Евгения Ляшко
Приключения ДД. Магия древних курганов
Глава 9
Больничный парк шуршал изумрудной листвой, которая и в насыщенности красок, и в размерах уже достигла максимума сезонного расцвета и даже где-то преждевременно начинала жухнуть и желтеть, страдая от вездесущей жары. Редкие медлительные стайки и одинокие фигуры прогуливающихся пациентов, разглядывающих бойких пушистых белочек, скачущих на ветвях и готовых покормиться орешками в мило сколоченных теремках-кормушках, создавали картину неспешности. А за высоким забором из железных прутьев бурлила городская жизнь. Автобусы и маршрутные такси, гудя клаксонами, соревновались с автолюбителями, спешно курсируя между пунктами назначения. Александра чуть румяная, больше от того, что рядом находился Стас, нежели от жаркого воздуха начинающего к обеду раскаляться, рассеянным взором следила за перемещением общественного транспорта. Благоухая жасминовым ароматом, девушка теребила поясок нежно-сиреневого сарафана, чудом прихваченного с собой, когда она в спешке собиралась ехать на раскопки. Спортивная сумка и рюкзак с вещами стояли на скамейке неподалёку. Вот-вот доктор должен был оформить выписку и молодые люди в ожидании этого момента пользовались подаренной паузой, чтобы объясниться.
– Вчера нам не дали поговорить, – в голосе художника слышалось плохо скрываемое волнение, – Если бы доктор не настаивал, то я бы ни за что не ушёл. Я так долго тебя искал…
Александра тихонько вздохнула: – Да. Доктора тут главные. Хорошо, что консилиум решил больше меня в больнице не держать.
Стас с незначительным промедлением продолжил: – Я тогда так испугался, что потерял тебя навсегда. Побежал в гостиницу, но и там тебя не оказалось. А твой краснодарский адрес я не знал. Если бы ни сообщение в новостях о каком-то грандиозном открытии на ваших раскопках, то я бы неизвестно, сколько тебя искал. Почему ты меня не дождалась?
– Я, я… Я ждала. Долго ждала, – осипшим голосом проговорила девушка.
– Я закончил твой портрет. В то утро, я работал над ним, спешил подарить, но опоздал. А теперь, если честно я так к нему привык, что даже не знаю отдавать ли его тебе. Я подружился с твоим образом. Беседы с твоим портретом теперь лучшая часть моей скучной жизни.
Чарной стало трудно дышать, сердечко томительно забилось, на висках выступили бисеринки пота. Пряча смущённую улыбку, она провела ладонями по лицу. Молчание симпатичного мужчины в кремовых брюках и белой рубашке красноречиво говорило ей о том, что он ждёт ответа.
– Тебе решать, – наконец чуть слышно выдохнула девушка.
Он подошёл ближе, взял её за руки и, заглянув добрым карим взглядом под полуприкрытые пушистыми ресницами зелёные глаза, спросил: – Аля, ты даже ни разу не взглянула на меня. Ты хочешь, чтобы я остался или мне уйти?
Только Стас её так называл. Волна тёплых воспоминаний событий у Чёрного моря покрыла тело Александры восхитительными мурашками. С губ чуть не сорвался стон. Он ещё на шаг приблизился, и она ощутила его дыхание на своей щеке. Её глаза закрылись сами собой, а губы приоткрылись.
Но тут раздался резкий голос профессора, грубо сбросив девушку с ванильного облака неги в реальность июльской жары: – Чарная! Вот ты где! А я повсюду тебя ищу!
Александра отпрянула от недоумевающего художника и обернулась. Молодая сиделка толкала перед собой на инвалидной коляске Юрия Тимуровича. Его вид в клетчатых синих брюках, серой футболке и одном тапке был несколько забавным. Вся брутальность куда-то испарилась, на девушку смотрел обычный пожилой мужчина, который, несмотря на ногу в гипсе, прибывал в отличном настроении.
