Евгения Оман
Убойный коктейль с зонтиком
– Будет больно. – сказал Ян, зайдя в подсобку и спешно избавляясь от одежды.
«С тобой сейчас куда больнее». – мысленно улыбнулась Яна. – «Я готова».
И Ян большими жадными глотками влил в себя еще дымящееся зелье. Он даже успел подумать, что кажется у него получилось, прежде, чем тело скрутила почти невыносимая боль.
Глава 31
Март. Наши дни.
Оле шел, не разбирая дороги. Просто переставлял ноги одну за другой. Правая, левая, повторить. Правая, левая, повторить. Все это было неправильно. Так не должно было быть. Почему же все так получилось и что теперь с этим делать? Ответы на эти вопросы Оле очень хотелось получить вот уже несколько дней, с того самого момента, когда он ступил на порог пустой квартиры брата.
С делами Оле разобрался ближе к полудню. Пока собрал свои вещи, пока изменил память Ольке и стер все упоминания о себе в ее смартфоне и соцсетях. Хорошо, что она была не очень медийной: делала сотни фотографий, но почти ничего не выкладывала и просто любовалась ими с экрана гаджета. Да и с друзьями его не знакомила, что сильно упростило задачу. Потом с чемоданами наперевес Оле наведался к хозяйке квартиры и подправил память ей, чтобы ни у кого не возникло проблем. Он не жалел о принятом решении: все равно раз в пятилетку приходилось менять квартиру, а лучше сразу район, чтобы у соседей не возникло подозрений в его потусторонней сущности. Брат тоже часто переезжал и сейчас снимал уютную однушку в новостройке на окраине. Оле пару раз был у него в гостях и прекрасно понимал, что без такси с вещами туда не доберется. Под осуждающим взглядом водителя он кое-как упихал в багажник и на заднее сиденье приехавшего седана три здоровенных чемодана и чехол с гитарой. А ведь забрал только одежду и личные вещи. Похоже, нужно завязывать с шопоголизмом.
Первый звоночек тренькнул, когда таксист с явным облегчением высадил его у дома брата. На полупустой парковке рядом с домом не было мотоцикла. Оле покрутил головой в поисках железного коня, нигде его не увидел, пожал плечами и потащил свою ношу в подъезд. Мало ли, может с утра мест не было и брату пришлось оставить байк где-то поблизости. Код домофона он знал, так что дверь открыл без посторонней помощи. К радости Оле в доме был лифт, хоть брат и предпочитал им не пользоваться, пешком взбираясь на десятый этаж. Нелюбовь близнеца к технике была понятна – в его присутствии она регулярно ломалась. У Оле таких проблем не было, так что он преспокойно добрался до квартиры и позвонил в дверь. Ответом ему была тишина.
Потрезвонив пару минут для порядка, Оле нашел на своей связке ключ от квартиры брата. Замок слегка заедал, дверь мерзко заскрежетала при открытии, в тишине пустой квартиры монотонно капала вода из подтекающего крана на кухне. Оле невольно улыбнулся: подобные мелкие поломки постоянно сопровождали брата и жутко злили этого неисправимого перфекциониста. Пока они жили вместе, Оле удавалось как-то нейтрализовывать разрушительное влияние близнеца на окружающую действительность. Однажды они даже завели собаку. Красивую поджарую гончую, из-за которой пришлось снимать загородный дом, ибо брат заявил, что держать такое крупное животное в городской квартире это издевательство. Оле, конечно, бурчал, что совершенно одичает в этой глуши, из которой невозможно выбраться нормальными человеческими способами. Зато брат с откровенным наслаждением уезжал верхом в окрестные леса и поля в сопровождении собаки и пропадал там часами. Охотиться, конечно, не охотился, зато давал гончей вволю набегаться наперегонки с лошадью. Возвращались они усталыми, голодными и счастливыми. Правда, когда пес умер от старости, брат категорично заявил, что больше никаких домашних животных. И Оле был с ним солидарен. Теперь уравновешивать брата было некому и следы энтропии то тут то там виднелись в этом царстве идеального порядка и безупречной чистоты. Здесь даже табаком не пахло. С учетом того, как много брат курил, это можно было считать чудом.
