Илья Алексеевич Беляев
Трое из Скотланд-Ярда
– Я получал удовольствие, когда видел, что Уайтчепел поднимается с колен благодаря мне.
– Понимаю. Помню, как обрадовался, когда увидел первый патруль в Ист-Энде. С их появлением преступность прямо-таки рухнула. Ярд брал всех, допрашивал всех. Меня тоже стороной не обошли, но я не идиот, чтобы себя выдать. Так для чего ты здесь?
– Э, извините, сэр, это я привёл его к вам, – подал голос Уильям. – А сам он не хотел идти.
– Полицейской крысе слова не давали, – оскалился еврей. – Да, я знаю, что ты из Ярда.
– Всем получить дневную порцию хлеба! – раздался голос врача в коридоре.
Косминский тут же забился в угол, спрятавшись за стул.
– Уходите отсюда! – крикнул он.
– Пойдём, Уильям, – тоскливо произнёс Джонатан. – Оставим психа наедине со своими демонами.
– Ты такой же, как и я! – выкрикивал Потрошитель. – Когда-нибудь ты это поймёшь! То, что сделано, уже не изменить! Клеймо убийцы не скрыть благородными делами! Кровь на твоих руках! Ни вода, ни время не смоют её! Я сдохну убийцей, и ты тоже! Ты это я, моё продолжение, пора признать это!
Они покинули 27 палату. Крики Аарона всё ещё продолжались. Им навстречу шёл тот самый врач.
– Скажите, за что его заперли здесь? – поинтересовался у него полицейский.
– Да он сестру, вроде, пытался зарезать. А потом сошёл с ума. От этой… В общем, в диагнозе написано “чрезмерное самоудовлетворение”. Так что не советовал бы браться за дверную ручку в его палате.
– Уже поздно, – вытерев руки о пальто, произнёс Уильям.
– А ещё у него панический страх быть накормленным и искупанным. Чего только нет в головах у этих психов. А вы разве не будете забирать его в участок?
– Нет, нам нужно идти. Прощайте.
– Всего хорошего.
Джонатан не разговаривал целый день. Он был разбит. Ему предстояло очень многое обдумать.
16.
– Ну здравствуй, – протянул Артур, запирая дверь 27 палаты изнутри. – Когда мы виделись в последний раз?
– В 88-ом, – дрожащим голосом ответил Косминский.
– Правильно. Вот видишь, не такой уж ты и дурак, как говорят. А значит расскажешь мне, что я хочу.
– Прости, не помню твоего имени. Знаешь ли, не ты один пытал меня тогда. Я не сознаюсь и сейчас.
– Я Артур. И я могу обвинить каждого в этой клинике в том, что он Потрошитель, это только формальность. Все вы здесь – лишь расходный материал. Но я пришёл не для того, чтобы вспоминать былое. К тебе заходили двое. Я прав?
Потрошитель долго смотрел на него. Вспоминал, как Артур тренировал на нём жестокость и бесчеловечность. Сначала молодой полицейский не хотел делать больно еврею. Но под давлением со стороны Фредерика Абберлайна вошёл во вкус.
Косминский вновь ощутил боль в пальцах, суставах. Прошёлся языком по ямке – следу от выбитого полицией зуба. Тогда это казалось испытанием, через которое нужно пройти. Общее благо требовало общих жертв. Но сейчас он боялся. Боялся, что огромного роста усатый полицейский заберёт у него его жалкую жизнь. Тот Потрошитель, который в 88-ом совершил 5 жесточайших убийств, остался далеко в прошлом. Он не боялся увечий, потому что глубоко верил в своё дело. Верил, что оно принесёт пользу. А теперь он боялся. Словно собака, которую всю жизнь били железным прутом, а теперь она увидела тот самый прут на улице. Возможно никто и не будет избивать её, но она безвольно боится до оцепенения. Начинает сворачиваться, дабы защититься.
– Можешь меня не бояться, – успокоил его Артур. – Я пришёл не по рабочему вопросу, а по собственной инициативе. У меня, можно сказать, небольшой отпуск. Поэтому я не собираюсь бить тебя или что-то в этом роде. Я вот подумываю на пару дней съездить в Саутгемптон по делам. Теперь скажи, они были здесь?
