Евгений Николаевич Бузни
Зивелеос. Книга первая
Драка на Кутузовском проспекте
Вылетев из окна квартиры Рыжаковского, Зивелеос плавно поднимался, наблюдая за происходящим внизу. Белый туман, которым он окутал себя, не позволял видеть его со стороны, но не мешал ему самому смотреть. Туман был как бы слабым оптическим фильтром для находящегося внутри человека, тогда как даже самому внимательному человеку на земле, если и показалось бы пролетающее над головой туманное скопление странным в какой-то мере, то не в такой, чтобы уж очень обращать на него внимание. Мало ли какой дым или испарения бывают в воздухе?
Вообще-то кажущееся со стороны облако было на самом деле не туманом, а свечением, которое Зивелеос включал, когда хотел скрыть себя от внешнего мира. Поэтому теперь он был не просто спокоен, но даже очень счастлив от сознания того, что дело завершилось успешно и от ощущения самого полёта. Он любил летать.
Полночь. Спать не хотелось. Он не спешил. Не поднимаясь слишком высоко, наблюдал за жизнью города сверху.
Начало осени было ещё тёплым. Наступил бархатный сезон. Добрая часть Москвы продолжала оставаться на улицах.
Зивелеос прикрепил оба дипломата к спине захваченными на этот случай ремнями. Теперь ничто не мешало спокойному полёту. Широкими проспектами неслись по своим маленьким и большим делам машины. Как много людей торопятся. А зачем? И что интересно – торопятся в разные стороны.
Где-то он уже такое видел? Ну да, в лесу, когда сидя на брёвнышке, наблюдал за муравьями. Они тоже почему-то в хорошую погоду бегут торопливо по противоположным направлениям. Он ещё тогда удивлялся – почему так? Если спешат поесть и еда где-то рядом, то все должны были бы двигаться в одну сторону. А вот подишь ты, у муравьёв оказывается не так, как у слетающихся на падаль грифов или туда же стремящихся гиен да шакалов. У каждого муравья своя собственная задача и своё направление. Так, наверное, и у людей.
Вон женщина торопится к бутылке из-под пива, которую только что оставил на столике возле киоска парень в тенниске с изображением собачьей морды. Он направляется в противоположную сторону, может на свидание со своей любимой. Пересекая дорогу в неположенном месте, наперерез приближающемуся потоку машин бежит молодая женщина. Ей очень нужно срочно на другую сторону именно в этом месте. Чуть дальше находится переход. Светофоры включили жёлтый свет. Пешеходы спешат в оба конца до возобновления движения.
Кто, куда и зачем? Маленькие дела смешиваются с большими, иногда мешая друг другу, иногда помогая. Большие дела выливаются в громадные, но ни одно не обходится без самых маленьких. Ну точно, как муравейники, ни один из которых не построить без маленьких муравьёв. И почему некоторые возражают против сравнения их с винтиками? А кто же они, как не винтики большого механизма жизни? Не хотите быть винтиками, ладно, считайте себя муравьями, строящими одну большую муравьиную кучу жизни.
Зивелеос завис над перекрёстком и с высоты десяти этажного дома хорошо представлял себе людей муравьями, но и себя в их числе. Разумеется, он теперь не такой простой муравей. Никто ещё не знает его силы и могущества, как не знают и его слабостей. Но беспокоило его то, что одному ему никак не справиться со всей жизнью. Ему легко ошарашить своим появлением толпу, легко подчинить своей воле сотню, тысячу, ну сто тысяч человек, а зачем? Награбить денег и прожигать жизнь в праздности, упиваясь своим величием? Нет, это было не для него.
Рассуждая сам с собой, Зивелеос машинально следил за девушкой. Спрашивается, зачем бежать наперерез движению потока? Хорошо, что успела добежать до середины и стала. И чего теперь оглядываться? Смотри лучше вперёд, чтобы не сбили машины, мчащиеся в противоположную сторону. Но она смотрит назад. Неужели её испугала тёмно-зелёная ауди, которая неожиданно резко перестраивается с правого края дороги к центру? Возможно, что так.
