Галина Маркус
Цвета индиго
– Подскажешь, где остановиться? – она дала понять, что не собирается навязываться. – Говорят, илянки очень гостеприимны.
Ей показалось, что взгляд его на секунду потускнел, но через секунду стал снова приветливым.
– Конечно, – бодро ответил он. – Я отвезу тебя в гостиницу, я как раз недавно съехал оттуда на квартиру.
– Вот спасибо! – обрадовалась Патрисия.
Он сам предложил проводить ее, он не собирается бросать ее здесь одну! Просто он растерялся от неожиданности, ведь она свалилась сюда к нему как снег на голову. А вокруг столько посторонних – как при них говорить? Вот придут они в гостиницу, и тогда…
***
Город, главная база землян, тот самый Ауиятал, где жили мать и невеста Стара, был осквернен. Пат ожидала увидеть кипящую, хорошо организованную стройку, но столица илян более походила на разграбленный дом. Казалось, все здесь разрыто и варварски перекопано. Тут и там без всякой системы и централизованного управления копошилась робототехника. Почву повсюду замостили сплошным серым покрытием, годным для монтажа самодвижущихся лент. Но никаких лент и в помине не было. Через каждые сто метров – площадки для грузового воздушного транспорта.
Еще сверху, из вертолета, Пат углядела на окраине уцелевшие дома местных жителей, но не поняла, из чего они сделаны – то ли из красивого камня вроде малахита, то ли из ярко окрашенного дерева. Одноэтажные домики напоминали маленьких черепашек с переливчатыми панцирями и выглядели настолько живыми, что казалось, вот-вот сдвинутся с места и начнут отползать подальше от убогих времянок землян.
Неказистые новостройки торчали теперь повсюду. Похоже, достижения земной культуры остались неизвестными строившему тут архитектору – он предпочел повсюду соорудить однотипные блочные сараи в три-четыре этажа. Ни городской разметки, ни нормального уличного плана.
Все это выглядело довольно странно. Понятно, что на первом этапе захвата на планете появляются не самые талантливые и хозяйственные организаторы, да и пейзажи после войны оставляют желать лучшего… Но прошло уже столько лет – а никто даже не озаботился малейшим благоустройством.
Патрисия боялась, что они с Артуром почувствуют себя еще более неловко, оставшись наедине. Им придется вернуться к себе настоящим, а это всегда непросто. Но она ошибалась. Все десять минут, пока они шли, а лучше сказать, пробирались, от вертолетной площадки к гостинице, Артур не сделал ни единой попытки поговорить откровенно. Он явно взял себя в руки и всю дорогу болтал о чепухе – вспоминал общих знакомых, расспрашивал о земных новостях и политике. Ей приходилось поддерживать его непринужденный тон, и настроение у нее от этого становилось все хуже, хотя надежды Пат пока не теряла.
Гостиница оказалась двухэтажным бараком с примитивной отделкой и дешевой, морально устаревшей земной мебелью. Но Патрисию, жившую в бабушкиной квартире, это не расстроило, в отличие от откровенной неприветливости хозяйки. Не оставалось сомнений, что пустили ее сюда только ради ее спутника. Если все илянки таковы, то, не столкнись она сразу же с Артуром, пришлось бы ей ночевать на улице.
Артур, не сильный знаток языков, разговаривал с хозяйкой на тезурийском – языке-посреднике в группе планет Оксандра-Тезурия-Илия, в режиме чтения подглядывая в переводчик, чтобы лучше понять илянку. Женщина говорила на тезурийском свободно, а встреть ее Патрисия на Земле, не распознала бы в ней, как и в Старе, обитателя иной цивилизации.
Удивительные формы принимает жизнь в разных концах Вселенной, но зачем бы ей повторяться на таких далеких планетах?
Она с любопытством разглядывала хозяйку, что было не сложно, учитывая, что та почти не обращала внимания на новую постоялицу. Не очень высокая, стройная, сухопарая. Длинные прямые черные волосы никак не уложены, только перехвачены в самом низу белой лентой. Кожа потемней, чем у Стара – насыщенного коричневого цвета и ненатурально блестящая. Похоже, дама натерлась специальным составом – на Земле это было модно лет тридцать тому назад.
