Илья Сергеевич Ермаков
Весь мир окрашен в желтый
Глава 15
Последнее испытание
– Ты готов?
Я киваю в ответ.
– Уверен?
Что ж такое?! Прям трясет!
– Да,– я тяжело вздохнул.
– Тогда начнем.
Сейчас я должен был вспомнить все, чему меня учила Элис. Это был для нас обоих важный и решительный момент. Я сдаю экзамен. Она выпускает ученика в полет.
Дальше я буду самостоятелен, и вся ответственность официально будет лежать на мне, а не на ней, как было до этого. Я стану настоящим прыгающим.
– Что первое? – спросил я.
– Время.
Понял.
Мы стояли в центре парка. Все шли вокруг нас и подозрительно озирались. Ничего. Что бы мы сейчас ни натворили – можно прыгнуть в любой момент, и изменить все.
– Давай! – громко скомандовала Элис.
Где-то пролетела небольшая стая голубей. Вдали заплакал ребенок. Кошка прыгнула на дерево. У продавца улетели все шарики.
Я настроился серьезно – иначе быть не могло. Развожу руки немного в стороны, поднимаю ладони вверх и закрываю глаза.
Я чувствую… чувствую все, что происходит вокруг меня. Там идут люди. Здесь бежит собака. Под деревом копошатся жуки… Каждое движение, каждый шорох, каждое действие…
Я чувствовал движение, жизнь во всем! Все, что меня сейчас окружало жило и двигалось… Двигалось с определенной скорость, установленной нам течением Вселенной, и для каждого существа эта скорость своя.
Мальчик быстро едет на велосипеде для проходящей мимо старушки. Для комара этот мальчик очень медленный и до невозможности спокойный.
Пришло время все уровнять…
Открываю глаза. Все будто замерло!
Шарик мороженного упал с рожка, но не до конца. Мальчик на велосипеде замер, оторвав руки от руля. Кошка, прыгающая на дерево, повисла в воздухе. Шарики не улетели далеко на небо, а повисли над фонтанами.
– Молодец,– улыбнулась мне Элис.
Я справился с первым заданием.
– Теперь ускоряй,– ухмыльнулась Элис и сложила руки на груди.
Снова расставляю руки в стороны и закрываю глаза. Чувствую все, что происходит вокруг меня и что еще будет происходить. Уже чувствую, как те люди, что в десяти километрах от парка, направляются сюда…
Сейчас они здесь будут.
БАЦ! И мир сошел с ума!
Все закружилось-завертелось… Люди мелькали перед нами, события летели, время бежало, неслось!.. как перемотка в фильме, быстрая перемотка…
Весь день прошел мимо нас! Столько мороженных еще упало, столько кошек еще прыгнуло на деревья, столько голубей пролетело мимо, столько шариков улетело в небо!..
Только мы с Элис стояли и смотрели, как мир живет своей жизнью. Для себя – обычной, спокойной. Для нас – бешенной и скоростной.
– Стоп! – громко закричала Элис.
Снова беру ситуацию под контроль. Снова чувствую все, что происходит и…
Все опять пришло в норму. В парке опустился вечер. Миновал день…
Мир снова обрел прежнюю, привычную ему скорость, которая, вне зависимости от прошедших моих действий, соответствовала нам.
– Хороший ученик,– улыбка Элис стала еще шире.
Я справился.
– Двойку ты уже заработал.
Весело!
– Что теперь? – спросил я, разминая руки перед следующим заданием.
– Путешествие в мыслях. И!.. без остановки времени.
– Хорошо…
Осматриваюсь и ищу подопечного. Мой взгляд остановился на велосипедисте, который поправляя свой шлем, готовясь снова отправиться в путь.
– Он? – поинтересовалась Элис. – Ну, давай…
Я взял Элис за руку, и мы направились к велосипедисту, который стоял к нам спиной. Остановились прямо рядом с ним. Он повернулся к нам лицом.
Вижу его глаза. Мужчина лет двадцати семи с легкой щетиной. В отличной спортивной форме. Глаза голубые.
Глаза… его глаза… вижу отблеск его мыслей…
И!..
Все закружилось снова!
Ни прошло и секунды, как парка не было и в помине. Перед нами открылись просторные луга, поля, леса, горы, реки и моря!.. В лицо дул свежий воздух чисто природы!
