Ирина Андрианова
Потерянные ключи
Глава 18. Наступает порядок
Наутро я проснулся часов в шесть. Сначала вспомнил о том, что еще не залезал в выданные на починку смартфоны. Потом повернул голову, увидел рядом лицо спящей НТ и все вспомнил. Она спокойно спала всю ночь. Я осторожно выбрался из-под одеяла, на цыпочках вышел из комнаты и вскоре уже устроился со своими смартфонами на кухонном столе. Монотонная возня с мелкими деталями помогла привести в порядок мысли. Чтобы помочь НТ, нужно точно знать, что с ней сделали. Если Николай вводил какой-то препарат – надо знать, какой. Нужно найти Николая. Но как? Похоже, позавчера он понял, что его проект, неважно какой, не выгорит, и больше не появлялся. Если, конечно, НТ ничего не скрывает. В таком случае, где его искать? И я сам себе ответил – для начала попробовать в интернете. Может, он наследил на тасиной страничке?
Я вернулся в гостиную. Убедившись, что НТ спит, тихонько вытащил штепсель из розетки и перенес ноутбук на кухню. Включив, еще раз обследовал содержимое тасиного аккаунта. Да, я не ошибся: личных фотографий на странице почти не осталось. Видимо, Николай их удалял. Собственно, майская поездка в Павловск – это все, что было. Я внимательно изучил каждое лицо на фотографиях. Две молодые девушки явно были мне знакомы – одну из них я уже точно когда-то видел на тасиных фото, а одну, кажется, даже живьем. Аккаунт немолодой дамы оказался поддельным, но ничего – можно найти и настоящий. Как и второго парня. Теоретически я могу выведать у них контакты Николая. Кто-то из них, если не все вместе, непременно должен быть у Таси во френдах. Даже если я не опознаю их по фото, ничто не мешает мне просто задать свои вопросы всем подряд. И френдов у нее не очень много – всего-то жалких 258. Кстати, я ведь запросто могу сделать это от имени Таси. Никто и не догадается. Например, Тася может написать всем, спросив, не видели ли они в последнее время вот этого вот Николая, он что-то запропал, да и аккаунт удалил. Короче, я обязательно его найду.
Тут я услышал шевеление в гостиной – НТ проснулась. Я быстро закрыл браузер и поспешил поприветствовать ее пробуждение. Она сидела на диване, привыкая к своему телу после глубокого сна.
– Привет, как спалось?
– Спасибо, хорошо. Я, кажется, никогда не просыпалась так поздно.
– Сейчас не поздно. Часов девять.
Почему-то мы говорили шепотом, хотя кроме нас, дома никого не было.
– Тебе лучше? …Э-э, чем вчера?
Ее взгляд, до того безмятежный, затуманился воспоминанием. Видно, она только теперь вспомнила. Сразу встала на ноги.
– Да, да, конечно. Лучше. Ты мне очень помог.
– Знаешь, – поспешил я сказать с беззаботной улыбкой, – от плохих мыслей очень отвлекают домашние дела. Например, мытье полов, вытирание пыли…
Я думал, она примет это за шутку, но она ответила совершенно серьезно:
– Верно. Ты прав. Должно быть, здесь полно пыли. Я совсем запустила тасину квартиру. Сейчас займусь!
– Погоди, погоди! Давай сначала ты сделаешь нам что-нибудь поесть. Честно говоря, я еще и не завтракал. Да и тебе интересней будет возиться с тряпкой на сытый желудок. – Я все-таки надеялся, что шутливый тон подействует на нее благотворно.
– О да, конечно. Надо было догадаться. Сейчас! – она не переняла тона, но радостное настроение ей передалось. – А чего бы тебе хотелось?
– Только не жевать булки с чаем, как ты привыкла. Честно говоря, я был бы очень рад большой яичнице с помидорами. Кажется, все необходимое у нас в холодильнике есть. Но только – пополам с тобой!
