Елена Викторовна Яковлева
Бог неудачников
Глава XXII
В ту ночь я почти не сомкнул глаз, бесконечно ворочаясь и мешая спать бедной Псине. Пару раз я даже вставал и подходил к окну – посмотреть, что происходит на стройплощадке. Внизу было тихо. Где-то у ворот сидели или прохаживались невидимые в темноте дежурные по конюшне. Мы с Псиной честно отстояли свою вахту незадолго до полуночи, передав вахту Странненькой и Безнадежному, которых наверняка уже сменили, а потому я мог бы себе спокойно дрыхнуть, однако не тут-то было. Разумеется, в голову лезла всякая чушь. Вспомнился пропавший с моим романом Кирилл, наша последняя встреча с Серегой, когда мы разругались в пух и прах… Поэтому я даже обрадовался, когда у меня зазвонив телефон, решив, что меня призывают мои карбонарии. Но это были не они.
– Привет, Сапрыкин! – шумный Людкин вздох накрыл меня, как волна, с головой. Прошло не так уж много времени с тех пор, как мы с ней поцапались, а я, оказывается, уже успел забыть ее номер, которому в период нашего бурного, но краткосрочного романа я так и не удосужился присвоить ему какой-либо ник. Что на меня, в целом, не похоже. Наверное, фантазия стала барахлить. Потому что я редко кого записываю под собственным именем, предпочитая говорящие прозвища. Так, например, Наталья из «Расслабься» значилась у меня в телефоне как «Нудьга».
– Привет. Как дела? – отозвался я буднично, а сам тем временем напрягся: кто знает, что у нее на уме? Вдруг она все еще настроена на выяснение отношений, к которым я совершенно не расположен, хоть сегодня, хоть завтра, хоть всегда.
– А дела такие, что мы его убили! – провозгласила Людка загробным голосом.
– Кого? – Осторожно осведомился я, приготовившись в случае чего дать отбой.
– Его! Он мне позвонил и попросил прийти к нему в больницу. У него опухоль… Кишечника… Просил прощения… Сказал, что часто перечитывал мою рукопись и плакал…
Тут только до меня дошло, что речь о незабвенном Людкином любителе собственных какашек!
–Так он что?.. Умер? – вздрогнул я. Хотя, с чего бы: я ведь его даже никогда и не видел. И знал-то постольку-поскольку, исключительно по Людкиным рассказам.
– Нет, но в очень тяжелом состоянии, – простонала Людка, – а все мы, мы… Мы его убили!
– Но, во-первых, он все-таки жив, – я старательно подбирал слова, тихо недоумевая, зачем бы оно мне вообще было нужно, – а во-вторых, чем это мы могли его убить? Разве он знал о наших отношениях? А если и знал, то вы ведь и без меня давно разбежались…
– Да я не про это, – перебила меня Людка, – а про концовку, которую мы придумали! Ну, про то, что Парамонов умер после тяжелой и продолжительной болезни…
Тут уж я пресек Людкины стенания самым решительным образом:
– Стоп! А я-то тут при чем? Ты сама это сочинила.
– Но ты подал мне идею! – Людка не оставляла попыток разделить со мной вину поровну.
Но я был решительно с этим не согласен:
– Да какая идея! Это известный психологический прием и не более того! Тебе просто нужно было избавиться от своих непомерных страданий. А потом, вспомни, это когда было? И месяца не прошло! Да никакая опухоль за такое время не разовьется! В конце концов, взгляни на эту историю по-другому. Подумай о том, что ты убила персонажа, освободив тем самым живого, реального человека, которому тесно в узких рамках.
Боюсь, однако, мои резоны ее не очень-то убедили.
– И все-таки, Сапрыкин, мне не по себе, – пожаловалась Людка.
– Ну, это понятно, – поддакнул я с пустопорожней многозначительностью.
– И еще мне его так жалко!
Не зная, чем еще ее утешить, я счел за лучшее сочувственно посопеть в трубку.
– А я тебя видела по телевизору, – неожиданно сменила тему Людка, – дурацкая была передача. – И снова шумно вздохнула. – Ладно, пойду, а то он там один в палате.
Засим Людка отключилась, оставив меня с моей бессонницей, которую я мог теперь заполнить новыми размышлениями.
