Евгения Ляшко
Приключения ДД. Магия древних курганов
Голова Димы ходила кругом от невероятных чёрно-белых кадров, на которых император Николай II и цесаревич Алексей гордо стояли в казачьей форме. Поток информации насыщал пытливый ум новыми образами. Но тут у парня засвербило.
Не простой вопрос прошёлся по телу нестерпимым зудом и юный волхв выпалил, будто пулемётной очередью, перебив гида: – Как же они допустили свержение царя большевиками?!
Пожилой мужчина не стал возмущаться таким поведением подростка, а лишь чопорно прокомментировал: – Надо помнить, молодой человек, что в 1917 году произошли две революции: февральская и октябрьская. Сверг царя, точнее заставил отречься от престола и устранил монархию от правления либерально-буржуазный класс, оплативший восстание рабочих. Большевики же свергали Временное правительство и установили Советскую власть.
– А казаки, где были? – понуро спросил пристыженный юноша.
– Они несли службу в Ставке, в Могилёве и в Царском селе. А именно на железнодорожной станции в Пскове, где Николай II узнав, что от него отвернулась армия, подписывал отречение в пользу брата Михаила, верных казаков не было. Замечу, что документ был составлен неверно и в обход указа Павла I о престолонаследии. Это давало возможность позже доказать отречение не действительным. Был ли это намеренный хитрый ход, к сожалению, нам уже не узнать. Как известно, Михаил не пожелал принять власть, а страну охватила борьба разных классов. Собственный Его Императорского Величества Конвой был распущен.
– А казаки? Почему они не боролись? – вопрос Димы раздался гулким эхом.
Брови экскурсовода хмуро сдвинулись, и ровным голосом он сообщил: – Казаки тоже разделились.
Неожиданно капитан буркнул: – А что вы хотите от потомков беглых крестьян? Холопы разбежались и всё.
Возмущение залило красной краской лицо гида: – Беглые крестьяне? Глупость! Раньше холопы сбегали на юг в казаки, это конечно, правда. Было то, задолго до восстания Степана Разина. Да только словом «холоп» и князь назывался и дружина, и слуги его, все были холопами государевыми. Самоименование поданных такое было. А если какой князь в немилость царю попадал, так дружина его, чтобы семью от участи дурной спасти, в бега подавалась. Сбегали военные, хорошо обученные люди, этакие наёмники и сбивались вместе, служивому люду так надёжнее. А когда знать поняла, что при дворе можно выслужиться и блага иметь стала ластиться да поддакивать во всём, чтобы в опалу не попасть. Тогда-то слово «холоп» и перешло в статус раба, ибо перестали вельможи самостоятельно желать для отчизны лучшего, о своих кошельках только заботились. Прямо как наши либералы, которые за гранты готовы душу Западу продать. И казаков такая участь не миновала. Вопрос о нужности для государства казачьих отрядов ещё в 1800 годах поднимался, много завистников недовольных было. Чтобы закрепиться, казаки тогда из кожи вон лезли. Отличиться старались, боялись лишиться всего ранее приобретённого. А вот во время революции в 1917 году республику свою захотели иметь, отделиться от империи, а всё почему? Потому, что уже давно растолстели от льгот, предоставленных на дарованной земле, где беспошлинно занимались и рыбным промыслом, и охотой, и земледелием. Не захотели сынки из зажиточных семей, в лютую годину воевать идти. Разбогатевшая верхушка своего собственного царствия пожелала. Да каким способом, стали давить на то, что казаки это не воинское сословие, а отдельный народ. Мол от сарматов, гунов или других древних племён родословную ведут. Состарить народ проблем нет, сами поди знаете. Это как чудные укры, о которых раньше никто и не слыхивал. Воспитают пару поколений на этих ложных знаниях и всё родственные связи оборвутся, ибо соседи наши, уверовав в правдивость состряпанных легенд, будут кричать с пеной у рта, что они нам не братья.
Замявшись от жестковатой отповеди, сконфуженный Рубцов стал передвигаться к выходу. Уловив его манёвр, экскурсовод умолк. Поражённый резкими репликами гида, Дима в смятённом состоянии начал благодарить за экскурсию и попятился вслед за капитаном.
