Евгения Ляшко
Юлька 2.0
Глава 39
Началось лето. Карантинные ограничения по закрытию международных вылетов перенаправили потоки отдыхающих к Черноморскому побережью. Если раньше местным жителям можно было съездить на только им известные дикие пляжи, чтобы насладиться тишиной на природе и покупаться в чистой воде, то теперь и там было столпотворение. Даже для казачат пришлось пересмотреть типичные виды тренировок на пляже, переместившись на школьный стадион. Но ребята не унывали, они знали, что у них есть нечто особенное, такое, куда туристы никогда не сунутся. Последний звонок в школах ознаменовал военно-полевые сборы, которые проходили в горах. Казачата по несколько дней жили в палатках. Они проводили поисковые работы вместе с наставниками. Фашисты не прошли в эту картинного вида бухту у подножия Маркохтских гор, но Геленджик как прифронтовой город подвергался массированным бомбежкам. Горы со времён Великой Отечественной войны были утыканы замаскированными оборонительными укреплениями. Там всё ещё находили останки защитников, которых потом с соответствующими героям почестям предавали земле или в братской могиле или, если удавалось восстановить имя, то на кладбище рядом с его родными.
Коля с трепетом ждал выход в горы. Дети шли в поход без родителей. Только атаман и несколько наставников. Он вместе с папой Ромой готовил вещи, которые ему могут пригодиться. Они обошли все туристические магазинчики, подбирая снаряжение, с которым мальчику будет не только легко справиться, но и не составит дополнительных проблем во время многочасовых пеших переходов. Помимо обычных туристических вещей как саперная лопата, раскладной нож, фонарик, коврик для сна и палатка, были приобретены и другие важные для такого похода предметы. Кремневый камень, изготовленный из магния и железа, который подходил для разжигания огня при любой погоде и на любой высоте, компас и проволочная пила, которой можно было резать дерево, пластик, резину и даже мягкий металл. Коле не терпелось всё это опробовать и похвастаться перед ребятами. И вот долгожданный день настал. Поскрипывая новыми бертцами Коля шагал за руку рядом с папой Ромой. Его камуфляжный костюм уже был подогнан мамой Тоней и хорошо сидел на мальчике. Антонина Васильевна осталась ждать в машине на парковке. Она понимала, что супруг будет давать наставления Коле и не хотела мешать мужскому разговору.
До штаба оставалось пройти несколько метров. Роман Константинович видел, как много людей собралось. Родители пришли проводить детей. Он чувствовал дискомфорт, ведь уже не один месяц предпочитал ограничивать своё общение. И вот Белых заметил, как одна женщина, взглянув на него, тут же повернулась, по-видимому, к супругу, и стала что-то ему нашёптывать. По мере того как она говорила, лицо мужчины багровело. Рядом с ними стоял мальчик с ехидной улыбкой. Глаза, которого хитро блестели, предвкушая представление. Белых присмотрелся. Это был тот самый малец, которому он сделал замечание на одном из уроков, когда тот дразнил товарищей. Роман Константинович понял, что сейчас произойдёт и если бы он был один, то развернулся бы и сразу ушёл, но он вёл сына.
«Я должен показать мальчугану, что надо держать удар» – мысленно настраивался Белых.
Когда они подошли красный как рак мужчина выскочил к Роману Константиновичу и преградил путь.
– Как живётся? Совесть не замучила? Человека сбил, откупился и теперь думаешь жить по-прежнему?! – брызгал слюной мужчина.
Маленькая ладошка в руке Белых вздрогнула. Роман Константинович крепче взял Колю за руку. Толпа замерла и вопрошающе смотрела на происходящее.
– Ты прав. Такое тяжело пережить. И не дай Бог кому-то испытать подобное. То, что экспертиза показала, что человек бросился под колёса, чтобы может счёты с жизнью свести, ни как не умоляет моей вины. И мне с этим жить. Так же как каждый из этих детей однажды став солдатом, будет думать прежде, стрелять, не забирая напрасно чью-то жизнь, так же и я прокручиваю снова и снова тот страшный момент, перепроверяя, всё ли я тогда сделал, чтобы предотвратить эту аварию, – с поднятой головой отчётливо произнёс Роман Константинович.
