Евгения Широкая-Ляшко
Капалик и казачий патруль
Глава 18
Белые степи вперемешку с белыми лесами составляли уже ставший скучным пейзаж путешественников. Морозы крепчали. Дэй обосновался в санях Капы и Алика. Лишь изредка наведываясь к Коину. Алик отдал ключ от входа в подземелье к нагам Капе, предостерегая о том, что поведал ему Вахром.
– Если в нас течёт кровь жрецов, то мы её должны пробудить, – сказала однажды Капа, когда они с братом прогуливались по берегу, и их никто не мог услышать.
Алик огляделся. Казаки занимались развёртыванием обоза на ночлег.
– Зачем ты хочешь этого? – спросил Алик.
– Я окончательно осознала, что в этом мире я не могу состязаться в силе или в разуме. Мы ничего здесь не знаем, и любой может причинить нам вред. Ты сам сказал, что в рядах жрецов есть предатели. К кому мы попадём в Граде на Волхове? Будут ли это дружелюбно настроенные жрецы или это будут адепты нагов? – сказала Капа.
– Я понимаю, о чём ты беспокоишься. Я сам вижу, что казаки вроде не так остро на нас реагируют, как это было в начале пути. Но как они себя поведут, когда неизвестно как настроенные жрецы им прикажут от нас избавиться. Они же являются военными, которые жёстко следуют только им понятному уставу. Вряд ли они будут сомневаться привести приговор в исполнение или нет, – сказал Алик.
– Вот я и говорю, если наша кровь является единственным преимуществом, то её надо пробудить. И я знаю, кто это может сделать, – ответила Капа.
Алик увидел, что сестре не очень нравиться, то, что она хочет предложить. Эти закусывания губы были у неё всегда, когда родители оставляли на них какое-нибудь поручение, типа навести порядок на чердаке или прополоть огород. Страх медленно начал сковывать ему горло. Стало трудно дышать. Алик одной рукой ослабил шарф на шее, а вторую вытянул останавливающим движением и воскликнул:
– Их нельзя слушать, они нас обманут, мы даже глазом не успеем моргнуть!
– Я вижу, ты догадался. Только наги нам могут помочь познать нашу силу, – сказала Капа.
– Я против. Мне действительно это не нравится. И я понимаю, что ты тоже не хотела бы с ними связываться. Давай найдём другой выход, пожалуйста! – сказал Алик.
– Я уже обдумала все варианты, и это единственный, который мы можем реализовать, – ответила Капа.
– Как ты себе это представляешь? Ты позовёшь толстую гадюку, которая может сожрать лошадь целиком, и скажешь «привет, давайте дружить»?! – съязвил Алик.
– Твой сарказм не уместен, я пытаюсь найти способ сохранить нам жизнь. Ты забыл, что мы находимся под стражей и местные дикие законы далеки от того к чему мы с тобой привыкли, – сказала Капа.
– Прости, но я, правда, не хочу с ними связываться, – сказал Алик и пошёл к саням.
Капа смотрела, как Алик уходит обидевшись. Она понимала, что затеяла опасную игру. Но она понимала, что без чьей-либо помощи ей не справиться. Сначала она хотела поговорить с Коином. Однако ей уже была известна его реакция. Он будет подчиняться законам сородичей, чтобы не происходило. Она ему чужая. После того, как она ему открылась две недели назад, он ни разу не нашёл повода с ней поговорить. Это может значить лишь то, что Коин испугался и ждёт, впрочем, как и все остальные, что скажут верховные жрецы. Нужно действовать. Прошло три недели в пути, а это примерно половина расстояния до Града на Волхове. Капа думала, как лучше применить ключ. Если как рассказывал Алик, будет грохот, то окружающие сразу всё заметят. А ей нужно вести переговоры, а не сражаться на поле брани, где заведомо понятно, что сила не на её стороне. Рассуждая сама с собой, Капа стала медленно возвращаться к обозу. Ладонь сжимала ключ в рукавице. «Что это: возможность или погибель?» – думала она. Решение окончательно сформировалось в её голове: «Надо действовать, лучше жалеть о том, что попробовал, чем жалеть о том, что не попытался!»
