Ирма Гринёва
А сколько ещё неизведанного! Найду! Обниму! Не отдам никому! От ненависти до любви и обратно. Что обещает её лицо
Пока Женя нашла сумку, пока копалась в ней в поисках телефона, звонок смолк. Номер был незнакомым. Женя замешкалась, решая, стоит ли перезванивать самой, но телефон ожил в её руках, захлёбываясь от злобы. «Надо будет сменить рингтон», – мимоходом подумала Женя.
– Какого чёрта Вы не берёте трубку? – заорали на Женьку из аппарата.
Голос был не менее злым, чем звонок, и принадлежал Глебу Николаевичу, её несостоявшемуся работодателю.
– Вот, взяла! – ответила Женя, параллельно размышляя с недоумением – что от неё понадобилось Глебу Николаевичу, ведь они закрыли вопрос с её трудоустройством ещё четыре дня назад?
– Что Вы наговорили моей дочери? Какого чёрта Вы полезли в мою семью? – продолжил наезжать на Женю Глеб Николаевич.
– Что-то с Анютой? – забеспокоилась Женя.
– Не Ваше собачье дело! – взбеленился собеседник.
– Послушайте, – включился в Жене педагог, и она заговорила спокойным, уверенным, можно даже сказать менторским тоном, каким говорят с учениками средних классов учителя старой, ещё советской закалки, – Вы звоните мне среди ночи с наездом, ничего не хотите объяснять, но в тоже время что-то от меня требуете. Я не собираюсь продолжать с Вами разговор в подобном тоне…
– Если ты сейчас вырубишь телефон, – прекрасно понял её намерения собеседник, – я приеду к тебе домой и подниму на ноги всех соседей!
Больше, чем прозвучавшая угроза, Женьку испугал тон, которым она была высказана, и этот развязный переход на «ты». Чёрт его знает, кто он – Глеб Николаевич Шестопалов? Может, бандит какой, а не просто богатый дядечка, упорным трудом или нечаянным случаем оседлавший волну удачи?
– Послушайте, – примирительным тоном произнесла Женя, – давайте не будем создавать проблемы друг другу…
– Ты мне их уже создала! – продолжил хамить Глеб Николаевич.
То ли Женя уже окончательно проснулась, то ли в ней включился помимо педагога ещё и психолог, (если бы она не принимала всё слишком близко к сердцу, то вполне смогла бы им работать, тогда и зарабатывала бы намного больше, чем преподаватель иностранных языков), которым ей пришлось стать из-за Ярика, но она расслышала в голосе на противоположном конце трубки неподдельную горечь, что заставило её перейти на успокаивающий, почти ласковый тон:
– Пожалуйста, как бы ни восприняла Анюта мои слова, но я не желала ни ей, ни Вам ничего плохого. Всё можно исправить. Но ведь не по телефону? И не ночью?
В телефоне несколько секунд слышалось только сердитое сопение, а потом Глеб Николаевич произнёс непререкаемым тоном:
– Завтра. В девять. Адрес скину.
И отключился, не дожидаясь её согласия.
Н-да, полоса невезения продолжается! А ведь с него, Глеба Николаевича, она, пожалуй, и началась – его абсурдные условия работы, из-за которых ей пришлось отказаться от места. Потом внезапный отказ от её услуг Лидочки. Её семья перебиралась заграницу, этого в одночасье не сделаешь, но её они не предупредили – «Женечка, Вы же понимаете, самим себе запрещали об этом думать. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!» А у неё теперь дыра не только в расписании, но и в бюджете. Нового ученика найти не просто. Ой, как не просто! И не быстро. Не так много желающих изучать испанский язык. Всем подавай английский! Но и желающих обучать ему пруд пруди. Конкуренция. А деньги нужны сейчас. У Ярика депрессия, он капризничает, канючит, просится домой. Заниматься не хочет, отсюда и ухудшение. И времени до точки, когда ему уже не поможет никакая операция, следовательно, становится всё меньше. И перспектив найти деньги на эту операцию тоже всё меньше и меньше…
2
На встречу Глеб Николаевич опоздал. Ненамного, но всё же Женя успела замерзнуть, стоя под дождём и ветром. Извиниться или оправдаться – мол, пробки, не соизволил, вожделенную чашечку горячего кофе не предложил. Разговаривали в машине.