– Да, – ответил Аарон. – Заходили сегодня утром.
– И о чём же вы говорили?
Косминский тревожно сглотнул. Раньше, он мог совершенно спокойно врать, уходить от обвинений. Но трезвый ум давно покинул его. Пусть он и считал себя здоровым, но это далеко не так. Аарон начал лишаться разума в далёком 88-ом. С годами всё только усложнялось. Панические атаки, галлюцинации, апатия, страх перед едой и купанием. Полное отсутствие женщин в жизни – не считая сестры – заставляло его развлекать себя самому. В итоге это окончательно свело его с ума. Изредка рассудок возвращался к нему, как, например, во время разговора с Джонатаном.
– Возможно, – неуверенно проговорил Аарон, – он мой сын.
Артур удивлённо наклонил голову.
– Чего?
– Мы говорили об этом. Я знал его мать, которую впоследствии убил Потрошитель. Мэри Джейн Келли.
– Ты сам себе могилу роешь. Получается, сынишка весь в отца. Нет, не делай такое лицо, будто не понимаешь, о чём я. Ты Джек-потрошитель, это очевидно. Я бы мог избить тебя до полусмерти, мог бы отомстить за убитых тобой женщин, но… ты слишком жалок. Жизнь и так наказала тебя, хуже я уже не сделаю. Кто-то говорит, что нужно уметь прощать, никогда не соглашался с этим мнением.
– Я и не просил прощения.
– Знаю. Просто хочу сказать, что судьба всё расставит на свои места.
17.
Саутгемптон не сильно отличался от Брайтона. Такой же морской город. Вот только его улицы были практически забиты рабочими, мечтающими о новой жизни. Ведь именно в Саутгемптоне начнётся плавание самого большого в мире корабля – “Титаника”. Уильям знал практически всё о нём: его строение, историю, даже членов экипажа. Он также знал, что билет на это чудо человеческой мысли, представленное огромным куском плавучего металла, стоит вовсе не человеческих денег. Третий класс, предназначенный для бедных рабочих, наверняка уже был забит под завязку. Второй и, тем более, первый класс Уильям потянуть не мог. Это означало, что ему придётся совершить путешествие на самом заурядном корабле.
– Подъезжаем к порту, – заверил полицейский.
“Титаника” всё ещё не было видно за огромными зданиями. Уильям волновался, пара мгновений отделяла его от лицезрения чуда техники. Вот из-за дома показалась труба. Потом ещё одна. Здания расступились. Это он. Самый большой корабль в мире. Настоящий плавучий городок. Четыре толстые трубы, выходившие из сердца “Титаника”, напоминали сигары. Совсем скоро эти сигары подожгут.
– Гораздо больше, чем я представлял! – восхитился Уильям.
Он непрерывно смотрел на приближающийся корабль. Пока парень не замечал, что в порту вообще нет других судов.
– Он прекрасен, – подытожил полицейский.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы поплыли на нём?
Уильям кивнул.
– И куда ты говоришь?
– В Нью-Йорк.
– Не к добру всё это. Какое пафосное название. “Титаник”. В древнегреческой мифологии титаны – злобные гиганты, низвергнутые в глубины Тартара – что-то наподобие ада.
– Я думал, ты не веришь в подобную чушь.
– Не верю. Но не хочется отправиться в Тартар вслед за ним.
– Не нагнетай. “Титаник” – самое надёжное, что вообще когда-либо было создано. Он имеет 15 отсеков, которые в случае чего могут закрыться, ещё он обшит закалённой сталью, а ещё…
– Избавь меня от погружения в мир технических характеристик этой посудины.
– Смотри, мы почти в порту.
– Если я не ошибаюсь, тут должны быть ещё корабли. В Брайтоне были, я видел их издалека.
– В самом деле. Нужно узнать, почему он один.
Прибыв в порт и выслушав восхищённые вздохи Уильяма, Джонатан слез с лошади. Полицейский последовал его примеру. Кони недовольно фыркнули.
– Оставим их прямо здесь, – сказал Келли, указывая на небольшой паб. – Думаю, констебль сможет отыскать их тут.