Нет, но каков поворот сюжета! Любитель собственных какашек, это воплощенное зло, если верить первоначальной Людкиной версии, лежит на смертном одре! И главное, опухоль у него не где-нибудь, а в кишечнике! А безутешная Людка тем временем льет слезы и поправляет ему подушки… Тут мне еще и Вэл на память пришел, весь в коме и трубках, из-за какой-то паршивой вишневой плодоножки, между прочим, застрявшей у него в прямой кишке. Гм-гм, а вдруг это знак? Уж не сходить ли и мне на всякий случай к проктологу, когда закончится заваруха вокруг конюшни? Или достаточно будет попросить прощения у всех моих подружек, которых я мог когда-нибудь обидеть, вольно или невольно, хотя бы даже через соцсети?
На этой мысли я и забылся, благодарный Людке за то, что она сама о того не желая, настроила меня на примиряющий с жизнью философский лад. Другое дело, что уже утром от него ничего не осталось. По Славкиной милости, притом, что я его даже не видел. Он еще спал, когда мы с Псиной собрались на утреннюю прогулку, совмещенную с очередным дежурством по стройплощадке. И что меня дернуло, прежде чем выйти на улицу, сунуться в комп – проверить почту! Зачем? На какие судьбоносные известия, спрашивается, я рассчитывал? Уж не от Кирилла ли?
Как бы там ни было, а в своем почтовом ящике я не нашел ничего, кроме обычного спама, напоминания от «Фейсбука» о том, что я давно не заходил на свою страницу, и Славкиного послания под названием «Слава нашла героев». Открыв его, я обнаружил ссылку, благодаря которой наткнулся на странно знакомую мне физиономию какого-то идиота с выпученными глазами и перекошенным ртом. Уж не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы понять, что это я, но когда я это осознал, меня тряхануло, как при двенадцатибальном землетрясении. Я? Я! Этот старый урод с морщинами на лбу и глубокими, как две марианские впадины, носогубными складками?
У меня возникло жгучее желание закрыть ссылку и напрочь забыть о том, что я увидел. В конце концов, телепередачу со своим участием я тоже не смотрел и кому от этого плохо? Уж точно не мне. И все же я заставил себя глянуть, что там еще. А там было не меньше десятка снимков вчерашней битвы за конюшню, а на них все наши: и Старшая со своей «могучей кучкой», и Странненькая, и Безнадежный, и юнармейцы из «Архпатруля». Ну, и, конечно же, я, в самых разнообразных видах и ракурсах. Рука об руку с другими карбонариями, жующий пирожки с яйцом и луком, на куче мусора рядом со Странненькой, где я был особенно «хорош» в своем жалком псевдогероическом порыве…
Решив, что терять мне уже нечего, прочитал заодно и сопровождавший эту убийственную фотоссессию текст следующего содержания: «В Замосковоречье инвесторы положили глаз на бывшую усадьбу купцов Маховых. На ее месте группа компаний «АНТ» хочет построить 25-этажный жилой комплекс с двухуровневой подземной парковкой. 21 апреля предпринята попытка снести историческое здание, но местным жителям удалось его отстоять с помощью активистов «Архпатруля» и районного депутата Лидии Буслаевой. Среди градозащитников замечен также известный писатель Петр Сапрыкин. Он был задержан полицией вместе с другими участниками акции, но вскоре отпущен».
Не обошлось, разумеется, и без комментов. Какие-то малахольные обменивались ими всю ночь, не оставив без внимания ни одной бородавки на наших «мужественных» лицах. А больше всех досталось, конечно же, мне. В частности, юзер под ником «Левый» живо интересовался, чем таким я известен: «Ребята, просветите хоть, что он написал? В поисковике ничего не нашел». На что некто «Брысь» ехидно отвечал: «А он, как и положено современному российскому классику, известен не произведениями, а скандалами. Вот тебе ссылка, сам все поймешь». И снова «Левый»: «Спасибо за ссылку. Посмотрел на этого красавчика. Лучше б дитЯм своим мороженого купил, чем под бульдозер кидаться, кАзел!» «Ага, а бабам – цветы!», – поддакнул еще один умник под ником «Пиночет».
Дальше читать я не стал. Выключил комп и задумался. Откуда вообще взялись эти фотографии? Конечно, у юнармейцев из «Архпатруля» была видеокамера, но вряд ли они могли ею воспользоваться, когда нас утюжили охранники со стройки. Да и в «воронок» их затолкали раньше, чем меня. А значит, вчера на месте событий был еще кто-то, кто не принимал непосредственного участия в драке и никак не афишировал своего присутствия. Но был прекрасно осведомлен о моей персоне. Хотя, кто теперь меня не знает? Как говорится, спросите что-нибудь полегче. Вот она, волшебная сила ящика!