Потом мы вместе ели и смеялись, похожие на пару, которая только начинает жить вместе – если конечно, вырезать завтрак из общего контекста нашего общения. Яичница получилась неплохой, хоть и немного пережаренной: НТ готовила не лучше, чем мужчина-холостяк средних лет. Но такой прекрасный продукт, как яйца, к счастью, испортить трудно. А еще их было много – по три штуки на брата. Я старался быть веселым, она мне старательно вторила. А ведь действительно, подумал я, если вырезать эти полчаса, если забыть, что было вчера и что будет завтра, то НТ – занимательный человек!
Но завтрак закончился. НТ принялась за посуду.
– Слушай… Тебе ведь нужно сейчас куда-то ехать? На работу? – вдруг спросила она.
– Вообще-то, да. Вот только закончу с этим. – Я снова раскладывал детали смартфона на уголке стола.
Она нерешительно остановилась около мойки с тарелкой в руках.
– А можно мне с тобой?
– Ко мне на работу?..
Она стала торопливо объяснять:
– Понимаю, что это, наверное, неудобно… Но это то самое, о чем я говорила тебе вчера. Мне очень страшно, что ты уйдешь и исчезнешь. Нет, ты-то не исчезнешь, ты здесь твердо. А вот я – нет. Я боюсь, что я исчезну. Если ты уйдешь. Ты – единственный человек, который знает обо мне и держит меня. Как будто за руку. И поэтому я не растворяюсь.
– Но ведь вчера я уже уходил, и ты… – начал было я, хотя уже все понял.
– Мне было очень плохо вчера, пока тебя не было, – быстро сказала она.
Мы вышли из дома вдвоем, и я снова подумал, что со стороны мы похожи на обычную пару. НТ была в джинсах и курточке, которые я нашел ей в шкафу: верхней одежды, которую она считала бы своей, в квартире не было. Невольно я тоже выбрал именно те вещи, которые Тася одевала реже всего. Из уважения к памяти Таси, наверное. НТ радостно прижимала рукой к груди коробку со смартфонами. Хотела мне помочь, хотя в моем рюкзаке места было предостаточно. Второй рукой она, постеснявшись повиснуть у меня на локте, взялась за рукав моей куртки. Так, вцепившись в него, она и спускалась по лестнице. Перед выходом она еще раз сказала, что очень боится покинуть квартиру, что это единственная точка во Вселенной, которая приняла ее в себя, и т.д. Но когда мы прошли первый лестничный марш, она заметно успокоилась. А внизу и улыбнулась.
– Знаешь, это оказалось не так страшно.
– Может, возьмешь меня под руку? Так удобнее.
– Тебя это не затруднит? Тогда возьму.
Она несла коробку, как будто в ней был хрусталь, боясь лишний раз пошевелить рукой (хотя я и объяснил, что после моего вмешательства смартфоны стали гораздо прочней, чем были у производителя). А я поглядывал вокруг – нет ли Николая? Но никого похожего не заметил.
В метро НТ теснее прижалась ко мне. Похоже, после выхода из квартиры ее точкой стабильности во Вселенной стал я. Она молчала, лишь пару раз взглянула мне в лицо, словно проверяя – я ли это? По-прежнему ли здесь? Помню ли о ней? Я улыбался в ответ, и она успокоенно опускала глаза. Видимо, если бы я хоть на миг о ней забыл, она бы вправду растворилась. И я усилено помнил, помнил, помнил.
В конторе я хотел оставить ее у входа, но понял, что это невозможно. Глаза умоляюще посмотрели на меня, пальцы напряглись. Я сжал ее руку в своей.
– Ладно, хорошо. Пойдем.
Мы прошествовали мимо столов моих коллег до окна, где помещался наш начальник, он же хозяин. Он еще не успел поднять от удивления брови, как я вытянул вперед коробку:
– Готово. Как вы и говорили, заводской брак. Ввиду приобретенного за вечер опыта готов взять еще несколько таких же экземпляров. – И, выпалив все одним духом, добавил: – На дом.
Брови так и не дошли до наивысшей точки подъема и поползли вниз. Отремонтированные смартфоны оказались интересней какой-то пресной особы, которая дополняла мою фигуру справа. НТ, ты можешь не беспокоиться – тебя все-таки немного замечают. Но не придают значения. Что, может, и неплохо.
– А что, собственно, случилось? – спросил шеф уже равнодушно.
