Ева Витальевна Шилова
Долгая память
Да это просто, хмыкнула Ксю. У сьера Шергеля с ее подачи есть на подхвате не просто взрослые следователи, а целая армия юрких и вездесущих подростков, которые не прочь подзаработать монетку-другую, шныряя в разных интересных местах, куда взрослому не пробраться. Такие «нерегулярные отряды с Бейкер-стрит», Рэй, это долго объяснять, ты просто держи в уме, что они есть. Именно они разнюхали всю эту историю с «Ледяной пылью», вплоть до адресов, и как раз сегодня утром Шергель прислал ей подборку их наблюдений с просьбой определиться, кто возьмет на себя право первого удара: либо он завтра публикует результаты «раскопок», либо инициатива будет исходить от властей. Он, конечно, за правду, но взять на себя ответственность за то, что после этой публикации начнется в столице… нет, он не боится, он опасается волны мощнейшего недовольства и следующих за ним беспорядков. И ему не хочется ощущать вину за трупы обывателей, которые наверняка появятся.
А ты, значит, не побоялась взять на себя ответственность?
Это случайно получилось. Она как раз прочла присланные бумаги и думала, что делать, а тут тин Пиорье сам приперся делать ей выговор за опубликованный список тех, кто не пожалел денег для слепнущего парнишки. Она и брякнула ему в лицо насчет его участия в деле с «пылью», чтоб проверить. И, по тому, как он заюлил, стало ясно, что замазан он по самые уши. И выпускать его из резиденции было нельзя, он теперь предупрежден и производство этой модной дряни не прикроет, а просто перенесет в другое место. И утроит осторожность, чтоб не попасться.
И… как ты его…?
Предложила этому неуважаемому деятелю выпить. Она же знает, что он предпочитает крепкие напитки, а у нее в мини-баре из них только зивания и лагрималь. А пока он жалом водил и выбирал, успела капнуть чармы в тюльпанообразные бокалы. И то пришлось тыкать его носом в нарушение этикета, когда он чуть не схватил чистый бокал-флейту…
А чарма откуда?
Средство предосторожности. Мало ли как сложатся обстоятельства… у нее и пистоль в ящике стола притаился, и складной арбалет под столом закреплен, показать?
А миномета в шкафу нет?
Нет. Но если ее личному охраннику «Гарпуну» покажется, что он там необходим, он там будет.
Н-да, предосторожность… хотя, если вспомнить… мои охранники готовы меня даже в уборной охранять… Не иначе опасаются, что диверсанты могут из унитаза появиться. Так, мы отвлеклись, а сколько времени твой Шергель способен молчать? Результаты допросов очень предварительные, наверняка взяли не всех причастных, сейчас главное – не допустить ненужной огласки раньше времени. Работа предстоит просто колоссальная… плюс состав Законодательного Собрания придется перетасовывать… так как долго он не проболтается?
А сколько надо, столько и промолчит, он это умеет не хуже, чем ты. У него наверняка будет при этом единственная просьба – право на эксклюзивное интервью с Правителем, когда все вскроется.
Это да, это он заслужил. Как думаешь, он прав, предрекая всплеск народного недовольства и последующих беспорядков?
Вполне возможно… не каждый день оказывается, чтоб такие люди оказывались замешанными, причем в чем! Может, скрытно стянуть к столице войска? Так, попугать тех, кто под шумок вознамерится помародерить.
Рэй с идеей подтягивания войск спорить не стал, но в очередной раз не преминул ехидно пройтись на тему повышенной бдительности некоторых в виде наличия снотворного и огнестрела под рукой. И стремительно вышел. Не иначе как отдавать нужные распоряжения и вести страну ну как минимум к светлому будущему.
Иди, командуй, войска не помешают, сейчас в столице заваривается настолько крутая каша, что очень многим по итогу не сносить головы. И надо предупредить Кэртиса Шергеля, чтоб пока помалкивал обо всем, что ему известно в обмен на обещание эксклюзивного интервью с потентатом.
