Ева Витальевна Шилова
Долгая память
Руджер тин Веронье, начальник контрразведки Колхидии
Память об обидах долговечнее,
нежели память о благодеяниях.
Пьер Буаст
И опять погода стояла не по-весеннему холодная, и опять дел оказалось невпроворот, и больная нога к ночи разнылась так, как будто ее синебрюхие медваки жевали. И Руджер тин Веронье в очередной раз смотрел на стопку еще не прочитанных документов с ненавистью, понимая, что по любому никуда не денется, и будет старательно вчитываться в донесения, и скрупулезно обдумывать и анализировать имеющуюся информацию. Потому что ему было о чем подумать. Что-то непонятное в последнее время происходит, что-то назревает. Его лучшие агенты один за другим вылетают из обоймы, и все как бы случайно. Ушлый Водомер по собственной глупости стал посмешищем двух стран сразу. Любвеобильный Кроль попал в тюрьму по настолько неприятному обвинению, что его даже вытаскивать не хотелось. Призрак попался страже на практически пустом месте. Незаменимый Чархан ожидает приговора тармейского суда, и еще придется выяснять, как так все получилось… И Руджер со вздохом потянулся за первой папкой.
Итак, «Водомер». Ауз тин Рованти. Из родовитой, но обнищавшей семьи. Правда, амбициозный и упертый, учиться поступил не куда-нибудь, а в Академию права и дипломатии, причем на бюджет. Не дурак… и умеющий держать нос по ветру. Семнадцать лет назад тин Рованти ведь потому и попал в поле его зрения, что сумел затащить своего однокурсника – молодого Рэя в некую сомнительную историю с не менее сомнительной девицей. Он умудрился подловить его племянника на исполнении желания после проигранного пари. А все, могущие оказать влияние на будущего потентата, попадали в сферу его интересов автоматически. Сегодня Рэйлей оказался должен выполнить нечто несложное, а дальше? Задания могут начать усложняться, аппетит во время еды приходит. Нет, таких манипулянтов следует вычленять максимально рано. И сразу же обезвреживать.
Правда, после беседы с Аузом Руджер несколько успокоился. Комбинация, которую тот планировал провернуть, не имела целью воздействие на племянника. Скорее, тот послужил способом достижения цели. По замыслу Рэйлей должен был начать оказывать демонстративные знаки внимание молоденькой первокурснице Коре Аранж, чтоб окружающие начали ей завидовать. А потом так же демонстративно ее оскорбить и публично отвадить от себя, чтоб те же окружающие начали над ней глумиться. Чем тин Рованти и собирался воспользоваться, став ее защитником от насмешек соучеников. И вообще самым нужным и близким ей человеком.
И эта простенькая комбинация сработала! Прилюдно униженная девица Аранж испытывала к вставшему на ее защиту Аузу благодарность и прониклась таким доверием, что не просто рухнула в его объятья, а к концу учебного года и вовсе переехала к нему жить. Нет, тин Рованти не лелеял брачных планов, он просто таким образом собирался сократить собственные расходы на уборку, стирку и готовку. А заодно и сэкономить на посещении заведений с фиолетовым освещением. И на все согласными дамами.
Оценив стратегическое мышление и беспринципность молодого аристократа Руджер счел возможным предложить ему в перспективе работу в собственном ведомстве. А осознав степень притязаний нищего парнишки на сладкую жизнь, даже поспособствовал его браку с наследницей крупного состояния Эланной ти Мартье. Семья ее отца, известного купца, получившего титул в награду за услуги, оказанные стране, спала и видела, как бы сделать следующий шаг: проникнуть в высшее общество и закрепиться в нем, сам Ауз остро нуждался в деньгах, и данный брак позволил получить обеим сторонам все, что они хотели.
А девица Аранж… да съехала она с квартиры Ауза после его брака. И вроде как перевелась учиться куда-то. Кому вообще могут быть интересны какие-то левые девицы?