Оле аккуратно поставил кроссовки на коврик у двери, втащил чемоданы и плюхнулся на диван в просторной кухне, которую, судя по всему, владельцы квартиры некогда объединили со второй комнатой. Диван угрожающе скрипнул под его скромным весом, Оле откинулся на спинку и окинул интерьер придирчивым взглядом. Слишком чисто и однотонно. Если в одежде брат предпочитал черный, то здесь властвовал белый с легкими вкраплениями серого. Никаких ярких пятен и ничего лишнего: ни безделушек на полках, ни мусора, ни оставленных где ни попадя вещей. Ни брата. Если поначалу Оле решил, что близнец, к примеру, принимает душ и поэтому не слышит звонок, то теперь убедился, что квартира пуста. Интересно, где его черти носят? Оле с сожалением отодрал тощую задницу от мягкой кожаной подушки и отправился на обход жилплощади. Мокрой посуды на сушилке нет, мусора в ведре тоже, в холодильнике пусто, постель заправлена идеально, ни складочки. То есть брат еще не возвращался после смены? Оле уже выходил из спальни, когда взгляд зацепился за цветное пятно: на прикроватной тумбочке лежал кулон. Слишком крупный и яркий для брата, но очень знакомый. Янин. Выходит, брат приводил ее сюда? С другой стороны, куда им еще идти в такую погоду. Оле снова улыбнулся. Похоже, ему придется решать жилищный вопрос очень быстро. Но для начала стоит решить вопрос с едой.
Брат не умел готовить, поэтому обычно обходился чем-то вроде пельменей. Оле с тоской посмотрел на почти полную пачку в морозилке и пошел в магазин за продуктами. Будет забавно взглянуть на рожу близнеца, когда он вернется и обнаружит на столе нормальный обед. Но брат не вернулся. Ближе к вечеру Оле даже наведался в бар-кофейню к Янчику. Там хозяйничали Надя и Джастин. Надя пыталась не утонуть в заказах, а прекрасный принц носился по залу между занятыми столиками. На вопрос Оле он ответил, что Тода сегодня не видел, и побежал дальше. Оле не стал их отвлекать. Даже кофе просить не стал, у Нади и так хватало работы. Он вернулся домой и стал ждать. Прождал до утра. Все равно в таком паршивом настроении его не стоило подпускать к детям. Чуть не умер со скуки, потому что в квартире брата даже телека не было, а в домашней библиотеке оказалась только художка. Оле уже давно перестал даже пытаться читать вымышленные истории – он мог легко предугадать развитие сюжета и концовку после пары абзацев. По той же причине он не смотрел фильмы и сериалы. В соцсетях тоже было тухло. Неудивительно, в общем-то. В такое время большинство людей спит, а не посты выкладывает. Кажется, он тоже задремал на пару часов. Вообще, им не нужно было спать. Вполне хватало двух-трех часов отдыха после смены, чтобы восстановить силы и привести в порядок голову, но сон был отличным способом убить время.
Под утро Оле снова заглянул к Янчику. С удивлением обнаружил табличку «Закрыто» на двери и темноту за стеклами. Это было странно и даже немножко страшно. Словно Оле стал персонажем хоррора или жертвой тупого розыгрыша. Не придумав ничего лучше, он поплелся домой. И наткнулся на Шамана, удобно рассевшегося у входной двери квартиры.
– Если ты пришел к брату, то его нет. – вздохнул Оле.
Шаман ему не очень нравился, но у брата с ним были какие-то дела. Правда, после них брат был сам не свой и из-за этого Оле еще больше невзлюбил старика. И его кота, после которого все вокруг было в рыжей шерсти.
– Я знаю, – Шаман затянулся трубкой. – Более того, я знаю куда он делся. Тебе ведь интересно? Ты же ищешь его.
От слов Шамана Оле вздрогнул. Почему-то ему показалось, что ничего хорошего этот старикан ему не расскажет. С братом что-то случилось? Может прямо сейчас он где-то нуждается в его помощи, пока Оле тупо нарезает круги по Городу.
– Где он?! – вскрикнул Оле. – Чем я могу ему помочь?
– Не думаю, что ты теперь можешь что-то для него сделать, – покачал головой Шаман. – Но я отведу тебя туда, где видел его в последний раз. Возможно, там ты сможешь быть полезен.