Незаметно для себя она вышла на берег и стала прохаживаться между кострами караульных. Она ежедневно наведывалась к гухьяку в загон, который сооружали на ночь, чтобы лошади не мёрзли. Но сегодня ей казалось, что гухъяк обидится на неё, как брат, почувствовав её странное желание пообщаться с нагами, поэтому перед тем как отнести Янтарю приготовленную корочку, смоченную в сбитне, Капа решила немного посидеть у костра. Караульные были на очередном обходе и она, чувствуя себя одинокой смотрела, как пылает огонь. Она не обратила внимание, когда рядом с ней очутился Акипсий. Он, как и она, присел на связку хвороста и протянул руки к костру.
– Ты сегодня без брата дышишь свежим воздухом? – спросил он.
С того момента, как Капа обманным образом похитила его из ночного леса, она ни разу с ним не разговаривала. Она внутренне напряглась и вежливо ответила:
– Мы уже прогулялись вдвоём, просто Алик замёрз, а мне хочется побыть немного одной.
– Неужели есть повод погрустить у такой красивой девушки? – сказал Акипсий.
Капа словно погрузив свой взгляд в глубину костра, ответила:
– А разве у вас не бывает, когда просто хочется побыть одному?
– Ну почему же, бывает. В одиночестве приходят самые светлые мысли, которыми ни с кем ни хочется делиться. Но я также понимаю, что после проведённого одиночества меня всегда тянет с кем-нибудь поговорить. К сожалению, мои полондрийские друзья не самые искусные собеседники, и я надеялся, что нам двоим, как носителям жреческой крови, будет, о чём пообщаться, – сказал Акипсий вкрадчивым голосом.
Капа повернулась к Акипсию. Его благородное происхождение она отметила, когда впервые увидела. Он представился как посол Полондрии, и он действительно мог им быть. Если он адепт нагов, то возможно он именно тот, кто ей нужен. Она решила не спешить с выводами и мягко ответила:
– Мне приятно, что вы видите во мне больше, чем остальные, но сейчас я действительно хочу побыть одна.
Капа одарила Акипсия улыбкой и отправилась кормить гухьяка. Немного отойдя, она повернулась и сказала полондийцу:
– Я дам вам знать, когда мне захочется поговорить.
Янтарь приветствовал свою хозяйку обычным ржанием, и Капа на короткое время избавилась от своих тяжёлых дум.
Коин, видевший, как Капа мило беседует с послом Полондрии у костра, не находил себе место. «Что может быть у них общего?» – задавал он себе один и тот же вопрос, механически выполняя обязанности помощника главы отряда. Последние две недели, прошли как в тумане. Он так и не понял, что ему делать. Сначала он отрицал, что у него какие-то чувства могут быть к кому-либо не казачьего племени. Потом он злился на свою слабость по отношению к ней, так как ему было даже говорить сложно в её присутствии. Язык заплетался, словно у пьяного, а если он и говорил, то сам еле слышал свой вдруг осипший голос. А после замечания Асиферта, когда они с Аликом вернулись из плена, он осознал, что его чувства не являются секретом для окружающих. Затем он торговался сам с собой, пытаясь определить цену его чувств к этой девушке и вес его желания бороться за неё. Ещё несколько дней он хандрил и находился в прострации, что даже Нифодей осведомился, не заболел ли он. Сейчас же он уже точно и бесповоротно знал, что влюблён. Но её загадки, могут стоить ему не только доброго имени, но и жизни. Он не может просто так, без всякой причины подойти к ней, чтобы поговорить. Так как для всех казаков в отряде это будет выглядеть как общение с потенциальным лазутчиком, который возможно вводит в заблуждение своей добротой. А теперь прямо у него на глазах, она флиртует с этим седым полондрийцем, который ей в отцы годиться. Необузданная ревность не просто от недостатка внимания со стороны возлюбленной, а от реакции на её поведение начала зарождаться в его сердце. Коин действительно боялся её потерять. Шальная мысль прокралась к нему в голову, которую он тут же решил реализовать. Как и договаривались с главой отряда, он должен был обращать внимание на поведение всей четвёрки полондрийцев и докладывать ему о любых изменениях в их поведении. То, что сейчас было у костра, выглядело красноречивым изменением в поведении. Желваки Коина заиграли, и он, после того как Капа вернулась в свои сани, направился к Нифодею.
