Илья Сергеевич Ермаков
Особый заказ в кофейне «Полночь»
– Спроси у местных, если не найдешь так быстро. Когда вернешься?
Я сел за руль и включил зажигание.
– Не могу сказать наверняка. Думаю, я приду к обеду.
– Ладно, – кивнула Алеся.
Заметив ее тоскливый взгляд, я спросил:
– А чем ты займешься сегодня?
– Прогуляюсь, посмотрю, что здесь и где… пройдусь по магазинам, поговорю с кем-нибудь, – ответила она, пожав плечами.
Выехав на дорогу, я вышел из машины и сразу направился к жене. Сегодня на ней был милый синий халат в желтые цветочки. Я подошел к ней, обнял, поцеловал в лоб.
– Не скучай, – прошептал я на ухо.
Затем направился к воротам, чтобы закрыть их.
– Ты взял с собой «Дневник расследований»? – поинтересовалась она у меня.
– Да, спасибо, он уже в машине, – ответил я, – тебе нужны деньги? Сколько у тебя?
– Думаю, мне хватит.
Закрыв ворота, я достал свой кошелек и взял две тысячи рублей, которые передал Алеси.
– Держи еще!
– Тебе что-нибудь купить?
– Присмотри что-нибудь для ребенка… что ему может понадобиться, когда вы будете в роддоме.
– Хорошо. Удачи, милый.
Она потянулась на носках, придерживая живот, и чмокнула меня в щечку. Так мы распрощались, и я вернулся в «Тойоту». Алеся направилась в дом.
Сев за руль, я поймал себя на мысли, что в салоне невыносимо жарко. Это весеннее утро оказалось, на удивление, довольно теплым. Я не выдержал и немного опустил стекло со своей стороны, а потом взял карту города, внимательно ее изучив.
К большому сожалению, я не нашел на ней никакого упоминания о кофейне «Полночь». Придется мне самому проехать по городу и найти ее.
В какой-то момент мой взгляд привлекла темная фигура, которая переходила дорогу в конце улицы. Шла фигура медленно. В то же время… она не шла, а будто парила над землей, словно призрак. Укутанная в старые шали и тряпки, с седыми длинными волосами старуха зачем-то остановилась посреди дороги и повернула голову в мою сторону.
Я не мог видеть ее лица, да мне этого совсем не хотелось, а потому я вернулся к своим делам. Я убрал карту в «бардачок», где под кипой бумаг лежал… пистолет.
Тот самый пистолет.
Я не мог оставить его в доме… просто не мог… мне было бы совсем не спокойно, знай я, что эта вещь осталась зарыта где-то в моих трусах. А если Алеся решит все перестирать?
Для надежности… я все делал для собственного спокойствия и надежности.
Пистолет я взял с собой для надежности.
В том же «бардачке» лежал и мой «Дневник расследований» с прикрепленной к толстой черной обложке ручкой. Он мне понадобится для записей и интервью.
Закрыв «бардачок», я положил правую руку на рычаг коробки переключения передач, правая нога лежала на тормозе, а левой я сжал руль. Стоило мне отвести взгляд в сторону, чтобы посмотреть вокруг прежде, чем отъехать, как я сразу встретился с ней…
И мое сердце грубо екнуло, а потом замерло.
Она стояла прямо перед моей дверью и сжимала своими трухлявыми пальцами опущенное стекло. Та самая старуха, закутанная в дряблые шали, которая несколькими мгновениями раньше переходила дорогу на другом конце улицы, сейчас стоит прямо здесь!
Как она так быстро переместилась?
Почему я ее не заметил?
Зачем я ей нужен?
До ужаса мятое морщинистое лицо. Сколько ей лет? Не пора ли ей уже помирать? Видать, заждались на том свете! Растрепанные седые волосы, пронзительные черные глаза, тонкая полоска сухих губ. Жирная волосатая бородавка на подбородке под нижней губой. Ростом старуха оказалась выше, чем я думал. Тощая и длинная… она немного наклонилась, чтобы всмотреться в мое лицо.
Я ничего не мог с собой поделать. Вспотевшей холодной рукой я сжимал руль. Я совершенно не контролировал частое дыхание и бешенное сердцебиение. Этот взгляд мерзкой старухи ввел меня в жуткое состояние некоего транса.