Мужчина понурился и протянул руку для рукопожатия: – Прости, не знал.
Папа Рома посмотрел на Колю. Перепуганные глаза сияли гордостью. Белых кивнул сыну, разжал ладонь, державшую мальчика и принял рукопожатие.
Женщина, подначившая супруга встрепенулась.
– Мало ли, что он сейчас расскажет. Любую экспертизу купить можно. А он как юрист красиво баить умеет. Нечего нам тут заливать. Я не хочу, чтобы моего сына учил этот. Кто дал право уголовнику вести занятия детям?! – визжала она.
– Уймись, – сухо сказал мужчина, но та, только больше раскричалась.
– Что здесь происходит? – послышался голос атамана, который вышел из штаба и увидел бушующую негодованием толпу.
Внимательно выслушав одного из наставников, он вынес вердикт: – Вопрос по проведению обучения сегодня на повестке не стоит. Пора в поход. Позже обсудим. Всем расходиться.
Коля повернулся к папе Роме.
– Я не пойду, – прошептал мальчик.
– Почему? – вскинул брови Роман Константинович.
– Если все против нас, то мне там делать нечего! – ультимативно заявил Коля.
– Во-первых, не все. Во-вторых, это жизнь и ты всегда будешь сталкиваться с тем, что кто-то будет соратником, а кто-то противником. Это не повод лишать себя похода, которого ты так ждал, – постарался дать разумное напутствие папа Рома.
– Коля! Давай скорее! – позвали ребята.
– Вот видишь, тебя друзья зовут. Смелее. Увидимся через три дня, – подтолкнул он мальчика.
Коля широко улыбнулся и побежал к товарищам.
Роман Константинович пошёл к машине. Он сделал для сына всё, что мог и теперь позволил чувствам нахлынуть. Подрагивавшая нижняя губа стала заметна Антонине Васильевне, когда супруг сел в автомобиль.
– Тебе плохо? – положила она свою руку ему на колено.
– Да, – выдохнул мужчина.
– Где болит? – мягко спросила супруга.
– Душа. Душа моя болит. Если б не Коля, я бы сбежал. Неужели я стал трусом, после всей этой истории, – замотал головой Роман Константинович.
– Ты никогда не был трусом и сейчас ничего подобного я в тебе не замечаю, – уверенным тоном заявила Антонина Васильевна.
– У людей злые языки, – судорожно выдохнул мужчина.
– Можно подумать ты раньше этого не знал? Просто ты старался всегда по-доброму сосуществовать. Мирно разрешить любое дело. Вот поэтому к тебе сейчас и придираются. Люди не любят, когда кто-то лучше их. Они тогда видят собственные недостатки. А теперь хотят макнуть тебя, что ты такой же, как они. Ты бы и сам всё это заметил, если бы посмотрел со стороны, – спокойно объяснила женщина.
– Поехали. Не хочу сейчас больше об этом, – потянулся за ремнём безопасности Белых.
Пока Коля был в походе, Роман Константинович почти всё время провёл на террасе, уставившись невидящим взглядом в небо. Он понимал, что атаман может вынести абсолютно любое решение. И в случае отказа от его помощи в проведении занятий с воспитанниками клуба возникал вопрос – что будет чувствовать он сам и самое страшное, что будет переживать его сын.
Рассуждения всегда помогали ему справиться с невзгодами. Он понимал, что закладывать мину замедленного действия нельзя. Любой не проработанный вопрос может вылиться нервным срывом или даже какой-нибудь болезнью. Ибо где тонко, там и рвётся. Человеческий организм, как единое с душой творение, таким образом, будет избавляться от стресса.