И тут пожилой человек по-родительски проникновенно произнёс: – Наказ тебе дам, если хочешь в чём-то разобраться, всегда зри в корень. Ищи кому выгодно, не прогадаешь.
Спешно покинув паломнический центр, Дима и Иван, больше не возвращаясь к казачьей тематике. Они прошлись по Красной площади, заехали на Торжественный концерт в парк Горького, а затем прибыли на Поклонную гору, где провели остаток дня в народных гуляньях, поедая различные столичные угощения.
После праздничного салюта юный волхв увидел в мобильнике сообщение от Сергея Юрьевича. На лбу парня выступила испарина. Перевод был осуществлён, и теперь только от него зависело, достанут ли они осколок сердца Вселенной или утратят навсегда.
Ближе к полуночи юноша снова очутился в бункере в отделе Преданий. Сидя за столом перед капсулой времени, в сотый раз, перечитывая работу экспертов, он заметно нервничал. Полковник в кителе, прихрамывая сильнее обычного, прохаживался маятником вдоль ящичков картотеки. Он сложил руки за спиной и зорким взглядом следил за терзаниями изрядно уставшего, перевозбуждённого парня.
И вот заклинание произнесено. Дима вместе со Шмелёвым затаили дыхание.
– Что должно произойти? – нарушив затянувшуюся паузу, холодно спросил полковник.
Юный волхв молчал. Он погладил шершавую поверхность, которая тут же отозвалась теплом, но в этот раз глиняная капсула не стала греться, а начала медленно разрушаться. Сквозь щели потекла жидкость. К радости Димы, которую он провозгласил затяжным выдохом, показавшаяся влага была не разъедающей кислотой.
В руках Сергея Юрьевича почти мгновенно оказалась какая-то ветошь, которой он собирал воду и сметал черепки в кучку.
Довольный мужчина, не отвлекаясь от уборки, спросил: – Ты нашёл то, что искал?
Дима, прижимая к груди малахитовый ларчик, прошептал: – Да.
Он взглянул на красный рубиноподобный осколок, выглядящий, будто деталь от сложной головоломки, и приготовился получить посыл Суммумессе, который не заставил себя ждать.
Уставившись перед собой сапфировым взором, юный волхв тягуче произнёс: – Стремящийся лишь к добру призывает к жизни зачатки зла. А злодей, заставляет пробудиться добру. Добро живёт в человеческом сердце, а зло произрастает из дурных поступков. Эта часть Коркулум есть добро. Добро в сердце Вселенной позволяет верить в ясное будущее человечества, ибо доброта делает человека счастливым. Делая добро, люди становятся счастливыми оттого, что счастливы другие.
Качнувшись на стуле, юноша умолк, и тихо пробормотал: – Ещё четыре найти осталось.
– Нам надо поговорить…, – голос полковника звучал настойчиво.
– О чём? – истощённо отозвался парень.
– Расскажи мне об этом, – кивнул на ларец Шмелёв.
Дима вдруг весь сжался, и крепче прижав ларец к себе, испуганно просипел: – Вы же у меня его не отберёте?
– Нет. Рассказывай, – подсел рядом Сергей Юрьевич.
Осмелев, юноша спрятал ларчик в рюкзак, и с видом инспектора спросил: – А чем вы вообще занимаетесь?
Непроницаемое, будто гранитное лицо полковника было неизменным: – Наш отдел исследует придания. Мы тесно сотрудничаем с Русским Географическим Обществом. Совместно участвуем в установки достоверности тех или иных фактов оставленных в устной народной трактовке, – и, сменив тон с официального на добрососедский, Сергей Юрьевич по-свойски матюгнулся: – Етить, колотить! Хватит кочевряжиться! Что это такое и зачем оно тебе сдалось?
С серьёзным видом, поигрывая по краю стола указательными пальцами, словно они были барабанными палочками, парень искоса поглядывал на Шмелёва, приветливые глаза которого излучали доброжелательность.
