Илья Сергеевич Ермаков
Особый заказ в кофейне «Полночь»
– Что это за место… раскрыть ее тайны… разобраться во всем…
– Вот, что я вам скажу, Дмитрий. Гиблое дело вы затеяли… надеюсь, вы найдете другой объект для вашей книги.
– А что не так?
Лиза отставила креманку, сложила ногу на ногу и ответила:
– Находились и другие, кто хотел раскрыть тайны того места. Знаете, зачем в нашем городе открыли психиатрическую клинику?
Нет…
– Они все там.
Я выгнул бровь.
– Все, кто хотел что-то узнать об этой кофейне, сейчас там на лечении. Вы же не хотите оказаться в психиатрической клинике?
Конечно, нет! Этого не мне хватало…
Я напряженно сглотнул.
– Вы уже были в кофейне?
– Да, сегодня ходил. И я заметил на втором этаже в завалах одну из ваших кукол…
Заметив взгляд Лизы, отправленный в никуда, я прервался.
– Аннабель, – произнесла она.
В мастерской повисла напряженная пауза.
– Мама помнит всех кукол, которых она делала, – пояснила мне Катерина, – она знает все их истории и образы. Мама ничего не забывает.
А я вот порой забываю о своих написанных книгах. Уже и не помню всех деталей… могу рассказать лишь в общих чертах.
– Аннабель работала акробаткой в цирке. А потом она стала клоунессой… это случилось, когда она поняла, что больше не может выполнять свои трюки после того как подвернула ногу. И поэтому клоунесса у нее печальная… – рассказала Лиза.
Я раскрыл свой «Дневник расследований» и взял ручку.
– Вы не будете против, если я…
– Конечно, пожалуйста, – Лиза помотала головой.
Убедившись, что мне разрешили записывать, я коротко законспектировал историю куклы Аннабель.
Отпив немного кофе, Лиза обратилась к дочери:
– Аннабель нужно будет забрать. Я не хочу, чтобы она там оставалась.
– Хорошо, – кивнула в ответ Катерина.
Разумеется, Лиза захочет отреставрировать старую куклу и вдохнуть в нее новую жизнь. Насколько мне удалось посудить, Аннабель не в самом плохом состоянии.
– Не могли бы вы рассказать, как она оказалась там? Как ваша мастерская связана с кофейней?
Лиза внимательно изучила мои глаза. Ее взгляд сделался серьезным, но не угрюмым.
– Куклы. Только они связывают нашу мастерскую и кофейню «Полночь». Наши куклы были неотъемлемой частью дизайна кофейни. Каждые полгода хозяева «Полночи» делали нам заказ на определенный образ, и мы с Катериной над ним работали. В последний раз зал кофейни украшали десять кукол. Впрочем, кофейня не всегда была кофейней…
Десять кукол – пять лет.
– Потом случился пожар, и все было уничтожено. София, Луиза, Стефани, Роза, Корнелия, Жизель, Ирина, Элеонора, Эстель и Аннабель. Я сделала все эти куклы лично по просьбе последнего владельца кофейни. Владелец сменился незадолго до пожара.
– И кто был тем владельцем кофейни?
Мать с дочерью переглянулись.
– У него фамилия, как зверек, – как-то печально и совсем невесело усмехнулась Катерина.
Как зверек?
Ответ дала Лиза:
– Соболь. Аполлон Аполлонович пропал два дня назад. Ужасная трагедия. Полиция пока ничего не нашла.
Мир рухнул.
В голове загудело.
В висках начало шипеть.
– Вы так вспотели, Дмитрий Сергеевич! – удивилась Катерина. – Давайте я включу вентилятор сильнее… и не забывайте про мороженое!
Кровь на асфальте…
Я заливал ее кровью…
Я тащил труп того «в кого-то врезались»…
Дурацкое имя… Аполлон Аполлонович!
Соболь…
Я убил его два дня назад. Я сбил его. Я переехал его.
«Полиция пока ничего не нашла» – эта фраза, словно эхо повторялась в моем сознании.
Скоро найдут…
– С вами все в порядке? – голос Лизы Барокко.
Реальность! Где же ты?
Прозвучала легкая и ненавязчивая мелодия. Откуда она?
– У вас телефон! – сообщила мне Катерина.
Только сейчас я почувствовал вибрацию в кармане. Извинился, отложил «Дневник расследований», достал телефон…
Эрнест Бенгальский!
– Да, Эр?
