Ева Витальевна Шилова
Долгая память
У Руджера от такой наглости аж дар речи пропал. Да как она вообще смеет!.. Но посмотрев на племянника, о котором они в пылу перепалки как-то забыли, понял, что слова этой гадины попали в цель: Рэй начал рассматривать его с каким-то неприятным интересом, явно прикидывая шансы на озвученный ею исход.
А ведь он может и поверить в такую возможность, неожиданно сообразил Руджер. А, значит, прикроет эту выскочку от него. Как уже однажды было с той клятвой. Ну уж нет, теперь он обязательно заставит Мактина тин Чилинье проклясть ее самой мучительной смертью! И плевать, что на должность Главного ритуалиста будет некого назначить, эта точно не должна останется безнаказанной!
Но как она узнала об их отношениях и о том, что он собирается поселить Ири в столице?
– Вы что, специально следили за мной… за нами…, чтоб лишить меня понравившейся мне женщины?
Она аж оскалилась:
– А Вам не приходило в голову, что я специально Вам ее подставила, чтоб потом побольнее сделать, когда она навсегда уйдет из Вашей жизни?!
Ксиаланна тин Веронье, урожденная Оксана Карбыш, в прошлом выпускница Московского института радиотехники, электроники и автоматики
Долгая память – хуже, чем сифилис,
особенно в узком кругу…
Борис Гребенщиков
Что, дядюшка, привык к покорным собеседникам? А к столкновениям кость в кость не готов?
Это потому, что ты, козел чванливый, не в курсе, как переводится моя настоящая фамилия, иначе бы так не удивлялся. А вот не надо нас, диких хомяков, доводить до бешенства. Мы становимся резкими и неуправляемыми. Правда, если быть до конца честной, подумала Ксю, мы и до того особо управляемыми не были… но уж если нас достали…, то все, тушите свет, граждане.
И, кстати, бабка, светлая ей память, сразу бы спросила, чего этот облезлый поц таки имеет нам предъявить?
– Вы… врете. Это я ее нашел. И она любила меня, она не лгала!
Такой взрослый, такой циничный, и такой наивный. «Кавалер де Гриэ! – Напрасно Вы мечтаете о прекрасной, самовластной – в себе не властной – сладострастной своей Manon…» С чего это ее на классику потянуло?
– Под проклятьем и не о таком можно солгать, мне ли Вам об этом рассказывать?
– Даже под проклятьем она была искренней и наивной, а Вы…
Искренней, да. Эта шлюха могла и не такое разыграть, благо опыта не занимать. «Вереницею вольной, томной мы выходим из ваших комнат. Дольше вечера нас не помнят. Покоритесь, – таков закон».
– Мне жаль Вас разочаровывать насчет наивности, а вот в искренность исполнения я охотно верю, поскольку Ваша дама в сфере горизонтальных услуг успешно трудилась последних эдак лет пятнадцать. Возможно, Вы даже слышали ее профессиональное прозвище – Рена-карамель.
– Пусть так… но монастырь святой Кларьетты! Это слишком. Занятия сексом – не повод загонять человека под землю! Я потребую пересмотра ее дела!
Потребует он. Вот же… демиург на минималках.
– А вот если уговорить одного сексуального партнера проклясть насмерть другого интимного клиента, который уже написал в ее пользу завещание…, причем проделать это далеко не в первый раз, то в этом случае что светские, что церковные власти почему-то хором перестают одобрять действия такой ушлой дамы. Не подскажете, почему?
А не пошел бы он, идиот, по дороге, вымощенной желтым кирпичом, к Великому Гудвину за мозгами! Это, на минуточку, соучастие в убийстве, да не в одном, а он все суетиться и ее оправдать пытается. Добрый такой, аж плюнуть хочется.
– Но как она тогда оказалась на свободе?
Дошло, наконец.
– Ей пообещали помилование в случае удачной работы по профилю. С Вами.