И нас понесло! Мы летели, словно ветер, гонимые неизвестной силой. Нас несло через поля, водопады, озера и моря. Мы пролетали над горами и опускались в пещеры… Некое «5D» кино, но кручи раз в сто! Все, что мы видели перед собой, хоть и было плодом воображения, но казалось нам невероятно реальным!
Пролетая над всеми чудесами света нам встретилась кошка, перебежавшая нам дорогу, продавщик шариков и плачущий мальчик над упавшим мороженным. Все эти отдельные фигуры как ы выходили за рамки чудесного пейзажа, но были внутри него. Глупо, но необычно!
А нас с Элис все несло и несло мимо лесов, гор и озер… И тут и там нам встречались старушки с палочками, мамаши с колясками и дети на велосипедах, а также влюбленный парочки идущие где-то в стороне.
И вот мы летим над береговой линией, а справа – бесконечное море, над которым поднимаются воздушные шарики.
– Пора возвращаться! – прокричала Элис.
Понял.
БАЦ! И нас вышвырнуло из мыслей велосипедиста!
Мы тут же полетели прямо в море с диким криком… Почувствовал, что тону. Пора всплывать!
Мокрый!
И где я? Правильно – в фонтане вместе с Элис, а над нами стоит удивленная толпа.
Элис весело засмеялась им прямо в лицо.
Не знаю, что и сказать! Велосипедист уехал куда-то вдаль по парковой дороге.
– Твердую тройку ты уже получил. Чего сидишь?
Действительно…
Чего это я?
– Вставай и прыгай!
И то верно… Нечего перед людьми позориться. Гораздо проще уничтожить эту Вселенную и начать жить в другой. Знаю, что звучит резко, но именно так я и сделал в следующий миг.
Хватаю Элис за руку, и мы прыгаем.
Весь мир окрашен в желтый!
Мы повисли над фонтаном, а вокруг нас – толпа людей, любопытно глазеющих на нас. У меня не было никакого желания больше терпеть их взгляда. Пора выбирать мир, в котором буду дальше жить.
Перед нами неслась лента событий, лента вариантов существования Вселенной, бесконечная лента какой-то съемки…
Вижу то, что нам сейчас нужно и… прыгаем!
– Туда! – скомандовал я.
Прыгнули в кадр…
БАЦ!
И мы уже не в фонтане, а мир снова обрел краски…
Мы с Элис сидели на лавочке в парке в теплой сухой одежде, а на нас медленно опускались снежинки. Люди мирно и редко ходили мимо нас.
– Очень даже неплохо, мой юный ученик,– Элис была явно горда своим учеником.
Приятно.
– Хочешь хорошую оценку?
– А как же! – весело ответил я.
– Что ж… с практической частью ты справился. Осталось последнее – устный опрос. Пара легких вопросов, и у меня к тебе больше нет претензий, идет?
– Не вопрос.
Вспоминаю все, что она мне говорила. Каждый наш разговор.
– Как часто следует прыгать? – первый вопрос.
– Каждый день.
– Чего нужно остерегаться?
– Эффекта богомола.
– Какие измерения отличаются от наших?
– Идеальное и измерение Хаоса.
– Где сейчас Ник?
Что? Э-э…
– В безопасности, – мой ответ.
– И последний вопрос… Что я сейчас сделаю?
Теряюсь в сознании.
– Обниму!
Элис крепко обняла меня. Приятно…
– Поздравляю! – радостно воскликнула Элис. – Теперь ты – настоящий прыгающий. Я горжусь тобой, Ал! Экзамен сдал на отлично! Высший балл! Можешь смело хвастаться господину Гримальди своими успехами, когда встретишься с ним. Поверь мне – гордыней это не будет. Ты честно это заслужил. Молодец! Лучший ученик!
– А ты – лучший учитель. И поверь мне – это не лесть.
И Элис медленно и смущенно краснеет.
Теперь можно было расслабиться. Я облокотился на спинку скамьи и глубоко выдохнул.
– Красиво? – ее вопрос.
– Очень, – мой ответ.
Медленно шел снег. Приближение зимы чувствовалось с каждым днем все сильнее. Осень скоро закончиться, а жаль…
– Как она? – спросила Элис.
Я сразу понял, о ком это она.
– Скучаю сильно,– говорю я,– мы провели с ней всего один день, но он был…
– Самым волшебным?
– Точно… Ты права. Не могу без нее.
