Елена Райдос
Игра в Реальность
– Эх, жаль, мне такого никогда не испытать, нет у меня никаких особых способностей. Везучий ты, Тоха, сам не понимаешь насколько. А я умею только убивать, зато очень профессионально. И двигаюсь почти также быстро, как твой Волк.
Я так и не понял, это он себя похвалил или действительно завидовал. Вскоре мы отправились спать, день выдался непростой. Я потихоньку прокрался в свою комнату, чтобы не разбудить мою милую, но она, оказывается, и не собиралась ложиться. Алиса стояла у окна и смотрела в темноту, как будто ей там кино показывали. Я подошёл, обнял её за плечи и нежно поцеловал тоненькую голубую жилку на её виске. Любимая порывисто обернулась и прижалась ко мне всем телом с такой страстью, словно мы расстались не полчаса, а полвека назад.
– Расскажи мне, что ты чувствовал,– нетерпеливо прошептала моя девочка.
И я уже во второй раз за этот вечер рассказал свою удивительную историю про полёт дракона. Только вот реакция Алисы была куда более бурной, чем у Вертера. Она выскользнула из моих объятий и запрыгала на месте, да ещё и в ладоши захлопала.
– Получилось, получилось,– приговаривала моя попрыгунья в такт своим движениям. – А я знала, что получится.
– Жаль, тебя там со мной не было,– я поймал её за руку и снова заключил в объятья.
– Что ты,– Алиса в одно мгновенье стала серьёзной,– мы всё время были вместе. Я была ветром в крыльях твоего дракона и пламенем, разрывающим пространство. Разве ты не понял? – она говорила с такой уверенностью, словно действительно вместе со мной ныряла в воронку.
– Откуда же в тебе эта сила, милая моя,– пожурил я свою врушу,– как-то я раньше не замечал, чтобы ты чудесами баловалась.
Но Алиса не приняла мой шутливый тон.
– Сила всегда была со мной,– уверенно проговорила она,– также, как и твоя сила Творца. Разве тебе не потребовалось время, чтобы её пробудить? Вот и моя спала до поры. А техникам меня обучил Сабин,– добавила она как само собой разумеющееся.
Ну конечно. Не было б счастья, да несчастье помогло. Без Сабина мы с Алисой, возможно, ещё очень нескоро узнали бы, на что способны вместе наши сознания. Надо будет при случае сказать ему спасибо.
Наутро мы вновь собрались в ритуальном зале, чтобы вытащить Атан-кея. В этот раз операция по спасению утопленника прошла намного спокойней. Все уже знали, с чем мне предстоит столкнуться в воронке, да и от спасённого особой благодарности уже не ожидали. Взяв обещание с Высшего, что он вернётся через шесть дней, мы с ним благополучно распрощались. Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Тарс отправился к себе домой проведать Марго, а мы с Алисой и Вертером решили зря не суетиться и скоротать оставшееся до встречи с Творцами время в Убежище. Мороз и снег – это, конечно, не так прикольно, как вечное лето мира Дачи, но для разнообразия немного помёрзнуть было даже совсем не плохо. Когда ещё так уютно посидишь у жаркого камина с кружкой глинтвейна? Да и зимние прогулки по проложенным мной дорожка тоже неплохо разнообразили наш досуг. В общем, мы не скучали.
Тарс вернулся за пару дней до времени торжественной встречи. Я ожидал, что Марго тоже присоединится к нашей компании, но ошибся. Оказалось, что за то время, пока Марго раскапывала архивы Охотников, она невольно прониклась к обитателям дома Сабина симпатией и искренним сочувствием. И это к людям, которые совсем недавно по приказу командора готовы были убить её саму без колебаний и мук совести. Что интересно, эти головорезы очень живо откликнулись на Маргошины чувства. Теперь они ходили перед ней на задних лапках и выполняли любой каприз своей новой хозяйки. Похоже, Марго наконец нашла своё призвание, она стала целительницей потерянных душ. Оставить своих подопечных даже на пару дней стало для неё теперь делом немыслимым. Видимо, нашего бесёнка мы ещё не скоро увидим. Да и вряд ли она нынче похожа на тот весёлый смерч, с которым я впервые столкнулся в Убежище год назад.