Какая к черту любовь! «Мы приходим из ночи вьюжной, нам от вас ничего не нужно, кроме ужина – и жемчужин, да быть может еще – души!» Ну да, кто-то добивается от избранников руки, кто-то сердца, кто-то – тела, а кто-то на меньшее, чем душа не согласен. Это сумела влезть в душу даже такому сухарю… профессионалка, чё.
– А почему тогда…?
– Ей солгали.
Сидит, переживает, сангву пьет, пытаясь уложить в голове как его так неласково развели. Зубки стиснул, чтоб с таким пониманием справится. Стакан не откуси, превозмогатор. А то так напрягся, что взглядом ей как дрелью уже обе коленные чашечки рассверлил.
– Значит, подставили… Как Вы смогли узнать, когда именно я соберусь в Кайтериш?
Соображает, несмотря на такие новости, ну надо же. И что, действительно ждет правдивого ответа? Оно же у нее и послать не застрянет, да так далеко, что правильный адрес искать замается.
– Не у Вас одного есть агентура.
Так она ему все и выложила, да щаз-с! Как говориться, умеешь считать до десяти – остановись на семи. Пусть подергается и попробует вычислить, кто именно из его приспешников слил ей информацию. Пусть начнет всех несправедливо подозревать и устраивать допросы и чистки. И ничего не обнаружит, только зря обидит людей. Потому что ей никто ее не сливал, так-то вот.
– Что ж, я понял… теперь мой ход.
И умелся не попрощавшись, даже сангву не допил. Нервный такой, волнительный. Только вот ее данное обстоятельство не слишком трогает. Ибо, как известно, хрен, проложенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь. А насчет хода… она именно на это и рассчитывала. Будем надеяться, выбесила достаточно.
Ксю чуть не вздрогнула, когда неожиданно раздался голос молчавшего все это время мужа:
– А ты, оказывается, умеешь быть жестокой, Кси… не боишься, что дядя этого так не оставит?
Ну, правильно, никогда такого не было, и вдруг опять.
Ксю чуть по привычке не опустила глаза, отказываясь дискутировать с Рэем, но потом подумала, что раз уж все равно раскрылась перед дядюшкой при муже, то хватит продолжать прикидываться. Хотя это будет непросто, столько лет старательно мимикрировать под бессловесную дурочку, что прямо сейчас сложно с кем-то разговаривать нормально. Мы, мимикранты со стажем, внутренне хмыкнула она, настолько слились с надетой когда-то маской, что рвать теперь ее с себя придется с кожей и мясом. Но по любому придется.
– Не оставит, – спокойно согласилась она. – А что он сделает?
– Дядюшка талантливый… и очень не любит тех, кто показывает ему характер. Особенно неприятные его черты.
А у нее вовсе не плохой характер. Он просто есть. И Ксю не без намека процитировала:
– «Характер у меня тяжелый, все потому, что золотой». Кстати, а что такого случилось с тин Шаполье, из-за чего дядюшка вызверился именно на меня?
– Да прихватили его в Тармее местные стражи пару лет назад якобы на убийстве любовницы. Дело явно сфабрикованное, но на рудники сослать нашего подданного они не поленились.
– И каким местом я…?
– Да он, по-моему, все неудачи последних лет «примеряет» на всех возможных виновников. Раз уж ты приложила ручки… Кси, ну ведь приложила, даже я это понял, к неприятностям что тин Рованти, что ти Ниоре…, да и в манипуляциях с девицей этой созналась, возможно и в остальных… случаях следует именно тебя проверить.
– А меня ли? Раз пошла такая пьянка… Рэй, а не этот ли хлыщ… как его там… Ирнель…? назойливо крутился рядом, когда неизвестно от чего скончался твой друг Лагарин тин Дилежье, которого ты после скандала и смены руководства в Морском ведомстве собирался назначить куратором мореходства?
– Иранэль. Да, именно он.
– Угу… а послом в Тармее уже лет много безвылазно сидит тин Моркилье, ваш с Лагарином соученик и старинный приятель…
– Сидит. И что?