Словно никого не было рядом, профессор Лебедянский продолжил общение со студенткой: – Ты обнаружила в раскопе кости древних животных, возраст которых более миллиона лет. Это крупная находка. Считай, ты поставила своё имя в список рядом с великими археологами Кубани. Как дальше планируешь учиться? Ты говорила о магистратуре, может, после в аспирантуру ко мне пойдёшь? Ты дивчина зубастая. Мне нравится твоя хватка. Сработаемся.
– Я подумаю. Хотелось бы полевого опыта набраться, перед тем как засесть с кабинетной работой, – всё ещё с повышенным количеством адреналина в крови браво ответила Александра.
– И то верно. Дело молодое. Пока сила есть надо через собственные руки побольше пропустить. У нас ребята в международных студенческих группах по всему миру работают. Подумаю куда тебя пристроить. Может даже так получится, что на год учёбу придётся оставить ради экспедиции, а потом доучиваться с другим курсом.
– Звучит, заманчиво, – засияла Чарная. – Всегда мечтала сравнить, как мы с зарубежными коллегами работаем. Хочется выбрать всё самое эффективное.
Улыбаясь, как довольный Чеширский кот, профессор развёл руками: – Эх, если бы всё было так просто. В одном месте одна методика работает, в другом иная, но чаще бывает, что для каждого конкретного случая нужно индивидуальный способ проведения поисков разрабатывать. Новая методика потом учебники, конечно, пополнит, но в практике редко пригождается.
– Вам легко говорить. Это для вас всё знакомо. А мне надо сначала учебники изучить, а потом отсеивать, что может пригодиться, а что нет, – студентка светилась, словно зажжённая звезда на новогодней ёлке оттого какой оборот принял разговор.
Юрий Тимурович, одобрительно хмыкнув, укатил, а девушка, подпрыгнув солнечным зайчиком, повернулась к ошеломлённому Стасу.
– Аля, ты молодец! Я если честно даже и не понял из выпуска новостей, что именно ты совершила открытие. Меня больше интересовала информация, что есть госпитализированные и среди них было твое фото. Ты далеко пойдёшь… Нужен ли теперь тебе бедный художник?
– Не все художники были бедными, – парировала Александра, с досадой осознавая, что романтический момент возможного признания был упущен, молодые люди снова стояли друга от друга на дружеском расстоянии, и опять пройти метровый путь сближения выглядело непреодолимо сложно.
Однако Стас, приняв решительный вид, пасовать не собирался. Девушка, почувствовав мужскую непреклонность, подчинилась, и вновь с заколотившимся сердцем ждала, что будет дальше. Он был старше её на пять с лишним лет, и она ожидала непременно изящного признания.
– Аля, я хочу, чтобы мы были вместе. Я не тороплю тебя. Просто позволь мне быть с тобой рядом. Чтобы не произошло, я всегда хочу оставаться твоим другом. Поэтому буду ждать столько, сколько потребуется, – трогательно изрёк Стас, ввергнув Александру в вязкое состояние туманной неопределённости.
Любимый жасминовый шлейф парфюма внезапно стал её раздражать, она придирчиво взглянула на художника, внутренне вспылив: «Как, и это всё?! А где напор и уверенность завоевателя?!».
Их взгляды встретились, и неожиданно Стас совершил дерзкий выпад. Он обхватил ладони Александры, держа так, словно это были нежнейшие цветы. Деликатно поцеловал каждую ладошку и прижался к ним лицом. У девушки подкосились ноги. Она не ожидала, что так отреагирует. Если бы не Стас она бы рухнула на тротуар. Молодой человек ловко подхватил её как пушинку и уселся вместе с ней на коленях на скамейку. Александра была шокирована насколько её поклонник сильный мужчина.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался он, но в уголках его глаз, девушка отчётливо увидела пляску хитринок сродни взгляду мистера Ли́са.
Застенчиво-озадаченная улыбка заиграла на устах Александры, и она, всецело наполнившись трепетным смятением, прошептала: – Хорошо. Нет, не хорошо. Я чувствую себя великолепно.
Чарная склонила голову на плечо Стасу, и еле слышно добавила: – Не теряй меня больше, пожалуйста.
Стас крепко обнял Александру: – Я всегда буду рядом. Обещаю.