Светофор вновь замигал жёлтым, и девушка помчалась через вторую половину шоссе, едва не попав под проскочивший на жёлтый свет жигулёнок, ловко увернувшийся от сумасшедше бегущей дамочки. Вот она уже на тротуаре. Зивелеос облегчённо вздохнул, собираясь лететь дальше, но внимание привлекло сочетание нескольких стремительных движений, направленных сначала в разные стороны, а теперь неожиданно сходившихся вместе. Тёмно-зелёного цвета ауди со свистом развернулась на перекрёстке и встроилась в крайний ряд у тротуара, по которому бегом удалялась нарушительница движения. В считанные секунды ауди оказалась рядом и, слегка опередив девушку, затормозила. В то же мгновение обе дверцы со стороны тротуара открылись, из машины выскочили два парня, и повернувшая, было, назад девушка, попала прямо в их руки, которые закрыли ей рот, схватили за руки и втащили в машину.
Ауди рванула вперёд. Всё произошло так стремительно, что шедшие рядом прохожие не успели сориентироваться и что-либо предпринять. Зивелеос скрипнул зубами и устремился вслед за удалявшейся иномаркой. Проспект Калинина, что переименовали в Новый Арбат, сменился Кутузовским проспектом, не так давно называвшийся проспектом прославленного маршала Гречко. Однако Зивелеосу было сейчас не до причин изменения названий. Он звонил Маше по мобильному телефону.
– Маша, у меня всё в порядке. Срочно позвони Олегу Пригорову и скажи только, что, возможно, возле его дома на Кутузовском, то есть по старому Гречко, через пять-семь минут будет Зивелеос. Пусть хватает свою камеру и выскакивает. Всё.
Догнать ауди не представляло труда. Вопрос был в том, как остановить. Способов было много. Зивелеос сразу догадался, что захватившие девушку парни двигаются в сторону из города и, скорее всего не будут сворачивать, а потому скоро окажутся у Староможайского шоссе, где живёт журналист. Так и случилось через несколько минут. Это была удача. Впереди светилась надпись «Давыдково».
Снизившись и очутившись над самой машиной, Зивелеос достал трубку и провёл ею над капотом, прострелив своим чудесным оружием двигатель, мгновенно захлебнувшийся и прекративший работу. Взвизгнув, машина прокатила несколько метров и стала, как вкопанная. Не понимая, в чём дело, водитель выскочил посмотреть на мотор. Перед ним плавно опустилось облако, неожиданно растворившееся. На его месте стоял Зивелеос.
Отключить свечение, создававшее эффект тумана, было делом секунды. Теперь надо было освобождать девушку.
– Я Зивелеос, – загрохотал голос. – Выйти всем из машины!
Первым вылез парень, сидевший рядом с водителем. От резкой остановки машины он ударился лбом о стекло и теперь держался рукой за голову. Задние дверцы машины открылись, выпуская двух других парней. На тротуар вылез высокий, худой юнец в тёмной курточке с металлическими цепочками на плечах и груди, служившими в качестве украшения и придававшими ему самому уверенность в собственной силе и вседозволенности. С противоположной стороны машины вывалил своё тело толстый парень постарше.
– Помогите выйти девушке, скоты! – буквально зарычал Зивелеос.
Никто не мог ослушаться его приказаний. Действовали и сила голоса, бьющего по сознанию, и, конечно, то, что не было ни одного человека в Москве, не слыхавшего о могуществе неизвестного то ли пришельца, то ли сверх человека.
Тот, что был в курточке, протянул руку в машину и вытащил оттуда плачущую навзрыд девушку. Платье с неё было сорвано. Вылезая, она тянула за собой разорванное одеяние. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что её хотели изнасиловать. Тёмные стёкла машины иностранной марки, позволяли делать с жертвой всё, что угодно.
Лишь мельком скользнув взглядом по собиравшейся со всех сторон толпе любопытных и заметив примчавшегося в спортивном костюме Олега Пригорова, Зивелеос не стал мысленно ни поздравлять себя, ни радоваться успеху. Увидев раздетую почти догола девушку, он разозлился на себя за то, что позволил совершаться злу несколько лишних минут. Поэтому теперь он не стал терять времени. Резко взмахнув правой рукой, он отшвырнул водителя на проезжую часть, на которой уже остановилось несколько других машин. Согнув в колене и резко выпрямив левую ногу, свалил на тротуар могучего телосложения парня, вылезшего из первой двери машины.