Собственно говоря, ничего экстра неординарного не произошло, как Женя и предполагала. Он просто, как и большинство отцов, считал, что его отцовские обязанности ограничиваются утренним поцелуем – «Доброе утро, солнышко!» и вечерним – «Спокойной ночи, малышка!». А вот когда няня, узнав, что на её место ищут другую, решила не дожидаться, пока ей укажут на дверь, и хлопнула ею сама, столкнулся с тем, что происходит между ними, и пришёл в ужас. Ещё бы! Капризы до ора, катание по полу в истерике – «Не хочу! Не буду!» Маленький ангелочек, оказавшийся упрямым и своевольным деспотом. Кризис 3-х летнего возраста во всей красе. Плюс, видимо, Глеб Николаевич оказался одним из тех мужчин, которые физически не могут выносить женские слёзы, что уж говорить о слезах дочери-малютки.
Убедить Глеба Николаевича, что поведение Анюты совершенно естественно для её возраста, не удалось. Он был уверен, что без влияния Жени тут не обошлось. Недаром же она попросила ещё раз пообщаться с ребёнком? Да и «тётя Женя» в воплях дочери проскальзывало.
Со вторым Жене всё было понятно – у них с Анютой сразу возникла взаимная симпатия и доверие. Дети вообще липли к Женьке. А вот с первым обстоятельством… Пришлось говорить правду:
– После Вашего аморального и безнравственного предложения…
– Это какого же? – с неподдельным удивлением прервал начавшую объясняться Женю Глеб Николаевич.
Женька замялась, но потом набралась духу и выпалила:
– О моём проживании в Вашем доме с оказанием услуг интимного характера.
Глеб Николаевич недоумённо посмотрел на Женю и расхохотался:
– Прямо изящная словесность английской аристократии! – и, усмехнувшись, добавил, – Не вижу ничего аморального и безнравственного в своём предложении. Голый прагматизм – зачем тратить кучу времени на поездки за город туда-обратно ради занятий, если в доме полно комнат? Что же касается предложенного Вам секса, то я ведь не насиловать Вас собирался, а сделал предложение об удовлетворении, к взаимному удовольствию, заметьте, и не бесплатно, а с очень даже существенной надбавкой к Вашей оплате за уроки с Анюткой, одной из самой естественной и насущной потребности человека, такой же, как еда, питьё, сон. По-моему, всё честно и удобно. Мы с Вами взрослые люди, не связанные никакими обязательствами, одинокие на данный момент мужчина и женщина, вынужденные проводить под одной крышей двадцать четыре часа в сутки. Взаимное притяжение неизбежно. Так к чему лицемерить? Лучше сразу договориться, что занимаемся сексом ради собственного здоровья. И никаких романтических бредней. Насколько я понял, Вы адекватно отреагировали на моё предложение, сказали, что обдумаете его. Разве нет?
– Нет! – энергично возразила Женя, – Просто я так ответила, чтобы Вы ещё раз разрешили пообщаться с Анютой.
– И какая в этом логика?
– Мне надо было понять, не опасно ли ребёнку находиться рядом с таким аморальным типом, как Вы.
– Бред какой-то! – скривил губы Глеб Николаевич, – И что же Вы поняли?
– Ну, – замялась Женя, – я поняла, что отец Вы хороший, только не опытный. Вы любите свою дочь и не представляете для неё угрозы.
– И на том спасибо! – с издёвкой в голосе сказал опять развеселившийся Глеб Николаевич, – И чтобы Вы сделали, если бы пришли к другому выводу?
– Я бы написала на Вас заявление в органы опеки, – честно ответила Женя.
В машине повисла напряжённая тишина. Лицо Глеба Николаевича окаменело, а в глазах заполыхал огонь. Женька прямо-таки физически почувствовала, как он прожигает две дыры в её теле своим взглядом. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, и сказала:
– Я могу Вам помочь. У меня…
– Убирайся!!! – перебил её лепет взбешённый Глеб Николаевич, – Вон!!! И никогда, слышишь, ни-ког-да, тварь, не смей приближаться к моей семье!!! Вон!!!