Она открыла свой рот… беззубый рот! Я видел, как блестели на солнце ее розовые десны. Фиолетовый сухой язык, ниточки слюней растягивались между губ.
Прозвучал ее ледяной и спокойный голос:
– Опасайся Помазанника.
Потом ее пальцы отлипли от опущенного стекла, и она отвернулась от меня.
Я тяжело выдохнул. Мне совершенно не хотелось больше глазеть на нее, а потому я поспешил отвернуться и перевести дыхание.
Черта с два!
Любопытство одолело, и я снова повернул голову влево.
Ее и след простыл…
Старуха исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Куда она делась? Как она это сделала?
Я принялся озираться по сторонам, вглядываясь в каждое окно. Никого! Тогда я открыл дверь и вышел из машины. Осмотрелся вокруг – никого!
– Где ты, старушенция?..
Но ее, правда, не было.
Нигде.
Протерев кулаками глаза и быстро поморгав, я заставил себя прийти в норму и вернуть себе светлый рассудок, который даже в таком бодром и заведенном состоянии отказывался объяснять смысл произошедшего.
– Что ты мне наговорила?
«Опасайся Помазанника» – ее слова.
Кого она имела в виду?
Я снова сел за руль, захлопнул дверь, поднял стекло и включил кондиционер. И в этот момент странная мысль пришла мне в голову: «Этот город сведет меня с ума».
Я открыл бутылку простой воды, что всегда стоит в своем отсеке под правой рукой, и сделал четыре жадных глотка.
– Пора ехать, – решительно заявил я себе.
Переставил рычаг на позицию «D», отпустил тормоз и поехал прямо улице в поисках загадочной кофейни «Полночь».
* * *
Нашел я ее не сразу. При этом ни у кого ничего не спрашивал. Я просто проезжал улицу за улицей. Почему-то мне хотелось самому отыскать это место. Люблю усложнять себе жизнь, этого у меня не отнять.
Так же и с этими убийствами…
Любой другой на моем месте просто взял бы и вызвал полицию, а не стал бы закапывать труп, брать себе его пистолет, а потом день за днем трепать себе нервы его присутствием в своей жизни. Нормальные люди также вызвали бы полицию даже ночью, а не волокли бы несчастный труп Соболя по асфальту, убирая с дороги. И уж точно никто бы не стал заливать лужу крови на асфальте водой, чтобы избавиться от следов аварии.
Вчера днем я заснул с мыслью, что на новом месте должны снится приятные и интересные сны. Что на деле? Я всю ночь вычищал лужу крови ради чашки кофе! Это полнейшее безумие… и дурное послевкусие от того жуткого сна у меня до сих пор осталось.
Кофейня «Полночь» заброшена. Письмо не лгало. Но самое важное для меня было даже не это… сам факт того, что эта кофейня в принципе существует (в этом я сомневался до последнего в глубине своего сознания), не переставал меня трепетать.
«Экскурсовод» не солгал. Зоя не солгала. Кофейня, действительно, существует.
Мы с Алесей проделали этот страшный путь не напрасно.
Я припарковался у дороги, выключил зажигание и вышел. Здание кофейни располагалось на самом углу, у перекрестка. Мимо проходили люди, вечно спешащие по своим делам. Им совершенно неинтересно знакомиться с приезжим чужаком. Полагаю, они точно знали, что я приезжий.
Здание кофейни совсем небольшое. Эта такая бетонная коробка в два этажа с прямыми рядами стройных окон. Между этими двумя этажами висела надпись: «Кофейня «Полночь». Буквы бледно-желтые, обведенные в оранжевый, который, вероятно, когда-то был красным. Рядом со словами на вывеске пылилось изображение кружки кофе с тремя хвостиками пара. Вполне заурядная, но довольно привлекательная вывеска. Впрочем, она никак не претендовала на уникальность.
Вывеска сломана. Висела она криво. Правый конец опускался почти до двери. Одна, правая, синяя дверь со стеклом болталась на одной петле, но еще имела способность стоять прямо. А вот левая… она была полностью выбита, стекло ее разбито вдребезги. Над проходом висели пыльные колокольчики. Они должны звенеть, когда в кофейню входит новый посетитель.