Уильям заметил вывеску “White Star Line”, так называлась компания, которой принадлежал “Титаник”. Они вошли в просторный богато украшенный зал. Слишком просторный и слишком богатый для Саутгемптона. На кассе сидел улыбчивый юноша, который беседовал с роскошно одетым мужчиной с усами.
– Прошу прощения, сэр, не могли бы вы рассказать, где же все корабли? – влез в их разговор Уильям.
– Что за нахал?! – крикнул роскошный мужчина. – Я и так сейчас зол, не подливайте масла в огонь.
– Сэр, повторю, я не могу угомонить шахтёров. Поймите, это не в моих силах. Даже не в силах моего начальства. При таких обстоятельствах мы вообще должны были отложить рейс, но компания потратилась, и всё состоится, – успокаивал его кассир, не теряя улыбку.
– Очень на это надеюсь. Помните, я могу купить не один ваш “Титаник”. Вот только он пока единственный в мире, – мужчина выдохнул.
– Вообще-то, не единственный. У нас также есть “Олимпик” – старший брат-близнец “Титаника”.
– Не важно. Прошу простить. Сами понимаете, мне очень важен этот рейс.
– Понимаю.
Усатый богач попрощался кивком, сверху вниз посмотрел на Уильяма и приветственно приподнял шляпу перед стоящим в стороне Джонатаном.
– Что вы хотели, молодой человек? – обратился кассир к полицейскому.
– Ах да. Где же остальные корабли?
– Это всё из-за забастовки шахтёров. Они не хотят работать за гроши. Уголь теперь не достать, и компании пришлось скупить его у остальных кораблей. 10 апреля поплывет только “Титаник”.
– А билеты ещё есть?
– Совсем чуть-чуть. Какой класс вас интересует?
Уильям замялся.
– Один билет в первый и один во второй класс, – подбежал Келли.
– Ваши документы, пожалуйста.
Оба вынули свои паспорта из внутреннего кармана пальто. Простые листки бумаги, на которых не было даже фотографии.
– Одну секунду.
Кассир спрятался за деревянной стойкой, было слышно, как он что-то пишет.
– Готово, за второй класс – 15, за первый – 110 фунтов стерлингов. К сожалению, ничего лучше предложить не могу, сами понимаете, почти все билеты проданы.
– Понимаем, – Джонатан протянул кассиру деньги.
– Хорошего плавания, мистер Кросби и мистер Осмонд, – кассир с огромной улыбкой протянул два билета.
– Ещё кое-что, – уже у самого выхода Келли вдруг обратился к кассиру, – где бы можно заночевать, дождаться отплытия?
– Прошу меня простить, для вас, сэр, у нас имеется гостиница недалеко от города. В день отплытия вас доставят на поезде. Но такое предложение действует только для пассажиров первого класса.
– А есть ли гостиницы в городе?
– Да, недалеко от порта можете снять недорогую комнату. Но боюсь, она вас разочарует. Вы ведь пассажир первого класса, не станете же вы снимать маленькую комнату, чтобы заночевать.
– Стану, спасибо, мистер.
Келли и Осмонд покинули роскошный зал. Уильям светился от счастья. Он буквально готов был прыгать и обнимать прохожих.
– За комнату платишь ты, – быстро проговорил Джонатан.
– Ну тогда будь добр спать с тараканами.
– Я и не такое терпел.
Уильям решил ближе осмотреть “Титаник”. А Джонатан снова погрузился в свои мысли. “Надеюсь, падение в Тартар – это лишь приступ моей паранойи” – думал он.
18.
Учитывая, что практически весь третий класс “Титаника” ночевал на улице, то комната, в которую заселились Джонатан и Уильям, не была такой уж мерзкой. Конечно, в углах их уже ждали тараканы, которые разбежались, стоило включить свет. Комната представляла из себя четыре стены, одна из которых имела дверь, а другая залепленное газетами окно. Две небольшие кровати занимали практически всё помещение. Они не стали тянуть и решили сразу лечь спать. Уильям всегда ложился в одежде, потому что хоть ему и было жарко, знал, что засни он как все нормальный люди, то завтра же будет полупростужен и зол на себя и на насморк.
Джонатан же вовсе забыл снять пальто, прежде, чем лечь.
– Тут, вроде, не так уж и холодно, – улыбнулся полицейский.