И молодой, но ушлый агент Водомер после окончания Академии начал выполнять за границей спецзадания Руджера, как правило, связанные с женщинами. Полученный с отличием диплом Академии права и дипломатии дал ему возможность числиться на любой из не самых обременительных должностей: то помощником посла, то заместителем атташе, то каким-нибудь очередным секретарем посольства, но основная часть его работы заключалась отнюдь не в копании в бумажках. Визиты, переговоры, посещения званых ужинов и суаре, светских салонов и игорных заведений, а также выставок, театров и концертных площадок давали шанс познакомиться с родственницами и знакомыми сильных мира сего. Мало кто задумывается насколько принимаемые мужчинами у власти решения зачастую зависят от мнения их жен, любовниц, подруг и родственниц. А уж обеспечить, чтобы они влияли на нужного мужчину правильным для Колхидии образом, как раз и входило в задачу молодого смазливого тин Рованти. Немногие дамы горели желанием обнародовать факт собственного грехопадения, а то и вовсе измены, работая в результате на ведомство Руджера тин Веронье не за деньги, а за страх. Страх разоблачения и потери репутации.
Правда и у такой секс-машины как Ауз, однажды нашелся предел прочности. Руджер помнил, как тин Рованти несколько лет назад чуть не с пеной у рта потребовал помочь устроить ему досуг не по рабочим нуждам, а по его собственному выбору. Понять-то парнишку было можно: с одной стороны на заданиях ему попадались не самые молодые и привлекательные женские особи, спать с которыми приходилось для дела, с другой – наличие жены Эланны, безупречной и вышколенной. И такой же унылой и холодной как голоногая ящерица. То есть, всюду засада. И тесть, прописавший в брачном соглашении неприемлемость измен. Ну, по крайней мере, отсутствие информации о них. Понятно, слухи и сплетни – это лишнее. О разводе, само собой, не может быть и речи. Но неужели хоть какая-то отдушина Аузу не положена?! После всех трудов на благо родной страны?
Руджер, помнится, его тогда чуть на за ручку отвел в соответствующее заведение, понимая, что иначе ценный агент может сорваться, чего не хотелось бы, а доступа такого уровня в дом сьерры Милавы ти Люизье ему иначе как с его протекцией никак не получить, и с облегчением выбросил проблему из головы. Как оказалось впоследствии, сделал он это преждевременно. Девочки сьерры Милавы проблему Ауза, конечно, несколько сгладили, но до конца не решили. Видать, сильно давила на тин Рованти мысль, что он лишен права выбора партнерши. И что удовольствие может получить только за соответствующую плату.
Тоска по хоть каким-то нормальным отношениям однажды сыграла с ним злую шутку. На очередном приеме-представлении, устроенном для детей аристократов, где молодые люди обоих полов учились общаться между собой и который представлял собой негласную брачную «ярмарку», и куда сам он сопровождал собственных отпрысков, четырнадцатилетнего Фейрила и десятилетнюю Нариату, внешностью и темпераментом удавшихся исключительно в свою матушку, его внимание привлекла пара близнецов. Двенадцатилетние брат и сестра Тальен и Тальятина, смуглые, яркоглазые и живые, выгодно отличались от его собственных молеподобных чад. И великолепно подходили им по возрасту.
Оставалось выяснить имена родителей и можно было начинать переговоры о будущих браках. Их отцом оказался посол Колхидии в Корнуэлле Лакрисан тин Раффернье, проводивший очередной отпуск на родине. Высокородный и высокомерный… да и ладно, Ауз тоже всяко не с помойки нарисовался. А вот мать… когда он понял, вернее, когда узнал ее… его чуть паралич не приобнял. Не мог надменный тин Раффернье взять замуж простолюдинку, не мог, и все тут! А тогда каким образом?… Тут-то и пришло время наводить справки и выяснилось, что высокородная Аниресса тин Раффернье, жена Лакрисана тин Раффернье, есть не кто иная, как урожденная Аниресса Коринна дель Виаранж, которая в молодости училась в их Академии под своим вторым именем и усеченной семейной фамилией.
