Евгения Ляшко
Юлька 2.0
Глава 19
Юлька сидела на белой кожаной софе с высокими ножками из красного дерева. В пепельного цвета гостиной мебели было мало. В одном углу стояла диджейская музыкальная аппаратура. Слегка поджав губы, девушка всматривалась в лицо дяди Эдика. Некогда Эдуард Максимович Некрасов был водителем в Российском посольстве, и Юлька в жизни бы не подумала, что тот, кто показал ей, что такое скорость может позволить себе такое жильё. Одежда мужчины была явно не по возрасту и вызывала непонимание.
– Я как увидел сегодня днём сообщение «код рахат лукум», так чуть дар речи, не потерял. Мы же с тобой этим кодом пользовались всего-то пару раз, когда директор школы, где ты училась, вызывал твоих родителей, и я прибыл вместо них, объяснив, что передам о том, как ты сорвала урок, исполнив какую-то песню, которая не по нраву учительнице пришлась и что-то ты там ещё натворила? А, да! Рыбок переселила в банку, а в аквариуме устроила соревнование бумажных корабликов! Видишь, я всё помню.
– Мне нужен совет, – выдохнула Юлька.
Она знала, что перебить дядю Эдика невозможно.
– Совет или помощь?
– Думаю и то и другое, – она решила полностью ему рассказать свой визит к Кристине.
– Сейчас я тебе ещё немного похвастаюсь, и перейдём к делам, – подмигнул мужчина и подбежал за диджейский пульт. – Смотри, какая красота. Я же с детства петь любил. Теперь вот балуюсь вот так. Иногда даже вечеринки устраиваю. Хочешь послушать?
Он клацнул рубильник на стене. Из ниш по периметру потолка опустились лампы, в которых в такт музыке замигали все цвета радуги. Юлька была не в том настроении, чтобы оценить творческие способности в стиле хаус музыки от бывшего наставника. Она, склонив голову, улыбалась с чашкой кофе в руках. Но вдруг музыка загремела басами, и девушка от неожиданности опрокинула на себя остатки напитка.
Эдуард Максимович тут же всё остановил.
– Я уберу, – смотрела Юлька на растекающееся пятно по софе.
– Всё нормально, я сам. Это тебе надо быстро застирать и кофту и джинсы. Давай в ванну. Есть во что переодеться?
Юлька кивнула и, прихватив рюкзак, прошла в ванну. Она сняла одежду. Вытащила другую. Но тут же решила пока чистую не надевать, чтобы не забрызгать и принялась усердно тереть пятна.
Бабушка не говоря ни слова, осуждающе клацала языком. Юлька не стала, что-либо комментировать. И тут она услышала у себя в голове турецкую речь. Кусок мыла выскользнул из рук. Юлька уставилась в зеркало на своё отражение.
Один голос принадлежал Некрасову. Второй был знакомым тоже. Именно этот голос сообщил ей, куда надо приехать в Стамбуле.
– Сколько вас ещё ждать? – вопрошал дядя Эдик.
– Она должна была к нам вечером явиться. Кто знал, что девчонка к тебе попрется. Теперь развлекай. Кристаллы у неё?
– Не знаю. У неё рюкзак с собой. Может там.
– Расспроси её. Тяни время. Часа через полтора будем. Мать с собой везём.
Потом всё стихло.
«Бабушка, ты это слышала?».
«Да. Надо бежать».
«А что это было?».
«Я думаю что вода, которая брызгами оросила кулон, создала некую антенну, и ты перехватила телефонный разговор».
«Мне надо мочить кулон водой и чужие переговоры будут прозрачны для меня! Надеюсь, в будущем пригодится!» – восторгалась Юлька, своему отражению в зеркале.
«До будущего нужно дожить. Одевайся!».
Юлька наспех натянула водолазку и вторые джинсы. Она умылась. Сложила мокрые вещи, не выжимая, в рюкзак и вышла в коридор.
– Ну, как успешно? – поинтересовался хозяин квартиры.