Я надеялся, что возможность всучить мне работу, которая оплачивалась ниже всего и потому большим спросом у сотрудников не пользовалась, окажется важней удовольствия видеть меня на работе весь день.
– Не хочу оставлять подругу одну, – мне не хотелось придавать своему голосу шаловливого оттенка, но так получилось.
Рот шефа дернулся в улыбке.
– Понимаю. Ладно, давай проверим, что у тебя получилось… и посмотрим, что у нас еще такого есть.
Через час мы вернулись домой с той же коробкой, где лежало еще несколько новых заказов.
– Неплохо было бы приготовить обед, – сказал я весело, и НТ без всяких шуток поспешила исполнять. – Знаешь, еще на обратном пути я размечтался о супе, – добавил я, но затем подумал, что НТ, скорее всего, в течение своей краткой жизни такого еще не готовила. – Кажется, все ингредиенты у нас есть, – пришел я на помощь. – Картошка, морковь, лук – вот этого побольше, пожалуйста, я лук люблю – и банку рыбных консервов. Консервы – в последнюю очередь, когда все сварится. И какую-то зелень я приносил, кажется. Вроде бы и все.
НТ, радостная от того, что приносит пользу, сосредоточилась над разделочной доской. Должно быть, она начинала полноценно существовать. Во всяком случае, в этот момент она наверняка не распадалась на части. Воспользовавшись ее занятостью, я перешел в комнату-барахла и позвонил Косте. Рассказал все последние события. Правда, с момента нашего предыдущего разговора особенных новостей не было, я лишь уточнил собственные выводы.
– Ты уже начал разыскивать Николая? Написал френдам?
– Нет, пока не успел. Займусь сегодня.
– А он не появлялся? Ни под окнами, не звонил, не писал?
– По-моему, нет.
– Странно.
– Почему?
– Странно, что он так легко сдался, потратив столько усилий.
– А что он может сделать? Я в его планы не входил. Это счастливая случайность, божественное провидение. Не убивать же ему теперь меня.
– Кто знает. На всякий случай, будь осторожен. Кстати, а почему ты думаешь, что он о тебе ничего не знал? Ведь перед этим, перед этим самым, когда Тася еще была Тасей и они, вероятно, были в довольно близких отношениях, она ведь наверняка ему о тебе рассказывала.
– А что она могла рассказать? Что мы окончательно расстались, что я уехал. Моя записка все еще лежит на комоде. НТ ее не убирает. Она считает, что здесь все – чужое.
– Ну ладно, хорошо.
Я услышал из трубки, в отдалении, женский голос. «На вешалке висит», – Костя дал указание кому-то невидимому.
– Ты что, дома? Это случайно не машин голос там?
– Да, это она. А я да, теперь дома. Уволился. Неожиданно получилось. Потом расскажу.
– Слушай, извини. Тебе, наверное, сейчас не до меня.
– Все нормально. Это не так страшно. Я давно хотел уйти, ты же помнишь. Отдохну немного дома, с Машей побуду. Она как раз ко мне переезжает. Раз ты уехал, а мама еще не приехала… вот и решили не тянуть.
– О, ну здорово! Что сказать – поздравляю.
– Спасибо. Знаешь, что я подумал – чтобы лучше во всем разобраться, что действительно произошло с Тасей – надо, чтобы она рассказала все по порядку. Все, что помнит. И для этого самое лучшее, если она сядет и все по порядку запишет. Попроси ее об этом. Раз вы вроде как подружились, думаю, она с радостью это сделает для тебя.
– Я попробую.
– Потом мы с тобой оба почитаем и подумаем. Может, в письменном рассказе у нее всплывет какая-то неожиданная деталь, на которую она раньше не обращала внимания. Или ты не обращал.