Насладиться объятиями им не дали. Недовольная запыхавшаяся медсестра вручила девушке выписку, и молодые люди, держась за руки, зашагали к автобусной остановке.
Сменив одежду на платиновые бермуды с чёрной футболкой, Александра пушинкой-балеринкой в приподнятом настроении, ощущая приятное покалывание в груди, порхала по квартире. Девушка спешила прибраться и приготовить ужин. Стас, проводя её домой, пообещал вечером после работы заглянуть в гости. Отдав грязную одежду на попечительство стиральной машине, расправившись с пылью с помощью смётки и моющего пылесоса, и насытив жилище освежителем с нотками бергамота, Юная колдунья помчалась в магазин за продуктами, чтобы в духовке запечь полезный и вкусный ужин из каких-нибудь даров моря и овощей. В супермаркете девушка неожиданно натолкнулась на Марго. Схлестнувшись стальными взглядами, будто скрестив клинки, и тут же спрятав за фальшивыми улыбками искры, полетевшие от внезапного удара металла о металл, женщины на мгновение замерли.
– Как компотик? Понравился? – с ехидцей спросила соседка, обильно накрашенные глазки которой, неистово бегали как у нашкодившего проказника.
– Вроде ничего, – увильнула от прямого ответа Александра, и почти скрывшись за поворотом стеллажей с бакалеей, крикнула: – Кувшинчик занесу.
Промелькнув, словно загнанная лань, в рыбный отдел, девушка второпях подумала вслед соседке: «И для тебя голубушка-отравительница время придёт, а пока мне некогда».
Чарная опрометью собрала по супермаркету в продуктовую корзинку сёмгу, лук, морковь, помидоры, чёрный хлеб, немного фруктов и сок. Украдкой отследив, куда пошла Марго, девушка направилась расплачиваться в ту кассу, где она не имела бы никакой возможности пересечься с неприятной соседкой.
И вот суматоха приготовления завершилась. Александра критически осмотрела квартиру, затем шустро и играючи принялась за себя. Через полчаса в большом зеркале гостиной на неё смотрела улыбчивая особа с лёгким нейтральным макияжем в летнем платье в тонкую бело-зелёную полоску, которое придавало ей некоторую облачную невесомость сказочной волшебницы с крылышками. Часть волос была аккуратно подобрана на затылке, остальные локоны лежали на спине роскошной шалью.
«Готовность сто процентов. Звонить Стасу и выяснять когда именно он приедет, не буду» – решила девушка, включила телевизор и присела на диван среди внушительной груды мягких подушечек.
Пальцы ног Александры поглаживали белый ковёр, руки играли с уголками подушек. Наконец ёрзания поутихли, когда на каком-то канале она засмотрелась в передачу о красоте дикой природы. Незаметно для себя молодая колдунья уснула.
Чарной снился кошмарный сон. Как будто она провалилась в глубокую мрачную пещеру, освещённую парой огромных красно-бурых углей, которые как дьявольские глаза, светились где-то высоко под самым сводом. Было нестерпимо жарко. Смрадный удушающий запах падали и палёной шерсти подкатывал тошноту к самому горлу. Страх сковывал руки и ноги. Вдруг в жалком рубище и со всклоченными волосами к ней явилась бабка. Она была чем-то дико недовольна. Махала руками, с длинными грязными ногтями, которые отросли так, словно их не стригли несколько лет. Женщина ругалась и топала ногами. Александра чувствовала стыд за то, что она недостойный потомок ведического рода, за то, что, как и когда-то её отец, она не желает усердно учиться колдовскому делу.
Глаза бабки яростно горели недобрым огнём, она и причитала, и поносила нерадивую внучку: – Силы тёмных сгущаются. Не всякой зрелой ведьме с такими пристало связываться. Отсидеться в сторонке надобно. А потом уж и решение принимать под чьи знамёна вставать следует. А ты юнец желторотый, что удумываешь? Куда мысли твои приведут? Учиться она магии не хочет, понимаешь ли! Да только в ведовстве твоё спасение. Мало у меня свободы, навещать тебя, а скоро может и совсем не станет. Кто если не я тебя остановит? Очнись! Оглядись! Сгинешь же! Дорога твоя к погибели вот-вот поведёт! Поспеешь ли свернуть?!
