Илья Сергеевич Ермаков
Особый заказ в кофейне «Полночь»
– Что он рассказывал? – спросил я.
Лиза не хотела отвечать.
– О чем он бредил, Лиза?
– Не мне вам отвечать на эти вопросы, Дмитрий… поймите одно! Ему хватило всего одной ночи полного одиночества в той кофейне, чтобы сойти с ума. Помешательство… страшная вещь. И недавно обострение повторилось, верно? А вчера нашли его труп. Спросите себя. Вы хотите себе подобную судьбу? Я вижу в вас благоразумие. Благоразумие я видела в Аполлоне Аполлоновиче, но он спятил. Задумайтесь, Дмитрий Сергеевич. У вас беременная жена.
Женщины умеют давить на совесть. Мне ли не знать? Сначала моя мама, потом Алеся, а теперь эта Лиза!
Все они знают, как сеять зерна сомнений. На то они и женщины.
– Скажите, – Эр сглотнул холодное мороженое, – есть в этом городе кто-то, кто мог близко знать Соболя, за исключением его родственников. Кто-то, кто работал с ним?
Задумавшись, Лиза отвела взгляд в сторону.
– Бариста… он работал в кофейне все те пять лет, что ею владел Соболь. Артур Усов.
– Вы знаете, как его найти?
– Боюсь, что нет… но в полицейском участке вы точно найдете всю информацию.
Я поймал себя на мысли, что мне очень повезло: я не взял с собой пистолет.
* * *
Денис Сергеевич Майский. Майор полиции. Некрупный, низкого роста, светлые пышные волосы, пухлые щечки и короткие пальцы. Одетый по форме, он сидел за своим рабочим столом и сверял бумаги с данными на компьютере. Обстановка в полицейском участке душная. Влажность зашкаливала. Мои очки тут же вспотели, когда я зашел.
– Что вам нужно? – сухо спросил он, как будто ему до нас не было совершенно никого дела (впрочем, так и есть).
Переглянувшись с Эрнестом, я дал ему слово. Он у нас мастер по дипломатии.
– Мы бы хотели узнать, где нам можно найти Артура Усова. Он работал в кофейне «Полночь» на службе у Соболя. Бариста.
На слове «Соболя» Майский оторвал глаза от своих бумаг и поднял голову.
– А вы, собственно, кто такие?
Серьезно? И он спрашивает это только сейчас?!
– Дубровский Дмитрий Сергеевич, – представился я, – писатель. Возможно, вы слышали…
– Нет, не слышал.
– Что ж… а это мой литературный агент, Эрнест Бенгальский. Мы расследуем дело кофейни «Полночь», чтобы написать о ней. Я пишу о самых таинственных и загадочных местах на свете.
– Вот как? И о чем же вы собрались писать, писатель?
– Полагаю, вы и сами догадываетесь, какими тайнами окутана ваша кофейня. Об этом и буду писать.
На нас устало посмотрели.
– У нас тут труп и еще куча проблем… и вы приперлись со своими расспросами, как журналисты! Вы в полицию пришли, а не к бабкам на скамейку, чтобы трындеть! Черт с вами!
Майский включил рацию, что висела на груди и сказал:
– Таисия Васильевна, извиняюсь за беспокойство. Тут заявились приезжие писатели. Они ищут Артура Усова… ну, того, что на Соболя работал. Что мне с ними делать?
Ответил женский грубый голос:
– Я сама с ними разберусь.
– Понял, конец связи.
Стоило Майскому закрепить рацию к карману синей рубашки, как из соседней комнаты вышла крупная женщина в форме. На бейдже значилось: «Озерская Таисия Васильевна». Подполковник.
Полной комплекции, она выглядела вполне угрожающе. Никто не скажет, что преступники не будут ее бояться. Грубые, мужские черты лица и пухлые щеки. Каштановые волосы завязаны в хвост. На нас смотрели два серых глаза, которые мгновенно оценивали обстановку. На поясе у нее висел пистолет и дубинка.
– Кто такие? – грубо начала она.
– Мы…
– Ах, не надо! У нас тут труп Соболя, да еще и сектанты зашевелились!
– Сектанты? – вырвалось у меня.