– Здорова, Ди! Где тебя найти?
– А ты где?
– Вот приехал в Н., разместился в гостинице «Радуга» и решил проведать тебя. Алесю встретил на улице. Она сказала, что ты отправился искать кофейню. Удалось что-нибудь разузнать?
– Еще бы…
– Там полиция на дороге повсюду! Ну, я остановился и спросил, что да как…
– И?
– Труп нашли, говорят. Соболь какой-то… это птица или зверь, кстати? Его сбил какой-то придурок, представляешь? А потом оттащил тело с дороги и залил кровь водой… идиот! Маньяк какой-то… Я как узнал, сразу к тебе! У тебя все в порядке?
– Ага…
– Давай, езжай к своему коттеджу. Там и встретимся. Пора начинать серьезную работу. Нас ждет новое расследование! Я уже чувствую, что этот проект окажется чертовским… просто чертовским!
Часть 3. Юридический аспект
Глава 8
Мы ехали в кромешной тьме. Каждую минуту я смотрел на время. Часы замерли, и я не понимал, сколько мы уже движемся по этой бесконечной черной дороге.
Я гнал сто сорок. Ужасная скорость. Но на пути никаких поворотов и препятствий. Я хочу скорее попасть в город Н. и разместиться в коттедже, чтобы наконец лечь в мягкую постель и забыться во сне.
– Давай быстрее, – сказала мне Алеся.
Она сидела в розовом халате рядом. Ее живот сильно вздулся. Левой рукой она придерживала его, а правой держалась за ручку над дверью.
Я вжал газ в пол.
И она закричала.
Пот градом стекал по ее лицу.
Сквозь бессвязные вопли и крики я различил всего два слова:
– Я… рожаю!
Прямо здесь и сейчас.
– Держись, Лесь, держись, – сказал я ей, – мы скоро приедем. Осталось совсем немного!
Но ее уже было невозможно остановить.
Она верезжала:
– Я рожаю! Гони быстрее! Черт возьми! Ах, я рожаю!
Черная дорога не заканчивалась. Я не видел ее конца. Только тьма и этот асфальт…
Вся промокшая, Алеся сползала с кресла. Она держалась из последних сил. Потом она задрала кверху свой халат и напряглась. Алеся мычала.
Внезапно она закричала так сильно, что начала колотить стекло кулаком. Она вжалась в кресло и отстегнула от себя ремень. Алеся широко раздвинула ноги.
– Проклятье! – взревел я.
Она больше не может терпеть.
– Гони, сволочь, гони быстрее! – орала она.
Из нее вырвалась жидкость…
Нечто прозрачное покрыло все лобовое стекло разводами.
– Воды отошли…
Я перестал что-то видеть. Быстро включаю «дворники»!
Вжик-вжик… они счищают околоплодные воды, которые выплеснулись из моей жены на лобовое стекло мгновением раньше… вжик-вжик…
– Ах, – ревела Алеся, извиваясь, – я рожаю! О, да! Я рожаю!
Я начал гнать с новой силой и не смотрел на жену.
В какой-то момент Алеся перестала реветь. В машине стало намного тише.
– Посмотри, Ди, какая у нас славная девочка!
Я повернулся… и увидел силиконовую куклу, которую Алеся держала сейчас у себя на коленях.
– Ее зовут Аннабель, – посмеялась моя жена.
Кукла-клоунесса, одетая в черное платье, хищно щелкала зубами.
– Разве она не прелесть?
Я заметил огромную лужу крови в ногах Алеси. Ее коленки утопали в красном…
– Славная Аннабель!
Я перевел взгляд на дорогу. Мне хотелось, как можно скорее добраться до города Н.
О, боже, разве, я о многом прошу?!
Что-то заставило меня взглянуть на зеркало заднего вида. Я мгновенно оцепенел от ужаса, когда увидел на заднем сиденье «Тойоты» жуткую старуху, закутанную в черные шали.
Как она здесь оказалась?
– Опасайся Помазанника, – прозвучал ее ледяной голос.
Веселая музыка.
Зазвонил мой телефон. Я вынул его из кармана и снова взглянул в зеркало заднего вида.
Старуха исчезла.
– Кто звонит, милый? – спросила Алеся, качая на руках куклу.
Это Эрнест.
– Что случилось, Эр? – начал я разговор.
– Здорова, Ди! – ответил мне бодрый голос друга. – Я хочу встретиться с тобой сейчас же!
