Евгения Ляшко
Приключения ДД. Магия древних курганов
Глава 17
Потчуя вернувшегося ночным рейсом внука оладьями со сметаной и пахучим напитком из мяты, Георгий Максимович потихоньку кряхтел, выслушивая на кухне за поздним завтраком то, что пришлось пережить юному волхву в столице.
Он отреагировал лишь однажды, когда в конце повествования прозвучала история об инциденте в художественной галерее паломнического центра: – Я тебе тоже подкину над чем поразмыслить. Смотреть на события нужно не из сегодняшнего дня, ибо корни его могут глубоко в веках теряться. Про тех же украинцев, например. Ну, не было их век назад. Это разработка спецслужбистов австрийских и поляки ранее руку приложили. Хотели Галицию себе оттяпать. Разносортному народу, который там жил и состоял из австрийцев, венгров, поляков, русских навязали название «украинцы» и язык из смеси местных диалектов изобрели. Профессор Грушевский автор всего этого балагана. Такого он шума наделал своими историографическими допущениями, так старался усердно, что его соотечественники обвинили в излишней любви к австрийцам, и более того в тюрьму сослали. Пока либеральная интеллигенция за него не вступилась, в немилости был.
Дима нервно хохотнул и поведал собственные суждения о борцах за мнимо гонимые свободы: – Деда, события эти может и сто лет назад были, а либералы, как и сейчас, такие же недалёкие. Они как видят какую-нибудь нелепость, так сразу же мчаться отстаивать её права, – и уже без веселья добавил: – Папа как-то подметил. Либералы готовы мать лишить родительских прав, за то, что она непослушному чаду нос вытирает, а тот не согласен с таким посягательством на личное пространство. От этого все эгоистами и растут.
– К сожалению, горбатого тока могила исправит, – угрюмо согласился знахарь и, погрозив пальцем, проворчал: – Учи историю и географию. На стыке этих наук много открытий для себя сделаешь. Всё время помни, что шлейф длинный тянется в прошлое из того, что сегодня происходит. Надо смотреть и назад и вокруг. Тока голову не сверни. Врак много. Вот кто сейчас видит то, что война надвигается?
Глаза внука расширились: – Как война? Как в Сирии? Ещё?
Удручённо закивав, Георгий Максимович, понизив голос, высказал страшные соображения: – Единицы только видят, что третья мировая уже кончика носа коснулась, остальные живут, как ни в чём не бывало, словно нет многолетнего беспредела на Донбассе, а он-то это прелюдия к глобальным действиям. Вон разведка сообщает, что уже кадровые офицеры Европы в инструкторы на Украине подались. Западная же философия никуда не делась, они отбирают ресурсы у тех, кто слабее. Денежки в США заканчиваются, внешний долг огромный оттого-то они и злятся. Привыкли же жить за чужой счёт. Как известно масштабного рода долги только войной списать можно. Вот они ракеты НАТО ближе к нашим границам и пододвигают. Провоцируют соседние страны на столкновение с нами, вражду сеют. В военные конфликты Россию по всему миру затягивают, ослабить хотят. Весь этот процесс ни на минуту не останавливается. Хочешь мира, готовься к войне. Это пророческое высказывание римского историка, работает не одну сотню лет. Иначе американцы с англосаксами сожрут и не подавятся. Только и смотрят, как бы ещё на халяву, поедая какое-нибудь государство продлить себе комфортное существование. За всеми их липовыми ценностями ничего нет. Только обещания про лучшую жизнь. Вот что такое американская мечта? Они предлагают, иди к нам и разбогатей любым путём. Прославляют только ничегонеделанье. И это работает. Каждый же помнит, как здорово было в детстве бездумно получать всё готовое. На то и рассчитано, что лень победит. Чтобы умным стать потрудиться ведь надо. Обывательская мораль простая: пусть кто-то даёт нам блага и не сообщает, как всё это достаётся, главное чтобы хорошо было. И посмотри, что стало с теми странами, которым Запад демократию принёс. Процветающая Ливия рассыпалась как карточный домик, а Ирак? Богатейшие города в руинах стоят. Эх, что говорить, таких примеров не счесть. Никогда не будет спокойно. Наш мир с традиционными ценностями бесит этих прожорливых супостатов. Они ни перед чем не остановятся. Англосаксы привыкли чужими руками и на чужой территории сражаться, и выходить сухими из воды у них постоянно получается, потому что пропаганда на высоком уровне мозги всем промывает…
Поджав губы, знахарь умолк. Пожилой мужчина ушёл в тяжёлые размышления, пряча горькие думы за приготовлением новой порции мятного напитка, а мозг юноши затрепетал от сжимающего в тиски душераздирающего кошмара. Сознание Димы заволокли картины грозных видений с бомбёжками городов, горящими деревнями, он словно слышал жуткие стоны раненных.
