Евгения Оман
Убойный коктейль с зонтиком
Глава 15
Декабрь. Наши дни.
– Будешь гулять зимой по ночам, простудишься и заболеешь! – он раскрыл большой черный зонт над головой мальчика лет восьми, одиноко сидевшего на скамейке под мелким снегопадом.
Мальчик был худенький, бледный и очень напоминал Кая, заточенного в чертогах Снежной королевы. Как минимум тем, что сидел на заснеженной лавочке в пижаме и комнатных тапочках на босу ногу и явно не страдал от холода.
– Какая р-р-р-азница? Я и так не жилец, – пожал костлявыми плечами мальчик. – Слышал, как вр-р-р-ачи шептались в кор-р-р-идоре.
Он смешно «рычал», словно раньше картавил, а теперь старался сильнее выделить непослушную букву. И смотрел на странного белобрысого дядьку с зонтиком совершенно взрослыми глазами без капельки страха.
– И поэтому никому нет дела до того, что ты гуляешь по ночам?
– Я сбежал. Они все такие унылые. Ходят тихо, гр-р-р-омко вздыхают. Все вр-р-р-емя спр-р-р-ашивают, не нужно ли чего, – мальчик нахмурился, – А я пр-р-р-осто хочу почитать книжку. И вообще надоело ждать. Пусть уж лучше р-р-р-р-аз и все.
Он оторвал взгляд от тонкого лица ребенка и увидел на его коленях толстую книжку в яркой обложке. Волшебные сказки.
– И ты совсем не боишься смерти? – спросил он.
– Нет. А чего тут бояться? Гр-р-р-устно, конечно, что мама и папа будут плакать. И сестр-р-р-енка, навер-р-р-ное, тоже будет. Хотя она еще маленькая и ничего не понимает. И пр-р-р-авильно. Дети не должны такое понимать. Жаль только, что я не успею ей почитать, – мальчик зябко поежился.
– Подержи-ка, – он вручил ему ручку зонта и мальчик крепко сжал ее обеими руками.
Зонт был тяжелый. И, если приглядеться, становилось ясно, что никакой не черный. А темно-синий, как ночное небо. И даже можно было различить пятна туманностей.
– Ух ты! – ахнул малыш, рассматривая сложный узор созвездий, пока он возился с застежками, снимал с себя кожаную куртку, набрасывал ее на хрупкие детские плечи и затягивал портупею с чехлом для зонта поверх водолазки.
– Кр-р-р-утая у тебя кур-р-р-тка! – мальчишка вернул ему зонт, просунул руки в рукава и принялся застегивать молнию. – Ты байкер-р-р, да?
Он кивнул в ответ.
– А где твой байк?
– Стоит за оградой.
– Я тоже хотел стать байкер-р-р-ом, когда выр-р-р-асту! – мальчик заглянул ему в лицо блестящими от восторга карими глазами. – Покатаешь меня?
– Покатаю, – вздохнул он и осторожно взял в свободную руку книгу. – Любишь сказки?
– Ага! А ты?
– Не очень. Брат любит. Знает тысячи сказок и может ночи напролет их рассказывать, – и про себя добавил: «Хрен заткнешь».
– Повезло тебе! – мальчик улыбнулся. – А мне вот никто не р-р-р-ассказывает сказки. Только по книжке читают. Ты совсем-совсем ни одной не знаешь?
– Ну, одну знаю, – он уселся рядом с мальчиком на покрытую снегом скамейку. – Брат говорит, что она самая лучшая.
– Р-р-р-асскажи! – и без того огромные карие глаза стали, казалось, еще больше.
Вот ведь дети бесстрашные пошли. Встретил ночью в парке незнакомого мужика сомнительной наружности и просит рассказать ему сказку. Интересно, он всегда такой был или только сейчас осмелел?