– Да… есть тут у нас один культ. Пока они не нарушают закон и не совершают никаких противоправных действий, мы их не трогаем. Закон не запрещает такие организации, хотя я бы всех их давно повязала бы… жду, когда они натворят какую-нибудь глупость, и мы сможем их взять. Понимаете, нас всего в этом городе двое да пара ребят в запасе для вызова. А город погряз в дерьме, и мы его разгребаем. Времени совсем нет!
Она выглядела не столько рассерженной и гневной, сколько усталой и измотанной.
Озерская прошла к своему напарнику и опустилась рядом на стул, тяжело выдохнув.
– Дай воды.
Майский поспешил протянуть ей бутылочку, что стояла у него под рукой. Отпив немного, Таисия Васильевна взглянула на нас:
– Значит, вы и есть – те самые приезжие?
– Да, – кивнул я, – со мной еще моя жена.
– Угу… и вы собрались писать о нашей кофейне?
Киваю снова.
– Гиблое место…
Майский и Озерская неоднозначно переглянулись. Таисия отпила еще немного и закрыла бутылочку.
– Даже Фурс не может снести ее…
– Фурс? – не понял я.
– Вы занимаетесь расследованием кофейни или нет? – на меня взглянули, как на идиота. – Валерий Лукьянович Фурс – нынешний владелец кофейни. Усов кстати у него сейчас работает, но в другом месте… кафе «Птицы». Ваш бариста там, если вы его ищите.
Мы узнали, где искать Артура Усова, чтобы расспросить его о Соболе, но теперь у нас возникли новые вопросы.
Мне не терпелось встретиться с этим Фурсом. Он – важное звено в этом деле. Я не могу не расспросить нынешнего владельца кофейни. Еще одна загадка – культ. Что это за секта? Может ли она быть как-то связана с кофейней?
И еще…
– Почему он не может снести то здание? – спросил прямо Эр.
– Эту чертову кофейню пытались снести много раз! – усмехнулся Майский.
– И почему не снесли? – добавил я.
– Всякая дичь случалась…
– Например?
Двое полицейских вновь обменялись взглядами. Ответила нам Озерская:
– Один… тот, кто занимался демонтажем, помер незадолго до сноса. С ним заключили договор, но ничего не получилось. Потом позвали взрывотехников. Здание маленькое, но его хотели просто уничтожить… взрывчатка взорвалась по дороге к кофейне. А недавно наняли экскаватор. И что вы думаете? Эта машина заглохла, сломалась, в ней перестали работать все механизмы! А ведь приехали уже… Словом, ничего не может снести этот поганый домишко. Так и стоит. Фурс уже боится предпринимать какие-то новые попытки сноса – все заканчиваются провалом. А что-то строить там… эх, всем известен многолетний и печальный опыт.
Это не могло не заинтриговать меня. Как оказалось, попытки снести это здания все же были! Но все они закончились неудачей по какой-то несуразной причине!
Так нелепо, что страшно…
– Нет, вы такое можете себе представить? – обратился к нам весело Майский. – Экскаватор заглох! Заглох прямо у кофейни! Все! Пуф! Механизм перегорел… двигатель… тю-тю! А с этой взрывчаткой так жестоко получилось…
– Этот домик борется за свое существование и еще как! – добавила Озерская. – Защищается, как может! Стоит целехенький, и ничто его не берет!
– И как вы это объясняете? – задал я вопрос.
– Точно так же, как воскрешение того мальчика, – ответила Таисия, – смекаете?
Никак. Мистика. Тайна.
Чертовщина какая-то!
– Знаете, Таисия Васильевна, – обратился к ней Майский, – нам же недавно сам Фурс звонил.
– Да? А я и забыла… И что говорил?
– Документы на кофейню пропали у него! Нет их на месте. Пуф! Исчезли.
– Точно-точно! Видите, какие дела делаются? Пуф! И все…
Отпив немного воды, Майский над чем-то посмеялся сам с собой, а потом сказал нам:
– Знаете, когда наступит Конец Света, и метеорит разнесет нас вдребезги, эта проклятая кофейня останется. Зуб даю! Ее-то метеорит не тронет. Не его ума дело, хах…
Значит, можно не переживать, что она куда-то денется, и продолжать свое расследование.
Глава 10
– Милая, ты как?
– Все просто великолепно! Лиза и Катерина мне рассказывают о том, как они делают кукол. Кстати, я выбрала себе подарок. Потом заедешь за мной, заберешь?