– Чего? А, точно. Пальто, – Келли встал, нехотя снял верхнюю одежду. – Видишь ли, оно очень дорого для меня. Во-первых, стоило оно баснословных денег, ведь шилось под заказ. Во-вторых, оно несёт очень важную функцию, – убийца продемонстрировал настоящую кольчугу в подкладке пальто. – Невероятно лёгкие металлические кольца не раз спасали мою спину от покушений.
– Странно. За решёткой ты рассказывал, как сильно хочешь умереть. А сейчас оказывается, что ты везде ходишь в чёртовой кольчуге! Я думал ты не боишься смерти.
– Смерти я в самом деле не страшусь. Просто я не могу отдать свою жизнь кому угодно. Джонатан Келли должен быть казнён, о нём должны узнать, в его дело должны поверить. А если меня пырнёт заточкой пьяница из Ист-Энда, то в такой смерти пользы никакой нет. К тому же всегда представлял свой конец великим, а сдохнуть в луже не очень величественно. Наверное, такой страх жалкой смерти перерос со временем в настоящую паранойю. Хотя жизни ради жизни я боюсь куда больше.
Джонатан решил наконец снять рубашку, предоставив свой торс на растерзание постельным клопам. Его тело было покрыто хоть и небольшими, но многочисленными шрамами и ожогами. Совсем рядом с позвоночником находился крупный рубец, по всей видимости он был оставлен ножом. Оно и неудивительно: покушения пережил практически каждый первый житель Уайтчепела. А Джонатан ко всему прочему был ещё и чертовски богат. Значит его ненавидели во много раз больше. Наверняка среди шрамов были и следы тяжёлого детства. Если оно, конечно, у него было.
– Хватит пялиться, – развернулся Келли.
Уильям взял журнал с прикроватного столика. “Титаник отплывает завтра!” – кричала надпись. Полицейский не стал читать, всё, что можно знать о корабле, он уже знал. Тут ему вспомнился Джеймс и то, что он уже расстрелян. Им так и не удалось найти общий язык. Уильям уважал его, несмотря ни на что. Это был человек со своим мнением, человек, который верил в справедливость и честь, не просто верил, а делал что-то для их существования. Разве мог Уильям судить его за то, что он хотел лучшего для тех, с кем рос, для тех, кого считал друзьями и соседями? Конечно нет. Он не мог судить и Джонатана. В жизни не существует плохих и хороших поступков. Мир не устроен так просто, всегда благо для одного оборачивается горем для другого.
– Чего задумался? – поинтересовался Келли.
– Джеймса больше нет. Тебе, вроде как, тоже должно быть жаль.
– Почему это его больше нет?
– Его расстреляли.
– Кто тебе это сказал? Артур? – убийца рассмеялся. – Как же ты не поймёшь, этому кретину нельзя верить. Он бы не поступил так с Джеймсом.
– Почему?
– Ах, ты же не знаешь! Стой, сначала я должен спросить, почему старший сын Артура переехал?
– Насколько я помню, инспектор был слишком навязчив, и Гарри уехал. Он хотел сам всего добиться.
Джонатан вновь рассмеялся, прыгнув на соседнюю кровать.
– Всё гораздо проще. Он спился.
– Артур?
– Ага. Он начал жестоко напиваться после смерти жены. Сынок не стал этого терпеть и свалил. А когда его тоже убили, Артур решил застрелиться тем самым револьвером, которым хотел пришить и тебя. Вот только в последнюю минуту в его кабинет вошёл один человек, который работал в архиве. Он поговорил с Несбитом. Тот многое переосмыслил, а того человека сделал своим секретарём…
– Джеймс спас ему жизнь?
– Именно. Каким бы паршивцем не был Артур, он не станет так поступать с Джеймсом.
– Надеюсь ты прав. В таком случае, вот, почитай, – Уильям бросил ему на кровать журнал о “Титанике”.
– Возможно, действительно стоит.
– Читай. Завтра важный день, и ты должен знать, на чём отправишься в Тартар.
Глава 5. Титаник.
1.