А ничего. В смысле, похоже, любезный супруг сумел чужими руками расквитаться за заказную гибель приятеля, а, значит, не одна она под дядюшкино всевластие подкапывается. А если вспомнить, что Рэй в последние годы, оттеснив родственничка, аккуратненько подмял под себя армию и флот… получается есть шанс обрести в лице «любимого» мужа если не сообщника, то, по крайней мере, единомышленника. Уже неплохо. А если слегка подтолкнуть?
– А то, что может хватит безъязыкого и беззубого щенка изображать, и вспомнить, наконец, что именно ты двадцать седьмой потентат Колхидии?
А не хрен собачий. Пакостить втихую большого ума не надо, только мелкие уколы исподтишка вряд ли приведут к смене власти. Тем более, что их противостояние с дядюшкой и без того перешло в острую фазу, когда вот-вот последуют решительные действия по ее устранению, и пора бы Рэю определиться, чью сторону он займет. И хочет ли он стать реальным, а не номинальным Правителем страны.
– Но я…
– Рэй, да ты всю жизнь безропотно пляшешь под его дудку! Ладно, я понимаю, правильно было положиться на дядюшку в самом начале, когда тебе было семь лет, и без его помощи ты бы не удержал власть, но время-то идет! И сейчас тебе тридцать восемь! А заправляет в Колхидии по-прежнему он!
– Я не безропотно…
– Да ну?! Кто не вылезает из Законодательного Собрания при обсуждении очередного эдикта, ты или он? А тебе потом небрежно указывают, где нужно подписать готовый документ. Кто принимает решение о смене кураторов отрасли, он или ты? А ты потом с удивлением выясняешь, что вместо скоропостижно скончавшегося Лагарина тин Дилежье куратором мореходства стал дядюшкин ставленник Лоур тин Цевелье, которого ты на дух не переносишь. И что ты сделал, когда на должность Главного ритуалиста посадили никчемушного Мактина тин Чилинье? Промолчал. А сколько ты сил потратил, чтоб главнокомандующим армии стал именно твой протеже? Сколько просил и унижался?
– Но я уже перехватил власть в армии и на флоте!
– Только кроме пушечного мяса у тебя там сплошные благословляющие, а наиболее сильные проклятийники по-прежнему у него в спецслужбах.
– Зато их намного больше!
– Так их скопом и уничтожать проще! И кстати, возвращаясь к твоему послушанию… В свое время именно дядюшка стал инициатором проведения запрещенного ритуала и таки добыл тебе невесту, на которой ты без возражений женился. А выкинул бы он меня в канаву как грозился, ты так же покорно женился бы на другой. Я понимаю, почему не было выхода у меня, но ты-то почему слушался его как безвольная кукла?
– Я привык думать, что это для моей пользы…
– И блага страны, угу.
Вот же… шлемазл бесхребетный!
– Но я.… все эти годы я пытался быть тебе хорошим мужем. Я люблю наших детей! Я старался, чтоб ты не чувствовала себя обделенной!
– А регулярные визиты в дом сьерры Милавы ти Люизье это тоже часть стараний? Или дядюшка тебя насильно туда зазывал и против воли склонял к разврату?
– Я не…
– Да, Рэй, да. И, что характерно, все они в отличие от меня были высокие, стройные и грудастые блондинки. Чьярра. Лавиния. Стрежана. Магада. Тебе хватит, или полный список поискать?
Как забавно бывает смотреть на людей, которые смущаются и не знают, куда глаза девать! Только напрасно он думает, что она его ревновала или специально подробности вынюхивала, вот еще, ей не хватало только его телогреек отслеживать! Ревнуют, когда любят, а так… плевать Ксю хотела на то, с кем он развлекается, с таким-то положением и не позволить себе расслабиться! Спасибо, ее лишний раз не трогает. Тем более, что не вписывается она в стандарт его предпочтений: чтоб и высокая, и блондинистая, и грудастая. Куда уж ей с ее метром с полтиной и скромной двоечкой…
«Долг и честь, Кавалер, – условность. Дай Вам бог целый полк любовниц!..» Да хоть бы и два полка. Или три. Но не подкусить слегка муженька фактом регулярных походов в «дом греха», это ж просто себя не уважать.