– А ты где?
– Здесь!
Где…
– Где?
– Прямо здесь, друг! Давай ко мне!
– Я тебя не вижу! Где ты?
– Да, здесь я! Здесь! Вот… смотри!
Свет фар осветил темную крупную фигуру, стоящую посреди черной дороги. Там кто-то есть…
Я резко вдавил педаль тормоза.
Но остановиться «Тойота» не успела.
Я кого-то сбил…
Мы врезались.
– Ох, боже, Ди! – ужаснулась Алеся. – Что это было?
Я кого-то переехал…
Когда машина наконец остановилась, мы с женой вышли в ночь. Я обошел «Тойоту» и увидел тело, истекающее кровью на асфальте.
Это был Эрнест.
– Проклятье! – вырвалось у меня.
Я сбил его… я задавил его… я переехал его…
Я убил лучшего друга!
– Ты чего встал? – обратилась ко мне Алеся. – Шевелись! Видишь, что я делаю? Помогай!
Алеся ходила с куклой под мышкой от машины к трупу и выливала на дорогу воду из бутылок.
– Нужно убрать всю кровь, пока его не обнаружили! – сказала мне Алеся. – Помогай!
Она набирала из машины бутылки с водой и выливала их прямо на окровавленный труп Эрнеста Бенгальского. А я просто стоял и тупо смотрел… я ничего не могу поделать с собой!
Я убил его… убил…
– Дмитрий Сергеевич!
Этот до ужаса знакомый голос раздался где-то в стороне. Я обернулся и увидел у края дороги Катерину Барокко. Она сидела на корточках, а напротив нее виляла серповидным хвостом Креветка.
– Вам какое мороженое дать?
Катерина держала в руке креманку с фисташковым мороженым и кормила им с ложки Креветку. Кошка жадно облизывала и проглатывала кусочки холодного десерта.
Жена не переставала бегать от машины к телу Бенгальского и поливать его водой.
– Ты чего встал, дружище?
Этот мужской голос мне совсем не знаком…
Меня похлопали по плечу и заставили обернуться.
– Давай… помоги мне оттащить труп с дороги… мы его спрячем в траве, и полиция ничего не найдет…
Соболь…
Аполлон Аполлонович Соболь собственной персоны! Он стоял прямо передо мной. Живой… и невредимый…
– Пошли! Пора делать работу! Этот проект окажется чертовским! Просто чертовским!
Не дождавшись моей реакции, Аполлон Аполлонович (почему он должен быть мертвым?) направился к мертвому Эрнесту, взял его за руки и потащил прочь с дороги в траву.
– Ням-ням… какое вкусное мороженое! Правда, Креветка? Давай, попробуй ароматный кофе!
Катерина протянула белой персидской кошке чашку кофе, и зверь принялся лакать его.
– Вот так! – выпрямился Соболь, когда убрал тело Эрнеста с дороги. – Дело сделано!
Алеся бегала с куклой и поливала дорогу водой, смывая кровь.
– Писатель…
Это слово процедили сквозь зубы. Звук доносился у меня за спиной.
Я повернулся.
Зоя.
Женщина в черном.
Она стояла в семи метрах от меня, направляя пистолет в мою сторону.
– Зоя…
– Я вас предупреждала, Дмитрий Сергеевич. Каждое ваше действие будет иметь последствие… посмотрите, что вы наделали!
Я огляделся: Алеся поливала асфальт, Катерина кормила кошку, труп Эра лежал в траве, Соболь напевал какую-то песенку, гуляя вокруг.
– И вам придется за это ответить, – добавила Зоя.
– Я же ничего не…
– Расследование окончено. Отправляйтесь домой, Дмитрий Сергеевич.
Мгновение…
Зоя нажала на курок!
Прогремел выстрел.
* * *
– Ди, что с тобой?
Весь в поту, я сел в постели. Звон в ушах давил на виски. Алеся с крайне обеспокоенным выражением лица сидела рядом.
– Тебе что-то приснилось?
Что-то приснилось…
Я взглянул на жену – у нее по-прежнему большой живот. Оглядываюсь: мы на мансарде коттеджа.
– Просто кошмар, – я провел пятерней по волосам, – дурацкий кошмар…
– Вчера ты тоже проснулся в смятении, – сказала она, – уже второй раз тебе снятся кошмары. Я волнуюсь за тебя.
– Ничего страшного… я в порядке…
– Не думаю…
Алеся поцеловала меня в лоб.