Может, только Псина моя и не догадывается, к какой знаменитости она прибилась! Или все-таки знаменитость – к ней?.. Надо будет поразмыслить на эту тему, когда меня одолеет следующая бессонница, чтобы не думать о том, что мне неприятно или приводит в беспокойство. К примеру, о моем лежащем в издательстве романе, который по всем законам жанра должен уже предстать миру, чего я, на самом деле, не жду, а боюсь до колик в желудке. Эх, знала бы моя Псина, какое ничтожество ее хозяин, не виляла бы так радостно хвостом и не повизгивала, преданно глядя в глаза!
– Ладно, пойдем, – сказал я, о чем тут же пожалел. В ожидании скорой прогулки Псина пришла в такой восторг, что мне с трудом удалось взять ее на поводок. Оставалось надеяться, что с утра на стройке будет затишье, и нам удастся прошвырнуться хотя бы по самому короткому из наших маршрутов. Если же там начнется развлекуха вроде вчерашней, променад придется отменить, а собаку отвести домой, что ей, конечно же, совсем не понравится.
Но, видно, есть на свете какая-то высшая справедливость. В подъезде мы столкнулись с Айгуль, которая в свой законный выходной пришла погулять с Псиной! Хотя она делала так уже не впервые, в этот раз ее доброта оказалась особенно кстати.
– Ой! – весело сказала она, когда мы с Псиной возникли перед ней на лестнице.
– Еще какое ой! – хмыкнул я, а Псина принялась такие кренделя выписывать, что впору за хорошие деньги показывать.
– Ты моя хорошая! – Айгуль присела на корточки, чтобы ее погладить, и моя шустрая скотинка радостно лизнула ее в нос.
Я разомлел: так бы и смотрел на эту картину всю жизнь, и ни о чем ином не помышлял.
– Вы гулять? – Айгуль перевесила сумку на левое плечо. Она всегда так делала прежде чем взять в руку поводок.
– Типа того. Пошли с нами.
– Пошли, – просто сказала Айгуль.
Что к чему я объяснил ей уже на улице:
– Понимаешь, мы тут дежурство установили. Охраняем конюшню, чтобы ее не снесли. Так что вы идите пока без меня, а я, если все спокойно, вас догоню.
– Хорошо, – все так же просто и без лишних вопросов согласилась Айгуль.
– Веди себя прилично, – с напускной суровостью приказал я Псине и погрозил ей пальцем.
А она в ответ звонко залаяла, что на собачьем языке, видимо, означало «не подведу, не подкачаю».
– Ну, счастливо! – напутствовал я Айгуль и с легким сердцем направился к месту дежурства, уверенный в том, что моя драгоценная животинка в надежных руках.
У ворот с ноги на ногу переминались две товарки Старшой, которые быстро ввели меня в курс дел. По их словам, пока не рассвело, за забором было тихо, а потом началось какое-то движение.
– Проснулись, значит, – рассудил я и заглянул в щель между створок – на всякий случай убедиться, что конюшня все еще на месте. Ага, вон она желтеется. От сердца сразу отлегло. Но я решил все-таки остаться, раз уж тем более собака под присмотром.
Довольно долго ничего не происходило – это после вчерашнего-то! – и я даже начал скучать. Однако, как и в прошлый раз, ситуация изменилась в одночасье, без каких-либо видимых предпосылок. Сначала на горизонте появился экскаватор, а вслед за ним и самосвал. Посигналили-посигналили и затормозили перед нашим жидким строем. Воспользовавшись заминкой, пенсионерки стали звонить нашим карбонариям, я – юнармейцам из «Архпатруля». Ну, а пока нас было крайне мало, чтобы серьезно задержать технику, мы решили применить уже опробованную накануне тактику.
Я, как сноп под серпом, шмякнулся перед воротами, благо, со вчерашнего там было насухо вытоптано. Подбежавшие со стройки чоповцы, конечно, тут же меня подхватили и отнесли в сторонку, но к тому моменту мое место в воротах уже заняла дежурная пенсионерка из «могучей кучки». Отнесли и ее – на земле, аккуратно расправив под собой пальто, расположилась другая. Видя такое, охранники, конечно, стали передвигать ногами быстрее, и в следующую ходку швырнули меня в ту самую кучу мусора, на которой меня теперь каждый найдет в Интернете, застывшим с геройски перекошенной рожей. Помня об этом, я даже на всякий случай огляделся: не притаился ли поблизости какой-нибудь папарацци с камерой. Хотя, что бы я делал, если б таковой обнаружился? Может, постарался придать значительности своей старой помятой физиономии? Но вряд ли мне это удалось бы, учитывая, с какой скоростью закручивалась спираль событий.