Да и косметикой тут, похоже, не брезговали. Большие, глубоко посаженные глаза обведены темно-серой подводкой – два огромных овала описывали их вместе с бровями. Широкое ожерелье-ошейник из чего-то прозрачного – видимо, местная фишка. В остальном ее наряд не просто напоминал земной, а именно что и был земным, то ли сшитым по образцу, то ли привезенным – но кем? Обувь тоже не оставляла сомнений – сделано на Земле. Патрисия даже дома не носила таких каблуков. Похоже, тут кто-то торгует земными шмотками.
Шелковое банкетное платьице девчачьего розового цвета подошло бы кому помоложе – ни высохшие коричневые ноги, ни глубокое декольте на впалой груди женщину не украшали. Патрисия, которая тоже не могла похвастаться аппетитными формами, так бы не нарядилась.
Оденься так кто на Земле, она только бы улыбнулась – ну нет у человека вкуса. Но илянка в подобном образе выглядела странновато. Несмотря на земное барахло и такую похожую внешность, а может, как раз благодаря этому, ощущение инаковости и чужеродности возрастало – Пат все больше чувствовала, что перед ней не человек. Но разве она до этого не видела иноземцев? Видела, и самых чудных, но никогда не испытывала такое… если не отвращение, то уж легкий озноб точно. А вот Стар такого ощущения не вызывал, наоборот, и его схожесть, и его инаковость были равно ей интересны и ни капли не отторгали. А какие у него живые глаза, богатая мимика!
И вдруг она поняла: дело как раз в этом. Удивительные метаморфозы происходили с лицом и глазами женщины. Пат вошла в гостиницу первая, и, увидев ее, хозяйка отреагировала – глаза у нее сузились, рот скривился. Но через секунду лицо снова стало неподвижным, словно застывшая маска. Ни души, ни отражения мыслей и чувств.
А еще через секунду Патрисию поджидал небольшой шок. Появился Артур, и, как только женщина повернулась к нему, маска спала с ее лица. Женщина стала радостной – по-настоящему, по-земному душевной, приветливой, да просто светилась каждой черточкой лица. Глаза заблестели совсем по-человечески, словно с них спала шторка. Да и мимика при разговоре была совсем не такой, как у Стара, а словно срисованной, скопированной с земной.
Но вот она отвела взгляд от мужчины, и лицо ее снова застыло – маска вернулась на прежнее место. Патрисии пришла в голову странная мысль: а может, наоборот, это ее настоящая мимика, а маска надевалась как раз ради Артура?
Вошла служанка, и хозяйка принялась давать ей указания на илините. Теперь Патрисии стало ясно, как выглядит другая раса, о которой говорил Семен: очень низкий рост при необычайно большой голове, рыжий ежик волос, прижатые уши, крохотные пуговички глаз, приклеенные на плоское лицо очень низко, у середины широкого носа, полное отсутствие бровей. Удивительно, но ее необычная внешность никаких негативных эмоций не вызывала. Представитель иной цивилизации – вот и все. Служанка встретилась с Пат глазами и некоторое время смотрела на нее в упор, однако, взглянув на хозяйку, быстро отвернулась.
Тем временем Артур, наговорившись, вспомнил, наконец, о Пат.
– Ну вот, – весело произнес он, потихоньку двигаясь к выходу. – Ты тут устраивайся. Да, кстати, коммуникатор свой можешь выкинуть, для такой модификации тут нет спутников, наши свезли сюда всякую техническую дрянь, но зато настроили весь этот раритет на единственную здесь вышку. Вышку, конечно, тоже построили мы. Они тут вообще обходились без связи, представляешь? Дикари, одним словом.
Пат испуганно оглянулась на хозяйку, но сообразила, что по-русски та не понимает. Хотя, как знать. Стар подозрительно легко отнесся к проблеме перевода, планируя побег.
– Коммуникаторы получше есть только у начальства, но постараюсь достать тебе аппаратик – не пугайся, он примитивный, работает только на голос и изображение.