Город гудел. Крики, вспышки фотоаппаратов, ржание лошадей и сигналы автомобилей. Событие поистине мирового масштаба должно произойти совсем скоро. Уильяму и Джонатану удалось пробиться через толпу к билетному контролю. Людей было так много, что нельзя в достаточной степени рассмотреть хоть одного из них, к тому же обзор перекрывали огромные поля шляп богатых дам. Уильям суетился, он всё время проверял, на месте ли билет, а Джонатан пытался выглядеть как можно более презентабельно. Вдруг, в глубине толпы он заметил очень высокого человека. “Знакомое лицо” – подумал Келли. Пара секунд и он узнал его. Убийца ткнул Уильяма локтем.
– Смотри.
– Да куда?
– Вон на того огромного человека-маяка.
– Да это же…
– Артур. Вот только что он, чёрт побери, тут делает? Он просто не мог выйти на наш след. Разве что Билл рассказал.
– А где же тогда полицейские? Компания Артура заняла бы половину порта.
– Верно, он здесь один. И выглядит отнюдь не агрессивно, – Джонатан прищурился.
– Не смотри на него. Он стоит в толпе, хорошо, что не среди пассажиров. Это значит, когда мы поднимемся на борт, то будем спасены от Скотланд-Ярда. Очередь двигается, не отставай.
Очередь, хоть и медленно, но действительно двигалась. Огромные дамские шляпы вовсе загородили обзор. Артур же постоянно крутился и был каким-то потерянным. Он явно кого-то искал. Наконец, пришёл черёд беглецов от полиции предъявлять билеты. Всё прошло гладко, крайне быстро, гораздо быстрее, чем у остальных пассажиров, что Джонатан никак не мог объяснить. Резкий прилив кислорода, вызванный уменьшением людей поблизости, вскружил Осмонду и Келли головы. Они даже не сразу поняли, что уже на борту. Теперь пассажиров можно рассмотреть поподробнее: все мужчины в пальто элитных производителей, женщины – в платьях. Уильям никогда не видел подобных людей. В Брайтоне все были простыми и открытыми. А здесь за каждым могло скрываться такое, о чем побоялся бы подумать даже Джонатан. Все они искусственно созданы в условиях, о которых молодой полицейский даже не подозревал. Так называемые сливки общества. Большинство из них были богаты от рождения. Они не знали настоящего горя, настоящей дружбы и любви. Всё в их жизни было игрушечным, да и к окружающим они относились как к игрушкам. Они так наигранно улыбались друг другу, изображая из себя интеллигенцию. Даже дамы, улыбаясь своим ухажёрам, были совершенно не искренни. Их платья, уходившие в самый пол, в большинстве своём украшены перьями экзотических птиц. Они активно демонстрировали эти перья, неестественно выставляя грудь вперёд. Каждый мужчина пытался показать остальным, что именно он здесь самый влиятельный, богатый и уважаемый. Большинство, судя по всему, пыталось донести это до остальных путём раскуривания сигар, мол чем толще сигара – тем выше положение её владельца.
Уильям обернулся, чтобы убедиться, что с другой стороны ситуация ничем не лучше. Вот только она была совершенно иной: карма корабля отделялась толстенной стальной решёткой, которая отделяла “людей” от “скота”. Пока этот портал в мир рабочих открыт, можно лицезреть ужасное положение бедолаг из третьего класса. Они были ужасно грязными, и каждый из них, в отличии от “людей”, пытался обособиться от остальных. К слову, деление началось с самого начала: пассажиров третьего класса запускали на корабль отдельно от остальных, причём они должны были пройти обязательную медицинскую проверку, которая отсекла много людей. Уильям заметил среди них женщину, у которой, по всей видимости, уже что-то украли. Она неистово бегала и расспрашивала всех о пропаже. Только от неё постоянно отворачивались.
– Корабль крайностей, – сказал полицейский. – Одни богачи, хозяева мира, другие – жертвы, пытающиеся жить в этом же мире, не мешая хозяевам. А кто же тогда мы?
– Мы можем отнести себя к первым. Ведь билеты это позволяют. Главное: влиться в коллектив этих самых хозяев. Как хочешь, а я поспешу присоединиться к ним. Идём.
Им навстречу двигались многочисленные леди и джентльмены. Джонатан улыбался каждому проходящему рядом пассажиру, в надежде завести выгодное знакомство. Обычно ему улыбались в ответ, но это ничего не значило.