Могу себе представить, как ты зубами скрипел, когда правду узнал, мрачно подумал Руджер. Приближенное к трону Корнуэлля семейство дель Виаранж – это тебе не свеже вылупившиеся аристо из купчишек ти Мартье! Как они вообще ее когда-то отпустили учиться в Колхидию? Или сама сбежала самоутверждаться? И ведь влюбленная девчонка уже была у тебя в руках, а ты ее сдуру променял на свою нынешнюю мороженую рыбу-жену. Обидно, поди, стало, и захотелось вспомнить прошлое и восстановить отношения. И справедливость. Есть у многих мужчин твердое, непонятно на чем основанное убеждение, что женщины не могут забыть своего первого мужчину. Он и кинулся напоминать, наплевав на возможные последствия отката от нарушения брачных клятв для Анирессы.
То-то Ауз буквально вымаливал у него назначение в Корнуэлль, мотивируя свою просьбу какими-то явно нелепыми причинами, вроде посещения ранее неизвестного региона с целью полюбоваться достопримечательностями. А он не иначе как в полном затмении мозга пошел у него на поводу и выписал ему направление в посольство столицы соседнего государства, даром что изначально собирался отправить его в Йеллин. Но что сделано, того не воротишь. И месяц назад тин Рованти отбыл в Эрнстоль, в посольство Колхидии.
Интересно, неожиданно задумался Руджер, а как Лакрисан тин Раффернье среагировал на то, что Ауз начал отираться вокруг его супруги? Не совсем же он дурак, чтоб не понимать смысла его подкатов? Но на официальном уровне посол ничего не предпринял, хотя его семейство сталкивалось с назойливым представителем по торговле чуть не каждый день. И как себя вела при этом сама Аниресса? Это тин Рованти сейчас может утверждать, что она была к нему благосклонна, ну, а на деле? Руджер склонен был полагать, что она его все три недели именно что дразнила и заманивала, не собираясь подпускать близко, но при этом стремилась распалить достаточно, чтоб Ауз наделал глупостей.
Вот на королевском бале-маскараде он их и наделал. Куда пригласили на праздник цветения гринфоллии работников посольств всех стран. Это он при подготовке колхидцев к выезду на праздник видел, что Аниресса тин Раффернье выбрала для себя домино аврорового цвета, а уже во дворце мог наблюдать только женщину в таком же одеянии и серебристой маске. И кто ему сказал, что дама в домино, принявшая его приглашение на танец и согласившаяся уединиться с ним в беседке, именно его бывшая любовница? А когда ему приспичило вслух обнародовать факт собственной интимной победы, его публично высмеяли: выяснилось, что чета тин Раффернье, сославшись на нездоровье, давно уехала в посольский особняк, а его партнерша – не кто иная, как донья Нинель дель Шионно, престарелая кокетка, разменявшая восьмой десяток, но не отказавшаяся от любимого занятия – коллекционирования любовников. Желательно молодых.
Сказать, что над ним хохотали все, это ничего не сказать. Причем как раз старушку Нинель соотечественники не осуждали, за столько лет они свыклись с ее выходками и эскападами. А вот Аузу пришлось срочно выезжать из Корнуэлля, во-первых, потому что после такого скандала никто не горел желанием держать его на дипломатической службе, а, во-вторых, его тесть обратился в столичную епархию с требованием развести неверного супруга с его дочерью. Н-да, после такой огласки для работы по профилю он непригоден, с грустью констатировал Руджер, отныне это явно битая карта, и отложил папку с названием «Водомер» в архив.
Следующая папка называлась «Кроль». Кафиоль ти Луартье, лучший полевой работник, незаменимый в деле сбора информации в проблемных областях страны и зарубежья. А порой и не только сбора… Именно Кроль был «решалой» Руджера, если его аналитики приходили к выводу, что необходимо приструнить кого-то из зарвавшихся провинциальных чиновников или недобросовестных одаренных, использующих полученные государственные должности на пользу исключительно себе. Ибо дискредитация центральной власти еще никогда и никому на пользу не шла, и подобные попытки следовало жестко пресекать. Но одно дело, когда доказательства есть, и можно начинать судебный процесс против нарушителя по обвинению в превышении служебных полномочий и мздоимстве. А если их нет?
