Ирина Андрианова
Потерянные ключи
Вроде бы опять все относительно сходилось, но я почему-то продолжал набирать тасин номер примерно раз в полчаса. Очевидно, это можно было объяснить желанием поскорее все завершить, иначе нечем. И тут мне пришло в голову зайти Вконтакте на тасину страницу. Она оказалась «онлайн»! Причем значка «мобильный телефон» не отображалось. Значит, она все-таки дома? Правда, она могла взять свой ноутбук в поездку. Но что-то я не припоминал, чтобы она раньше так делала. Он был у Таси довольно большой и массивный, и она не раз жаловалась, что он считается «переносным компьютером» лишь номинально. В пользу надежды, что она все-таки дома, припомнился один эпизод, когда городской телефон сломался и мы долго об этом не знали, потому что именно в этот период не было случая по нему звонить. Может, опять повторилось что-то такое? Да, ну а мобильный? Что с ним? Может, разрядился, а Тася этого пока не заметила? Теоретически возможно. А может… может, она специально сменила номер, чтоб я не мог ей позвонить? Но это было уже совсем скверно с моей стороны – так думать, и я сделал себе строгое замечание. У нее же мои вещи, и она знает, как они мне нужны. У Таси есть одно очень ценное качество – она кристально честна и гордится этим. Тут меня резануло впервые за месяц – а что, если я ее неправильно понял?! Может, она вовсе не хотела расставаться со мной? Может, мой внезапный отъезд ее ранил? Я-то хотел минимизировать объяснения, чтобы ей не досаждать. А вдруг я – полный идиот? В самом деле, а почему я не поговорил, не узнал ее мнение? Может, никакого Николая и не было! Но вспыхнувший было огонек быстро погас. Почему я не поговорил? Да потому, что Тася с ее идеей человеколюбия и чувством вины постеснялась бы сказать правду, и неопределенность снова затянулась бы неизвестно на сколько. Как бы там ни было, но если она сейчас дома – жестоко ли обиженная мной (вероятность – крайне низка), равнодушная ли ко мне, так как уже встречается с Николаем (вероятность – высока), обозленная ли на весь мир, если с Николаем тоже ничего не вышло (вероятность – средняя) – я должен там появиться. Принести вкусняшек. Поблагодарить, э-э… «за тот год, который она мне подарила». Подбодрить и утешить, если ей нужно утешение. И забрать свои вещи, чтобы освободить, наконец, третью комнату. Так может, просто написать ей Вконтакте? Но я этого не сделал. Думаю, я испугался потери права совершить поездку к ее дому, если окажется, что Таси там нет. А мне очень хотелось ее совершить. Просто оказаться там, посмотреть на окна. Пока я не был уверен, что она в отъезде, у меня было для этого рациональное обоснование. Написав Вконтакте и убедившись в бессмысленности поездки, я бы ее потерял. Поэтому я просто поехал. Как раньше – сначала на метро, а потом от «Ломоносовской» пошел пешком. По пути я придумывал, как забрать вещи за один раз (если Тася дома). Пожалуй, для одного рейса на велосипеде, который стоит там же, в комнате, барахла все же многовато. А напрашиваться второй раз точно не следует. А может, заказать такси? И договориться, чтобы оно ехало медленно-медленно, чтоб я сам на велике за ним поспевал… Интересно, таксисты на такое соглашаются? Это точно будет дешевле, чем нанимать грузовое такси под велик. Временно свалю вещи у Кости, в комнате его мамы, которая пока предоставлена в мое распоряжение. А через несколько дней, надеюсь, сделаю такой же рейс в свою новую комнату. Вроде бы там не должно быть проблем. Будущий сосед, новичок-студент из университетского турклуба, говорил, что хозяйка сама предлагала ему найти надежного и одинокого квартиранта. А кто ж более надежный и одинокий, чем я?
Я зашел в «Пятерочку» и набрал вежливых подношений – связку бананов, упаковку зефира, пирожки, пакет сока. Потом подумал и взял еще две коробки суши. Получилось дороговато, но если благодарить за «год, который она мне подарила», то вполне адекватно. А может, ее таки нет дома, и я поволоку все это к Косте, по пути грустно жуя зефир… Нет, не буду больше звонить. Звонок – только в домофон.