И Рэй. Сегодня она отболталась, кстати, ни разу не соврав, но очень скоро он начнет задумываться не слишком ли много «кончиков» самых разнообразных происшествий и скандалов оказалось в ее руках. И спросит, зачем она в это лезет. Не то, чтоб она боялась, но нельзя преждевременно раскрывать карты третьему лицу, пока игра с основным противником не окончена. Потому что не знает она, как Рэй среагирует на происходящее и чью сторону займет.
Потому что после рождения дочери она и так живет как на вулкане. Клеймо «чужая» никуда не делось, но пока она исправно поставляла наследников семье тин Веронье, ее шкурка была неприкосновенна. А когда врачи поставили крест на дальнейших родах, она перешла в категорию «отработанный материал». Что с нее теперь взять-то? Считай, нечего. Зато неприятностей она уже некоторым «верхолазам» доставила выше крыши, начиная со скандала с оттиранием необеспеченных от кормушки с бесплатными лекарскими услугами, и заканчивая сегодняшней «сдачей» мужу председателя Собрания с дружком-наркоторговцем.
А уж если учесть сколько она по-тихому успела напакостить дядюшке, чтоб у него все торчащее и висящее поотваливалось, то с ней цацкаться никто не станет. Главное – понять, как он будет действовать. Обойти клятву и самому причинить ей физический вред он, конечно, может… если хочет обуглиться… а он не хочет. Единственный шанс – натравить на нее кого-то, не охваченного обще колхидским заклятьем на не причинение вреда семье Правителя. Иными словами, заказать ее иностранному киллеру. А что, вариант. Другой вопрос, где он найдет настолько тупого смертника, потому что сам же постарается исполнителя потом и прикончить, но это, строго говоря, дело техники. Убийце можно предложить обеспечение детей или родителей, использовать шантаж, сделать упор на разжигании обиды на члена правящей семьи, придумать можно много интересного. И здесь она ничего поделать не в силах, взорвут ее, например, вместе с правительственным лимузином, местные выразят соболезнование и быстро подыщут ей замену.
А если для ликвидации использовать кого-то здешнего, доморощенного? Например, сильного одаренного. Взять и благословить ее поскользнуться на лестнице и сломать шею. Не рискнет, если не дурак и хочет жить… а если отчаявшийся? Или еще проще, попробовать натравить на нее достаточно сильного проклятийника, но при этом не объяснять на кого именно он покушается. Сложно… но решаемо. Якобы случайное столкновение где-нибудь в сумерках, он успеет расправиться с ней, и не успеет понять, почему сам превратился в пепел…
Вот как раз в этом случае у нее есть возможность выкрутиться. Во-первых, нынешние проклятийники не те, что были в древности, современные должны иметь с будущей жертвой физический контакт, иначе воздействие не сработает, значит, следует никого к себе кроме проверенных лиц не подпускать. А во-вторых, хорошо, что она своевременно съездила на север, в ее положении союзников надо искать где угодно, не перебирая и не брезгуя. И хорошо, что нашелся такой как Палныш. Это ее шанс. Ее засадный полк.
Но если с позицией дядюшки все понятно, то чего ей ждать от Рэя? Ты для мужа, сказала бы сейчас бабуля, как старая пальма на вокзале. И никому не нужна, и выбросить жалко. Так друг он или враг? И как он поступит, если придется выбирать? Может заступиться, а может просто постоять в сторонке, не мешая родственничку ее прибить, и будут и волки сыты, и овцы целы… и пастуху светлая память.
А если перестать веселиться, то сразу вспоминается, что пора напрягаться. Получив сразу несколько ударов судьбы, дядюшка обязательно призадумается и начнет искать виноватых. И найдет. Вот тогда и наступит тот самый «момент истины» …, о котором он пока не в курсе.
Кстати, в ближайшее время он, по ее прикидкам должен начать лезть от злости на стенку, а в таком состоянии люди склонны делать резкие движения и ошибки. Если она правильно рассчитала, то «игра переходит в эндшпиль и играть его…» нет, играть они будут вдвоем. И тут уж все зависит от расклада.