Гнев бабушки нарастал всё больше и больше, под её давлением внучка вытянулась струной. Прячась от кошмара, закрывая лицо руками Александра в ужасе вскрикнула, и пробудилась.
Полусонная девушка подскочила с дивана и шлёпнулась коленками на ковёр, заякорившись ладонями как мост на сваях и, едва успев предотвратить падение лицом о пол, она выдохнула: – Это был сон, обычный сон. Но почему же мне так страшно?
Чарная, обхватив колени, скрутилась клубком, сжалась и затряслась мелкой дрожью, словно её морозило от приступа лихорадки.
Вдруг девушку пронзило поразительное прозрение: «Бабушка злится, но всё равно мне что-то хочет донести. Она любит меня, как и раньше. Предупреждает о чём-то».
Она поднялась, резковатыми шлепками похлопала по лицу, выключила телевизор, прошлась по гостиной и остановилась у напольного зеркала в углу.
Словно советуясь сама с собой Александра проговорила: – Бабушка, похоже, про Марго мне хочет сказать. Что я должна избавиться от неё пока соседка меня не притравила или ещё чего похуже не учинила.
В этот момент за входной дверью с лестничной клетки послышались приглушённые голоса. Чарная бесшумной грациозной куницей примчалась в прихожую и прильнула к глазку. Поклонник-художник стоял с объёмной картиной в руках и пытался обойти Марго, наряженную в коротенький красный шёлковый халат с павлинами. Соседка, по-видимому, желая его задержать, перегородила путь собой.
– … Я польщён. Да, вы верно узнали. На портрете Александра, – без какого-либо стеснения, гордо произнёс Стас.
– Вы настоящий мастер. Она такая красавица у вас получилась. Даже лучше, чем оригинал, – послышался снисходительный тон Марго, и тут же перейдя на медовые интонации, соседка не с двусмысленным призывом в голосе, спросила: – А может, вы и мой портрет напишите? Я всегда найду для вас время.
Чарная боролась с бешеным желанием открыть дверь и отпинать ногами эту заносчивую стерву, откровенно и нагло пытающуюся соблазнить Стаса. Её останавливало лишь то, что было необычайно интересно посмотреть, как поведёт себя молодой человек в такой щекотливой ситуации. Неожиданно художник томным взглядом уставился на соседку и подарил Марго обворожительную улыбку мачо. Воздух в лёгких закончился, Александра забыла, как дышать, челюсть онемела от напряжения. Но тут девушка интуитивно почувствовала, что всё это спектакль и задышала ровнее. Парень прекрасно вжился в роль героя-любовника и, отвесив не один комплемент, в том числе и о том, что Марго имеет великолепную внешность как у актрисы и что он непременно подумает, когда написать её портрет протиснулся к квартире Александры, и нажал кнопку звонка.
Девушка немного выждала и, с большим трудом напустив на себя нейтральный вид, открыла дверь.
– О! Ты с портретом! Какой приятный сюрприз! – приветливо проговорила она и, кивнув соседке, захлопнула дверь перед её любопытным носом.
Взмокший Стас вскинул брови и, указав глазами в сторону лестничной клетки прошептал: – Ну и напор у этой мадам. Насилу вырвался. Как ты живёшь рядом с такой, прости за слово, хабалкой?
– Уживаемся потихоньку, – процедила сквозь зубы Чарная, вдруг осознав, что её магические секреты она не сможет открыть ни одному обычному парню и что впутывать этого скромнягу в дела с ворожеей даже на самую малость не следует.
Уголки губ девушки мягко приподнялись, и она нежно проворковала: – Заходи. Хочу рассмотреть портрет.
Пока художник разувался, она забрала полотно в резной посеребрённой раме и прошла в гостиную.
Детальная схожесть приятно льстила и завораживала, наполняясь удовлетворением и восторгом, Александра подумала: «Возможно, Марго в чём-то права. Я действительно здесь получилась превосходно и может даже на капельку лучше, чем в реальности».