– Любишь?
– Очень.
– Надеюсь, что скоро вы сможете снова увидеться.
– Прежде я хочу, чтобы Нику ничего не угрожало, и ей тоже. Когда я буду уверен в их безопасности, то буду рассчитывать на встречу.
– Как он?
– Славный малый. Весело с ним. Только телевизор смотрит постоянно! Всегда говорит, о чем они там думают. Одни деньги на уме и как бы себя хорошо показать перед камерой! Стоило ожидать… В карты с ним играть бесполезно, как и в шахматы – даже смешно! Перед сном постоянно разговариваем о чем-то. Хороший он, только одинокий…
Элис с нескрываемой печалю посмотрела на меня.
– Нет, Ал,– сказала она спокойно.
Внимательно смотрю на нее и слушаю.
– Он не одинок. Когда ты рядом, он… я хочу сказать, что с в свете недавних событий он… ты стал для него семьей.
Это я и сам понимал, но не осознавал в полной мере.
– Хотел бы я иметь такого сына, как он,– сам не ожидал от себя таких слов.
– Правда? – Элис это тронуло.
– Да,– уже тверже ответил я,– смелого, смышленого, веселого и интересного… озорного и…
Она не отводила от меня взгляда. Ее глаза наполнялись слезами.
– Я бы всегда был рядом с ним…
– Ах, Ал!..
И Элис не сдержалась – обняла меня. Тепло. Приятно. Хорошо.
Я тоже обнимаю ее. Элис – мой друг. Хороший друг.
– Хочу, чтобы он был в безопасности.
Элис тут же посерьезнела. Было ясно, что речь идет о неприятеле.
– Мне удалось добиться аудиенции у леди Анны. Послезавтра она будет готова меня выслушать. Я ей все расскажу про тебя, про Ника, про Марселя. Она обязательно примет меры. Все будет хорошо. И Айлина…
Она заметила, как я посмотрел на нее в следующий момент – волнующе.
– Будет в безопасности,– закончила Элис,– она будет защищена.
– Спасибо, Элис… Спасибо. Знаешь, я так редко тебе это говорил, но скажу сейчас. Элис, спасибо тебе за все. Ты для меня очень много сделала.
– Благодарю, Ал… я сама слышу это очень редко… очень приятно, правда.
Снег стал идти быстрее. Его стала больше. Кажется, зима придет раньше, чем планировалось.
– Будь с ним рядом всегда,– сказала Элис,– пока я не поговорила с леди Анной, то Ник все еще в опасности. Нельзя позволить Марселю узнать о том, что Ник с тобой. Тогда его будет не остановить.
– Не остановить? Ты как-то умолчала о его прикладном материале… Помнишь?
Она кивнула.
– Так что это?
Она явно не хотела отвечать.
– Просто поверь – он очень опасен. Если узнает при Ника, то не сомневаюсь – покажет все, на что способен. Лучше, чтобы ты не знал этого. Иногда незнание дает защиту.
В каком-то смысле…
– Если скажу, то ты не будешь готов отразить атаку.
– А не зная ничего я прямо сокрушу его?
– Нет! Я не то… просто поверь – он опасен. Избегай его. Когда придет время, когда я все расскажу прыгающим, то… они примут меры и обезвредят Марселя. Все закончиться очень скоро – вот увидишь.
– Хотелось бы на это надеяться.
– Так будет – обещаю.
Я был готов верить Элис во всем. Внимать каждому ее слову. Она еще ни разу не подводила меня.
– Просто… когда люди, которые дороги тебе, находятся в опасности, ты готов пойти на все, чтобы защитить их.
Элис поняла, что я имел в виду Ника и Лину.
– Понимаю. Это естественно, что ты хочешь узнать о марселе больше, но, поверь, главное, что ты должен сейчас делать – держать вашу жизнь с Ником в тайне. Марсель ничего не должен знать. И ему на глаза не попадайся. Держись все время рядом…
– Кого?
– Других людей… друзей, ребят из колледжа. Он не пристанет к тебе, когда ты с кем-то. Он выжидает, когда ты останешься один, чтобы тебя никто не спас. Он – хищник. Ты – жертва.
– Это я и сам понял, как ни странно… Но держаться ближе других? Кого ты имеешь в виду? Крис? Она же…
– Любит тебя.