– Дело этой кофейни на тебя так влияет? Может, сегодня останешься дома?
– Не могу… у нас с Эром много дел.
– Они подождут! Пойми, переезд дался нам непросто… ты имеешь полное право отдохнуть один день, прийти в себя, адаптироваться…
– Я здоров.
С этой твердой фразой я встал на ноги. Оставаясь честен перед самим собой, я отметил, что ноги меня совсем не держат.
– Я приготовлю омлет, – Алеся сбросила с себя одеяло, – будешь?
– Да, конечно.
Кивнув, Алеся надела свои тапочки и начала медленный спуск по лестнице вниз.
– Лесь…
Она замерла.
– Да?
– Я тут подумал… может, нам эти дни поспать на первом этаже, чтобы ты каждый раз не ходила по лестнице?
– Все в порядке, – она направилась дальше, – мне нравится на мансарде, и с этой лестницей я вполне справляюсь.
Как бы мне ни хотелось настаивать, я не стал этого делать. С Алесей вообще бесполезно о чем-то спорить. Если она что-то решила, то пойдет до конца. Впрочем, в этом мы оба очень похожи.
«Никакие кошмары не заставят меня прекратить это расследование» – так я решил.
Спустившись, я направился в ванную, где умылся и привел себя в порядок, подготовившись к новому дню.
После завтрака к нам пришел Эрнест, притащив с собой кипку бумаг.
– Привет, Эр! – поздоровалась с ним Алеся.
– Доброе утро, – поклонился он, учтиво, – как вы тут?
– Уже освоились, спасибо.
Я пожал другу руку.
– Как тебе в гостинице? – спросил я.
– Ох, я там почти не бываю… занимаюсь нашим делом, а прихожу туда, чтобы помыться и поспать.
Я заметил стопку папок, что Эр притащил с собой. Должно быть, ему удалось что-то раскопать по делу кофейни.
– Вы будете в гостиной, мальчики? – спросила у нас Алеся.
– Да-да, – ответил я, – займемся своими делами там.
– Хорошо. Я отдохну на мансарде. Если что – зовите.
Мы с Эром проводили Лесю взглядом, пока она поднималась на второй этаж. Мне все еще было совсем не по себе от того, что она на девятом месяце таскается по этой лестнице… Сейчас я за нее сильно переживаю.
– Пойдем, – поторопил меня Эр, – я хочу тебе кое-что показать.
Мы прошли в гостиную и расположились на разных концах большого дивана. Нас разделяла толстая кипа бумаг.
– Итак, что ты нашел? – начал я.
– У меня есть для тебя сведения двух планов, – пояснил Эр, – первые касаются истории кофейни «Полночь», а вторые – вчерашнего трупа.
Трупа?..
Аполлон Аполлонович Соболь – бывший хозяин кофейни.
Проклятье!
– С чего начнем?
– Давай… с первого…
Мне совершенно не хотелось переходить к сведениям второго плана! Я весь вчерашний день боролся с мыслями о задавленном Соболе, и вот он сам напомнил о себе… явился, как гром среди ясного неба! Будь он неладен!
– Ты знал, что кофейня не всегда была кофейней? – прямо спросил Эр.
Лиза упоминала об этом.
– Нет.
– Тогда смотри!
Эр разложил все бумаги в соответствии с какой-то системой, принципы которой известны лишь ему одному. Он протянул мне вырезку из газеты, где заголовок одной из статей гласил: «Бордели закрываются».
– Изначально здание кофейни служило публичным домом, – пояснил Эр, – это и стало первым его предназначением.
– Там был бордель? – я выгнул бровь.
– Я тоже этого совсем не ожидал! Говорили, что в начале прошлого столетия это был один из самых элитных борделей. Там работали самые красивые девушки. Туда ходили довольно влиятельные люди. Этот бордель был настоящей золотой жилой! Но однажды там случилась одна неприятная история.
Я внимательно слушал своего друга.
– В один день неизвестный посетитель, который предпочел оставаться анонимным, заказал сразу трех девушек на всю ночь. Он заплатил огромную сумму. Ему дали самых лучших… Одну половину той ночи весь город слышал стоны наслаждений, которые раздавались из той комнаты. Девушки обслуживали на втором этаже. Так вот… звуки наслаждений долго не умолкали. Другие девушки уже ждали, когда им удастся поговорить со своими подругами о той ночи… они хотели знать, что этот таинственный анонимный посетитель с ними делал, если они так кричали. Но им было не суждено послушать эти истории…
– Что случилось?