Вход немного завален камнями. Все окна первого этажа выбиты, а на втором покрыты густым слоем пыли. Красная и синяя краска на треснувших и побитых стенах здания почти вся потеряла свой цвет.
Я столько времени хотел увидеть это место… и сейчас нашел лишь руины. Забытое всеми заведение…
«Заброшка». В каждом таком маленьком городке есть своя «заброшка».
Прижавшись к стене, справа от входа сидел пьяница. И к тому же, наверняка, бездомный. От него разило перегаром. Черная рваная футболка, потрепанная джинсовка, грязные черные брюки и серые разваливающиеся бутсы. Вокруг темечка образовалась плешь. В коротких пальцах с черными ногтями он сжимал пустую прозрачную бутылку из-под водки. Мятое опухшее красное лицо. Отекшие веки. Он смотрел пустым взглядом куда-то вдаль. Экскурсии грудной клетки я не заметил, а потому даже не было понятно: живой или труп.
Решив не заострять внимание на бездомной пьянчуге, я занялся своей работой. Из машины достал свой «Дневник расследований» и записал на новой странице: «Дело кофейни «Полночь». Я попытался кратко, быстро и точно описать внешний вид здания. Важна каждая деталь. В моей работе ничего не бывает лишним. Мне писать целую книгу, а не жалкую статью в газету! Нужно набирать объем.
На самом деле я совсем не сторонник «воды», но описание объекта я считаю довольно значительной частью.
Покончив с описанием внешнего вида кофейни, я наконец отважился зайти внутрь. Это оказалось не так просто. Мне пришлось разбросать завал, который преграждал путь любому желающему войти. Впрочем, таких совсем немного. Может, я один.
Расчистив себе дорогу, я проник внутрь кофейни.
На полу навален всякий разный хлам и мусор. Пустые бутылки из-под пива и водки, обертки от шоколадок и чипсов. Скомканная туалетная бумага и ее помятые и грязные рулоны. Фантики и окурки… много окурков! Все это разбросано среди камней и булыжников, покрытых слоем пыли и грязи.
Я уже позволил себе предположить, что столики располагались в левой части зала, а стойка баристы – в правой. Две крышки от круглых деревянных столиков, треснувшие и исписанные маркерами и краской из распылителей, я заметил под завалом серых камней.
На удивление, барная стойка не исчезла. Она все еще стояла здесь, прикрепленная к полу и стене намертво. Конечно, вся она покрыта трещинами и гадкими росписями, но не сломана. Так же сохранились и стеллажи у правой стены. Сломанные пыльные полки, забросанные окурками, пакетиками и битым стеклом. Но общая конструкция сохранилась.
Здесь же, под завалом мусора и помоев, погребены металлические ножки от барных стульев. Да, эта кофейня, действительно, напоминала какой-то бар, но почему-то меня это не удивляло. Почему бы и нет, собственно говоря? На стенах я заметил отпечатки от картин или фотографий, которые когда-то висели здесь. Даже вбитые гвозди остались и несколько просверленных дырок.
Слева от барной стойки у дальней стены виднелась лестница, ведущая на второй этаж. Подойдя к ней, я увидел, что вся она завалена полиэтиленовыми пакетами и заплевана… кто-то очень много и часто харкал на ступеньки. И совсем недавно здесь, очевидно, стошнило какого-то пьянчугу.
Неужели, того самого, что сейчас тупо смотрит на солнышко на тротуаре?
Рядом с лестницей открывался проход в другую часть здания, который отделялся от главного зала серебристой шторкой-дождиком. Сейчас от нее осталось всего пять или семь ленточек.
Пройдя в другую комнату, я сразу понял ее назначение. Кухня. Вдоль стен стояли сломанные газовые плиты, духовки и шкафчики. Все белое. Разбросанные кофеварки, ложки, помятые вилки и битое стекло от тарелок. Как в главном зале, все здесь завалено мусором, окурками, плевками, блевотиной, грязью и дерьмом бездомных.
В этой комнате стояла жуткая вонь. Невозможная вонь! Рвотный комок тут же подступил к моему горлу, и я поспешил покинуть эту «кухню», зажав нос.
