Галина Тевкин
Время духов. Часть II
– Вы отправили снимок своему роботу?
– Да. Почему вас это удивляет?
– Ваш робот будет подбирать фильтры и «выводить» изображение?
– Конечно.
– Конечно? Роботы не занимаются подобными работами. У них нет таких возможностей.
– Ваши ОбРы – да, они не могут. Но у меня совсем другой робот.
– Что значит другой?!
– Не знаю, почему объясняю вам это – но вы не думали, как я выжила одна на Коло? Никогда не задумывались, Следопыт, каково это?
– Не собираюсь просить прощения – но об этом я как-то уж не думал.
Что за человек! Откуда столько неприятия… Но среагировать колкостью Айрис не успела – пришел ответ от Хлопотуньи. Обработанные определенным образом, четко читались знаки, идентичные «огненной надписи».
– Посмотрите. Что-то напоминает?
Эйку хватило мимолетного взгляда.
– Да, это наши буквы! Прекрасно. И что дальше?
– Дальше, – Айрис прочла сообщение Хлопотуньи. – «Анализ показал, что знаки идентичны с Огненным посланием. Возможность дешифровки текста семьдесят пять процентов».
– Ваш робот успел провести сравнительный анализ?
– Я уже объяснила – вы не должны удивляться.
– Попробую. О каких семидесяти пяти процентах идет речь?
– Для полного надежного анализа, дешифровки и понимания текста не хватает «элементов». Если нам посчастливится найти еще хоть что-то.
– Да, конечно. Понятно. Тот же набор знаков! Ошибки быть не может?
Айрис отрицательно покачала головой.
– Могу поручиться. Это на что-то влияет? Как-то меняет…
– Вы видите эту равнину, – Эйк указал на уходящую за горизонт холмистую местность за озером. – Мы с Маркесом были примерно в таком, нет, в очень похожем месте. И конечно – эти знаки. Мы будем выставлять дозоры.
Он боится повторения нападений. Но ничто не указывает на присутствие здесь еще кого-то. Хлопотунья бы «почувствовала».
– Но здесь кроме нас никого нет. – Поднялась вслед за Эйком Айрис.
– Вы не можете этого утверждать. Поверьте Следопыту.
У вас завышенная самооценка, хотела ответить Айрис. Но не скажет же она человеку, что доверяет своей ВИСМРе больше, чем ему!!! Нет, повторить «опыт» с Кэрол она не готова.
– В чем дело, Малышка? – Они остались на берегу вдвоем с Хлопотуньей. – Показатели немного прыгают. Ты устала, расстроена?
– Очень сложно с людьми, Хлопотунья.
– Это ты говоришь мне! Я всю жизнь с тобой мучаюсь.
– Спасибо. Ты хочешь подбодрить меня. Но какие тут шутки.
– Жалеешь, что вошла в экспедицию?
– Нее, это нет. Мне нравится. Это место очень нравится. Но пойдем. Темнеет. Начнут «воспитывать».
Когда Айрис подошла к столу, уставленному всевозможными блюдами, – Ван Гутен явно ориентировался на свой аппетит – все что-то возбужденно обсуждали. Но нет, прислушалась Айрис, не известие о «знаках», которое, как она полагала, на сегодняшний день было главным в их жизни, – горячо обсуждался результат анализа воды в озере!
– Представляете, мэм, – обернулся к ней Кирк, – ее можно пить! Фрэнк говорит, что вода лучше нашей дистиллированной, витаминизированной и еще какой-то!
– Замечательно, – обрадовалась Айрис. – Значит, в ней можно купаться.
– Можно. Но не сейчас. Завтра, мисс, все завтра!
У Маркеса здорово получалось изображать своего друга – Следопыта. Все, включая самого Эйка, рассмеялись.
– Маркес прав. Ночью надо спать. А чтобы никому ни пришло в голову нарушить запрет – выставим Дозор.
– У…
– Зачем!
– С чего вдруг?
– Жили, жили…
– Некоторым эта идея не понравится, скажу сразу, – Ван Гутен не дал Эйку ответить, – поэтому беру «Собачью» вахту себе. А с утра установим и дозоры.
– Фью… И чего, – начал было Кирк.
– Все вопросы завтра. А кто больше всех интересуется – тому «Вторую детскую»!
Кирк поднялся, поправил пояс, портупею, натянул до ушей кепку-фонарь.
– Приятных всем снов!