Далеко не всегда виновникам можно было предъявить официальное обвинение. Потому что, не будучи глупцами, они, как правило, подстраховывались: сами нигде не светились, лично ничего не подписывали, на несогласных находили компромат и не гнушались шантажа. А некоторые вообще заранее проклинали подельников «печатью молчания», чтоб те их даже не пытались их выдать, зная, что им грозит в случае излишней болтливости.
Поэтому, когда скрытно ведущие расследование ревизоры присылали весть о том, что налицо вариант «Невидимка», в проблемный населенный пункт отправлялся Кроль. И уже на месте решал, как именно следует наказать очередного недобросовестного работника, опорочившего в глазах населения саму идею государственного служения. Демонстративные казни, показательные порки, утонченные пытки, тщательно продуманные подставы – в арсенале хитроумного Кроля числились самые разные варианты для наказания преступивших закон.
Подобранный когда-то агентами Руджера в прямом смысле на улице смышленый мальчишка быстро пришелся в его службе ко двору. Умный, расчетливый, циничный, хладнокровный, не обремененный семьей или другими привязанностями, и не дававший в руки рычагов давления на себя, Кроль со временем стал одним из лучших его «инструментов».
Но и у него было слабое место – он коллекционировал холодное оружие. Причем не абы какое, не пошлый ширпотреб, нет, он собирал коллекцию клинков легендарного габайонского мастера Рахтанша ир Тайира. Причем Кроль не покушался на нечто крупногабаритное, мечи или топоры, наоборот, он предпочитал колюще-режущие экземпляры длиной не более двух ладоней: ножи, кинжалы, стилеты, кортики, даги, корогаты, тратя на них все свои не самые маленькие гонорары. Руджер склонен был думать, что, пожалуй, на сегодняшний день именно в его руках собралась наиболее полная коллекция подобных изделий этого ковщика. И не поощрял попыток тщательного расследования исчезновений подобного оружия у населения. Особенно если в до этого месте пропажи скрытно побывал его сотрудник. Он малодушно предпочитал прикрывать на это глаза, считая добытые его агентом клинки своеобразным бонусом к идеально выполненной работе. И вообще… Кроль шел на хищения крайне редко, только если обладатели легендарного оружия тупо упирались и ни в какую не соглашались его продать. Или обменять на нечто не менее ценное. И напрасно.
Так бы все это и продолжалось, пока однажды Кроль чуть не погорел на этой своей страсти, во всяком случае бежать от группы разъяренных карателей с очередной добытой не самым праведным путем железякой ему пришлось очень быстро. А поскольку он был ранен, побег мог закончиться не лучшим образом, оттого он и пошел не по пути прямого боестолкновения, а по пути сооружения ловушек для жаждавших его поймать. Прикончив своих преследователей одного за другим, на остатках сил он сумел добрести до усадьбы ти Ренье, где и упал, истекая кровью.
Ему повезло там попасть в заботливые руки дочери хозяина усадьбы, Биолы, которая хоть и была слабой одаренной, но других там и вовсе не водилось, а потому и возглавляла лекарственный центр округ Ренье. И ведь все могло обойтись! Полежал бы он у них до выздоровления в домашнем мини-лазарете, выходила бы она его, и он бы спокойно уехал, и вся эта история не получила бы продолжения, если бы… какое же это неудобное выражение «если бы»! Если бы у Муштера ти Ренье не было предмета особой гордости. А он был.