– Да, конечно. Мы только с Эром быстро по делам еще сгоняем и сразу за тобой. Нам немного осталось. А кого ты выбрала?
– Сильвию.
Сильвию…
– Та девушка, которая сидит у окна?
– Да-да, она самая! Она очень красивая! Я потрясена! Ты тоже видел ее?
– Да, она мне понравилась. Ее история меня тронула.
– Ах, я уже вижу, как она сидит у нашего окна! Вы с Эром можете не торопиться. Мы с девочками прекрасно проводим время.
– Отлично! Повеселитесь там!
– Непременно.
– Люблю тебя.
– И я тебя.
Наш разговор с Алесей на этой ноте закончился. Я убрал телефон, и Эр взглянул на меня, оторвав взгляд от дороги.
– Как она?
– Выбрала куклу… знаешь, когда я пришел в мастерскую вчера, то обратил внимание на эту куклу. Она сидит у окна, и у нее на пальце остался след от обручального кольца. Муж ее бросил, узнав, что она забеременела. И сегодня Алеся выбрала именно эту куклу в качестве подарка! Тебе не кажется это странным?
Эр включил правый «поворотник» и начал вращать руль.
– Может, у вас с ней больше общего, чем ты думаешь, – ответил он мне.
Я взглянул на друга. Такого ответа от него я не ожидал.
– Думаешь, это какая-то мистическая связь? – поинтересовался я у него.
– Не знаю, – он лишь пожал плечами, – у меня с женой все совсем не так, как у вас с Лесей. Мы с ней… слишком разные люди, но прекрасно уживаемся вместе. Я и сам порой удивляюсь, как такое возможно. Может, дело привычки?
– Просто… тебе не кажется, что кукла с такой трагической историей не самый лучший выбор, учитывая, что Алеся беременна?
– Ой, ты об этом? Тут я тебя поддерживаю. Если это воспринимать с такой стороны, то ты прав: это совсем неудачный выбор.
Мы узнали точный адрес кафе «Птицы» и как раз направлялись туда. Мне в голову только и лезли сцены из фильма Хичкока.
– Ты ничего не слышал про эту секту, о которой она говорила? – обратился я к Эру.
– Ничего. Не знаю, какой культ действует в этом городе, но люди здесь порой, действительно, встречаются со странностями.
– О чем ты?
– Да встречал я одну бабу… она выбежала ко мне в чем мать родила… представляешь?!
– Это когда?
– Утром. Я как раз выходил из гостиницы, и она бежит. Прямо босиком по улице. Груди потрепаны, висят… впрочем, у меня не было времени ее изучать. Была она далеко не красоткой, скажу я тебе. Глаза горят, как будто она была под кайфом! Может, и правда курнула или нюхнула лишнего… не суть!
– Что она тебе сказала?
– Так вот… подбежала она ко мне, значит, схватила меня и стала трясти за плечи. Она даже не моргала, Ди! Представляешь? Даже не моргала! Она потрясла меня так немного, а потом как закричит… вся улица слышала! Ох, ну и позор же был…
«Опасайся Помазанника…»
– Что она кричала, Эр?
Мы снова свернули с улицы, съехав вниз по холму.
– Сначала я ничего не понял, – ответил Эр, – бессвязные звуки, вопли какие-то… даже слюной на меня брызнула! Наверняка сбежала из той психушки! Точно-точно! Непременно чокнутая… со сдвигом бабенка, словом…
– Что она тебе сказала, Эр?
Я уже устал повторять свой вопрос, на который отчаянно хотел узнать ответ. И все же получил его.
– Так вот… сначала крики, вопли, стоны, а потом четкая фраза, которую запомнил бы и слабоумный с амнезией. «Мессия пришел» – вот ее слова.
– «Мессия»?
– Ага… так прямо и заорала во все горло! Религиозная фанатичка… на еврейку не похожа.
«Мессия пришел…»
«Опасайся Помазанника…»
– И что потом? – спросил я.
– Да ничего… она заткнулась, развернулась и заковыляла куда-то… точно психованная… и к тому же под веществами!
– Почему ты не рассказал?