Оле похолодел. Слова Шамана можно было воспринять по-разному, но он боялся задать вопрос напрямую. Боялся лишить себя надежды, что брат жив и с ними все будет хорошо. Пока старик вел его к симпатичному маленькому отелю в старой части Города, Оле все время озирался по сторонам в поисках знакомого байка. Не нашел. Зато нашел на парковке около отеля красный «Хаммер» Войны и черный «Бентли», принадлежавший Голоду. А на крыльце их встретил низкорослый рыжий Жнец в военной форме с сигарой в зубах и отвратительной ухмылкой на лице. Все, что было дальше, Оле почти не помнил. Как не помнил и сколько времени прошло с того утра.
«У меня больше нет брата», – думал Оле, тупо переставляя ноги. – «Как он мог так со мной поступить? Бросить меня совсем одного. И ради кого? Ради незнакомого мальчишки, которого попросил спасти Шаман! Почему в этот раз он не вспомнил про правила, про невмешательство жнецов в ход истории? Почему брат повторял эти бредни только когда я просил его кого-нибудь спасти? Кого-то действительно важного. Это нечестно! Брат поступил нечестно! И не только со мной. А как же Яна? Ну ладно я, но что будет с ней»?
Дорога сама вынесла его к тихой пешеходной улице, где прятался от лишних глаз бар Янчика. Только оказавшись перед дверью, Оле понял куда попал. А ведь это идея! Он ведь может попросить помощи у настоящего демиурга, пусть и в отставке! Оле дернул дверь, но она оказалась заперта. Табличка «Закрыто» и темные окна все так же сообщали посетителям, что заведение не работает. Тогда Оле глубоко вдохнул и со всей дури забарабанил в дверь.
Глава 32
Март. Наши дни.
Кажется, у Яна получилось. По крайней мере, Яна предпочла считать, что зелье работает, а не пытается их убить. Такой боли она еще никогда не испытывала. Тело разрывалось на части, словно чьи-то огромные руки сначала скатали его в комок, а потом стали резать на ломтики. Кости с громким хрустом ломались, сосуды лопались, застилая все перед глазами красной пеленой. В нос ударил металлический запах крови, а рот наполнился горячей солью. Когда боль стала невыносимой и разум был готов отправиться в бессрочный отпуск, они наконец-то потеряли сознание.
Яна очнулась на полу в подсобке. Голая, дрожащая от холода и слабости. Обнаженная кожа горела и даже прикосновение воздуха причиняло боль. Как и каждый вдох, обжигающий легкие. Суставы ломило, мышцы мерзко ныли и слегка вибрировали, готовые в любой момент скрутится в судорогах. Пересохшие губы потрескались до крови и во рту стоял медный привкус. О том, чтобы открыть глаза, она даже подумать боялась. Наверное, так чувствует себя бабочка, только что выбравшаяся из кокона. Или новорожденный младенец.
Рядом раздался хриплый стон, сменившийся захлебывающимся кашлем. Яна открыла глаза и сквозь мутную пелену рассмотрела Яна. Его тело сводило судорогой, на губах выступила кровавая пена, глаза закатились, оставив видимыми только белки. Похоже, для него процесс проходил тяжелее. Может потому, что именно он был у руля, когда они выпили зелье? Яна собрала свои скромные силы для рывка, подползла к своей второй половине, перевернула его на бок и крепко сжала в объятиях. Она понятия не имела, что нужно делать в таких случаях, но, как минимум, не позволит ему задохнуться. Не после всего, что пришлось пережить ради этой минуты. Прикосновение чужой кожи было подобно растиранию наждачной бумагой. Казалось, что еще немного и выступит кровь. Но она изо всех сил сжимала тело Яна, пока он содрогался в конвульсиях. И ослабила хватку, лишь когда приступ закончился и его дыхание стало спокойным и ровным. Он накрыл ее руку своей ладонью и легонько сжал пальцы. То ли с благодарностью, то ли просто в знак поддержки. Теперь им придется научится понимать друг друга, как двум отдельным людям.
Мягчайший плед казался грубым рубищем. Яну все еще потряхивало и кожа оставалась омерзительно чувствительной, но тело начинало потихоньку приспосабливаться к жизни. Она смогла подняться с пола, оглядеть себя со всех сторон, накинуть плед и даже заварить травяной сбор. Ян заставил себя натянуть штаны, но на рубашку был пока что не готов. Поэтому сидел напротив с голым торсом и дрожащими руками сжимал чашку с чаем. Выглядел он неважно: синяки под глазами, нездоровая бледность кожи, губы в глубоких трещинах, влажные от пота волосы. И Яна понимала, что сама такая же.