В этой игре каждый из них все это время собирал козыри в свою руку, собираясь пустить в ход в нужный момент. Но у нее есть такой джокер, о котором он даже не догадывается. За четыре с половиной года из одаренного подростка средней силы удалось сделать супер-мастера. Еще бы, при таком-то учителе, и при таком-то стимуле! Теперь остается только ждать. И молиться хоть кому-нибудь, чтобы все прошло так, как намечалось. Потому что ставки сейчас запредельно высоки.
Руджер тин Веронье, дядя
XXVII
потентата Колхидии
Там, где срывают зло –
Расцветает злопамятность.
Павел Шарпп
Фалериш вполне оправдал свое название редкой глухомани. Безлесная местность, где из каменистой почвы периодически вылезает нечто желто-бурое, гордо именуемое растительностью. Змеи, склопендры, попрыгунчики и волканы – вот и все обитатели этого унылого места. А, и люди, как же он мог забыть? Но люди проживали здесь скорее вынуждено, как стража заставы на границе с расположенным севернее Габайоном. Именно здесь в период правления Рокура тин Веронье во время боевых действий был полностью истреблен их 12-й штурмовой полк. Здешняя почва в прямом, а не переносном смысле оказалась полита кровью.
А сейчас… Руждер наблюдал то самое сонное поселение в глуши. Годи и даже века мирных отношений с соседями наложили свой отпечаток на этот край. Глиняные домишки, неторопливая скотина в лице, вернее морде, одинокой коняги, меланхолично щиплющей какую-то травку, и полное отсутствие населения. А, нет, не полное! К их мобилям поспешал один из здешних вояк в форме песочного цвета.
Командир местного гарнизона оказался под стать местности, такой же унылый, припыленный и неспешный. От его доклада, который можно было уместить в два слова «Ничего нового», хотелось прикорнуть на ближайшей лавке. Руджер еле сумел стряхнуть с себя сонную дремоту, отказался от обеда и решительно потребовал встречи со ссыльным Лустианом тин Циперье. И был немедленно препровожден к месту его работы, в библиотеку.
«Побила тебя жизнь», – думал Руджер, гдядя на постаревшего тин Циперье. «Поседел, полысел, поблек. А ведь был одним из первых лиц государства. Не ерепенился бы не по делу, и сейчас таким бы остался, вместо того, чтоб навоз в этой дыре месить». И не откладывая разговор, сообщил, что привез Лустиану помилование. Он, разумеется, не ждал, что собеседник падет ниц, и обливая его колени слезами, вслух вознесет молитву Светлейшему, но… тот мог бы и поэмоциональнее выразить свою радость от возвращения в столицу!
А тин Циперье только молча и понятливо наклонил голову и продолжал ждать, что еще Руджер имеет ему сообщить. А тот, редкий случай, аж растерялся, потому что выстроенная им схема разговора неожиданно дала сбой. Он приехал к нему не как проситель, а как повелитель, раздающий милости, а этот ведет себя как потентат в изгнании!
– Вы получите помилование, – повторил он, все еще надеясь, что тин Циперье просто малость отупел в этой дыре за столько лет, потому и реагирует так замедленно. – И, возможно, Правителю будет угодно подумать о снятии блокировки с дара и Вашем возвращении на прежнюю должность.
А дело было не в замедленности. Бывших Главных ритуалистов не бывает, это Руджер понял отчетливо, глядя в холодные глаза сильнейшего проклятийника Колхидии.