До заката молодые люди переместили один из постеров Александры, освободив место для портрета, полюбовались работой Стаса на стене, слушали музыку, поужинали, всё это время, общаясь на отвлечённые темы. В воздухе царила сковывающая неловкость. Наряжённая подростковая угловатость у обоих сквозила в каждом жесте. Чарная уже не зная о чём говорить, предложила попить виноградный сок.
Они прошли на кухню и, заполняя немую пустоту, разлив сок, девушка, поразив саму себя, вдруг разоткровенничалась: – Знаешь, недавно случайно осознала, что хочу как-то помочь этому миру стать лучше. Но пока не знаю, как это воплотить в жизнь. Вот ты, например, даже работая дизайнером, можешь дарить людям прекрасное. А археологи одни споры, да раздоры в общество приносят.
Художник устало возразил: – Аля, поверь, дарить прекрасное не всегда удаётся. Не хочу вдаваться в подробности. Приведу последний случай. Заказчик пожелал от нашей фирмы сплошную нелепость. Я буду разрабатывать проект для раскрашивания многоквартирного дома под этакую нереалистичную сказку с единорогами. В другом месте под мостом влепили жирафа, в третьем матрёшку. Так же были сцены с отрядом Айболитов. Единая система изображений повсеместно отсутствует. Город медленно погружается в безвкусный хаос, кич. Скоро всё это искусство превратит столицу Кубани на обклеенный страницами из журналов деревенский туалет. Прости меня за такое сравнение, но меня этот вопрос не просто цепляет, ранит. А отказаться не могу, есть риск потерять неплохо оплачиваемую работу. К сожалению, в наше время всё имеет цену.
Изумившись, Александра пролепетала: – Я видела эти граффити. Выглядит великолепно. Но пока ты не сказал, я и не думала о том, что нет единого ансамбля. И вправду разношёрстность какая-то.
– А ты про прекрасное говоришь. Таким образом город от обшарпанных стен избавляется. А куда это искусство приведёт в будущем, одному Богу известно.
Стас осушил стакан, чуть склонил голову, и мягко объявил: – Аля, мне пора. Проводи меня, пожалуйста. Завтра с утра на другой конец города ехать, работу у наших ребят принимать. А о твоей мечте я подумаю. Как мне видится, мы вместе подберем, как ты будешь мир спасать, и меня вовлекать в его сохранение.
Прощание получилось сдержанно-скупым. Молодой человек чуть коснулся губами щеки девушки и, поблагодарив за ужин, скрылся в полумраке подъезда.
Недоумевая от своеобразной странноватой скомканности свидания, Александра возвратилась в гостиную и недовольно завалилась на диван. Девушка ждала, что они хоть как-то обрисуют совместное будущее, или просто проведут романтический вечер, но этого не произошло.
И тут её разобрал тихий полудетский смех: «Вот коварный хитрец! Вёл себя подчёркнуто целомудренно. Ни словом не обмолвился, когда следующая встреча. Ждёт, что я возьму инициативу в свои руки, начну названивать, настаивать на встречах и тогда ему не придётся бороться с сопротивлением ни на одном этапе отношений! Спасибо выходке Марго, благодаря ей я подсмотрела, что эта творческая личность не только прекрасный художник, но и мастер перевоплощения!».
Взгляд Александры, при воспоминании о врагине невольно затуманился, и похолодел: «Кстати о Марго. Полистаю как я колдовские книги. Там обязательно найдётся что-то подходящее нашему случаю».
Наскоро отбросив размышления о перипетиях в личной жизни, сосредоточившись лишь на одной мысли о мести, девушка уверенной походкой прошла на кухню. Помыв посуду и убрав со стола, она достала из буфета ведовские фолианты. Заклинания по порче и наведению сглаза она сразу отмела в сторону. Марго хоть и выглядела не самой умной ворожеей, но всё же в таких вещах толк знала. Александре хотелось обустроить дело так, чтобы не получить чёрную петлю возврата, которая, если не сработает заклинание, обрушиться на неё саму.