Несмотря на показное спокойствие в душе Димы шла борьба, он мысленно сражался с закравшимися сомнениями: «Рассказать или нет? У этого тайного отдела ФСБ обширные возможности, а нам ещё неизвестно, где четыре части Коркулум искать. А если обманет? Но зачем ему это? Через дедушкиного друга помощь пришла… А вдруг знакомство дяди Антона с дедом было ранее предопределено именно для этого конкретного момента, а я, на самом деле, кочевряжусь?».
И вот собравшись с духом, юный волхв попытался ответить на вопрос полковника, стараясь не вдаваться в мистические подробности поисков и не посвящать в то, сколько ребят и бессмертных дозорных вовлечено в важную миссию.
Вдохнув глубже, он на выдохе отрывисто застрочил, отбивая своеобразным свистом каждое слово, будто рассекал воздух кожаной плетью: – Только что мы достали осколок сердца Вселенной. Моя задача собрать все части и вернуть Высшему разуму целое сердце. Иначе неминуема катастрофа мирового масштаба.
Впервые на лице Сергея Юрьевича проявилась некая бледная болезненность. Он выглядел так, будто бы только что завыла реальная, а не понарошковая сирена, объявляя боевую тревогу. Всё его существо сконцентрировалось.
Рублеными движениями полковник налил себе воды, отпил, и не глядя на Диму, поверх стакана с едва уловимой хрипотцой неторопливо проговорил: – То есть существуют ещё осколки и их нужно найти, чем быстрее, тем лучше…
Он отставил стакан, желваки ходили ходуном, выдавая тяжёлые думы мужчины.
Через минуту, оттого что предложил сотрудник федеральной службы безопасности, у юноши перехватило дыхание и в глазах забегали мутные пятнышки.
– Парень, а давай-ка ты к нам на службу поступишь? Тогда я смогу официально тебе помогать. База данных у нас огромная. В скором времени точно что-то подыщу. И раз ты будешь в нашей команде, я смогу беспрепятственно делиться информацией и даже содействовать в поисках. Ну, так как? Ты с нами?
Не задумываясь, счастливый юноша пылко выпалил: – Я готов служить родине! Ой! – он осёкся и, припомнив как надо отвечать по воинскому уставу, гордо произнёс: – Служу России!
Шмелёв крепко пожал ему руку, и строгим голосом произнёс: – Формальности завтра утрясём. Но уже сейчас, как твой куратор, дам первую установку. Друзьям говорить ничего нельзя. Всё чем ты теперь занимаешься не просто конфиденциально, а сверхсекретно.
– Но…, – начал, было, юноша, однако полковник его перебил.
– Никаких «Но», любая утечка данных может сорвать всю операцию.
Дима замялся, но всё же продолжил сопротивляться давящему взгляду: – Это третий осколок. Другие два у моих товарищей.
Нижняя губа Шмелёва выдвинулась вперёд и он на несколько секунд, будто превратился в забавную ледяную статую.
Прокашлявшись, Сергей Юрьевич спросил: – Сколько всего осколков?
– Семь.
– Сколько друзей в курсе твоих поисков?
– Два. Точнее три. Два парня и сестра одного из них, – совершил подсчёт юный волхв и, водя пальцем по столу спросил: – Может, их тоже на службу примете?
Полковник незлобно съехидничал: – Ага, вместе с твоим дедушкой. Или ещё какие-то компаньоны есть?
Помещение внезапно стало давить удушающей серой теснотой. Диме захотелось на свежий воздух, он испугался, что ещё чуть-чуть и проговорится о нунтиусах и вообще выдаст все свои тайны.
– Я устал, – подпёр голову руками юноша.
Понимающим затяжным кивком Сергей Юрьевич остановил беседу, быстро подытожив: – Давай тогда так, с утречка всё обсудим на ясную голову. Как ни как утро вечера мудренее. А для успокоения твоего скажу, что если мы негласно секретно работающую группу и создадим, то всё общение будет завязано на тебе. Остальным так и скажешь, что не велено данные разглашать. Уверен, что друзья твои толковые и расспросы на этом остановят. А дед у тебя ушлый, сам вопросов глупых задавать не будет.
Дима немного оживился и, оглядев жёсткие стулья, кисловато спросил: – Здесь спать будем?