По коже прошел озноб. Внимательно смотрю на Элис и слежу за тем, как она демонстративно выгибает бровь.
– Откуда ты…
– А я думала, что ты понимаешь.
– И что посоветуешь?
– Будь с ней мягче. Она это заслуживает, поверь.
Больше я не хотел говорить о Крис. Все равно завтра снова увижу ее в больнице… Главное, чтобы Ник оставался дома.
– Нику все дома не сидится. Он все рвется на улицу.
– Это естественно, но постарайся удержать его еще немного – сам знаешь, что важно.
– Да, но делать это становиться все сложнее…
– Понимаю, но потерпи – осталось немного. Скоро все закончиться.
Скорее бы.
Только когда Марсель будет за решеткой, я буду спокоен – и за Ника, и за Лину. Сейчас же – нет – я на взводе. Уже не знаю, куда деваться… Может…
– Может, завтра не идти на практику, а остаться с Ником?
– Хм… плохая идея.
– Он может в любой момент на улицу выйти! Не могу же я насильно запереть его в квартире, забрав с собой оба ключа?!
– Если дело дойдет до крайности, то будь готов пойти даже на такое.
Вот как? Ладно, понял…
Понимаю, что все серьезно.
– Нельзя допустить, чтобы Ник попал в руки Марселю. Последствия будут неисправимыми и самыми худшими из всех, что могут быть – поверь. Никакие прыжки не помогут.
– Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах.
– Задобри его.
Знаю. Умею. Практикую.
– Куплю ему приставку и кучу игр – пусть дома сидит.
Я сам себя слышал?
– Правильно, только с сыном так не делай,– уже весело подметила Элис.
Точно!
Мы дружно засмеялись…
– А ты хочешь детей? – мой откровенный, но вполне адекватный вопрос.
– Пока нет. Я хочу поймать свой liberty, а потом уже все дела и ля-ля-тополя. А ты?
– Знаешь, когда мы с Линой будем вместе, Ник в безопасности, а Марсель не сможет никому угрожать, мне уже никой liberty не нужен будет.
Элис о чем-то задумалась.
– Если человек счастлив в теми, кого любит, то liberty ему ни к чему,– добавил я.
– Слышал бы тебя господин Гримальди – ты бы сразу стал бы его любимчиком. Он бы зауважал… правда. При встрече – обязательно скажи это.
– Не забуду.
А снег все шел и шел, опуская на землю пышными хлопьями. В городе окончательно наступил вечер. Дело приближалось к ночи. Темнело.
– Тебе пора – Ник волноваться будет,– сказала Элис,– скоро магазины с приставками закроются.
Она права. Я все же должен успеть. Как раз восемь часов.
– Хорошо. Тогда я пойду.
– Конечно.
Элис снова обняла меня.
– Удачи,– сказала она,– все будет хорошо. До встречи.
– Скоро увидимся,– ответил я и ушел.
Когда вернулся домой, то обрадовал Ника новой приставкой «PSP» и кучей новых игр. Он радовался, как ребенок… по сути он и был ребенок. Мне все чаще казалось, что он мой сын. Ник изъявил желание поесть.
– Закажем пиццу? – предложил я.
Ник был в восторге.
Глава 16
Порочное милосердие
Зачем она так сильно накрасилась? Странная она… Знает же, что в больницу такой идти нельзя, но… к счастью, маникюра нет, а то бы и работать запретили. Совсем уже!
И вела она себя весь день странно. Даже слишком! Ходила по отделению, вечно улыбаясь, поправляя волосы, то и дело моргая своими глазками. Чего она добивается? Ума ни прилажу!
– Тебе нужна помощь? – спросила она меня в коридоре.
– Эмм… нет. Сейчас капельницу иду снимать.
– Можно с тобой?
Эх-х…
– Пошли.
Надоела она. Ничего, пускай… взял ее с собой. Мы пришли в палату, где как раз закончилась капельница.
– Хочешь сама снять?
– Разрешаешь?
– Да.
Крис быстро, но демонстративно надела перчатки и подошла к кровати больного. Она проверила содержимое флакона, опустила колесико на зажиме и осмотрела место инъекции.
– Давай же,– поторопил я ее.
– Сейчас-сейчас…
Чего она медлит?
Я спокойно наблюдал за тем, как Крис сняла пластырь и в левую руку взяла ватный шарик, смоченный спиртом.
– Быстро надо,– посоветовал я ей.