Оба молчали. На слова пока что не хватало сил. Оба с подозрением косились друг на друга, словно опасаясь, что второй сейчас исчезнет. Яна никогда не чувствовала себя так одиноко. Даже в редкие ночи, когда они разделялись, между ними сохранялась связь. Да, они не могли читать мысли друг друга и не делили на двоих воспоминания, но они друг друга чувствовали. Между ними будто пролегала нить. Теперь же вместо нити пролегала пропасть. Похоже, Ян это тоже чувствовал. Он отводил глаза, уткнувшись взглядом в чашку.
– Итак, у тебя получилось. – прошептала Яна, напрягая еще непослушные связки. Просто потому, что кто-то должен был начать разговор. Пусть и так тупо.
В ответ Ян молча кивнул. Потом откашлялся и прохрипел:
– И как ощущения?
– Мне тебя не хватает. – честно ответила Яна. – Надеюсь, это взаимно?
Она улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку шуткой.
– Извини, придется потерпеть. – криво улыбнулся Ян. – Я пока не знаю зелья с обратным эффектом.
– Думаю, я это переживу. – голос становился все послушнее и перестал походить на крик простуженной вороны. – Хочешь еще чаю?
Ян молча протянул пустую чашку. Яна вылила в нее остатки травяного отвара из любимого стеклянного чайничка. Руки почти не дрожали. Сейчас бы в душ. Вот только мысли о воде на коже вызывали первобытный ужас. Пришлось смириться с ощущением липких волос и терпким ароматом собственного пота. Свобода требует жертв.
В дверь заколотили. Да с такой силой, что задребезжали стекла в окнах. Они с Яном молча переглянулись. В баре кроме них был Джастин, но из его комнатки удары в дверь не слышно. Значит придется встать и пойти посмотреть. Ян поднялся первым. Поставил на пол чашку, морщась, влез в рубашку и босиком вышел в зал. Яна замоталась в плед, как в тогу и притаилась у дверей подсобки, откуда было отлично видно зал и входную дверь. Встречать гостей в таком виде она была морально не готова. Ян выглянул в окно, метнулся к двери, открыл замок и пропустил непрошенного гостя, пятясь, словно от чумного.
На пороге стоял Оле. И представлял собой довольно жуткую картину. Его как будто окунули в ванну с осветлителем, который вымыл из него все краски. Или присыпали пылью. Цвета его одежды потускнели, словно выцвели, у них появился пыльный оттенок. Волосы сменили цвет на пепельный, кожа посерела. Но больше всего изменились глаза. Вместо льдисто-голубых стали черными. Черным был и зонт, который он сжимал в руке. Сердце Яны ухнуло куда-то в пятки и на его месте тут же появился комок из битого стекла. Острые осколки вонзились ей в нутро, заставляя забыть сделать вдох. На негнущихся ногах она вышла в зал и с ужасом уставилась на Оле.
– Что с ним? – прошептала Яна. – Что Они с ним сделали? Где твой брат?
Оле обернулся и окинул ее пустым взглядом. Похоже, он не очень-то соображал, что происходит. Глаза опухшие и красные от слез. Нос тоже покраснел и Оле им все время шмыгал. Зато подойдя ближе Яна лучше рассмотрела зонт. Это был его зонт. Его, а не Тода. Просто вместо радуги теперь он состоял из всех оттенков черного.
– У меня больше нет брата. Они превратили его в чудовище. Он не хочет со мной разговаривать. – Оле стоял, слегка пошатываясь, и жуткая улыбка расползалась по его лицу.
Яна наконец-то смогла вдохнуть. Раз он не хочет разговаривать, значит может. Значит жив. Вот только что Оле имел ввиду под «чудовищем»?
– Так, спокойно. – Ян пришел в себя первым. – Давай-ка обо всем по порядку. Садись. Сейчас кофе сделаю.
Он силой усадил Оле за стол и ушлепал за стойку варить кофе. Яна опустилась на соседний стул. Губы Оле дрожали, словно он готов был разрыдаться. Яна осторожно коснулась его ладони, сжатой на ручке зонта. Он вздрогнул, будто только что ее заметил. Ян вернулся с большой чашкой ванильного латте, поставил ее перед Оле. Тот даже не взглянул на любимый напиток.
– Так что произошло? – Ян опустился перед ним на корточки.