Женя так явственно представила себе, как он сгибает ноги в коленях и одним коротким ударом вышибает её из машины, что даже почувствовала этот удар – ногами в живот.
Едва она выбралась из машины, как тут же взревел мотор, взвизгнули шины, и её обдало фонтаном брызг и грязи из накопившейся под колёсами лужи.
3
– Лешка, привет! Рад встрече!
– Глеб, дружище, молодец, что вырвался!
Алексей и Глеб, бывшие одноклассники из Тамбова, нечаянно столкнулись в Москве несколько лет назад (вот, уж, тесен мир!), кинулись друг к другу, как родные, развеселились, узнав, что оба живут в Кургане (и ведь не столкнулись ни разу, хотя Курган далеко не Москва) и с тех пор поддерживали тесные дружеские отношения. По телефону в основном, конечно, но и лично тоже, по крутым поводам, таким, как сегодня – юбилей супруги Алексея Аллы. Так что фразы, которыми они обменялись, были, отнюдь, не формальностью, не данью пустым светским условностям.
– Алла! Поздравляю! Ты так чудесно выглядишь! Каждый раз всё краше и краше! Так что и не знаю, что тебе пожелать…
– Пожелай, чтобы всё оставалось как есть.
– От души! Лёшка, отвернись, я буду целовать твою супругу и заодно попрошу выдать мне секрет – как ей удается поворачивать время вспять? Для моей будущей половинки.
– Опять для «будущей»? Снова один? – всплеснула руками Алла, – Или кто-то уже появился на горизонте?
– Один, – притворно вздохнул Глеб (одиночество его не беспокоило, женщин ему хватало, цели найти Анюте вторую маму он не ставил – зачем этот геморрой на свою голову?).
– Лёш, тебе не кажется, что пора помочь другу? – шутливо обратилась жена к мужу, – А секрета никакого нет – просто любима и люблю!
И с этими словами потянулась поцеловать мужа в щёчку, а он нежно перехватил её губы.
– Всё, мальчики! Извините, я вас покидаю, обязанности хозяйки зовут. А вы посплетничайте, посекретничайте без меня.
– Алла, мужчины не сплетничают! – шутливо-строго поправил жену Алексей.
– Ну да, ну да! – молодо засмеялась, полуобернувшись, Алла, отойдя на несколько шагов, – А по статистике больше, чем женщины!
Мужчины раскурили сигареты, и Алексей осторожно спросил:
– Кажется, больше года уже прошло?
– Почти два, – ответил Глеб, сразу поняв, о чём, а, вернее, о ком его спрашивают.
За два года после гибели жены в автомобильной катастрофе боль притупилась. Обиды и ссоры ушли на второй план. Хотелось помнить только хорошее, пусть оно и относилось, в основном, к первым годам совместной жизни. Глеб не собирался быть верным памяти жены всю оставшуюся жизнь, но и надевать новое ярмо на шею не спешил, его вполне устраивали свободные отношения с противоположным полом. Вот как раз сегодня на вечеринке приметил весьма интересную особу. Но дама была не одна, и, прежде чем ринуться на её завоевание, не мешало бы выяснить у хозяина что-нибудь о гостье и её сопровождающем.
– Слушай, а кто тот высокий мужик в светлом костюме? Кажется, я его раньше не видел?
– Девятый! – не обернувшись посмотреть на кого указывает друг, ответил Алексей.
– Что «девятый»? – не понял Глеб.
– Ты – девятый, кто спрашивает меня о нём, – с лукавым блеском в глазах сказал Лёшка и спросил без видимой связи, – Что, хороша?