Неуловимое движение – и будто растворился в наползающей темноте.
– «Диана» на сегодня будет у тебя, Маркес. А там посмотрим. Всем спокойной ночи.
Почему Эйк не счел возможным рассказать остальным о находке Маркеса? Решил контролировать ситуацию. Знает ли Маркес о том, что он зафиксировал? Скорее всего, нет. Или догадывается? Если так, и молчит – Следопыт умеет «держать» свою команду. А как они будят друг друга для вахт? И названия какие интересные. Надо будет завтра попросить Хлопотунью собрать материал о вахтах. Но завтра – да, да – завтра Эйк обещал, можно будет зайти в воду! Как это будет? Какая она – вода? Что чувствуешь, когда ты внутри? Тот опыт, в том озере – не в счет. Она была слишком измучена дорогой, занята переживаниями – окунулась, чтобы смыть усталость. И все. А это чарующее своим видом, ароматом воды озеро… Предвкушение чего-то необыкновенно, невозможно чудесного сделало сон Айрис легким и спокойным. Она не слышала, да и не могла услышать – только чуткая Хлопотунья зафиксировала это – как мимо несколько раз прошел дозором Кирк. У него была самая легкая – не зря ее называли Детской – вахта. Потом Эйк скользящей тенью каждые полчаса появлялся возле спального мешка Айрис. Этот… не отдыхает, отметила Хлопотунья. И наконец, мрачный, почти не выспавшийся, Маркес. Ему, впрочем, и не пришлось долго оставаться в одиночестве – один за другим проснулись «ранние птички» – Фрэнк и Ван Гутен. Вслед за ними, сразу ярко, четко осознав, где она, проснулась и Айрис. Лилово-розовое, поднимающееся к темному изумруду небо на восходе, его колеблющийся свет не давали очертаниям и краскам «устояться». Все вокруг было чуть размыто… И таинственно волшебно. Очень тихо, нежно, почти не колеблясь, дышало темное – у него еще не было цвета – озеро. Айрис оглянулась. Фрэнк и Ван Гутен боксируют, разминая мышцы. Остальных не видно. Должно быть, спят. Вспомнила Айрис о ночных вахтах – дозорах. Она еще раз посмотрела на занятых друг другом Фрэнка и Ван Гутена. Ничего не случится. Они не заметят. Ее неудержимо тянуло к озеру. В воду. Конечно, она видела – и не раз – и озера, и моря, и бассейны. Видела и купающихся, плавающих в них людей. Все – на голограммах, в фильмах… а сама… Душ в ее резиденции, а потом в доме Борна в Поселке, вызвавший в ней бурю восторга после «сухого» душа и влажных салфеток на Коло. Осторожно, пробуя пальцами босых ног воду и фиксируя каждый шаг, Айрис вошла в озеро. Вода доходила до щиколоток, потом до колен, потом до бедер… Очень мягкая и шелковистая – Айрис чувствовала ее как… вторую кожу… И она зашла в озеро по грудь… Раскинула руки… И легла на спину, безбоязненно вверив себя колышущейся глади. Далекое небо над ней светлело, меняя цвет, отступали, растворяясь в нем, последние звезды. Золотые стрелы – лучи вот-вот готового выпрыгнуть солнца – нанизывали на себя не успевшие сбежать облака. И вдруг рядом, как по команде запели, зачирикали, затрещали, зазвенели птицы. От неожиданности Айрис «потеряла равновесие», перевернулась, ушла под воду. Еле-еле, быстро сообразив и не растеряв присутствие духа, нащупала податливое мягкое дно. Вода доходила до подбородка. Можно идти к берегу. Айрис шла на свет своего же, поднятого Хлопотуньей, фонаря. Надо быстрее дойти до берега, одеться. Нехорошо, если меня заметят. Думая только о том, как бы ни привлечь внимание разговаривающих вдалеке – но не так далеко, как хотелось бы ей – мужчин, Айрис быстро, помогая себе руками, вышла из озера. Особенно тщательно высушив полотенцем волосы – они могли ее выдать, – оделась.
– Доброе утро. – Айрис подошла к мужчинам.
– И вам. И вам, мэм. Добра, – на разные голоса приветствовали ее все. Нет, среди разговаривающих, помогающих Фрэнку накрыть завтрак не было Эйка. – Все готово. Ждем Кэпа.
Фрэнк оглядел стол и подошел к Айрис.