– Зачем мне помилование? – надменно спросил тин Циперье. – Оно преступникам требуется, а не невиновным. А я не виновен, я данную Правителю присягу не нарушал. Обвинение мне не было предъявлено, суд не состоялся, эдикт о моем смещении с поста содержит слова «по болезни» … Я не бесправный ссыльный, а проживающий в рекомендованном месте свободный гражданин. И то, что Вы здесь, может означать только одно…
И паузу сделал, поганец эдакий. Самое неприятное, что он прав, зло подумал Руджер, он не осужденный, а впавший в немилость, и вариант, при котором он испытает безмерную благодарность к благодетелю за «прощение», и пообещает все, что угодно, не пройдет. Он ведь практически прямым текстом заявил, что возвращение прежнего высокого положения – это не милость Правителя. Это просто исправление ситуации, в которой его безвинно лишили заслуженных привилегий, а потому о ни о какой благодарности за простое восстановление справедливости и речи идти не может.
Не растерял он мозги за столько лет, что ж, неприятно, но решаемо. Придется переходить к беседе по принципу «ты – мне, я – тебе». А, кстати, до какой причины его появления в этой клоаке жизни он додумался?
– А что тут думать, когда все и так ясно? Уровень Мактина тин Чилинье никогда не был достаточным для исполнения обязанностей Главного ритуалиста в полном объеме, и рано или поздно это должно было выплыть наружу. Подходящей по силе смены у Вас тоже нет. Я полагаю, что-то случилось, для чего потребовался сильный проклятийник, и Вы решили стряхнуть пыль со старых, проверенных кадров.
Догадливая сволочь. Ишь как разговор повернул: это не мне, это Вам что-то от меня нужно, это не я, это Вы ко мне приехали, ну так называйте Ваши условия, а уж я решу, подходит мне это или нет. Унижаться и выпрашивать он не станет, воспитание не то. Определенно, не следовало в свое время лишать его занимаемого положения так резко, а постараться привлечь в союзники, но уж очень Руджера тогда разозлило напоминание, что в стране и поглавнее его люди имеются.
То, что он сложил с себя титул соправителя-опекуна не означало и не означает, что у племянника появилась вся полнота власти. И не тин Циперье было тыкать его носом в официальный табель о рангах и отказывать в пустяшной просьбе. Клятву он, понимаете, нарушать не будет, присягу он, видите ли, давал! Как есть чистоплюй. Ладно, попробуем другой путь. Чисто деловой.
– Аннулирование ограничения на проживание в этом рекомендованном месте. Снятие блокировки с дара. Эдикт о назначении на прежнюю должность. Возврат движимого и недвижимого имущества. Орден святого Кверана. И… выполнение одной необременительной просьбы.
Вроде так он все обратно получит и даже немножко сверху. Должен клюнуть. Тем удивительнее был его ответ:
– Мало.
Что значит мало?! Может ему еще и канкан сплясать всем Законодательным Собранием?
– И чего же Вы хотите? – возмущение Руджера не было наигранным. Ему и так придется постараться, уговаривая членов Собрания и самого Рэйлея на эти изменения.
– Еще один эдикт, без права отмены.
– О чем?
– О том, что следующие тринадцать лет уже Вы лично проведете здесь, в Фалерише.
И улыбается. Руджер сначала вообще решил, что ослышался, но, когда понял, что нет, и именно ему поступило подобное предложение… Здешнее сонное поселение он с группой покинул уже через четверть часа, не желая подвергать дополнительным испытаниям свое и без того небезграничное терпение.
Ах, ты тварь ссыльная, ярился он, да тебя практически Правитель страны почтил визитом, а ты еще смеешь условия ставить! Да какие! Нет, по возвращении в Ольвию надо будет наоборот, уговорить членов Собрания и самого Рэйлея ужесточить условия пребывания в Фалерише этого гордеца. Но сколько ни обещай ему мысленно неприятностей, а цели своей он так и не достиг. Не будет тин Циперье искать способ избавления от пришлой девицы. А сумеет ли ему помочь в решении такой проблемы Мактин тин Чилинье, большой вопрос…
И новости, которые на него вывалил Арунд «Клык» по прибытии в Кайтериш, его так же не обрадовали. Во-первых, тин Пиорье и тин Валодье не нашли ничего умнее, чем связаться с изготовлением «Ледяной пыли», были арестованы, во всем признались и ожидают казни. Руджер так прямо и сказал все, что по этому поводу думал. Это ж какая склока сейчас вокруг Законодательного Собрания начнется и особенно внутри него, за право занять место тин Валодье, за возможность получить пост его председателя! А газеты? Никого не заставишь молчать, особенно главного редактора «Колхидского времени». В каждой бутылке пробка, а не журналист. Вылез из какой-то выгребной ямы, ни дара, ни титула, но цепкий как бультар, так и норовит затеять какое-нибудь расследование с последующим разоблачением.