В гостиной на первом этаже хозяин разместил несколько витрин, где под стеклом располагались редкости, достойные демонстрации гостям. Древняя рукописная книга о еде с цветными иллюстрациями, веер безымянной модницы эпохи Рокура тин Веронье, эмалевая камея с двойным портретом, изображавшая бабку и деда хозяина, шкатулка для благовоний из драгметалла, часы-яйцо мастерской Шаффхоллена, золоченая солонка с гербом королей Корнуэлля, расписанная лилиями ночная ваза времен Робера тин Веронье, миниатюра с изображением Светлейшего, одним словом, ти Ренье как помешанная на блестяшках сорока тащил в гостиную все, с его точки зрения, могущее представлять псевдоисторический интерес.
А центральную витрину занимал рондель. Изящный старинный кинжал с узким граненым клинком и навершиями в форме дисков работы мастера ир Тайира. И Кроля в очередной раз переклинило. Он понял, что без этого бесценного экземпляра для своей коллекции отсюда не уедет, и начал осторожные расспросы о его происхождении и стоимости. Только вот Муштер ти Ренье искренне считал рондель той самой жемчужиной своей разношерстой коллекции и ни на какие намеки о его продаже и смене хозяина не велся.
Откуда?! Руджер аж зубами скрипнул. Ну вот откуда у захолустного жителя могла взяться такая вещь? Которая не всегда по карману и более состоятельным, и более родовитым колхидцам. Сам-то ти Ренье что-то гордо чирикал о неком давнем предке, якобы награжденном этим кинжалом самим потентатом за воинскую доблесть, но стоило глянуть на пухлощекие портреты этой самой семьи, отражавшие единственную склонность всех без исключения ее поколений – вкусно и разнообразно поесть, как возникала мысль, что добыта ими эта редкость была явно не таким героическим образом. А скорее всего элементарно умыкнута из рук подвыпившего, оттого и зазевавшегося аристократа на каком-нибудь пиру.
А, значит, и с нынешним хозяином можно было без зазрения совести поступить точно так же. И Кроль бы не побрезговал опуститься в очередной раз до банальной кражи, если бы не одно препятствие: ти Ренье, хоть и был восторженным простодушным увальнем, но не был дураком – все витрины были окутаны мощнейшим проклятьем. Которое не срабатывало в одном случае – если к стеклянной крышке прикасались руки членов его семьи.
И как прикажете обходить это препятствие? Не рубить же теперь хозяину руку, чтоб с помощью обрубка открыть витрину с вожделенной добычей? Не то, чтобы Кроля пугал подобный способ достижения цели, но не мог он себе позволить так засветиться в чистой уголовщине и допустить, чтоб его начали разыскивать как преступника. Не зря же он гордился тем, насколько чисто умеет выполнять порученные задания. Но был и другой выход. Если зачарованные крышки витрин не реагируют только на членов семьи… что ж, значит, придется стать членом семьи. И Кроль начал планомерную осаду Биолы ти Ренье. При том, что она ему абсолютно не нравилась.
Он сам по жизни предпочитал женщин невысоких, изящных, с аккуратными формами, а тут – нате вам: девушка-кадушка! Цвета маленьких поросячьих глазок не разобрать, толстенькие щечки нависали над тремя подбородками, те стекали на монументальную грудь, та в свою очередь, свешивалась на брюхо, ну, а брюхо плавно переходило в окорокообразные бедра. И все это богатство еще и подрагивало при движении как студень. Бр-ррр!
Кроль наверняка с ужасом думал о том, что в таких телесах и затеряться недолго при близком контакте, но… рондель. Ради этого он был готов и не на такие подвиги. И не скупился на похвалу лекарскому таланту Биолы и ее… ммм… аппетитной внешности. Никогда не получавшая столько комплиментов девушка краснела и таяла, а уж после вручения ей собственноручно нарванного букета в саду и вовсе смутилась. Не попадали в их округ до сих пор настолько галантные кавалеры. И предложение о замужестве было воспринято что ею, что ее отцом с восторгом. Правда, в перечень приданного рондель включить не удалось, но Кроль утешал себя тем, что доступ к витрине он после свадебного обряда получит по любому, а это главное.