Я даже не время выглянул на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух – так мне было противно! Взглянув на пьяницу, я заметил, что он нисколько не изменил положения своего тела. Может, правда, труп?! Черт с ним!
Мне предстояло осмотреть второй этаж. Умом я понимаю, что подниматься наверх крайне опасно. Пол может обвалиться, и на этом все мое расследование закончится. Но любопытство и профессиональный долг взяли верх над инстинктом самосохранения.
– Я постараюсь быть осторожным, – сказал я себе.
Ведь не обязательно заходить на сам этаж! Я могу постоять на лестнице и просто заглянуть внутрь, верно?
Вновь оказавшись перед лестницей, я поймал себя на такой мысли: «Бахилы мне бы сейчас пригодились». Хотя бы бахилы! Мне ужасно не хотелось ступать на эти плевки своей обувью, но… черт с ним! Я уверенно направился наверх, минуя ступеньку за ступенькой.
Стены по обе стороны от лестницы исписаны краской. Здесь же нарисовано несколько уродливых граффити. Текст надписей сводился к оскорблениям и пошлостям.
Типичная «заброшка».
Преодолев лестницу, как я и хотел, у меня появилась возможность просто заглянуть на второй этаж, не поднимаясь на него. Чтобы осмотреться, мне пришлось повернуть голову направо и вытянуть шею, чтобы заглянуть за стену.
Просторный и практически пустой второй этаж. Мусора здесь значительно меньше. Видимо, даже бездомные, пьяницы и беспризорники не рискуют заходить сюда, понимая, что пол может запросто рухнуть под ними. Пыльно. Слишком пыльно и душно. Задранный воздух. Запах глины, бетона и песка. И спирта… Острый и резкий запах спирта – на полу разлита лужа водки.
Но среди завалов и облупившейся штукатурки на стенах я заметил кое-что, что заставило меня думать так: «Проклятье! Чем бы это ни объяснялось, я приехал сюда не зря…»
Но сначала мысль была совсем другая. В первый миг, когда я увидел это… подумал о том, что столкнулся с чем-то из прошлого, с чем-то, чего здесь, по соображениям здравого смысла, быть не должно.
Что-то не сходилось… что-то не вписывалось в общую картинку…
Будто кто-то совместил две детали, которые не должны быть вместе…
Вот с каким диссонансом я столкнулся, когда увидел эти большие голубые глаза, белое фарфоровое личико, тонкие гладкие ручки и черное, расписанное красным платье…
Кукла.
Одна из тех, что коллекционирует Алеся.
Дома эти куклы смотрят на меня, следят за мной и смеются надо мной… там я даже не могу позволить себе нормально спустить штаны, чтобы переодеться! И вот их «подруга» здесь…
Точно такая же кукла… из той же коллекции…
Такая же красивая и нахальная, она сидит с перекошенной шеей в дальнем углу, погребенная под завалами. Треснутое личико, оторванное ушко, лохматые светлые волосы и яркие алые губы.
Кукла. Живая кукла.
Что ты здесь делаешь?
Я достал телефон и быстро сфотографировал ее.
Потом я спустился вниз и все сфотографировал на первом этаже. Я даже преодолел свою брезгливость и заглянул на «кухню», зажав нос, чтобы сделать пару снимков.
Когда я закончил исследование дневной кофейни «Полночь», я вышел на улицу и нашел в «галерее» на телефоне ту самую фотографию с куклой. Взглянул на пьяницу: тот принялся слабо шевелить пальцами и шеей. Живой все-таки!
Откуда там эта кукла?
Где ее взяли и зачем спрятали там?
Или не прятали… что если эти куклы – часть дизайна кофейни?!
Оглядевшись, я не заметил людей вокруг. Даже спросить не у кого… только этот пьяница…
Черт с ним!
Я подошел к нему и сунул под нос фотографию куклы.
– Ты знаешь, где я могу найти таких же? – спросил я.
Поморгав, пьяница сначала взглянул на меня, а потом на фото на экране. Он выпустил из рук бутылку, его губы широко растянулись, а пальцы направились к брюкам, куда он их запустил.
– Эй! Эй! – громко воскликнул я. – Ты чего? Сдурел? Ты знаешь, где найти таких кукол в этом городе или нет?