– В какой-то момент все затихло. Сначала все ждали… потом посетитель спустился вниз и сказал хозяину борделя, чтобы никто не заходил в ту комнату до рассвета.
– Почему?
– Он ссылался на то, что девушки заслужили свой отдых, и сейчас они никого не хотят принимать к себе. Хозяин послушался посетителя, который щедро ему отплатил. На рассвете хозяин и еще несколько девочек аккуратно постучались в дверь второго этажа. Никто им не открыл. Все подумали, что девушки еще спят. Их оставили в покое.
– Почему они не выходили?
– Ближе к обеду хозяин почувствовал странный запах. Он понял, что вонь разносится от второго этажа. Тогда хозяин не выдержал, взял ключ и направился наверх. Когда открыл дверь и вошел в комнату, то увидел три обезглавленных тела, которые лежали на кровати в неприличных позах по отношению друг к другу. Головы он нашел в мусорном ведре, куда складывали грязное белье.
Все во мне похолодело.
Эр вручил мне еще одну газету, где я прочитал: «Обезглавленные проститутки».
– И бордель закрыли, – закончил Эр.
– Убийцу нашли? – я жаждал справедливости.
– Нет… никто так и не понял, кем он был. Никто ничего не видел.
И все это случилось там, на втором этаже, где я нашел куклу Аннабель.
– Прошло несколько лет, и об этой страшной истории все забыли. После борделя в том здании начало свою работу похоронное бюро.
Легче от этого не стало.
Эр нашел новую вырезку из газеты. Заголовок гласил: «Живой в гробу».
– Бордель простоял пятнадцать лет. А вот похоронное бюро спокойно работало лишь десять. Как-то там случилась неприятная история, и его закрыли.
– Что за история?
– В бюро оказывали услуги по подготовке трупа к погребению. Их там отмывали, одевали и делали прически, макияж, маникюр, педикюр и все в таком духе. Ты меня понял. Одна семья хоронила своего семилетнего сына. Так случилось, что мальчик просто уснул и не проснулся. Внезапная остановка сердца или что-то в этом духе. Я не специалист, точно не скажу. Тело привезли из морга в это бюро, чтобы там его привели в порядок. И вот… в день перед похоронами, когда тело наряжали и причесывали, мальчик ожил.
Я с трудом заставил себя снова дышать.
– Оказалось, что это был какой-то литургический сон. Помнишь, у Гоголя была подобная хрень?
– Но как они этого не поняли? Кто констатировал смерть?
– Это самое интересное, Ди! Я изрядно покопался, задаваясь этим вопросом, и выяснил, что смерть, действительно, была констатирована. Мальчик был мертв. Абсолютно точно. Безвозвратно мертв. Но… после чудесного воскрешения все документы переписали, исправили, а старые уничтожили. Ох, не спрашивай только, как я все это узнал! Слишком большая возня в архиве, скажем так. Факт остается фактом. Документально мальчик был мертв, а потом ожил, и все переписали на этот литургический сон.
Мистика.
Иначе не назовешь…
Но я не понимал одного:
– Почему тогда похоронное бюро закрыли? Они же не виноваты в том, что труп оказался… не трупом…
– Видишь ли, Ди, труп в этой истории все-таки был. Настоящий труп. Тот, кто делал макияж мальчику, когда тот воскрес, заработал себе сердечный приступ. Он умер на месте, заменив собой вернувшегося с того света ребенка. Вот такая история.
Иронично…
Страшно и забавно.
– Так что похоронное бюро закрыли, и здание простояло пустым еще какое-то время, пока там не открыли книжную лавку.
– И с ней тоже случилась какая-то история? – уже приготовился я.
– Знаешь… ничего особенного… на этот раз все гораздо проще.
Эр протянул мне новую вырезку из газеты. В заголовке я прочитал: «Сгоревшие заживо».
– Хозяйка магазинчика, проработав в нем семь лет, подожгла себя вместе со всеми книгами, – разъяснил коротко Эрнест.
Сначала убийство девушек в борделе, потом воскресший мальчик в похоронном бюро, а дальше – пироманка и самоубийца…
– Говорят, что перед тем, как все поджечь, она сжимала в руках томик романа «451 градус по Фаренгейту». Иронично, не правда ли?
– Эти истории полны черного юмора, – печально ответил я.