Пат кивнула. Она не знала, что говорить. И понимала, что на этом действительно все.
– Ну, я пошел, – сказал Артур после некоторой заминки.
Сделал к ней было шаг – неужели сработала привычка, поцеловать на прощание? Но тут же остановился, быстро отвернулся и скрылся за дверью. Однако Патрисия могла поклясться, что на долю секунды в его глазах появилось кое-что новое. Это напоминало досаду или сожаление. Нет, что-то еще, посильнее…
Она тупо глядела на захлопнувшуюся дверь и вдруг вспомнила одну из подружек. Та очень любила сладкое, быстро поправлялась и села, наконец, на диету. Доктор назначил ей целый комплекс лекарств, которые она послушно пропила, но сладкое ей категорически запретили. И вот однажды ни о чем не подозревавшие гости заказали ей огромный шоколадный торт. Взгляд, которым подружка уставилась на этот кулинарный шедевр, был незабываем.
Примерно таким взглядом и посмотрел на нее сейчас Артур.
***
Ее поселили в тесной комнате с одной кроватью, тумбочкой и шкафом с не закрывающейся до конца дверцей. На полу – обертки из-под сухого пайка военных, повсюду крошки и нанесенная с улицы грязь. Пат брезгливо поморщилась, но, не успела она присесть, как объявилась та самая служанка.
– Простить моя не успело чистые, мог мой убиралось? Мой оченя быстрые.
Она говорила на ужасном илините, и, похоже, даже не рассчитывала, что землянка ее поймет.
В руках она держала небольшую коробочку – наверное, мини-пылесос, вряд ли тут были самоочищающиеся полы. Выходить и снова встречаться с хозяйкой Пат не хотелось, поэтому она с готовностью задрала ноги, давая понять, что можно почистить при ней.
Служанка намек поняла, наклонилась, открыла коробочку и выпустила ее содержимое на пол. В ту же секунду Патрисия оказалась в самом дальнем углу кровати – причем с ногами. Потому что по полу, медленно разворачивая кольца, поползла толстая и длинная синяя змея.
Служанку реакция постоялицы не удивила.
– Почем всея землян бойяло травинк-самоед? – буркнула она самой себе под нос, видать, по привычке продолжая говорить на илините.
– Травинку?
Змея двигалась очень медленно, потихоньку засасывая все, что попадалось на пути. Пат, слегка успокоившись, вгляделась повнимательнее и увидела, что у «змеи» нет морды, и вообще она представляет собой гибкую трубку-шланг, очевидно, полую. Когда на пути у нее оказывался мелкий, подходящий по размеру предмет, шланг расширялся и засасывал его в себя, на некоторое время тело «змеи» раздувалось, а потом предмет словно растворялся у нее внутри.
– За счет чего она движется? – поинтересовалась Пат, увидела, что служанка не поняла вопроса и добавила:
– Почему она живая? Она здесь растет, на Илии? Где ее корни?
– Ты говоряло илини? Это странн. Землян не говоряло илине, илине говоряло как понятн землян, тезура-язык. Креза не знал тезуро.
– Так что это такое? – сейчас Пат не слишком интересовали лингвистические способности местных жителей.
– Эт Илия травинк. Он корени нет. Он кушало энергий. Любой. Фатаз-энергий, – служанка бросила взгляд в окно на дневное светило, – дерев-энергий, живой-энергий. Твой, мой энергий. Фи-фью.
Последний звук напоминал смешок и, видимо, не имел смыслового содержания.
– Чужой энергией питается?
– Он нужна совсем капельк. Ты не чувствуй, я не чувствуй, дерев не чувствуй. Он кушай вся тольк неживая мусору. Весь Илия убира свои дом.
Примерно как их робот-уборщик, подумала Пат. Она с интересом, однако не опуская ног на пол, наблюдала, как травинка-пылесос вычистила все углы. Служанка сложила ее и ушла.