– Как спалось, Айрис?
– Спасибо. Очень хорошо. Никогда еще не чувствовала себя так… трудно объяснить. Легко.
– Да, верно. И все парни говорят, что здесь как-то по-другому, что ли…
– Привет честной компании, – подошел – возник ниоткуда Эйк. – Говорят, все хорошо спали. Радует. Тогда завтракаем и в дорогу.
– Эйк, а купаться?! Ты же говорил, – Кирк, «штатный» жалобщик и выразитель всеобщего недовольства, не смог и сейчас промолчать.
– Купаться? Это к Фрэнку. Что он скажет. Чем порадуешь, парень?
Все оторвались от тарелок, ложек, вилок, обернулись к Фрэнку.
– Вода прекрасная. Без примесей и осадка, баланс солей, минералов. Я же уже докладывал! Можно разливать по бутылям и продавать.
– Ну что ж, все желающие – на озеро!
Айрис поднялась было вместе со всеми, но… остановилась. Ранним утром, одна, она купалась совершенно голой. Даже не подумав о своей наготе. Она могла бы и сейчас… но как отреагируют на это ее спутники. Скорее всего… Айрис лихорадочно перебирала в памяти картинки пляжей, бассейнов. Да, не принято купаться в общественных местах без купальника. Вот мужчины – вот раздеваются на ходу, по дороге к озеру Кирк, Фрэнк, Маркес – остались в одних трусах. И прекрасно! А что, если и ей… Подойдя к берегу, Айрис начала раздеваться. Трусики, конечно, были слишком кокетливые – школа Эммануэль. Она всегда говорила, что белье должно быть «роскошным». Но других у нее нет!
Айрис начала снимать майку, но поймала на себе взгляды идущих к озеру Ван Гутена и Эйка. Что ж, она вполне может окунуться и в ней.
– Вы умеете плавать, мэм? – подойдя к ней, галантно осведомился Ван Гутен.
– Плавать? Нет, к сожалению.
– Тогда будьте осторожны. Держитесь поближе к берегу.
Опередивший их Эйк уже плыл по направлению к резвящимся в воде рейнджерам.
– Ну, Эйк как рыба, – проследил за взглядом Айрис Ван Гутен. – Я-то не очень. Да и не люблю это дело. Так что поплещусь. Если что – не стесняйтесь, зовите.
Еще раз поблагодарив Ван Гутена, Айрис решила все-таки держаться подальше от него и, отойдя в сторону, вошла в озеро. То же озеро, та же вода, то же небо, берега, но… Впечатление совершенно другое. Исчезла волнующая составляющая неизведанности, волшебство тайны. Не было, не получилось той, почти интимной «близости» с водой, как на рассвете. Не желая портить воспоминания, чуть поплескавшись, как сказал Ван Гутен, Айрис вышла из озера. В присутствии других – как мальчишки радующихся воде мужчин – все было совсем по-другому! С сожалением подумала, что придется менять насквозь промокшее белье и майку. Спрятавшись за Хлопотуньей, поднявшей развернутый спальный мешок, Айрис переоделась. И, как оказалось, вовремя. Эйк выгнал всех из воды.
– Одевайтесь! И вперед. В штабе одобрили наш план.
– Да как они там могут что-то не одобрить!!! – на этот раз возмутился Ван Гутен. – На месте всегда виднее.
– Ты зря так думаешь, братишка. – Фрэнк умудрился переодеться первым и теперь раскладывал мокрые трусы на крышке своего «ящика». – В штабе больше данных. И возможности анализа. Конечно, у нас должна быть и своя голова на плечах. Но отбрасывать их рекомендации неразумно.
– Прекрасно.
Эйк оглядел уже успевших переодеться путешественников.
– Если все готовы – выступаем.