Размышления юной колдуньи постепенно стали упорядочиваться, размеренный стук сердца, подсказывал Чарной, что ей, безусловно, удаётся сконцентрироваться, запарковав на время романтический настрой: «Нужно что-то такое, от чего Марго станет неприятно, но это не будет болезнь. Я хочу лишить её того, чего она страстно желает. Пусть живёт и мучается, что не смогла достигнуть какой-то заветной цели, обрастает недовольством и чахнет от собственной злобы. Мне три недели отдыха доктора прописали, на смену аж девятнадцатого августа выходить. Я без спешки обустрою всё так, что этим же летом эта ворожея со своим отпрыском уберётся куда подальше. О! Ей же так нравиться наш район. Постоянно твердит, что это самый уютный и комфортабельный уголок города. Она мечтает приобрести мою квартиру, получается, что её надо выселить из этого дома так, чтобы она никогда не могла вернуться. У неё есть дача в какой-то крупной станице за городом, пусть туда и перебирается, для сына там все условия и свежий воздух и школы под боком…».
Глава 10
Ночь сгущалась. Последние отблески заката остались далеко позади. Звёзды горели ярким спокойным ровным светом. Убывающая луна, показав вчера деликатную серповидную улыбку сегодня, была невидна, вступив в начало фазы новолуния. Знойный ветер, продолжая веять ароматами разнотравья, отступал, передавая первенство приятной прохладе. Где-то вдали ухали совы. Постепенно природа засыпала. Дима с Акелой и Анатолием Александровичем, поглядывая на часы, ждали в овраге около палаточного лагеря. Глеб и Паша, как и было, договорено, должны были привести к ним Хадиуль, сообщив, что нашли в овраге её колотушку.
Интенсивно потирая плечи, разгоняя вдруг запрыгавшие зябкие мурашки, Дима негодующе чуть слышно проворчал: – Чего они там копаются? Так и рассвет скоро настанет!
Дозорный, как и всегда, с невозмутимостью гранитной скалы ответил: – Всё приходит вовремя для того, кто умеет ждать.
Юный волхв недовольно засопел, но оспаривать ничего не стал. Парень сосредоточился на том, что будет говорить Хадиуль. Почему-то сомнений, что она откажется помогать, у него не возникало. Но вот как правильно построить разговор, не зная подготовленность шаманки в магических делах, следовало обдумать. Днём Диме несколько раз снился Акела, и юноше казалось, что в этом сновидении кроется какой-то ключ.
Шорох травы неожиданно прорезал тишину. Показались три крадущихся силуэта.
– Это они? – с тревогой спросил Дима, не отрываясь, следя за приближающимися фигурами.
Анатолий Александрович спокойно констатировал: – Да. Наши парни и незнакомая девушка.
Неожиданно Акела выступил вперёд с обрядовой колотушкой в зубах. Блеск янтарных глаз волка выдал координаты расположения Димы и нунтиуса, словно сигнальный маяк, обозначив путь. Силуэты прибавили скорость.
Безмолвная встреча прошла под тяжёлое дыхание запыхавшейся тройки. И вот в сумраке ночи пересеклись изучающие взгляды шаманки и молодого волхва. На настороженном округлом лице Хадиуль на широком лбу еле двигались дугообразные брови. Молодая женщина, одетая, как и большинство археологов в брюки песчаного цвета, играя нитками деревянных бусин и камушков, пришитых к рубашке цвета хаки, словно сканировала Диму раскосыми очами.
Заведённый волнением, словно детский волчок, Паша, видя этот уже больше минуты длящийся бессловесный диалог, хотел встрять, но Глеб чуть толкнул его в бок, обрубив инициативу, и шепнул: – Пошли.
– А мы? – недовольно отозвался Степанцев.
– Мы свою задачу выполнили. Привели. Представили, – Бойченко потащил друга за руку. – Дальше они сами. Всё узнаем потом.
Анатолий Александрович отошёл в сторону и присел на сучковатую корягу, предоставляя возможность коллегам по ведовству пространство для свободной беседы.
Дима указал на мохнатого друга: – Мой тотемный Акела нашёл тебя. Нам нужна твоя помощь.
