты», муссирующие тему смены хозяина Dover Books и связанное с этим возможное изменение генерального курса Издательского дома. Первым на провокации отреагировал Уильям Гибсон, пожелавший лично познакомиться с Крейгом Фаррелом.
Надо ли говорить, что «Ник», выведший из строя Стенли Рубика, намеченного в поездку вместе с боссом в Торонто, являлся агентом ФБР?
Сделает ли «правильный» выбор Крейг Фаррел в пользу Скарлетт Харрисон, было своеобразным тестом. Если бы выбор Фаррела пал не на Скарлетт, то было уже решено вывести её из игры, поскольку означало, что либо Крейг не заинтересовался ею, либо в чём-то подозревает. В любом из этих случаев пребывание в дальнейшем агента в роли Скарлетт Харрисон было бесполезно.
Но Крейг выбрал Скарлетт, и операция продолжилась.
7
Крейг проснулся первым и залюбовался спящей Скарлетт. Она была так безмятежна во сне. Как ребёнок. Он убрал волосы с её лица и осторожно поцеловал кончик пряди, чтобы не разбудить. А ночью… Ночью она была такая страстная, требовательная! Такая щедро отдающая! Такая агрессивно забирающая! Он был удивлён, ошарашен, сбит с толку… Очарован. Первый раз позволил женщине доминировать над собой. Первый раз в жизни позволил себе забыться, убрать самоконтроль. Как, ну как, может в одном человеке сочетаться несочетаемое?
Вскоре только смотреть на Скарлетт Крейгу стало мало. Он нежно поцеловал её плечико, сдвинул одеяло в сторону и начал изучать её тело. То, что не успел сделать вчера. Обвёл ладонью холмики девичьей груди, спустился вниз до пупочка и уже нацелился нырнуть ниже, между ножками, но тут, видимо, Скарлетт стало прохладно, она завозилась, прижимаясь спиной плотнее к горячему телу сзади, и натянула на себя одеяло. Под ним скрылось всё, на что Крейг только что любовался. Но от этого желание не исчезло, наоборот, распалилось с новой силой, потому что осталось обоняние, осязание, воображение. Руки, губы притягивались к ней, как магнитом. И тут волосы Скарлетт защекотали у Крейга в носу, и он чихнул.
– Будь здоров! – пробормотала Скарлетт и, не открывая глаз, повернулась на бок лицом к Крейгу, – Можно я ещё поваляюсь?
– Можно, – прошептал он, целуя ей ушко.
– М-м-м! Как хорошо! Ещё! – потребовала она.
Разве такому требованию можно не подчиниться? И Крейг пустился «во все тяжкие». Только теперь он однозначно доминировал над женщиной, а она подчинялась его довлеющей силе…
– Я готова так просыпаться каждое утро, – сказала Скарлетт, сладко потягиваясь в кровати, когда они отдышались после бурного соития, – А сколько времени?
Крейг приподнялся на локте и посмотрел на часы:
– Почти девять.
– Господи, как рано! Или мы на самолёт опаздываем?
– Никуда мы не опаздываем. И самолёт я отменил. Мы поедем на машине.
Скарлетт замерла на мгновение, а потом посмотрела на Крейга серьёзно и спросила:
– Это из-за меня?
Крейг молча кивнул головой. Скарлетт закричала, как индеец на охоте, и начала осыпать Крейга лёгкими дразнящими поцелуями, частя между ними:
– Спасибо… спасибо… спасибо…
– Женщина! Что ты творишь? – грозно прорычал Крейг, удерживая Скарлетт за руки, а у самого в глазах плясали чёртики, – Так мы никогда не выберемся из постели и опоздаем на работу.
– О! Жаль! А я хотела тебя попросить ещё заехать по пути на Ниагарский водопад13, – притворно вздохнув, ответила Скарлетт и, поскольку руки были зажаты, погладила Крейга под одеялом ногой, – Тогда встаём!
И рванулась из кровати.
– Ну, уж, нет! – повалил Крейг на себя Скарлетт, – Сначала надо завершить начатое!
– А мы успеем? – лукаво спросила она, устраиваясь поудобнее на теле мужчины.
Его ответ: «Успеем!» потонул в её поцелуе.
– И на водопад заедем? – уточнила она, уже начав скакать на его орудии.
– Заедем… – прошелестел Крейг эхом.