– Ладно, слушай. Жил-был на свете самый обычный мальчишка по имени…
Когда он закончил рассказывать, мальчик крепко спал, прижавшись к нему своим худеньким тельцем. Они сжались в комочек под зонтом, укрытым пышной шапкой свежего снега. Книга сказок лежала рядом, на заснеженной скамейке. И с обложки на жнеца смотрел веселый человечек с ярким зонтиком в руках.
Он невольно улыбнулся, сложил зонт, убрал, словно меч, в чехол на спине и подхватил мальчика на руки. Тот сонно что-то пробормотал и обвил его тонкими руками за шею.
– Зачем ты это сделал? – в тишине зимней ночи раздался шепот, а потом громкий всхлип. – Ты же мог остановиться. Мог поругать его и отправить в палату! Мог просто пройти мимо и не заметить. Никто бы не узнал. А я бы сделал все остальное. Его бы разбудили, кто-нибудь бы обязательно пришел и разбудил его! Зачем ты забрал его? У него еще был шанс, я уверен!
– Затем, что должен. Таковы правила. И ты их прекрасно знаешь. Я не имею права вмешиваться в ход истории. Не имею права спасать кого-то, даже если он мне очень симпатичен, – тихо ответил он своей копии, с грозным видом застывшей посреди засыпанной снегом дорожки, – Не реви, Оле! Тебя еще куча детишек ждет сегодня. Или хочешь, чтобы твой красный нос снился им в кошмарах?
Брат-близнец сверлил его мокрыми от слез льдисто-голубыми глазами. Молодой мужчина скандинавской внешности с очень светлыми, почти белыми волосами, совсем не похожий на привычное изображение в книгах и мультфильмах. Сейчас они были похожи, как никогда. Разве что одежда разная. В этот раз Оле озарял ночь буйством красок ярко-оранжевой куртки, синего шарфа, зеленых джинсов и желтых ботинок. Да и радужный зонт был при нем. Но лицо, обычно сияющее улыбкой неисправимого оптимиста, было холодным и мрачным. Его лицом. Лицом того, кого называют Смертью.
– И вообще, за столько лет работы мог бы и привыкнуть, что такое случается, – стараясь сохранить видимое безразличие, он обогнул близнеца и направился к белевшему в темноте байку.
– А ты привык?
Он сбился с шага, но не обернулся. Не привык. И никогда не привыкнет. «Дети не должны такое понимать» прозвучал в голове голос восьмилетнего мальчика, которому он только что рассказал последнюю сказку.
– Тод, присмотри за ним, ладно? – Оле шмыгнул носом у него за спиной. – Он хороший мальчик.
«Был хорошим мальчиком» мысленно поправил он брата и молча кивнул.
Глава 16
Декабрь. Наши дни.
Яна тихо напевала Jingle Bells. А что поделать, если эта песня звучала из каждого утюга и привязывалась намертво? Она достала из духовки оранжевые кружочки сушеных апельсинов, переложила их в большую стеклянную банку и добавила палочки корицы и несколько кофейных зерен для запаха. Потом их можно будет добавлять в коктейли или просто закусывать ими черный кофе, как делает один на редкость наглый голубоглазый тип.
Из соседней духовки уже разносился сладко-сливочный аромат свежей выпечки с нотками ванили и шоколада. Это пеклись круассаны для самых ранних посетителей. Тех, которые приходят к открытию, успевают застать волшебный миг превращения бара в кофейню и еще могут получить по-настоящему пьянящий кофе от бармена.
На улице потихоньку светало. Бесформенные скопления разноцветных огоньков принимали очертания любимого Города с расписными стенами домов, занесенными снегом черепичными крышами и брусчаткой мостовых, посыпанных белым морским песком.
Румяная, словно от выпитого вина, дневная бариста Надя распахнула дверь, принеся с собой обжигающий морозный воздух, звуки пробуждающегося Города и опьяняющий хвойный аромат. В ее руках была охапка припорошенных ажурными снежинками еловых ветвей, купленных на только что открывшемся елочном базаре, а на меховом воротнике куртки серебрился иней.