Вопросов у Белых по осознанию происходящего было предостаточно: «Кто я на этой земле? Что мне уготовано? Для чего мне свыше был послан этот урок? Что я сделал не так, что мне дано такое испытание? Со времён Достоевского вопросы у человека не изменились. Почему одним всё позволено и ничего за грехи их не бывает, а другой живет себе никого не трогая, а судьба вдруг бах и делает подножку. Как так складывается гармония на планете, что чтобы обеспечивать мир, нужно иметь военизированную армию, снабжённую всевозможными сверх орудиями. Я был воспитан в коллективизме. Более или менее все жили одинаково. А сейчас не у всех даже есть возможность покупать книги. Да и где они эти добрые книги о любви к родине или любви к природе? Раньше было понятно, где свет и добро. А теперь? Какие теперь ориентиры? Успех приравнивается к наличию финансов. Но мало того люди не хотят прикладывать усилия, ожидают, что деньги сами на них свалятся. Не понимая, что, чтобы однажды зарабатывать больше, нужно сегодня делать больше чем тебе платят, только тогда есть возможность стать профессиональным сотрудником, за которого будут сражаться владельцы компаний. Беднеющее закопчённое от стресса население противопоставляется крохотной запечённой румяно-карамельной верхушке, состоящей из богатеев, которые сколотили свои деньги не трудом, а болтовнёй в интернете. И всё из-за того что скуднеет образование. Воспитание в школе отменили. Теперь это услуги. И как господа чиновники себе представляют, что клиент школьник, у которого кора головного мозга будет ещё долго физиологически развиваться и только к двадцати, а то и тридцати годам достигнет своего максимума, оценит предоставляемый сервис? Родители тоже молодцы, поощряют отсутствие физического труда в школе. А зачем, пусть клининговая компания трудится, и убирает сор после их детишек. Не понравился преподаватель. Не так посмотрел. Двойку поставил, а ведь ребятёнок старался. Всё ату, его ату этого учителя. Недолюбленные оставшиеся без полноценного внимания дети уже осознанно управляют родителями, а те этого даже не замечают. В итоге, хвост виляет собакой. Им некогда. Они заняты добыванием финансов, чтобы жить не хуже других. А ведь цель ребят проста, обратить на себя взгляды близких им людей. Вот и стравливают они супругов между собой, да и учителям достаётся. Мнение несозревшего ребёнка ставится выше образованного педагога. Кем они вырастут? Пополнят диванные войска интернет бездельников, потому что прямо говорить и отстаивать свою точку зрения не научились, взрослые не дали им такой шанс. Люди вообще скоро забудут, что человек развивается, когда творит. А творить, можно лишь созидая. Но многие сегодня даже не понимают, что это значит. Кого заботит внутренний процесс познания себя и вследствие этого постижение сущности окружающего мира? Кто переосмысливает происходящее? Жизнь человека обесценилась. Средства массовой информации снабжают новостями одна страшнее другой. Люди привыкли, что им подобные умирают эшелонами. Теперь это не вызывает животный трепет, как прежде. Теперь можно запросто ужинать, слушая репортажи из горячих точек планеты, где идут военные действия. Люди не хотят думать. Не хотят замечать, что они переключились от высоких целей на примитивные походы в салон красоты, чтобы потом заниматься самолюбованием, выставляя фотографии в социальных сетях. Почему так мало стало тех, кому важно, чтобы Земля не задохнулась от деятельности человека? Сейчас всё больше на этом лишь зарабатывают дешёвую популярность. Смотрите, мы собрали мусор в парке. Какие мы молодцы, хвалите нас! Почти в каждом выпуске новостей. А почему никто не интересуется корневой причиной – откуда там мусор и кто его принёс? Обнищал человек духовно. Гордыня застелила глаза. Собственно в человеческой природе ничего и никогда не поменяется ему суждено блукать в собственных ошибках, если он отказывается просветляться, думать и постигать новые уровни знаний мироздания. Тут и десяти заповедей много, куда уж там до высших материй. Вот он ответ на мой вопрос! Я сам возгордился своей жизнью. Я самонадеянно думал, что практически праведник. Думал, достиг всего сам, без вмешательств свыше. Вот она цель моего урока! И то, что я не надломился, Бог поверил в меня ещё раз, дав ребёнка, о котором я так долго мечтал. Господи, спасибо!».