Некоторые из наблюдавших сцену прохожих углядели тот факт, что Зивелеос практически не касался своих жертв. Они отлетали от его рук и ног несколько раньше, словно перед ними был невидимый щит, которым он и сбивал с ног. Но третьего парня, что был металлистом, то есть в курточке, увешанной цепочками, Зивелеос схватил руками и к ещё большему изумлению всех стал подниматься с ним в воздух.
Парень завопил от страха, но вопль длился недолго, ибо Зивелеос, приподнявшись всего на пару метров, выпустил свою ношу, и тот грохнулся на землю, сломав, очевидно, ноги и потеряв на мгновение сознание. Только тогда четвёртый осознал, что дело дошло до него, и бросился бежать, но расплата была неминуема.
Зивелеос рухнул на толстяка сверху. Тот, крякнув, сломился пополам и мешком осел на асфальт.
Участники этой борьбы, если их можно считать участниками, не видели ни вспышек фотоаппарата, которым всё успевал фиксировать Пригоров, ни возбуждения, охватившего толпу. Они оказались поверженными и не только не были в состоянии, но и не хотели подниматься. Это было не в кино, где можно было сражаться, вставая снова и снова после сногсшибательных ударов. Это была ужасная для них реальность.
Полуобнажённая девушка, видя всю эту картину, забыла о своём состоянии. Раскрыв рот, как и многие прохожие, она с изумлением следила за полётом Зивелеоса, пока он не опустился возле неё со словами:
– Простите меня, девушка, что не пришёл раньше, но я помогу вам. Я доставлю вас домой. Только вы ничего не бойтесь. Со мной вас никто не тронет.
Одетые в перчатки руки Зивелеоса легли на обнажённые плечи девушки, и они оба вдруг оказались скрытыми в облаке, которое стало медленно подниматься вверх, откуда опять загремел голос:
– Я Зивелеос. Прошу, товарищи, вас сейчас много, заберите этих негодяев в милицию. И запомните, так будет со всеми подлецами, которые попадутся мне на пути.
Облако удалялось. Сирены машин милиции огласили проспект Кутузова.
Воздушное знакомство
Правой рукой Зивелеос обнял девушку за талию, и они легко поднимались над городом. Спасённая от страха насилия юная красавица насмерть перепугалась, очутившись в воздухе. Она обхватила Зивелеоса обеими руками, вцепившись ими в ремни на дипломатах. А он рассмеялся, видя её страх.
– Не бойтесь, девушка. Честное слово не упадёте. Становитесь ногами на носки моих ботинок, чтобы было удобнее. И расслабьтесь. Скажите как вас зовут.
– Таня, – прошептала девушка дрожащим голосом и, наощупь ставя босые ноги на обувь Зивелеоса. – А мы, правда, не упадём?
– Нет-нет, Таня, не волнуйтесь. Но я смотрю, что мы забыли ваши туфли в машине.
– Это ничего, – опять шёпотом ответила дрожащая как осиновый лист девушка. – У меня дома есть другие туфли.
– Прошу вас, Таня, не дрожите. И зачем вы шепчете? Можно говорить нормальным голосом. Нас никто не услышит – мы высоко. Кстати, где вы живёте?
Таня, очень юная и очень красивая, что и понятно для такого возраста, девушка, слышала нормальный, не усиленный микрофоном голос Зивелеоса у самого своего уха, которому было щекотно от близости звука и дыхания. Она бы, может, чувствовала себя много лучше с этим большим сильным человеком, когда бы её не охватил такой страх при мысли, что она высоко в небе. Глянув вниз, она увидела удаляющиеся огни улиц, которые пока что можно было различить.
– Так куда нам с тобой направляться? – повторил свой вопрос Зивелеос.