За обедом я осторожно изложил эту просьбу НТ. Как ни странно, она совсем не удивилась, даже обрадовалась. Выполнение моих указаний определенно осмысляло ее жизнь. Разве что она еще раз озабоченно повторила, что мне будет трудно ей поверить. Я заявил, что полностью верю каждому ее слову. Даже если она напишет полную чушь. И что текст мне нужен, чтобы правильно выстроить хронологию событий. Она стала очень серьезной и сразу после мытья посуды отправилась к компьютеру. Потом она весь вечер писала, а я – крутил отверткой. Иногда я предлагал попить чаю и съесть что-нибудь вкусненькое. НТ охотно соглашалась, но за столом была молчаливой – видимо, перебирала в голове свои скудные воспоминания. Наконец, уже в одиннадцатом часу, она заглянула в кухню и скромно отчиталась, что, кажется, написала все, что помнила. Она выглядела уставшей, и я предложил ей пойти спать, пока я почитаю. Она сказала, что ей плохо одной в спальне. Тогда я сказал, что она может лечь на нашем диване. Она собралась было снова просто залезть под плед, но я деликатно предложил помыться, как полагается, одеть какой-нибудь ночной костюм из тасиных запасов и перенести белье с кровати. Так она и сделала, явно с удовольствием: еще один шажок от абсурда к порядку.
А я сел читать.
«Я нашла эти ключи случайно, на школьном стадионе, в углу, где стоят спортивные снаряды…»
(…)
Глава 19. Знакомство с Хозяйками
На следующий день, часов в 11 – мы с НТ уже успели вернуться со стадиона, куда я отвел ее за руку, и с аппетитом позавтракать – раздался звонок в домофон. НТ вздрогнула, но я поспешил успокоить ее: извини, забыл тебя предупредить, это мой друг Костя, я тебе о нем рассказывал, он привез мои вещи.
Мы с ним придумали это еще накануне перед сном, когда оба прочли ее записки. Надо было все обсудить с глазу на глаз, а еще – показать ему НТ «живьем». Да и мои вещи получить тоже не мешало, а из-за страхов НТ я стал маломобилен. Костя, ввиду своего внезапного отпуска, сам предложил меня навестить. Он вошел, согбенный под тяжестью моего рюкзака, нарочито шумный и веселый (старался, видимо, для НТ – вообще-то это ему не свойственно), но сразу, как я заметил, цепко охватил НТ взглядом. И потом, в течение совместного чаепития и приятных бесед (специально для НТ были принесены наши походные фотографии на планшете) он то и дело испытующе на нее посматривал. Наконец, когда она удалилась в гостиную к компьютеру «искать работу» (перед этим мы снабдили ее советами, с чего лучше начать), Костя тихонько прикрыл дверь кухни и сказал:
– Нет, похоже, что не притворяется. Меня она не вспомнила точно.
Тася раньше пару раз виделась с Костей – оба раза в лесу, во время каких-то праздничных микропоходиков. Один из них был в мой день рождения. Но не запомнить она его не смогла бы – это был мой главный и единственный друг, я постоянно о нем говорил. Однако сейчас ни единого отсвета узнавания не блеснуло на ее лице. Улыбалась, старательно обслуживала, пододвигала тарелки – все как в первый раз.
– А то, о чем я тебе говорил – ты это заметил? Изменения?
– Если бы я вчера ночью не прочитал то, что ты мне прислал, то, может, и не заметил бы. Решил бы, что видел ее всего два раза, потому как следует не разглядел. Но теперь, пожалуй, я с тобой соглашусь – она стала несколько иная.
Примерно через полчаса мы все втроем вышли из дома (я даже не пытался предложить НТ дожидаться нас в квартире) и направились в сторону общежитий на бульваре Красных Зорь. Костя настоял, чтобы все вопросы, которые реально разрешить своими силами, были сняты как можно скорее.
– Я так понимаю, это – твоя общага номер два? – показал он на одну из пятиэтажек.
НТ кивнула. Костя двинулся первым, за ним я и НТ, уцепившись за мою руку. Мимо узбеков, курящих беременных девиц, валяющихся бутылок и прочих концентрированных свидетельств социального упадка мы поднялись на второй этаж. НТ нервно, боясь ошибиться, подвигала пальцем в воздухе и наконец указала на нужную дверь.
– Здесь. Это точно здесь. Вот ее комната.
Костя подошел решительно, мы встали у него за спиной. Он позвонил. Через несколько секунд в щели приоткрывшейся двери показалось круглое, как луна, лицо женщины. Она безучастно окинула взглядом Костю, меня и остановилась на НТ.