Сжимая кулаки, так что ногти больно впились в ладони, желая таким образом удержать нарастающий от бессилия гнев хоть на каком-то расстоянии от разума, юный волхв попытался думать хладнокровно: «Получается так, что Дивинус успешно используют страны Запада, натравливая их на весь остальной мир, внушая, что им все должны, и что они избранные и те как паразиты присасываются и нахлебничают. Война близится, она неизбежна, никто долго не сможет терпеть такую дикую несправедливость. А сердце Вселенной ещё не собрано. Доброму миру не выстоять, если не будет сплочения среди людей. Единение человечества возможно только тогда, когда разум и сердце Вселенной воссоединяться и смогут действовать сообща. Нужно спешить. Пора в разы ускориться!».
Запрыгав мобильник, переключил на себя внимание владельца.
– Пашка! – обрадованно воскликнул Дима, и серьёзным тоном сообщил: – Я как раз думал, что надо встретиться.
– Так и будет. Наши копательные мучения закончены. Я с мамой, Глебом и Машей уже едем на дачу. А ты где?
– Я только вернулся. Третий осколок у меня!
– Оле-оле-оле-оле! – пропел друг, и таинственно хохотнув, шёпотом произнёс: – Сейчас наших обрадую. Жутко интересно узнать, что с тобой было. До встречи!
Немного погодя друзья собрались на даче у Паши. Его мама хлопотала на кухне с дрожжевым тестом для рулетиков и выпроводила всех из дома. Прячась от августовской жары, четвёрка в шортах и футболках забралась под старую яблоню, ветви которой свисали до земли под тяжестью ещё не поспевших, но уже краснобоких внушительных по объёму фруктов. Почуяв хозяина, подошёл Акела и, будто раздумывая пролазить ли под забором к соседям или нет, поглядывал сквозь щели между обшарпанных досок.
Паша отодвинул пару деревяшек и пригласил мохнатого товарища: – Заходи лохматыч, ты наш полноправный соратник.
Облизнувшись, Акела проскользнул под яблоню и прилёг в наиболее тенистой части. С умным янтарным взором он внимательно следил за тем, как юный волхв пересказывает приключения, начиная от похода в Чёрный лес и заканчивая тем, что спрятал отвечающий за доброту осколок, в сундуке прапрадеда на чердаке бани.
Восхищённо уставившись на Диму, Маша сложила руки на груди: – Оёёюшки! Кто бы мог подумать, что всё так обернётся.
Защёлкав пальцами Глеб, приосанившись важно произнёс: – А я говорил. Я так и знал, что эти раскопки нас приведут к нечто большему!
Победно тряся кулаками в воздухе, Степанцев мечтательно провозгласил: – Мы почти секретные агенты! Это также круто, как забить решающий гол на последней минуте второго тайма!
– Я же отказался…, – криво улыбнувшись, пробормотал Дима.
И тут Маша, приняв грациозную позу, насколько это позволяли ветви яблони, пропела: – «Не поймёт никто, но нет дороги назад!».
– Это откуда? – оживился юный волхв, весь ведический разум которого неожиданно заликовал и будто даже зааплодировал.
– Она же фанатка Алёны Косы, – хмыкнул Паша, и мигом показав фото красавицы-певицы в телефоне, пояснил воронежскому другу: – Знаменитость наша краснодарская. Она вместе с гитаристом Валентином Матвеевым песни с глубоким смыслом исполняет. Причём под крутые роковые баллады. «Всё повторится» их послушай, и «Прах крыльев». У них много стоящего есть, философского.