– Да, всё отстиралось. Дядя Эдик, пожалуйста, выслушайте меня… – начала свой рассказ Юлька, за исключением одной детали она поведала ему всё о том коротком визите в Стамбул.
– Почему тебя тогда преследуют, если ты всё вылила в раковину? – с сомнением смотрел на неё Некрасов.
– Не просто проследуют, они похитили маму, – Юлька услышала, как дрожит её голос.
– И что ты от меня хочешь?
– Пойдёмте со мной на встречу?
– Да они меня не впустят. Им нужна ты…
– И что тогда делать? – девушка кусала губы.
– Вернуть кристаллы.
– Но я же говорю, что у меня их нет!
– В турецкой разведке не дураки работают. Если они уверены, что кристаллы у тебя значит, так оно и есть. Может у них прибор есть, которым они это вычислили? Мне ты можешь говорить, что угодно. Но советую подумать, что ты скажешь им. Зачем тебе эти кристаллы? Спасай себя и мать.
– А вы думаете, они нас выпустят из страны? Когда я сюда летела, я знала, что это билет в один конец, но я не могу бросить мать.
– А вот и зря. Мать-то тобой вообще никогда не занималась. А ты из-за неё помирать собралась, дурёха. Жить надо в кайф. Так, как если бы каждый день был последним. Я так делаю. Когда тебе к ним?
– К девяти, это за городом, – ответила Юлька.
– Иди, поспи. Могу даже таблетку дать, нервы успокоить. Рационально мыслить начнёшь.
– Давайте, – кивнула девушка.
Пока дядя Эдик уносил щётку, она притворилась, что выпила пилюлю, а сама высыпала белое содержимое капсулы в сахарницу, которая стояла на столике с остальными кофейными принадлежностями.
– Ложись в моей спальне. Давай, утро вечера мудренее, – проводил Некрасов девушку в овальную спальню с балконом.
– Разбудите меня, чтоб не проспала, – шмыгнула Юлька носом и изобразила, что засыпает, едва коснувшись подушки.
Она услышала, как дверь закрылась, а потом был характерный звук проворачивания ключа в замке.
«И чего ты добилась?» – возмутилась бабушка.
«Я думаю, что они обыщут мои вещи и ничего не найдут. Я если у них некий прибор, то кристаллы они в любом случае сыщут. Я хочу с турками поговорить и предложить работу на них. Причём объяснить, что имею выход на главу отдела внутренних расследований ФСБ».
«Ты хочешь освоить роль предателя? Думаешь это легко?».
«Я хочу спасти себя и мать. Прости бабуля, возможно, мне придётся разбить кулон. Не хочу, чтобы он достался военным».
«Я понимаю. Поступай, как знаешь».
Юлька почувствовала, что бабушка обиделась. Выглядело так, что внучка променяет её на не любимую невестку. Девушка не стала даже думать об этом и сосредоточилась на том, какие пути отступления ей готовить. Она лежала, не открывая глаз, догадавшись, что за ней могут следить. Юлька попыталась восстановить в памяти обстановку спальни.
«Так здесь есть балкон. Пятый этаж конечно, высоковато, но там идёт вниз пожарная лестница.
Вдруг её осенила странноватая идея. Девушка вытащила кулон и облизала его. Тут же сработало подключение, и Юлька услышала не телефонный разговор. Это были мысли. Самые настоящие мысли Эдуарда Максимовича: « … если б Ленка откладывала всё, что я присылал, то всё было бы сейчас по-другому. А она нет, тратила подчистую. Жилья нет. Ипотеку не взять. Детей дорого заводить. Но она права в наше время это и ненужно. Хоть пожить успел. Вот и сейчас турки дают мне возможность не о чём ни думать. Тратить приятно, говорила Ленка и теперь я с ней согласен. А без неё ещё больше приятно. Сам по себе живу. Понятно, что однажды турки могут от моих услуг отказаться. Но одни уйдут, другие придут на их место. Всегда будут люди, которым нужны чужие секреты. А мне абсолютно всё равно стало, чьими секретами торговать. Деньги действительно не пахнут…».