Они перестали подниматься. Не смотря на всю боязнь происходящего, Таня не могла не думать о том, что всё это очень странно. Как они могут лететь вверх или останавливаться, зависнув, если этот странный пилот ничего не делает. Она бы и спросила об этом при других обстоятельствах, но попробуйте сами оказаться в подобной ситуации, и вы поймёте, что никакие другие мысли, как только стремление оказаться как можно скорее дома, не будут занимать ваше внимание. Об этом Таня и думала, отвечая Зивелеосу:
– А я живу совсем рядом, возле метро Кутузовская.
Да, как и все москвичи, называя станцию метро, Таня опускала слово «станция». Так все привыкли.
– Тогда полетим вниз, – согласился Зивелеос. – А то для вас здесь холодновато, пожалуй.
Нет, Таня и не чувствовала никакого холода, но у неё тут же захватило дух от нового страха. Зивелеос наклонился вперёд, и она опрокинулась на спину, но никуда не падала. Ощущение было совершенно удивительным. Она будто лежала на чём-то, что не позволяло падать, но это не была рука Зивелеоса, которая ощущалась только на части спины. И это не похоже было ни на постель, ни на твёрдую доску. Тело лежало и не прогибалось.
Видеть небо Таня не могла, поскольку лицо её упиралось в шею Зивелеоса, закрытую широким воротником. Если бы она могла видеть ориентиры: звёзды, облака, силуэты домов – она бы поняла, что спускаются вниз, плавно описывая большой круг. Но ничего не видя, она продолжала испытывать мелкую држь. Кожа покрылась пупырышками.
– Вот мы и на месте, – сказал Зивелеос, – переходя в вертикальное положение. – Посмотрите, какой ваш дом, и скажите на каком этаже вы живёте. Доставить вас к окну или к подъезду? Я думаю, – продолжал он, – что лучше было бы вам попасть прямо в квартиру, ведь вы не очень одеты.
Только в этот момент Татьяна вспомнила о своём внешнем положении. Страх полёта совершенно выбил из сознания такую важную деталь, что она практически раздета и боится оторваться от мужчины, облачённого в одежду, можно сказать, по всей форме. Но это невозможно было никак изменить, даже попытавшись от него отодвинуться. Она вздохнула, проговорив:
– Мы живём с бабушкой на тринадцатом этаже вон того дома, – и Таня указала пальцем на огромный дом, стоящий у только что построенной площади на месте новой транспортной развязки Москвы. – Давайте залетим со стороны двора. Там я покажу лоджию. Она всегда открыта в тёплую погоду.
Спустя меньше минуты, следуя указаниям девушки, Зивелеос снизился на уровень тринадцатого этажа и влетел через открытую дверь лоджии прямо в комнату. Здесь он поставил Таню на пол и отступил назад.
Почувствовав себя, наконец, твёрдо на полу родной квартиры, Таня преобразилась. Она распрямилась, посмотрела пристально в очки Зивелеоса, затем бросилась к двери в другую комнату и осторожно повернула щеколду, запирая замок.
– Я не хочу, чтобы бабушка застала меня раздетой. Это убьёт её. Она не должна знать всего, что со мной произошло.
– Вряд ли это возможно, – тихим голосом возразил Зивелеос. – Скоро поднимется большой шум. Вас, конечно, найдут, если уже не едут сюда. У вас, Танюша, будут нелёгкие дни. Вам ведь придётся обо всём подробно рассказывать.
Слушая Зивелеоса, Таня достала из шкафа лёгкое летнее платьице и набросила на себя.
– Вы необыкновенно красивы! – не сдержал восхищения Зивелеос. – Я счастлив, что помог вам хоть немного.
– Немного?! – Забыв об осторожности, вскрикнула девушка. – Да вы спасли мне жизнь. Вы самый дорогой для меня человек. И я не хочу, что бы вы уходили.
– А я и не уйду, – Зивелеос грустно качнул головой. – Я улечу.
– Но зачем? Я познакомлю вас сейчас с бабушкой. Она чудесная. Но не надо ей всё рассказывать. Хотя, вы правы, теперь ничего не скроешь.
– Таня, вы же не знаете меня. И вы не представляете, что вам теперь предстоит.
– Меня это не волнует.
– Зато меня беспокоит. Но вы помните, что с этой минуты я никому не дам вас в обиду.