– Зачем же? У нас апартаменты выделенные имеются, – поднялся полковник.
Апартаментами оказалась комната чем-то напоминавшая кубрик или мини-казарму человек на пятнадцать – двадцать. Выкрашенные бежевой и белой краской стены с торчащими, словно расставленными машинной строчкой круглыми светильниками, напоминали больницу. Двухъярусные железные кровати с мелкой сеткой со скрученными матрасами стояли по периметру помещения и казались верхом великолепия невероятно уставшему за последние полтора суток парню. Слева от входной двери громоздился широкий деревянный платяной шкаф и гладильная доска с грузным утюгом с полосатым шнуром и блестящими стальными боками. Дощатая перегородка отделяла этот угол от общей части комнаты. Справа, судя по характерным звукам, располагался санузел.
– Ты первый в душ иди. Там и мыло, и зубная паста, и полотенца со шлёпками есть. А я пока нам застелю, – потянулся в шкаф за бельём Шмелёв.
Повторной команды не требовалось. Юноша достал из рюкзака смену белья и юркнул в душевую комнату, которая как оказалась, была снабжена стиральной машинкой с функцией сушки, что несказанно обрадовало парня. Спросив разрешение, он тут же заполнил её грязной одеждой и запустил стирку.
Засыпая под тихий гул вентиляции и доносившийся шелест воды, в которой плескался полковник, Дима вдруг вспомнил о фотовыставке и мысли парня, фрагментарно всплывая, забродили не частыми толчками, выталкивая его из объятий мягкой, пахнувшей хозяйственным мылом постели: «Если бы мне выпала такая судьба, то что бы я делал? Отказался бы от присяги или же пытался спасти царя? Неужели так много было продажных людей в его окружении, что никто за него не бился? Или же он сам был слабой исторической фигурой, раз позволил разрастись сети́ предателей под боком, поэтому от него даже верные друзья отвернулись?».
Разудалые фантазии вышли на передний край тягостным размышлениям, заполонив сладкими геройскими мечтами юный разум, и уже во сне парень неразборчиво прошептал: – Меня никто и никогда не завербует, ведическая кровь защитит.
Дима не знал, во сколько он проснулся. Он забыл поставить на зарядку мобильник, а тот полностью разрядился. Юноша всмотрелся в темноту, разбавляемую тусклым светом одиночного светильника у входа. Сергей Юрьевич ушёл раньше, кровать, где он спал, была аккуратно заправлена клетчатым одеялом. Парень лениво потянулся, надел подготовленную чистую в чёрно-белую полоску футболку, тонкие спортивные штаны и резиновые шлёпки. Отыскав выключатель, он зажёг общий свет. Затем поставил телефон заряжаться, умылся и в спокойном темпе занялся выгрузкой вещей из стиральной машинки и постепенной глажкой. Уже заканчивая с одеждой, наконец-то, распрощавшись с сонливостью, неустанно одолевающей в помещении без окон, он вспомнил, что не похвастался друзьям третьим осколком Коркулум. Спешно сложив вещи, юноша хотел убрать их в рюкзак. Открыв молнию большого отсека, Дима взял аккуратную стопку и уже хотел засовывать внутрь, как вдруг его сердце лихорадочно забилось, колени обмякли, а во рту пересохло и неведомо откуда взявшийся привкус горечи, свёл челюсти. Он отшвырнул вещи и вывернул рюкзак. Парень с ужасом осознал, что ему не показалось – малахитовый ларчик действительно исчез.
Не веря глазам, продолжая в исступлении потрошить рюкзак, заглядывая в каждое отделение, юный волхв сдавленно бормотал: – Я же сюда его положил!
Шальная мысль закралась в пылающий разум: «Неужели пока я спал, Шмелёв выкрал осколок?».
Звук проворачиваемого в замке ключа поведал, что всё это время Дима был заперт.
Юноша, которого трясла мелкая дрожь, кинулся на открывающуюся в коридор дверь: – Вы меня обманули!
Стараясь не уронить поднос с едой, полковник с улыбкой увернулся от готового схватить бульдожьей хваткой парня, и весело пригаркнул: – Етить, колотить! Сынок, очумел, что ли? Или дурное, что приснилось?