Время пролетело незаметно, и наконец пришёл день, который должен был решить нашу судьбу, да и судьбу этого мира тоже. С раннего утра Тарс отправился в ритуальный зал встречать гостей, если они, конечно, соблаговолят появиться. Было заранее обговорено, что в первой официальной встрече с двумя освобождёнными Высшими он будет участвовать без меня. Гор для них всё ещё был отступником и к тому же человеком, который устроил на земле ангельский апокалипсис. Мы с Алисой стояли у окна в каминном зале и ждали, чем всё закончится. За стеклом белой пеленой кружились в воздухе невесомые снежинки. Было так тихо, что не хотелось нарушать эту тишину даже излишне громким вздохом.
Внезапно я почувствовал лёгкий укол в шею. Я попытался поднять руку, чтобы потереть пострадавшее место, но вместо этого начал заваливаться на пол. Тело меня больше не слушалось, ниже шеи оно было словно бы парализовано. Алиса от неожиданности растерялась, но всё же успела в последний момент подхватить меня под мышки, иначе я бы со всей дури приложился головой об пол. Вскоре я с недоумением обнаружил, что моя голова покоится у неё на коленях. Где при этом находится остальное тело, оставалось для меня загадкой, я его совершенно не чувствовал. И тут пришла боль. Она начала волнами распространяться от точки укола вниз к ступням. Теперь я уже очень остро мог чувствовать каждую клеточку своего тела, но по-прежнему не мог им управлять. Боль стремительно усиливалась, у меня потемнело в глазах, и я застонал, не в силах сдержаться.
– Тоша, что с тобой? – Алиса склонилась надо мной, тревожно заглядывая мне в глаза. – Тебе больно?
– Нет,– раздался очень знакомый голос от противоположной стены,– ему не больно, ему просто чертовски больно,– Сабин весело рассмеялся своей идиотской шутке.
Я скосил глаза в сторону голоса и сквозь багровую пелену увидел, как фигура моего братца отделилась от тени за шкафом и выплыла на свет.
– Кстати, братишка, тебе совсем не запрещается немного поорать,– ещё один ехидный смешок. – Голова твоя не парализована.
Вообще-то, именно так я и собирался поступить, терпеть эту адскую боль становилось совсем невыносимо. Но после его издевательской реплики только стиснул зубы и, похоже, прокусил себе губу, по моей щеке потекла тёплая струйка крови. Боль разрывала на части моё тело, не давая сосредоточиться, а это сейчас было просто необходимо, иначе всем нам хана, ну как минимум мне. Алиса, крепко обхватив меня за плечи, уже рыдала в голос.
– Сабин, не надо,– жалобно простонала она сквозь слёзы,– пожалуйста, отпусти его.
– Не беспокойся, девочка моя,– его голос стал ласковым, прямо-таки отеческим,– скоро всё закончится, и мы отправимся домой. Иди ко мне.
Но Алиса его больше не слушала, она поняла, что просить бесполезно, и её слёзы мгновенно высохли. Она только покрепче прижалась ко мне, обхватив руками моё безвольное тело.
Так, с этим кошмаром пора было кончать и быстро. Я закрыл глаза и попытался дышать ровно и ритмично. Понятно, что нападение было неожиданным, и сильная боль лишила меня возможности сразу отреагировать. Но почему это наваждение продолжалось уже несколько минут? Если я был способен за секунду растворить стальные наручники в базовой Реальности, то почему я не могу справиться со своим телом в Реальности, которую практически создал своими руками, вернее умом. Ну может, не всю, но половину, так уж точно. Это было за гранью моего понимания. Тело – это же не более, чем картинка, транслируемая моим подсознанием в мой же ум. Эй, дракоша! Ты там уснул, что ли? Давай уже, выручай своего наездника. Реакция нулевая. Этого просто не могло быть, но было же. Что же за оружие придумал этот больной псих?