Оставшись, наконец, в одиночестве, Пат, разумеется, принялась думать про Артура. Дурочкой она не была, пришлось признавать очевидное: Артуру она не нужна. Это она продолжала помнить о нем и думать, а он, похоже, давно забыл.
Она прислушивалась к собственным чувствам, пытаясь понять, что же она испытывает теперь. Досаду, разочарование? Да, и сильнейшие. Боль? Наверное, но… Не такую, какую испытала бы еще вчера, скажи ей кто-нибудь, что Артур не захочет к ней возвращаться. Возможно, тот парень, которого она помнила и любила, уже отличался от реального, встреченного сегодня Артура. Хотя, кто знает, побудь они хоть немного вместе, может, все снова вернулось бы… А может, и нет… Что-то безвозвратно исчезло из него, и появилось что-то новое. Что-то до пошлости неискреннее. Даже когда он говорил раньше обидные вещи, все его слова шли из сердца, а теперь…
«Это не любовь!» – бросила она тогда ему в лицо. Артур оскорбился и ушел, пылая гневом. А значит, любил, решила она и долго мучилась совестью. А может, и правда, это была не любовь… «Ну конечно! – кричала она, оскорбленная его предложением. – Чудесно! Поживем, получше узнаем друг друга… Что ты хочешь еще узнать обо мне? Да ничего ты не хочешь. Значит, ты допускаешь возможность сменять меня на других… пока не встретишь то самое, настоящее, в котором будешь уверен, да? А то, что сейчас между нами – не настоящее? Если это – оно, то самое – то зачем нам чего-то ждать?» «Сейчас все так живут!» – убеждал он ее.
И действительно, думала потом она, сожалея о своей резкости – все… Нет, не все, неожиданно вспомнила она теперь. «Как можно создать семью дважды, – сказал Стар. – Как можно стать одним целым с разными женщинами? Любовь и верность не делятся».
А ведь раньше ей казалось, что их законы хорошо продуманы и рациональны. Что теперь на Земле существует настоящая культура отношений, и человечество, наконец, избавило себя от беспорядочных связей, болезней, обмана, бесправия сторон, бича неполных семей и сиротства.
Все четко и просто. В двадцать один год наступает совершеннолетие – ученые установили, что в этом возрасте организм и психика человека максимально готовы к отношениям, а его социальная ответственность соответствует запросам общества. До этого момента вступление в половую связь запрещено. В случае навязчивых желаний можно получать бесплатную терапию. Нарушать закон не опасно, но крайне не выгодно. За каждый установленный факт сожительства до указанного возраста или за незарегистрированное сожительство совершеннолетних полагается штраф такого размера, что с надеждой найти постоянного партнера в ближайшем будущем можно распрощаться – придется выплачивать долг.
После наступления совершеннолетия есть несколько вариантов узаконенных отношений. Для молодых, еще не уверенно смотрящих в будущее людей, желающих проверить свою совместимость, самым популярным вариантом является зарегистрированное сожительство – на три, шесть или двенадцать месяцев с уплатой страхового взноса. Сумма взноса почти условная, но это необходимо для повышения ответственности. Взнос накапливается и, в случае, если партнеры решили продлить отношения, выдается им в виде бонуса на следующий срок, часто уже больший, чем раньше. Если же связь расторгается, например, меняется партнер, то взнос не возвращается. Беременность в этом варианте не предполагается, и пара получает противозачаточные средства, соответствующие здоровью и возрасту каждого из них.
Союз, в котором предполагают завести детей, называется браком, и заключается минимум на десять лет, пролонгируется автоматически на тот же срок, а при рождении ребенка – не менее чем на пятнадцать лет, необходимые для его воспитания. Взносы с него не уплачиваются, наоборот, если пара продлевает его и дальше, то получает хорошее пособие. Постоянные отношения становятся гораздо выгоднее и практичнее. Расторгнуть такой союз можно, но штрафы настолько велики, что никто обычно этого не делает. Кое-кто нарушает закон и ходит на сторону, но это авантюристы, готовые рискнуть всем своим состоянием.