Отеческий окрик и запах яичницы неожиданно заставили прозреть затуманенный разум парня: «Полковник бы не вернулся… Зри в корень, ищи, кому выгодно! Шмелёву нужны все осколки, он бы за одним не полез, зная, что часть у ребят, а другая ещё не найдена. Иван? Он мало что знает и не видел, что было в капсуле времени, когда она разрушилась. Кто же тогда? Чавушкин! Его же кто-то подослал! Сергей Юрьевич искал проводника и возможно именно тогда случайно активировал некую шпионскую деятельность тайной агентуры!».
Отпрянув в сторону, с бешено вращающимися глазами Дима завопил: – Чавушкин! Нам срочно нужен Чавушкин! Его надо допросить!
Похолодевшая улыбка полковника застыла: – Что произошло?
– Ларец…Осколок… Всё пропало…, – опустошённо произнёс юный волхв.
Пару раз моргнув, Шмелёв вручил поднос ошалевшему парню: – Позавтракай. А я видеозаписи просмотрю.
Заторможенность парня как рукой сняло: – Я с вами!
– Я сам. Ешь! – металлическим голосом, не терпящим возражений, отрезал сотрудник ФСБ и вышел, не позабыв запереть за собой дверь.
Усевшись на кровати с ещё тёплым подносом, судорожно вздыхая, Дима принялся за еду, быстро запихивая крупные куски, словно желая заесть постигшую его кручину.
Сергей Юрьевич вернулся довольно-таки быстро. Дима только что помыл за собой посуду и переоделся в камуфляжный костюм. Юноша метнулся к входу и застыл у шкафа, с надеждой смотря на сосредоточенного полковника.
Мужчина, не присаживаясь, дал сжатую справку, освещая последние события: – В бункере одновременно находится не более пятидесяти человек. Чтобы на тебя случайно никто из сотрудников не наскочил, я запер дверь, когда в шесть утра удалился дописать отчёт по нашему с тобой взаимодействию. В семь сорок пять я вернулся. За этот период ни одна камера не уловила ни единого постороннего в нашем крыле.
Схватив себя за подбородок, парень затряс головой: – Этого не может быть. Тут точно кто-то был, – и неожиданно из подсознания пришла подсказка: – Я проснулся, потому что мне почудилось, что подул ветерок и был какой-то тихий лязг металла о металл…
Настороженные глаза Шмелёва вспыхнули огнём: – Етить, колотить! Слепые зоны! Камеры видят не всё, но об этом мало кто знает. В одном месте на видеозаписи мне показалось, что трепыхнулась какая-то необычная тень. Это было через четверть часа, как я вышел.
– Но кто ещё мог узнать об осколке? Ведь только мы двое знали о нём?! – обвинительно выпалил Дима.
Игнорируя вопросы подростка, Сергей Юрьевич хладнокровно продолжал конструировать события минувших суток: – Я написал начальную часть отчёта. Кто-то побывал в моём кабинете, вскрыл сейф и ознакомился с тем, что мы собираемся взломать древний артефакт. Далее злоумышленнику каким-то образом удалось отследить момент, когда ты остался один. Как мы выяснили, он имеет дубликаты всех ключей в моём ведомстве. Откуда-то неизвестный знал, что содержимое капсулы времени будет у тебя…
Под ровный голос полковника здравый смысл парня возобладал над тормозящей умственные процессы паникой, и юный волхв попытался продемонстрировать способность к дедукции: – Вероятно, этот кто-то обнаружил, что капсула вскрыта, а в сейфе ничего не прибавилось, и он пошёл наугад с поиском? Или же он знает, кто я и зачем я прибыл?
– Второе предположение маловероятно. О тебе никто ничего не знает. Я проверял. Полагаю Чавушкина подсунули в проводники те, кто давно отслеживает деятельность моего отдела. Его арест заставил кого-то поспешить. Этот факт весьма может подсобить нам в поисках. Преступник действовал без подготовки и возможно ещё не избавился от осколка.
– Избавился?! – охнул юноша, став похожим на приведение.