– Как-то вылетело из головы… не до этого ведь было…
– Ну, да…
И все-таки эта история, случившаяся с моим другом, произвела на меня впечатление. Я открыл свой «Дневник расследований» и коротко записал рассказ Эра об этой обнаженной женщине, убежденной в приходе Мессии.
Существует ли этот культ сам по себе или как-то связан с кофейней? Сбежавшая ли эта пациентка из психиатрической клиники или безумная сектантка? Я решительно намерен рано или поздно найти ответы на все вопросы.
Дело кофейни «Полночь» оказалось куда запутаннее, чем мне казалось. Но наше расследование только началось. Я все больше убеждался в том, что мою новую книгу ждет небывалый успех.
Но поверят ли?..
– Приехали, – голос Эра вернул меня в действительность.
Выглянув на улицу через лобовое стекло, я заметил невысокое здание с вывеской над дверью: «Кафе «Птицы». Вывеску украшали две ласточки.
– Кофе, мороженое, сладости и коктейли… пойдем, Ди.
Эр оставил мою «Тойоту» на парковке, мы вышли из машины и направились в кафе, чтобы найти там Артура Усова. Я надеялся, что он сможет вывести нас на своего нынешнего начальника. Фурс мне нужен сегодня же.
Войдя в кафе, мы попали в темный прохладный зал. Дизайн полностью соответствовал названию заведения. Тематика птиц прослеживалась в этих фламинго на стенах, чайках на полу, ласточках на люстрах и светильниках, попугаях на оборотной стороне меню. На форме официантов – пересмешники. В стороне – плакат огромного филина (или совы), который за всеми наблюдает.
Играл легкий и ненавязчивый блюз. В воздухе чувствовался запах хорошего свежезаваренного кофе. Мы с Эром подошли к барной стойке, где заметили молодого человека, тощего и высокого. Короткие черные волосы, блестящие медовые глаза и сильные руки. У девок он точно пользуется популярностью. Поначалу мне он показался каким-то смазливым (и сам не знаю почему), но позже это первое впечатление ушло. На синем фартуке изображен профиль белого голубя. Бариста как раз вытирал столик и наводил порядок.
На бейдже значилось: «Артур».
– Глянь-ка, – шепнул мне Эр, – мы нашли его.
– Вижу. Идем.
Мы подошли к молодому парню, которому я бы не дал и двадцати пяти, хотя подозреваю, что он старше года на два или три. Просто слишком хорошо сохранился, скажем так.
– Добрый день! – приветливо обратился он к нам, когда мы с Эром заняли места за стойкой. – Не хотите попробовать наш новый коктейль «Брутальный Ворон»?
– Только два капучино, пожалуйста, – ответил за меня Эр.
– Один момент!
Парнишка бодро приступил к своей работе. Мы с Эром терпеливо наблюдали весь процесс изготовления заказа. К счастью, посетителей сейчас немного, и мы могли спокойно поговорить с этим юношей о его бывшем начальнике.
– Вам с сахаром?
– По две ложки, пожалуйста.
Осмотревшись, я заметил только две влюбленные парочки, тесно жмущихся в углах зала. Я поймал себя на мысли, что началось что-то тихое из альбомов «Queen». Артур даже начал немного пританцовывать. Нам с Эром это понравилось.
Простой парнишка. Видно сразу, что звезд с неба не хватает, а просто наслаждается жизнью.
– Ваше капучино! – поставил он перед нами две кружки.
– Благодарю, – также ответил Эр.
И Артур вернулся к своей уборке.
– Послушай, – обратился к нему Эр, – ты ведь работал когда-то в кофейне «Полночь»?
Взгляд Артура тут же переменился.
Бариста уставился на нас, как на ясновидящих, которые постигли тайны Вселенной и сейчас готовы рассказать о подробностях его смерти.
– Кто вы? – настороженно спросил он.
– Не бойся парень, – улыбнулся Эр, – мы не из полиции, не из правительства и даже не из газеты, если на то пошло…
– Дмитрий Дубровский, – я протянул ему руку, – писатель. Это мой друг и литературный агент, Эрнест Бенгальский.
Артур поочередно пожал нам руки. Только сейчас я заметил какие же у него длинные и тощие пальцы. Ладонь холодная и потная.
– Мы работаем над книгой про кофейню «Полночь» и проводим свое маленькое расследование, собирая о ней разные истории, – быстро все объяснил я Артуру, чтобы немного привести парня в чувство и успокоить (он явно разнервничался, готовый к каким-то серьезным обвинениям), – не мог бы ты нам помочь?