Во-вторых, в столице сейчас неспокойно, после обнародования таких новостей чернь устраивает демонстрации и всячески выражает недовольство действиями властей. Потентат уже потихонечку стянул к Ольвии войска на случай бунта.
И, в-третьих…, тут «Клык» несколько замялся… сьерра Лумис бесследно исчезла. Шесть дней назад она покинула место работы, но домой не вернулась.
И если первые новости относились к разряду «неприятно, не решаемо», то исчезновение Ирьены можно было смело рассматривать как очень тревожный знак. У нее самой не было оснований сбегать, значит, ей помогли. А теперь вопрос на все деньги мира: кому нужна сиделка из провинции? Никому. Никому, кроме? Правильно, ее исчезновение может оказаться попыткой как-то надавить именно на него.
– Требования о выкупе?
– Ничего похожего. Да и кому их предъявлять? Родственников и знакомых нет, в фонде за нее не заплатят, о нашем негласном присмотре знать никто не мог…
Не мог… а Ирьена тем не менее исчезла. И Руджер напряг всю группу «Жеран» для просеивания сквозь мелкое сито всех обстоятельств ее исчезновения.
Новых знакомств за время его отсутствия она не завела. Дом, работа, продуктовая лавочка, больше никуда не ходила. Никто посторонний к ней интереса не проявлял. Но что-то же должно быть! И это что-то нащупала Дархана.
– Есть одно совпадение. В принципе ничего особенного… но в здешний филиал фонд как раз в период Вашего отсутствия приезжал проверяющий из столичного отделения. Некий Сивен ти Дувалье.
– И что?
– Сьерра Лумис не вернулась домой в день его возвращения в столицу.
Значит, этот хлыщ из фонда ее увез… но почему она не сопротивлялась, не кричала, не подняла скандал? Силком волочь взрослую женщину, которая того не желает, – занятие непросто и приметное. А никто не видел, чтоб кого-то тащили насильно…
Либо быстро засунули в мобиль и усыпили, либо… вынудили добровольно покинуть Кайтериш, чем-то запугав. А ее именно что вынудили. Никто не отправляется в путешествие, не взяв из дому даже самых необходимых вещей. А обыск в ее доме выявил наличие даже того минимума, которым принято пользоваться во время путешествий.
Но каким бы ни был способ ее хищения, он знает кого именно нужно брать за кадык, этот ти Дувалье ему все расскажет, и как Ирьену уговаривал, и кто ему это поручил, и куда ее потом переправил. У него и не такие типы певчих птиц изображали. Поэтому он немедленно едет в столицу. Двоих из группы оставит здесь, пусть поразнюхивают, вряд ли что-то найдут, так, скорее для очистки совести, а его путь лежит в Ольвию. Эти работнички из фонда задолжали ему некоторых объяснений.
Столица встретила его военными кордонами и уличными патрулями. Неужели ситуация и впрямь настолько накалилась, что без вояк не обойтись? Никак, вздохнул Рэй, новость о поступке председателя Собрания настолько взбаламутила народ, что стража не справляется со сдерживанием их возмущения. Демонстрации, митинги протеста, по рукам ходят подметные письма о кризисе власти с призывами распустить то самое Собрание раз и навсегда. За антиправительственную агитацию уже арестовано множество недовольных, но их число не уменьшается.
– А газеты?