На выдающихся, будто прорисованных скулах желваки заходили ходуном, тувинка удивительным музыкальным голосом с некоторой хрипотцой, произнесла: – Какую помощь ты ищешь?
По телу Димы пробежала волна дрожи, юноша вспомнил из уроков помора о древнем своеобразном горловом пении с двухголосным соло, которым славились сибирские шаманы.
Юный волхв присел рядом с волком, погладил его, и попросил: – Верни хозяйке.
Акела мотнул головой, приблизился к Хадиуль. Та тоже присела на корточки и без труда вынула колотушку из пасти.
Когда возврат произошёл, Дима ответил, кивнув в сторону раскопок: – Через курган к нам пробрался дух Мидийского царя, где был захвачен в ловушку жрецов один воин, желавший освободить свой народ от этого тирана. Воин снова восстал. Вчера ночью немецкие археологи выкрали дух царя. Потревоженные духи должны успокоиться. Поможешь?
– Ты много знаешь, – в голосе девушки слышалось неподдельное любопытство одновременно с уважением к юному собеседнику.
Она подобрала чёрные прямые волосы, которые как будто внезапно стали мешать. Пока она плела косу, её лицо покинула тревога, сменившись беспокойством иного рода.
Молодой волхв развёл руками: – Не так много как хотелось бы. У меня есть друзья, которые на границе миров отслеживают перемещения нарушителей, но они не всесильны.
Хадиуль бросила понимающий взгляд в сторону Анатолия Александровича, вскинула подбородок вверх, и принялась рассуждать: – Вскрывать подобные курганы-капканы опасно. Они как мины замедленного действия ждут своего часа. Далеко не вся магия древних нам доступна. Не каждое явление понятно. Иногда Проведение присылает людям испытание. Не всякий дух должен возвращается туда, откуда пришёл. Одни становятся хранителями, другие искусителями.
– Этот царь больше похож на разрушителя, – задумчиво вставил Дима.
– Ты не знаешь наверняка его цели, – растягивая слова, почти пропела тувинка.
Дима напрягся, и еле сдерживаясь, чтобы от волнения не вскричать, спросил: – И что же делать? Что ты посоветуешь?
Глаза шаманки блуждали в темноте полей: – Есть один обряд. Если Высшие силы тебе дадут одобрение, то я отправлю и воина, и царя туда, где им следует быть.
– А как получить одобрение? – непонимающе уставился юноша.
– Для этого нужно пройти проверочный путь, чтобы доказать что твой замысел о возврате духов должен удастся.
Дима затряс головой: – Ничего не понял.
– Баланс. Во Вселенной всё на нём построено. Ты должен показать, что не менее добр и храбр по духовной силе, чем коварный дух царя. Это будет знаком того, что мы победим. Испытание будет пройдено. Для Высших сил неважно, сколько человек пройдёт бремя один, двое или целая нация. Для них главное, что есть те, кто не успокоится и не смерится с тем, что других ждёт беда. Пока человек сражается, у него есть шанс выжить и всё преодолеть и тогда ему дарят будущее.
– Ух ты! То есть если я окажусь в нужной степени сильный духом, то смогу предотвратить масштабную катастрофу? – почти воскликнул юноша.
Хадиуль едва уловимо закачала головой: – Это то, чем постоянно занимаются шаманы. Мы отыскиваем места с неуспокоенной энергетикой и восстанавливаем баланс или, если не удаётся это сделать, то предрекаем неутешительные прогнозы бедствий, стараясь уберечь хоть кого-то.
Юный волхв озадачился. В сознании стал рассеиваться туман страшной картины грядущего завоевания, и в то же время некая неуверенность в том, что хватит сил для борьбы с Киаксаром, к которому присоединись германцы, словно коррозия металл, разъедала веру в себя.
Точно почувствовав его смятённое состояние, шаманка заботливым тоном старшей сестры произнесла: – Во время испытания я всё время буду рядом.
Нахлынувший мандраж отступил, Дима улыбнулся и бравым тоном заявил: – Говори, что делать!