Просмотрев все газеты, я заострил внимание на датах. В моей голове родился новый вопрос… или зацепка…
– Я узнал, что кофейня простояла пять лет. Смотри-ка… бордель простоял пятнадцать лет, похоронное бюро продержалось десять, а книжная лавка выстояла всего семь…
– Сроки сужаются, – кивнул Эр, – никто с момента закрытия борделя не продержался в этом здании больше пятнадцати лет. Сроки работы чего-либо в этом здании только уменьшались…
– Что там было после книжной лавки?
Эр пожал плечами:
– Ничего. Это здание пустовало до две тысячи пятого года этого столетия. Потом там открылась кофейня «Полночь». Она благополучно проработала пять лет, и с две тысячи десятого года там ничего не происходит.
Бордель, похоронное бюро, книжная лавка… кофейня.
– Что случилось с кофейней?
– Этот вопрос плавно подводит нас ко второй группе сведений, которые я раздобыл. Закрытие кофейни тесно связано с ее бывшим хозяином.
Аполлон Аполлонович Соболь.
– Что с ним?
Эр указал мне другую статью в газете. Заголовок кричал: «Владелец «Полночи» сходит с ума».
– Семья рассказывала, что он начал бредить. Соболя доставили в психиатрическую клинику. Там он пролечился какое-то время, и его выписали. Дальше он жил со своей семьей. Он так и не был женат, между прочим. Владение кофейней в свои руки взял новый хозяин, но он закрыл ее. Не знаю зачем. Он просто закрыл эту кофейню, и ее разгромили за несколько дней. Так она и стоит все эти девять лет.
– Почему Соболь сошел с ума?
– Никто не знает. Причина помешательства не выяснена. Шизофрения, полагаю… но ни у кого в его роду не было такой патологии… я наведался к его родителям, чтобы узнать, куда он направился в тот вечер, когда его задавил какой-то придурок.
Да уж… придурок…
– Они рассказали, что у него случилось обострение. Они уже собрались звонить в клинику, как Соболь сбежал. Он взял с собой только бумажник и бросился бежать прочь из города. И вот вчера нашли его труп… выбежал на дорогу в ночи…
Обострение…
Помешательство…
– Владелец кофейни не сменился? – поинтересовался я.
– Насколько мне известно, нет. Тот, кто закрыл ее девять лет назад, по сей день остается ее хозяином. Но здание не сносят. Никто ничего там не собирается открывать. Все знают, что дело окажется гиблым. Этот домик проклят, Ди. Сам видишь, что случилось! Этот владелец, видимо, боится очередного провала. Он чувствует, что новое дело это здание не потянет. Обязательно случится какая-нибудь чертовщина.
Итак… мы имеем в кофейне «Полночь» убийство, воскрешение из мертвых, пожар и добровольное закрытие.
– У тебя есть еще что-то? – спросил я у друга.
– Пока на этом все. Я оставлю все эти бумаги тебе, чтобы ты использовал статьи из газет для книги. Полагаю, для одного дня поисков информации вполне достаточно.
– Но этот день еще не закончился!
Эр посмотрел на меня с хитрой ухмылкой.
– Что ты задумал, Ди?
Да, я задумал…
– Поехали, Эр. Я знаю, кто может рассказать нам больше подробностей. Кстати, ты хочешь мороженое?
Глава 9
Алесю мы взяли с собой. Я все равно обещал ей показать мастерскую Барокко. Полагаю, сбылась ее заветная мечта.
Я мог долго наслаждаться ее выражением лица, когда она зашла в магазинчик, но работа требовала продуктивного темпа.
– Это… невероятно! – Алеся не сдерживала эмоции. – Они прекрасны!
К нам вышли Катерина и Лиза Барокко. За ними последовала Креветка. Белая персидская кошка быстро подбежала к моей жене, запрыгнула на стол, крышка которого равнялась поясу Алеси, и уткнулась мордочкой ей в живот.
– Креветка! – шикнула Катерина на питомца.
– Ох, – Алеся звонко посмеялась, – все в порядке. Говорят, кошки чувствуют куда больше, чем люди.
Алеся погладила Креветку, которая хотела познакомиться с моим не рожденным ребенком.
– Вы вернулись! – обрадовалась Лиза.
Я подошел к Алесе и приобнял ее.
– Катерина, Лиза, это моя жена, Алеся. Она всегда восхищается вашими куклами и коллекционирует их. Алеся, это Лиза и Катерина Барокко. Они вместе делают этих кукол.