– Не в прямом смысле «избавился», я имею в виду, что этот человек ещё не отдал находку тем, на кого работает. Он, скорее всего, прямо сейчас пытается разобраться, что именно попало к нему в руки. Боится продешевить перед теми, кто его нанял. Потому не спешит.
Недоразумение улетучилось, и механическим тоном Дима почти процитировал реплику одного из героев любимого детективного сериала: – Список лиц, имеющий доступ, чтобы сделать дубликаты ключей весьма ограниченный. Это какая-то незаметная сошка, занимающаяся мелким шпионажем.
Полковник прогудел как пароход: – У-у-у…, – и проникновенно вымолвил: – Ты недооцениваешь себя. Любые ведические знания бесценны. Задумайся, ты только что вскрыл секрет получения воды из любой жидкости. На чёрном рынке даже не представляю, сколько бы стоила подобная научная разработка или тем более древняя магия. Все разведки мира охотятся за подобными артефактами. Так что мелкая сошка может запросто оказаться в генеральских погонах.
– Вы кого-то конкретно имеете в виду? – вытянул шею юный волхв.
Едва уловимая тень брезгливости пробежала по лицу Сергея Юрьевича. Он снова пропустил вопрос юноши мимо ушей, и продекларировал: – Время не терпит. Если расследование не дало результатов в первые часы, то дальше шансы на успех стремятся к нулю.
Внезапно сознание Димы, выхватив из памяти сыскную статистику из какого-то старого документального фильма, забило в колокола усиленным сердцебиением: «Больше половины преступлений раскрывается по горячим следам. В первые сутки закрывают девяносто процентов дел. Остальные расследования могут растянуться на годы или превратиться в не раскрываемый, ненавидимый следователями всего мира «висяк», портящий показатели полиции».
Юноша затоптался на месте, словно крестьянин давящий виноград в бочке с целью получения вина: – Что делать? Куда идти?!
– Бежать! За мной! – скомандовал полковник, и парочка стремительно помчалась к техническим лифтам и вскоре уже была во внедорожнике во внутреннем церковном дворике.
Запыхавшийся Шмелёв торопливо давал указания, прогревающему двигатель Рубцову: – Ваня, никакой спешки. На проходной отметишь, что приехали на стандартный приём. У меня визит с рапортом без записи. Возьми два пропуска. Себя впишешь, а пойдёт Дима. Его появление должно быть необъявленным, это важно.
– Там же наверняка договорено, чтобы с проходной отзванивались о прибывших. К кому в центре запись? Я могу, как бы случайно напутать в номерах кабинетов.
– Так и сделаешь. Вместо третьего этажа, укажешь пятый, этого будет достаточно. Витиевато цифру напиши, чтобы можно было, если что сказать, что неправильно истолковали. Посетим три кабинета, тех самых.
Капитан испустил странноватый смешок: – К трём толстякам направляетесь?
– К ним, – буркнул Сергей Юрьевич, и переключился на взбудораженного парня: – Я тебя познакомлю с тремя генералами.
– И что я им скажу? Отдавайте то, что украли? – напыжился юный волхв.
Капитан прыснул от хохота: – Представляю их лица!
Полковник замахал руками: – Нет, конечно! Будем поспешать, но действовать планомерно. Хотя, безусловно, наш визит будет наполнен импровизацией. Если что покажем как результат сыскной операции заклинание с Луцкого камня. Проговорю, что только ты способен его активировать, потому и пригласил тебя на отчёт. В начале же будет важен эффект неожиданности. Провокация. Ты будешь катализатором. Виновный выдаст себя при твоём появлении. Возникнет напряжение, а когда ты сыграешь простачка, он поймёт, что мы прибыли по другой причине и расслабится. Тут-то мы его и повяжем.
С опасением Дима спросил: – А разве они не обучены скрывать истинные эмоции?