Глава 19
Капа вернулась в сани. Когда она зашла, Алик отвернулся от неё.
– Ладно тебе, хватит дуться, – сказала она брату.
– Я тебя знаю, если ты что-то задумала, то обязательно сделаешь, поэтому не притворяйся, что передумала, – сказал Алик.
– А я и не притворяюсь и не передумала, – ответила Капа.
– Я так и знал. Неужели, ты такая же, как эти глупые адепты нагов? – спросил он сгоряча.
– Успокойся, пожалуйста! – сказала устало Капа.
– Да как тут успокоиться, если твоя родная сестра сошла с ума! – ответил Алик.
– Ну, раз я у тебя сумасшедшая, то нечего со мной разговаривать! – обиделась Капа.
Алик хотел сесть к сестре поближе. В этот момент вернулся Дэй и, ластясь к Капе, оттолкал Алика.
– Такое ощущение, что эта псина тебя принимает за свою собственность. Дэй раз уже пришёл, то помоги мне образумить мою любимую сестричку, которая на меня ещё и обижается, – театрально начал упрашивать Алик собаку.
Капа не смогла сдержать улыбки, и они оба рассмеялись.
– Ну что, мир? – спросил Алик.
– Мир, – ответила Капа и протянула ему ключ:
– На, уничтожь его, чтобы не было соблазна. Если у казака главное оружие это он сам, значит у жреца это сам жрец. Без веры в собственные силы ничего не получится. Нам нужно найти другой выход. Спасибо, что ты не поддался на мои уговоры и не дал этим гадам ещё одну возможность выйти на поверхность.
Алик, довольный и гордый собой начал стучать ключом о деревянный сундук, но с виду керамическая фигурка не хотела разбиваться. Тогда он поднёс ключ к Дэю и сказал:
– А ну-ка погрызи её своими зубками, медвежонок.
Дэй, хоть и был толковой собакой, но от возможности, что-то погрызть не отказался, и, клацнув зубами, разрушил этот предмет преткновения.
– Мой ты хороший, – сказала Капа Дэю, потрепав ему уши.
– А где, для меня благодарность? – сказал Алик.
Капа встала и поцеловала брата в макушку:
– Спасибо, спасибо, спасибо! – и добавила, смеясь – Или ты хочешь, чтобы я тебе тоже за ушами почесала?
Алик улыбнулся и сказал:
– Нет уж спасибо, мне достаточно!
– Давай ложиться спать! Как любила повторять мама словами из сказки, «утро вечера мудренее», – сказала Капа, укрываясь одеялом.
Засыпая, она вспомнила, как мама также говорила, что если не знаешь, что делать, то оставь поиск решения проблемы до утра, так как ответ может прийти во сне. Капа плотнее закрыла глаза и сосредоточилась. Сначала мысли роились, но она отгоняла их одну за другой. Она чувствовала, что, только очистив разум от бытовых вопросов можно найти путь к просветлению. Слова сами пришли ей в уста, и она прошептала: -
Матушка природа дай-ка мне совет,
Помоги, родимая, не натворить бед!
Лишь в тебе, любимая, вижу я просвет,
Укажи, пожалуйста, свой заповедный след!
Она повторяла и повторяла, словно мантру, эти слова, пока не погрузилась в глубокий сон. Капе снилось, будто она маленькая девочка лет восьми в светлом балахоне с капюшоном. Что она живёт в каком-то каменном здании, внутри которого больше нет никого, лишь огромные масляные лампы с поднимающимся высоко горящим пламенем стоят в большом зале со сводчатым потолком. Посереди этого зала длинная каменная плита, на которой она подошла и стала чертить какие-то знаки деревянной палочкой, макая в кувшинчик с водой. Как ни старалась Капа она, ни как не могла прочитать, то, что там написано. Она впервые видела эти символы. Вдруг она увидела себя как со стороны. Маленькие руки поставили кувшин и отложили палочку. Взялись за капюшон и откинули его назад. Это была не сама Капа, это был кто-то другой. Девочка с прямыми волосами пшеничного цвета, повернулась к Капе. Зелёные глаза на этом с мягкими чертами лице смотрели пронизывающе. Уголки её рта искривились и она прошептала: – Жди.