Брак – это сознательный, продуманный, взвешенный выбор. Благодаря ему не рождаются случайные, никому не нужные дети. Правда, теперь они вообще редко рождаются… Но дело ведь не в количестве, а в качестве, утверждали статистики. Количеством пусть занимаются безумцы на перенаселенных планетах. На Земле необходимо качественно строить жизнь для ограниченного числа людей, чтобы сэкономить и разумно распределить имеющиеся ресурсы.
Разумеется, на брак решается далеко не каждая пара, и уж совсем редкий случай, чтобы его заключали со своим первым партнером.
А Пат, конечно же, хотела нереального… Но ведь ей казалось, что их любовь именно такова – на всю оставшуюся жизнь. Что эта нереальность станет для них реальностью, как только ей исполнится двадцать один (Артур был всего на пару месяцев старше). Что их роман отличается от всего остального, что они всем это докажут. Она не боялась, и была так уверена, что и он не боится. Ведь Артур утверждал, что любит ее, как никого и никогда… Она верила, что их роман, если это настоящее, главное в их жизни, – это навсегда! Ведь он выбрал ее, выбрал из всех, забыл про всех своих поклонниц, отвергнул иные возможности…
Она помнит этот долгожданный день как вчера. Ей исполнилось двадцать один, и пришел Артур. Он преподнес ей огромный букет цветов и сделал официальное предложение. На… ближайшие полгода. Именно на этот срок Артур и предложил зарегистрировать их союз. Пат горько усмехнулась, вспомнив, как он обиделся, увидев ее оскорбленное лицо – ведь большинство в их возрасте регистрировалось на три месяца, так что он совершал своего рода подвиг веры. Он верил в их любовь… на целое полугодие.
Они кричали, не понимая друг друга… Он хотел Пат, но на полгода. Но он же не говорит, что не захочет продлевать… он рассуждал разумно! А она… она плакала, что он убил все ее мечты. Убил ее романтическую идею… Ей это казалось предательством, пощечиной.
Потом, когда Артур улетел, она немного успокоилась, и даже пыталась его оправдать – ведь и правда, кто знает, как повернулась бы жизнь. Артур, как мужчина, действовал рационально. Он ведь космогеолог, собирался летать на другие планеты. Может, он заботился больше о ней, чем о себе, когда не решался на большее…
Удивительно, но получается, что ее романтический взгляд на брак ничем не отличается от илянского. Но вот что странно… Если илянские женщины получили подобное воспитание, то как они стали предательницами? Как могли завести себе новых мужей среди захватчиков?
Ее мысли все возвращались и возвращались к Артуру. Он улетел с Земли почти сразу после их ссоры, раньше, чем собирался. Чем он жил все эти годы? Так же как и она, только работой? До Илии он сменил еще две планеты. И Пат точно знала, что он не зарегистрировал ни с кем отношений, она регулярно проверяла базу. Именно этот факт и давал ей надежду все это время.
Служанка позвала Пат на ужин. Хозяйка, к ее облегчению, к столу не вышла. Кормили тут по-земному, но Пат лишь слегка поковырялась в тарелке. В гостинице столовалось еще двое – механик из космопорта и инженер-строитель. Механик на нее даже не глянул, зато инженер выпил рюмочку и, кажется, был не прочь пообщаться.
– Приятно встретить землячку, – сказал он. – Я прямо-таки соскучился, забыл как наши женщины выглядят. Вас тут раз-два и обчелся, кто и прилетает поработать, быстро возвращаются.
– А что так? – удивилась Пат.
Она вспомнила, что до сих пор так и не встретила ни одной землянки – ни на улице, и в гостинице.
– Наверное, обидно им, – усмехнулся мужчина, – они здесь не котируются.
Пат подняла брови.
– Да вы не обижайтесь. Вы-то здесь по делу, сразу видно. А некоторые, сами знаете, улетают от своих проблем, надеются, – тут он неприятно подмигнул, – свои личные дела порешать. Военные, строители, столько одиноких мужчин… Но конкуренция – штука жестокая. Кое в чем вам илянок не превзойти.
Тут как раз появилась хозяйка, повернулась к сидящему за столом механику, и ее лицо тут же засветилось обожанием.