– Кто это там? – раздался голос из соседней комнаты и запертая дверь дёрнулась. – В чём дело?
В голосе женщины послышался испуг. Таня вопросительно посмотрела на Зивелеоса:
– Я открою? Ну а что делать?
– Открывайте, – махнул рукой Зивелеос.
Седовласая, но крепкого ещё сложения женщина быстро вошла в комнату и остановилась, увидев внучку.
– Тебя как сюда занесло? Ты же уходила. Ничего не понимаю. Я что, спала, когда ты пришла? А зачем заперлась? А я думаю, кто там разговоры разговаривает?
Только осыпав свою девочку вопросами, бабушка повела свой возмущённый взгляд в сторону и тогда, заметив ещё одну фигуру в комнате, остолбенев, замолчала.
Внучка поспешила на помощь:
– Бабусь, это тот самый Зивелеос. Он только что спас мне жизнь и привёз сюда.
– Что ты чепуху мелешь? – осердясь, проговорила Надежда Тимофеевна – так звали бабушку. – Он тебя, что, на пожарной машине сюда доставил?
– Ну, баб, он же летает. И я с ним летела.
– Не может этого быть. На телевидении напридумывали чёрт знает что, и ты туда же за ними.
И тут, к удивлению рассерженной выдумками женщины, Зивелеос, спокойно стоявший возле двери, вдруг приподнялся на полметра над полом и проговорил негромким, но уже металлическим голосом:
– Простите, вы не скажете мне ваше имя?
– Надежда, – растерянным голосом ответила бабушка.
– Если можно, скажите, пожалуйста, и отчество. Я ведь существенно моложе вас.
– Да, извините. Тимофеевна я. Вы мня озадачили. Неужели всё, что о вас говорят, правда?
– Я так не думаю, – сказал Зивелеос и опустился на пол. – Многое люди придумывают. Но то, что я есть и летаю – это точно.
– Зивелеос, но ведь ваше настоящее имя другое. Какое оно? – умоляющим тоном спросила Таня.
– Этого я пока сказать не могу. И оставаться дольше, пожалуй, не стоит. Я слышу звуки сирен. Скоро к вам зайдут с допросами обо мне. Говорите то, что видели. Не надо придумывать лишнее. – С этими словами Зивелеос повернулся к двери и вышел на лоджию.
– Но возвращайтесь, прошу вас! – воскликнула Таня.
– Обязательно вернусь, – послышалось в ответ из улетавшего облака.
Полный атас!
Сергей Сергеевич Дотошкин сидел в своём кабинете, подперев голову обеими руками. Это, как говорил его подросший до умозаключений внук, был полный атас, то есть не было никакой ясности. Сегодня ночью он был вторично разбужен телефонным звонком, но не помощника, а дежурного ГУВД с сообщением о том, что на Кутузовском проспекте появился Зивелеос. Перед этим помощник разбудил его сообщением о появлении Зивелеоса у Рыжаковского дома. После второго звонка генерал направился самолично на Кутузовский, и, хотя квартира его была в элитном районе совсем недалеко от места происшествия, но успеть увидеть Зивелеоса так и не удалось. Толпа примчавшихся следом журналистов тоже встретилась, как и генерал, с толпой зевак, но которые всё видели. И вот, пожалуйста, сегодня в «Московской невральке» почти все страницы были отданы сообщению о ночном происшествии, красочно проиллюстрированного фотографиями самого Зивелеоса, расправляющегося с насильниками девушки. В этом номере, который, естественно, шёл в продаже нарасхват, читатели увидели героя не только на земле, но и в полёте. Ни у кого не оставалось сомнений в том, что такой человек есть и он теперь не только грабит, как сообщалось, в пользу бедных, но и защищает от оскорблений.
От обилия непонятной информации, превращающейся в нерешённые проблемы, голова начинала идти кругом. Дотошкин попытался всё разложить по полочкам. Каждому вопросу своё собственное место. Вот как они распределились по степени важности рассмотрения, делясь на несколько групп.
Первая касалась самого существования Зивелеоса.
Кто такой Зивелеос?
Действительно ли он альтруист?
Как он может летать?