– Ах…
Взгляд Алеси застыл на матери и дочери.
– Это вы? Вы делаете эти прекрасные куклы?
– Главный мастер – моя мама, – гордо заявила Катерина, – а я так… подмастерье.
Женщины подошли ближе к моей жене, чтобы познакомиться.
– Вы не поверите, как я счастлива встретиться с вами! – восторженно воскликнула Алеся. – Я – ваша большая поклонница! Ваши куклы не перестают меня удивлять!
– Да, ваш муж рассказал нам об этом, – сообщила Лиза, – и я буду рада вам предложить выбрать любую куклу по вашему желанию. Я хочу сделать для вас подарок.
– Ох… стоит ли…
– Конечно, стоит! Бросьте! Это подарок!
Женщины обменялись теплыми и дружескими объятиями.
– Креветка, ко мне!
Катерина позвала свою кошку, и та быстро запрыгнула ей на руки.
– Ди, – Алеся взглянула на меня, – как ты нашел это место?
– Вашего мужа привело сюда его расследование, – ответила Лиза, – видите ли, мы делали куклы, которыми украшали зал кофейни «Полночь». Ей-то ваш муж и занимается.
Алеся снова взглянула на меня, уже с неким подозрением. Она тоже поняла, что такого совпадения просто не может быть! Все это, определенно, что-то означает.
– Простите, я забыл представить вам своего лучшего друга, редактора и литературного агента, Эрнеста Бенгальского, – представил я Эра.
– Очень рад с вами познакомиться! – Эр поочередно пожал руку Лизе и Катерине. – Ди, говорил, что тут дают мороженое.
– Ах, да, конечно! – подпрыгнула Катерина и выпустила Креветку из рук. – Вам сделать кофе к мороженому?
Все посмотрели на нас с Эром.
– Мы бы хотели поговорить с вами, Лиза, по поводу нашего расследования, – пояснил я главную цель визита.
– Да, конечно, я помогу вам, – кивнула Лиза, – Катерина, сделаешь кофе?
– Сейчас-сейчас! А потом я покажу вам наших кукол и проведу экскурсию, – обратилась девушка к Алесе, – вы что-нибудь пить будете?
Катерина понимала, что в положении Алеси кофе не будет здоровым напитком.
– У вас есть чай? – спросила Алеся.
– Конечно! Зеленый, из Китая.
– Очень хорошо. Я не откажусь.
– Прекрасно! А вам какое мороженое?
Бенгальского застали врасплох. Он немного смутился.
– У них есть любое, – шепнул я ему.
– Клубничное найдется? – обратился Эр к Катерине.
– Заказ принят!
Отсалютовав, Катерина направилась в другую комнату за ширмой, предварительно сообщив Алесе:
– Я все сделаю и вернусь к вам, а вы пока осмотритесь.
– Спасибо, – вежливо кивнула моя жена в ответ.
Креветка, убедившись в отсутствии хозяйки, подбежала к Алесе и принялась тереться о ее ногу.
– Вы, определенно, ей понравились, – посмеялась Лиза.
– Она очень красивая!
– Лесь, – сказал я жене, – мы с Эром и Лизой поболтаем в мастерской, ладно?
– Конечно, само собой.
– Не скучай.
– Это будет сложно сделать в месте моей мечты!
Лиза даже залилась краской. Это был приятный комплимент ее работе.
Оставив Алесю и Креветку в магазинчике, я, Эр и Лиза направились в мастерскую, чтобы обсудить некоторые детали, касающиеся истории кофейни «Полночь» и ее прошлого.
В мастерской стоял запах краски и пластика. Кукла на столе накрыта брезентом. Катерина крутилась вокруг кухонного стола и холодильника. Мы заняли места за маленьким столиком, на котором нас уже ждали креманки с клубничным и фисташковым мороженым.
– А вот и кофе!
Катерина поставила две чашки для нас с Эром на стол.
– Ступай к Алесе и покажи ей всех кукол, – сказала Лиза дочери, – пусть она выберет любую.
– Само собой!
Взяв чашку с зеленым чаем, Катерина направилась к выходу и бросила через плечо у двери:
– Приятного аппетита!
Мы отблагодарили любезную и милую девушку, и она исчезла, оставив нас с ее матерью в мастерской наедине.
Эр приступил к своему мороженому, а я отпил немного кофе.
– Просто потрясающе, Лиза! – Эр прямо взбодрился от мороженого. – Очень вкусно!