– Успокойся, Рэй. И подумай лучше не о своих бабах, а о том, что прямо сейчас твой родственничек принимает некие меры для моего изничтожения. А вот какие именно… это интересно…
– Я усилю охрану резиденции.
– Правильно, и придай опять Вайлеру тин Гоуралье третью десантную роту. Они в прошлый раз идеально сработались…
Пусть лучше делом занимается, чем задумывается откуда у нее столько лишней информации взялось.
Вращающая статуэтка танцующей девушки в развевающихся юбках со светящимся поясом – о, да, она прекрасно знала, для кого делается этот заказ, даром, что сам заказчик бил себя копытцем в грудь и клятвенно уверял, что это для его жены! И не то, чтоб ей было так уж интересно что именно происходит в доме Милавы, но именно эта безделушка принесла когда-то неоценимую информацию о Руджере. О вкусах мужа. А заодно и об Ирьене.
Потому что почти во все свои поделки она вставляла прослушку. Слава богу, полученных в институте радиоэлектроники и информатики в родном МИРЭА навыков было достаточно, чтоб склепать «жучки» для съема речевой или акустической информации. Чтоб сигнал шел только в момент разговора существует система акустопуска. Сделать их микрофонного типа с радиопередатчиком, настроить на передачу информации по радиоканалу, присоединить «источник энергии» и запрятать в подставку очередного сувенира то, что даже не станут искать – да элементарно, Ватсон! Она потому так упорно и пихала в фигурки для нужных людей люминесцентные камушки, чтоб у них даже желания не возникало выковырять мини-батарейку. И лишить себя возможности любоваться на украшающие изделие огоньки. А ее возможности прослушивать их разговоры, которые содержали много чего интересного.
Ее «жучки» передавали стереозвук высокого качества, правда на не слишком большое расстояние, всего тысяча метров, так что диаметр охвата составляли здания в круге диаметром два километра с центром в официальной резиденции Правителей, но интересующие ее личности, к счастью, предпочитали проживать поближе к потентату, так что главным было собрать нормально функционирующий FM-радиоприемник. По-русски это, вообще-то просто частотная модуляция, применяющаяся на УКВ-диапазоне для передачи сигнала.
Но проблема была не в том, чтобы «посеять» передатчики, а в том, чтобы найти достаточно времени на прослушивание всей стекающейся к ней информации. И отделения редких «жемчужин» от тонн словесного навоза. Вот для этого и понадобились найденные через помощь фонда «благодарные родители». Сидеть, слушать и выделять сухую выжимку из разговоров могли и неодаренные, возглавляемые бывшей старшей горничной Тольгой Фирье. А обязанные ей одаренные смогли «приложить» их нужным благословением или проклятьем, чтоб они старательно трудились и не пытались ее сдать тому же дядюшке.
Не зря же она вручала поделки с жучками выборочно, а не кому попало. Так что информации на самых приближенных к потентату персон у нее было вагон и малень… большая тележка. Кстати, подарок для дядюшки, чтоб ему никогда не родиться, был «чистым», Ксю даже не подумала рисковать. Заподозрит старый интриган что-нибудь, разберет или распилит свои пресс-папье с пресс-бюваром… и ничего не найдет. Зато и оснований опасаться ее поделок у него не будет. Не зря же он потом так и норовил ее припахать сотворить подарки для нужных ему чиновников. Жизни ей не давал, а использовать не гнушался, захребетник поганый.