– Тоже мне философ нашёлся, – сложила Маша губы трубочкой, и передёрнув плечиками на демонстрируемый Пашей язык, отвернулась к Диме.
Тоном телеведущей какой-нибудь ТВ программы о звёздах эстрады, покручивая упругим локоном, девочка поведала: – Фамилия Алёны – Коссаковская. Коса – это псевдоним, под которым она стихи и авторские песни публикует. У неё такой проникновенный, просто невероятный голос. Он сильный, несётся, словно с небес. Я когда её слушаю, мне кажется, будто это какая-то богиня мчится на крылатой колеснице. Я люблю её тексты за то, что там все вещи называются своими именами. Нет гламурной пудры. Есть сама правда, без прикрас. Кстати, то, что я напела, взято из песни «Нет дороги назад». Там говорится о том, что какие бы трудности каждый из нас не встретил, не стоит отказываться от самого себя.
С удивлением Дима обнаружил, как сильно Маша повзрослела, и что в глазах сияющего Паши горит не скрываемое обожание. Уже ни для кого из друзей не было секретом то, что Степанцев неравнодушен к сестре друга.
И тут Бойченко снова фирменно защёлкал пальцами: – Не-а. Ничегошеньки ты не отказался. Дим, ты выставил свои условия. В переговорах это нормально. Мы нужны полковнику и он будет нам помогать. Вот увидите, Шмелёв скоро выйдет на связь.
Паша захохотал: – Только представьте, мы сотрудничаем с ФСБ, диктуя им условия. Глеб, ну ты даёшь!
Неожиданно раздался обеспокоенный возглас Маши: – Оёёюшки! А если нас в Кремль пригласят, у меня же нарядов подходящих нет!
Девочка схватилась за порозовевшие щёки. Парни расплылись в улыбках, тихо посмеиваясь.
Делая открытым ртом продолжительные вдохи-выдохи, чтобы не рассмеяться и не засмущать сестру друга, Дима снисходительно подумал: «М-да, Маша, есть Маша. Не во всём пока подросла».
Брат же с видом доктора наук, постарался успокоить сестричку: – Не переживай. Твоя форма юнармейки, вполне сгодится. Я надеюсь, что когда нас в Кремль позовут, ты её не как карнавальный костюм носить будешь.
– Не одежда красит человека, – парировала Маша, усмотрев намёк на издёвку, и вдруг осознав, что противоречит сама себе, застенчиво добавила: – К такому случаю подходящий мундир должен быть обязательно. Это просто этикет такой, то есть устав, так положено.
Степанцев хлопнул по плечу юного волхва и, спасая порозовевшую девушку, сменил тему разговора громким возгласом: – Кстати, последние новости. Не поверишь, Франц хотел присвоить себе находку Чарной. Так она такой разнос всем учинила, что точно прославилась как самый неординарный археолог из Краснодара. Умудрилась даже выбить сверх финансирование для этих раскопок от Германской стороны. Можно сказать благодаря ей у нас снова каникулы и никуда ехать больше не надо.
– А как Франц попытался на себя одеяло-то перетянуть? – недоумевая, спросил Дима.
– Придумал, что это якобы именно он высказал свои подозрения Александре, что именно там, где обнаружили бивень на раскопе, что-то ему показалось. Типа вместе хотели отрыть, а она будто кинуть его захотела и сама полезла в яму, – пересказывая слухи, поделился Паша.
– А если это правда? – засомневался юный волхв.
Глеб сделал выводы за одноклассника: – Раз Франц доказать ничего обратного не смог, значит, неправда. После этой перепалки его домой отправили. Сослали, следовательно, студент и по совместительству шпион точно провинился или рассекретился.
Захихикав, Степанцев ехидно проговорил: – Мне тут ребята из другого отряда сообщили, что немцы большой толпой вернулись, что-то рыщут.
Снова обретя нормальный цвет лица, девочка возмутилась: – Понятно дело, профинансировали и нагрянули. Хозяйничают как у себя дома.
– Маш, мы-то знаем, что теперь им ничего не перепадёт, – ласково улыбаясь, подмигнул Паша.