«Ты ещё и не то ради меня сделаешь, Крейг Фаррел! А потом я тебя уничтожу!», – мстительно подумала Скарлетт, но на её лице эта мысль не отразилась. И удовольствию от секса не помешала.
13 – комплекс водопадов на реке Ниагаре, отделяющий американский штат Нью-Йорк от канадской провинции Онтарио.
8
Выйти на работу в понедельник не получилось. Они зависли на Ниагарском водопаде.
Сначала поднялись на смотровые площадки – на высоту ста шестидесяти метров башни Скайлон с канадской стороны, дающей возможность увидеть панораму всех трёх водопадов комплекса – Американского водопада, Фаты14 и Подковы, и на Table Rock с американской стороны, где можно увидеть водопад сверху, но так близко, всего в каких-то паре метров, что невольно тянешься рукой, пытаясь к нему прикоснуться, глохнешь от грохота воды, застываешь от благоговения перед его мощью.
Чтобы попасть из канадского городка Ниагара-Фолс в городок с таким же точно названием, но на американской стороне, проехали по Радужному мосту. «Радужным» он называется, вопреки ожиданиям, не потому, что раскрашен во все цвета радуги, а потому что над ним в брызгах от водопадов постоянно висит радуга, а то и две сразу.
На самую крутую экскурсию на вертолёте, с борта которого можно было увидеть всю панораму Ниагары, не пошли, ведь Скарлетт «боится» летать. У Скарлетт был соблазн сказать, что её аэрофобия относится только к самолётам, но она поосторожничала, ведь они ещё в самом начале отношений, не надо лишних подозрений.
Напоследок оставили две водные экскурсии – вглубь Подковы на кораблике с символичным названием «Дева тумана» и поездку по Канатной дороге. Когда кораблик начал огибать по периметру Подкову, стала понятна, на собственной шкуре, так сказать, ирония его названия. Туман, клубившийся в середине подковы водопада, для тех, кто находился на кораблике, обернулся тропическим ливнем. Спрятаться от массы воды оказалось не возможно, она была повсюду, не помогли ни дождевики, ни комбинезоны. Но весело было!
Удовольствием не для слабонервных, оказалась и канатная дорога. Ты в открытом вагончике на высоте ста метров, рядом с тобой летают птицы, а под тобой бурлящие водовороты Ниагары. Кайф!
Ночной подсветкой Ниагарских водопадов и фейерверк-шоу Скарлетт и Крейг любовались из джакузи двухкомнатного люкса на последнем, 42-м этаже пятизвёздочного отеля Embassy Suites by Hilton Niagara Falls Fallsview. Мокрая одежда после водных экскурсий сохла разбросанной по номеру, а они занимались любовью.
14 – с этим водопадом связана трогательная и романтическая легенда местного индейского племени. Вождь одного из племён обручил свою дочь – прекрасную Лелавалае, против её воли с почётным воином. Не смирившись со своей участью, она принесла себя в жертву, сбросившись в водную бездну во имя горячей любви к богу Хе-Но, повелителю грома, жившего в пещере. Хе-Но был очарован девушкой и не дал ей умереть, подхватив на лету. А её развевающаяся во время падения фата превратилась в водопад. С тех пор души Хе-Но и Лелавалае живут в мире и любви, охраняя Ниагарский водопад.
9
Между Ниагара-Фолс и Вашингтоном было 7 часов пути. Они выехали после 10 часов, так что пробок на дороге уже не было. Те, кто спешил на работу, уже проехали. Им же со Скарлетт спешить было незачем. Крейг на автомате вёл машину и под эти простые механические действия хорошо думалось. Двухдневные каникулы закончились, пора было возвращаться к насущным делам.
Собственно говоря, особых проблем в бизнесе не было. Только со скрипом поворачивающееся в сторону прибыли издательское дело требовало пристального внимания. Но и здесь осталось сделать лишь некоторые перестановки и увольнения в руководстве. Система противовесов в виде группы кризисных менеджеров, работа которых нацелена исключительно на выведение Издательского дома в прибыль, и главного редактора Хэйуорда Сэркера, озабоченного поддержанием имиджа компании, выстроена идеально. Постепенно они притрутся друг к другу, и роль Крейга в качестве некоего третейского судьи между двумя разнонаправленными векторами отпадёт. И тогда он сможет заняться новым проектом.