Так что подсунутая в дом, вернее, в рабочий кабинет Милавы ти Люизье статуэтка танцующей девушки решила проблему выяснения дядюшкиных планов. А полученная при прослушке информация о пристрастиях мужа в койке оказалось хоть и небезинтересной, но, строго говоря, абсолютно ненужной. А вот о дядюшке Руджере… о том, что он планирует, куда собирается, на чем вообще его можно подловить, чтобы спровоцировать на решительные действия… вот эти данные были бесценными. Тем более, что Милава, сама того не ведая, сплетничая с помощницей, подсказала и возможную исполнительницу плана. А насчет сроков… так он сам же проболтался, когда собрался проверить филиал в Кайтерише. Ну, а дальше было дело техники.
Куратора юстиции удалось зацепить на взяточничестве достаточно давно, поэтому он даже не пикнул, «передавая» ей на время преступницу под таким количеством заклятий, что она бы слова лишнего молвить не смогла. И Рена-карамель немедленно выехала в филиал ее фонда в Кайтерише, чтоб опередить появление там дядюшки с группой «Жеран». Вот если бы она там объявилась после него, тогда это было бы подозрительно, а так он о подставе даже не задумался. А потом невинный взгляд, застенчивый вид, тщательно рассчитанная доза сочувствия, четко отмеренная порция интереса… что ж, она честно отработала свою, как она думала, свободу. Дурочка… Все надеялась, что в жизни как у зебры: была белая полоса, потом наступила черная, после черной полосы обязательно будет белая, только не учла, что у зебры там начинается задница.
Кто б ее отпустил, когда у нее за спиной «повисли» три трупа? Все равно загнали бы в монастырь святой Кларьетты. Но она вопреки всему на что-то надеялась, а потому выложилась по полной. Слава всем, кому можно и нельзя, ее профессиональные качества оказались не в пример лучше ее мозгов. И дядюшка не устоял. И по итогу «поплыл».
Еще бы, если так «раскачивать»! Вот тебе любовь и страсть к уроду не за деньги, раз. А вот тебе пропажа любимой и страх при ее розысках, два. Вот тебе объяснение, что все это все равно купленное, пусть и услугой, три. Вот тебе причина поведения – не любовь и не деньги, а попытка отмотаться от тюремного срока, четыре. И вот тебе признание, что это не случайность, а ее рассчитанная провокация, пять! Ксю как раз скрывать свое авторство не пыталась, наоборот!
После таких «качелей», думала Ксю, он просто обязан был сорваться. И постараться избавиться от нее раз и навсегда. Причем после сегодняшнего разговора счет пошел уже даже не на часы, а на минуты. Интересно, какой вариант он предпочтет? Либо он использует внешнего исполнителя, либо задействует Мактина тин Чилинье. Хорошо, что у нее есть чем ответить. И возможно уже вот-вот придет сообщение, что дядюшка вкупе с… кем-то превратился в прах. Тогда… останется только пожелать что-нибудь в стиле «да будет ему земля стекловатой»!
Но она может и ошибаться. И тот, возможно, надумал некий третий выход, просчитать который у нее не хватило мозгов. Тогда… либо пан, либо пропал. Возможно, ей не повезет. Но «бомбу» на случай своей смерти она подготовила знатную. Компромат на самого дядюшку и всех его присных будет для них тем еще сюрпризом. Рэй достаточно замотивирован, чтоб не простить родственничка. Палныш ненавидит дядюшку и поможет ему с ним справится. Ростан, несмотря на малый возраст уже умеет обращаться с созданной ею аппаратурой и когда-нибудь сможет возглавить внутреннюю разведку. Даже когда ее не будет, дядюшке у власти не удержаться. Пора Рэйлею стать настоящим Правителем.
Ибо «шоу маст го он», как завещал великий господин Булсара…
Диоранна тин Веронье, сестра
XXVIII
потентата Колхидии
Мужчины живут забыванием,
женщины памятью.
Томас Стернз Элиот
В семейном склепе правящей семьи тин Веронье в этот жаркий день было хорошо, прохладно и тихо. Самый знойный месяц лета с его безжалостным солнцем, яркой, «бьющей» по глазам зеленью и громкими птичьими выяснениями отношений остался там, снаружи, а здесь внутри царило особое умиротворенное настроение. Сама атмосфера подобного места как бы мягко напоминала о бренности всего сущего, о том, что не существует ничего вечного, и что всем живущим когда-нибудь будет дарован вечный покой.