– Неудивительно, – холодно ответила Пат.
Она обратилась к хозяйке на илините, и на ее лице, не успевшем еще застыть, отразилось нечто, похожее на любопытство.
– Ты говоришь на илините лучше, чем креза, – заметила она.
Если бы не ледяные интонации, Пат восприняла бы это как комплимент.
– Наверное, ты долго учила, – чуть презрительно добавила та. – Зачем? Здесь все говорят на тезурии или переводят своими коробками.
– А как долго ты учила тезурию? – нахмурившись, вопросом на вопрос ответила Пат.
– Недолго. Мы по-другому подключаемся к языкам.
Ага, Пат так и думала – надо предупредить Артура, чтобы выбирал слова, говоря по-русски. Научный интерес требовал немедленно расспросить женщину, как это у них получается, но нелюбезность хозяйки была слишком очевидной.
Поэтому Патрисия лишь поинтересовалась, как ей найти указанное Старом место. Они со Старом придумали версию, для чего ей это понадобилось. Пат принялась объяснять, что ее интересуют местные ткани – мать Яли Нел была ткачихой. У Пат имелась целая легенда, как она об этом узнала, но женщину гораздо больше заинтересовал разговор о тканях. Не скрываясь, она оглядела Патрисию с головы до ног.
– У нас тебе не сошьют новый наряд. Ты привезла с собой что-то с Земли?
Теперь любопытство в ее взгляде стало явным.
– Зачем? Мне вполне удобно в моей одежде, – удивилась она. – Ткани интересуют меня с научной точки зрения. Я изучаю еще и ваших мастеров.
Лицо хозяйки выразило удивление и презрение одновременно, но потом снова равнодушно застыло. Патрисия мысленно пожала плечами – одежду она покупала самого высокого качества, и ее костюм отлично подходил для путешествия. Плотные брюки и рубашка из дышащей ткани с функцией самоочищения, куртка автоклимат, рассчитанная на изменения температуры в диапазоне двадцати градусов Цельсия, и спортивная обувь на низком.
В любом случае, мнение мрачной илянки в детском платьице с декольте Патрисию не волновало. После обеда, решив не терять времени даром, она отправилась на поиски. Пат не привыкла столько ходить пешком, а тут ей пришлось миновать полгорода, пробираясь мимо карьеров и строек и стараясь выбирать безлюдные пути. Она помнила указания Стара – за домами его матери и невесты, возможно, еще наблюдают, к матери сперва не ходить, сначала найти девушку, а та уже передаст его маме, что он жив.
Тут к ней снова – впервые после пересечения глубокого космоса, вернулось неприятное ощущение, что за ней следят. Патрисия несколько раз оборачивалась, меняла направление, выжидала за углом, но никого не заметила.
***
Несколько домиков затерялись среди окружающих новостроек, но Стар хорошо объяснил, как выглядит нужный. С вершины небольшого, еще не разрытого холма он напоминал даже не черепашку, а заблудившегося в городских дебрях жучка, которого через секунду раздавят. Низенький, круглый, нелепо цветной…
Подойдя поближе, Пат различила выпуклые синие колоны, похожие на гладкие илианские деревья, – купольная крыша казалась сплетенной из их перепутанных веток. Склейкой для «стволов» в самом низу служил тот самый зеленый, напоминающий малахит, камень. Деревья просто не отличить от живых, восхитилась Патрисия. Прежде тут наверняка были сады, а теперь и пенька не осталось – почву вокруг домика замостили серым покрытием. Только несколько бледных растений обвивали овальное, неправильной формы окошко.
Патрисия помедлила у порога, успокаивая дыхание, потом постучала. Дверь открыла высокая стройная женщина. Кроме застывшего выражения лица, она ничем не походила на хозяйку гостиницы. Темно-рыжие волосы ниже плеч, никакой косметики на чуть удлиненном лице, одежда ничем не напоминает земную. Необычная блуза без рукавов, но с полностью закрытым воротом; Пат никогда не видела такого материала – желеобразного, цвета слюды, легкого, но плотного. Витиеватый узор бордовый нитью украшал только ворот. Блуза заправлена в очень широкие белые брюки с поясом под самой грудью. Струящаяся длинная, до колен, накидка, а ткань – словно иней, по цвету и по фактуре. На ногах – никакой обуви в привычном понимании слова. Ступни обмотаны темно-синими мягкими лентами, но так изящно и плотно, что не видно ни капли голого тела.