– Где ж ты была, милая? – произнесла она, явно не зная, какой тон принять – растерянный или нагловатый. Обнаглеть ей, видимо, мешало присутствие двух каких-никаких, а самцов.
НТ молчала.
– И что теперь делать будем? – она все не могла определиться с тоном. – Уехала, неизвестно куда, деньги закончились, а мне что – вещи твои хранить?
– Ее сумку что, украли? – спросил Костя.
– А что вы хотите? Я охранять не нанималась! – видимо, наша вежливость придала ей смелости, и она начала склоняться к хамству.
– Украли из коридора или из комнаты? Не вот этот ли человек? – Костя сунул вперед приготовленное фото на планшете.
– А какая разница? Не знаю я ничего! Не видела. Деньги закончились – вещи не забрали – я ответственности не несу!
Логично было бы после этого захлопнуть перед нашим носом дверь, но она почему-то медлила: может, костина манера, походившая на официальный допрос, немного ее смутила.
– Ладно, тут все ясно, – Костя махнул нам рукой и двинулся по коридору к выходу, а мы – за ним.
В спину нам понеслось что-то недоуменное, кажется, даже с матом – неудивительно, так как дверью вроде как хлопнули мы, и попранное достоинство владелицы коммерческой недвижимости требовало хоть что-то ответить. Но вся интересовавшая нас информация была уже получена. Было видно, что она узнала лицо Николая на фото. Если исключить какую-то более сложную схему, то получалось, что НТ сказала правду до малейших деталей – вплоть до того, что похищение сумки случилось в присутствии Хозяйки-2.
Мы перешли по двору в другое общежитие и поднялись в коридор.
– Вот – была моя комната, а следующая – хозяйкина, – уверенно показала НТ.
Из-за первой двери доносились какие-то азиатские разговоры и писклявая музыка. Мы позвонили во вторую. Послышалось шарканье, дверь приоткрылась, из щели откуда-то сверху (Хозяйка-1 оказалась немалого роста) прозвучал грубоватый голос:
– Чего надо? Комнат нет.
– А если за очень большие деньги? – спросил Костя, и его расчет оказался верен: щель, которая уже собиралась захлопнуться, приоткрылась шире, и оттуда высунулась неприятная женская морда. Ее взгляд быстро обежал нас с Костей и вздрогнул, остановившись на НТ.
– Я же сказала, нет ничего! – дверь молниеносно захлопнулась.
– А вы не подскажете, как найти Николая? – победно крикнул двери Костя.
Изнутри послышалась нецензурная угроза, но доносилась она как будто из глубины комнаты, словно бы обладательница голоса пыталась укрыться в углу.
– Надо же, я и не замечала раньше, что она такая ужасная, – выдохнула НТ, когда мы шли к выходу.
– Раньше все шло по плану, а тут – сбой. Она не ожидала твоего появления, – сказал Костя.
Дома он настоял, чтобы я первым делом написал всем тасиным френдам вопрос про Николая. Вконтакте не давал возможность копировать одно письмо много раз, поэтому приходилось все время переформулировать фразы, а к тому же подделываться под старую тасину манеру речи – я весь писал от ее имени. Времени ушло немало. Я еще не успел закончить, как поступило с десяток ответов типа «Не знаю. А кто это такой?» Но две павловские тасины подружки, которых мы нашли по фотографиям, пока не отвечали. На них возлагались самые большие надежды.
– Часть версии про внушение приходится отбросить, – рассуждал Костя. – Общежития, комнаты, хозяйки – это было в реальности. Причем, судя по реакциям хозяек, №1 связана с Николаем гораздо плотней, чем №2.
– То есть, Николай действительно сам поселил Тасю в общаге? Но НТ не помнит момента вселения. Не помнит, где жила до первой комнаты. Не мог же он поселить ее туда еще до потери памяти? Она бы не согласилась. Зачем ей это было нужно?