Почему никто не может прикоснуться к нему?
Что за оружие у него в руках?
Что в состоянии его остановить?
Вторая группа вопросов относилась к возможным контактам Зивелеоса.
Откуда он черпал информацию?
Кто помогает?
Почему газета «Московская невралька» узнаёт о Зивелеосе первой?
Третья группа вопросов была связана с детьми.
1. Куда и зачем беспризорные дети уезжают из Москвы?
2. Кто снабжает их деньгами?
Связано ли это с Зивелеосом?
Четвёртая группа вопросов посвящалась олигархам.
Что они предпримут, если Зивелеос начнёт шерстить каждого?
Как Зивелеос собирается распоряжаться деньгами, которые будут переведены на указанные им счета?
Как обезопасить остальных олигархов?
Что делать, если Зивелеос направится к президенту со своими требованиями?
Последний вопрос беспокоил больше всего, но ответить на него можно было, получив ответы на первую группу вопросов. Однако меры по безопасности президента необходимо было принимать немедленно, не дожидаясь ответов на вопросы.
Дотошкин вызвал помощника, и они ещё раз внимательно прослушали запись разговора генерала Казёнкина с Рыжаковским после исчезновения Зивелеоса. Было очевидно, что этот сверх человек или нечто подобное может появиться в любом месте, которое ему известно. Предшественник Дотошкина подозревал вообще конкретного человека – корреспондента газеты Самолётова. Но этой ночью, как он же и выяснил, Самолётов оказался у себя дома в то самое время, когда Зивелеос после появления в квартире Рыжаковского учинил расправу с четырьмя юношами из весьма респектабельных семей, которые будто бы пытались изнасиловать девушку. Зато другой корреспондент этой же газеты «Московская невралька» Олег Пригоров оказался на месте происшествия самым первым и успел зафиксировать всё фотоаппаратом, скрывшись при появлении милиции. Естественно, его уже вызвали к майору Скорикову для дачи объяснений по данному вопросу.
Майор тоже фактически не спал эту ночь, поскольку сначала его вызвали на квартиру Рыжаковского, но туда он не успел доехать, так как по мобильному телефону его срочно вызвали на проспект Кутузова. После осмотра места происшествия и отправки в больницу Склифасовского четверых сильно покалеченных парней (у водителя были сдвинуты шейные позвонки, у здоровяка, сидевшего справа, от удара ногой треснули рёбра груди, парень в курточке, брошенный Зивелеосом с высоты, оказался с переломанными ногами, не сумевший спастись бегством толстяк страдал от перелома поясницы) майор Скориков вместе с генералом Дотошкиным направились к пострадавшей Тане на дом, по адресу, указанному одним из четырёх страдальцев.
Беседа с девушкой и её бабушкой представляла для Дотошкина особый интерес. Только им довелось разговаривать с грабителем в спокойной обстановке. Но главный вывод, сделанный из этой беседы, говорил о необыкновенной опасности Зивелеоса. Ничего, кроме того, что она сильно боялась упасть, Таня рассказать не могла. Лицо её спасителя не разглядела. Единственное, что помнила – это приятный мягкий голос молодого человека.
«Хоть что-то новое, – подумал тогда Дотошкин. – По крайней мере ясно, что это человеческая личность».
Бабушка, преподаватель медицинского училища, ничего существенного добавить не смогла, кроме того, что видела юношу всего несколько минут, но он ей понравился.
– Так чем же он вам понравился? – с удивлением в голосе спросил Дотошкин.
– А тем, что внучку спас и домой доставил. И вежливый очень.
– Ну а вежливость-то вы как определили? – не удержался от вопроса майор Скориков.
– Нечто я в людях не разбираюсь? – возмутилась тогда женщина. – Извинялся он чуть не через каждое слово, не перебивал меня, пока я внучку отчитывала, продемонстрировал своё умение летать, когда я не поверила, что он это может.
– Он по вашей комнате летал? – уточнил генерал?
– Не то чтобы летал, а поднялся к потолку, повисел и опустился. Ну, а потом и вовсе улетел.