– Они его забрали. – всхлипнув, начал Оле. – Брат нарушил правила и Они его наказали. Я не знаю, что Они с ним сделали, но это больше не мой брат. Он стал другим. Жестоким, безразличным. Таким, как все остальные жнецы. Я пытался с ним поговорить, но он даже слушать меня не хочет. Я подумал, может он тебя послушает? – и Оле с мольбой посмотрел на Яну.
– Где он? – Яна вскочила со стула. Тога-плед упала на пол. Оле даже не отреагировал. – Отведи меня к брату сейчас же!
– Ты бы хоть оделась для начала. – Ян подобрал с пола плед и набросил ей на плечи как плащ. – Сходи наверх, оденься. Я побуду с Оле.
Яна будто на автопилоте поднялась в их квартиру над баром, влезла в первые попавшиеся вещи, нацепила на ноги ботинки. Уже в дверях поняла, что неплохо бы накинуть куртку. Когда она спустилась в зал, там ничего не изменилось. Оле так же безучастно пялился перед собой. Полная чашка кофе так же остывала на столе. Ян сидел верхом на стуле, уткнувшись подбородком в перекладину на спинке. Похоже, он о чем-то усиленно думал. Заметил Яну, тяжело вздохнул.
– Я пойду с вами. – сказал Ян, поднимаясь на ноги. – Мне нужно на это взглянуть. Возможно, что-то еще можно исправить.
Яна кивнула и он скрылся в подсобке чтобы одеться.
– Отведи нас к брату. – сказала Яна Оле, когда Ян вернулся из подсобки. – Просто дай мне руку и подумай о нем.
Оле подчинился. Яна сжала его на удивление холодную ладонь. Обычно руки у него были теплые. В отличие от брата. Ян положил руку ему на плечо и таким странным образом они подошли к двери. В свободной руке Яны появилась старинная связка ключей на ржавом металлическом кольце. Она выбрала один и вставила в замок входной двери. Дверь изменилась. Превратилась в зияющий черный провал. Короткий путь, доступный только Янусу. Похоже, после разделения способности не пострадали. Хоть одна хорошая новость. Яна глубоко вдохнула и сделала шаг в пустоту, увлекая мужчин за собой.
Путь вывел их на крышу замка на холме. Здание времен средневековья помнило еще основателей Города и самых первых его жителей. С крыши открывался чудный вид на город и Яна невольно вспомнила ночь, которую провела здесь с Тодом. Ночь летнего солнцестояния, полную огня и страсти. Одна из немногих ночей, которые у них были. Тогда у них в запасе был всего лишь час и этого часа им было безбожно мало. Жнец оказался на удивление пылким любовником. Особенно с учетом внешней сдержанности. Правду говорят про тихие омуты. Хотя поначалу его и приходилось расшевеливать. В их дуэте Яна играла ведущую партию: направляла, предлагала что-то новое, подбадривала. Тод же был ведомым. Зажатым, недоверчивым, немного деревянным. Зато когда входил во вкус, становился удивительно чувствительным. Хоть и временами грубоватым. Встречайся они чаще, ей пришлось бы все время ходить с синяками от его холодных пальцев. Яна вспомнила его прикосновения, горьковатый вкус его губ с легким ароматом табака, чуть выпуклый узор татуировки, от прикосновения к которому он вздрагивал и покрывался мелкими мурашками. Она так и не поняла, что он испытывал: удовольствие или боль. Но он никогда не запрещал ей трогать замысловатую черную вязь. Да это было бы и сложно сделать: татуировка покрывала почти всю спину и руки до самых запястий. И продолжала разрастаться.
Теперь перед ней стоял совершенно другой мужчина. Внешне он почти не изменился. Разве что глаза слегка запали и стали, кажется, немного ярче, а кожа казалась особенно бледной, будто покрытая инеем. Но чувство было, словно перед нею незнакомец. Поза, жесты, выражение лица – все было чужим. Он смотрел на них, слегка нахмурив лоб, словно на досадную помеху на пути. Вместо привычного мотоэкипа черная мантия с капюшоном, вместо мотоцикла – бледно-серый конь с горящим злобным взглядом. Хорошо хоть зонт не превратился в косу.
– Зачем ты вернулся? – без долгих вступлений процедил сквозь зубы жнец. – Я вроде внятно объяснил, что не желаю тебя видеть. Да еще и группу поддержки с собой притащил. – он окинул взглядом их с Яном. – Вижу, ваш эксперимент удался. Поздравляю.
В его голосе не было и намека на радость. Только раздражение и замогильный холод.