Роман Константинович встал. Он подошёл к окну в кухню, и замер с улыбкой, наблюдая, как суетится супруга с обедом.
Она заметила его и улыбнулась: – Голоден? Уже немного осталось.
– Как же я тебя люблю, – нежно вымолвил пожилой мужчина, перекатывая, словно морские волны гальку, каждое слово.
– Рома, ты всё понял, да? Не будешь меня больше пугать своими печалями надуманными? Ведь всё хорошо. Все живы, здоровы и нас теперь трое! – по улыбающемуся лицу женщины потекли слёзы.
Глава 40
Карлов Университет в Праге, как старейшее высшее учебное заведение, основанное ещё Карлом IV в середине четырнадцатого века, внушал трепетное чувство с самого порога. Разнонаправленность факультетов, расположенных в различных исторических заданиях столицы Чехии создавали фон традиций и преемственности. После прохладного и неоднозначного приёма в Турции рабочая группа проекта по обмену опытом между ВУЗами снова почувствовала дружеский приём братьев славян. Лишь Юлька не могла полностью расслабиться. Она ждала. Каждый день ждала, что вот-вот произойдёт встреча, открывающая новый этап в её шпионской карьере. Однако ни в день прилёта, ни в следующие дни на неё так никто и не вышел.
В четверг она сидела за прощальным ужином, на который к ним в отель приехали профессора факультета философии. Этим учёным мужам было интересно как эти русские молодые люди, будучи современниками крепчающей России, после глубокого падения в эпоху девяностых годов видят остроту и актуальность вопросов, которыми живёт их страна. Девушка захотела сбежать от заумных разговоров, потому как уставших мозг требовал отдыха. Она вышла на открытую веранду ресторана и прошла в самый тёмный угол, чтобы снова не стать добычей для диалога, какого-нибудь курильщика-философа, жаждущего услышать, что на самом деле русским живётся не так уж и хорошо.
– Прекрасное место вы выбрали для встречи, – услышала Юлька мужской голос за спиной.
Она обернулась и увидела плотного мужчину, со смутно знакомым лицом.
«Это же мистер Ковентри собственной персоной, только без грима» – подсказала бабушка.
– Здравствуйте Альберт. Вы сегодня сами? А где Оливия? Как у неё дела? Она так за вас беспокоится. Хочется, чтобы у вас всё получилось, – защебетала девушка.
– Оливия в Стамбуле. Вы готовы продемонстрировать, то о чём ведём переговоры? – спокойно спросил Альберт, словно не заметил издёвку Драгунской.
– К сожалению, нет, у меня не было возможности съездить в Москву. Но у меня есть кое-что для вас. Я передам вам некие данные, запоминайте, – и девушка продиктовала шифровку.
Альберт уже знал ответ МИ-6 по поводу этой информации. В руководстве отреагировали с любопытством и даже были почти готовы закрыть глаза на полу провалившуюся операцию мистера Ковентри, если теперь он сможет построить сливной канал из глубин ФСБ. Один только вопрос посещал агента МИ-6, неужели он ошибся и у Драгунской, нет кристаллов. Но в каждый раз интуиция упрямо твердила, что он на верном пути. Эта девчонка не хочет переметнуться лагерем, её используют, но судя по установке от женщины, которая ей даёт указания, к источнику будет сложно подобраться.
– Небезынтересно. А когда мы сможем продолжить диалог о кристаллах? – настойчиво вернулся к основной теме разговора агент МИ-6.
«Вот и стали вещи называться своими именами» – хмыкнула Юлька и промурлыкала: – Продолжим, продолжим. Дайте время. У меня есть ваш номер телефона, я позвоню.
– У вас какие-то сложности? – всматривался мужчина в её лицо.
– Да, есть, и пока я не знаю, как их решить, – соврала Юлька.
– Я могу вам чем-то помочь? – не равнодушным голосом предложил Альберт.
– Не торопите меня, – мягко ответила девушка и направилась обратно в ресторан.
Агент МИ-6 потёр руки и достал мобильник – «Пора активизировать Воронцова. Время прошло, надо отрабатывать по теме чувств».