Генерал попросил бабушку и внучку всё описать подробно. Их письменные рассказы теперь лежали перед ним на столе. Но в настоящий момент его волновала судьба президента. Он позвонил помощнику президента, попросив о немедленной аудиенции, связанной с личной безопасностью главы государства.
Встреча скоро состоялась. Генерал постарался в своём кратком изложении резюмировать выводы. В его изложении получалось, что во всех чрезвычайных происшествиях, связанных с появлением Зивелеоса, его проникновение осуществлялось через открытые двери и окна, то есть он может ходить и летать. Во всех случаях, имевших место, Зивелеос появлялся с целью грабежа, за исключением последнего, когда он спасал девушку.
Президент заинтересовался случаем с ограблением Рыжаковского.
– Сколько, говоришь у него было наличными?
– Точно не скажу, но по тому, что мы поняли из магнитофонной записи, более двух миллионов.
– Вот ведь гад, сколько у себя на карманные расходы держал, а то из-за пятисот тысяч скандал устроили, тьфу! – и президент смачно сплюнул на пол.
Генерал сделал вид, что не обратил на эти слова внимания и продолжал пояснять, что поскольку не известна природа необыкновенных способностей Зивелеоса, то для безопасности страны и исключения возможности захвата президента в целях шантажа или чего-то другого, высшему руководству страны лучше всего куда-то скрыться на некоторое время, сохраняя место нахождения в строжайшей тайне от репортёров.
– Это прецедент, – с сомнением в голосе заметил президент. – Опять скажут, что я заболел и нахожусь при смерти, а от народа скрывают правду.
– Но это лучше, чем, если этот Зивелеос влетит к вам, а никто не сможет защитить, – попытался убедить его генерал.
– Да, лучше. Значит, сделаем так. В Барвихе на приёмах будет мой двойник. Скажем, что я слегка приболел простудой. Только никаких интервью. А я буду в нашем бомбоубежище там же. Встречать кого нужно можно и внизу достойно. Но не думай, что я собираюсь всю жизнь свою там проводить. Даю тебе… – и президент определил срок для решения вопроса.
Генерал собирался уходить, когда президент задержал его взмахом руки:
– Так ты говоришь, что твой предшественник сам приехал помочь этой сволочи Рыжаковскому? А потом они решили не докладывать никому? Так они могут до чёрт те чего договориться. Вызови-ка Казёнкина к себе и подключи к расследованию. Поможет разобраться с этим, подумаем и над его судьбой. Мы ведь тоже не звери. А он мно-о-го знает, – протянул президент многозначительно. – Определи его себе замом вне штата. Сделай его руководителем операции по этому Зивелеосу, но не афишируйте перед журналистами. Собьём их с толку.
После ухода генерала президент тут же вызвал к себе Рыжаковского. Тот явился с трясущимися руками, которые пришлось скрестить на груди, потом спрятать за спину, чтоб не было заметно дрожи. Но президент заметил:
– Ты не трясись. Не я сейчас тебе больше всего опасен. Смотри, чтобы опальный генерал, с которым ты вздумал якшаться, тебя не подвёл под монастырь.
Рыжаковскому показалось, что кожа на его лице не то чтобы белеет, а даже зеленеет от мысли о том, что президенту уже всё известно, хотя они с Казёнкиным были уверены в обратном.
– Ты кому это перевёл восемьсот тысяч сегодня? И зачем? А миллионы долларов мог бы мне отдать, целее были бы, – криво усмехнувшись, будто в шутку сказал президент. – Ну да не трудись объяснять. Мне и так всё известно. Рекомендую сегодня же улететь к чёртовой матери отсюда. Проведёшь вроде бы переговоры с валютным фондом. Потом увидим, что с тобой делать.
Рыжаковский взялся уже за ручку двери, чтобы выйти и улететь, когда услышал в догонку:
– Ладно, переведи там ещё десять на меня через зятя, чтоб осадка на душе не оставалось, а то видишь, как осложнилась ситуация? У меня тоже могут потребовать.
Согнувши свою огромную фигуру в дверях, Рыжаковский вышел, не оглядываясь, понимая, что десять миллионов могут вырасти и в большую сумму, задержись он ещё на пол секунды.
Сегодня у всех был полный атас.