Ранни периодически приходила сюда не только потому, что наступала ее очередь поминовения усопших предков, но и просто чтобы посидеть в тишине и привести мысли в порядок. А сегодня, накануне собственной свадьбы, сам Светлейший велел побыть в одиночестве и подумать.
Замуж… ей восемнадцать, ее жениху на тринадцать лет больше, и она его не любит. Впрочем, это не важно, данный брак обусловлен определенными политическими причинами, оговорен родителями давным-давно и никто, даже она сама, не собирается ничего менять. Она уважает своего будущего мужа и намерена стать примерной супругой. Она только не уверена сумеют ли они научиться находить общий язык, чтоб создать гармоничную семью, потому что достаточно взрослая, чтобы понимать, насколько это непростое занятие.
Матушка однажды рассказала ей очень показательную историю из своего мира. Какой-то автор, имени которого она все равно не запомнила, взялся описывать не сказку о том, как двое любящих сердец искали друг друга, преодолевая трудности и неприятие семей, чтоб потом «пожениться, жить долго и счастливо и умереть в один день», о, нет! Этот автор заявил, что не понимает, почему основная часть взрослого существования умещается в одну строчку и уперся именно на описании подробностей того, из чего состоит сама супружеская жизнь. И в процессе этой самой писанины нашелся момент, который матушку ну очень разгневал.
Главный герой спросил у жены, которая нянчилась с их грудничком, не помнит ли она, когда именно произошло некое недавнее событие. Та подумала и ответила, что через неделю после какой-то там детской прививки. И тут мужик возмутился. Возмутился «привязкой» к именно этому моменту в прошлом, и разбухтелся, почему не сказать за неделю до первичных выборов. А потому, что не осознавал разницы в восприятии ими сынишки. Он-то сам по-прежнему на работе занят, в общественной жизни варится, выборами там разными интересуется, ребенка видит только вечером, и воспринимает его пока как раздражающий орущий фактор, который отнимает у него внимание жены. А для жены, которая сидит с ним безвылазно дома – этот трехмесячный грудничок свет в окошке, и все остальные события мира воспринимаются ею через призму происшествий с малышом. Отсюда и «привязка» к прививке, а не к выборам.
Понятно, что у них не может быть одинакового восприятия, к чему это предисловие?
А как раз к тому, Ранни, что мужик этой разницы видеть не хотел. И понимать, откуда она берется, тоже не хотел. А хотел он возмущаться дурой-женой, которая ничего кроме ребенка не видит, и даже, о, ужас! Про выборы не вспоминает. Понимаешь, никто такую штуку полностью не прочувствует, кроме недавно родившей женщины, когда ты ответственна за этот маленький беспомощный комочек, который, случись что, пока даже сказать не может, что с ним не так. И да, тебе будет важнее его здоровье, чем какие-то там хоть и общемировые пертурбации. Я вас всех сама выкармливала, пока молоко было и сама сидела с вами до года, поэтому я эту жену из книги с ее привязкой к событиям жизни грудничка понимаю. Заметь, она-то его ориентацией во времени не возмущалась, и от него не требовала на ее точку зрения становиться! А вот если тебе попадется муж, у которого в сознании имеется четкая установка «есть два мнения, одно мое, другое неправильное», тогда будет тебе в семейной жизни кисло, поскольку даже незначительное отклонение от его мнения будет рассматриваться как просто-таки умышленное преступление.
Ранни зажгла над изголовьем родительских могил поминальные благовонные палочки и разложила цветы. Отцу – гринфоллии, маме – никандры. Верно говорила ее гувернантка, по описанию человеческих привычек и склонностей можно много о нем узнать интересного и основополагающего. Вот отец, отдыхая, любил сидеть в беседке, оплетенной цветущими гринфоллиями, а она, между прочим, считается чисто дамским цветком. Зато матушка цветы не выносила вовсе, делая исключение только для бордовых никандров, которые, что интересно, принято относить к мужским цветам, и которые и названы-то были в честь короткого меча «никоса». Точно так же у них различались и характеры.