Это в перспективе. А сейчас надо будет заняться делами Скарлетт. Перевезти её вещи к нему…
Как только в мысли Крейга залетело имя Скарлетт, он тут же почувствовал волну желания снизу и теплоту, идущую из сердца. Искоса взглянул на девушку. Скарлетт полулежала на переднем сиденьи, закрыв глаза, а на её губах играла счастливая улыбка.
Скарлетт было хорошо. Очень хорошо! Даже здорово! Уже давно она не чувствовала себя такой счастливой. Со времён, когда она ещё не стала Малышом, когда имела своё собственное имя. То, что счастливой её сделал человек, которого она ненавидела, совесть Скарлетт не тревожило. Чтобы Малышу выполнить задание, нужно было, чтобы «Скарлетт» полюбила «объект». Это случилось, и она была счастлива. Когда всё закончится, счастлива будет Малыш, а разбитое сердце останется у «Скарлетт». Такая вот замечательная арифметика.
Но это в перспективе. А сейчас… Сейчас надо посмотреть, какие действия предпримет в ближайшее время Крейг. Прекратит ли копаться в «её» прошлом? Предложит ли съехаться?
Скарлетт из-под ресниц взглянула на сосредоточенного на дороге Крейга. Если бы она была обычной девушкой, о таком любимом можно было только мечтать! Нет, он не обладал внешностью голливудских красавчиков. Но в нём была харизма. В том, как он вёл себя в постели, не было эгоизма. Легко быть щедрым, конечно, когда ты богат, но и снобизма в нём не было тоже. Дела он вёл жёстко, но без жестокости. Нельзя не признать, что «захват» Dover Books был достаточно мягким. На улице оказались лишь те, кто, действительно, был балластом… Стоп! О чём она думает? Она что, оправдывает Крейга Фаррела?!? Она? Отца которой он погубил? Того, кто перевернул судьбу её семьи вверх тормашками, и равнодушно пошёл дальше? И скольких ещё он погубил, пока шёл к своему сегодняшнему благоденствию?!?
Скарлетт сладко потянулась, открыла глаза, развернулась к Крейгу и, лучезарно улыбаясь, попросила:
– Дашь порулить?
Крейг согласился, но не выдержал и двадцати минут в кресле пассажира. Скарлетт, как только уселась за руль, вдавила педаль газа, и машина понеслась со скоростью под 200 км/час. Лихо обгоняла впереди идущий транспорт. Водители возмущённо сигналили ей вслед, а она отвечала им короткими веселыми гудками.
Крейг не орал на неё, не выхватывал руль, не пытался нажать на тормоз. Тихо приказал остановиться у придорожного кафе, вытащил её за руку из машины и отвёл за столик. Заказал 100г коньяка и заставил выпить. А потом спокойно спросил:
– Что это было?
– А что? – «удивилась» Скарлетт, глядя прямо ему в глаза, – Я обожаю гонять на автомобилях!
(Не будет же она ему рассказывать о раздрае в душе и способах сбросить напряжение?)
– На самолётах ты летать боишься, а разбиться на скорости нет? В чём логика?
– Не знаю, – ответила, пожав плечами Скарлетт, – никогда над этим не задумывалась.
А потом сказала, следуя какой-то своей внутренней логике:
– Летать всё равно придётся. Ещё до Луисвилла15 я доберусь на машине, а до Остина16 только самолётом.
Тяжко вздохнула и понурила голову. Крейг ничего не понимал. Он сложил руки на груди и строго спросил:
– Зачем тебе нужно в Луисвилл и Остин?
– Ну, как же? – оживилась Скарлетт, – В Луисвилле живёт Руди Рюкер, а в Остине – Брюс Стерлинг!
– И кто они тебе?
– Ты смеёшься надо мной? – всплеснула руками Скарлетт, – Они не мне, они всей Америке! Они же самые крутые писатели в стиле киберпанк. Да я из-за них и рвалась в Dover Books. Даже вон волосы себе нарастила, чтобы гарантированно взяли на работу!
(Женщины предпочитают скрывать от своих мужчин об уколах ботокса для омоложения, о накачивании силиконом груди, о татуаже бровей и губ, о наращивании волос и ресниц, но Скарлетт изображала из себя чистую, в чём-то наивную, непосредственную девушку. И в любом случае, приближалось время делать коррекцию, так что признаться в наращивании волос всё равно пришлось бы).