Глеб понял, что его раскусили. Так, с заходом по кривой, он хотел узнать что-нибудь о спутнице высокого, можно даже сказать, худощавого мужчины, которая сразу привлекла его внимание, как только он оглядел многочисленных гостей, приглашённых на юбилей хозяйки дома, вольготно расположившихся кто по одному, кто группками на лужайке их загородного поместья. Сначала бросилось в глаза её блестящее стразами белое платье в пол. Глеб даже подумал – уж, не на свадьбу ли какой-нибудь родственницы Алексея и Аллы он попал? Потом рассмотрел стройную фигуру женщины в достаточно провокационном наряде с глубоким вырезом на спине, наполовину прикрытой длинными прямыми волосами, и высоким боковым разрезом юбки платья, в котором мелькнула узкая полоска ноги, когда она обернулась, почувствовав его настырный взгляд. Что-то знакомое в её облике уловил Глеб в этот момент. Его потянуло к ней, как магнитом. Но, прежде чем пуститься во все тяжкие, надо было выяснить её статус и уровень взаимоотношений с мужчиной, который держал её под локоток. Да и хозяев надо было поприветствовать.
– Докладываю, – между тем продолжил Лёшка, – импозантный мужчина в светлом костюме – сэр Гарольд Стирлинг Вандербилт…
– Тот самый? – с удивлением перебил Глеб.
– Тот самый! – с неподдельной гордостью подтвердил Алексей, – Сделал небольшой крюк по пути из Лондона в Ригу на чемпионат Европы по бриджу1 через Курган.
– Как же тебе удалось? – искренне восхитился Глеб.
Глеб не был поклонником бриджа, но много раз слышал о Вандербилте – чемпионе мира по бриджу, от Аллы, для которой бридж был страстью всей жизни. Видимо, его приезд на её юбилей был подарком от любящего супруга.
– Не спрашивай! – отмахнулся Алексей, – Уламывал, умасливал больше года. И только когда он сыграл с Аллой по интернету, согласился приехать, даже без оплаты и сразу на два дня. Вернее, ночи, поскольку обе игры будут проходить, когда остальные гости будут спать. В строгой секретности. Об этом знают только мы с Аллой и ещё два игрока, которые будут участвовать в игре. Так, что, дружище, т-с-с, ты ничего не слышал. Его спутница, – перешёл Алексей к самому интересному для Глеба, – официально переводчица. Зовут Екатерина. Именно так, полным именем, и представляется. Не дочь и не жена – это точно. А что касается всего остального – не знаю, свечку у них в спальне не держал. В любом случае, две ночи она будет свободна от своих обязанностей, какими бы они ни были. Так что – дерзай, дружище!
Дерзнуть оказать знаки внимания отважились помимо Глеба ещё несколько одиноких, по крайней мере, на этот вечер, мужчин. Екатерина вела себя по-царски, в полном соответствии своему имени2. Благосклонно принимала знаки внимания, но вольностей не допускала, выбирала тщательно, не торопилась. Мужчины вились над прекрасным цветком роем, а Глеб с усмешкой наблюдал за этим со стороны, поскольку при ближайшем рассмотрении Екатерина оказалась вовсе не Екатериной, а… Евгенией! Да-да, той самой Евгенией, которая месяца три назад обвиняла его в аморальности и безнравственности, а сейчас сама выставляли напоказ свои прелести для обольщения толпы мужиков, та самая, которую тогда он готов был придушить собственными руками, но к которой всё-таки пришлось обратиться за помощью…
…Анюта вовсю продолжала манипулировать обстоятельствами (кое-что Глеб всё-таки усвоил из той лекции, которую ему прочитала в машине эта зануда). Вредничала, капризничала, впадала в истерику. Паинькой становилась, только когда отец был рядом. Но он же не мог находиться с ней 24 часа в сутки?! А работа? И вообще…
Няня ушла, хлопнув дверью, бегать за ней и умолять вернуться Глеб не собирался. Много чести. Претенденток на её место Анюта отвергала одну за другой, требуя вернуть тётю Женю. Глеб понимал, что маленькая хитрюга просто использовала «тётю Женю» как повод, чтобы не расставаться с ним, но всё равно злился на Евгению, упрямо считая, что это она послужила спусковым крючком дочкиных капризов.
Попытка возложить, хотя бы временно, обязанности няни на женскую часть слуг, провалилась. Женщин в доме и так было не много – уборкой занималась Марина Николаевна, кухней – Мария Васильевна, но вскоре стало понятно, что он может остаться и без няни, и без поварихи, и без уборщицы.