– Видимо, он не поселял. Он поселился сам, а ее пригласил в гости. И, наверное, не раз туда приглашал. Думаю, он снял комнату у своей приятельницы Хозяйки-1 специально для «эксперимента». Чтобы на момент самой операции далеко не пришлось ездить, и чтобы случайно не засветить собственную квартиру. Потом начал водить туда Тасю. В один прекрасный день провел «эксперимент». В чем именно он заключался, мы пока не знаем. Но его итогом стало то, что мы называем НТ. Очевидно, по его замыслу потерявшая память Тася должна была провести в комнате дня три, утвердить в себе новые установки – что она всегда тут жила, и что у нее просто закончились деньги платить за квартиру и т.д. Поэтому, когда ее стали выгонять, она, в общем, не удивилась. Должно быть, он надеялся, что она переберется в какой-нибудь разрушенный дом по Седова, станет бродяжкой и с непривычки быстро сгинет.
– А он – завладеет ее квартирой. Так я и рассуждал. Но почему все пошло не так? Почему он в итоге оказался с носом за порогом квартиры, не имея возможности туда попасть?
– Как минимум, потому, что у него не было ключей.
– Но он же мог взять их у Таси. Когда она пришла к нему в гости, ключи наверняка были при ней. Он должен был их просто вытащить.
– Думаю, он так и сделал. А потом – просто потерял. Нельзя исключать такой простой вариант. Оставил поутру в общаге опустошенную Тасю, у которой еще не запустилась новая «программа», и по пути к себе домой (а может, кстати, он собирался в тот же день воцариться в ее квартире) по привычке забежал на ближайший стадион – позаниматься. И случайно выронил на турнике ключи. НТ это правильно предположила в своих… эээ… мемуарах.
– Но если бы после этого он сразу пошел отпирать квартиру, то пропажа ключей обнаружилась бы примерно через 10 минут.
– Точно. И тогда у Таси не было бы шансов спастись. Потому что он сразу бы понял, где обронил ключи, и бросился бы назад. А Тася, то есть уже НТ, к этому времени тоже отправилась бы на пробежку. Ее новая программа на тот момент уже вполне «проинсталлировалась», а регулярные пробежки по утрам, видимо, в нее входили. Наверное, в первый день ей было нелегко – ведь тасино тело к таким нагрузкам было непривычно. А может, и нет. Может, мы недооцениваем ментальную составляющую. Впрочем, сейчас речь не об этом. Если бы Николай обнаружил пропажу сразу, то он вернулся бы на стадион либо до появления НТ (и подобрал бы ключи), либо во время ее занятий, когда ключи уже подобрала она. В любом случае он просто взял бы у нее ключи, сказал бы "спасибо" (а она его в этот момент уже не помнила) и снова пошел бы открывать квартиру. И все. Его роль на этом заканчивается. После этого Тася вернулась бы в общагу, где бы «вспомнила», что ей нечем платить за комнату. Но выхода из ситуации у нее не было бы – ключи она отдала "хозяину". Соответственно, спасительной идеи пойти поискать дверь-от-ключей у нее не возникло бы. Хозяйка выгоняет ее, и она покорно уходит. Вот и все. И знаешь, что я думаю? Что эти ее мыслительные "блоки" непонятно откуда, все эти странные обрывки чужой личности, которые так удивляют в ее рассказе – они включились именно благодаря тому, что она предприняла операцию с ключами. То есть именно они, ключи, в каком-то смысле сделали ее человеком. Путь и ограниченным. Знаешь, бывает, когда одни программные модули, активируясь, запускают другие, те, в свою очередь – третьи, и так целый каскад реакций. А если бы она просто взяла свою несчастную сумку с нетбуком и пошла, выгнанная хозяйкой, бродить по улицам, то у нее ничего бы не включилось. Все ее мысли свелись бы к инстинкту собирательства около мусорных контейнеров. И она действительно сгинула бы, как погибают многие душевнобольные, ставшие бездомными. Истинно говорят – человека создал труд. А точнее – необычные задачи. Ключи ее спасли.