Капа проснулась. Ещё была ночь. Было слышно, как в темноте саней посапывает во сне Алик и храпит Дэй. В голове остался образ приснившейся девочки. Капа уставилась в темноту и прошептала:
– Спасибо за знак, я буду ждать.
Она повернулась на бок и забылась глубоким сном.
Коин зашёл к главе отряда и сообщил о странной на его взгляд попытке налаживания связи между послом Полондрии и пленившей его Капой.
– Хорошо, что ты это подметил. Надо подумать, кому и зачем это вдруг понадобилось, – сказал Нифодей, поглаживая бороду.
– А что, если мы попросим Алика присмотреть за сестрой? – предложил Коин, стараясь принять не заинтересованный вид.
– Коин, неужели ты и в правду думаешь, что он ни с того ни с сего начнёт следить за своей сестрой и рассказывать нам о том, что узнает? – спросил Нифодей.
– Я имел в виду не следить, а опекать. Мало ли что на уме у этого полондрийца. А я ему буду в этом деле товарищ, – сказал Коин.
– Теперь понятно. Значит так, товарищ, такой вариант не подходит, потому что твоя ревность к Акипсию видна за сто йоджанов! – сурово ответил Нифодей.
Коин сник, ему нечего было ответить.
– Будет тебе, заметил не ладное, надо покумекать для начала, а потом уже и налаживать пути добычи данных. Ступай сейчас, проспись. Утром продолжим, – сказал глава отряда.
Коин вышел в морозную ночь. Ему не спалось. Он присел к костру и пытался урезонить самого себя. Однако с каждой новой мыслью понимал, что его привязанность к Капе становиться всё крепче. И ему нестерпимо больно видеть её с другим мужчиной. Так он и проспал сидя рядом с костром, лишь подняв ворот тулупа и обвернувшись буркой. Его разбудил Нифодей.
– Надеюсь, морозный воздух выстудил твою буйную голову, и ты уже ясно мыслишь? – спросил он Коина.
– Яснее некуда, – ответил Коин, уже не пытавшийся скрывать своих чувств от главы отряда.
– Мы попросим твою голубу нам помочь. Я уже послал за ней Харлана. Сам с ней переговорю сейчас до отъезда, а вечером она мне даст ответ, – сказал Нифодей.
Капа была немного озадачена тем, что глава отряда пожелал с ней поговорить в такую рань. Она ещё не отошла от своего сновидения и хотела поразмыслить о нём. Но это размышление нужно было отложить, поскольку Нифодей её удивил.
– Есть у меня к тебе дело одно. Сейчас расскажу. Да не удивляйся так. Ты не думай, что все казаки чёрствые люди. Мы служивые и порядок должны первыми блюсти. Ты мне, как дочь, хоть и есть вокруг тебя вся эта непонятная история с капаликами. Казаки даже амулеты твои повыбрасывали, когда узнали, что ты их обманывала. А сейчас жалеют, видя, как ты врачуешь. Каждый из нас совершал ошибки по молодости. Но ведь не за все ошибки корят до конца жизни. Вот я и думаю, что вы с братом у жрецов останетесь. Зачем мы вам. Хоть и прикипели мы к вам, да и вам в лагере патруля тоже неплохо жилось, как я помню. Но дело ваше с кем жить и кого любить, да врачевать. Тут вот какая любопытная вещь случилась. Есть подозрение, что полондрийцы причастны к гибели коня. Если не причастны сами, то точно знают, кто это мог сделать, но нам ничего говорить не хотят. Не хочу, чтобы на моей совести была ещё смерть скакуна. Но чувствую, что это может повториться. А вот как к ним подход найти ума не приложу. Может, ты мне подскажешь, как их разговорить? Я не прошу сейчас ответа, вечером поговорим, – сказал Нифодей и позвал Харлана, чтобы он проводил Капу обратно.
Так, не сказав ни единого слова главе отряда, она вернулась в свои сани. Алик с нетерпением ждавший её, сразу же спросил:
– Ну что там было?
– Ничего не было. Глава отряда, как отец, поговорил со мной. Они всё ещё расследуют происшествие с конём и хотят предотвратить подобные нападения, – ответила Капа.
– А от тебя, что ему надо было? – вообще ничего не понимая спросил Алик.