Хадиуль не ответила. Она села прямо на землю, скрестив ноги. Юноша последовал её примеру. Поглаживая Акелу, Дима затаился, ожидая, что последует дальше. Шаманка прикрыла глаза и чарующе запела низким тембром, похлопывая колотушкой по бедру. Постепенно нарастающее интенсивностью тихое пение с выползающим неизвестно откуда клубящимся туманом поглотило весь овраг. Поначалу юный волхв перестал различать краски ночи, потом улавливать стрекот полуночных насекомых и полевые шорохи. Единственным звуком стала чуждая слуху песня Хадиуль, которая проникала всё глубже в сердце, поглощая разум. И вот всё заволокло блеклой пеленой. Извлекаемые шаманкой ноты вызвали влажный дымчатый мутный туман, который сгущаясь, действовал парализующе. Молочный воздух было сложно вдыхать, он как кисель медленно вливался в лёгкие, окутывая сознание безбрежной пустотой. Вдруг прямо перед собой Дима увидел сероватую бугристую поверхность, разросшуюся стеклянными кристаллами. Он протянул руку. Дотронулся. Наваждение, оказавшееся вполне реальной материей, распалось словно песок.
– Что это? – прошептал Дима.
Неожиданно мглу вокруг сдул ветер, предоставив на обзор безграничную безжизненную пустыню, растрескавшуюся наподобие рисунка на панцире черепахи. Мириадами рассыпанных блёсток шершавая обветренная сухая поверхность пустыни играла под крохотным ярким солнцем, спрятавшимся в лазоревой глубине безоблачной небесной выси. Отчётливо запахло горько-сладким ароматом смеси минералов, пыли, костей, прожаренных в течение тысяч лет беспощадным солнцем.
Шокированный такой переменой обстановки юноша, подскочив на ноги, воскликнул: – Где это мы?!
Хадиуль с тусклым бесцветным тембром в голосе ответила: – Высшие силы отправили нас в саму суть соединения божественных витков бесконечности жизни, где память прошлого создаёт базу данных для будущего. Соленая кладовая. Здесь бродят души умерших, они вспоминают былое, перед тем как пройти на новый уровень очищения. Сюда перед рождением приходят души младенцев, чтобы насытиться опытом предков.
Юноша суетливо огляделся и, прибывая в явной растерянности, произнёс: – Эта соль грязно-серая какая-то…
– Соль веков, которую ты видишь, впитала в себя то, чем живёт человек. Мысли и дела человечества дают такой окрас.
Дима поёжился: – Бррр! Жутковато. Хочется верить, что добрых дел всё-таки больше…
Шаманка отозвалась голосом уставшего от бренной жизни мудреца: – Очищая собственные помыслы, мы защищаемся от греховной скверны, делаем свой путь светлым, подаём пример близким, пытаясь спасти и их, – и, внезапно сменив философский тон на командный, Хадиуль приказала: – Иди за мной. Видишь, поднимается курган. Там тебя ждут испытания.
Слова тувинки словно молния яркой вспышкой очистили сознание Димы и, поглядывая на вздымающуюся гору соли, он зашагал вместе с мохнатым другом вслед за девушкой. Внезапно из пирамиды выскользнула женщина в багряных многослойных одеждах, на голове которой на манер банданы был повязан расшитый чёрной вязью белый платок с длинными, развивающимися концами. Лицо и голые руки незнакомки покрывали странные чернильные рисунки. Засмотревшись, юный волхв споткнулся и чуть не растелился на земле. Акела же никак, не реагируя, словно всё что происходило, было вполне естественным явлением, спокойно шёл рядом.
– Кто это? – приглушённо произнёс заинтригованный парень.
– Судья, – пояснила Хадиуль, и остановилась, – Дальше иди сам. Мне нельзя. Я буду ждать тебя здесь.
Юноша прошёл ещё несколько метров в сопровождении волка. Женщина стояла с отрешённым лицом, как будто была полностью погружена в себя и окружающее её не интересовало. Но только Дима приблизился, как она заговорила пронзительным, острым, как электрический звонок, голосом, не дав парню даже произнести слова приветствия.