– Пока реагируют сдержанно, ограничиваясь описанием столкновений войск и демонстрантов, но также будет не всегда. Я планировал назначить на завтра казнь этой парочки идиотов, возможно, это успокоит наиболее буйных…
Возможно. А возможно и нет. У него пока другая проблема: расковырять подробности того, чем именно занимается фонд «Благо» под прикрытием рекламы благотворительности. И Сивен ти Дувалье первым окажет ему в этом посильную помощь. Но сначала сбор общей информации. Вопросы следует задавать не наугад.
Биография сьера ти Дувалье, раскопанная его сотрудниками, до определенного момента оказалась на удивление никакой. Родился, учился, трудился, женился, завел ребенка. Но так было до прошлого года. А в прошлом году у его дочери обнаружилась опухоль хрящевой ткани бедра, да настолько редкая, что лекари только руками разводили, не описан в книгах такой случай, не знаем, что делать. А опухоль росла. И причиняла шестилетней девочке дикие боли.
Только усилиями фонда «Благо», припахавшего к решению проблемы лекарей госпиталя святого Кверана, Столичного Предстоятеля церкви Светлейшего и восходящую звезду хирургии аж из самого Баренвальда удалось спасти дочери ти Дувалье ногу.
А чего ради приложено столько усилий? Денег у Сивена ти Дувалье нет. Семейных ценностей нет. Недвижимости нет. Что у него есть, чтоб из-за здоровья его ребенка так колотиться?
Дар у него есть. Ти Дувалье был одаренным высокой категории по направлению успокоения душевно мятущихся. После учебы он был распределен младшим лекарем в столичный госпиталь имени Лайозо Кирталье, где успешно и занимался благословением скорбных духом. А после воистину чудесного излечения дочери у него прибавилось работы: все свое свободное время он отныне посвящал волонтерской работе в фонде «Благо».
Вот все и сошлось, подумал Руждер, теперь понятно, как эта неодаренная мерзавка действует: используя административный ресурс и неплохие навыки организации работы в команде предлагает исцеление детям тех одаренных, кому по каким-то причинам не смогли помочь обычные лекари. А взамен они применяют свои способности, работая на ее фонд. И понятно, почему Ирьена ни слова не возразила своему похитителю, он ее скорее всего сразу приложил благословением успокоения, и она покорно поехала туда, куда ему было нужно. Вернее, куда ему было приказано ее доставить.
Привезенный в отделение стражи Сивен ти Дувалье и не подумал запираться. Да, ездил по поручению патронессы фонда в филиал в Кайтерише. Да, проверял уровень подготовки набранного персонала. Одобрил троих, четвертого забраковал. Да, сопровождал в Ольвию сиделку тамошнего отделения сьерру Лумис. Нет, он не в курсе причины ее поездки, какие-то документы в центральное отделение привезла… кажется. Он не интересовался.
И после наложенного благословения на рассказ правды его показания не изменились: девушка собиралась в столицу, поскольку он и сам туда возвращался, то сопроводил ее туда на паровом поезде, на вокзале в Ольвии они расстались, он поехал домой, она… ну… наверное отдавать те самые привезенные документы. Все. Больше он ее не видел, и о ее дальнейшей судьбе ему ничего не известно.
Руджер уже не знал, что думать. Такая красивая версия рушилась как карточный домик. Этот лекаришка не соврал, он уверен, получается, что Ирьена уехала добровольно, но с чего вдруг она вообще сорвалась в столицу? Что заставило ее практически сбежать, не взяв из дому даже самых необходимых вещей? И найдет ли он ее в центральном отделении фонда «Благо»?
В центральном отделении фонда никто ни о какой сьерре Лумис ожидаемо не слышал. Руджер аж зубами заскрипел, но потребовал проверить списки сотрудников филиала в Кайтерише. Фамилия в картотеке нашлась, но с пометкой «уволена за пропуск работы». Вам еще что-нибудь нужно?