Мысли оборвались. Юлька посмотрела на кулон.
«Высох. Значит, когда он мокрый я могу подслушивать чужие мысли. Обязательно испробую».
«Ты выберись сначала отсюда, а потом думай о том, что пробовать будешь» – проворчала бабушка.
«Слышишь, там голоса. Сейчас буду импровизировать» – Юлька начала шутить, адреналин подогревал её желание жить и подкидывал одну идею за другой.
Она не стала убирать за шиворот кулон, а оставила сжатым в кулаке недалеко ото рта.
Дверь в спальню отворилась.
– Зачем ты ей снотворное дал?
– А как я, по-вашему, развлекать её должен был? Часа через три можно будить. Сейчас бесполезно.
– Веди мамашу, пусть с дочкой посидит.
В комнате раздались шаги. Юлька внутренне сжалась. За ней наблюдают. Ей надо продолжать притворяться, что она спит. Раздался звук закрывающейся двери. Всё стихло. Девушка едва коснулась языком кулона и услышала мысли матери.
«Какого чёрта она здесь делает? Тут самой бы выбраться, а теперь ещё и её защищать. Ладно, лягу рядом. Пусть эти успокоятся».
Юлька почувствовала, как наклонился, а затем скрипнул матрас. И вот рука мамы гладит её по голове. Юлька хотела расплакаться.
«Не спеши реветь. На лице у неё не любовь сейчас» – охладила бабушка.
«А какая эмоция у мамы на лице?».
«Смесь досады и злости и напускной испуг».
Юлька снова лизнула кулон. Тишина. Она всё взвесила и решилась.
Девушка открыла глаза. Ольга Рудольфовна Драгунская, как всегда, была прекрасна. Увлечение восточными единоборствами и йогой сохранили ей девичью гибкость. Пепельные до плеч волосы были убраны за уши. Брючный элегантный костюм подчёркивал достоинства фигуры.
– Мам, я не сплю, – прошептала Юлька.
Женщина вздрогнула, а затем тоже шёпотом ответила: – Их четверо. Нам надо уходить. Даже если ты сделаешь, то, что они хотят, нам не жить.
– Там на балконе пожарная лестница.
– В машине остался один. Думаю, наблюдает за квартирой. Сразу сообщит.
– Тогда поднимем шум. Но оставаться опаснее.
– Идём, только тихо, без рывков. Если погоня, то бежим. Ты первая.
Юлька тихо встала и медленно, словно отходя ото сна, прошла к балкону, сделав вид, что как будто не заметила мать. Она открыла дверь и оценила перспективу. Железные прутья лестницы выглядели надежно.
«Без верхней одежды мы точно замёрзнем. Надо будет двигаться быстро. Документы в рюкзаке, а он остался в гостиной. Надо рискнуть. Потом попробую вернуться и забрать».
Девушка вышла на балкон и юркнула на лестницу. Холодное железо обжигало руки, врезались острыми краями в её ладони. Ароматы еды пронеслись в холодном ветре вечернего города, тут же сменившись запахами краски от деревянных ставней на одном из балконов. Порыв ветра хлестнул по лицу волосами, нога девушки соскользнула. Она крепче схватилась за прутья и медленнее продолжила спуск. Юлька бросила взгляд вверх, мать спускалась на значительном расстоянии от неё.
Альберт слышал всё. Он сидел в машине около дома. Жучки на куртке и рюкзаке Юльки помогли понять, что этот бывший друг, теперь враг. Насколько он понял, женщину везли несколько человек.
«Если это один автомобиль, значит не более трёх мужчин» – размышлял британец.
Когда они подъехали на сером джипе, один остался в машине, а двое с женщиной прошли в здание. Спустя некоторое время Альберт увидел, как водитель вышел из машины и смотрит наверх. Британец проследил взгляд и всё понял. Альберт, не задумываясь, прошёл к водителю джипа и, отвлекая разговором, свернул ему шею. Затем прошёл к подъезду. Из двери показался первый из приехавших турок. Альберт с размаха ударил его дверью и тот, отлетев к стене, осел по ней вниз. Ещё один зарычав, бросился на агента МИ-6, но был сражён ножом, который вонзился ему в горло.