Что-то невнятно произнеся, он вынул руку из штанин и указал пальцем в сторону продолжения улицы.
– Туда? Нужно идти туда?
И мне кивнули в ответ.
– Отлично!
Я убрал телефон и вернулся в машину, оставив его лежать на земле. Если буду проезжать мимо полицейского участка, обязательно сообщу им о нем.
Завел двигатель и поехал прямо улице. Я направлялся на северо-восток города, учитывая, что сама кофейня располагалась где-то в центре. Внимательно изучая все вокруг, я искал магазин, где могут продавать таких кукол. Если не магазин, то что-то, где бы такие куклы могли мне встретиться.
В какой-то момент мне повстречалась милая девушка. Я остановился и спросил:
– Вы не подскажите, где я могу найти таких кукол?
И показал ей фото.
– Знаете, вам нужно проехать в ту сторону, и вы найдете мастерскую Барокко. Там они будут.
– Спасибо.
Мастерская?
Барокко?
Что это значит?
Следуя указанному маршруту, я двигался дальше. Ехал я уже медленнее, внимательно осматриваясь по сторонам в поисках… мастерской.
В какой-то момент мне в глаза бросилась надпись на вывеске: «Барокко. Мастерская элитных кукол».
Остановился на парковке неподалеку и вышел из машины. Подойдя к витрине мастерской, я увидел глаза…
Голубые глаза.
И белые фарфоровые лица.
Десятки прекрасных живых девичьих лиц смотрели на меня!
«Барокко. Мастерская элитных кукол» – гласила золотая надпись на вывеске.
– Вот то место… откуда они берутся…
Никогда бы не подумал, что, переехав в этот город, разгадаю тайну коллекции моей жены. И как эти куклы связаны с кофейней «Полночь»?
– Не вздумай делать поспешных выводов! – сказал я себе.
Взяв с собой свой «Дневник расследований», я направился в мастерскую элитных кукол.
Глава 7
Большие глаза.
Голубые, зеленые, карие, красные, черные, медовые, серые…
Они смотрели на меня со всех сторон. Я почувствовал себя полностью обнаженным перед этими живыми глазами и белыми силиконовыми лицами.
Роскошные платья, наряды, кружева, сумочки, ленточки, брошки, часики, туфельки, сапожки, штанишки, пиджачки, сережки, браслеты…
Все эти куклы сделаны в полный рост в соответствии их возрасту. Маленькие девочки, юные девушки и взрослые женщины. Они стояли вдоль стен и сидели на стульях, за столами, танцевали, играли в мячики, позировали для фото, перекусывали в кафе, ждали свой автобус на остановке, стояли под дождем, наряжали новогоднюю елку и даже спали…
Столько сцен! Столько удивительных образов!
Эта мастерская была подобна самому настоящему кукольному музею, за поход в который я бы точно отдал не меньше тысячи рублей. Для каждой куклы приготовлены свои декорации, у каждой создан свой типаж. Через эти глаза, лица и наряды чувствовались характеры этих кукол, их мысли и желания…
Вот какими живыми они были!
Я ощущал их настроение, их эмоции и чувства. Я воспринимал этих кукол более реально, чем живых людей. Мне еще не удалось познакомиться с создателем этих шедевров, но я уже не сомневаюсь, что это гениальный человек!
Мне даже стало немного неловко… я подумал о своих книгах и понял, что мои описания героев (я ведь писал биографии известных личностей) не так точно передают всю жизненную энергию. Другое дело – эти куклы.
Я понимаю, что у них нет души, нет мыслей и чувств… но так совсем не кажется! Для меня они всегда будут живыми, вечно подглядывающими и смеющимися надо мной…
Я шел от одной кукле к другой. И каждый раз мое отношение к ним менялось. Эта девушка, что сидела на скамейке и гладила свою собачку, показалась мне слишком легкомысленной и безответственной. Я начал искренне сочувствовать той женщине, что сейчас стояла, прислонившись к кирпичной стене дома, и курила со слезами на глазах. У нее точно какое-то горе… возможно, она потеряла своего ребенка. В лице другой девушки, которая работа стюардессой, я увидел отвагу и настойчивость. Она долго училась, готовилась и упорно шла к своей цели.
Мимо меня проносились сотни жизней!