– И сработало, – задумчиво протянул Крейг.
– А то! – рассмеялась Скарлетт, – Стенли как меня увидел, так у него челюсть и отвисла!
(«Как и у меня», – с досадой подумал Крейг)
– Так тебя принимал на работу Стенли Рубик? Не Джон Саммер?
– Ну, да! Джон был в командировке.
– Тогда твои волосы не причём. Стенли интересуется мужчинами.
– О-о-о! – протянула Скарлетт, не зная, что сказать.
Остаток пути до Вашингтона машину вёл Крейг под щебет Скарлетт, с упоением рассказывающей боссу о трёх китах американской литературы, на которых зиждился авторитет Издательского дома Dover Books, хозяином которого он теперь являлся.
15 – город в штате Кентукки. Находится в 607 милях от Вашингтона. На машине это расстояние можно преодолеть примерно за 9 часов. Самолёт летит 1 час 45 мин.
16 – город в штате Техас. Находится в 1524 милях от Вашингтона. Самолёт летит туда 3 часа 35 мин.
10
Крейг собирался на работу. Скарлетт проверяла свой чемодан – через 4 часа ей предстоял полёт в Остин. Она подошла к Крейгу, обняла его со спины и начала на ощупь застёгивать пуговицы его рубашки. Это был их ежевечерний ритуал, только наоборот – обычно пуговицы она расстёгивала. Традиция началась с… раз, два, да! с третьего дня их отношений…
…Они вернулись в Вашингтон после презентации новой книги Уильяма Гибсона в понедельник вечером. Сразу заехали за вещами Скарлетт. А с утра пораньше начали ссориться. Из-за того, что Скарлетт собралась выйти на работу.
Не то, чтобы ссорится, но спорить. Ни накануне вечером, ни, тем более, ночью, обсудить этот вопрос они не успели. Было не до этого. Оба набросились друг на друга, как изголодавшиеся волки, и всю ночь провели в «борьбе» за главенство в любви.
Для Крейга было само собой разумеющимся, что его девушка не должна работать вообще, а уж в его подчинении и подавно. Для Скарлетт это было не очевидно. Исчерпав все аргументы, оба остались при своём мнении. Крейг замолчал, Скарлетт надулась. Но как-то же выруливать из этой ситуации надо было? И Скарлетт подошла к Крейгу, который застёгивал запонки на рукавах рубашки, прижалась щекой к его спине и обхватила руками за талию:
– Пожалуйста, разреши мне работать! Я так мечтала об этой работе. Так радовалась, так гордилась, что буду работать со своими любимыми писателями!
Крейг положил ладони на руки Скарлетт. Помолчал. А потом тихо сказал:
– Пойми, я не могу полноценно работать, когда ты в офисе. Я и так два месяца провёл у стеклянной стены, глядя на тебя сверху.
Скарлетт, довольная таким признанием, захихикала и начала расстёгивать пуговицы его рубашки.
– Что ты творишь? – застонал Крейг, – Я же опаздываю!
– Сам себе хозяин никогда не опаздывает, он задерживается!
«Задержка» вылилась в час, но зато Скарлетт получила разрешение работать на дому, что её устраивало на все 200%. Она одним махом влезла не только в постель «объекта», но и в его дом, и в его компьютерную сеть. Не могла же она работать корректором без ноутбука?..
… – Что ты творишь? – застонал Крейг, когда руки Скарлетт обхватили его со спины – Ты же опоздаешь на самолёт!
– Ну, и чёрт с ним! – ответила Скарлетт, и начала расстёгивать уже застёгнутые пуговицы.
Лёжа в обнимку в постели, после нежного акта любви, Крейг поцеловал волосы Скарлетт и спросил:
– Ты переживаешь из-за полёта?
– Немножко, – ответила Скарлетт, теснее прижимаясь к горячему телу, – но я справлюсь.
Она уже совершила один полёт без Крейга в Луисвилл, устроив накануне вылета целое представление (должна же она была поддерживать легенду о своей аэрофобии), и категорически отклонив его предложение полететь вместе. Перелёт в Остин был в 2 раза длиннее, поэтому неудивительно было, что Скарлетт «переживала».
– Я не сомневаюсь, – ответил Крейг, – До завтра?