Когда я уже стоял у дверей подъезда, то заметил вдали поджарую мужскую фигуру – она двигалась в мою сторону. Про себя я отметил, что похожей изящной худощавостью обладает Николай. Наверное, мне пришло бы в голову остановиться и получше разглядеть эту фигуру – а вдруг это он? – но я не успел этого подумать. Потому что через несколько секунд после моего звонка домофон запиликал, приглашая открыть дверь! Больше я не о чем не думал. Она здесь! Дома! Я побежал по лестнице. Позади плавно закрылась дверь.
Я поднялся на площадку, и в этот момент дверь тасиной квартиры открылась. И тут я впервые ее увидел. Женщину, выглядевшую как Тася, и вполне могущую сойти за нее, если бы не выражение лица. Оно было другое, совсем не тасино. Эта другая женщина смотрела на меня тасиными глазами, смотрела удивленно и словно не узнавая. Я растерялся.
– Тася, что с тобой?
Она молчала.
– Тасенька, извини, я не дозвонился… Я пришел за вещами…
Тут я осекся. Я понял, что она действительно меня не узнает! Эта мысль пугала, но она хоть как-то укладывалась в сознании, в отличие от другой, которую я не смел даже сформулировать – что это… не совсем Тася. Бесполезно смотреть на лицо. В эту минуту я впервые узнал – хоть и отчитался себе в этом чуть позже – что так называемые черты лица не определяют человека. Одна и та же совокупность черт – форма глаз, их цвет, расстояние между ними и носом, рисунок губ, ширина лица – может, подобно маске, «надеться» на кого угодно, и при этом впечатление будет разным. А вот в чем локализуется это неуловимое отличие, где на лице «записан» сам человек – неизвестно. Вероятно, нигде. Ни в чем зримом. Но эта незримая сущность дает о себе знать сильнее, чем лицо. И глядя на женщину с тасиным лицом, я точно знал, хоть и боялся себе в этом признаться – что это не Тася.
Все это длилось секунду. Женщина с тасиным лицом сделала неуловимое движение, желая, видимо, скрыться за дверью, но справилась с собой.
– Пожалуйста, конечно… – и медленными шажками отступила вглубь квартиры.
Я вошел. Она стояла, вытянув руки по швам, и не сводила с меня глаз.
– Ты прости, наверное, я не вовремя, – я все еще пытался уложить свои впечатления в привычное русло. – Ты помнишь, когда я уезжал, я оставил записку, что приду за вещами?
Искра понимания в глазах. Да, записка, она помнит про записку! Все это было секундным наваждением! Это Тася, просто с ней… что-то случилось!
– Д-да, конечно, я видела записку. Забирайте… забирай твои вещи…
Она продолжала стоять на одном месте, словно бы она была здесь чужая, забежала случайно и стесняется без приглашения пройти в комнаты. Она явно ждала, что буду делать я, и соображала, что делать ей. А я в панике перебирал в голове все возможные трактовки происходящего. Тася сошла с ума? Но это же бред, она всегда была идеально психически здорова. Скорей, это я сошел. Может, она стала наркоманкой? А вдруг этот Николай за время моего отсутствия подсадил ее на какие-то психотропные вещества?
Я закрыл дверь. Тася вздрогнула, словно бы я запер ее в ловушке. Спокойно, нужно во всем разобраться. Нужно задать ей какие-то вопросы, и все станет понятно, да!
– Тася, у меня такое странное чувство, будто ты меня не узнаешь, – я попытался шутливо улыбнуться.
– Нет-нет, что ты, я тебя узнаю! – она выпалила это так поспешно, что я вновь убедился – нет, абсолютно не узнает.
Ладно, сделаем вид, что ничего не происходит. Посмотрим, что будет дальше.
– Я тут тебе вкусняток принес. Вот суши решил купить… Подумал, что тебе понравится.
– Ой, спасибо. Да, мне очень нравится …. Нравятся суши.
– Может, пойдем поставим чайник? Посидим?
– Да, конечно. Я сейчас!
Словно пятясь от меня, она двинулась в кухню. Я скинул куртку и ботинки и пошел следом. Сел за стол. Обратил внимание, что в кухне порядок. Пока я разворачивал покупки, Тася молча наливала из крана воду в чайник и ставила на плиту. Я заметил, что она разок украдкой взглянула на меня – как будто ждала, что я сделаю что-то совсем иное, не то, что обещал. На кухонной тумбе стояла чашка – одна из наших чашек, но не та, которую Тася использовала для себя. Однако сейчас, по-видимому, она пила именно из нее, потому что взяла и поставила ее на стол поближе к себе. После этого на миг замерла, как будто не зная, где взять вторую чашку – для меня. Но тут же вспомнила, и протянула руку к подвесному шкафчику над мойкой. Странно – она взяла свою любимую чашку, но поставила ее передо мной. Потом такими же чуть-чуть более замедленными, нежели обычно, движениями (неуловимо замедленными, но для меня – очевидно), она достала с полки сахарницу, снова повернулась к кухонной тумбе и вытащила из подставки для ложек и вилок две маленькие ложечки. Опять-таки – она не взяла свою любимую ложечку, серебряную, которой всегда размешивала чай и ела варенье. Как будто бы какой-то другой человек притворялся Тасей, но толком не знал, как это лучше сделать. Нет, с ней явно произошло что-то серьезное.