– Смотри, – Уильям показал на усатого мужчину. – Он ругался с кассиром, когда мы покупали билеты. Возможно стоит с ним поговорить?
Джонатан молча направился к нему. Мужчина был в окружении таких же господинов, как и он сам. Его лицо пыталось выражать эмоции, чтобы соответствовать дружеской обстановке, но не могло.
– Ах, я помню вас, – мужчина увидел их и оторвался от своей компании. – Кажется наше первое знакомство не задалось. Прошу прощения. Я полковник Арчибальд Грейси четвёртый.
– Я Уильям Осмонд… первый.
– Джонатан Кросби… единственный.
– Приятно познакомиться, господа. Вы уже успели побывать в местном ресторане? Нет? Крайне интересное место, рекомендую заглянуть туда как можно скорее. А сейчас прошу ещё раз меня простить, но мне нужно вернуться к товарищам. Мы с вами ещё обязательно побеседуем. Удачного плавания.
– Вам тоже.
Полковник отошёл.
– Вот видишь: не так уж и сложно найти тут с кем-то общий язык. Вы, богачи, всегда легко сходитесь друг с другом.
– Поверь, они во много-много раз богаче меня. Такие состояния мне даже и не снились. Знаешь, давай лучше разместимся в своих каютах. А уж потом посмотрим, что делать.
– Тогда встретимся здесь же, когда корабль будет отплывать.
– Договорились.
Они разошлись, спустились по лестницам в поисках кают. Найти их было проблематично, ведь дверей более чем много. Спустя некоторое время каждый из них уже располагался в апартаментах. Но прежде чем попасть в них, они отметили потрясающее убранство лестниц, коридоров и открытых комнат. Всё было сделано очень богато и со вкусом. Сплошное дерево и мрамор. Белые стены, потолок, пол с полосами красных ковровых дорожек. В коридорах очень светло, буквально через каждый метр торчали лампы, выполненные в виде подсвечников. Обычно корабли внутри – это такие же обшитые сталью машины, как и снаружи. Но “Титаник” не разделял это правило. Если не знать, что ты в корабле, то можно подумать, что попал в какой-нибудь дворец или резиденцию. Всюду резные фигуры, винтовые лестницы, дорогая мебель и роскошные растения.
Каюта Джонатана, казалось, была высечена в цельном куске дерева, она наполнена красными оттенками. На полу лежал красно-белый ковер, на стенах светились лампы и висели картины, кресла и диван располагались у камина. Да-да, камин с дровами, тут, на корабле. Настоящее чудо. Комната Уильяма куда проще: не имела в себе излишеств, но смотрелась достойно. Каюта была кипельно белой. Пара кроватей, кресел, диванов и столиков. Она явно рассчитана на двоих. Через несколько минут в двери появился мужчина лет сорока. Он выглядел робким и растерянным.
– Добрый день, – заговорил он. – Вы тоже…
– Да, я плыву с вами. Как ваше имя?
– Томас Байлз. Я священник.
– Уильям Осмонд. Я бывший полицейский. Зачем вы плывёте в Нью-Йорк, сэр?
– Я буду нести службу на свадьбе своего брата, вашего тёзки. А вы?
– Я хочу… Скрыться от прошлого.
– От него не скроешься. Ведь как говорил…
– Прошу, избавьте меня от ваших святых цитат. Хорошо, что бо́льшую часть плавания я буду гулять по палубам вместе со своим другом.
– И где же ваш друг?
– Он пассажир первого класса.
– Не такой уж он и друг, раз оставил вас.
– Вы понятия не имеете, о чём говорите. Скоро отплытие, значит мне пора.
– Да хранит вас Бог, мистер Осмонд.
2.
– Не повезло мне с соседом, – бросил Уильям при встрече с Джонатаном.
– А вот я живу один. Каюта меньше, чем у остальных, но зато я в гордом одиночестве. С кем тебя поселили?
– Со священником.
– Для тебя это проблема? Обычно это достойные люди, можно многому научиться у них.
– Просто я не верю в этот бред. Ничего этого нет, судьбы нет. Человек сам властен над своим будущем.
– Твоё дело, – Джонатан скривился.