– Ты действительно решил, что сможешь за пару секунд расколоть алгоритм, над которым я работал целый год? – раздался издевательский голос уже немного ближе. – Да ты наглец, программист.
Так вот почему о Сабине ничего не было слышно так долго. Он, оказывается, корпел над планом возмездия. И теперь наслаждался каждой минутой своего триумфа, согласно купленным билетам.
– Ну что ж, попробуй,– подзадорил меня братец. – Я даже могу тебе кое-что подсказать. Твоё подсознание тебя не слышит. Вместо него я теперь транслирую картинку Реальности в твой ум.
Разве такое возможно? Безумие какое-то. Но в одном мой братец прав, чтоб хотя бы просто разобраться, как действует этот алгоритм, мне потребуется как минимум несколько дней. А уж о том, чтобы его сломать за то время, что он мне отвёл, не может быть и речи. Безнадёга.
– Знаешь, что сейчас будет? – спросил мой мучитель, видя, что я отказался от бесплодных попыток справиться с его оружием. – Мы с Анарой уйдём отсюда, а вся ваша никчёмная команда, которую вы с Тарсиком собрали против меня, останется здесь навсегда в вечном «сейчас». Надеюсь, твоё личное «сейчас» ты уже успел оценить.
Ну почему мы такие беспечные? Как лохи, собрались в открытом всем ветрам месте, и сами подставились под удар стасиса. Сабин, наверное, специально выжидал, пока мы предоставим ему шанс одним ударом избавиться от всей нашей компании. Что ж этому миру так не везёт-то? Как будто одних Охотников было мало. Алиса положила мне на лоб свою холодную как лёд ладошку. В её глазах застыл ужас. Нужно было хотя бы попробовать потрепыхаться.
– Ты действительно считаешь, что после всего этого Алиса останется с тобой жить, придурок,– я старался, чтобы голос не дрожал, но не вышло.
– Ты не поверишь, какая хрупкая вещь человеческая память,– промурлыкал Сабин, делая ещё один шаг в нашу сторону. – Сегодня Анара души в тебе не чает, а завтра забудет, что ты вообще когда-то жил на этом свете и называл её Алисой.
Всё, шах и мат. Как же так получается, что нормальные люди всегда проигрывают коварным ублюдкам? И ведь даже сейчас я не мог испытывать ненависти к моему братцу. Ну не умеют этого Творцы, хоть режь. Скорее уж я искренне восхищался его изобретательностью. Такой бы талант, да на мирные цели. Единственно, чего мне сейчас хотелось, это наконец отрубиться и не видеть, как этот урод заберёт мою любимую теперь уже, по всей видимости, навсегда. Но он слишком долго готовил свою страшную месть, чтобы позволить мне провалиться в спасительную черноту. Боль была как раз чуть ниже порога болевого шока. Я был даже рад, что тело меня не слушалось, иначе уже катался бы по полу в агонии.
Моя девочка судорожно хваталась за меня, как за спасительную соломинку, а Сабин плавной походкой пантеры медленно приближался к нам. Он никуда не спешил, знал, что никуда нам не деться. Алисины зрачки расширились от ужаса и практически закрыли радужку. Ещё немного, и она готова была сорваться в истерику.
– Поцелуй меня,– прошептал я ей в самое ушко, чтобы хоть как-то отвлечь любимую от этого кошмара, и почувствовал на губах её дыхание.
В этот момент перед нами мелькнула чёрная тень. Вертер, как призрак, внезапно возник из ниоткуда и встал между Сабином и нашей живописной группой. Братец от неожиданности вздрогнул и остановился, а я почувствовал, как тиски невыносимой боли на мгновение разжались. Значит, для того, чтобы меня мучить, ему нужна была полная концентрация. Это был пусть призрачный, но всё-таки шанс.
– Отойди, Охотник,– Сабин повелительно взмахнул рукой,– я не сделаю Анаре ничего плохого.
– Ты вообще никому ничего не сделаешь,– пистолет Вертера уже смотрел моему мучителю прямо в лоб.