Они вновь, как и по дороге к озеру, шли Трилистником. Но сейчас шли против течения реки, удаляясь от озера. И не очень высокое, почти бьющее в глаза, осеннее солнце мешало Айрис любоваться восхитительными видами прыгающей по огромным валунам, становящейся все более «активной» реки. По эту сторону потока расстояние между скалами и руслом было небольшое. И идущие по левому флангу Маркес и Кирк кое-где шли по самой кромке берега. А Фрэнк и Ван Гутен по очереди оставляли свои «точки» в Трилистнике и «снимали» участок скалы. Теперь Айрис могла увидеть, как это делается, благо и расстояния между рекой и скалами с этой стороны почти не было. И сам берег, и замыкающие его, почти лишенные растительности известняковые горы казались, да и были – что подтвердил Айрис потом Фрэнк, – гораздо ниже скал на противоположной стороне реки. Но, как бы то ни было, ущелье постепенно сужалось. И почти к вечеру они подошли к его самому узкому месту. Чуть более двухсот ярдов отделяло их от противоположного берега с нависшей над ним огромным «козырьком» скалой. Идти дальше, на ночь глядя, смысла не имело. Возвращаться уже известной дорогой к озеру? Переправиться на противоположный берег, а там – до стоянки рукой подать. Пульсирующая на карте фиолетовая точка подтверждала это. Или заночевать здесь? Все три варианта были исполнимы. И у каждого имелись как свои преимущества, так и недостатки. «Идти обратно в сумерках, а доберутся они до озера к ночи», по мнению Ван Гутена, было не совсем разумно. Он, извинившись потом перед Айрис, употребил несколько другое слово.
– Переправляться на противоположный берег – мы не знаем глубин и скорости течения, – обосновал свои возражения Фрэнк.
– И навести канатную переправу до темноты не успеем, – поддержал Кирк.
– Как ни крути – придется остаться здесь, – подытожил Маркес. – Вопрос лишь в месте для ночлега. – Что скажет уважаемая мисс?
Эйк давно уже нет-нет да поглядывал на поглощенную чем-то на экране своего браслета Айрис.
– Здесь должны быть пещеры. Посмотрите сами. Фрэнк и Ван Гутен «снимали» фрагменты скал на уровне своего роста. Но если приглядеться внимательно… Сдвиньте изображения как можно выше…
– Что-то есть!
Ван Гутен прошел назад.
– Эй, Кирк, братишка, – не прошло и минуты, раздался его зычный, в предвечерней тишине показавшийся оглушительным голос.
Не только Кирк, все подошли к разглядывающему что-то в свете своей кепки-фонаря Ван Гутену. На высоте его вытянутой руки, в гладкой проплешине скалы зияло отверстие. Не просто выветренное ветрами углубление – настоящее, большое, неправильной формы, с отполированными временем краями, отверстие.
– Рискнем? – повернулся Ван Гутен к Эйку.
«Были бы мы здесь без тебя, – обменялись красноречивыми взглядами Кирк и Ван Гутен, – давно бы забрались вовнутрь».
– Давайте.
Эйк отлично понимал: этих будет трудно остановить. Ван Гутен подошел к скале и, опершись о нее спиной, поднял руки. Кирк – о, они проделывали это не раз – ловко взобрался на плечи своему партнеру и, ухватившись за края отверстия, – Ван Гутен помог ему, чуть подтолкнув, – перевалился вовнутрь. Шум удара, тишина и мгновенно появился свет.
– Эй, все в порядке.
Повернув кепку-фонарь так, что свет падал назад, освещая невидимое им пространство, торс Кирка черным силуэтом показался над краем отверстия.
– Здесь грязновато. Но полно места. Поднимайтесь.
– Вперед!
По команде Эйка один за другим поднялись Фрэнк и Маркес. Затем им передали оказавшегося довольно тяжелым робота Айрис. Сама Айрис довольно ловко, хоть и делала это впервые в жизни, взобралась на плечи подхихикивающего, будто она его щекотала, Ван Гутена, и парни втащили ее в пещеру. Сразу же вслед за ней появился перевалившийся через край отверстия Эйк. И последним, спустив ему веревку, подняли Ван Гутена. Теперь можно было и осмотреться. Пещера оказалась довольно большим, низким помещением. Самому высокому из них, Маркесу, приходилось сутулиться, а в глубине пещеры – так и наклонять голову. Стены, потолок, усыпанный птичьими перьями, высохшим пометом и ветками пол – нигде не было и следа деятельности человека. Скорее всего, вода, подумала Айрис.
– Может быть, здесь когда-то была река или море, – предположил, подтверждая ее догадку, Фрэнк.
– Все возможно. Сообщим в штаб. Здесь понадобятся специалисты.
Эйк обошел всю пещеру. Ощупал крошащиеся под пальцами стены, потолок. Рыхлый известняк. Слишком рыхлый.
– Не будем же мы здесь устраивать танцы!
– Что, полезем обратно?
Эйк колебался.
– Мне здесь не нравится.
Никто не ожидал, что Айрис что-то скажет. Тем более такое.