Женился он на Биоле под именем Цагара ти Ниоре. Оно и к лучшему, что с собой у него был очередной комплект поддельных документов, потому что ни сообщать о себе настоящие сведения, ни задерживаться в усадьбе ти Ренье ни одного лишнего часа он не планировал. И пока самые стойкие гости в пиршественном зале еще поднимали последние бокалы за счастье и здоровье молодых, а Биола мирно сопела на неоскверненном супружеском ложе, Кроль успел добыть вожделенный кинжал и скрытно покинуть усадьбу, не забыв прихватить тяжеленький сундучок с приданным. Слава Светлейшему, не пришлось делить ложе с этой неприлично упитанной тушей, ей хватило трех капель верейника, добавленных в ее бокал игристого, чтоб мирно заснуть и не путаться у него под ногами.
А четыре года спустя его вновь занесло в округ Ренье. Не хотел он еще раз встречаться со своей «женой», ох, как не хотел! А пришлось. Как бы случайная встреча с ценным информатором была назначена им аккурат в усадьбе «родственников». И Руджер прямо ему объяснил, что если делом о краже кинжала местные и без того занимаются спустя рукава, то в его интересах попытаться сгладить собственный косяк и в очередной раз уболтать «жену» никому не жаловаться и вообще… не поднимать шума, благо опыт на сей счет у него уже имеется.
А вроде знакомую местность Кроль на сей раз не признал. Где тучные поля, где стада овец, где виноградники? Все как-то обветшало и начало разрушаться. И дом как-то покосился… Что произошло? А произошло то, что его побег стал для семейства ти Ренье началом краха. Если бы он просто обокрал новоявленных родственников и сбежал с приданным, позор и потерю денег еще можно было бы как-то пережить, но вот отсутствие ронделя… Оказывается Муштер ти Ренье умудрился под залог недешевого кинжала понемногу набрать денег в долг у всех окрестных соседей. И после исчезновения залога те закономерно потребовали деньги обратно.
Сам Муштер скончался от сердечного приступа через сутки после неудавшейся свадьбы, а его дочь осталась одна разгребать последствия визита Кроля. Отныне все доходы семейства ти Ренье уходили на выплаты по долговым распискам, а всем жителям усадьбы невольно пришлось освоить режим жесткой экономии. И между прочим, Биоле режим тяжелой работы и постоянного недоедания пошел только на пользу. «Ушла» лишняя полнота и оказалось, что в наличии у нее имеется вполне тонкая талия, красивая грудь, а пухлые щеки, оказывается, ранее прятали ясные глазищи в пол-лица цвета горького шоколада. И вообще, одобрительно подумал Кроль, его «жена»-то, оказывается, вполне, вполне… Он, пожалуй, даже готов пожалеть ее и вернуть приданное, но супружеский долг считает своим святым долгом стребовать в обязательном порядке!
И он все-таки провел с «женой» брачную ночь, наплевав на ее возражения. Чтобы проснуться утром в кандалах под причитания служанки Биолы. И обнаружить обступивших кровать стражников и судебного пристава, зачитавшего ему обвинение в изнасиловании с предъявлением окровавленной простыни. А также в хищении ценностей и причинении материального и морального вреда семейству ти Ренье. На все его попытки объяснить, что он не может быть виноват, поскольку супружеский долг – это святое, он получил сухое разъяснение, что по законам Колхидии после трех лет «белого брака» любая из сторон вправе обратиться к властям с требованием о прекращении подобных отношений. И сьерра Биола в свое время так и поступила, получив разрешение на расторжение недействительных брачных уз и право носить девичью фамилию вместо ти Ниоре. Поэтому его нынешние действия по отношению к ней квалифицируются именно как насилие. Это, а также лежащий вот уже четыре года в канцелярии суда розыскной лист на Цагара ти Ниоре, цинично обокравшего новоявленную родню, дают право приставу препроводить его в тюрьму округа Ренье.