– И зачем тебе понадобились елки? – стуча зубами от холода, с порога спросила она Яну. – Да еще и со снегом.
– Узнаешь в Самую Длинную Ночь. – совсем по-кошачьи мурлыкнула Яна. – Если, конечно, не проспишь.
Надя ей нравилась. Эта девочка вписалась в их разношерстную компанию, словно была в ней всю жизнь. И уже успела нахвататься всякого интересного. Еще немного, и начнет полноценно чудить. А ведь когда Ян, игнорируя любые протесты, пригласил Надю на работу, Яна считала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Что делать человеку в их потусторонней компашке? Теперь Яна уже не была так уверена в ошибочности принятого Яном решения. Как и в том, что Надя – человек. Иногда ей хотелось познакомить их с Тодом, чтобы получить однозначный ответ, но решимости пока не хватало. Возможно, в Самую длинную ночь она его спросит. Если, конечно, он сумеет выкроить время в рабочем графике. Было бы здорово.
С мечтательной улыбкой Яна забрала одуряюще пахнущие колючие лапы и прямо со снегом опустила их в бурлящий на огне медный котелок с отваром из ягод и специй. Зал наполнился клубами мятно-елового пара. Дышать стало легко и приятно. Надя удивленно принюхалась, выбираясь из теплой зимней куртки. Наверное, в ее глазах Яна сейчас напоминала ведьму из сказок. Она и сама себе ее напоминала. А может она и была ведьмой? В изначальном значении этого слова, конечно. Интересно, что будет, если дать Наде понять, что ее подозрения отчасти обоснованы и она действительно вляпалась в чудо по самые уши?
Облако пара медленно осело на пол молочно-зеленым туманом, обвилось вокруг ног Нади, как живое, растеклось по всем щелям, из-под двери просочилось на улицу. Надя смотрела то на него, то на Яну и в глазах ее читались восторг и удивление. Яна прижала палец к губам и подмигнула девушке. Такое вот маленькое волшебство.
В котелке забурлила темно-зеленая прозрачная жижа, похожая на мятный сироп с отчетливым запахом хвои. К Йолю настойка будет готова, останется только добавить крепкого рома и черного чаю, нарезать апельсины и подогреть праздничный пунш на открытом огне. А пока что можно было наслаждаться ароматом и предвкушением праздника.
Глава 17
Декабрь. Наши дни.
Надя наряжала елку. Не успела она войти в зал за полчаса до начала своей смены, как Ян выдал ей картонную коробку и отправил в угол. К высоченной, под самый потолок, пушистой живой ели.
– Ничего себе! – глаза девушки засияли от восторга. – Я такие красивые елки только в кино видела! Где вы такую взяли?
Ян многозначительно улыбнулся и вскрыл коробку с игрушками. Надя тут же зарылась в ее содержимое. По одному доставала старинные стеклянные шары, резные хрустальные сосульки и снежинки, миниатюрные свечи на подставочках. Правда, электрические, на батарейках, что ее слегка разочаровало. Рассматривала все это, как драгоценные музейные экспонаты и осторожно вешала на зеленые колкие ветки.
– Ух ты! Вот это красота! – она крутила в руках старую венецианскую маску Коломбины. Блестки на ней кое-где осыпались, но красно-синие ромбики были по-прежнему яркими. И даже ленточки-завязочки уцелели. – Можно надеть?
– Конечно. – широко улыбнулся Ян. – Если нравится, хоть все время носи.
Издав восторженный вопль, она надела маску и побежала к ближайшему зеркалу, полюбоваться результатом.
– У меня в детстве такая была. Правда дешевая, из картона. – призналась Надя и застенчиво покраснела. – А ты кем наряжался в детстве на новогодние утренники?