Я заметил, как Артур сглотнул – кадык прямо подпрыгнул.
– Ничего не бойся, – добавил Эр, – мы не станем тебя вынуждать говорить то, о чем бы ты не хотел говорить. Если честно, мы просто желаем узнать о твоей работе в той кофейне и твоих отношениях с начальством…
– Аполлон Аполлонович мертв.
– Мы знаем. Именно поэтому мы пришли к тебе. Трупы – ребята молчаливые, сам понимаешь.
– Он был хорошим человеком. Всегда интересовался моей жизнью, моим настроением… не скупился на премии и повышения зарплаты. Об Аполлоне Аполлоновиче я ничего не могу сказать плохого.
Предоставив Эру общение с парнем, я выпил немного капучино. И оно оказалось чертовски вкусным!
– Давай немного поговорим о приятном. Как тебе там работалось?
Артур смог взять себя в руки и успокоиться. Он наконец понял, что никаких «неприятных последствий» от общения с нами не случится, а потом он сел напротив.
– «Полночь» – хорошее место. Люди любили эту кофейню. Заведение никогда не страдало от нехватки посетителей, и банкротство даже вдали не светило. Когда я шел туда работать, я знал, что случилось в том месте до того, как из него сделали кофейню. Я знал про бордель, про того мальчика и пожар… но я не верю в сказки. Не верил… у меня и в мыслях не было, что с кофейней может что-то случиться. Такая там была приятная атмосфера! Здесь тоже ничего, но там… прямо чувствовался какой-то дух чего-то элитного, но в то же время домашнего. Понимаете? Наверное, дело в куклах. Барокко делают прекрасных кукол! Вы знакомы с ними? Эти куклы создавали ту особую атмосферу в «Полночи», ради которой я был готов просыпаться так рано каждый день. Я получал истинное удовольствие от работы там.
– В какое время суток работала кофейня? – поинтересовался я.
– На самом деле открывались мы в девять и работали до двух часов ночи. Поначалу было тяжело, но к этому привыкаешь. Ночью даже было больше клиентов. У нас люди любят ночную тьму и тишину. Им нравится прогуляться по этому городу в ночи и зайти куда-нибудь.
– Темнота – друг молодежи?! – усмехнулся Эр.
– К нам заходили не только молодые. Даже пожилые пары любят ночные гуляния.
– Вот как!
Артур замолчал, будто почувствовал, что сказал что-то лишнее.
– Пока ты там работал, с тобой происходило что-то странное? – прямо спросил я.
Артур отвел взгляд в сторону и задумался. Мы услышали за спинами смех молодой парочки, который прервался так же быстро, как и возник. Звучали тексты «The Beatles».
– Ничего особенного… – услышали мы голос Артура, – нет… ничего не случалось.
– Ты когда-нибудь оставался там на ночь? – спросил Эр.
– Один раз…
Мы с другом быстро переглянулись. Мы надеялись получить хоть какую-нибудь зацепку о ночной жизни кофейни «Полночь».
– И что? – не выдержал я. – Что ты видел?
– А что я должен был видеть? – нахмурился бариста. – Ничего не было… ровным счетом ничего!
Черт возьми, он лжет!
– Подумай хорошенько, Артур, – настоял я, – мы не кусаемся…
Парень лишь процедил:
– Ничего. Я. Не. Видел.
Лги дальше, мальчик!
– Ладно, – я сдался, – а как складывались твои отношения с Соболем?
– Как я сказал, Аполлон Аполлонович был очень добр ко мне и ко всему персоналу. Он знал, как нужно обращаться с подчиненными.
– И как же?
– Как с равными.
Возможно, когда-нибудь в молодости меня задел бы такой ответ, но не сейчас. Я просто отпил еще немного кофе, почувствовав его недостаток в своем организме.
Должен признать еще раз, кофе потрясающий.
– Ты замечал какие-нибудь особенности в его поведении? – продолжил расспрос (или уже допрос) Эр.
– Вы хотите узнать, как он сошел с ума?! – догадался Артур.
Да он гений!
Вот только сейчас он не захочет отвечать на вопросы, а мне бы этого не хотелось…
– Этого мы не спрашивали, – отрезал Эр.