Нечастная официантка в ресторане, милая школьная учительница, вежливая медсестра и даже… писательница, которая отыскала где-то печатную машинку и с нежностью заботилась о ней.
Пышные платья королев и более скромные наряды фрейлин. Строптивая принцесса и юная служанка при дворе…
Меня вели сквозь века…
Еще одна девушка любит конный спорт, а другая вкусно готовит торты и кексы, а третья – заботливая мама, кормящая ребенка грудью.
В какой-то момент я вообще забыл, что это мастерская или магазин. Я перестал понимать, где нахожусь…
Какой это город? Какой это год? Какой это мир?
Эти куклы выкинули меня из реальности. Тысячи жизней, тысячи судеб, тысячи счастливых и печальных моментов…
Я подошел к той, что сидела у окна, обнимая свои колени. На ней одето простое розовое платье для сна. Она боса. Золотистые кудри распущены и опускаются на плечи. Изумрудные глаза. За окном дождь. Она о чем-то думает… на пальце ее правой руки остался след от обручального кольца…
Я не сдержался, протянул свою руку и прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Мне показалось, что сейчас она обернется и испугается… мне, правда, хотелось заговорить с ней!
Вот, что Алеся нашла в этих куклах… кажется, я понял это только теперь.
Я почувствовал, как что-то мягкое прикоснулось к моей ноге. Опустив взгляд, я увидел большую белую кошку-перса с серповидным хвостом. Никогда бы не подумал, что у персидских кошек может быть такой хвост-крючок!
Она терлась о мою ногу и издала свое вежливое «мяу».
– Вам что-нибудь подсказать?
Голос юной девушки вернул меня в реальность. Но и это произошло не сразу! Сначала мне показалось, что со мной заговорила она… та девушка у окна.
Но это была не кукла.
Оглянувшись, я встретил юную девушку лет двадцати трех. Одетая в джинсовый комбинезон, желтую футболку и белые кроссовки, она обладала удивительной стройной фигурой и заостренными чертами лица. Скулы сильно выпирали, широкая улыбка, большие карие глаза и светлые вьющиеся волосы по плечи. Она подошла к столику, где находилась касса, уперлась локтями о него и посмотрела на меня.
– Добрый день, – среагировал я запоздало.
– Креветка! Ко мне!
Персидская кошка взглянула на хозяйку и побежала к ней.
– Креветка? – переспросил я.
– Из-за хвоста… он всегда был у нее такой закрученный, а потому я так ее назвала… Креветка…
Воображение этой юной девушки меня впечатлило.
– Она мне показалась такой большой… больше, чем другие кошки, я имею в виду.
– Мама тоже считает ее особенной, – кивнула она, – ветеринар сказал, что никогда не видел таких больших кошек.
Креветка пригнулась, прыгнула и оказалась на столе, где нашла удобное место, чтобы прилечь.
– Вам понравилась Сильвия?
Сильвия…
Я снова посмотрел на куклу, сидящую на подоконнике. Так вот, как ее зовут!
– Она получилась… очень оригинальной, – выдавил из себя я.
– Ее бросил муж, когда узнал, что она забеременела, – пояснила мне девушка.
– Правда? Вот подонок…
– Да, поэтому она и грустит.
Девушка заметила на столе какой-то блокнот и решила его проверить.
– Эти куклы… они все, как живые! Это фантастика! Вы сами их делаете?
– Моя мама, – ответила она, – а я помогаю. У нее дар… идеи к ней приходят постоянно, а от процесса она получает немыслимое удовольствие. Это прекрасно, когда в этой жизни можешь обеспечить себя, делая то, к чему лежит душа.
– И я полностью согласен с вами! Ваша мама – настоящий гений.
Девушка лишь довольно хмыкнула.
– Моя жена очень любит ваших кукол, – решил я продолжить разговор, – она их коллекционирует.
– Вы решили сделать ей подарок?
– Ох, пока нет… знаете, на самом деле я пришел по-другому поводу.
Мои слова немного напрягли ее. Она выпрямилась и с настороженностью посмотрела на меня.
– Знаете, я тут пишу про кофейню «Полночь»…
– Журналист?
Я не сразу расслышал, что она спросила, а потому среагировал не скоро.