Она разлила вскипевший чай, положив в чашки по пакетику. Вот эти пакетики я помнил – кажется, это я сам купил большую коробку «Липтона». Тася тогда еще заметила, что не стоило покупать всякую ерунду, и на следующий день принесла что-то подороже и получше. Потому-то «Липтон» все не кончался – его пил только я, чтобы не тратить на себя тасины запасы. Почему Тася перешла на «Липтон»? У нее плохо с деньгами?
Она села и схватилась за чашку, явно не зная, куда деть руки. Прямая спина, как будто первый раз в гостях. И села на краешек табуретки. Напряженно смотрит в стол, пытается улыбаться, иногда быстро вскидывает на меня глаза – надеясь, что я не увижу. Я развернул все емкости, которые прилагались к суши – всякие там имбири и васаби, и придвинул все поближе к ней.
– Ты бери. И в соус макай.
– Спасибо. – Она послушно сунула одну «сушинку» в соевый соус, откусила и стала жевать.
– А я вот в поход сходил. На Алтай.
– О, Алтай! Там, наверное, здорово.
– А ты разве забыла? А ведь говорил тебе, что еду на Алтай. Ты еще алтайского меду просила привезти.
Это был мгновенный экспромт. Она не только не просила меду, но даже не спрашивала меня, куда я на этот раз еду.
– Ах да, да. Действительно, просила. Но, наверное, это было не очень удобно – везти мед так издалека?
Так-так-так. У нее потеря памяти? Я снова подумал о Николае. Ну да. Богема. Чертов декаданс. Неизвестно откуда взялся и неизвестно чем занимается. Чем он угостил ее?!
– Тася. – я строго посмотрел на нее, и она испуганно подняла глаза. – Ты помнишь, как меня зовут?
Она замерла и зажмурилась. Затем открыла глаза, видимо, совладая с собой, и через секунду сказала:
– Простите меня. Я вам все объясню. Тася… пустила меня пожить, пока она в отъезде. Я… я просто не была готова к вашему приходу. Я говорю глупости… – Она-чуть-чуть осмелела, будто бы у нее созрел какой-то план. – Но это только потому, что я испугалась, что вы мне не поверите.
– Чему не поверю?!
Я по-настоящему испугался. Похоже, она не прикидывалась. Она правда считала, что Тася – это кто-то другой!
– Что Тася действительно меня пустила пожить. Я не знала, кто вы, а когда вы назвали меня Тасей, совершенно машинально не стала вас поправлять… Но теперь я понимаю, как глупо это выглядит. Раз вы ее знаете, то, разумеется, вы прекрасно знаете, что я – это не она…
Это звучало немыслимо, но в то же время какой-то частью сознания я уже был готов с ней согласиться. Кроме, так сказать, схемы внешности, у нее с Тасей было мало общего. Тася так не говорила. Никогда. Никогда так не строила фразы, не использовала такие слова. Даже такие мысли и эмоции. Был ли ее голос тасиным? В целом, в плане высоты, громкости – да. Но так как интонации были совершенно иными, то можно сказать, что и голос стал другим. Теперь я не мог сказать наверняка, ни что такое тасина внешность, ни что такое тасин голос. Привычные категории рассыпались в одну минуту. Передо мной было существо, чьи материальные носители вроде бы соответствовали какому-то ранее известному мне человеку, но при этом это был абсолютно другой человек, и он все явственней заслонял «оригинал».
– А вы, наверное, Тасин друг?
Я молча жевал, совершенно не представляя, что мне говорить. Впрочем, тут, наверное, можно было ответить «да». Я кивнул.
– Я так и поняла. Да-да, я так сразу и подумала, – заторопилась она. – Вы, конечно, пришли, увидели чужую женщину, очень удивились. И у вас возникла идея проверить, не преступница ли она – я правильно понимаю? И вы решили обратиться к ней, то есть ко мне, как к Тасе, верно?