И никакие уговоры на судебного пристава не подействовали, равно как и попытки прикрыться крышей контрразведки. Кролю следовало сообразить, что чиновнику федеральной службы глубоко фиолетовы причины, толкнувшие его на неблаговидные поступки. Он исполняет предписанные законом действия, не имея личной и финансовой заинтересованности. Хотя насчет личной… тут как посмотреть. Это он в его глазах был пришлым преступником, а Биола была своей. Полезной здешней лекаркой. Да еще безвинно пострадавшей. Да еще неприлично похорошевшей. Так что факт помещения его в камеру к наиболее опасному контингенту явно имел под собой личное негативное отношение чинуши…
Эх, Кроль, и что ж теперь с тобой делать? Руджер задумался, постукивая пальцами по столу. Нет, как только до него дошла весть о заключении его агента под стражу, он сразу же озаботился его вызволением. И организовав его прибытие в столицу, немедленно отправил его сначала к лекарям, потом к мастерам душевного покоя, а потом домой. Отлеживаться и зализывать раны. Но приданное, сумму компенсации и тот самый злосчастный рондель пришлось отправить обратно Биоле ти Ренье, как Кафиоль его слезно не упрашивал хотя бы кинжал оставить ему. Руджер даже заверил официальным письмом судебные власти округа Ренье, что обвиняемый Цагар ти Ниоре своевременно предстал перед столичным судом и ныне отсиживает назначенный ему срок – семь лет тюремного заключения в исправительной колонии № 13/69, в народе прозванной «Ялинской плешью» из-за своего расположения в плоской и абсолютно безлиственной степи.
А дальше-то что? Нельзя официально сидящего в колонии человека выпускать на работу, слишком опасно, стоит кому-то узнать его и сообразить, что осужденный по нескольким статьям нагло гуляет на свободе, и все. Немедленно начнутся выяснения почему так, да кто посмел, а ему и без того отнятие Кроля у правосудия дорого обошлось. Даже вспоминать не хочется битву, которую пришлось выдержать с судейскими, и чем по итогу пожертвовать. Да и после пребывания в камере с местными бандюганами работничек из его агента… Руджер поморщился – никакой.
Вот ведь как забавно, убийц, воров, аферистов, мошенников привечают в тюрьме как родных, а стоит попасться кому-то с обвинением в насилии, так сразу находятся желающие прислать им ответку. Причем неоднократно. Так что пусть зализывает раны, меняет внешность и сидит тихо, не привлекая ничьего внимания. Для целей возглавляемой им организации… ценности как сотрудник он больше не представляет, заключил Руджер, и папка с названием «Кроль» тоже отправилась в архив.
Следующая папка – дело «Призрака». Сколько сил когда-то пришлось потратить Руджеру и его помощникам, чтоб заполучить этот козырь себе в колоду! А все потому, что Фьолин ти Плилье занимал крайне специфическую должность в столичном Бюро исполнения наказаний, являясь не много не мало начальником отдела наложения проклятий через кровь. Вот он, тот самый меч, который висел над головой госслужащих, заставляя их трижды крепко подумать, прежде чем совершать преступления! Потому что им приходилось заранее, при получении назначения на должность, оставлять в Бюро образец своей крови, чтоб в случае прегрешений судейским не пришлось гоняться за нарушителем по всей стране, а прислать приказ в отдел ти Плилье, где на колбу с биологической частичкой этого нарушителя накладывалось соответствующее проступку проклятье. И тем приходилось либо смиренно сносить наказание, либо пытаться доказать его несправедливость.
Но кто сказал, что наказание не может быть вариабельным? К примеру, провинившемуся следует «отсыпать» ежедневную боль в костях сроком на пять лет, чтоб ежесекундно мучился, но проверять-то точность проклятья особо некому! А если этот пострадалец может пригодиться Руджеру… Значит, что? Значит, обращаемся к ти Плилье, и нарушитель отделывается более мягким вариантом наказания, например, легкой хромотой, «срабатывающей» исключительно в дневное время. И понятно, что такой человек будет показательно страдать на публику, втихомолку радуясь смягчению своей участи, и не станет упираться, когда у него в обмен на мягкость наказания потребуют нечто… ну, в общем, чем он там может оказаться полезен.