Судите сами. Теперь я даже отряхнуться не успевал: в зоне ворот меня сразу хватали и волокли на кучу. С остальными тоже не церемонились. Мои бедные «карбонарии» совсем выбились из сил, а подмоги все не было. Ниоткуда. Кажется, еще минута и нас бы окончательно смяли, но тут, наконец, подоспели юнармейцы. Правда, за ними пожаловали и менты, прямо как неразлучники. Как бы там ни было, а моментом мы воспользоваться успели и, взявшись за руки, заняли позицию перед экскаватором. Так мы стояли, наверное, минут десять, отчего я внутренне возликовал. Все это время охранники не предпринимали никаких действий: то ли передышку взяли, то ли надеялись, что за нас менты возьмутся, а те, похоже, ждали команды сверху. Напряжение нарастало.
– Опять вязать будут, – обронил стоящий слева от меня соратник из числа юнармейцев, крепенький такой, которого я окрестил Велосипедом.
– К бабке не ходи, – кивнул соседствующий с ним лысый Чубатый, – нужно депутатшу вызывать, ее в участок не загребут.
– Ей уже звонили, – подхватил Верзила, – обещала приехать. Нам бы только до этого продержаться.
– Легко сказать, – хмыкнул я, внимательно изучая не сулящие нам ничего хорошего лица стоящих напротив чоповцев.
Без слов было понятно, что эти будут выдавливать нас до конца. Оставался открытым вопрос, как скоро к ним подключатся полицейские. Такое впечатление, что они специально оттягивали это удовольствие, чтобы мы в достаточной степени «созрели». А скорее всего, рассчитывали брать нас по одному уже после того, как охранники растащат по углам самых вертких и активных. Потому что в противном случае им самим придется разрывать нашу цепь, а в ней примерно половина пенсионерок. Опять же причина веская появится: потасовка, которую можно трактовать как уличные беспорядки. Правда, я был бы не против, если б они заодно хотя бы одного охранника прихватили, а то до главных зачинщиков у них почему-то руки и не доходят.
В общем, все замкнулось на держимордах из «АНТ», которые тоже почему-то медлили. То ли примерялись, как половчее нас раскидать, то ли устали не меньше нашего. Что касается экскаваторщика и водилы грузовика, то эти сидели в кабинах с постными минами. Наверное, догадывались, что сегодня пирожки им не светят. А светит простой со всеми вытекающими. А все из-за чего? Из-за какой-то старой развалины и кучки идиотов, которым не сидится дома. Видно, делать им нечего, вот с жиру и бесятся, пока простые работяги теряют из-за них свое драгоценное трудовое время. Хотя, вполне себе может быть, ни о чем таком эти двое не думали, и им было совершенно все равно, когда и чем закончится заваруха, невольными участниками которой они стали.
Но, чу, в стане противников началось небольшое движение. Рассредоточившись, они выстроились в подобие клина, которое наши древнерусские предки именовали свиньей. В ответ на это, мы сомкнулись плечом к плечу, а я постарался сгруппироваться, потому что стоял в центре, а значит, «кабанья голова» приходилась четко на меня. Минуту-другую ничего не происходило, а потом охранники молча бросились на нас. Меня взяли в клещи первым, при этом как-то сопротивляться я мог только ногами: руками я цепко держался за своих соратников, чтобы не дать наступающим возможность разомкнуть нашу цепь.