– Помню.
Дело в том, что, чем медленнее вынимаешь иглу из вены пациента, тем больнее ты ему делаешь.
Вынула, прикрыла ваткой.
– Пластырь нужен? – поинтересовалась она.
– Да, пожалуйста…
Крис быстро проткнула иглой колодец системы и залепила ватку еще пластырем.
– Как себя чувствуете?
– Хорошо, дочка, спасибо,– ответила пожилая дама.
Крис сняла флакон и капельницу со стойки. Я взял стойку, и мы вышли в коридор. В углу оставил стойку, и мы вдвоем направились в процедурный кабинет.
– Уже не так сильно боишься? – поинтересовался я.
– С тобой – нет,– спокойно ответила она и улыбнулась.
Опять!
Пришли в процедурный. Крис принялась разбирать систему. Делала она это несколько заторможено – думала долго.
Она долго не могла поместить иглу в иглоотсекатель. Игла не поддавалась.
– Поможешь?
Закатываю глаза.
Решил помочь – черт возьми – правда, не дается… Попробовал снова и снова – громкие звуки разносились по всему процедурному кабинету.
Крис зачем-то положила руку на мою, я снова дернул и… игла сошла и упала в раствор.
– Получилось.
Она смотрела на меня. Долго смотрела. Пора кончать с этим – знаю, чего она добивается.
– Флакон…– это она.
Хочу забрать флакон, и как специально мои пальцы касаются ее руки. Чувствую ее тепло.
– Я выброшу.
Беру флакон и ставлю в коробку за дверью.
– Спасибо,– сказала она тише.
Некоторое время смотрю на нее. Что ей сказать? Как объяснить?
Элис сказала, что с ней надо быть мягче, но как же?!.
– Ал, я…– Крис уже начала.
– Крис, ты…
– Да?
Каким же наивным и трогательным девичьим взглядом она на меня сейчас смотрела. Никогда его не забуду! Как же больно говорить такие вещи, когда человек на тебя так смотрит… Ведь я и сам знаю, какого это…
– Молодой человек, помогите с транспортировкой! – заглянула в кабинет пухленькая санитарка.
– Иду,– спокойно ответил я.
Появился повод улизнуть от Крис – окей, но долго это продолжаться не может.
Наша смена подходила к концу. Через полчаса можно было уходить, но мне дали очередное задание.
И что это было – ужас!
Сначала, как я понял, требовалось отвести старушку на рентген. Первым делом с большим трудом выкатили ее прямо на кровати в коридор. Пришлось раздвигать в стороны прикроватные столики и койки других пациентов. Все это длилось ужасно долго и затянуто. Долго ждали прихода лифта, а вернее лифтершу, которая так и не появлялась. Пришла, наконец! Поехали на первый этаж.
Там пришлось ждать пациента, который должен выйти из рентген кабинета. Дождались. А потом сказали, что мы со своей кроватью из-за боковых выступов в кабинет не проедем! Круто – ничего не скажешь! Что делали дальше? Правильно, поехали обратно. Прикатили кровать снова на третий этаж. Отправился на поиски каталки. Ее долго не давали, а потом все же прикатил. Пришлось перекладывать старушку на каталку. Сделано.
Опять ждали лифта! Сколько можно? На этот раз ждали дольше. В это время в стационаре был обед – всем развозили еду. Приходилось то и дело двигать и кровать, и каталку, чтобы дать проехать буфетчицам. Дождались лифта. Там сестры приехали с мешками белья – пришлось помочь с разгрузкой. Сделали. Наконец поехали снова вниз.
В рентген кабинете никого не было – что за черт? Ничего не оставалось, как подождать. Пришла женщина из рентгена и пустила нас. С каталкой мы проехали внутрь. Дальше долгое время устраивали неповоротливую старуху в аппарате для рентгена. Она все время крутилась и не хотела прямо ложиться. Сделали и это.
Дождались, когда сделают снимки. Сделали. Уже хотели снова перекладывать на каталку, как выяснилось, что на снимках ничего не видно! Делали второй раз – получилось. После переложили на каталку, выкатили из рентген-кабинета и дождались лифта.