Вдруг Дима словно спохватился и будто типичный сластёна блаженно спросил: – Интересно, а с чем рулетики будут?
– С персиками, – промурлыкала Маша, и встала: – Я сейчас принесу, наверняка первая партия уже готова.
Когда девочка скрылась из виду, юный волхв поделился опасениями неизбежности войны в ближайшем будущем. Веселье закончилось. Стальные взгляды парней буравили землю, каждый понимал, что они опаздывают с выполнением миссии, но достойных идей как ускориться не было. Зависнув в гнетущих раздумьях, они даже не заметили, как вернулась Маша.
– Чего такие угрюмые? – девочка выставила на траву тарелку сдобных витых палочек с румяной корочкой.
Пространство под яблоней наполнилось аппетитным ароматом, от которого у ребят потекли слюнки.
Паша схватил рулетик, мигом проглотил и попытался изобразить весёлый задор, выбирая второй: – А вот и пилюли для восстановления настроения! Надо есть побольше.
Но притворство было сразу обнаружено.
С некоторой долей возмущения сестра Глеба проговорила: – Переигрываешь. Думаете, я не догадалась, что печаль ваша в том, что не знаете, где остальные осколки искать?
– А ты знаешь? – оживился юный волхв, рука которого так и зависла в воздухе около угощения.
Маша вложила Диме в ладонь рулетик и, вздёрнув носик, полупропела: – Знаю.
– Не тяни! – прохрипел Степанцев, запихивая очередное лакомство.
Сидя в напряжении, никого не перебивая, Глеб сосредоточенно ждал, когда сестра поделится соображениями. Он лучше других знал, что чем дольше Машу просить рассказать быстрее, тем больше она будет набивать себе цену.
Выдержав МХАТовскую паузу, после того когда все умолкли, девочка словно говорила о покупках в магазине поведала: – Пора бы на аукционы древностями заглянуть. Есть же те, кто ищут под заказ. Давайте наймём профессионала.
Закашлявшись, Дима с грустной улыбкой уточнил: – Это ты в каком кино подглядела? И, кстати, чем платить будем?
Неожиданно Глеб поддержал сестру: – А это мысль. Ведь перед заключением сделки идут переговоры. Исполнитель запросит оплату экспедиции, и мы сможем вычислить точку координат. Нет оплаты, и сделка не состоится, а дальше мы с нунтиусами сами.
Пессимизм охватил Пашу: – Ну да, судя по снаряжению, мы вычислим координаты. Типа искать надо в заполярье или в тропиках. Можно подумать это сократит время на поиск!
Маша протянула Степанцеву рулетик: – Ещё пилюльку? А я пока дальше расскажу, в чём моя идея заключается. Подглядела я ее, между прочим, у мамы. Она раму раритетную для какой-то картины заказывала.
– Ну, давай, жги, – проворчал недовольный Паша, забирая воздушную сдобу.
Девушки защебетала: – Мы дадим точное описание того, что хотим найти, и я уверена, нам предоставят на выбор длинный список подходящих легенд и конкретных мест. Клиент должен тыкнуть пальчиком на что-то одно, чтобы ему подготовили коммерческое предложение. Вот так. И мы, как правильно сообразил Глеб, проработаем список самостоятельно, сделав вид, что отказались от услуг, например, потому, что цена не устроила.
– Хм-м. Им надо составить маршрут и подсчитать бюджет, а для этого нужна отправная точка. Ты голова! – похвалил Паша.
Одобрительно качая головой, Бойченко, что-то прикидывал в уме. Однако согласны были не все.
Похолодев лицом Дима, покачал головой: – Дивинус. Не забывайте, насколько они сильны. Они могут на нас легко выйти. Нам нельзя светиться. Это слишком опасная авантюра.
– Кажется, мы спешим, – растягивая слова, произнёс Глеб и, щёлкнув пальцами добавил: – Стоит попробовать. Но для начала посоветуемся с дозорными. В любом случае с подростками общаться никто не захочет, и все переговоры будут вести нунтиусы.
– Да. Всё это надо с дозорными обсудить, – засуетился Дима.