Ян задумчиво замычал. Как объяснить этой девчонке, что он появился на свет в те времена, когда еще и праздника такого не придумали, ни то что современных традиций? Да и ребенком никогда не был.
– На моей родине не принято устраивать маскарад для детей на Новый год, – сказал он. – Для этого есть другие праздники.
Звон дверного колокольчика спас его от продолжения опасной беседы. Отряхивая с капюшона снег, в бар вошла Анжела. Усталая после смены и замерзшая.
– Доброе утро! – не сняв маску, бросилась ей навстречу Надя. – Что приготовить для вас?
– Я сам, – Ян уверенно направился к стойке. – Развлекайся пока.
Надя проводила его удивленным и немного ревнивым взглядом. Даже под маской было заметно.
– Кофе или чего покрепче? – Ян приветливо улыбнулся слегка ошарашенной Анжеле.
– Давай кофе. Просто, чтобы домой доползти.
Он поставил перед ней большую чашку капучино, стараясь скрыть идиотскую улыбку и дрожь пальцев.
– Знаешь, – вздохнула она, отпивая кофе. На ее губах белела пенка и Ян невольно облизнул внезапно пересохшие губы. – Я сегодня опять его видела. Того парня. В больничном гардеробе. Он так спешил, что даже перчатку из кармана выронил и не заметил. Я подобрала, хотела вернуть, но он словно испарился.
– Значит пора отправиться на поиски, – он с трудом натянул на лицо маску дружеской поддержки, чтобы не показывать реальных чувств. Где-то в глубине души ему хотелось собственными руками придушить загадочного соперника.
– У принца была туфелька, у тебя – перчатка. Шансы примерно одинаковые. Вот только что-то зачастил твой избранник в больничку. Хворый, поди. Оно тебе надо?
Секунду они серьезно смотрели друг другу в глаза, а потом начали дружно ржать.
Надя наблюдала эту сцену, застыв с золотистым шаром в руках. И из-под яркой маски Коломбины по ее щеке сбегала одинокая слезинка. Ян сделал вид, что ничего не замечает, но сердце неприятно сжалось. Кажется, он сотворил очередную глупость, а Яна, как всегда, была права.
Глава 18
Декабрь. Наши дни.
– Просто пригласи ее на свидание! – Яна почти шипела, стараясь не закричать. – Не видишь, как она по тебе сохнет? Своди на рождественскую ярмарку, напои нормальным человеческим глинтвейном, угости трдельником, шакотисом или другим каким кренделем. Можешь даже выиграть для нее мягкую игрушку в какой-нибудь ярмарочной забаве. Девушки это любят.
– Ну допустим, – Ян задумчиво наморщил лоб. – А дальше мне что с ней делать?
– Придумай что-нибудь. У вас в запасе самая длинная ночь в году.
– Нет, я про то, что мне делать с ней потом? Как ей все объяснить?
– Видишь вон ту сладкую парочку? – Яна кивнула на сидящих у окна русого кудрявого парнишку и девушку с длинными черными волосами. – Девушка – шелки. Они дружат с детства и она больше всего на свете боится сказать ему правду. Боится, что он не поймет и не примет ее природу. И всю правду об этом мире тоже не примет. А он не понимает, почему его любимая вдруг стала отдаляться. Вот у кого реальная проблема. А ты не можешь подарить немного счастья девушке, которая чудит не хуже нас с тобой. Или ты со своей несчастной любовью вообще ничего вокруг не замечаешь?
Ян нервно дернул щекой. Он так надеялся, что Анжела придет и он, наконец-то, решится ей признаться. И будь что будет. Но у нее сегодня смена. И он один на всю ночь. С другой стороны, смертоносный приятель Яны сегодня тоже работал. Так что они были в равных условиях. Скучать им вдвоем за стойкой до самого рассвета.