– До завтра, любимый, – с особым чувством сказала Скарлетт.
Крейг легонько, почти по-братски, поцеловал её, пружинисто встал с кровати и ушёл на работу. А Скарлетт осталась в постели. «До завтра», – пообещала она, твёрдо зная, что никакого завтра для них не будет. В этом она ему соврала. Но ничуть не соврала, назвав Крейга любимым…
…Рубикон был ею пройден два месяца назад, когда она уже всё подготовила для слива информации в ФБР о теневой экономической деятельности Крейга Фаррела, в чём, собственно говоря, и заключалось её задание, но сидела перед компьютером, тупо уставившись в его мигающий экран, и никак не могла решиться нажать на «пуск».
А решиться не могла, потому что за четыре месяца их отношений полюбила его всей душой, всем сердцем. Полюбила не только, как «Скарлетт», но и как «Малыш», и как та, которой она была на самом деле.
Не был Крейг никаким ублюдком, погубившим её семью. Он выбил почву, питающую её ненависть, рассказав о себе, ничего не скрывая. Об отношениях с матерью, которой у него, по сути, не было, поскольку она сознательно, ради денег, пошла на заключение брака с его отцом и рождение ребёнка. У неё в душе ничего не дрогнуло, когда подростком Крейг настоял на знакомстве с ней.
О своём одиночестве в элитной школе Лондона, куда отправил его отец после того как он «слетел с катушек» от встречи с матерью.
О выстраивании заново отношений с отцом, когда его выдернули из Лондона сообщением, что отец болен и надежд на его выздоровление нет никаких. Эти полгода рядом с умирающим родным человеком, не смотря на весь ужас неизбежности потери, стали самыми светлыми в жизни Крейга.
О своей первой серьёзной любви – Алисии Маркл. Ангела, самоотверженно ухаживавшего за отцом и поддержавшего сына после его ухода, оказавшегося Дьяволом, нанятым сицилийской мафией, с которой у Фаррела-старшего были какие-то дела. Какие – Крейг не знал до сих пор, поскольку Алисия бесследно исчезла после того, как Вард вывел её на чистую воду.
О том, как необходимость заниматься бизнесом отца, не дала сыну сойти с ума от наслоившихся друг на друга потерь – любимого отца и предавшую любимую. О том, как он перестраивал бизнес с захвата и банкротства фирм, чем занимался отец, на выкуп и грамотный менеджмент для выведения их в прибыль…
Сравнив даты и сроки, Скарлетт поняла, что её отца погубил Крейг Фаррел-старший. И она могла бы это понять ещё давно, ведь информация была в открытом доступе, если бы ненависть не затмила ей разум. И тогда она могла бы отказаться от этого задания. Крейга бы это не спасло, но спасло бы её от разбитого сердца…
…Выбор есть при любой ситуации, а вот выхода может не быть. Да, она могла тогда, два месяца назад выбрать Крейга. Предупредить его. Сбежать вместе с ним. А что дальше? Она прекрасно знала, как далеко и глубоко тянутся щупальца ФБР. Арест или даже смерть того, кто находится под их колпаком – это дело даже не времени, а только лишь желания кого-то высоко наверху или чьих-то интересов. И ещё… Как там высказался Стив? «У тебя есть сдерживающие обстоятельства против глупых шагов». О, да! Есть! И ещё какие!
И Скарлетт нажала на «пуск», сделав выбор в пользу «обстоятельств» и себя.
Два месяца контора молчала, а недавно Скарлетт получила указание о завершении операции – роман Джона Апдайка «Кролик, беги!» (библиотеки в доме Крейга не было, что позволяло Скарлетт периодически появляться дома, где она получала инструкции по дальнейшим действиям, не вызывая подозрения). И так удачно совпало, что вскоре она должна была отправиться на презентацию новой книги Брюса Стерлинга в Остин, за тысячу миль от Вашингтона – удачный момент, чтобы исчезнуть. Вряд ли такое совпадение случайно. Как пить дать, родная контора постаралась.
Из Остина Скарлетт отправила Крейгу две смс – об удачном приземлении и о том, что презентация книги Брюса Стерлинга прошла с успехом. Последняя смс была сигналом для агентов ФБР к аресту Крейга Фаррела.