«Остался ещё хозяин квартиры».
Агент МИ-6 посмотрел наверх. Женщины добрались до третьего этажа. Он вбежал в лифт. Поднялся на пятый этаж. Затем метнулся в открытую дверь на лестничной площадке. Мужчина славянской внешности сидел на софе в гостиной, роясь в рюкзаке Юльки. Альберт сбил его на пол боксерским ударом. Собрал рассыпавшиеся вещи в рюкзак и забрал с собой, прихватив Юлькину куртку и женское пальто.
Он подоспел вовремя. Нога девушки коснулась земли.
– Сюда! – крикнул он по-английски, указывая на такси.
Юлька узнала таксиста, который её подвозил, и потащила мать.
Он бросил вещи на пассажирское кресло и проскользил по улицам, стараясь не привлекать внимания гулом мотора.
Ладони все ещё пахли железом. Юлька пыталась их согреть дыханием, но у неё плохо получалось. Город уже полностью погрузился во мрак ночи. Лишь редкие фонари безлюдных улиц заглядывали им в салон.
– Остановите здесь, – неожиданно попросила мать на турецком.
– Вы уверены? – с непроницаемым лицом спросил британец, ответив тоже на турецком.
– Да. Спасибо вам.
– Потом сочтёмся, – ответил Альберт, припарковавшись у станции метро.
Они надели тёплые вещи. Юлька закинула рюкзак на спину. Мать приложила палец к губам, в знак сохранять молчание. Юлька кивнула и проследовала за ней.
Женщины прошли в метро, пересели два раза на разные ветки. Вышли около автовокзала. Прошли в камеру хранения. Там Юлька увидела аппарат по поиску жучков, похожий на тот, что был на явочной квартире в Краснодаре. Мать провела по их одежде и рюкзаку дочери и обнаружила на ней два крошечных микрофона. Ольга Рудольфовна метко раздавила их каблуком.
– Быстрее, нам нужно уходить, – положила женщина прибор обратно в ячейку.
Они снова проехались в метро. Затем вышли на окраине города ближе к Босфору. В одной из многоэтажек находилась квартира, в которую они попали, взяв ключи у консьержа. Мебели не было. Только пара больших коробок. Вместо штор жалюзи. Помещение не отапливалось.
Мать вскрыла тайник в двери. Там лежал кнопочный телефон отдельно от батарейки, зарядное устройство и симкарта. Она собрала телефон. Заряда батарейки хватило, чтобы позвонить. Женщина проговорила несколько на первый взгляд несвязных между собой фраз. Затем разобрала мобильник и вернула в тайник. Прошла к радиатору под окном и, поколдовав с вентилями, добилась желаемого. В комнате стало теплеть.
– У тебя есть ещё вещи? – обратилась она к дочери.
– Да, только мокрые немного. Я кофе разлила у Некрасова.
– Не подойдет. Сиди здесь. Я сейчас вернусь.
Мать вышла так быстро, что Юлька не успела даже опомниться.
«Тебе это ничего не напоминает?» – спросила бабушка.
«Даже боюсь подумать».
«А надо бы. На кого она работает? Вы из одного лагеря?».
«Если спрошу, ответ может быть не правдой».
«А ты не спрашивай. Используй кристаллы».
«Ими надо научиться пользоваться. Пока я поняла только одно, молекулы воды работают неким проводником, и тот, кто в пределах нескольких метров от меня попадает под мой радар. Я начинаю слышать, что говорят или что думают люди».
«Вот теперь ты вооружена для настоящей шпионской работы».
«Понятно, почему за этими кристаллами охотятся».
«Ты не вздумай матери рассказать о своём участии в разведке и про кулон молчи» – предостерегла бабушка.
«Представляю, что будет, если я дам ей кулон поносить вы же передерётесь» – хихикнула Юлька.