Подняли каталку на лифте снова на третий этаж. Там переложили старуху на ее кровать и покатили обратно в палату. Выяснилось, что закатили кровать в палату не той стороной – пришлось разворачиваться прямо в палате, а для этого снова двигали прикроватные столики других пациентов и их кровати, не давая людям нормально поесть. Наконец задвинули кровать правильно и поставили на тормоза. После оставалось вернуть каталку в соседнее отделение.
И на все это у меня ушло ни много, ни мало, а час и десять минут!
Говорю же – ужас!..
Но других вариантов и не было. После меня наконец отпустили домой. Спускался я в раздевалку жутко злой, голодный и раздражительный.
Нужно торопиться к Нику – он ждет меня, но прежде нужно что-нибудь купить в магазине и самому перекусить. Словом – дела есть.
В раздевалке, как назло, меня ждала Крис. И чего она не ушла домой? Давно пора!
– Ты все еще здесь?– как-то грубо я это сказал.
– Решила тебя дождаться,– Крис раскачивалась вперед-назад на своих каблучках.
– Долго ждала?
– Угу… Что-то важное было?
– Да, нет,– отмахнулся я,– помощь нужна была.
– Так много пациентов на транспортировку?
Всего один.
– Да, так много. Ждешь?
– Угу…
Пришлось быстро переодеваться. Подумать только – она все это время ждала меня!
И чего я торопился? Да, меня ждали, но все же… Пришлось быстро смять халат, переодеть обувь, накинуть куртку, и я был готов.
– Идем? – спросила Крис.
– Да, пора.
Вышли на улицу – шел снег.
– Снег… красиво, правда? – спросила Крис.
– Может быть…
Дождь лучше.
– Второй снег! – Крис всплеснула руками. – Ты видел снег вчера вечером?
– Нет,– отрезал я,– спал…
– Ах, жаль, а ведь было так красиво!
– Не сомневаюсь.
Этот первый снег я встретил вместе с Элис вчера в парке, когда сам же прыгнул и заставил этот снег пойти.
Покинули территорию стационара. Сейчас шли по тротуару. Справа – дорога с машинами, слева – деревья и кусты, растущие рядом с многоэтажками.
Мне холодно не было, а вот Крис почему-то вся светилась, но вскоре она притомилась и замялась… Чего это она?
– Сходишь со мной за молоком?
Да что это за молочница такая? Что она делает с этим молоком? Кормит двести кошек?
– Пошли.
Я отказывал ей в этом уже дважды – неудобно было.
Мы зашли в ближайший магазин. Крис быстро выбрала себе молоко. Мы долго простояли на кассе – одна старушка купила пакетиков тридцать жидкого корма для кошек. Но вот мы снова оказались на улице – теперь из черной сумки Крис торчала пачка молока.
– Спасибо, что прогулялся со мной,– она тепло мне улыбнулась.
Мне же от этой улыбке стало не по себе.
Да и вообще – что я здесь делаю? Я голодный, как зверь, дико уставший. Мне нужно срочно к Нику!
Айлина в опасности, а Элис договориться со своими только после завтра…
Крис… не сейчас! Прошу!
– Всегда пожалуйста.
Медленно идем по улицам. Ужасно медленно!
Прыгнуть бы и разом избавиться от приставучей девчонки! Некогда мне…
И вот она остановилась. Я прошел вперед, потому что не заметил этого.
Что опять начинается?
Останавливаюсь, оборачиваюсь и спрашиваю:
– Ты чего?
И она стоит передо мной – голова опущена, в двух руках держит сумку, свисающую на уровне колен, длинные волосы развиваются на ветру, на плечах пальто оседают мелкие снежинки. По щеке струиться что-то серебряное…
– Ты в порядке? – снова спрашиваю я.– Нам пора…
Мне пора.
– Ал…– только и сказала она.
Жду дальше. Не могу ждать!
Прыгнуть? Надо. Прямо сейчас!
– Я просто…
– Говори! – потребовал я.
И она смотрит на меня с серьезным лицом. По щеке медленно опускается вниз слеза. Это она была чем-то серебряным…
– Знаю, что мы с тобой редко видимся, не часто общаемся, у тебя всегда дела, но я…
Только не это!
– Ал, я долго молчала, но больше не могу. Надоело терпеть!
– Терпеть что?
И ее сокрушительный ответ:
– Боль.
Ничего не понимаю…
– Боль, которую я чувствую, когда каждый раз вижу… тебя.
– Меня?
Кивает в ответ.