Евгений увидел номер входящего звонка и, извинившись перед собеседниками, вышел из-за стола. Он присел в холле отеля в зоне проведения встреч, где хаотично стояли миниатюрные диванчики, и перезвонил мистеру Ковентри.
– Мой друг, давно вас не слышал. Вас уже навестил курьер с контрактом? – бравым голосом спросил мистер Ковентри.
– У меня всё отлично, я подписал бумаги. Готов приступить, как только будет оборудована лаборатория. В конце года переезд в Швейцарию планирую. Над вторым гражданством даже задумываться стал. Полагаю, начну работу где-то с середины января. Вы не представляете, как я вам благодарен, – с придыханием тараторил Евгений.
– Как я рад, что могу помочь технологическому прогрессу. А как у вас дела с Драгунской? Продвигаются, я надеюсь? Вы успеете до Швейцарии раздобыть то, что мне нужно. Мне другие источники подтвердили, что кристаллы у неё. Хранит она их в Москве, – настойчивые нетерпеливые нотки сквозили в вежливом тоне британца.
Повисла пауза.
– Мы сейчас в Праге. Будем возвращаться через Москву, может быть, что-то придумаю, чтобы сделать остановку между перелётами, – неуверенно промямлил Евгений.
– Дерзайте, мой мальчик, я в вас верю. Примените всю вашу обаятельность, – подбадривал Альберт на активные действия молодого учёного.
В холле появилась Юлька, она увидела озабоченное лицо Жени.
«Ба, Евгений какой-то другой. Посмотри, какое странное выражение радости и озадаченности в эмоциях Воронцова».
«Срочно примени кристалл!» – посоветовала та.
Юлька присела рядом с Женей на диван и как бы играясь, облизала кулон. Она успела услышать последние две фразы из телефонного разговора и поняла, то Воронцов общается с мистером Ковентри.
– Ты такой загадочный, что случилось? – спросила она у Жени, когда тот спрятал мобильник.
Воронцов знал, что Альберт, где-то поблизости. Он внимательно посмотрел в глаза Драгунской. Складывалось впечатление, что она понимает больше, чем может сказать. Он не отрывая взгляд, сообщил о контракте со Швейцарским институтом. Юлька поняла, в чём она должна подыграть Евгению.
«Парень интересный такой и перспективный, может, своим подыгрыванием ты разглядишь его» – мило намекнула бабушка.
– Я за тебя так рада. Жаль, что в России мало таких людей как ты удаётся удержать, – с сожалением отметила Юлька.
– Ты права, но когда тебя замечают за рубежом, а свои не видят, то выхода у учёных, особенно молодых другого нет. Кстати они мне задачку подкинули. Чтобы дали рабочую визу надо быть женатым, – посетовал Евгений.
Девушка нахмурилась. Она знала, что в США молодым одиночкам по причине отсутствия супруга или супруги могут туристическую визу не дать, борются с нелегальными эмигрантами таким образом. Так как по статистике именно одиночки туристы, сбежавшие к пресловутой американской мечте, потом с просроченными визами болтаются у них по стране, пополняя бедные слои населения. Но Швейцария всегда была открыта, тем более к учёным.
Вдруг Юльке пришло на ум: «Он хочет мне что-то этим сказать».
Она внимательно посмотрела на Евгения и спросила: – Так тебе нужно срочно, считай за полгода обзавестись семьёй?
Женя кивнул и смущённо выдохнул: – А я даже не помню, как правильно ухаживать, если вообще об этом что-то когда-то знал.
– Тогда давай тренироваться. Из-за короновируса нас никуда не пустят, но комендантского часа в Праге нет, так что весь город наш! – она схватила его за руку и потащила гулять.
Молодые люди всю ночь бродили по построенному с имперским размахом городу. Каменные мосты и барельефные здания с иллюминацией создавали забытое чувство сказки, в которую однажды попала Юлька в Сочи. Лёгкая грусть царапала сердце девушки. Летняя ночь веяла ароматами цветов и кулинарии из уличных кафе, которые, как и положено, по противовирусным регламентам имели увеличенное социальное расстояние между столиков. Прага не так жёстко, как другие страны закрыла своё небо и им то и дело встречались редкие туристы, прилетевшие чартерными рейсами.