Но Яна вдруг набросилась на него, требуя сводить на свидание Надю. Та тем временем сидела за дальним столиком с кружкой йольского пунша и явно не понимала, почему ей вдруг так хорошо, легко и спокойно, словно… А вот это «словно» у каждого было свое. Кто-то вспомнил родной дом и родителей, кто-то – любимого человека или самый лучший в жизни отпуск. Неизменным было лишь ощущение полного и всеобъемлющего счастья. Так действовало это ведьмино варево на всех без разбора. В эту ночь все будут счастливы. И они тоже.
– Ладно, уговорила! – Ян взял пальто и пошел к столику Нади.
***
Яна смотрела, как Ян болтает с Надей, как светятся от счастья глаза девушки, как она вскакивает и тащит его к выходу, словно боится, что он передумает. На столике осталась почти полная кружка пунша, который Надя тоже помогала готовить. Хоть и невольно.
– Ну что ж, – сама себе улыбнулась Яна, забирая кружку. – Сегодня я за главную. Надеюсь, гости будут приходить всю ночь.
Яна вплела в волосы крохотные колокольчики и они мелодично звенели в такт ее движениям. Десятки свечей наполняли зал уютным трепетным светом и запахом теплого воска. Отличное дополнение к аромату свежей хвои и сушеных апельсинов. И еще кофе. От него никуда не денешься – он впитался в эти стены намертво. А кофе нужно помолоть. Она зашла за стойку и насыпала в древнюю ручную кофемолку горсть ароматных зерен. Особо крепкий сорт. Его любимый.
И словно чуя манящий запах, он пришел. Принес с собой морозный ветер и колючие снежинки. Коротко кивал знакомым пока пробирался к стойке между занятыми столиками. И молча уселся на высокий барный табурет, расстегивая мотокуртку. От него пахло холодом и самую капельку вечностью.
– Ты же сегодня работаешь? – с напускным безразличием Яна продолжала крутить ручку кофемолки.
– Был недалеко, решил заехать на часок, отдохнуть. Зимой тяжело работать, – он потер бледными пальцами усталые льдисто-голубые глаза. – Посижу тут тихонько. Сваришь кофе?
– Сиди хоть до утра, – Яна улыбнулась и высыпала кофейную пыль в медную джезву. Добавила корицу и перец чили.
За окнами струилась синим туманом Самая Длинная Ночь. В полумраке зала мигали огоньки свечей. Девушка-шелки шептала любимому свою Страшную Тайну, а он в ответ поцеловал ее в кончик носа и прижался лбом ко лбу. Где-то веселились на рождественской ярмарке ее второе Я и главная Надежда этого Города.
Яна перелила кофе в маленькую чашку и поставила перед своим долгожданным нежданным гостем. Он потрогал пальцем один из колокольчиков в ее волосах и почти улыбнулся. В эту ночь все будут счастливы. И они тоже.
Глава 19
Декабрь. Наши дни.
Надя шла домой, чувствуя себя немножко Золушкой. Только у той карета превращалась в тыкву в полночь, а у Нади в восемь вечера. В том смысле, что в восемь вечера она превращалась из хозяйки Сказочного королевства в обычную девушку, бредущую домой с работы. А кофейня превращалась в бар. И на дежурство заступал Ян. Тот самый бармен, который два месяца назад пригласил ее на работу. Или Яна, его напарница и, судя по внешнему сходству, младшая сестра.
Надя так и не разобралась в их графике работы. Они сменяли друг друга без какой-либо внятной последовательности, как придется. И всегда были в курсе того, что происходило в их отсутствие. Временами Наде даже казалось, что это один человек, время от времени от скуки меняющий пол. Глупо, конечно, зато загадочно и необычно. Как и все, что творилось в стенах их бара-кофейни.