– Видимо потому, что они не сомневаются в наличии у нас жреческой крови, Нифодей попросил меня поразмыслить, как мы можем им помочь. Полондрийцы вели себя подозрительно и, возможно, они что-то знают, – ответила Капа.
Глава 20
Путешествие продолжалось, и обоз всё глубже погружался в Гордарику. На пути встречавшиеся поселения уже выглядели крупными городами окружённые высоким толстым каменным ограждением с боковыми башнями. Перед выполненными многоугольной кладкой стенами были выкопаны глубокие рвы и возведены рукотворные валы. В центре города возвышались остроконечные и пирамидальные крыши зданий. Берега не были пустыми. Пришвартованные на зимовку купеческие суда, стояли вдоль берегов скованные во льду вместе с их соседями прогулочными ладьями. На кораблях тоже были лавки или таверны. Туда-сюда сновали гружёные сани. Летом эти торговые города жили судоходством, а зимой жизнь не замирала, давая возможность привозить со всей округи и других земель товары по зимнику. Многочисленный богато одетый торговый люд двигался без застоев. То и дело покупателей норовили сбить с ног мчавшиеся по своим делам мальчишки посыльные. Буйным цветом шла торговля оптовая и розничная. Для пополнения запасов уже не было нужды делать однодневные остановки. В день прибытия казаки успевали скупить всё необходимое, так как скобяные и съестные лавки были поблизости и в изобилии, да ещё и все работали допоздна. Теперь даже чинить сани или сделать другой мелкий ремонт можно было быстрее. Житние, сенные и скотопригонные рынки не закрывались даже на ночь. Город жил полноценной круглосуточной жизнью.
Сегодня стоянка также была в портовом граде. Когда Капа и Алик, подъезжая, увидели его внешний облик, сняв шнуровки с окон саней, даже они видевшие большие современные мегаполисы были поражены. Они явно не ожидали в глубоких тысячелетиях назад встретить нечто подобное. Помимо уже привычных атрибутов мощных городских укреплений здесь было сосредоточение развлекательных зрелищных залов и арен, искусно украшенных деревянными и каменными изваяниями. В этом городе была рельсовая дорога, по которой перемещались люди и товары в своеобразных открытых вагонах, как по земле, так и по высоким мостам над торговой площадью. Здесь люди всё делали неспешно. Торговые ряды ломились от товаров. Покупатели не толпились, а чинно прогуливались. Алик даже отметил, что не видит ни попрошаек, ни нищих, ни бродячих собак. Город является преуспевающим торговым пересечением нескольких путей с севера на юг и с востока на запад. С кораблей в порту не торговали. В них жили зимующие купцы или послы других стан, не успевших отплыть до морозов.
Обоз остановился на значительном расстоянии. Въезд в город был только по пропускам. Глава отряда сам возглавил выезд казаков в город за пополнением припасов, используя проездные документы сопровождения посла Полодрии. За старшего на стоянке остался Асиферт. Коин, закончив свои дела, сидел у костра, рассматривая величественный город. Полондрийцы устроились у второго костра караульных. Капа и Алик, прогуливаясь между кострами, также восхищались монументальным сказочным городом. Когда Капа проходила ближе к кострам, она бросала быстрый взгляд и улыбалась то полондрийцам с одной стороны, то Коину с другой стороны. Акипсий охотно ей отвечал взаимностью. А Коин молча злился. Хотя и ловил каждый её знак внимания. Дэй сидел рядом с ним, позволяя гладить свою огромную спину. Неожиданно у Капы закружилась голова, и она не упала, лишь благодаря вовремя подхватившему её брату. Алик проводил её к саням, но Капа отказалась заходить в тесное и душное пространство. Она присела на месте кучера. Что-то было не так. Странное ощущение из глубины души прорывалось зовущим чувством. Капа встала и огляделась. Возвышаясь над обозом, она увидела маленькую хрупкую фигурку в белой меховой накидке, направляющуюся в её сторону. Движения идущего были ей знакомы. Капа чуть не вскрикнула. Эта была девочка из её сна. Капа сошла с саней и направилась ей навстречу. Коин и Асиферт направились вслед за Капой, не понимая, что она собралась делать. Капа шла вперёд, лишь видя это лицо, которое запечатлелось в её памяти, словно не осознавая, что это всё это проходит уже не во сне, а в реальной жизни.