Через неделю Глеб сдался и позвонил Евгении. Та не стала над ним насмехаться, выслушала просьбу и пообещала приехать на следующий день. Обещание своё выполнила. Приехала не одна, а с благообразной старушкой лет шестидесяти – Антониной Алексеевной. С Анютой они провели полдня. Что уж там делали, чем занимались, как разговаривали, Глеб не знал, но из комнаты периодически доносился смех. Вечером Евгения уехала, а Антонина Алексеевна осталась.
С её появлением в доме установилась благодать. И ещё. Как-то незаметно, без повышения голоса, без ссор и выяснения отношений Антонина Алексеевна стала настоящей домоправительницей, которой подчинилась не только женская половина слуг, но и мужская. «Вам не кажется, что…», «Подумайте над тем, чтобы…» – были излюбленные фразы, в которые она облекала свои просьбы и предложения. И люди неизменно делали то, на что она их направляла. Да что там говорить, даже сам хозяин её слушался! Во всяком случае, он уже не спорил по поводу каш на завтрак и приучился ставить в известность охрану, где находится и когда вернётся. Глеб уже не представлял себе, как можно обходиться без Антонины Алексеевны! И был благодарен за неё Евгении…
…А потому не собирался ломать ей игру. Наблюдать – наблюдал. С иронией. Евгения чувствовала его взгляд, периодически поглядывала. Хмурила брови. Смотрела то холодно, то с вызовом. Да не собирался он выводить её на чистую воду! Хочется Евгении представляться Екатериной – да, пожалуйста! А вот поиронизировать над превращением занудной моралистки в нормальную женщину стоило. И Глеб решительно увёл её из-под носа нескольких конкурентов на медленный танец.
Медленно прошёлся кончиками пальцев по спине у самой кромки глубокого выреза, как будто обозначил границы, за которые заходить не собирался. Одной ладонью накрыл руку Евгении, лежащей на его плече, а вторую положил на спину, туда, где заканчивались волосы, и легонько прижал девушку к себе. Как только почувствовал её сопротивление, давление ослабил, и двинулся ладонью вниз. Прижимал её тело к своему, как приклеивают обои к стенам. В рамках дозволенного ею. Дошёл до талии и остановился, хотя соблазн двинуться ниже был. И ещё какой! Пальцы так и тянулись хотя бы на сантиметр нырнуть под блестящие стразы платья.
Когда музыка стихла, Глеб удержал руку девушки на своём плече, потом повернул ладошкой вверх, нежно поцеловал её серединку, слегка отодвинулся и, прямо глядя в её тёмные глаза, произнёс:
– Надеюсь, всё было достаточно высоко морально и глубоко нравственно?
Смог договорить фразу до конца только благодаря тому, что подготовил её заранее. Успел заметить краешком зрения, как иронично изогнулись её брови. И утонул. Нет, не так! Вернее будет сказать – провалился в тартарары через затуманенную поволоку её глаз. И чем глубже погружался, тем жарче ему становилось от бушующего на их дне пламени. Женя уже отошла от него, а он всё стоял столбом не в силах сдвинуться с места. «Чёрт побери! Что же это со мной?»
Чтобы прийти в себя, Глеб ушёл подальше от поместья и уселся на берегу Щучьего озера. Название озера говорило само за себя. Помимо щуки, сюда приезжали за карпом, карасём и окунем. Приезжали не только порыбачить, но и просто отдохнуть. Берега его были ровные, песчаные, глубина нарастала постепенно, а вода обладала удивительной прозрачностью и хорошо прогревалась. С одной стороны озеро было окружено берёзовыми лесами, а с другой – песчаными пляжами. И вот в этом райском месте на стыке леса и песка Алексей и Алла прикупили участок земли, где выстроили мини-гостиницу и отдельные коттеджи для любителей рыболовства со всем необходимым инвентарём напрокат – надувные лодки, удочки, спиннинги, даже приманка, мангалы, кострища, уютные беседки для компаний. Надо ли говорить, что бизнес процветал? А сейчас все номера в отельчике и коттеджи занимали гости Алексея и Аллы.