«Скорее я превращу её мозги в яичницу, а она разобьёт кулон» – проворчала бабушка.
Дверь открылась. В комнату вошла женщина в сине-чёрном мусульманском платье и плотно облегающем голову агатовом платке с двумя огромными пакетами в руках.
– Помоги мне.
Юлька узнала мать по голосу. Она молча взяла пакеты.
– Давай поедим.
Женщина разложила на полу два принесённых молитвенных коврика. Между ними расстелила пакет и выставила еду, преимущественно состоявшую из снеков и бутылочек с водой.
– Мама, почему они тебя похитили? – прервала молчание девушка.
– Мне надо подумать. Они утверждали, что тебе что-то передала Кристина, – посмотрела она строго на дочь.
Юлька замерла, но тут же выдала в своей версии всю историю поездки к подружке.
– Я вылила в раковину эту ерунду. Кристинка обрадовалась. Только теперь нет больше Кристинки, – и Юлька рассказала об автокатастрофе.
Женщина казалось, слушала в пол уха. Шуршала пакетиками с хлебцами и формировала из сырной и колбасной нарезок бутерброды.
– Звучит не убедительно, – проронила мать и уставилась на Юльку.
Та обняла колени и исподлобья посмотрела на женщину. Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками от упаковок, которые продолжала вскрывать Ольга Рудольфовна. Мать прошла к коробкам и достала надувной матрас и одеяло. Пока она возилась с насосом, Юлька окунула кулон в бутылочку с водой.
«.... нет объясняться смысла, и быть не может. Девочка уже большая сама всё поймёт, иначе вопросов будет не счесть. Как я вообще на ребёнка решилась. А она не побоялась. Приехала за мамой. Видимо отцу не дозвонилась. Хотелось бы как-то приголубить её, а я даже не знаю, как это сделать. Совсем взрослая стала. Прямо как я в её годы. Как раз, перед тем как меня завербовали и отправили учиться в школу КГБ. Если б не это, я бы по бандитскому направлению в путь дорогу отправилась. Все друзья уже в банде у Ховроша были. Я-то тоже к ним пошла, но уже в ином качестве. Так, где же этот рубильник, почему электричества нет? Опять вручную качать».
Юлька сидела в восхищении и изумлении. Она вдруг нутром прониклась к тому, что испытывает эта женщина. Даже захотелось проявить заботу или более того взять над ней шефство.
– Мам, папа не знает, что мы сейчас в Стамбуле. Мне на работу надо в понедельник. Я отпуск взяла. Ваша домработница сказала, что ты на ГОА должна была быть. Я могу оплатить тебе дорогу. На когда билет заказывать? Если я уловила смысл, то паспорт тебе через пару дней доставят? Если отправят мне скан, то я по персональным данным уже сейчас могу забронировать нужные рейсы, – вертела Юлька в руках пакет, в котором лежал её разобранный смартфон.
– Ты действительно выросла. Всё верно. Даже если его прослушивают, это будет бесполезная информация. Сомневаюсь, что они успеют тебя отследить, пока ты будешь заказывать билеты. Я сейчас подключу Wi-Fi. Отправь в сообщении слово «ГОА», – с редким для дочери взглядом наполненным нежностью мать продиктовала номер телефона.
Через минуту пришло сообщение с набором цифр, которые были номером загранпаспорта матери.
– Когда-нибудь мы сможем поболтать обо всем этом, – подмигнула она.
– Папа знает?
Женщина покачала головой: – Я не говорила, но он у нас же умный, мог и сам догадаться. Так проще приглядывать за национальным достоянием. А вот тебя я проглядела. Расслабилась. Твой отец женат на политике, ему женщина рядом только для имиджа нужна. А стране нужно, чтобы его какая-нибудь проплаченная мадам не продала, куда не следует. Да и окружение его тоже своеобразное, особенно их жёны. К ним как раз лечу в Индию. Много интересного узнаю. Барышни любят на отдыхе поделиться, что именно они мужей на нечто годное для страны надоумили. А за этими красавицами кто-то только не стоит и наши олигархи и иностранные разведки.