– Писатель…
– Писатель?! Вот класс! Всегда хотела встретить настоящего писателя, а пока попадались лишь одни журналисты, ведущие свою серую колонку в захудалом журнале или в тусклой газетенке.
– Значит, сегодня вам повезло!
– Меня зовут Катерина. Катерина Барокко.
– А меня Дмитрий Дубровский. Для друзей, просто Ди.
– Вы позволите мне обращаться к вам по имени-отчеству?
– Разумеется… Дмитрий Сергеевич…
– Просто не могу себе позволить называть писателя по одному имени. Не в моих правилах, знаете ли, Дмитрий Сергеевич…
Конечно, мне совсем непривычно столь официальное обращение, но из ее уст оно звучало как-то особенно, приятно.
– А вы… Катерина?..
– Именно! Не Катя и не Екатерина! Просто… Катерина!
– Как скажите, – я улыбнулся ей.
Потом Катерина Барокко запрыгнула на стол и весело помотала ногами.
– Чем же я могу вам помочь?
Я уже успел забыть, о чем шла речь! Я взял свой «Дневник расследований» и открыл его, приготовившись что-то записать. Собственно, зачем? Мне пока никто ничего не собрался рассказывать.
– Видите ли, Катерина, я пишу книгу про вашу кофейню «Полночь». Мы с женой только вчера поселились в одном из коттеджей в вашем городе. Сегодня я ходил в кофейню, чтобы изучить ее… и нашел там одну из кукол, которые делает ваша мама… я подумал, что вы можете дополнить мои сведения об этой кофейне. Мне интересно узнать, как там оказались ваши куклы.
Взгляд Катерины устремился куда-то в сторону. Она о чем-то задумалась, а потом спрыгнула со стола, махнула мне рукой и небрежно бросила:
– Пойдемте за мной! Креветка, идем!
Кошка спрыгнула со стола и побежала за хозяйкой.
Быстро захлопнув «Дневник расследований», я направился за Катериной, которая вела меня к потайной двери, спрятанной за алой ширмой. Пространство между ширмой и стеной довольно узкое, а потому дверь открывалась совсем нешироко, но этого оказалось достаточно, чтобы я протиснулся со своим ростом и фигурой.
В той комнате я почувствовал резкий запах краски и резины. Помещение чем-то напоминало подвал. Голые серые стены, несколько светильников раскачивались под потолком. В самом центре – большой металлический стол. Вокруг расставлены рулоны тканей, шкатулки с украшениями, корзинки с аксессуарами, банки с краской, чемоданчики с инструментами и… силиконовые части тела: руки, ноги, пальцы, головы, стопы. В отдельной коробке сложены глаза и разные парики.
С левой стороны, у стены, на стеллаже расставлены фотографии, на которых изображены мама с дочерью, отдыхающие в лесу, у озера, в горах и на море. Две счастливые женщины.
А с правой стороны я заметил холодильник, работающий вентилятор, кухонный стол и раковину с мусорным ведерком. На столе сложены посуда, столовые приборы и ножи. Здесь же стоял чайник, вокруг которого разбросаны пакетики с чаем. Рядом поставлены несколько баночек кофе.
На главном столе что-то лежало… это что-то напоминало мне человеческий силуэт – кукла. Мама Катерины, заметив нас, быстро накрыла стол серой тканью. В руке она сжимала иглу и ножницы.
– Катерина! – она вытерла лоб от пота.
– Ой, мам… прости!
– Я же просила тебя предупреждать заранее, если хочешь кого-то привести!
– Да-да! Помню-помню!
На меня живо посмотрели.
– Не сочтите за грубость, но я не показываю свою работу, пока она не закончена.
В чем-то мы с этой женщиной похожи… это точно!
Мама Катерины похожа на дочь, как старшая сестра-близнец. Те же карие глаза и светлые волосы, но уже не вьющиеся, а прямые. Те же заостренные черты лица, разбавленные парой морщин на лбу. Из одежды на ней джинсы, белая футболка, темные кроссовки и черный фартук.
– Ничего страшного, – ответил я, – я вас понимаю…
– Мама! – выступила Катерина. – Знакомься! Это Дмитрий Сергеевич Дубровский! Он – писатель!
– Значит, это вы приехали вчера к нам в город?