Почти одновременно с ним, в Остине была задержана любовница магната – Скарлетт Харрисон. Последняя новость не долго продержалась в топе СМИ. Как ни старались журналисты раскопать какие-нибудь жареные факты из биографии Скарлетт Харрисон, нарыть что-нибудь им так и не удалось. Даже снимков пары не оказалось в их распоряжении. Газеты решили, что Скарлетт всего лишь очередная пассия Фаррела, которых у него было немало и до неё, и девушке просто «повезло» попасть «под раздачу», оказавшись крайней.
11
– Джейн! Джейн, ты дома?
Колин и Элизабет, – поняла Джейн, узнав молодых людей по голосу. Да и трудно было не узнать, когда общаешься всего с тремя соседями – парой молодожёнов и старушкой–божьим одуванчиком.
– Дома! – откликнулась Джейн, – Заходите!
– Мы ненадолго, – смущённо произнесла Лизи (так её звал Колин, а вслед за ним и миссис Агата, та самая старушка-божий одуванчик, и Джейн), входя в дверь.
Лизи всегда говорила так, будто извинялась за что-то. И держалась немного позади Колина, готовая в любую минуту нырнуть за его широкую спину.
– Хотим завтра поехать на остров Марш. Поедешь с нами? – спросил Колин.
Молодые люди периодически предлагали Джейн совместные мероприятия, но она почти от всего отказывалась. Ничего экстремального, типа прыжков с парашютом или гонок на картинге, Джейн себе позволить не могла. А вот на парочку выходов на природу с барбекю согласилась.
– А мисс Агата поедет? – спросила Джейн.
– Она сказала, – смущённо хихикая, ответила Лизи, – что спросит завтра у своего давления.
А Колин добавил:
– Мы арендовали яхту со шкипером на весь день за триста долларов.
«Ясно, – догадалась Джейн, – ребяткам хочется разделить расходы». И согласилась. Погода стояла чудесная. Почему бы и не съездить. От посёлка Портедж, где жила Джейн, до городка Говернинг, где у каждого жителя была своя яхта, на которой можно было всего за полчаса добраться до
Заказника Расселл Сейдж, было всего каких-то 7 миль. Так что поездка не будет утомительной. А в Заказнике чудесная природа, куча озёр и великолепные песчаные пляжи. И что самое важное – почти нет народа.
Именно уединение искала Джейн, когда выбирала своё новое место жительства. Правда, совсем ни с кем не общаться, не получилось. Не успела она ещё толком разобрать свои вещи, как в калитку позвонили. Джейн посмотрела на экран домофона и поняла, что не открыть не получится. И вообще, не вежливо заставлять пожилую леди ждать. Джейн поспешила открыть калитку и встретила гостью в дверях дома.
По изображению на экране Джейн достаточно правильно определила возраст старушки – за 80. Она оказалась ближайшей соседкой Джейн. И звали её Агата Роулинг. В руках мисс Агата держала аппетитно пахнущий ванилью и корицей яблочный пирог. Так что от знакомства с соседкой было не отвертеться. Вообще-то, познакомиться с соседями подобным образом должна была Джейн, но, видимо, мисс Агата не привыкла ждать милостей от природы.
С Колином и Элизабет Джейн свела тоже мисс Агата. Молодые люди появились в их посёлке месяца через три после приезда Джейн. И, судя по всему, не планировали вести бурную светскую жизнь. По соседям с пирогами не ходили. Но разве это могло остановить старушку? Не прошло и недели, как она не только сама с ними познакомилась, но и перезнакомила соседей между собой.
Джейн понравилась молодая пара, но она всё равно попросила мисс Агату больше ни с кем её не знакомить. Старушка молодо захихикала и по секрету сообщила Джейн, что об этом же её попросили и Колин с Лизи. А потом отсалютовала, как скаут, и торжественно поклялась, что больше никого в их тесный дружеский кружок приводить не будет. Ну, как на такую сердиться?
И, как ни странно, про это своё обещание помнила. Хотя с памятью у неё было швах. Она прекрасно помнила свою бурную молодость и очень интересно о ней рассказывала, но могла напрочь забыть, что делала вчера. Могла дважды в день напечь пирогов и прийти в гости, а потом не показываться несколько дней в святой уверенности, что они сегодня уже встречались. И тогда соседям поневоле приходилось навещать её самим – мало ли что, пожилой человек, может, помощь нужна. На этом и сблизились.