Два дня они прожили в Стамбуле. Мать купила Юльке спортивный костюм с тёплым худи и балоньевой курткой и кроссовками. Юлька смекнула. Двух одинаково одетых сразу будут останавливать, а так меньше подозрения. Эта одежда весьма контрастно смотрелась с мусульманским одеянием матери.
Они говорили мало. Во второй коробке был небольшой телевизор и DVD с дисками. Они просматривали фильмы или спали. Откровений больше не было, за исключением одного.
Юлька тренировалась подслушивать мысли. Иногда ей удавалось запеленговать, о чём говорят соседи, но чаще это были диалоги из кинофильмов или новостные каналы. Люди мало общались между собой. Во вторую ночь Юлька спала плохо. Перед тем как лечь в импровизированную кровать она уловила мысли матери и потом долго их перетряхивала как корзинку с разнокалиберными ягодами вместе с осколками воспоминаний.
«…Какая я мать? А что такое вообще мать? Женщина, которая родила или та, что воспитала? Какой матери ребёнок скажет спасибо? Той, которая ради него его же бросила, отдав свою жизнь работе и зарабатывая хлеб насущный? Сколько отпрысков образованных ненавидят состоятельных родителей. Ведь они как чужие друг другу. Одни не хотят жизнь по указке других. Другие не слышат индивидуальность, навязывают свои нормы. Я хотела дать дочери всё, что знаю, но обнаружила, что ей совсем не интересно заниматься вместе со мной восточными единоборствами. Её не интересовала поэзия. А что её интересует, она не знала. Где нам было найти точки соприкосновения? Я часто винила себя. Я ведь уже была маленькой. Значит именно моя роль была в том, чтобы помочь ребёнку найти себя. А если ребёнок демонстрировал интеллект не по возрасту и стал самостоятельно отдаляться, отказывался ходить в гости, вообще от всего отказывался, то, что надо было делать? Сколько этих кружков и секций мы прошли, перепробовали. Неужели я должна была настаивать на том, чтобы моя дочь всё равно освоила тот или иной навык? Но ведь это была бы дрессировка, а не искреннее желание ребёнка научиться чему-то. Где тот ключик, который я упустила, чтобы открыть сердце собственной дочери? Или она от природы одиночка и всё что я должна была делать, это не мешать. Не мешать, ей осуществлять выбор? Где найти ответы, если я воспитывалась в строгости людей, которые с раннего детства помнили войну, которые считали, что только жизнь имеет значение, а как ты её проживёшь, зависит не только от тебя, но и от того как живет общество, кем оно управляется. Не было раньше такой индивидуализации. Люди равнялись друг на друга и хотели достигать совместно высоких целей, таких как покорение космоса, не искали ответы на вопрос «как стать успешным?». Где эта золотая середина в методах воспитания?..»
В четверг они выехали на такси в Македонию. Был велик риск, что их могут задержать в аэропортах Турции, поэтому они воспользовались аэропортом Солоники. Юлька вылетела в Краснодар, а её мать отправилась в Маргао.
Звонок мобильного телефона заставил мужчину, сидящего в домашнем халате перед роскошным бассейном улыбнуться.
– Оленька, как дела?
– Ховрош, у меня к тебе личная просьба. Извини, быстро говорю, я в аэропорту. К дочке моей какие-то турецкие хлопцы пристали. Уверены, что у неё их вещь. Мне малая не созналась. Дурёха ещё совсем. В общем надо, чтоб от неё все отстали. Присмотришь?
– Ты же знаешь, что я для тебя любой вопрос решу. Как там друг твоего муженька поживает?
– Потапов прочно залип в медовую ловушку американцев. Уже выдвинул на рассмотрение законопроекты, которые для бизнесменов кто с США сотрудничает, будут весьма любопытными. Как только одобрят в первом чтении, дам знать, куда бабки вкладывать.
– Оленька, спасибо, ты, как всегда, с интересными новостями.