– Давай присядем, – предложил Женя. – Мы уже три часа на ногах.
– Если только ты устал, – мило рассмеялась Юлька, она чувствовала, что Альберт где-то рядом и старалась демонстрировать романтическое настроение.
– Драгунская ты? – вдруг услышала девушка, мужской голос из кафе.
Она оглянулась. Рядом за столиком, куда они присаживались с Евгением, сидел Александр, её первая любовь. Рядом с ним была непонятного вида девушка с космической причёской и избытком косметики на юном лице.
– Привет! – помахала ему Юлька, не зная, что сказать, она не ожидала подобной встречи с прошлым.
На помощь пришёл Евгений.
– Так любимая, я же сказал ни на каких мужчин кроме меня не смотреть, – он предложил ей стул, на котором она оказывалась спиной к этой парочке.
– Хорошо, – хихикнула Юлька и прошептала: – Спасибо.
– Знаешь, когда всплывают тени из прошлого с этим всегда сложно. Вроде бы и уроки полученные, не хочется забывать, и в то же время хочется стереть и никогда не видеть ничего, что хоть как-то могло опять заставить ныть старые раны. Я любил свою бывшую супругу. Видел, что она охоча до денег. Понимал, что она пользуется тем, что я могу чертить ей курсовые работы. Я всё видел, и сам ей всё позволял. Нет не единого повода её осуждать. Она была искренней со мной. Это я ждал, что она повзрослеет и облагоразумится. Но чудо не произошло. Как только на её пути повстречался успешный финансист, она сразу же сменила друга, – вдруг разоткровенничался Евгений.
– Я думаю, узнав, что ты перебираешься в Женеву, она пожалеет о своём поступке, – подняла вверх указательный палец девушка.
– Нет. Не надо мне уже её общества. Счастье за деньги купить можно, но с ним жить нельзя. К тому же она умная женщина и понимает, что ей нужно не просто иметь деньги, а иметь ими возможность распоряжаться в своё удовольствие. А у нас как было, чуть лишняя копейка, и я не цветы ей нёс, а для своих опытов, какое-нибудь устройство приобретал. Знаешь, как за мужчин говорят, сначала они играют в машинки, а потом покупают автомобили. То есть вырастают, и игрушки у них становятся дороже. Получается, что у меня разновидностей игрушек больше. Это не каждая выдержит. Таким как она женщинам нужно постоянное внимание. Они фейерверк, они праздник и если не подносить новые петарды и бенгальский огонь они затухнут. А мне нужна подруга. Женщина соратник, которая не то что должна будет разбираться во всех моих изобретениях, но хотя бы не засыпать, слушая, о том, что я говорю, – с некоторым сожалением вещал Воронцов.
– А как ты избавился от негативного воспоминания о своём браке? Ты сейчас так ровно говоришь, а насколько я понимаю, прошло не так много времени после того как ты развёлся, – внезапно поинтересовалась Юлька.
Появившийся официант перебил их, вручив меню и пообещав скоро вернуться.
– Я могу объяснить, но лучше показать. Есть какой-нибудь пример из твоей жизни, о котором ты бы хотела перезаписать воспоминание? – интригующе спросил Женя.
Юлька задумалась. Позади их столика послышался скрежет металлических ножек стульев о камень. Сашка со своей девушкой покидал кафе.
– Есть один. После того как рассталась с этим, – она кивнула вслед уходящей парочки: – Не могу пить молоко с корицей. Сразу вспоминается то самое утро с…
– Дальше можешь не рассказывать. Смотри, что мы сейчас сделаем, – таинственно закивал головой молодой человек.
Подошёл официант, и Женя помимо десерта с чаем заказал молоко с корицей. Когда заказ принесли, он подсел к Юльке поближе. Взял чашку с нарисованным корицей на белой пенке сердечком и отпил.
– Теперь ты, – протянул он Юльке горячий напиток.