И грянул выстрел. Эх, жаль, не было у меня времени рассказать Вертеру о возможностях Творцов. Переливающийся кокон защитного поля окутал фигуру Сабина с головы до ног ещё до того, как пуля вылетела из ствола, и визг рикошета практически слился с грохотом выстрела. Думаю, нечеловеческой реакции нашего стрелка хватило бы, чтобы увернуться. Расстояние до Сабина было раза в два побольше, чем у меня дома, когда он проделал этот фокус. Но Вертер даже не дёрнулся, чтобы уйти с линии огня. Вернее, он дёрнулся, но только потому, что пуля попала ему в грудь. Пальцы стрелка разжались, и пистолет с тупым стуком грохнулся на пол. Вертер пошатнулся, но продолжал стоять, преграждая путь Сабину. Я видел, как из-под левого рукава его куртки на ладонь побежала струйка крови, и тяжёлые тёмные капли, срываясь с пальцев, быстро начали сливаться в кровавую лужу у его ног.
А ещё я почувствовал, что могу двигаться. Нет, не полноценно. Однако тело стало слегка откликаться, хотя боль никуда не делась. Наверное, защитное поле мешало Сабину полностью взять мой ум под контроль. Я попробовал сжать правую руку в кулак. Получилось. Оперевшись на Алисины руки, я со стоном приподнялся и со второй попытки всё-таки встал на колени. Она подхватила меня за плечи, чтобы удержать в вертикальном положении. Что ж, раз я не могу использовать своё подсознание, то самое время попробовать обычные человеческие методы. Я подобрал валявшийся у ног Вертера пистолет и велел Алисе спрятаться у меня за спиной. Она повиновалась беспрекословно, понимала, что иначе я просто не стану стрелять.
Стрелок из меня был, конечно, ещё тот, собственно говоря, никакой. Но я ведь и не собирался убивать своего братца, главное было попасть в защитный кокон, хоть по ногам. Проверим, сколько прямых попаданий тот ещё выдержит. Но главное, сможет ли Сабин при этом сохранять свою концентрацию. Я очень надеялся, что нет. При любом раскладе основной рикошет должен был достаться нашему отважному защитнику, и я крикнул, чтобы он лёг на пол.
– Стреляй уже,– прохрипел Вертер в ответ.
И я поднял пистолет в вытянутых руках. Но выстрелить мне так и не пришлось.
– Сабин! – раздался незнакомый голос от двери, что вела в ритуальный зал.
Братец вздрогнул и обернулся. За его спиной стояли все три Творца: двое Высших и Тарс. Сюрприз.
– Чёрт с вами,– прорычал Сабин, и его тело растворилось в воздухе вместе с коконом.
Я невольно зажмурился, уже понимая, что сейчас произойдёт. Не существовало такой силы, которая могла бы помешать падшему Творцу погрузить мир Убежища в стасис. Тарс двинулся к нам и застыл с поднятой ногой. В этот же момент Вертер рухнул на пол. Алиса бросилась к нему, перевернула на спину и зажала своими ладошками рану у него на груди. Кровь тут же проступила между её пальцами и окрасила их красным.
– Не нужно,– с трудом прошептал Вертер,– поверь, я знаю толк в ранах. Эта смертельная. Антон! – он протянул ко мне правую руку.
Бросив пистолет, я сжал его ладонь в своих. Вертер попытался сконцентрировать свой взгляд на моём лице, но ему это плохо удалось, сознание его уплывало.
– Спасибо тебе,– я с трудом разобрал его слова,– за науку.
Глаза Вертера затуманились, он перестал дышать. Я закрыл веки своему другу и поднялся на ноги. Дракоша очнулся от спячки и виновато склонил голову, типа, «я что-то пропустил, хозяин». Направляясь к Тарсу, я невольно посмотрел в окно. Там творилось что-то невообразимое. В некоторых местах снег валил по-прежнему, а в других снежинки неподвижно застыли прямо в воздухе, пара птиц зависла в полёте, вода замерла на перекате блестящим голубым желе. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь доведётся увидеть стасис в действии. Я подошёл к замершей фигуре моего бывшего наставника почти вплотную. Лёгкое прикосновение к уздечке, и огромный огнедышащий дракон расправил крылья. Тарс закончил начатый шаг и чуть не врезался в своего спасителя. Пока он удивлённо озирался, я решил пояснить нашим гостям, что произошло.