И наоборот. Если Руджеру казалось, что судейские вынесли слишком мягкий приговор, то кто мешал ему вновь навестить Фьолина и под бокал белого лагросского посетовать на данный факт? И было понадеявшийся на то, что легко отделался, преступник внезапно получал вместо банальной сыпи, например, красную волчанку. А у нее могли быть ой какие нехорошие последствия! Полиартрит, миокардит, нефрит, нарушение зрения… иди потом доказывай, что это намеренный вред здоровью, а не индивидуальная реакция организма!
Нет, ти Плилье был полезнейшим человеком, и надо же, чтоб именно он так подставился! Долгое время он умудрялся не сам накладывать скорректированные проклятья на нарушителей, а спихивал это на своих подчиненных. Им-то откуда знать, что конкретно записано в исполнительном листе? Начальник сказал проклясть носителя номера 15-28 импотенцией на четыре года, значит, идем в хранилище, берем под подпись нужную колбу и бодренько так проклинаем. Главное, чтоб не оставалось документальных следов в виде письменных распоряжений. И даже если кто-то из них впоследствии и догадывался, что налажал с видом проклятья, предпочитал помалкивать, понимая, кто именно станет крайним в случае разбирательства и соберет соответствующие шишки на голову. Но однажды годами выверенная система дала сбой.
Новенькая сотрудница отдела, Чулина ти Мезунье, специалист третьей категории, получила на второй день службы небрежное распоряжение ти Плилье проклясть очередного преступника склонностью к принятию неправильных решений, что должно было привести его к полному разорению и отчаянию. И тут эта белобрысая пигалица неожиданно проявила характер, отказавшись выполнять приказ начальства при отсутствии соответствующих документов. Фьолин было попытался повысить на нее голос и надавить авторитетом, но девчонка оказалась упертой и процитировала ему пункт 3.2 Правил документооборота, а потом с обидой спросила, зачем он устраивает ей настолько глупые проверки. И ти Плилье понял, эта принципиальная, такую не продавить, а, значит, лучше от нее избавиться, причем как можно скорее. И уже через неделю Чулине с формулировкой «за пререкания с начальством» был оформлен перевод в глухую провинцию в местный агротехнический отдел. Ее дар проклятийницы был мало пригоден для обработки почвы, подготовки семян, собственно процесса посева и посадки, но вот для уничтожения сорняков и травли вредных насекомых на посевах подходил идеально.
Об этой досадной помехе можно было бы и забыть, если бы не ее семья. А, точнее, брат ее матери, занимавший не самый маленький пост в судейском сообществе страны. Разумеется, родственник не преминул поинтересоваться у сестры как складывается карьера племяшки. Разумеется, она не преминула пожаловаться ему на эдакий начальственный произвол. И разумеется, тот, как минимум, удивился, потом призадумался, и начал втихую раскручивать эту историю про пререкания с начальством. Потому что в попытке начальника отдела наложения проклятий скорректировать определенное системой судопроизводства преступнику наказание, Юрстин ти Савенье усмотрел покусительство на разумность приговора, а, следовательно, на права судей. А если учесть, что судебная власть являлась самостоятельной и независимой ветвью государственной власти, а все судейские были по этой причине теми еще высокомерными поганцами, не переносящими даже малейших намеков на свою якобы непогрешимость, его знакомые ситуацией прониклись, немедленно ощетинились и кинулись помогать выяснять подробности вылета Чулины с работы, вернее, попытки нарушения приговора. И результаты расследования вскрыли случаи наложения неправомерно жестких или, наоборот, смягченных проклятий для части преступников. А там в дело вступил лично Председатель Высшей квалификационной коллегии судей Колхидии, уж больно резонансной получилась эта история.