– Обучены, – уверенно кивнул Шмелёв и, подмигнув, добавил: – Но человек остаётся человеком, в какие бы погоны его не нарядили и какой-бы информацией не снабдили. Даже у профессионалов-оперативников, работающих на переднем крае с врагом, выстреливает какая-нибудь невербальная или словесная реакция, только они умеют ей выгодно управлять. А у кабинетных работников, живущих в размеренном ритме, ситуация обстоит иначе. Они словно вдогонку будут применять имеющиеся знания, поэтому у нас есть всего несколько секунд, максимум четверть минуты, чтобы разобраться. Ты главное радары свои знахарские настрой, пусть тоже в поиске помогают.
Смотря на мелькающие за окном дома и сигналящие в пробках автомобили уже бурнокипящего деятельностью, будто совсем не спавшего города, юный волхв нарисовал в воображении предстоящую спецоперацию разоблачения образом управляемого вихря: «Сначала стелясь позёмкой, мы проникнем к злодею, а потом обрушимся на него бураном».
Растянувшись в улыбке, он уже видел перед собой чёткую картину задержания, но тут, задёргавшаяся бровь стёрла внезапное веселье Димы и, схватившись за лоб, парень забормотал как забарахливший приёмник: – Предатель особенно осторожен. Он готов к любой внештатной ситуации. К тому же он же как-то попал на высокую должность, значит, есть влиятельные покровители и все усилия могут оказаться тщетными!
– Етить, колотить! Откуда столько пессимизма? Волков бояться, так и в лес не ходить. Слыхал?
– Д-да, – сглотнул юноша.
– Тогда не дрейфь! А то ты посмотри, как вычурно выражаться стал! На вот, погрызи лучше, – протянул порцию орешек Сергей Юрьевич и, толкнув легонько в плечо Диму, чтобы растормошить закоченелого подростка, мягко проговорил: – Пути и помыслы у всех разные. Кого-то родители по связям пропихнули, вот он и барахтается, как может. Кто-то как промежуточный шаг к креслу повыше готовится и на имеющейся должности робкие да осторожные высказывания лишь бормочет, ничего особо не делая, чтобы карьере не навредить. Но большинство за державу радеет, так себе на подкорку и запиши.
Когда внедорожник въехал на территорию спецслужбы, Дима непроизвольно передёрнул плечами. Штаб-квартира ФСБ в историческом здании на Лубянке, занимающем целый квартал, вызывала у него двоякое чувство: ощущение величественной мощи отечественной спецслужбы и внутренний страх перед грозным дяденькой полицейским, которым мамочки пугают непослушных малышей. Орешки в этот раз быстро закончились, но юный волхв помалкивал, не прося добавки. Сосредоточенно собирая остатки лакомства во рту, парень отгонял от себя любые мысли о провале.
Пустынными длинными коридорами казённого здания, устланными красными ковровыми дорожками, заглушающие торопливые шаги, полковник привёл юного волхва в первый кабинет. Обшитые дубовыми панелями стены пропитали пространство древесным лаком с нотками воска. Табачный запах и антикварная пепельница, красноречиво говорили о том, что хозяин кабинета дымит прямо за рабочим столом. Вытянутое, с массивным т-образным столом, освещённое тремя окнами служебное помещение имело необъятного размера владельца, который что-то неотрывно изучал на мониторе компьютера.
– Николай Иванович, отчёт, – тихим голосом оповестил Шмелёв, пряча Диму за спиной.
Усталый взгляд грузного человека переместился на полковника: – Что там у тебя?
Полковник как сверчок отпрыгнул в сторону: – Вот познакомьтесь. Оригинальный в своём роде феномен.
Скучающее обрюзглое лицо заколыхалось: – Иди к Петровичу со своим феноменом, мне некогда, – и мужчина снова вернулся к светящемуся экрану.
– Виноват, – отсалютовал Сергей Юрьевич, и вытолкал подростка.
«Первый отметается» – многозначительный взгляд полковника не требовал обсуждений, и они заглянули в соседнюю дверь.
В аналогично обставленном кабинете розовощёкий дородного вида Петрович, вращаясь на кресле-вертушке с чашкой кофе в руках, так же отмахнулся от посетителей. Перед третьей дверью Дима покрылся мурашками, кусающими, будто внезапно потревоженные, разгневанные муравьи, тело стало непроизвольно извиваться, а горло засаднило, как при ангине. Интуитивное предчувствие сообщило, что развязка свершится именно здесь.