– Вся моя душа горит. Сердце плачет. Я страдаю, Ал… Понимаешь? Страдаю от того, что не могу всего тебе рассказать. А сейчас… сейчас хочу тебе рассказать.
Что она задумала?
– Мы учимся вместе уже второй год. Ты – добрый, отзывчивый и порядочный человек… Я же – скромная и стеснительная тряпка…
– Крис, ты…
Она посмотрела мне в глаза, и этот взгляд заставил меня замолчать.
– Когда увидела тебя впервые, то я что-то почувствовала – то, что еще никогда не чувствовала и не испытывала до этого. Это было для меня чем-то новым и необыкновенным. Я чувствовала себя слабой и беззащитной, когда ты рядом. Ты ничего не подумай, но, знаешь, мне это почему-то нравиться.
– Крис…
Ветер подул сильнее – ее волосы развивались еще пышнее. В лицо били снежинки. Слез на лице становилось больше.
– Ал, я хочу ощущать это чувство все время, но это возможно только когда ты рядом. Я ни на что не настаиваю, но… знаю, что ты очень занят и все такое, но я всем сердцем хочу видеть тебя чаще.
Не надо…
– Крис, ты…
– Я хочу высказаться! – она даже срывалась на крик.
А я не хочу это выслушивать!
– Я так мало знаю о тебе, но чувствую эту нестерпимую боль постоянно! Очень часто! Мое сердце… Каждый раз, когда я вижу тебя, оно бьется так быстро и так бешено, что каждый раз я думаю, что вот-вот умру, что не смог дышать, что я… Ал, я задыхаюсь, когда вижу тебя. Слова не могут идти сами собой, дыхание прерывается, а пульс… мой пульс учащается до невозможного!
Тахикардия.
– А сейчас… сейчас я хочу говорить прямо и открыто и… и смотреть тебе в глаза!
И она посмотрела… ее глаза были наполнены слезами.
– Я больше не могу терпеть. Не могу скрывать… ничего не могу! Я должна, Ал, пойми, должна все тебе рассказать.
Говори быстрее! Я спешу!
– Знаю, что все это кажется поспешным и странным. Знаю, что сейчас я ужасно выгляжу. Знаю, что мне нет прощения. Знаю, что я так сильно приставуча и плаксива и ничего не понимаю, но я…
Она глотала свои слезы.
– Моя душа рвется в клочья!.. Прямо сейчас, перед тобой… Я…
Как же ей тяжело! Я вижу это, вижу, что она дышать не может!..
Черт возьми!
Прыгнуть бы и не слушать этого!
– Ал, я понимаю, что тебе тяжело представить, как было тяжело мне все это время. Уверена, что не было так тяжело, но я… я не могла спать спокойно, есть спокойно, читать, учиться, общаться… Я ничего не могла спокойно делать! Все мне отказывало, все мне было противно и от всего мне становилось невыносимо тошно! Но я боролась… Боролась со всем этим на протяжении всего этого времени…
– Крис…
Но ее уже ничто не могло остановить:
– Я долго терпела… И больше терпеть не намерена!
Я торчу здесь с ней невыносимо долго! Нику угрожает беда, а вместе с ним и Лине!..
Проклятье!
– Пришло время высказаться. Сказать правду…
Она вытерла тыльной стороной свои слезы, но они хлынули новой волной!
Крис!..
– Ал, я обнажаю перед тобой свою душу… Пожалуйста, пойми меня правильно… я не хотела, но… не больше! Не могу держать все в себе! Как же больно! Ужасно больно!..
Она согнулась почти пополам, обхватив живот руками. Волосы спустились вперед со стороны плеч. Холодные порывы ветра все также развивали ее локоны.
– Ал! – она кричала.
Крис посмотрела прямо мне в глаза. Из ее глаз текли нескончаемым потоком соленые слезы. Ее щеки порозовели… Она задыхалась, но… говорила!
– Я!..
Она должна была сказать это – я знал, но сейчас… сейчас не время – совсем!
И вот случилось…
В последние мгновения, когда Крис всю защемило и скрутило от боли – душевной боли – она прокричала это так громко, как только могла…
– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
Ветер стал таким громким и таким сильным. Холод моментально заморозил все слезы на лице Крис. Ее волосы ветер уносил назад, за спину.
Она наконец выпрямила, но не сводила взгляда с меня. Было ясно – ей стало легче.
Ну, что ж… рад за нее.