Мерный плеск озера успокоил взбаламученную душу Глеба, вода притушила полыхающее тело и сердце, но, всё же, нет-нет, но в голове всплывали мысли о Жене – что она сейчас делает? С кем? Одна? Или?
Он даже пытался возродить в себе те чувства, которые испытывал к ней в начале их знакомства – возмущение, ярость, насмешку. Да просто благодарность человеку, который помог в трудной ситуации, без всяких там душевных и сердечных трепыханий. Но… Ничего не получалось. «Надо было уехать домой», – с досадой на себя, что поздно сообразил, подумал Глеб. А сейчас делать нечего, придётся ночевать в поместье.
1 – бридж считается вершиной карточных игр, наиболее интеллектуальной и требующей развитого логического мышления игрой. Не случайно бридж, например, является обязательной дисциплиной в военных академиях стран НАТО. Бриджу уделяли внимание многие известные личности, такие, как Уинстон Черчилль, Маргарет Тэтчер, Махатма Ганди, Дэн Сяопин, президенты США Дуайт Эйзенхауэр, Рональд Рейган, Билл Клинтон, актер Омар Шариф, миллиардеры Билл Гейтс, Уоррен Баффет. Последний писал: "Бридж – более жесткая игра, чем бизнес. Бридж – настолько потрясающая игра, что я бы не возражал против заключения в тюрьму, если бы у меня было три сокамерника, которые бы были отличными игроками в бридж и которые бы хотели играть 24 часа в день". Уинстон Черчилль, министр иностранных дел Великобритании, будучи великим политиком, опытным, выдержанным, был невыносим как партнер. Однажды он играл в паре с послом Великобритании в Бразилии и после одной из сдач в течение пятнадцати минут истошно орал на своего партнера, невзирая на присутствующих официальных лиц и дам. Чтобы больше не доходить до подобного конфуза, в результате которого может пострадать британская внешняя политика, в его министерстве существовала специальная штатная должность – "партнер по бриджу для сэра Уинстона Черчилля". Чемпион мира по шахматам гроссмейстер Эммануил Ласкер сравнивал шахматы и бридж: «Говорят, что шахматы – интеллектуальная игра. Это не так. Шахматы – игра логическая. А интеллектуальная игра – это бридж».
2 – Российской империей правили две императрицы с именем Екатерина. Дочь литовского крестьянина Марта Самуиловна Скавронская, ставшая после крещения в православную веру Екатериной I Алексеевной, правила с 1721 по 1727 год, сначала как супруга царствующего императора Петра I, а после его кончины как правящая государыня. И Екатерина II Алексеевна, в девичестве – София Августа Фредерика, дочь немецкого князя Ангальт-Цербстского. Правила с 1762 по 1796 год, и за свои дела почитавшаяся как Екатерина Великая. Взошла на престол в результате двойного дворцового переворота: отняла власть у мужа Петра III (внука Петра I), заставив его отречься от престола (чуть позже он погиб при невыясненных обстоятельствах), и не передала власть сыну, Павлу I – естественному наследнику отца, который стал императором уже после смерти матери.
4
Далеко за полночь, когда Глеб вернулся в поместье, на лужайке перед домом уже никого не было. Гости, кто ночевал здесь, разошлись по своим комнатам. Где-то в потайном месте дома уже шла игра в бридж.
Глеб поднялся на второй этаж гостевой пристройки дома, где ему была отведена комната, и, раздеваясь на ходу, двинулся в ванную. Остановился на полпути, успев лишь снять туфли и ослабить узел галстука. Остановился, потому что краем глаза заметил гостью, сидевшую в кресле. Её облик был скрыт темнотой ночи. Лунный свет, проникавший сквозь балконную дверь, освещал лишь носок её туфли и тонкий край подола платья, на котором вспыхивали искорки.
Боясь поверить своему счастью, Глеб быстро пересёк комнату, облокотился руками о подлокотники кресла и развернул гостью к свету. Женя! Это была она!
Женя подняла руки, спокойно развязала галстук Глеба, медленно стянула его с шеи и отбросила в сторону. Глеб, сдерживая себя, присел, снял с неё туфли на высоких каблуках, взял в ладони стопу и бережно повращал, разминая. Женя застонала от наслаждения. Этот стон напрочь смял сдерживаемую страсть. Глеб схватил её на руки и повалился вместе с ней на постель.