Девушка сделала глоток. Едва она поставила кружку, как Женя приник к её губам. Это был очень нежный, деликатный поцелуй. Юлька зажмурилась. Сердце стучало ровно. Не было искры. Но, тем не менее, это был самый настоящий поцелуй.
«Детка это, потому что ты играешь. Представь сколько актёрам приходиться целоваться перед зрителями. Их сердце закрыто для настоящих чувств. Хотя те, кто играет, пропуская в себя роль до самой глубины души более правдоподобны на сцене, но и сгорают раньше других» – прокомментировала бабушка.
Юлька открыла глаза. Евгений смотрел на неё вопрошающе.
– Ну как?
– Что как? – смутилась Юлька.
– Какие воспоминания теперь у тебя по поводу молока с корицей? –кивнул в сторону кружки Женя.
Юлькины щёки зарделись, и она вдруг расхохоталась: – Другие! Определённо другие! Ты волшебник и она поцеловала его в ответ.
– Теперь у нас у обоих есть воспоминание с этим вкусом, – лукаво подмигнул Женя, в глазах которого плясали чёртики.
Альберт наблюдал из машины: «Он делает успехи. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Посмотрим, посмотрим».
– Я устала, пора бы и вернуться, – посмотрела Юлька на часы.
– Прогуляемся пешком или такси? – спросил Евгений.
Юлька оглянулась: – Ты знаешь, с учётом того какая здесь красота не хочется прятаться в такси. Мы и так постоянно сидим в самоизоляции.
Женя посмотрел в телефоне по «Навигатору» маршрут до их отеля, стараясь оптимизировать его для пешеходов.
– Если пойдём по прямой, то и прогуляемся и быстрее доберёмся, – наконец выдал он.
– Мама как-то сказала, что короткая дорога та, которую знаешь, а мы здесь ни какую дорогу не знаем, так что пойдём как «Навигатор» нарисовал, – улыбнулась Юлька.
Они шли тёмными переулками по брусчатой мостовой, внимательно смотря под ноги. Освещение было достаточным лишь при пересечении центральных улиц. До отеля оставалось совсем немного. Неожиданно из черноты проулка на них выскочил темнокожий парень с ножом. Он на ужасном английском затребовал вывернуть карманы.
Женя понимал, что не имеет права воспользоваться своей выучкой. Это будет равносильно провалу. Он молча протянул бумажник. Юлька продемонстрировала пустые карманы, похлопав по джинсам. Но грабителю этого было мало. Он указал на кулон на шее.
Юлька схватила его рукой и закачала головой: – Это память о бабушке!
– Ценный, снимай! – приказал грабитель.
– Не сопротивляйся, отдай, – спокойно попросил Женя.
– Не могу, – взмолилась девушка.
Парень стал махать ножом. Завязалась драка. Грабитель выкрутился, срезал кулон с шеи Юльки и сбежал в темноту.
– Ты что, никогда не спорь с такими! Ему терять нечего. Сколько этих беженцев по Европе сейчас, – мягко ругал её Женя.
Юлька не могла сказать и слова. Время словно загустело и замедлилось.
Альберт, объехав вокруг мелких кварталов, припарковался напротив отеля. Он хотел увидеть, как молодые люди будут заходить внутрь. Был шанс сквозь стеклянные стены холла, понаблюдать будут ли они дистанцироваться друг от друга или же начинающие отношения скрывать не будут. Боковым зрением он заметил потасовку в переулке, из которого по его расчётам должны были появиться эти двое. Он достал бинокль и, включив ночное видение, вгляделся в происходящее. Драгунская схватившись за шею, что-то кричала. У парня с ножом в другой руке был бумажник, скорее всего Воронцова, который словно стоял в стороне и жестами показывал, чтобы девушка рассталась с побрякушкой.
«Ох, уж эти молодые учёные. Да видно же, что это простачок какой-то, стукни его легонько и всё, эта женщина навеки твоя, ибо ты в её глазах герой. Понятно, если силы не равны, но этот. Что ж придётся тебе помочь» – ворчал про себя Альберт.