А что, если это какая-нибудь шизофрения, раздвоение сознания? Чертовски логичный у нее бред.
Она ждала реакции. Я выразительно поджал губы, что она, вероятно, расценила как согласие.
– А я, вы понимаете, я очень испугалась. Я с самого начала, еще пока никто не приходил, боялась, что мне не поверят. Вот так же, как не верите сейчас вы, верно?..
Я пожал плечами.
– Мне было негде жить, Тася предложила мне пожить в ее квартире, пока она будет в отъезде. Но она, кажется, забыла предупредить об этом своих знакомых… Вот вас, например. А когда я это поняла, было уже поздно – она уехала. И вот я сидела и ждала, когда же кто-то придет и нужно будет все это объяснять…
Я вновь перебирал варианты. Если бы не совершенно иная манера выражаться, я мог бы подумать, что Тася меня разыгрывает. Но тут была не только чужая речь, но и чужие движения, мысли, поступки. Или это я схожу с ума?
– Я боялась, что все подумают, что я что-то сделала с Тасей и завладела ее квартирой, хотя это и абсурд. Вы же так не думаете?
Нет, я совершенно так не думал. Передо мной была полу-Тася, четверть-Тася, измененная Тася, но точно не кто-то, кто мог ее убить и завладеть квартирой. Для этого нужно быть для начала кем-то, отличным от Таси на 100 процентов. А это существо было какой-то смесью – Таси с кем-то еще, и непонятно, в какой пропорции.
– Ну а вы, я так понимаю, ее не убивали?
Я решил обратиться к ней на «вы». Это было странно – в этой кухне, глядя в это знакомое лицо. Но «ты» у меня не выговорилось.
Смешно, но она даже не уловила иронии. Прижала ладонь к подбородку.
– Нет, я вам клянусь. Тася уехала… Я понимаю – вы можете подумать, что вот я решила, что вы Тасю не знаете и поэтому попыталась выдать себя за нее. На самом деле, я просто растерялась от неожиданности. Я не знала, что отвечать.
Что ж, попробуем временно принять правила игры.
– А давно Тася уехала?
Секундное молчание. Похоже, не подготовилась к вопросу. Придумывает.
– Где-то две недели назад. Или чуть больше.
– А она не говорила, когда вернется?
– Дело в том, что у меня нет ее телефона. (Пауза). То есть, я сама не пользуюсь мобильным, точнее, я его потеряла и новым пока не обзавелась. Она должна была сама позвонить из Москвы – она там нашла работу. Позвонить… на домашний. Но она пока не звонила. Вот и все.
Интересная легенда. Про отъезд самой себя. А может, мне следует понимать это как метафору? Распадение личности и все такое? Может, Николай заложил в нее эту программу? Может, это его «послание» мне?
Я вдруг вспомнил ту худощавую фигуру на улице. Он был похож на Николая. Жаль, я не задержался и как следует не разглядел.
Я молчал и она, видимо, приободрилась.
– А вы… тасин э-э… близкий друг?
– Я? – я посмотрел на нее в упор. – Вообще-то… я вроде как раньше был ее очень близким другом.
Она отпрянула, глаза округлились. Отчего?! Оттого что Тася, спрятанная в глубине ее искаженного сознания, гневно отозвалась на мое самозванство? Был ли я вообще когда-то ее другом?.. Но нет – бедняжка явно испугалась чего-то другого.
– Другом? А я думала, что Николай…
– Что? Что Николай?!
– Не может быть… Значит, он мне соврал?
– В чем соврал? – Вот черт. Это определенно был он, на улице! Он шел сюда. Может, он еще там? – Так в чем он вам соврал?
Я подскочил к окну. Внизу никого не было. Она сидела в замешательстве. Лицо такое же, как в первую секунду. Ничего не понимает. Явно не врет. И все дело в нем. Негодяй. Что он с ней сделал?
– Тася, скажите мне… Он что, живет здесь? Николай?
– Нет, господи, ну что вы… Клянусь, я живу одна. Вы не верите?
Опять зашевелилась потаенная, запрятанная глубоко Тася? Инстинктивно сопротивляется подозрению в измене? Хотя я вовсе не муж, и даже не возлюбленный, и вобщем-то не имею права ее расспрашивать.
– В чем он соврал вам?
Она покраснела и опустила голову. Все ясно. Они вместе. И он чем-то ее травит, чтобы отбить память. Наверное, мне надо бежать в полицию. Или звонить в скорую помощь. Но я почему-то никуда не бежал и не звонил.