А ещё крепче их сблизило общее горе. Оказывается Лизи с Колином недавно потеряли новорожденного ребёнка, дочку. Лизи никак не могла выйти из депрессии, и врач посоветовал паре побыть в уединении, подальше от мамочек с колясками и детскими площадками. Обо всём этом Джейн рассказала, конечно же, мисс Агата. Под большим секретом. Под таким же большим, как и историю Джейн Колину и Лизи. Только, в отличие от их истории, горе Джейн было выдуманным. Просто старушка так пристрастно её расспрашивала о причинах её тяги к уединению, что Джейн
пришлось сочинить слезливую историю, чтобы та от неё отстала. И теперь Джейн было ужасно стыдно и неудобно, когда Лизи делилась с ней своими воспоминаниями в полной уверенности, что разговаривает с той, кто может понять её горе до конца.
12
В путешествие мисс Агата всё-таки не отважилась пуститься, и Джейн с Колином и Лизи отправились втроём. Яхта уже была готова к отплытию, так что, как только они подъехали и загрузились, тут же отчалила. Поскольку старушка не поехала, то Колин уговорил Лизи и Джейн идти не коротким маршрутом, а обогнуть половину острова, порыбачив по дороге. И высадиться не у ближайшего пляжа Биг Чарльз Бэй, а у самого дальнего Песчаного озера. Озера никакого не было. Так называлась живописная лагуна, которая исчезала, соединяясь с океаном во время прилива, и обнажала свои берега, образуя почти идеальную окружность, во время отлива.
Колин расположился с удочками на корме, там же пристроилась в шезлонге Лизи. Шкипер, высокий сухощавый старик с короткой седой бородой и усами, уверенно управлялся со штурвалом, а Джейн отправилась на нос. Ей нравилось стоять одной и ни о чём не думать. Ветер развевал её волосы и надувал парусом юбку.
Неожиданно сзади Джейн кто-то встал, загорелые руки опустились на поручень, зажав её в кольцо, и вкрадчивый голос произнёс:
– Ну, здравствуй, Скарлетт!
Джейн вздрогнула.
– Я не Скарлетт, сэр, Вы меня с кем-то перепутали, – как можно спокойнее сказала Джейн, а у самой сердце забилось раненой птицей в клетке.
– Имён у тебя может быть много. Ты можешь остричь и перекрасить волосы. Кстати, кудряшки мне нравились больше всего. Можешь одеться в элегантное платье или в ковбойскую рубашку, я всё равно тебя узнаю. Твои тонкие руки, твой запах, твою нежную шейку, которую так легко свернуть. Одно короткое движение и вот уже твои позвонки хрустят под моими пальцами.
Джейн за этот монолог успела взять себя в руки и ответила с ледяным спокойствием:
– Какая-то средневековая драматургия. Неужели нельзя было придумать что-нибудь попроще?
– Были и другие варианты: разбилась при приземлении на парашюте, занесло на повороте на картинге, перепутала тормоз с педалью газа в машине, пожар в доме. Ещё перечислять?
– Достаточно, – ответила Джейн и, слегка развернувшись, встретилась с ненавидящим взглядом Крейга Фаррела, – За что? Что такого я тебе сделала?
– За что? – прорычал Крейг, – Ты разорила меня! Ты меня предала! От любви до ненависти…
– А ты не воруй! – среагировала Джейн на первое обвинение, проигнорировав второе, – Я вообще не понимаю, как ты мог так рано оказаться на свободе!
– Решил не доставлять тебе удовольствие засадить меня на двадцать пять лет в тюрьму, – в тон ей ответил Крейг, – пришлось пойти на сделку со следствием, а это стоит не дёшево, как ты понимаешь.
Джейн отвернулась и через паузу спросила:
– Я так понимаю, что звать на помощь Колина и Элизабет бесполезно?
– Правильно понимаешь, – скривил в ухмылке губы Крейг, – также как и рассчитывать, что Агата Роулинг поднимет тревогу из-за пропавшей Джейн Эйрдал.
– Понятно! – хрипло произнесла Джейн и замолчала.
– И ты не будешь кричать? Сопротивляться? Умолять о пощаде? Не попытаешься меня соблазнить? Не прикинешься влюблённой? Помнится, у тебя это здорово получалось пять лет назад!