Глеб навис над тарелкой, выбирая рулетик, медленно проговаривая: – Обсудим. Анатолий Александрович с того момента как ты отбыл в неизвестном направлении с акинаком места себе не находит. Каждый день интересуется, не появился ли ты. В гостевом доме обещался быть безвыездно и ждёт когда ты, – и тут же парень поправил себя: – В смысле «мы», придём к нему с новостями.
Вытерев липкие руки от сочной начинки об траву, насытившийся Паша подскочил: – Чего сидим? Вперёд!
В это время дня в гостевом доме на краю деревни рядом с Чёрным лесом охотников не было. Управляющий Кузьмич возился около сруба, когда пожаловали юные гости. Он обрадовался ребятам и тут же хотел усадить их обедать. Услышав отказ, хлебосольный мужчина, отведя посетителей к Анатолию Александровичу в беседку, вскоре вернулся с увесистым кувшином и миской воды для Акелы.
– Я вам ягодный морс сообразил, – Кузьмич добродушно улыбался, с любопытством поглядывая на всецело поглощённого визитёрами владельца охотничьего дома, но, как и всегда, оставлял вопросы при себе.
Дозорный забрал кувшин: – Я сам разолью.
– Да, да. Сейчас стаканы принесу, – помчался на кухню управляющий.
Нунтиус не проронил ни слова, пока Кузьмич не оставил их в покое. Ребята тоже сидели молча, покусывая губы и разглядывая корявые стволы двух сосен, между которыми приютилась просторная бревенчатая беседка.
Наконец Анатолий Александрович сдержано проговорил: – Ваше предложение не благоразумно. Ни в коем случае нельзя, где бы то ни было давать описание частей Коркулум. За сердцем Вселенной идёт охота.
– Оёёюшки! – жалобно запищала девочка, вспыхнув алой розой.
Догадавшись по виду сестры, что она что-то натворила, Глеб подпрыгнул на месте: – Что? Что ты сделала?
Еле ворочая языком, втянув шею как черепашонок, Маша пролепетала: – Я уже выставила описание осколка на сайтах нескольких аукционов. И даже получила предложения от поисковиков. Я думала, вы обрадуетесь, – чуть более ясным голосом она прибавила: – Я всё делала анонимно.
Качая головой, нунтиус посетовал: – Ребята, каждый клик мышкой в компьютере оставляет след. Машенька, твой дом уже обнаружен. В ближайшее время кто-то себя проявит.
– Что же теперь делать? – девочка была готова заплакать.
Нахмурившись, Паша попытался её успокоить: – Ты не одна. Сейчас что-нибудь придумаем.
Внезапно Глеб запыхтел неисправным паровозом и как-то невнятно забормотал, словно ему не хватало воздуха, чтобы говорить разборчиво.
Сестра вся сжалась: – Оёёюшки! Что случилось?
– Я только увидел, мама тринадцать раз уже звонила. Простите, я должен перезвонить, – обеспокоенный парень, нажал кнопку вызова и замер, приложив к уху мобильник.
Разговор был не долгий, после которого, став белее мела, Глеб сиплым голосом сообщил: – Нашу квартиру ограбили…
– Ларец! Первый осколок! – охнул Степанцев, и тут же кинулся к нунтиусу: – Скорее переместите нас! Надо проверить на месте ли частица Коркулум!
Но тот сухо отрезал: – Нельзя. Если это те, о ком я думаю, то там сейчас всё под колдовским колпаком и любое использование магии вскроется. Опомниться не успеем, как нас вычислят. К тому же на месте кражи могут работать полицейские.
Паша схватился за волосы. Акела стал жалобно подвывать, от чего поражённое чудовищной новостью сердце юного волхва было готово выпрыгнуть из груди, юноша непроизвольно мотал головой.
– Оёёюшки! Это я виновата! Что же делать? – запричитала Маша, стыдливо пряча глаза.
Жёстко хлопнув по столу, чтобы пресечь панику, которая уже отобразилась на лицах растерявшихся товарищей, дозорный басом провозгласил: – Не время искать виноватых. На ошибках учатся, – и чуть смягчив голос посоветовал: – Поезжайте на такси. Это действие ни у кого подозрений не вызовет. Вы едете проверить все ли вещи на месте и указать следователям, если что-то пропало. Пропал осколок или нет пока неизвестно.