– Выходит, НТ спаслась только благодаря ошибке Николая. Точнее, его привычке к здоровому образу жизни и неуверенности в себе. Потому что после стадиона он не осмелился сразу двинуться к ней в квартиру и поехал домой. Может, ему было немного не по себе от мысли, что он может встретить беспамятную Тасю, бродящую в окрестностях своего дома, и он хотел переждать…
– А спустя день или два он решил, что напрасно малодушничает, и вернулся. И тут обнаружил, что ситуация развивается совсем по другому сценарию. Прежде всего, в сумке нет ключей, и в квартиру Таси не попасть. Он, очевидно, прокрутил в памяти события ТОГО утра и опрометью бросился на стадион…
– И он должен был обнаружить там записку НТ! Помнишь? С ее телефоном?
– Да, помню. Но если ты помнишь по ее рассказу, на второй день записки уже не было. Ее спокойно забавы ради забрать любой мальчишка. Мог забрать и Николай, если бы примчался на стадион уже на второй день утром (НТ в тот день пришла туда лишь около четырех, как я понял). Но что бы он узнал из этой записки? Он лишь заподозрил бы, что эксперимент, похоже, не удался. Ведь получается, Тася помнит свой номер телефона! Правда, возможно, она не понимает, что нашла собственные ключи – он на это надеется. Но, возможно, она как раз все понимает, и ее записка – послание конкретно ему. Мол, привет, я все понимаю, у тебя ничего не вышло. И он теряется в догадках, что происходит на самом деле. Знает ли Тася, что он злодей? Собирается ли она его разоблачить? Или с ней все в порядке, но о его попытке стать злодеем она не догадывается? Или с ней не совсем все в порядке? Но тогда – насколько глубоки изменения?
– Он, наверное, попробовал позвонить по телефону, но Тася его потеряла, – предположил я.
– Она его не теряла – это Николай его забрал. Вероятно, в ночь эксперимента. Так что звонить он мог разве что самому себе. Думаю, обнаружив свой провал, он сразу побежал в Хозяйке-1. Где узнал, что Тася съехала, и Хозяйка не знает, куда. Может, туда-то, в соседнюю общагу, а может, еще куда. Мне кажется, судя по всему, Хозяйка-1 не была близкой подручной Николая. Вообще сомневаюсь, что у него могли быть друзья. Он мне представляется крайне нелюдимым типом, для которого общение – тяжкий труд. Помнишь, что пишет НТ? Вечером первого дня (фактически, дня своего нового рождения), вернувшись вечером после проверки дверей подъездов, она услышала телефонный разговор Хозяйки с кем-то. И та говорила, что "он" обещал, что уже сегодня утром «ее» здесь не будет. "Он" – это, видимо, Николай, который думал, что уже утром после ночи эксперимента Тася превратится в растение, которое послушно освободит помещение по первому окрику. Хозяйку-1 ему порекомендовал какой-то общий знакомый – тот, с которым она говорила по телефону. Она не была посвящена в планы Николая, хотя наверняка чувствовала, что тут происходит что-то темное. Но это ей было не впервой. Живя посуточной сдачей комнат, она привыкла покрывать разные темные дела и темных личностей.
– А потом Николай встретил Тасю, выходящую из подъезда своего дома, и окончательно растерялся.
– Да, все говорило в пользу того, что она себя не забыла. Нашла свои ключи, опознала, вспомнила дорогу домой и спокойно живет у себя в квартире.
– После этого я бы на его месте постарался бы срочно куда-нибудь сбежать. Она же пойдет меня сдавать, решил бы я!
– Ну, или, как минимум, носа бы не показывал из своего дома, – согласился Костя. – Наверняка к себе домой он ее в бытность Тасей не водил, адреса она не знала. У нее он тоже бывал нечасто. Помнишь, соседка его не узнала. Местом встреч, я уверен, все время была та несчастная комната у Хозяйки-1. Наверняка Тася думала, что это и есть его единственное жилье.
– Почему же он не спрятался?
– Почему? Наверное, потому, что его слова о том, что он якобы встретил НТ, выходящую из квартиры – помнишь, в переписке с НТ в последний вечер – как ни странно, были правдой. Думаю, он не просто ее заметил, а столкнулся с ней лицом к лицу. И она его не узнала! Либо изумительно сделала вид, что не узнала, подумал он. И вот эта дилемма – узнала – не узнала, сдаст – не сдаст, и, наконец, есть ли у него шанс довести до конца свой замысел – заставила его застыть на месте и долго провожать ее глазами. Вместо того, чтобы что-то предпринять.