– Да ты веришь во всё это! Уж не думал, я полагал, ты человек, который всему может найти объяснение. А ты, оказывается, простачок.
– Это не твоё дело. К тому же я верю не в ту концепцию религии, которую нам преподносят в церкви. Но тебя это не касается, – Келли посмотрел на часы. – Отплытие через пару минут.
По прошествии некоторого времени раздался громкий гудок.
– Поздравляю с началом новой жизни, – Уильям положил руку на плечо убийцы.
Корабль загудел, зашевелился. Сотни людей побежали на палубы, чтобы помахать рукой собравшимся в порту. К слову, порт Саутгемптона был уже не так пуст, как вчера. Откуда-то взялись два парохода “Оушеник” и “Нью-Йорк”, а также куча мелких буксиров. Это они начали тянуть “Титаник”, только после этого он смог продолжить движение самостоятельно. Уильям и Джонатан не стали подходить к борту, в этом не было необходимости.
– И всё же кое-что мне не нравится, – негодовал полицейский.
– Что не так?
– Они не разбили бутылку с шампанским о борт, когда спустили корабль на воду год назад.
– Ты отрицаешь религию, но при это веришь в матросские стереотипы? Умно.
– Это не стереотип, а традиция. Я видел не одну сотню судов, выходивших из порта Брайтона, и о каждый корабль, идущий в первое плавание, разбивали бутылку.
– “Титаник” – чудо человеческой мысли, как ты говорил, он не нуждается в исполнении подобных обрядов.
– Надеюсь, ты прав.
Толпа глушила все звуки, которыми был насыщен порт. Однако она не смогла заглушить звук лопающихся стальных тросов, которые держали пароход “Нью-Йорк”. Огромный корабль стал приближался к “Титанику”, радостные вопли толпы переросли в крики паники. Буксиры тут же поспешили поймать “Нью-Йорк”. Чудо человеческой мысли, закованное в металл, способное покорить мир и показать океану, что теперь человек властен над ним, стояло на пороге поражения обычной глупости и отсутствию предусмотрительности. Маленькие буксиры по очереди закидывали тросы на палубу парохода. Всё скрипело, трещало, а корабль всё приближался. Маленьким портовым помощникам всё же удалось остановить неминуемую гибель “Титаника” всего в паре дюймов от борта. Крики паники вновь превратились в радостное ликование. Все аплодировали. Никто даже не задумался: что же это было? стоит ли этого опасаться? Нет, все были в восторге. Словно это была часть шоу, запланированное представление. Но это не так. Всё случившееся – ошибка, неточность, упущение. Вина за это целиком и полностью лежит на людях, которые руководят процессом. А может это знак свыше? “Титаник” плыл именно в Нью-Йорк, а сейчас корабль с таким же названием чуть не отправил его на дно в самом начале пути. Возможно, если бы пароходы столкнулись сейчас, то можно было бы избежать ужасных событий, которые произойдут в скором будущем. Так или иначе, никто не придал случившемуся значения. Кроме Уильяма. Он исподлобья посмотрел на Джонатана.
– Матросские стереотипы, говоришь?
3.
День тянулся крайне медленно. Джонатан подозревал, что плавание есть процесс скучный и неторопливый, но не настолько же. На корабле хватало светских увеселений: можно было вкусно поесть, потанцевать, искупаться в бассейне, почитать книгу в библиотеке, отправить телеграмму на сушу и даже позаниматься в тренажёрном зале. Всё это совершенно не интересовало убийцу, тем более, что его не привыкший к качке организм так и норовил избавиться от того небольшого объема пищи, имевшегося в желудке. Хоть Джонатан и не поддавался, с каждым приступом держаться становилось всё труднее. Уильям же решил сполна насладиться всем имеющимся на корабле. Сложно было представить, где он находится именно в этот момент. Что касается маршрута: путь лежал в Шербур, что во Франции, где одни господа должны были сойти, а другие подняться на борт. Далее в Квинстаун, Ирландия.
Во время одного из рвотных порывов Джонатан по своему обыкновению подошёл к краю палубы, чтобы в случае поражения не быть высмеянным всеми пассажирами. В этот раз к нему пристроился мужчина с седой бородой. Он похлопал Келли по спине и дружелюбно произнёс:
– Плавание началось совсем недавно, а вы, я смотрю, уже сполна оценили здешнюю кухню.