Не мигая, илянка уставилась на незваную гостью. Патрисия недоумевала – для Яли женщина казалась недостаточно юной, для ее матери – слишком уж молодой.
– Я ищу Яли Нел, – произнесла Пат на илините.
– Кто ты? – холодно спросила женщина.
– Могу я поговорить с Яли?
– Кто ты?
– Меня зовут Патрисия. Я прилетела с Земли. Не бойтесь, я не имею никакого отношения ни к военным, ни к правительству.
Женщина несколько секунд взирала на нее, потом молча посторонилась.
Пат сделала шаг и вступила в маленькую круглую комнату, светлую и слегка прохладную. Обстановка внутри дома наводила на странные мысли. Казалось, что дом изнутри – это не дом, а живое пространство, спрятанное от посторонних глаз.
Внутри стены выглядели так же, как и снаружи. Пат словно оказалась в лесной чаще – иллюзия была совершенной. Чем выше, тем плотнее синие стволы соединялись друг с другом и создавали крепкие стены и крышу, и при этом нигде не видать ни распила, ни стыка, гвоздика. Зеленые камни – только в самом низу. А то, что Пат сперва приняла за гобелены, оказалось переплетением листьев, украшенных изумрудными бутонами. Приглядевшись, Патрисия все же решила, что это не бутоны, а мягкое волокно.
В глубине комнаты стояли лежанка и глубокое кресло из такого же волокна, а гладко-синий стол совершенно точно вырос из широкого ответвления одного из деревьев. Огромный, словно вытащенная из-под земли нога, корень образовывал красивой формы скамейку. Патрисия вспомнила свой собственный вариант дизайна «лесной» гостиной и устыдилась – вот это дизайн так дизайн! Вся комната светилась, как шкатулка, оттенками синего и зеленого. Купол создавал иллюзию неба, а окно изнутри напоминало выпуклый драгоценный камень невероятной прозрачности.
Слева и справа Пат заметила бездверные, но узкие проходы в другие помещения. У окна очень низко, почти у самого пола висел плетеный гамак. На гамаке сидела девушка, которая быстро поднялась при виде гостьи. Все сразу встало на свои места – Патрисия поняла, что это она, Яли, куда более юное создание. А женщина – ее мать.
Пат быстро произвела вычисления. Девушка – ровесница Стара, а значит, ей уже лет шестнадцать. Родители Стара поженились, когда им было всего по четырнадцать, отцу его сейчас тридцать один, ну и матери Яли где-нибудь так же. Значит, она старше Патрисии года на два. Интересно, кто из них с виду моложе? Сравнение будет, должно быть, не в пользу Пат. Иляне взрослеют быстрее, а старятся, похоже, медленнее.
Но завидовать было некогда, сейчас ее больше интересовала дочь, чем мать. Лицо у Яли оказалось таким же живым, как у Стара, и при виде Патрисии на нем сменилась целая гамма эмоций. Тоненькая, хрупкая, смуглая, с большими чуть раскосыми глазами – она походила на Стара, словно родная сестра. Ее наряд почти не отличался от наряда матери: светлые брюки под грудь, закрытый верх, только расшитый уже не бордовой, а розовой нитью и без накидки, а ноги босые. Ярко-рыжие волосы почти до пят, бирюзовая лента перехватывает их посередине. Очень красивая девочка, Стара можно понять.
– Яли! – обрадовано произнесла Пат. – Я тебя искала… мне надо поговорить с тобой наедине.
Она взволнованно смотрела на девушку – самой не верилось, что она здесь, на Илии, а перед нею – невеста Стара.
Женщина встала между ними.
– Кто ты, называющая имя моей дочери, если твое имя ей незнакомо?