Но не стоило… ох, как не стоило!
Она задержала меня тут на полчаса!
– Ал, спасибо… спасибо, что выслушал…
Да, не за что!
– Прошу, Ал, не молчи… скажи хоть что-нибудь!..
Сказать? Мне бы много хотелось тебе сказать!
– Только будь честен. Я больше не выдержу лжи… особенно от тебя.
Честным, значит, быть? Хорошо!
– Ты хочешь, чтобы я был честным?
– Да, хочу…
– Тогда вот тебе правда! Как она есть! Прямо на ладони! Из моих уст! Слушай!
И понеслось…
Никогда в жизни я так сильно еще не кричал, как сейчас.
Слова безудержным потоком вырывались из моего рта.
Ужасные слова…
– Я тебя никогда не любил! Ты мне совсем не нравишься Посмотри на себя! Как может такая как ты – тряпка, трусиха, мямля и сопля – понравиться хоть одному парню? Что у тебя есть? Ноги кривые, талия толстая, груди нет совсем! Ты надеялась понравиться мне? Терпеть не могу твоего присутствия рядом с собой! Постоянно задаешь какие-то глупые вопросы, ничего не умеешь, ничего не знаешь! Дура такая! Не пойму, как тебя вообще в колледж взяли! Как ты школу закончила-то?! Не знаю, как ты, но я этим сыт уже по горло? Постоянно косишься на меня, носишься за мной, предлагаешь ходить за этим своим молоком? Ненавижу молоко! Тошнит меня от него! Как ты его вообще пьешь? Крис… тоже мне! Понимаю, что я предлагаю всем своим друзьям называть меня сокращенно… Фишку решила у меня стырить, чтобы больше понравиться мне? Очень зря! И чего ты плакала и стояла сейчас – я в толк не возьму! Совсем намеков не понимаешь? А ведь их было предостаточно! Еще как! Ну, не люблю я тебя! Не люблю и нечего тут было надеяться! Ты совершенно не мой типаж! У нормальной женщины грудь и попа должна быть нормальными, а не как у тебя! Правильная вся! Не выпить, не закурить!.. И о чем ты со мной отела вообще общаться? Двух слов связать не можешь, как даун! Ходит и ноет постоянно, что ничего не умеет и ничего у нее не получается! Учиться лучше надо и не думать о мальчиках! Ты и так меня сегодня задержала, а у меня дела есть важные! Некогда мне тебя слушать! Идти уже давно пора! Ждут меня! У меня есть другая девушка, которую я люблю. Не ты! А другая! Ее я целую и обнимаю! Она меня любит! Хотела еще побороться за меня? Девки тащат меня на расхват! И ты хотела с ними состязаться? Знаешь, что я со всеми ними делаю? В постель тащу! А ты даже меня совсем не возбуждаешь! Не нравишься мне ты совсем! И запах духов твоих вонючий какой-то! Из молока? Тошнит! Некогда мне тут быть! Не беси меня! Не подходи ко мне больше – без тебя как-нибудь обойдусь! Справлюсь! Спешу я – некогда! Адьюс!
И дышу так громко… кажется, меня слышал весь город.
Что это было?
Черт побери!
Она какое-то время смотрела на меня, ничего не говорила. Она даже не моргала. А потом… потом она развернулась и ушла. Совсем… Я видел ее только спину, а потом крикнул:
– Скатертью дорожка!
Зачем?
Никогда не думал, что пойду на такое. Странно все так…
Я действительно ее не люблю… Если бы сказал так – она бы заплакала. Если бы предложил руку дружбы – боль стала бы сильнее, сам знаю. А так… лучше всего. Пусть она меня ненавидит – всем сердцем. Тогда ее боль пройдет. Гнев стихнет быстро. Она больше не будет ничего чувствовать…
А если я таким образом оставил ей травму? На всю жизнь?
Что я сделал с ней? Имел ли я право так поступать? Была ли это ложь во благо или просто убийство души влюбленного человека?
Как быть?! Ах! Как мне теперь больно!
Прыгаю!
Все желтое, лента кадров ветвиться передо мной.
Уничтожить бы этот мир, эту Вселенную! Так и сделаю…
Не могу… нет! И снова прыгаю!
Стою один я на той же дороге. Крис нет и в помине. Снег идет сильнее прежнего. Темнеть начинает рано.
Ник, я уже иду домой.