– Однако НТ ничего не помнит об этой встрече. Она уверена, что впервые увидела Николая на стадионе пару дней спустя.
– Не забывай, какое у нее было состояние. Тем более, в первые дни после ЭТОГО события. Да она просто могла его не заметить. Например, навстречу шли несколько человек, она сосредоточилась взглядом на каком-нибудь умильном ребенке в коляске, а нервного тщедушного паренька в немодной черной куртке и не заприметила.
– Поэтому он решил ее прощупать? – догадался я. – Стал подкарауливать на стадионе?
– Да. Думаю, все дни «ухаживаний» судьба чудом выжившей НТ опять висела на волоске.
– Почему он просто не напал и не отнял ключи? Он же быстро понял, что опасения были напрасны – она ничего не помнит. И на стадионе они были одни.
– А вот и нет, не понял. – Костя с удовольствием доедал наши подсохшие пирожки. – Его подвела привычка все усложнять. Вместо того, чтобы удовлетвориться простым объяснением, как и должно всегда делать, он стал допытываться, а нет ли тут какой-нибудь хитроумной ловушки? Например, не изображает ли Тася перед ним беспамятство, чтобы собрать побольше улик для его разоблачения? Ведь пока, рассуждал он, у нее нет никаких доказательств того, что он что-то хотел с ней сделать. Тем более, если у него ничего и не получилось. А вот если у нее под одеждой – передатчик, и она ждет, что он скажет что-то про ту ночь в комнате общаги, то вкупе с привлечением в качестве свидетельницы Хозяйки-1 может что-то и получиться… Поэтому он держится чрезвычайно любезно, но ничем не выдает того, что знает Тасю. Напряженно следит за ней – не проговорится ли она, что все знает, и в то же время за собой, чтобы не проговориться самому.
– И даже тест, когда НТ откликнулась на чужое имя Лена, не убедил его, что бояться нечего? – спросил я.
– В этой ситуации, что бы она ни сказала, он бы все интерпретировал в противоположном смысле. – Мы с ним перешли в комнату-барахла, я раскладывал вещи. – Его мозг был готов принять любую конспирологическую версию. Да, думаю, «Лена» – это был тест. Но НТ, если ты помнишь, отреагировала неоднозначно: вроде бы и удивилась, но вместе с тем и согласилась, что она – Лена. Интересно, «внедрял» ли Николай ей информацию о каком-то новом имени. Вообще, скорее всего, нет. Наверняка манипуляции были очень простыми: дать ей какую-то психотпропную бурду (кстати, хорошо бы выяснить, где он учится – не в медицинском ли ВУЗе, или на каком-нибудь химфаке) и понадеяться, что она от этого потеряет память. Все эти мысли про программирование – ненужное усложнение. Зачем это ему? Если он хотел подобраться к квартире, то чем меньше информации остается в голове у ее хозяйки, тем для него лучше.
– Значит, весь этот причудливый информационный микс к ее голове возник случайно?
– Ну конечно. Никто не знает, как подействует препарат в том или ином случае. Может, у кого-то он полностью отшибал память, а у Таси сохранились какие-то остатки, которые сплелись в такой вот странный узор.
– Но этот узор состоит из сегментов, которых в прежней Тасе вообще не было! – возразил я. – Она не читала тех книг, которые знает НТ, у нее не было того интеллектуального багажа, которыми обладают ее… назовем их «фрагменты личности». Единственное сравнение, которое мне приходит в голову – хотя я и понимаю, что оно некорректно – что это куски какого-то более умного человека (или нескольких людей), которые вставили на место частично стертой тасиной личности.
Костя задумался.
– Ну что ж, предположим, что так, – наконец вымолвил он. – Пусть от Таси остались только простейшие установки. Например, воспоминания о том, как дойти домой, благодаря чему она нашла нужный дом и нужную дверь. Или нелепая мечта выйти замуж, которая проходит красной нитью сквозь все ее досужие умствования. А все остальное – смесь из чужих мыслей. Выглядит заманчиво, с точки зрения пофантазировать. Непонятно только, зачем ему все это.