– Не нравится?
– Вот так дела!
– Вы в экспедиции, мисс.
– Погодите, парни. Что именно вам не нравится? – Впервые за время экспедиции Эйк спокойно, без скрытой насмешки или раздражения, смотрел на нее!
– Здесь ненадежно.
– Постойте, парни, – остановил начавших было что-то говорить Кирка и Маркеса Эйк.
– На Коло были разные отсеки. Жилой, грузовые. – Айрис прикрыла глаза – она должна была вспомнить и объяснить то чувство.
– Да знаем мы, как был устроен Коло! – Ван Гутена начинала раздражать эта «непонятка».
– Все устали. Пора отдыхать.
– Терпение, брат. – Эйк не сможет их долго «удерживать».
– Был один отсек – через него Папа и Мама ушли в последнюю Одиссею. Там было так же… нехорошо. Если вы не против, я спущусь обратно. Мы с роботом будем ночевать внизу.
Не дожидаясь ответа, Айрис подошла к отверстию.
– Не беспокойтесь. Здесь не очень высоко. Внизу мелкая галька. Я спрыгну.
– Так не пойдет! Что значит – спрыгну! У нас есть командир, мэм. – Ван Гутен встал между Айрис и отверстием.
– Ван Гутен прав. Прыгать вы, конечно, не будете. Снаружи ночь. А вот спуститься – мы спустимся все.
– Туда-сюда… Нет покоя, – ворчал, спускаясь первым, Ван Гутен.
Остальные – Маркес, присмотревший себе уже место для ночлега, Кирк – спустились вслед за ним. Потом Фрэнк и Эйк передали Ван Гутену надоевшего всем робота Айрис. А за ним и ее саму. Последним, вслед за Фрэнком, спустился Эйк. Он только успел начать говорить о том, что всем пора отдохнуть, а с утра они еще раз осмотрят пещеру… как раздался странный – его не могло здесь быть – шум. Как будто что-то – песок, мелкие камни – ломалось и сыпалось. Все обернулись – рассмотреть. Только ничего не было видно. Звук шел от скалы! Это там, внутри! Возможно, именно там, откуда они только что спустились, ломалось и осыпалось!
– Вот это да! – присвистнул Кирк.
– Благодарим вас, мэм. Не знаю почему, но я поверил вашей интуиции.
Это не моя интуиция – это Хлопотунья. Ах если бы могла в этом признаться Айрис! «Это место с отрицательными характеристиками, Малышка, – только-только ее втащили в пещеру, сообщила ей Хлопотунья. – Ты не должна здесь находиться. Это очень опасно». Что значит на языке Хлопотуньи «отрицательные характеристики», уточнять у Айрис времени не было. Но она всецело доверяла возможностям ВИСМРы. И, если Хлопотунья говорит «Опасно» – это опасно! Однозначно. Но не начать же сейчас, в пещере объяснять про Хлопотунью! И Айрис, как ей казалось, нашла лучший выход – вспомнила и рассказала о том жутком чувстве, которое охватывало ее каждый раз при прощании с уходившими в последнюю Одиссею родителями.
– Наверное, вы спасли нам жизнь, мэм.
– Вот это да!
– Вы крутая!
– Спасибо, Айрис.
– Не благодарите, пожалуйста. Я просто трусиха. И боюсь закрытых пространств.
– Вы боитесь?!
– Ну, может быть, устала от кают Коло.
– Сегодня устали мы все. Давайте отдыхать. Вахты остаются.
– Так это что? Сейчас опять я?
– Поменяемся, парень?
– Спасибо тебе. Большое.
– Так что – подходит?
– Ладно, Эйк. Будь по-твоему.
Кирк завязал открытый рюкзак и вновь пропал в тени то ли скалы, то ли деревьев.
– Распустил ты своего напарника, брат.
Даже в смутном свете ранней ночи было заметно, как багрово покраснел Ван Гутен от слов Эйка.
– Постарайтесь отдохнуть.
Это уже относилось ко всем.
– Завтра проверим, что случилось в пещере, и решим, как будем действовать дальше.