– Но это имелось в виду! Верно?
– Тише, парень! Мертвых не судят. И мы не занимаемся этим. Мы уже поняли, что ты хорошо относился к Соболю, как и он к тебе. Но ведь что-то послужило тому, что произошло с ним…
Юноша обреченно выдохнул и устало взглянул на нас.
– Он сказал, что хочет остаться. Аполлон Аполлонович отправил меня домой, а сам остался на ночь. Я не знаю, почему он захотел это сделать. Может, посчитать прибыль? Просто провести время наедине с самим собой? Не знаю! Но он остался. А на следующее утро… он не пришел на работу. Я позвонил на его домашний и узнал, что ему уже выделили палату в клинике. Когда его выписали, кофейней владел Фурс. И он закрыл ее, опасаясь последствий. Никто не хочет связываться с ней из-за тех страшных историй.
– Ты видел его после того, как… это случилось? – осторожно спросил я.
– Один раз. Он сказал, чтобы я убирался прочь из «Полночи». Он кричал, что кофейня принадлежит ему и только ему.
Ничего вразумительного! Мы с Эром разочарованного переглянулись.
– А еще…
Артур смог приковать наше внимание к себе снова.
– Он говорил о Цезаре. О том римском правителе… Аполлон Аполлонович говорил, что был там… он был там, когда Цезаря убили… как бы… перед смертью Цезарь только и успел увидеть лицо Брута, своего сына, который его предал… но он всегда знал об этом предательстве…
«Начните с Гоголя и Леонардо да Винчи».
«… он был там, когда Цезаря убили…»
– Он говорил что-нибудь еще? – спокойно спросил Эр.
Артур покачал головой. В глазах у юноши застыли слезы.
В этом молчании я услышал голос Майкла Джексона на заднем плане.
– Больше ничего. Только это.
Конечно, я не получил то, чего хотел, но кое-что получил. Я все больше убеждался в том, что мне просто необходимо провести в этой кофейне ночь, если я хочу узнать правду.
«Экскурсовод приходит по ночам. И редко является на первую ночь».
– Ты нам очень помог, Артур, – сказал я, – спасибо. И за кофе тоже спасибо! Оно очень вкусное. Не мог бы ты оказать нам еще одну, последнюю услугу?
– Конечно.
– Где мы можем найти Фурса?
* * *
По счастливой случайности, главный офис владельца всех кафе этого города, Валерия Лукьяновича Фурса, находился на соседней улице. Быстро отыскав нужное место, мы с Эром уже через считанные мгновения оказались в коридоре, прямо возле кабинета нынешнего владельца «Полночи».
Навестить Фурса – последний пункт в списке моего плана расследования на сегодняшний день. Полагаю, после беседы с ним, можно будет прерваться.
Здесь, среди белых и пустых стен, стоял темный стол, за котором работала, по всей видимости, секретарша Фурса. Стройная длинноногая блондинка – простое и точное описание. Белая блузка, красный галстук, черная юбка, темные туфли. Голубые глаза, маленький носик и аккуратный пучок золотистых волос на голове. На серебристом бейдже имя – Мария.
Молодая девушка, у которой на рабочем месте присутствовал идеальный порядок, быстро щелкала по клавишам клавиатуры.
Вдоль стен стояли маленькие диванчики и кресла из черной кожи. Над проходом в коридор шумел кондиционер. Из-за него тут так прохладно! Также я заметил ароматизатор воздуха, дающий клубничный сладкий запах.
Даже если в кабинете Фурса спрятана коровья лепешка, ее все равно не удастся учуять. Не знаю почему, но эта глупая шутка, пришедшая мне на ум в тот момент, очень понравилась.
– Добрый день, – поприветствовал секретаршу Эр, предварительно выпрямив спину, поправив курку и футболку, – не могли бы мы с моим другом увидеть Валерия Лукьяновича?
– Вы к нему по записи?
Она произнесла это так быстро, что мы и не успели разобрать.
– Ох, нет… мы пишем книгу и хотели бы взять интервью у Валерия Лукьяновича.
– Имена?
– Дмитрий Сергеевич Дубровский и Эрнест Бенгальский.
На нас посмотрели каким-то пустым взглядом с глупой улыбкой.