Да ему-то нужно, но ответы он будет искать не здесь. Пришла пора навестить женушку племянника. Кажется, у него накопилось к этой пришлой дряни слишком много вопросов… И, если вспомнить некоторые прошлые обстоятельства, не ее ли длинные ушки торчат из некоторых неудачных для него дел? А если так… Возможно, Мактину тин Чилинье все-таки придется подойти к ней вплотную. И закончить, наконец, эту историю.
А в гостиной племянника ничего не изменилось, как будто не было этого месяца, все так же горело пламя во встроенном очаге, и так же сидел в кресле Рэй с книгой, и эта привычно примостилась на диванчике с вязанием.
– Дядя! – удивился внеплановому визиту родственника Рэй. – Что-то случилось? Выпьешь?
– Выпью… сангвы… – рассеянно ответил Руджер, – пожалуй, случилось… Рэй, мне нужно задать несколько вопросов твоей жене.
А ведь она, в отличие от мужа, не удивлена, отметил Руджер. Скорее напряглась, собралась… значит, ждала подобного разговора, значит, точно замешана. А в чем конкретно, сейчас выясним.
– Сьерра Ксиаланна, мои сотрудники установили Вашу причастность как минимум к двум провалам моих агентов. Вы помогли сделать посмешищем Ауза тин Рованти. Из-за Вас попал в тюрьму Кафиоль ти Луартье, известный Вам как Цагар ти Ниоре. И у меня есть сильные подозрения, что в деле компрометации Иранэля тин Шаполье без Вас тоже не обошлось. Вы ничего не хотите сказать в свое оправдание?
– Ничего.
И улыбается как сытая мурфия.
– Значит, я неправильно истолковал цель Ваших контактов с Анирессой тин Раффернье?
– Не знаю, что Вы там углядели крамольного в моем желании пообщаться с женой посла Колхидии в Корнуэлле, но разговаривали мы с Анирессой о воспитании детей и я высказала ей свое восхищение ее очаровательными разнополыми близнецами. А если она и выставила впоследствии какого-то навязчивого поклонника на посмешище, то, при чем здесь я? Знаете, даже судейские склонны утверждать, что «после этого, не значит вследствие этого».
А с учетом того, что милый «розыгрыш» тин Рованти имел место существенно позже и в другой стране, она легко отопрется от того, что в данном случае имел место прямой умысел.
– Что ж… допустим. А как насчет судьбы «разводной» бумаги для Биолы ти Ренье? Она трижды подавала прошение на расторжение недействительных брачных уз с ти Ниоре, и по моему распоряжению ей трижды отказывали. Как она сумела получить это разрешение в обход местной канцелярии? Без регистрации в общем реестре актов гражданского состояния? Я подозреваю, что бумага была втихаря подписана без даты! Чтоб иметь впоследствии возможность проставить в ней нужное число и оказаться в разводе к нужному моменту. Чтоб «повесить» на ее мужа изнасилование и прочие грехи! И я думаю, что с этим незаконным документом ей порадел кто-то с самого верха здравоохранительных органов. И даже догадываюсь кто именно, она же Ваша подчиненная?
– Хочу напомнить, что по законам Колхидии любой гражданин вне зависимости от половой принадлежности после трех лет «белого брака» имеет право обратиться к властям с требованием о прекращении подобных отношений. И то, что Биоле ти Ренье трижды незаконно отказали в ее праве на развод с мошенником, может свидетельствовать только о слабости нашей регистрационной системы, и о склонности провинциальных чиновников прогибаться перед Вашей службой. И то, что я захотела помочь своей подчиненной лекарке получить положенное ей, заметьте, по закону, не дает Вам права сейчас обвинять меня в его нарушении.
И ведь формально она права. Эк как ловко она со стороны соблюдения закона заехала! А то, через что Кролю пришлось пройти в тюремной камере – это, понятно, мелочи. И на то, что теперь он не может его использовать как прежде, ей тоже наплевать. А, главное, доказать, что именно она настропалила Биолу ти Ренье временно помалкивать о факте получения «разводной» бумаги, имея вполне определенный косвенный умысел, у него не получится.