– Я… я знаю имя вашей дочери от илле, который знаком не только с ее именем, – Патрисии удалось, наконец, взять нужный стиль.
Она даже употребила редкое в илините уважительное обращение на «вы» – как к учителю. Мать это не впечатлило. Она бросила быстрый взгляд на дочь. Та сделала шаг назад и тотчас же замерла на месте. На лице у нее появилось замешательство, а возможно, и страх.
– Не бойтесь, прошу вас, – сказала Пат. – Никто не узнает, о чем мы говорили. Я никогда вас не выдам.
Она повернулась к девушке:
– Я могу говорить при твоей маме?
Яли только коротко кивнула и почему-то опустила глаза.
– Я предупреждала тебя, Яли, – начала женщина, отвернувшись от Пат, – никогда и ничто не проходит безнаказанно, никакое наше слово и действие.
Продолжения не последовало, обе женщины застыли в молчаливом и неприязненном ожидании. Младшая выглядела еще и подавленной. Такой встречи Пат, признаться, не ожидала.
– Какой у тебя цвет? – неожиданно спросила мать.
– Разве вы не можете видеть? – удивилась Патрисия.
– Уже не так ясно, – бесстрастно ответила та. – И я не желаю тратить на тебя силы.
Патрисия помнила, как Стар видел ее цвет постоянно, ни капли не напрягаясь. И никогда не упоминал, что этой способностью наделены лишь обладающие Даром, – наоборот, удивлялся, что земляне цвета не видят. Может, илянка больна?
– А ты? – Пат обратилась к девушке.
Яли подняла на нее взгляд и тут же испуганно опустила, ничего не ответив. Мать глянула на нее вопросительно, но та не ответила и ей тоже.
– Мне сказали, что я индиго, – сообщила Пат неуверенно.
Девушка почему-то сделала еще один шаг назад.
– Это многое объясняет, – ответствовала мать. – И твои воды не текут против течения.
– Что?
– Ты не лжешь.
– Это вы можете распознать?
– Это, – женщина сделала акцент на слове, – разумеется, могу.
– Кто… кто мог сказать тебе, что ты индиго? – почти испуганно проговорила Яли, впервые открыв рот.
Голос у нее оказался неожиданно низким.
– Ты знаешь, кто, верно? Я видела его на Земле, – быстро и тихо произнесла Пат. – Я была его переводчиком и помогла ему бежать на Оксандру – надеюсь, что он сейчас там. Он просил найти тебя и отвезти к нему. Мы можем вместе придумать, как это сделать. К примеру, я собралась на Оксандру и беру с собой помощницу. Я изучаю илинит, и могла бы нанять Яли для научных целей.
Реакция собеседниц пугала. Мать продолжала хранить холодное молчание и глядела только на дочь. Лицо же девушки словно окаменело, по лучшему образцу илянок, вся его живость исчезла и теперь она стала точной, слегка омоложенной копией матери. Ледяные глаза смотрели спокойно и без всякого выражения
– Я не давала своего слова Стару, – медленно произнесла Яли бесцветным голосом. – Наши реки огибают горы с разных сторон.
– То есть… – изумилась Патрисия.
– Вы получили ответ. Уходите и забудьте это русло, – жестко произнесла мать.
Но Пат не двигалась с места. Возможно, девушка находится под влиянием матери, или чего-то боится…
– И тебе нечего больше сказать? – Пат обращалась к Яли. – Стар попался врагу – из-за любви к тебе! Его собирались убить. Я пролетела ради вас половину Вселенной! Ответь, кто сейчас прогоняет меня – ты или твоя мать?
– Я не обещала Стару, что наши воды потекут вместе, – ответила Яли, подняв на Патрисию взгляд. – Ты должна уйти.
Глаза у нее снова ожили, но лишь для того, чтобы Патрисия прочла в них досаду и нетерпение.
– Ты дала ему надежду, достаточную для того, чтобы он… – начала, было, Пат, но девушка сделала резкое движение – выкинула вперед руку, выставив ладонь, словно защищаясь.