Отец достаточно убедительно для окружающих играл роль Правителя, но даже она, самая младшая, видела, насколько ему все это претило. Мать, наоборот, занимала на публике почти демонстративную позицию «я слабая женщина и не интересуюсь политикой», но тем не менее не боялась принимать при необходимости жесткие решения. Вот как так-то?
Как ее родители умудрились заиметь настолько нетипичные и не совсем подходящие характеры? Тем не менее они научились договариваться, выступали всегда единым фронтом и старались никогда не демонстрировать посторонним слабости отца и не дамские умения матушки. «Все, что происходит в семье, остается в семье», не уставала повторять она. «Любое изменение, любое отклонение в глазах посторонних – повод для обвинения в слабости и непригодности к исполняемой роли. Не следует давать кому бы-то ни было подобных поводов».
При этом матушка всегда настоятельно советовала творчески относиться к наследию предков, не пренебрегая их опытом. Предки… Ранни осмотрела остальные могилы. Почти каждый из ее предков (за редким исключением!) мог похвастаться тем, что пытался улучшить положение дома тин Веронье. Иногда, находясь здесь, она спрашивала некоторые вещи вслух. Порой ей казалось, что их бесплотные голоса нашептывают ей ответы на интересующие ее вопросы. Во всяком случае, отсюда она всегда уходила с более ясным пониманием происходящего, нежели до визита.
Ранни перевела взгляд на отдельно стоящий кенотаф. А вот у этого представителя их семьи могилы не было. Единственной памятью о нем стала низенькая стела в склепе с именем и годами жизни. Даже без порядкового номера, положенного каждому Правителю. «Бόльшего он не заслужил, – как-то обмолвилась их мать. – Чтоб его на том свете тоже жилплощадью обделили!»
Руджер тин Веронье, дядя ее отца, приходящейся ей с братьями… получается, двоюродным дедом? Ранни его плохо помнила, он погиб, когда ей было всего пять лет, братья, хоть и были старше, но их воспоминания тоже были отрывочными и в основном сводились к словам типа «страшилище» и «урод». Отношение родителей к этому родственнику тоже было неоднозначным: если отец сквозь зубы выражал ему благодарность за поддержку в юные годы, то мать могла зашипеть не хуже их домашней мурфы и приложить его каким-то очередным непонятным словом, но по интонации понятно, что не ласковым.
Когда она уже подросла, родители им как-то рассказали, взяв предварительно клятву не разглашать подробности, что подобное отношение взялось не на пустом месте. Оказалось, что двоюродный дед сначала помог малолетнему отцу удержаться у власти, а потом этой самой властью делиться не захотел. А матушку и вообще чуть не убил, стакнувшись с тогдашним Главным ритуалистом Мактином тин Чилинье.
И как выкрутились? Раз вы живы, а от него даже праха на похороны не осталось?
И матушка рассказала, что как только перестала кормить ее, рискнула поехать к сосланному дядюшкой в далекий Фалериш бывшему Главному ритуалисту тин Циперье. Именно Лустиан тин Циперье когда-то попал в немилость дедушки Руджера, наотрез отказавшись нарушать данную Рэйлею клятву и запечатывать ее обещание «беспрекословно повиноваться всем благословениям и проклятьям, которые на нее соберутся накладывать из государственных соображений». Такого человека сам Светлейший велел иметь в союзниках, и Ксиаланна поехала к нему договариваться. Дар самого Лустиана был запечатан, но знаний-то у него не смогли отнять. Ненависти к соправителю-опекуну тоже. А, самое главное, забыли, что у него подрастает сын.
Вот на желании вернуть дар, положение, устроить судьбу наследника и отомстить зарвавшемуся дедушке матушка и сыграла. Обучить подростка – дело не самое сложное, особенно имея желание и под рукой соответствующие учебные пособия. А уж если раскопать для обучения забытый трактат времен Раяна тин Веронье, девятнадцатого потентата Колхидии… у ребенка, а тем более у его родителей, появляются крайне заманчивые перспективы.