– Валерий Лукьянович весь ведь не выходит из кабинета… впрочем, присаживайтесь. Я сообщу ему, что вы пришли.
– Благодарю.
Воспользовавшись гостеприимством, мы с Эром заняли кожаный низкий диванчик у окна.
Мария зажала кнопку на селекторе и произнесла:
– Валерий Лукьянович, с вами хотят встретиться приезжие писатели, Дмитрий Сергеевич Дубровский и Эрнест Бенгальский.
Тишина в ответ.
– Валерий Лукьянович?
Снова тишина.
Мария недовольно нахмурилась, встала из-за стола, поправила свою юбку и мельком взглянула на нас, сообщив:
– Подождите, минутку.
«Щелк-щелк, щелк-щелк» – она направилась на своих высоких острых каблуках по белому паркету к двери начальника.
Первым делом Мария постучала. Ей не ответили.
Тогда девушка сжала ручку двери и нерешительно повернула. Дверь открылась, и Мария, застыв на пороге, мгновенно испустила истошный душераздирающий вопль.
Этот дикий звук заставил нас моментально вскочить и подбежать к ней. Мария, не переставая вопить от ужаса, попятилась назад от двери, что даже чуть не споткнулась.
Мы, вломившись в кабинет Фурса, увидели длинное тощее тело с бледным лицом, висящее над столом. Шею Фурса и люстру на потолке соединял тонкий красный шарф. В душной комнате стоял омерзительный запах испражнений и мочи, которыми был залит весь рабочий стол и ковер.
На трупе одеты лишь брюки. Тело оголено и испачкано кровью. Окровавленный нож лежал на полу.
На груди блестела алая надпись: «Придет новый бог».
Часть 4. Ночь безумия
Глава 11
Разумеется, Алесе я ничего не рассказал. Такие стрессы ей совсем ни к чему. Марию тут же отправили к психотерапевту – у нее шок. Мы с Эром быстро вызвали полицию и «скорую». Озерская и Майский тут же приступили к оформлению всех соответствующих документов.
Нас же выгнали в вежливой форме, хотя по мне я услышал: «Вам здесь не место, валите!»
– Ты веришь в такое совпадение? – спросил меня Эр, когда мы покинули офис ныне покойного Фурса.
– Оно слишком неочевидное, – ответил я ему.
– Неочевидное?
– Только мы собрались взять интервью у него, как он повесился. В этот же день! Слишком странно для простого совпадения.
А дальше последовал другой вопрос, над которым я размышлял все это время:
– Что ты думаешь про надпись?
– Также неопределенно… слишком аккуратная для надписи, которую он сам на себе вырезал.
– Не хочешь ли ты сказать, что это убийство, которые представили, как суицид?
– Нет… это точно самоубийство. Просто…
– Что, Ди? Скажи!
Я посмотрел другу в глаза и ответил:
– Мне кажется, он тренировался писать эту надпись. Он точно знал, что писать и как…
Эр оставил мой ответ без комментариев.
После этого ужасного происшествия мы поспешили в мастерскую Барокко. Я увез Алесю домой, а Эр остался, чтобы рассказать о случившимся Катерине и Лизе.
На следующее утро я сделал все возможное, чтобы Алеся никоем образом не узнала о повешенном Фурсе. Можно сказать, я полностью изолировал ее от всех средств массовой информации. Мы усадили Сильвию на подоконник, и теперь она смотрела в окно на мансарде.
После завтрака я отвез Алесю к Барокко, чтобы они позаботились о ней в мое отсутствие. Мы с Эром решили продолжить наше расследование. Несмотря на то, что настоящий владелец «Полночи» мертв, а его я считал важным источником информации и сведений, я вспомнил о других свидетелях мистических событий кофейни.
Возможно, эти свидетели самые важные из всех.
На часах уже полдень, и мы с Эром стоим у ворот частной психиатрической клиники города Н.
– Кто вы и куда собрались? – спросил нас старый сторож.
Как у этого старика может хватить сил, чтобы задержать хотя бы одного беглого пациента?
Все знают, что в порыве ярости и агрессии, в состоянии острого психоза, люди, страдающие душевными расстройствами, обладают невероятной физической силой и выносливостью. Как это объяснить? Откуда у хрупкой женщины могут взяться силы, которых не должно быть в помине?