Даже в прекрасном спальном мешке лежать на колкой гальке было не совсем… удобно. Но Айрис, как и храпящие и посапывающие неподалеку мужчины, обязательно уснула бы… Шум перекатывающейся по камням реки, запах воды, исходящая от нее свежесть сделали бы сон легким и приятным. Но беспокоило Айрис не только и, надо признаться, не столько предотвращенное благодаря Хлопотунье «происшествие», но и ее собственное состояние. Вернее, то, что ее тело зудело. Руки, плечи, шея, верхняя часть груди – все, что в течение суток не было прикрыто одеждой, – отчаянно чесалось! Айрис ворочалась, терлась о мягкую, эластичную ткань спального мешка. У нее не было опыта, но она как-то понимала: чесаться, расчесывать себя категорически нельзя. Усталость брала свое. Иногда она засыпала, проваливалась в мрачную пурпурную бездну сна. Но одно неконтролируемое движение, и зуд, желание содрать кожу возникали с новой силой. Стараясь отвлечься от себя самой, Айрис увидела, как Эйк поднялся, будто он вовсе не спал, как сложил свой спальный мешок… Скрипнула галька под его ботинками. Крупные звезды только-только разгорались. Освещали ущелье неживым, вызывающим тревогу светом. Впереди целая ночь. Неужели ей так и не удастся уснуть! И что это за напасть такая – зуд? Откуда, почему? С ней никогда ничего подобного не было. Даже под комбинезоном на Коло, который второй кожей обнимал тело, даже под сооруженным Серж-Симеоном для нее компрессионным костюмом. Если бы она могла сейчас поговорить с Хлопотуньей. ВИСМРа помогла бы разобраться. Может быть, рискнуть? Все устали за день – крепко спят. Но Эйк! Он где-то поблизости. Обязательно обратит внимание. За время экспедиции у нее была возможность «наблюдать» за их командиром. От Следопыта, она была уверена, не укроется ни одна мелочь. А при его предвзятом, подозрительном отношении к ней – и подавно! Ночной разговор с роботом!!! Тут уж он даст волю и своей фантазии, и сарказму! Придется отказаться от этой идеи. Но можно связаться и поговорить и с Серж-Симеоном, и с Чейоном. От них Айрис узнала и последние новости – это Серж-Симеон, в обмен на ее отчеты о состоянии здоровья, настроении и общих впечатлениях, рассказывал Айрис, как он называл их, сплетни. И о том, как проходит работа в Группах. В этот раз Чейон с сожалением рассказал, что группу Лина пришлось закрыть. Отрицательные результаты, более того, нанесшие вред здоровью первых двух добровольцев, подтвердились ухудшением здоровья третьего добровольца, принимавшего добавки в виде инъекций. И теперь Лина ждет «Дисциплинарное разбирательство». Подобное происходит на Терре впервые. И никто не знает пока, как и в какой форме это будет. Айрис посочувствовала добровольцам. Попросила, несмотря ни на что, ведь он делал это из лучших побуждений, передать привет Лину. Но и эти разговоры не могли продолжаться вечно. Нужно думать, думать о чем-то хорошем! О родителях… Она плохо помнила их. Там, на Коло, где все было как бы пропитано их «духом» – экспедиция – высокая цель – запоминать не было необходимости. Они были всегда рядом, в каждой личной вещи – которых было так мало, – в обустройстве кают-отсеков, в подобии библиотеки, в тихом, почти незаметном – к нему привыкли – гудении ГеККа. Сюда, на Терру она смогла взять только одну – больше у Мамы не было ничего «личного» – вещь. Камею, которую подарила ей Мама. А Мама получила камею от своей мамы, а та от своей… Почему я никогда не расспрашивала ни Маму, ни Папу об их родителях, моих бабушках, дедушках. Айрис погладила согретую ее телом поверхность. Пальцы скользили по знакомому до малейшего завитка узору. Кто изображен в этом камне, чьи умелые, трепетные пальцы с любовью запечатлели милые черты… И сама Мама никогда ничего не рассказывала. Почему… Была уверена, что успеет… Успеет поговорить.