После обнадёживающего предположения у Димы, словно топором отрубило испуг, и он предложил: – Может дедушку попросить отвезти? Это быстрее будет, чем такси ждать, – и, толкнув Пашу локтем, добавил: – Мы бы тоже съездили.
В знак согласия Паша затряс головой.
Анатолий Александрович кивнул: – Звучит разумно.
Мастерски пробираясь между магистральных перегруженных улиц Краснодара узкими улочками и обходными путями, словно козьими, никому не известными тропами, Георгий Максимович доставил взбудораженных ребят в пункт назначения. Вбежав в некогда презентабельное жилище семьи Бойченко, четвёрка замерла. В квартире был настоящий разгром, грабители явно что-то искали. Наполнившийся инородными запахами воздух был наэлектризован повышенной нервозностью. Следственно-оперативная группа уже покидала место происшествия. Они провели дактилоскопию всех прибывших и уехали на новый вызов. Понимание того, что кто-то чужой прикасался к домашнему, такому родному уютному пространству, вызвало у Глеба приступ тошноты, который парень попытался скрыть, изобразив, что поперхнулся. Мама, утерев слёзы, обняла детей, дочь стала всхлипывать, сын насупился. Паша и Дима, понурившись, переминались у порога. Так прошло несколько минут, пока в распахнутой двери не появился дедушка Димы.
– Голубчики, чего рыдаем?! – строго спросил знахарь, – Все живы, здоровы, добра ещё наживёте, делов то!
Мама будто очнувшись от гнетущего полусна, воскликнула: – Ой, Георгий Максимович, и вы здесь! Деток моих привезли, спасибо.
– Могу и вас забрать с собой, чтоб тут не страдали. Что полиция думает? – подбоченился дедушка.
И тут женщина в растерянности развела руками: – Вы знаете, а ведь ничего не пропало, – она обратилась к детям: – Посмотрите у себя, всё ли цело. Только руки сперва хорошо помойте от этой чёрной гадости.
Переглянувшись, Маша и Глеб побежали исполнять.
– Мы тоже в ванну, – сам не свой Паша, не спрашивая разрешения, рванул вслед за друзьями, подтолкнув онемевшего от надрывной взвинченности Диму и тот, спотыкаясь, помчался за ним.
Помыв руки, они собрались в комнате Глеба, где четвёрка тотчас застыла от увиденного. От той самой коробки из-под коньков, в которой хранился малахитовый ларчик, перед кроватью валялись одни ошмётки.
– Неужели осколок похитили? – сглатывая слёзы, произнесла Маша.
Разгорячённый Степанцев бросился на колени и, перебирая разбросанные вещи, призвал остальных: – Мы ещё ничего не видели. Нужно искать!
Товарищи последовали его примеру и, рухнув на пол, как бульдозеры стали беспощадно ворошить всё, что попадалось под руки. Усилия были тщетны. Никаких следов осколка Коркулум, им обнаружить не удалось. Оцепенев от осознания того, какую именно ценность они утратили, все словно очумелые продолжали ползать и пересматривать валяющееся предметы и всевозможное барахло, замедляя скорость движений.
Вдруг Маша, сурово рыкнула, словно была разъярённой тигрицей и, чеканя слова произнесла: – Нет, я не верю, что кто-то полез под кровать и достал осколок!
Парни от неожиданности вскинули головы.
Паша попытался предположить: – Может, какой-то радар у них был?
– Хм, интересно, а тут маги или люди искали? – озадачился юный волхв.
Глеб щёлкнул пальцами и, будто размышляя вслух, задумчиво произнёс: – Если тут были чародеи, то такого беспорядка не было бы. Колдуны способны отыскать то, что им нужно магическим способом.
После это рассуждения все посмотрели на Диму. Тот сглотнул, догадавшись, о чём думают друзья. Он встал, усердно потёр лицо, встряхнул руки, заставляя себя сконцентрировать лишь на одной мысли.
Закрыв глаза, юный волхв мысленно обратился к осколку, в котором сосредоточилась Забота сердца Вселенной: «Прости, что сразу к тебе не воззвал. Прошу, подай знак, прояви сострадание, сними с нас печаль утраты…».