Я объясняю это так.
У обычного человека со стабильной психикой организм расходует энергию дозированно на все нужды. Энергия нужна организму не только для осуществления физиологических функций (взять тот же обмен веществ), но и для мыслительной работы. У человека, страдающего недугом психологического характера, мыслительная и эмоциональная сферы им не контролируются. И поэтому энергию на их деятельность организм не затрачивает, а бросает все силы в физические аспекты.
Душевнобольные люди могут иметь самый крепкий иммунитет, прекрасно осуществлять репродуктивную и иные функции. Их тело может быть лишено любых изъянов и недугов, но вот психика… сознание их искажено, словно кривое зеркало.
Все там разбито, раздавлено, покалечено, сломано и испепелено…
– Добрый день, – вежливо обратился я к немолодому сторожу с густой растительностью над верхней губой, – мы бы хотели встретиться с главным врачом клиники, если это возможно. Видите ли, мы занимаемся расследованием мистических событий, связанных с кофейней «Полночь», и были бы очень рады, если бы главный врач смог бы уделить нам немного времени.
– Маркел Борисович всегда занят в первую половину дня, – хмыкнул сторож, – вам повезло, что вы пришли в это время. Я передам, что вы пришли. Идите к главному входу, там вас встретят.
– Благодарю.
Откланявшись, мы попрощались со сторожем и направились по каменной тропинке парка к главному входу в клинику.
– Глянь, Ди, здесь все так ухожено!
С этим трудно спорить. Территория больницы – чистый изумрудный парк с рядами скамеек, цветочных клумб, беседок и фигур зверей из пышных кустов. Это мог быть прекрасный городской сквер. Оказавшись здесь, мне становилось все труднее удерживать в голове мысль, что это психиатрическая клиника.
– Ты когда-нибудь бывал в подобных местах? – спросил меня Эр.
– Это вопрос с подвохом? – усмехнулся я.
Эр и сам осознал некоторую нелепость собственного вопроса.
– Я тебя понял, – посмеялся я, – нет, не был.
– Вот уж не думал, что расследование кофейни приведет нас в подобное место, верно?
– Это точно, друг. Это точно…
Высокое белое четырехэтажное здание оказалось намного больше, чем я его представлял себе. Все окна ограждены решетками. Обойдя здание стороной, мы увидели, что со стороны леса на первом этаже сооружена застекленная веранда. Я уверен, что с нее открывается прекрасный вид.
Мы вошли внутрь через черную металлическую дверь, которая со свистом хлопнула у нас за спинами. Это был некий вестибюль. Белые стены, пост охраны, гардероб и регистратура (информационный стол) справа, а слева – мягкие диванчики и кресла у журнального столика. Прямо по курсу – широкая лестница.
– Посещения у нас только после часа, – сообщила нам полненькая медицинская сестра на регистратуре.
– Ох, мы не…
Эр не успел закончить, как на лестнице появилась стройная девушка в белом халате, в шапочке и с папкой-планшетом.
– Вы хотели видеть Маркела Борисовича? – обратилась она к нам.
– Да, – кивнул я.
– Снимайте верхнюю одежду и надевайте бахилы.
Сестра с регистратуры уже приготовила для нас бахилы. Как оказалось, нам их выдали бесплатно.
Мы сдали куртки в гардероб и надели бахилы. Свой «Дневник расследований» я прихватил с собой.
– Следуйте за мной, – сказала нам медсестра, – Лис готов вас принять.
– Простите…
– Лис. Это фамилия Маркела Борисовича, нашего главного врача, хозяина клиники. Идем.
Мы поднялись по лестнице, покинув вестибюль и направились за медсестрой – блондинкой по белому коридору.
– Попрошу вас отключить мобильные телефоны или поставить их на беззвучный режим, – сообщила она нам.
– Да, конечно…
Мы выполнили просьбу медсестры.
Я и сам понимал, что внезапный звонок может как-то… спровоцировать пациентов. Медработникам точно не нужны неприятности.
Мы остановились у черной двери в самом конце коридора. Медсестра обернулась и строго взглянула на нас.
– Прошу вас не вступать в контакт с пациентами и не говорить им ничего, – объяснила она, – дело в том, что с ними проводится серьезная психотерапия. Любые ваши слова или действия могут свети результат работы на «нет».