– Брат, послушай меня, пожалуйста! – выпалил Оле чуть не плача. – Ты же не такой! Они тебя заколдовали! Нужно все исправить, пока ты не наделал бед.
– Тебе нужно, ты и исправляй. – он небрежно пожал плечами. – А меня все устраивает. Кажется, я даже счастлив. Впервые в жизни, между прочим. Так что не лезь ко мне с этой лирикой. И вообще не лезь. Мне не нужна твоя забота. Хватит строить из себя заботливого родича. Ты мне не брат и никогда им не был. Начни уже жить своей жизнью, Оле. Пора повзрослеть и оставить меня в покое. Я же к тебе не лезу.
Губы Оле задрожали, на глаза навернулись слезы. Яна с удивлением следила, как его волосы чернеют, будто от корней их постепенно заливала тьма.
– Зачем ты так говоришь? – Яна хотела продолжить, но жнец угрожающе поднял палец.
– Даже не начинай, богиня. Все это с самого начала было глупо. Наша связь была ошибкой. Зато теперь я четко это вижу и больше не желаю быть твоей игрушкой. Прощай и без обид.
Яна задохнулась от нахлынувших эмоций. Она никогда не считала его своей игрушкой, а их отношения игрой. Она любила его. Любила всем сердцем, как никогда и никого не любила до этого. И он это знал. Почему же теперь он швыряет ей в лицо эти слова? Что с ним случилось?
– Что с тобой случилось? – вслух повторила она свой вопрос, давясь подступившими к горлу слезами.
– Я понял, где и с кем мое место. – ответил жнец. – Извините, мне нужно работать. Люди сами по себе не умрут, придется мне об этом позаботиться.
Он черной птицей взлетел в седло, сжал ногами лошадиные бока. Конь взвился на дыбы, угрожающе фыркнул и с места сиганул в закатное небо. Только искры из-под копыт полетели. Бледный всадник, также называемый Смертью, растворился в багряном мареве.
Оле шагнул вперед, будто хотел дотянуться до брата. У края крыши он остановился и злобно посмотрел на город. Его плечи вздрагивали от беззвучного плача. Волосы почернели, а глаза заполнила тьма. Она поглотила белки и казалось вот-вот выплеснется наружу. Яна никогда не видела Оле таким. Она даже не знала, что он на такое способен. Что с ним происходило? Что он собирался сделать?
– Все из-за них! – прошипел он, глядя на вечерний город. – Брат стал таким из-за них! Люди не достойны его жертвы! Они не достойны жизни! Если брат желает их смерти, я должен ему помочь.
Оле замер на краю крыши, картинно раскинув руки. Черные глаза широко раскрыты, на лице безумная улыбка, волосы треплет внезапно поднявшийся ветер, а у ног копошатся жуткие тени.
– Стой! – крикнул Ян и попытался схватить свихнувшегося Оле.
Но тень у ног сказочника хлестнула демиурга, будто плетью, отшвырнув его назад. Ян ударился о камни и скорчился от боли.
– Ян! – Яна подбежала, опустилась рядом на колени. – Ты цел?
– Угу, – ответил тот не очень-то уверенно. – Похоже, нам к нему не подобраться. Эти твари его защищают.
– Что он делает?
– Призывает кошмары. Хочет наслать их на Город. До смерти замучить горожан.
Яна похолодела от ужаса. Если Оле и правда на это способен, его нужно остановить. Любыми способами. Но как это сделать? Тени оплели его плотным коконом. Их тонкие щупальца зловеще шевелились, ощупывая ночь. То и дело клочья тьмы отделялись от кокона, словно черные протуберанцы, и улетали в небо. Город заволакивало Тьмой. Она вытягивала краски, делала все вокруг черно-белым. Именно это произошло и с самим Оле. Его поглотила внутренняя Тьма.
– Идем, здесь оставаться нельзя. – Ян ухватил ее за руку. – Это становится просто опасно. Открывай проход, ключи теперь у тебя. Кажется, я знаю, что делать. Но мне нужно время.
Яна молча кивнула и огляделась в поисках двери. Здесь недалеко был выход на чердак. Воспоминание об этом факте потянуло за собой другие и сердце неприятно кольнуло. Ничего. Ян сказал, что знает, как все исправить. Раньше он никогда не ошибался. И если она может ему хоть чем-то помочь, то сделает все возможное. Ключ провернулся в замке, открывая проход и они шагнули под защиту стен родного бара.