– Это не из-за кухни. И не нужно тут стоять. Уходите, – борясь с кашлем проговорил Джонатан.
– Вы же понимаете, что я не уйду. Я лишь подожду, когда съеденная вами еда одержит верх, тогда вы, так сказать “протрезвеете”, и мы сможем спокойно побеседовать.
В ответ он услышал отвратительный звук, после которого послышался тихий плеск воды за бортом.
Келли вздохнул.
– Вот теперь, здравствуйте, – внушительные усы и борода мужчины зашевелились, они прятали под собой улыбку.
– Я не желаю с вами разговаривать, – отрезал Джонатан.
– Знаю. Но тем не менее, я бы хотел спросить, что такой, как вы, делает на “Титанике”?
– Что вы имеете ввиду?
Мужчина с густыми бровями и большим мягким носом вновь улыбнулся.
– Вы меня прекрасно поняли. Третий класс бежит из Англии. За работой, за мнимым счастьем, не важно. Вы ведь явно не из них. Второй класс я бы тоже не рассматривал, такое пальто просто не может иметь человек среднего класса. Кстати, не жарковато ли для такой погоды? Остаётся первый класс. Вот только я лично знаком или хотя бы слышал о каждом его представителе. Кто же вы?
– Я предприниматель. Из Лондона. У меня свой металлургический завод в Уайтчепеле, – немного остыв, пояснил Келли.
– Странно, я думал, что в Уайтчепеле живут только, прошу прощения, проститутки и бандиты. Которые, к слову, весьма довольны соседством друг с другом.
– До недавнего времени так и было. Все изменилось… дважды.
– Не понимаю.
– Люди могут меняться, сэр, хоть и делают это с большим трудом. Жители Уайтчепела смогли измениться, не без помощи, конечно. Им хватило сил изгнать, как вы сказали, проституток и бандитов. Теперь это хороший район.
– Сильно сомневаюсь. Я не знаю вашего имени.
– Джонатан Кросби.
– Уильям Томас Стед, к вашим услугам.
– Ещё один Уильям…
– Прошу прощения?
Убийца посмотрел на горизонт. Уже виднелась суша, виднелась Франция.
– Чем вы занимаетесь, мистер Стед? Я уверен, что слышал ваше имя ранее.
– Я журналист. По просьбе президента США я должен принять участие в мирном конгрессе, но думаю, это не очень интересно директору металлургического завода, – улыбнулся Стед. – Расскажите лучше, что же вас вынудило сесть на корабль.
– Как не странно, ваш тёзка, – Джонатан тоже улыбнулся. – А если серьёзно, я плыву от проблем. Плыву за новой жизнью, хоть и не верю, что такая наступит. Многое в моей нынешней жизни необходимо поменять, навсегда изменить. Но я достаточно плохих вещей совершил. Ни вода, ни время не смогут исправить мои поступки.
– Скорее всего я не прав, – немного подождав, заговорил Стед, – но не из-за дамы ли сердца вы так критично относитесь к своим поступкам?
– Уверяю вас, в любовь я не верю. Любовь придумали ювелиры, чтобы побольше зарабатывать. Все эти чувства, они не могут вести человека в будущее. Они лишь стопорят его на чём-то конкретном, к тому же нематериальном.
– Я уже знаком с одним пассажиром, который тоже не верит в любовь. Мой, как вы выразились, тёзка.
Джонатан немного удивился. Совсем чуть-чуть.
– Уже успели познакомиться с ним? Предупреждаю, он бывает надоедлив, но человек хороший. Верит в справедливость, как мне кажется.
– Вынужден с вами не согласиться по поводу отсутствия любви, – Стед выдержал паузу перед тем, как начать говорить. – Взгляните на ту парочку, вальяжно лежащую в шезлонгах, – журналист указал на людей в возрасте, мужчину с седой бородой, чуть менее длинной, чем у самого Стеда, и женщину, явно довольную всем происходящим вокруг. – Это супруги Исидор и Ида Штраус. Они в браке уже больше сорока лет. Если любовь и существует, то это её ярчайший пример.