Как завороженные ребята смотрели на то, как Дима, введя себя в транс, стал раскачиваться будто маятник. Но тут в комнату заглянула мама. К ней экстренно подскочили Маша с Глебом и увели, завалив расспросами. Степанцев поднялся и, закусив губы, притих в сторонке от юного волхва, который начал медленно раскручиваться, выставив одну руку вперёд, а вторую прижав к груди.
Сделав полный круг, Дима указал на кровать: – Он где-то здесь. Я его чувствую.
Юноша открыл глаза и уставился перед собой, продолжая стоять с выставленной рукой.
– Где здесь? Мы же тут всё облазили, – Паша, с нескрываемым сомнением, приблизился к кровати.
– Надо проверить, – пересохшим горлом просипел юный волхв.
Всё, тщательно обшарив ещё раз, парни были в недоумении. Осколка они не обнаружили, но Дима продолжал чувствовать характерное тепло частицы сердца Вселенной.
– Ничего не понимаю, – пробормотал сбитый с толку юный волхв.
– А если посмотреть шире? – встрепенулся Степанцев.
– Что ты имеешь в виду?
– Что находится за стеной?
Дима оживился: – Там же спальня Маши.
– Вперёд!
Они незаметно попытались прокрасться в соседнюю комнату. Из гостиной были слышны голоса. В коридоре появился Глеб.
Он приложил палец к губам, и прошептал: – Сестра заставила всех пить чай. Немного времени у нас есть.
Паша кивнул на дверь в спальню Маши, и едва слышно одними губами произнёс: – Мы ещё там не искали.
Кивнув в знак согласия, Глеб вошёл к сестре первым. В этой комнате беспорядок был поменьше. Внимание парней привлекли рисунки на столе.
– Она срисовывала осколок, и это изображение на аукцион отсылала. Так что ли? – высказался Паша.
– Она его доставала! – чуть не закричал Бойченко.
– И что? – в один голос спросили друзья.
Но Глеб их не слышал, он с видом знатока ринулся обыскивать спальню сестры и через минуту предоставил им целёхонькую частицу Вселенной, которая в малахитовом ларце спокойно стояла в кукольном домике, прикрученном к стене над комодом.
– Все её секреты обычно здесь хранятся! – провозгласил довольный собой юноша.
Погладив осколок, Дима закрыл ларец и убрал его за пазуху: – Пора домой.
Глаза Степанцева искрились ликованием, но тут тень испуга пробежала по его лицу: – Представьте, чтобы было, если бы Маша положила его обратно.
Радость, не успев задержаться в возбуждённых молодецких сердцах, снова улетучилась.
Юный волхв подытожил: – Я думаю, что осколок не нашли только потому что он очень долго хранился в одном месте. Коробка притягивала похитителей к себе, не зря её распотрошили. Искали зацепки, а не найдя от злости уничтожили, единственную ниточку от которой веяло древней магией. Уверен, что это были люди с каким-то скромным чародейским приборчиком, которые не сильно разбираются в ведических делах, иначе они бы вышли на след, так же как и я.
Наступила минута молчания. Паша гневно скрипел зубами, Глеб синхронно постукивал ладонями по бёдрам, а Дима, схватившись за ларец, прижимал его к себе. Наконец, собравшись мыслями, они вышли в гостиную.
Отпечаток восторга, ещё скрывался в уголках губ парней, и девочка поняла, что поиск увенчался успехом.
Маша засияла весенним цветком, и ласково обратилась к матери: – Мама, может, и правда поедешь с нами в деревню?
Та отмахнулась: – Куда там. Работы столько добавилось. Завтра позову коллег из галереи, они помогут разобрать картины. А вот вам тут нечего в этом беспорядке сидеть. Возвращайтесь, я позже приеду, – и, вздохнув, женщина удручённо добавила: – Видимо зря я антикварную раму заказала. Не иначе как за ней приходили. Хорошо, что клиент картину уже забрал, он же оплачивал расходы. В следующий раз всё только на рабочем месте буду держать, незачем дом такой опасности подвергать.