– Я рада, что вам нравится, угощайтесь, – улыбнулась она.
Дождавшись паузы в разговоре, я решил приступить к делу, во имя которого все это затевалось.
– Как вы уже знаете, мы занимаемся расследованием тайн кофейни «Полночь», – начал я, – вчера вы верно заметили, что кофейня не всегда была кофейней. Мой друг отыскал много разных статей из газет в архиве города Н., где говорится о том, чем прежде служило то здание.
Лиза изумленно уставилась на Эра.
– А вы – настоящий детектив, если смогли найти эти сведения!
– Ничего особенного, – ответил Эр, – просто я умею читать между строк.
– Все верно. Бордель, похоронное бюро и книжная лавка. Вы об этом?
– Именно, – кивнул я, – вы знаете какие-нибудь подробности тех неприятных историй, которые случились с этими заведениями?
Взгляд Лизы переменился. Она уткнулась в крышку столика и перевела дыхание.
– Только по слухам… есть кое-что, о чем в газетах не напишут.
– Не могли бы вы с нами поделиться этим? – вежливо попросил я.
– Порой слухи бывают очень полезны, – отметил Эр, – особенно, если они прошли чрез года.
Лиза внимательно посмотрела сначала на Эра, а потом на меня. Она знала, что мы решили всерьез заняться этим делом.
– Если вы прочитали те газеты, значит, вам многое известно, и нет смысла пересказывать те жуткие истории. Но в статьях не упоминаются детали. Начнем с истории борделя. Нигде не встречается одна особенность внешности того загадочного убийцы проституток. Он был одноруким.
Мы с Эром переглянулись.
– Почему об этом не написали? Ведь так его быстрее бы нашли! – подметил Эр.
– Все дело в том, что вторую руку заменял металлический черный протез, который он тщательно скрывал под плащом, но глазастые проститутки борделя это заметили. Кроме того, девушки, которых он убил, не были изнасилованы на самом деле.
– Но весь город слышал их стоны! – вспомнил я историю Эра.
– Значит, Дмитрий, это были не стоны наслаждения, а боли.
Меня передернуло.
Тот убийца пришел именно убивать, а не получать удовольствие. Рвотный комок сильнее подступал к горлу, и я поспешил запить кофе.
– Что касается мальчика, который воскрес перед похоронами в том бюро, то он не умирал так, как это написано в заключении патологоанатомического вскрытия. Та семья очень богата, и у них хватило ума заплатить патологоанатомам, чтобы жуткая правда не вылезла наружу.
– А в чем правда? – наклонился к Лизе ближе Эр.
– Мать задушила сына подушкой, когда тот спал. Никакой внезапной остановки сердца не было. Когда мальчик воскрес, то отомстил своей матери за собственную смерть. На следующий день после воскрешения он перерезал ей горло во сне.
Теперь для меня все эти истории раскрылись в совершенно ином свете.
– А владелица книжной лавки очень длительное время наблюдалась у психиатров, – продолжила Лиза, – никто не мог поставить ей точный диагноз. Она бредила, говорила о немыслимых вещах, которые происходили с ней там… по ночам.
– «По ночам»? – переспросил я Лизу.
Женщина посмотрела мне прямо в глаза и твердо заявила:
– Вы помните, почему я отговаривала вас заниматься этим делом? Конечно, помните. Если не хотите оказаться в психушке, уйдите от дел. Бросьте это… бросьте, пока не поздно!
Но я не думал сдаваться. Особенно теперь.
Не сводя глаз с Лизы, я выпил немного кофе и ответил:
– Что бы вы мне ни говорили, боюсь, я не откажусь от своей цели. Я продолжу свое расследование.
Лиза лишь обреченно выдохнула.
– Знаете, что случилось с Аполлоном Аполлоновичем Соболем? Я его знала. И я прекрасно знала его, как человека высокой морали, нравственных принципов и здравого рассудка. Этот человек – самый адекватный из всех, кого я знала. Знаете, как он сошел с ума? Вот так!
И Лиза щелкнула пальцами.
– Все случилось после той ночи, которую он провел в кофейне. Поверьте, Дмитрий, ночь в этой истории играет огромное значение. Убийства в борделе случились ночью. Тело мальчика пролежало всю ночь в том бюро, пока не поднялось из гроба. Пожар в книжной лавке случился ночью. И Соболь сошел с ума после того, как провел ночь там…