Боролись мы отчаянно и, не побоюсь этого слова, зло. При этом, как и накануне, больше других отличилась Странненькая. Когда держиморды стали на нее наседать, она, изловчившись, вцепилась одному из них зубами в запястье. Слышали бы вы, как он заорал! Отпрыгнул в сторону и чуть ли не горючими слезами залился, глядя на багровеющий кровоподтек. Хуже, однако, что менты сочли данный инцидент достаточным основанием для того, чтобы вмешаться в противоборство, тем самым предрешив его исход. Одновременно завелся и стронулся с места экскаватор, готовый рвануть вперед при первой возможности… Короче, еще немного и нам бы уже нечего было защищать, если бы в силу не вступили законы жанра, того самого, в жертву которому я принес всю свою никчемную жизнь…
Эта женщина, я так и не понял, откуда она взялась, может, родилась в моем воспаленном писательском воображении, но как же вовремя! В длинном разлетающемся плаще и сапогах с высокими лаковыми голенищами, к которым ей, кажется, только хлыста и не хватало (и то только потому, что я не удосужился его придумать), она встала перед экскаватором и широко раскинула руки, словно приглашая: ну, иди же ко мне, если ты такой смелый! Рыжий краб дернулся и опустил клешню на землю, продолжая, однако, угрожающе рычать. Мы все, включая ментов и охранников, замерли в ожидании, чем закончится это противостояние железной силы и железной воли.
Тумблеры в моем раскаленном мозгу бешено переключались один за другим… Нет, на землю она не ляжет, не того она полета птица! Тогда, может быть, возьмет булыжник и бросит в кабину? Нет, опять не то! Она же укротительница, укротительница экскаваторов. А что должен сделать настоящий укротитель? Показать, что он сильнее. А сильнее кто? Тот, кто свободен от страха. Только такой человек способен положить голову в пасть тигру, или… Или, как моя укротительница в плаще и лаковых сапогах, прыгнуть прямо в ковш экскаватора!..
Почувствовав прилив вдохновения, я продолжал дописывать сцену набело. Так, теперь слово за массовкой. Пришел черед и ей показать, на что она способна. «Ну-ка, Чубатый, – приказал я беззвучно, – стряхни с себя с себя этого рыжего держиморду, которому нравится висеть на твоем плече». И тот беспрекословно выполнил мое распоряжение. «А ты чего, молчишь? – Не размыкая уст, повелел я взлохмаченной Старшой. – Ну-ка, подай голос!» И она тут же разразилась истошным воплем:
– Люди добрые, да что же это делается? Убивают! За что? Чтобы лишний миллиард загрести?
– Отлично! – мысленно похвалил я своих послушных персонажей и отдал новую команду. – А теперь, раз пошла такая свадьба, всем ковать победу кто как может!
А все словно только того и ждали. «Уф-ффф!..» – Выдохнули дружно и пошли на экскаватор, сметая на своем пути окончательно сдувшихся охранников и ментов.
– А ты чего примерз? Ну-ка, покажи, на что ты способен! – прикрикнул я и на себя, сам же себе козырнул. – Есть! – И ринулся в кучу-малу, в которую буквально на глазах превращался экскаватор. Несколько человек наших удобно расположились рядом с Укротительницей в ковше. Остальные гроздьями облепили кабину, в которой сидел бледный вытаращенный экскаваторщик. Я тоже стал громоздиться на подножку, не переставая при этом руководить «процессом», пребывая одновременно и в гуще жизни, и над ней.
– А вот и вы, как раз вас здесь и не хватало! – поприветствовал я вызванных моей неуемной фантазией главного застройщика и деятеля из префектуры. – Давайте подключайтесь, с вами веселее будет!
И те, полностью подвластные моему творческому замыслу, замельтешили вокруг экскаватора вместе с охранниками и ментами. Да, знайте теперь, какой я! Самому Затейнику могу конкуренцию составить! А может, он – это на самом деле я? С этой мыслью я лягнул ногой пытающегося оторвать меня от экскаватора держиморду, но не удержал равновесия и сорвался. Охранник хотел меня схватить, но я увернулся и, петляя, как заяц, побежал вдоль забора, стараясь не выпускать из поля зрения происходящего на пятачке перед воротами. Пока не услышал собачий лай.
Это была Псина! Она неслась по двору прямо ко мне! А за ней с испуганным лицом бежала Айгуль. Мне ничего не оставалось, как повернуть навстречу им, и уже через пару мгновений мы бы поравнялись… Если б только не грузовик, который до сих пор стоял поодаль, а тут вдруг взял и резко стартанул. Наверное, сидящий в нем водила решил прорваться к воротам, воспользовавшись тем, что все сконцентрировались вокруг экскаватора, а о нем забыли. А дальше все слилось воедино: визг тормозов и пронзительный крик Айгуль. Грузовик встал, как вкопанный, я обогнул его и словно в полусне увидел у переднего колеса Айгуль. Она стояла на коленях возле лежащей на земле Псины и спина у нее дрожала от рыданий… Стоп, сказал я себе, это все неправда, потому что этого не было в сюжете!