Через четверть часа за окнами старенького форда уже мелькали городские улицы с вспыхивающими по краям дороги фонарями. Четвёрка, с прискорбным видом слушая нагоняющие тревогу возмущения Георгия Максимовича, рассасывала медовые тягучие конфетки знахаря, которые беспощадно налипали на зубы, как классические ириски.
– Нельзя быть такими легкомысленными! Вы только задумайтесь, что произошло… Вам срочно нужно перейти на новый уровень мер предосторожности.
– Какой уровень? – отозвался внук, наиболее ловко справляющийся с дедушкиным десертом.
Знахарь прохрипел: – В интернете не лазать! И эти ваши встречи с с …. Ну, вы поняли с кем, надо прекратить.
Юный волхв, барабанивший пальцами по окну, ускорил темп, когда уловил скрытый посыл в словах деда: «Он чувствует, что все теперь под прицелом. О нас узнали! А вдруг уже прямо сейчас за нами идёт слежка или прослушку подкинули?».
– Оёёюшки! Оёёюшки! – только и смогла жалобно промяучить Маша.
– Раньше надо было думать, – закрутил головой дедушка Димы, и строгим голосом объявил: – Теперь так. Ни одного разговора по этим делам. Говорю прямым текстом, чтобы до всех дошло. И ни какой самодеятельности. Временно беру управление в свои руки. Понятно?
Четвёрка почти синхронно пробормотала «Ага».
– То-то же. Как доберёмся, все по домам, ужинать и отбой. А я к соседу схожу, мёд обещался подарить, если бы ни кашель у него, то на ночь глядя не попёрся бы. Потом покумекаю, какое вам наказание за оплошность приготовить…
Дима сразу смекнул, что дедушка, витиевато даёт знать, что тайно посетит Анатолия Александровича, чтобы украдкой обсудить то, что произошло, и парень незамедлительно бравурно заявил: – Хорошо дедуль, мы поняли. Готовы принять любое наказание.
С растянутой улыбкой, обнажившей зубы, и некоторой леностью в голосе Степанцев осведомился: – А что мы будем делать, уже есть предположение?
– А-то! Работы не початый край! Дармовые работнички не помешают и от вас польза будет, – веселее проговорил Георгий Максимович, но глаза пожилого мужчины выдавали нешуточное беспокойство.
На заднем сиденье раздалось приглушённое бормотанье, Глеб теснее придвинувшись к сестре, которая сидела между ним и Пашей, давал указание: – Передай Пашке, чтоб помалкивал и не болтал лишнего. Дозорный же предупредил, что мы сейчас под колпаком окажемся. Дедушка Димы знает, что говорит, пусть не перечит.
Девочка кивнула, и тихо проговорила в самое ухо соседу: – Молчи. Так надо.
Тот, сдвинув брови, непонимающе уставился на Машу, которая хмурила личико и странноватыми ужимками что-то пыталась донести, но уже через мгновение зрачки парня расширились, и он закивал в ответ, а затем намеренно боязливо спросил знахаря: – Вы только на пасеку нас не отправляйте. В школу скоро. Не хочу распухшим лицом первого сентября светить. Меня как-то в детстве ужалили, когда я медку самостоятельно добыть хотел из улья. Так я потом два месяца с раздутой рукой ходил, такая сильная аллергия была.
– Я подумаю, – отозвался знахарь и громко включил радио, предотвратив всякую попытку продолжить разговор.
Сидящий на переднем пассажирском сидении Дима обернулся назад и показал большой палец вверх, а потом выставил три пальца, тем самым напомнив, что уже три осколка Коркулум обнаружены. Улыбки засеяли на измученных переживаниями лицах.
Но тут неожиданно Степанцева перекосило непритворным ужасом, и он дико завопил: – Подождите!! Подождите!! Я кое-что забыл!!
Дед жёстко ударил по тормозам. Автомобиль резко остановился прямо посреди дороги, все по инерции сделали глубокий поклон. В салоне появился противный запах горелой резины.
Георгий Максимович порывистым движением включил аварийную сигнализацию, вырубил музыку и, метая взглядом пушечные ядра, в переполошившего всех Пашу, надрывно рявкнул: – Чего орёшь? Я чуть аварию не учинил!