– Кстати, а что случилось с тин Шаполье, раз уж Вы его упомянули? А то действительно давненько я его не видела…
И удивляется вполне натурально. Хотя тут ее вины скорее всего нет, любые контакты со спецслужбами Тармеи у нее отсутствуют. Но остальные случаи! И держится невозмутимо… В лоб она, значит, не «пробивается» … а если попробовать обходной маневр?
– Скажите, Ксиаланна, а почему, зная, что мое ведомство заинтересовано как минимум в ти Ниоре, Вы сочли возможным нарушить мои планы?
– Возможно из женской солидарности…
И увидев, как он скривился, засмеялась:
– Ладно, это я и впрямь того… лишку хватила… скорее, потому что, осознав когда-то Ваше ко мне отношение, поняла, что ненавижу Вас. И очень хочу поломать Ваши замыслы. Кого бы они не касались.
Вот так просто. Даже глазки опустить и показательно смутиться не попыталась. Чувствовалось, что она вполне искренна в своем его неприятии. Интересно, как среагирует, если ее припугнуть?
– А Вы в курсе, что нарушение Вами планов моего ведомства можно квалифицировать как государственную измену? И… чем, собственно, я заслужил такое отношение?
– Да всем! Вы изначально изгадили мою жизнь этим вот переносом. Вы превратили меня в пошлый инкубатор, вполне сознательно «забыв» предупредить о возможных последствиях проклятья, да ладно бы для меня, но для детей! Вы старательно меня гнобили и унижали своими действиями. Между прочим, еще той подсунутой мне брачной клятвой Вы пытались превратить меня в бессловесное бревно, послушное Вашим указаниям в обход мнения мужа. Который, на минуточку, потентат. Если уж это не государственная измена, то я прямо и не знаю, как ее еще определить… Вы хотели, чтоб я осталась невеждой, поэтому не позволили мне учиться и получать знания ни в одном из Ваших учебных заведений. А чтоб заодно лишить любых лишних привязанностей среди аристократов, Вы нарочно выбрали мне самую противную наставницу, чтоб уж наверняка запугать и отбить у меня охоту заводить знакомства в свете.
– А Вы это поняли…
– Конечно, поняла. Особенно, когда Вы эту Гиенну отказались подпускать к детям, и правильно, их, в отличие от меня, Вам было жалко.
Аж целый список причин привела, зануда, похоже, к разговору готовилась. Не доломал он ее в свое время, не дали ему довести процесс до конца, а вот не лезли бы под руку, сейчас бы проблем не было.
– Ну, и, собственно, последний вопрос: какое отношение Вы имеете к исчезновению сьерры Ирьены Лумис?
– Непосредственное.
– То есть, Вы признаете, что заставили ее покинуть Кайтериш?
– Легко.
– И… где она?
– В монастыре святой Кларьетты.
Где?! Да не может… только не это! Монастырь святой Кларьетты славился наиболее строгим уставом во всей Колхидии. Он находился в каменном ущелье ниже уровня почвы. И спущенные вниз на веревках преступницы никогда не поднимались обратно. Он был альтернативой смертной казни, которая для женщин была отменена еще при Рокуре тин Веронье. Туда попадали женщины, осужденные одновременно светскими и церковными властями. И их преступления как правило были такими, что не предусматривали помилования… И в этот каменный мешок она загнала его Ири?
– За причинение вреда члену семьи Правителя…
– Лично Вам я вреда не причиняла, так что отката мне можно не бояться.
– Да я тебя!..
– А Вы поосторожней, родственничек! Раз уж вы меня сюда выдернули как спасение вашей семейки, то и все мои действия априори направлены именно на это! Вам не приходило в голову, дражайший дядюшка, что в Вашем желании завести постоянную партнершу, а может и размножиться, высшие силы углядели угрозу власти моего мужа? Вдруг Вы захотите посадить в кресло Правителя собственную задницу, а потом и своих потомков, а Рэйлея и наших детей извести под корень? Вот судьба моими руками и уберегла Вас и страну от столь опрометчивого шага.