– Он сказал, что они с Тасей… были вместе. Но потом расстались. А тут получается, что друг – это вы… Да, он ведь должен был прийти сюда! Вот как раз тогда, когда пришли вы…
– Зачем прийти, раз вы расстались? То есть, раз Тася и он расстались?
Она приложила руку ко лбу. Видимо, сочинение непротиворечивой легенды все-таки давалось ее мозгу с трудом, хотя Тася верила в нее.
– Я не знаю, как вам это объяснить. Это будет выглядеть какой-то чушью.
– Не большей чушью, чем то, что я уже услышал. Но я же слушаю и отвечаю. Значит, я ко всему готов. Говорите вашу новую чушь. Или… не чушь.
– Он должен был прийти, чтобы вернуть мне мой нетбук.
– Что же тут странного?
Попыталась улыбнуться. Жалкая улыбка. Помялась и наконец решилась:
– Он украл его у меня, потому что подозревал меня в том же самом, что и вы. Что я что-то сделала с Тасей и завладела ее квартирой. Он решил вывести меня на чистую воду… Такова была его версия. Согласитесь, довольно логичная.
Действительно, чушь. Но что из этого всего правда? Что он действительно делал с ней? Зачем «украл» нетбук? И кстати, что за нетбук? При мне у Таси такого не было. Был только ноутбук, но это вроде бы разные вещи, и раньше Тася это знала.
– М-м, так он его вернул?
– Нет, он почему-то не пришел. Или вы с ним внизу встретились? А может, он увидел вас и решил с вами не встречаться?
Поразительная проницательность для ее состояния. Я тоже так подумал, и это единственная здравая мысль, которая пришла в голову нам обоим одновременно. Значит, это, скорее всего, правда. Поганец увидел меня и сбежал. А откуда он знал, как я выгляжу? Ну да неважно, откуда-то знал. Я видел его фото, а он, возможно, разыскал мое.
– А нетбук, который Николай…. украл, это такой черный «Асер»?
Вспоминает.
– «Асер»? Нет, это тасин. Он там, в комнате стоит. Мой – белый и поменьше размером, названия не помню.
Такого у Таси точно не было. Может, она купила его в последний месяц? Или Николай ей принес? А потом его же сам и украл?
– А давно он у вас, этот нетбук?
– Давно. Он вообще очень старый.
Она считает себя другим человеком вплоть до мелких деталей, включая обладания неизвестным нетбуком. Что ж, попробуем разузнать, что это за человек.
– А где вы жили до того, как Тася вас сюда пустила?
Она облегченно вздохнула. Видимо, убедилась, что я ей поверил.
– В общежитии. Знаете, на бульваре Красных Зорь, – она махнула рукой в ту сторону, – стоят три таких в ряд. Там сдается много комнат. Живут в основном узбеки и таджики. Ну и я…
Так, хорошо. Складно. А теперь – самый главный вопрос:
– Кажется, мы с вами так и не познакомились? Как вас зовут?
И тут она застыла. Взгляд был такой, словно бы она пытается что-то найти в комнате, полной рухляди, где она никогда раньше не была. И даже не знает, что ей надо искать. Она перевела глаза на меня и я увидел, как где-то из глубины их поднимается страх. Тут мне стало страшно самому.
– Ладно, ладно, я понимаю – вы хотите сохранить инкогнито! Вобщем-то, это неважно, поверьте! – я торопливо заулыбался.
Она выдохнула, страх медленно уполз назад в глубину. Что бы ее отвлечь, я попросил еще чаю, и она радостно засуетилась. Видно, ей самой нужно было сбежать от призрака мысли, который почти что проявился, почти что успел стать мыслью. Мыслью о том, что она не знает, как ее зовут! Недоработка, Николай! Ты внушил Тасе воспоминание о каком-то дурацком белом нетбуке, но забыл «загрузить» в нее новое имя. И несчастная сбилась.
– Он точно раньше не приходил? Не приносил угощения? Может, спиртного или что-то в этом роде?
Широко улыбнулась. Искренне.
– Что вы, я не пью. Вообще. И тем более «чего-то в этом роде». Нет, он не приходил. Мы переписывались Вконтакте, и как раз сегодня он должен был прийти в первый раз. И в последний, вероятно.
Что ж, мы прочитаем вашу переписку, обязательно! Но завтра. Сегодня я больше не могу. Надо лечь и успокоиться. А вдруг завтра все будет по-другому? Может, это временный кризис, вызванный какими-то препаратами, и завтра все пройдет? Николая я, похоже, спугнул. Может, он как раз нес ей очередную дозу?