– Да, со своей супругой…
– Слухи в этом городке расходятся слишком быстро. Как вам в Н.?
– Знаете, довольно уютно и мило. Мы рады, что здесь так много природы. Давно хотели убраться из душного города, где на дорогах бесконечные потоки машин, а в воздухе стоит постоянный смог от заводов и производств.
Развязав фартук, женщина оставила его на табурете. Креветка быстро отыскала в этой комнате одно мягкое кресло, где поспешила устроиться. Когда ее серповидный хвост расслабился, он не изменил своей формы.
– А вот я все хочу вырваться из этой глуши в большой мир, – сказала Лиза.
– Ох, не болтай чепухи! – махнула рукой Катерина.
– Хочу дать дочери достойное образование, а здесь совершенно нет никаких институтов… сами понимаете. Ох, простите… совсем забыла!..
Ко мне подошли протянули руку.
– Лиза Барокко. Можно просто Лиза.
– Дмитрий. Для друзей, просто Ди, – пожал я руку в ответ.
– Что ж… пока мы с вами не сдружились, позвольте мне называть вас Дмитрий?
– Конечно.
Катерина подбежала к холодильнику, напевая:
– Поработали! Пора и перекусить! Мы с мамой едим мороженое и пьем кофе! Вы какое будете?
Заметив на моем лице проблеск удивления, Лиза поспешила хоть как-то оправдаться за столь необычное и скромное меню:
– Это помогает… творческому процессу…
Катерина поставила кипятить воду в чайнике и уже приготовила чашки.
– У нас есть любое мороженое! – заявила гордо Катерина. – Только назовите, какое вам нравится, и я вам его найду!
Мы с Лизой переглянулись.
– Не отказывайтесь, – улыбнулась она мне.
Впрочем, я давно не ел мороженое. Почему бы и нет?
– Фисташковое, – обратился я к Катерине.
– Блеск!
И девушка достает целый лоток фисташкового мороженого.
– Ого, – не скрыл я своего удивления.
– У нас всегда получается угодить клиенту, – хмыкнула Лиза.
Пока Катерина делала кофе и выкладывала мороженое в креманки, я решил сделать комплимент Лизе по ее работе.
– Лиза, вы делаете замечательные куклы! Это настоящее искусство! Моя жена коллекционирует их. Раньше я ее не понимал, но когда пришел к вам сюда, то понял, как они прекрасны и удивительны. Они всегда кажутся мне живыми. То, чем вы занимаете, достойно аплодисментов и восхищения. На такое способен далеко не каждый – поверьте мне.
– Спасибо большое! Мастеру всегда приятно, когда его работу ценят. И если вашей жене нравятся мои работы, то я с удовольствием сделаю для нее подарок. Пусть она что-нибудь закажет или придет к нам, чтобы выбрать готовую куклу. Я отдам даром.
– Ох, это лишнее… вы так старательно работали…
– Пустяки! Я хочу обрадовать вашу жену. У нас будет возможность познакомиться?
– Конечно, я скажу, чтобы она зашла к вам.
Катерина поставила в центр комнаты небольшой столик на колесах, на который уже выставила креманки с фисташковым мороженым.
– Вам добавить сахар в кофе? – поинтересовалась девушка.
– Две ложки, если можно…
– Конечно, можно!
Катерина одновременно танцевала и летала по комнате. Она порхала и резвилась. В душе у нее жила маленькая девочка.
– Креветка! Веселей! – Катерина между делом погладила свою кошку по головке, когда та уже приготовилась уснуть.
Лиза жестом позвала меня за собой. Мы прошли к столику и присели. Катерина принесла нам чашки с кофе и в конечном итоге присоединилась к нам.
– Угощайтесь! – возликовала она.
Кофе и мороженое…
– Благодарю! – бодро подыграл я ей.
Я взял креманку и ложкой отскреб немного мороженого от шарика. Шарика у меня оказалось целых три!
– Значит… вы – писатель? – начала нашу беседу Лиза.
– Да, – оторвался я от вкусного десерта, – и сейчас работаю над книгой о кофейне «Полночь». До меня дошли слухи, что ее история полна тайн и неразгаданных загадок.
– И слухи верны. Что вы хотите написать о ней?