Напрасно люди так стремятся забыть свое прошлое. Оно может вернуться в самый, казалось бы, неподходящий момент и так напомнить о себе, что мало не покажется. Опыт предков следует тщательно изучать и делать соответствующие выводы, чтоб потом «привет из прошлого» не смог застать тебя врасплох.
Потому что матушка не зря столько времени изучала фолианты из библиотеки резиденции. И сумела понять причины столь резкого поведения Рокура тин Веронье, двадцатого потентата Колхидии. Началось это с его венценосного папаши, Раяна, не зря же трактат помечен годами именно его правления. Похоже, отец с сыном еще тогда удумали эту сложную многоходовую комбинацию по конфронтации с церковью Светлейшего и, по итогу, с остальным континентом. И эдикт о финансировании здравоохранения был подписан именно Раяном, он предвидел необходимость заботы о здоровье нации при вполне вероятном массовом побеге благословляющих Наставников. Потому, что трактат Тайана тин Ксаранье, потомственного лекаря правящей семьи был посвящен именно способу «выращиванию» Зеркальщиков. Им пришлось долго ждать «созревания» его способностей, Рокур успел сменить Раяна на правлении, прежде чем получилось вытащить такой неубиваемый козырь из рукава. И врезать им по всем недовольным.
А потом уже двадцатый потентат мог себе ни в чем не отказывать, вволю издеваясь над попытками других стран нанести Колхидии ущерб.
Непонятно почему столь нужный документ оказался в итоге забыт и покрывался пылью в самом темном углу библиотеки, но здесь скорее всего дело было в трагической случайности, связанной с внезапной смертью одного из прежних хранителей знаний. А любознательная матушка его однажды откопала. И промолчала, понимая, насколько ценный текст оказался в ее руках. Отдать его кому-то просто так она не могла, по многим причинам, не доверяя собственному окружению, и годами внимательно присматривалась кто может оказаться достоин этой методики. Но когда лекари после рождения Диоранны признали ее неспособной к дальнейшему производству наследников рода тин Веронье, а, значит, исчерпавшей свою полезность для страны, она поняла, что времени у нее осталось немного и придется рискнуть.
Она предложила методику бывшему Главному ритуалисту и не прогадала. «Вырастить» Зеркальщика можно было только из проклятийника, а сын Лустиана тин Циперье унаследовал отцовский дар. А чем раньше начинать обучение, тем быстрее гибкий молодой мозг впитывал знания. Это девятнадцатому с двадцатым потентатам пришлось долго ждать переучивания взрослого человека, а в тринадцать с половиной лет знания и умения легче укладываются в голове. И к восемнадцатилетию сына Лустиан смог отрапортовать, что новый Зеркальщик вошел в силу и готов приступить к своим обязанностям. А матушка вызвала его в резиденцию Правителей, поселила в личных покоях, и немедленно начала намеренно провоцировать Руджера тин Веронье с целью вызвать удар на себя.
Ранни в свое время от такой откровенности несколько оторопела. Пока братья восхищались материнским бесстрашием, она думала о том, насколько странно и страшно, что не кто-нибудь, а супруга Правителя страны оказалась в ситуации, когда перед лицом смерти могла рассчитывать только на себя и восемнадцатилетнего сопляка. А куда смотрел отец? Как он-то допустил, что его родственник угрожает его жене, а сам он, будучи вроде бы главным человеком в государстве, продолжает сидеть сложа руки. И даже спросила ее об этом, оставшись наедине.
Матушка смогла только вздохнуть и признать, что не лидер Рэйлей, ну вот не дано человеку. Поэтому им с братьями следует всегда держаться вместе и никогда не враждовать. Слабые стороны одного из семьи могут быть перекрыты сильными сторонами другого, главное вовремя эти самые стороны определить и грамотно разделить сферы влияния.