– Я тебя знаю, – сказала Капа, когда между ними было расстояние меньше метра.
– Да, ты очень хорошо меня знаешь. Я Агния. Наедине я тебе всё расскажу, – ответила девочка.
– Кто это? – спросил Асиферт, подойдя вместе с Коином и Аликом, который тоже не мог остаться безучастным к происходящему.
– Это Агния. Мы с ней одной крови, и она поедет с нами, – сказала Капа, удивив окружающих.
Алик интуитивно понял, что он должен помочь сестре и сказал:
– Ну, вот и свиделись, пойдём, согреешься.
Капа взяла Агнию за руку и повела в сани. Асиферт не стал препятствовать. Он лишь нахмурившись, наблюдал за этой сценой, так же как и остальные казаки и полондрийцы. Дэй подбежал к Агнии и упёрся в неё своей мордой так, как будто они были давно знакомы. Она потрепала его по холке, и он послушно посеменил рядом.
– Ничего не понимаю, – сказал Коин, глядя им в след.
– Я тоже. Нифодей прибудет, разберёмся, – сказал Асиферт.
В санях было натоплено. Алик, Капа и Агния расселись на шкуры, выстилавшие пол. Капа по прибытию приготовила сбитень. Она держала его рядом с печкой, чтобы он не остыл. Сейчас ещё теплым напитком она угостила гостью.
– Это мой родной брат Алик. У меня нет от него секретов, – сказала Капа.
– Однако ты не рассказала ему свой сон, – ответила Агния.
– Я не спешу с выводами. Мне надо было обдумать, – ответила Капа.
Эта маленькая девочка разговаривала так, будто она была старше Капы. Это чувство не покидало её с первой минуты общения.
– Я действительно тебя старше, – вдруг сказала Агния, словно прочитав её мысли.
– Как ты поняла? – удивилась Капа.
– Я очень хорошо тебя понимаю. Ты моё перевоплощение. У нас с тобой одна душа на двоих. И когда мы рядом, я чувствую всё, то чувствуешь ты, – сказала Агния.
– Я пока ничего такого не чувствую, – ответила Капа.
– Но ты же вышла на мой зов и встретила меня. Ты скоро лучше начнёшь чувствовать меня. Просто нужно время, – сказала Агния.
Алик, наблюдавший за этим диалогом, спросил:
– Капа, а ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Позволь мне, так будет яснее вам обоим, – ответила Агния вместо Капы.
Капа кивнула и, налив ещё всем сбитня, приготовилась слушать.
– Когда Капитолина пришла в это время, я почувствовала вас обоих. Я искала вас уже довольно долго. Больше полугода прошло с первого принятия второй я. А три недели назад, я почувствовала, как ты приближаешься. Я поняла, что вас везут к верховным жрицам в Град на Волхов. Мне тоже туда надо попасть. Мои родители жрецы, которые два года назад погибли от рук других жрецов. Их недруги замыслили перекроить способы управления в Гордарике и призвать нагов, а мои родители были против. У меня нет доказательств. Я просто знаю, что всё это произошло почти сразу после голосования в святилище. Отец боялся за меня и мать. Он спрятал нас, но мама, услышав крики, заперла меня и побежала к нему. Они умертвили и её. Меня не искали, видимо решив, что я убежала и что ребёнок не может им принести вред. Однако я не убежала, а осталась жить в библиотеке святилища. Они с почестями провели погребальный костёр, объявив, что причина их смерти несчастный случай. Я знаю все тайные проходы святилища, поэтому у меня не возникало проблем с питанием. Я продолжила самостоятельно своё обучение. Будучи посвященной, первого круга я могла это сделать. Обряды не помогали мне найти тебя, но вчера ты сама вышла на связь, и я поняла, где ты находишься. Притворившись благородной дамой, которая заблудилась в святилище после свадебного ритуала, я попросила меня вывезти. Мои враги дали мне слугу, который довёл меня до порта. Дальше я уже взывала к тебе, Капитолина. Ты многое знаешь, и мне нужно пробудить твои знания. Алик тоже носитель жреческой крови, но он мужчина и лишь может передать эту кровь потомкам. Основная сила передаётся через женскую ветку, накапливая и приумножая знания.
Агния остановила рассказ, так как полог открылся, и Харлан пригласил Капу к главе отряда.