Они торопливо, сталкиваясь руками, раздели друг друга и, наконец, соединились…
Ночь прошла в борьбе. Глеб, привыкший доминировать над женщинами, в любом смысле этого слова, столкнулся с равным по силе и темпераменту партнёром. Они катались по кровати, оказываясь то сверху, то снизу и замирали лишь на те мгновения, когда их накрывала волна оргазма.
Женька была неутомима. Едва им удавалось выровнять дыхание, как она начинала ласкаться, как кошечка, всем телом, нежными руками, горячими губами, щекочущими волосками промежности, мягкими половинками попки, заводя его, возбуждая его, пока его орудие не вставало наизготовку, готовое выстрелить новым мощным зарядом. И так повторялось снова, и снова, пока она сама не оборвала любовную игру, уйдя в ванную. Обессиленный Глеб почти сразу провалился в сон.
5
Проснулся Глеб бодрым, полным сил и желания. Но Жени рядом не было. «Женя, Женечка и Катюша»3, – с нежностью подумал он, откидываясь на подушки, вспомнив название старого советского фильма по ассоциации с именами, которыми она себя нарекала.
Взглянул на часы. «Ничего себе! Одиннадцать!» Обычно, во сколько бы он ни ложился спать, его внутренние часы будили его в семь. «Ну, и отлично!» Меньше времени до ночи, до их с Женей слияния. А днём надо будет обязательно с ней поговорить. Прошлой ночью они не произнесли ни слова, кроме невнятного мычания в порыве страсти и на пике наслаждения. Этой ночью тоже явно будет не до разговоров!
Женю Глеб увидел только на завтраке-обеде. (Какой может быть завтрак в три часа дня? А, с другой стороны, и не обед, поскольку большинство гостей выползли к нему прямо из постелей.) Пообщаться не получилось – они сидели по одной стороне стола, Глеб со стороны Алексея, а сэр Вандербилт с Женей со стороны Аллы.
Женя была в весьма скромном, по сравнению со вчерашним, тёмно-вишнёвом платье, под цвет своих глубоких завораживающих глаз. Единственной данью сексуальности в нём была его длина выше колен, открывающая уже без всякого намёка, её стройные ножки. Но даже если бы она была в парандже, всё равно бы её внутренний магнетизм притягивал бы взгляды противоположного пола. Глеб со своего места не видел её полностью, лишь тонкий профиль, но зато прекрасно мог наблюдать, какие взгляды бросают на неё все остальные мужчины. Так что обедо-завтрак прошёл у него в смешении чувств – дикой ревности, гордости за свою женщину, страстном желании показать всем, и тем утвердить, свои права на неё.
Поговорить не удалось и после еды. Глеб уже было кинулся к Жене, но она остановила его одним своим взглядом, в котором удивительным образом смешались предостережение не подходить, приказ остановиться, уверение в любви, обещание встречи, предвкушение наслаждения. А чуть дрогнувшие губы коснулись его губ лёгким, воздушным поцелуем. И всё это на расстоянии в пол-лужайки.
Поздний ужин выглядел как шведский стол. На вынесенных на лужайку столах и в беседках стояли стройные ряды закусок – канапе, салаты в маленьких вафельных розетках, фрукты на трехъярусных вазах, внушительное разнообразие спиртного в откупоренных бутылках. Для любителей горячего прямо на воздухе были установлены мангалы и коптильни, где гости-добровольцы сами жарили шашлык из нежнейшей баранины и готовили выловленную вчера рыбу. Ни Жени, ни Вандербилта, ни Аллы среди фланирующих гостей не наблюдалось, из чего Глеб сделал вывод, что бридж сегодня начался раньше вчерашней глубокой ночи.
3 – «Женя, Женечка и „катюша“» – советский художественный фильм-трагикомедия, снятый на киностудии «Ленфильм» в 1967 году режиссёром Владимиром Мотылём. Действие происходит во время Великой Отечественной войны. Фильм повествует о любви интеллигентного юноши гвардии рядового Жени Колышкина и связистки Женечки Земляникиной. «Катюша» в данном случае – грозное артиллерийское орудие, а не женское имя.