Юноша бросил пронзительно-кричащий взгляд на полковника, и еле сдерживая себя, надрывно шепнул: – Он тут сокрыт. Осколок зовёт меня.
По-бойцовски прохрустев шеей, Сергей Юрьевич уверенно постучал и, не дожидаясь ответа вошёл. Учтиво произнесённая фраза «Ипполит Филиппович, разрешите?» словно оглушительной канонадой отозвалось в голове напряжённого до предела, приготовившегося к сражению парня.
Полноватый генерал в круглых очках с тёмно-зелёными линзами вяло ковырялся спичкой в зубах. Он нехотя поприветствовал Шмелёва, и указал кивком на стул: – С чем пожаловал?
Когда из-за спины полковника появилась фигура юного волхва, у внезапно посеревшего генерала спичка выпала изо рта, и упавшим голосом он прошамкал: – Кого это ты притащил?
Изобразив, что сбит с толку, парень застенчиво промямлил: – Мне надо было в коридоре подождать?
Генерал мгновенно расплылся в улыбке: – Заходи, не стесняйся, – он повернулся к Сергею Юрьевичу и любезно промурлыкал: – Знакомь, раз привёл.
Ядрёный взгляд полковника заставил хозяина кабинета вжаться в кресло.
– Где, то, что тебе не принадлежит? – подойдя вплотную к генералу навис грозной тучей Шмелёв.
– Что ты себе позволяешь?! – задыхаясь от злобы, прошипел тот.
– У тебя ровно минута, иначе ведический род этого парня нашлёт на тебя такую порчу, что до вечера не доживёшь! – зловеще проскрежетал Шмелёв.
К недоумению Димы, колдовская угроза неожиданно подействовала. Ипполит Филиппович осторожным движением приоткрыл верхний ящик стола и лукаво осклабился, став похожим на кота Базилио.
Нарочито обыденным голосом толстяк осведомился: – Ты случайно не об этом? Мне сегодня подкинули?
Достав малахитовый ларчик, полковник вручил его подбежавшему парню: – Это?
Почувствовав приятное тепло, Дима откинул крышку и тут же захлопнул: – Он.
– Подкинули, говоришь? – процедил полковник, достав мобильник из внутреннего кармана кителя: – Сейчас сообщу в Управление Собственной Безопасности, пусть разбираются.
Генерал рванул с места, подскочив будто мячик, но полковник был готов к этой атаке. Он резко отодвинулся и ловко подставил подножку. Хозяин кабинета плюхнулся на пол. Тучное тело зацепило кресло и то с грохотом упало. Из коридора вбежал встревоженный дежурный. Изрядно удовлетворённый пойманной добычей полковник, заломивший руки побагровевшему Ипполиту Филипповичу, отдал приказ вызвать тех, кто уполномочен проводить Внутренний аудит.
Далее последовал целый перечень скучных протокольных мероприятий: написания докладных, дача показаний и составления рапортов. Дима по научению Шмелёва указал, что красный камень и малахитовый ларец является его семейной реликвией, а полковник засекретил первый отчёт и написал другой, что якобы единственным достоянием, полученным от капсулы времени стало заклинание, превращающее любую жидкость в воду. Поскольку предатель не был знаком со второй частью рапорта, данное ухищрение, необходимое для сохранения тайны о сердце Вселенной, осталось незамеченным.
Московский борщ хоть и был вкусным, но всё же отличался от южного собрата, к которому привык Дима, однако это обстоятельство никак не помешало парню за обе щёки с удовольствием поглощать традиционно горячее блюдо, сдобренное парой ложек сметаны. Откусывая чёрный хлеб с горчицей, юноша взглянул на сидящего рядом со стаканом чая Сергея Юрьевича, буравящим его ждущим взглядом.
– Я ещё думаю, – кашлянул юный волхв.
– Тебя пугают предатели? – прямой вопрос застал Диму врасплох.
– И это тоже…, – быстро нашёлся с ответом юноша и словно это был верх важности для него в данный момент, стал с интересом разглядывать унылое помещение заурядной служебной столовой.