Облака, а может быть, это тучи, как поймешь в темноте, заволокли небо, полностью закрыли звезды. Вот одна мужская фигура – несмотря на сумрак, черная на фоне пепельно-серых гор, – подошла к другой. Маркес меняет Эйка в дозоре. Значит, вот-вот утро, решила Айрис. Мужчины были почти одинакового роста и телосложения. Еще в самом начале их знакомства, когда Айрис только представили команде, она обратила внимание на то, что все они похожи. Конечно, разные черты лица, разный цвет волос и их качество, форма головы, ушей, пальцев и стоп. Один, как Ван Гутен, более массивен, другой – Кирк – легок и подвижен. Но в целом – рост, вес, телосложение… «Да, рейнджеров подбирают по определенным критериям, и физические данные тоже учитываются», – уже позже подтвердил догадку Айрис Фрэнк. «А Ван Гутен? Кирк?» – «Счастливая случайность. У Следопытов нет жестких требований к внешности. Кирк – его техническая оснащенность на высшем уровне. Среди нас ему нет равных». И все-таки, хоть они и были так похожи, тем более, в серости начинающей отступать ночи, Эйка Айрис ни с кем не спутает. Было что-то в его фигуре, в, казалось бы, неспешных, плавных движениях, постановке головы на высокой мощной шее… Айрис не хотелось это вспоминать… Но так уж получилось – она случайно увидела, нет, не подсмотрела, именно случайно увидела их всех, кроме Фрэнка, – это случилось в его вахту, там, на озере. Увидела голых, бегущих в воду. Молодые, подтянутые, атлетичные тела. Красивый, размашистый бег. «Что случилось, Малышка?» – спросила ее Хлопотунья. «Показатели скачут. Ты бежала? Нервничаешь? Тебе не надо было участвовать в этом», – подытожила ВИСМРа после того, как Айрис попыталась убедить ее, что все в полном порядке. Просто… А вот что «просто» – Айрис до сих пор не может объяснить даже самой себе. Вернее – не хочет. Еще вернее – боится. Думай не думай и о чем ни думай, зуд ни на миг не оставляет в покое. Скорее бы утро. Спросить, посоветоваться с Фрэнком. Что бы такого могло с ней приключиться. Он в экспедиции «главный» по здоровью. И еще он – единственный старинный попутчик и друг. Сколько миль в любую погоду он сопровождал ее в пробежках – прогулках по окрестностям Поселка.
Айрис выбралась из спального мешка и устроилась на валуне у самой реки. Было легче, когда мокрыми руками она протирала ставшую шершавой кожу. Оставалось терпеливо ждать, когда проснутся ее спутники. Первым заметил Айрис и подошел к ней просыпавшийся раньше всех, очень рано – у Айрис это не вязалось с его флегмой и мощным телосложением – Ван Гутен.
– Доброе утро, спасительница. Что это вы…
Ван Гутен осекся. Он хотел спросить о раннем подъеме девушки. Но заметил воспаленную кожу Айрис.
– Где это вы так обгорели, мэм?
– Обгорела? Как это? – не поняла – этого еще не хватало – забеспокоилась Айрис.
– В том смысле, что были долго на солнце.
– Не понимаю.
Она искренне не понимала, о чем говорит, что имеет в виду Ван Гутен.
– Доброе утро, ранние птички. О чем толкуете? – К ним подошел Фрэнк. – О! Айрис! Почему вы не надеваете рубашку! Ходить в майке! Кто вас этому учил!!!
– Да что такое! Объясните, пожалуйста! Я вся чешусь. Страшный зуд не дал мне уснуть. А теперь вы…
– Конечно, мэм, на Коло ведь не было ни речки, ни озера. Откуда ей знать. Фрэнк, у тебя что-то есть в аптечке?
– От солнечных ожогов точно нет. Но что-нибудь придумаем. Ждите меня здесь, Айрис.
И, пока Фрэнк отсутствовал, Ван Гутен, уверив Айрис, что они ее непременно «спасут», объяснил, как мог красноречиво, что бывает, когда переспишь на солнце. И как у него с пацанами «лупилась шкура» во время летних каникул и как… Тут подоспел Фрэнк со своим чемоданчиком «скорой помощи».
– Давайте-ка ваши руки, плечи… О, вы и шею поджарили…
Мазь из большой тубы приятно холодила, снимала зуд.
– Спасибо, Фрэнк.
– Не надо благодарить, Айрис. Я чувствую себя виноватым. Надо было предупредить.
– Оставьте, Фрэнк. Как вы могли знать.
– Не знать, хотя бы предположить.
– И предположить ничего подобного вы не могли бы, Фрэнк. Я столько всего не знаю. Справедливо назвали Маугли. Да и во время наших летних прогулок я не всегда была одета в рубашку с воротником и длинными рукавами. Да и вы, кстати, были в… о, называли эту полосатую майку – тельняшка.
– Точно. Вы правы, Айрис. Но все же..