6
Глеб напрасно прождал Женю всю ночь. Она не пришла. Он злился на неё, злился на себя. Ну как, как можно было так вляпаться? Сорокалетний, состоявшийся мужчина чувствовал себя подростком, страдающим от первой неразделённой любви. Что за наваждение?
Взять себя в руки никак не получалось. Он то вскакивал, порываясь идти искать её, и тут же понимал, что не представляет ни где её комната, ни где идёт игра в бридж. То досадовал, что не вбил её номер в свой телефон. То искал ей оправдания – не отпустил Вандербилт, а позвонить, предупредить она не может по той же причине, что и он ей. То дико, первобытно ревновал, представляя её горячее, упругое тело в чужих лапах…
Промаявшись до семи утра, Глеб встал, решив отправиться домой. Обижать друга, уехав, не попрощавшись, не хотелось, но и оставаться здесь сил не было. Закатить Женьке скандал при всех было ещё хуже, но он понимал, что сдержаться, увидев её, не сможет.
Выезжая из поместья, Глеб нос к носу оказался перед автомобилем Алексея.
– Уже уезжаешь? – спросил Лёшка, выйдя из машины.
– Извини, что не попрощался. Боялся разбудить.
– Дела?
– Дела, – согласился Глеб (не рассказывать же, что его продинамили?), – А ты откуда в такую рань?
– Провожал Вандербилта с переводчицей на вокзал в Смоленск. Устал, как чёрт – три часа за рулём. Пойду сосну пару-тройку часов. Удачи тебе, дружище!
– Давай! Созвонимся.
Мужчины обнялись и разъехались.
Настроение Глеба взлетело до небес. Как всё просто разъяснилось! Женя просто не знала о раннем отъезде! Кажется, Лёшка что-то говорил о чемпионате Европы по бриджу в Риге. Надо будет найти информацию о нём в интернете и узнать примерную дату возвращения Жени в Курган. И всё!
7
Чемпионат в Риге длился аж две недели. Информация о нём в интернете была скудная, но кое-что Глеб, всё-таки, нарыл, а потом уже сам компьютер подкидывал новости. Вандербилт был основным претендентом на победу, пробыл на чемпионате до самого конца (Глеб надеялся, что Женя раньше освободится от своих обязанностей переводчицы, о других её «обязанностях» перед нанимателем старался не думать, но всё равно периодически стискивал зубы, сдерживая ревность) и ожидаемо победил. После информации о возвращении Вандербилта в Лондон, Глеб выдержал ещё сутки, давая Жене время вернуться в Курган, и позвонил:
– Ты уже вернулась?
– Вернулась, – на автомате ответила Женька.
Она, действительно, только что вернулась из Реабилитационного центра от Ярика, только вот откуда было известно Глебу Николаевичу, что она куда-то ездила? Может быть, ему про её ситуацию рассказала Антонина Алексеевна? Иначе, откуда такой странный тон, не свойственный и даже странный для их взаимоотношений, этот ласкающий, полный нежности голос?
– Я соскучился! Где и когда встретимся?
Это вообще было уже за пределами Женькиного понимания, и она зависла.
– Ты не одна? – с каким-то нарастающим напряжением спросил Глеб Николаевич, не дождавшись ответа, – Тебе неудобно говорить?
– Одна. Удобно, – только и смогла ответить Женька, ещё не понимавшая, как реагировать на странное поведение Глеба Николаевича.
Они виделись с ним всего три раза – собеседование, разговор в машине и представление Антонины Алексеевны. С тех пор прошло почти четыре месяца, во время которых они не общались. Он даже «спасибо» за помощь ей не сказал. И тут вдруг такое…
– Глеб Николаевич! У Вас опять какие-то проблемы с Анютой? Или с Антониной Алексеевной?
– Причём тут моя дочь и няня? – удивился Глеб Николаевич.
– Ну, Вы звоните мне, предлагаете встретиться… Если у Вас какие-то проблемы, я готова Вам помочь, если это в моих силах.