С тех пор, как Надя фееричено свалилась с самоката у дверей неприметного бара и приняла предложение поработать в нем дневной баристой, за ней повсюду ходили чудеса. Город, словно извиняясь за плохое первое впечатление, постоянно подкидывал ей новую порцию дивных открытий. Возвращаясь домой привычным маршрутом, Надя то и дело забредала в какие-то удивительно уютные дворики, натыкалась на впечатляющее уличное искусство и кафе с невероятно вкусной едой. И каждый раз удивлялась, что в этом городке, оказывается, бывает такая красота. И как она раньше ее не замечала? А сам город будто решил с ней поболтать, отвечая на ее вопросы то голосами случайных прохожих, то рекламными баннерами, то надписями на стенах, то фразами песен, несущихся из открытых окон. Словно существовал исключительно для нее. Словно Надя была главной героиней какой-то пока непонятной, но очень увлекательной игры. И она с удовольствием приняла эту роль. И стала искать чудеса во всем. Даже в посетителях кофейни. Поначалу они очень удивлялись, что их любимый бар теперь работает и днем в формате кофейни. Но быстро привыкли. А Надя привыкла чувствовать себя хозяйкой сказочного королевства. Этаким хранителем страшной тайны, которую знают лишь немногие посвященные. Она и сама изменилась под стать рабочему месту. Покрасила волосы в несколько оттенков фиолетового и собирала их в смешные пучки-рожки на макушке, накупила яркой подводки для глаз и футболок с забавными принтами на тему кофе и завела привычку носить розовые очки. Словно боялась, что если она будет выглядеть обычно, то сказка закончится. Как-то она призналась в этом Яну. Тот ничего не ответил, лишь хитро, как-то по-кошачьи, улыбнулся и продолжил расставлять бутылки на полках.
Ян был волшебником, который притворялся барменом. Надя могла часами наблюдать, как он колдует за стойкой. Иногда она даже оставалась в баре после смены, чтобы посмотреть, как он смешивает коктейли для посетителей. И тогда ей казалось, что в бутылках над барной стойкой не банальный алкоголь, а компоненты магический зелий. И сам он настоящий средневековый алхимик. Милая фантазия безответно влюбленной девушки. А втюрилась она в него по уши. В ловкие смуглые руки, в хитрые зеленые глаза и волнистые черные волосы, обычно собранные в низкий небрежный хвост. В ощущение огня и жаркой южной ночи. Рядом с ним было тепло даже в самые холодные и мерзкие дни, когда с Моря дул пронзительный ветер, а по стеклам барабанил мелкий дождь. Вот только Яну было на нее плевать. Нет, он, конечно, был с ней вежлив и дружелюбен. Но это было совсем не то, чего ей бы хотелось. Даже когда он пригласил ее погулять на рождественскую ярмарку, между ними словно стояла стена. Ян позволил взять его под руку, чтобы Надя не поскользнулась, но не более. За ночь они так и не поцеловались, на что она, конечно же, надеялась.
От обиды на глаза навернулись слезы. И сквозь пелену горячей влаги украсившие город огоньки гирлянд казались сотнями парящих в воздухе светлячков. Светлячки посреди заснеженного города. Чудеса да и только. Надя даже не стала вытирать глаза, чтобы хоть на миг продлить эту сказку.
Кажется, у японцев принято рассказывать светлячкам свои желания. Или она что-то путает. Но даже если и путает, пусть это будет ее собственная традиция. Только ее секретная техника ниндзя.
Надя зажмурилась, сложила ладони, словно для молитвы, и взволнованно зашептала: «Пожалуйста-пожалуйста, пусть он меня полюбит! Пусть хоть раз посмотрит на меня так же, как я смотрю на него! Я буду хорошей девочкой. Обещаю!»
Что-то щекотное опустилось ей на палец. Надя открыла глаза и удивленно уставилась на крошечную желтую искру. Светлячок расправил крылья и взметнулся в ночное небо. А она стояла посреди заснеженной улицы, глядя как сотни желтых огоньков растворяются в черноте зимней ночи.