– Фрэнк, доброе утро честной компании. – Подошел к ним Маркес. – У меня все было спокойно. Заступай.
– Принято. Осторожно там, в пещере.
– И ты не зевай, – дружно проводили Фрэнка Ван Гутен и Маркес.
– Пошли. Пора завтракать. Дел много.
Ван Гутен направился в сторону «стола», который кто-то соорудил из положенного на несколько валунов плоского камня. Фрэнк не смог бы поднять его один, подумала, глядя на камень, Айрис. Это, видимо, заинтересовало и ее спутников.
– Забьемся? – Кирк или Эйк, поняла Айрис вопрос-предложение Ван Гутена, когда к ним с посудой в руках подошел Эйк.
– Доброе утро. О чем спор? И кто проиграл? – Эйк перевел взгляд с мужчин на камень.
– Не успели, Кэп, – улыбнулся Маркес.
– Раз так, будите Кирка. Заспался. Поедим и проверим, что там. – Эйк кивнул в сторону скалы.
Вчерашнее отверстие как ни в чем не бывало зияло на отполированной поверхности скалы.
– Вы уже отправили донесение в Штаб? – совершенно, как всем показалось, не к месту спросила Айрис.
– Конечно. Даже получил ответ. Они благодарят вас, мисс. И требуют впредь быть осторожнее. Так что и от имени Поселка – вам восхищение и благодарность!
– Я не об этом.
– Не об этом?! Случилось еще что-то, парни, о чем я не знаю?
Все трое – Маркес успел разбудить Кирка и они подошли вместе – переглянулись и пожали плечами.
– Говорите. Кроме вас, опять никто не в курсе?!
– Необходимо сообщить в Штаб, что здесь другое солнце. То есть спектр отличается. Я не могу пока точно сформулировать. Но в ущелье солнечное излучение воспринимается по-другому.
– Что за ерунда! Простите, мисс, но это звучит как-то несерьезно. Вы оказались правы с пещерой. Спасибо. И остановимся на этом.
– Вы не обязаны верить или не верить в то, о чем я говорю, Следопыт. Просто – сообщите.
– Сообщить что? Что уважаемая мисс ищет, как бы показать себя!
– Брат, ты не прав, – не успела ответить Айрис – вступился за нее Ван Гутен. – Мэм всегда дело говорит. Может, и сейчас… Дай ей сказать.
– Благодарю вас, Ван Гутен. А соображения мои, Следопыт, таковы. За сутки пребывания на открытом воздухе моя кожа «сгорела». Когда я, в таком же виде, в одежде без рукавов и воротника, много часов проводила под солнцем там, в Поселке, ничего подобного не случалось. Фрэнк подтвердит это.
– Угу, ради вас Фрэнк подтвердит все что угодно.
– Я сделаю вид, что этого не слышала, Следопыт. Но солнечные лучи остаются солнечными лучами. И необходимо выяснить, по какой причине они преломляются в ущелье по-другому. В конце концов, как любезно объяснил мне Ван Гутен, кожа облупится, вырастет новая. Но, – Айрис запнулась, не зная, как это сказать, – Следопыт, спросите своих друзей, как они себя здесь чувствуют. Изменение спектра солнечного излучения может влиять и на либидо. То, что занимает людей, как я понимаю, более всего.
Эйк смотрел на спокойно рассуждающую о либидо стерву с кровью лягушки и готов был… взорваться! С ним самим уже к вечеру первого дня в ущелье начало происходить… Нет, ничего особенного… Просто, просто он вновь стал мужиком. Со всем вытекающим из этого «набором».
– Спасибо, уважаемая мисс, я сам соображу, кого и о чем спрашивать. Сейчас есть дела поважнее. Надо узнать, что случилось в пещере.
Айрис с ними Эйк не позвал. Если бы я ждала, пока он меня позовет, так и сидела бы в Поселке. Кожа зудела уже меньше, раздражение, которое еще больше усилилось в присутствии Эйка, начало проходить, и Айрис пошла вслед за всеми. Ван Гутен, как и в первый раз, стал спиной к скале, Кирк привычно влез ему на плечи. Но на этот раз залазить в пещеру не стал. Повернул кепку так, чтобы фонарь освещал внутренности пещеры, и, протянув туда руку с браслетом-камерой, начал показывать. Весь в трещинах монолит потолка, осыпавшиеся, изменившие форму стены и огромный провал – глубину так просто не определить – неправильной формы, дыра вместо «пола».