– Надеюсь, вы не против, если я здесь переночую?
Она было замешкалась, но потом лицо прояснилось.
– О господи, ну да, конечно же… Вы же были ее другом. – Она снова замерла, что-то быстро соображая. – Другом! – в глазах снова появился испуг. – Значит, вы здесь жили. Живете… А вы… позволите мне здесь остаться? Не выгоните? Хотя бы на одну ночь?
– Не беспокойтесь. Раз Тася вам разрешила пожить – значит, живите, сколько нужно.
Сообразила, бедняжка, что «друг Таси» должен иметь существенные права на ее квартиру. Побольше, чем у нее самой. Убирая посуду и вытирая стол тряпкой, то и дело тревожно посматривала на меня. Трудно разгадать выдуманные страхи. В чем она теперь меня подозревала?
– Скажите, а вы давно общались… с Тасей?
Ах, так вон оно что! Как я сразу не догадался! Ведь если я, с точки зрения этого существа, возникшего на базе Таси, являюсь тасиным «другом», то вся легенда про «пустила пожить» должна развалиться в один миг. Уж тасин-то друг точно знает, кого она пускала пожить, а кого не пускала. Я уже начинал постигать ее больную логику. Значит, она понимает, что конкретно это – выдумала. С одной стороны, она верит, что Тася – хозяйка квартиры – существует отдельно от нее. Но в то же время не верит, что эта «Тася» ее сюда пускала. И сообразила, что моя близость к Тасе должна ее разоблачить. Теперь она неловко пытается успокоить себя, спросив, разговаривал ли я с Тасей… Ужасно.
– Честно говоря, я не видел ее месяц или больше. Мы расстались. Я уезжал в поход, надолго. Приехал за кое-какими вещами.
Разумеется, иначе никак. Удалим пока выдуманную «Тасю» подальше и исключим с ней всякую связь. Иначе Тасе-2 придется уйти, так как она считает, что у нее нет прав здесь находиться… Уйти из собственного дома?! Нет, поиграю пока в это. А там подумаю, что делать.
Она обрадовалась. Забегала по кухне, чуть ли не напевая. Но, если она знает (верит), что история с гостеприимством «внешней Таси» – ложь, то как она сама себе объясняет свое тут появление? А может, никак? Может, Николай опять не дописал программу?
Вдруг она остановилась. Рука, пытавшаяся примостить вымытую чашку на верхнюю полку, застыла в воздухе. Повернулась ко мне. Что, обнаружила еще какое-то противоречие?
– Знаете, это так странно…
– Неужели? Что именно?
– Вы говорите, что расстались с Тасей, что давно ее не видели, что пришли за вещами.
– Ну да. А вы не верите?
– Дело в том, что Николай сказал мне почти то же самое. Что он был другом Таси, что они расстались, и что он хочет зайти за вещами… Странное совпадение, да?
Черт возьми. Тася сама распалась надвое, а из меня и Николая решила вылепить что-то одно? И я еще должен это опровергать.
– Если бы вы сами не сказали про Николая, я бы подумала, что Николай – это вы. Вы появились точно в тот момент, когда должен был войти он. Вот только вы не принесли нетбука…
Нет, определенно не прикидывается. Настоящее помрачение сознания. Хотя история про Николая и меня и вправду получалась удивительно симметричной. Кажется, такое совпадение можно придумать только нарочно. Может ли оно быть результатом «работы» Николая? Все-таки вряд ли, потому что моего прихода в его программе точно быть не могло. Или Тася – точнее, он через нее – пытается убедить меня в том, что я тоже безумен?
Нет, с этим нужно заканчивать. Я позвонил Косте и предупредил, что ночевать не приду – «останусь в гостях». Не спрашивая у Таси-2 разрешения, перебрался на диван в гостиной. Черный ноутбук «Асер» стоял на столе. Включенный! Тася-2 нерешительно топталась у порога. Но, видимо, «программа» подсказала ей, что раз у меня здесь больше прав, чем у нее, то забрать ноутбук она не может. Она только робко предложила его выключить.
– Ничего, я сам выключу. Мне еще в свою почту залезть надо. – И чтобы она не волновалась, что я сейчас свяжусь с Тасей и проверю ее россказни: – А завтра утром расскажете мне про Тасю. Куда она уехала. А то ведь давно ничего о ней не знаю.