Он дождался, когда Евгений увёл расстроенную девушку и прибавил газа, чтобы догнать грабителя. А тот и не думал прятаться. Сидел за углом в квартале от места происшествия, потроша бумажник. Парень поднял голову, заметив, что остановился автомобиль, но не сдвинулся с места.
«Понаехали туземцы из Северной Африки и Ближнего Востока и ведут себя как щипачи. Закончилось время, когда их осыпали пособиями, сейчас Евросоюз сам трещит по швам, не то, что этих кормить, свои нужды перекрыть не может» – выходил Альберт из автомобиля, оставив ключи в зажигании и размахивая бумажником.
– Подскажешь дорогу, я заплачу? – подошёл он к парню.
Тот подскочил, ожидая новой наживы, но тут же был сражён двумя хлёсткими ударами и рухнул наземь. Альберт подобрал бумажник, сложил в него рассыпавшиеся по тротуару купюры. Затем, обыскав лежащего без чувств неудачника-грабителя, нашёл кулон Драгунской.
«Кусок янтаря. Зачем его лизать было? Может такой стрессовый разговор по телефону вела, что как младенец соску захотела, чтобы успокоиться» – хмыкнул агент МИ-6.
Он вернулся в машину, протёр носовым платком кулон и бумажник. Подходящего пакета или конверта у него не было, чтобы упаковать презент для русской шпионки. Он подъехал к отелю. В освещённом холле за стёклами на диване сидела расстроенная Драгунская, а напротив неё с телефоном в руке вышагивал Воронцов.
«Что это вы там задумали, ребятки? Вам же от местной полиции ничего не добиться. У них этих нелегалов как грязи!» – подумал агент МИ-6 и стал ждать.
Юлька понимала, что вот-вот с неё спадёт оцепенение, и она разрыдается.
«Какого мы попёрлились шататься по Праге! Толку от того, что Воронцов, изображая помощь, вызванивает страховую компанию. Нужны мне их советы, как собаке клюв» – ругала себя девушка.
Вдруг её внимание привлёк одиноко стоявший автомобиль, который подъехал несколько минут назад.
«Это не может быть совпадением, он стоял там же, когда мы переходили дорогу. Теперь вернулся. Мотор заглушён, но водитель из машины не выходит. Альберт следил за нами всё это время. Неужели он нашёл грабителя и забрал себе кулон. Стоп. Он не может знать ничего о кулоне. Мне надо к нему подойти. Но без Евгения. Чёрт, а если это ловушка? Проверить можно лишь сходив к машине» – суетливо рассуждала Юлька, вспомнив, что бабушка регулярно наставляла её прислушиваться к собственной интуицию.
Она встала и остановила хождения Воронцова, мягким движением руки отстранив мобильник от его уха.
– Женя, я устала, брось это дело. Ты прав, это всего лишь бижутерия, хоть и памятная. Страховщики наверняка скажут оформлять какие-то документы, для которых понадобятся полицейские и не факт, что нам выплатят компенсацию. Вряд ли это страховой случай. Только время потеряем, – спокойным голосом вещала девушка.
Женя отключил мобильник. Драгунская была права. Его номер в телефонной очереди к страховой компании говорил о том, что до утра ему может быть кто-то бы и ответил.
– Я бы хотел на другой ноте закончить этот день, – грустно посмотрел на неё Евгений.
– Тогда с тебя мороженное. Думаю в ресторане его ещё можно попробовать заказать и принеси его ко мне в номер, – поцеловала она его в щёку.
Евгений инстинктивно приложил ладонь к тому месту, куда она его поцеловала.
– Иди, иди. Я жду, – промурлыкала Юлька и сделала вид, что пошла к лифту.
Только спина Воронцова скрылась за дверями в ресторан, Юлька торопливым шагом вышла на улицу и направилась прямо к интересующей её машине.
Агент МИ-6 улыбнулся, увидев приближающуюся фигуру Драгунской: «Девчонка молодец, быстро соображает».
Она постучала в окно водительской двери. Альберт опустил стекло и протянул бумажник с кулоном.