– Так уж вышло, что этот мир мы сотворили вдвоём с Тарсом, а вот дом – это полностью моя работа. Но откуда Сабину было это знать? Он ударил стасисом не по тому Творцу.
– Как тебя зовут в этом воплощении, Аннагорн,– спросил Орэй.
– Антон,– вежливо представился я,– а это Алиса.
Моя милая подняла голову и жалко улыбнулась. Она всё ещё сидела у тела Вертера, и по её щекам непрекращающимся потоком текли слёзы.
– Гор и Анара мне больше нравилось,– заметил Атан-кей с усмешкой.
– Да зовите, как вам хочется,– согласился я, уже понимая, что мы с Тарсом обрели двух надёжных союзников. – А теперь мне нужно установить защиту от нежелательных гостей.
Глава 21.
Мы предали тело Вертера огню со всеми почестями, хотя все, конечно, понимали, что в базовой Реальности он всё ещё был жив. В Убежище невозможно было умереть окончательно и уйти на перевоплощение, в нём даже функционал такой не был предусмотрен. Вот только я думаю, что Вертер о таких нюансах даже не задумывался, когда встал между нами и Сабином. Если б пришлось, он сделал бы то же самое и в базовой Реальности. А ещё я не сразу сообразил, за что он меня благодарил перед смертью. Только после того, как погребальный костёр погас, я вспомнил ту отповедь, что устроил ему перед тем, как покинуть погибающее Убежище. Выходит, не зря я тогда распинался.
О том, чтобы нам с Алисой покинуть Убежище, сейчас даже речи быть не могло. Сабин, разумеется, понял, что со стасисом у него не получилось, и будет ждать следующего удобного случая. Вообще-то, план Сабина имел все шансы на успех, если бы он догадался бить одновременно по сознанию обоих Творцов, сотворивших Убежище, то есть по Тарсу и по мне. Впрочем, не уверен, что такое воздействие было ему под силу, если оно было вообще возможно. Похоже, Убежище по странному стечению обстоятельств оказалось сейчас самым надёжным местом для нашей компании. Но я твёрдо себе пообещал, что, как только мы немного разберёмся с нашими проблемами, отыщу Вертера в базовой Реальности. Нам есть, о чём поговорить.
Теперь нам больше не нужны были архивы. Орэй и Атан-кей знали остальных Высших лично. За следующим «замороженным» по имени Шандивар наши гости отправились сами, причём вдвоём. А после долго недоумевали, как я умудрился вытащить их в одиночку. Мы с Алисой только хитро переглядывались. Когда Высших стало трое, они посовещались и пришли к выводу, что Сабину не повредило бы перевоплощение, и отправились вершить возмездие. Нет, они не были кровожадными монстрами, просто решили дать этому заблудшему сознанию ещё один шанс встать на правильный путь. Увы, нашу героическую троицу ждало горькое разочарование. Мира Сабина больше не существовало, как и его хозяина. Гений злодейства сам себя отправил в стасис, в чём наши гости не преминули удостовериться с помощью созданного мной метода.
Воистину, это было окончательное самоубийство. Почему перспективе начать всё заново он предпочёл вечное «сейчас», осталось загадкой. Может быть, установил какой-нибудь хитрый таймер, который должен будет его разбудить через пару сотен лет, или рассчитал, что в мире достаточно придурков, готовых спасти падшего Творца на свою голову. Но я думаю, что он просто слишком долго жил в нашем мире и тупо боялся смерти. Так или иначе, насильно вытаскивать его из стасиса никто не собирался. Не пристало Творцам нарушать законы мироздания и лишать своего собрата свободы выбора.
После ритуального самоубийства Сабина базовая Реальность стала для нас с Алисой безопасна, однако Высшие нас так сразу не отпустили. Сначала нужно было подтянуть нас с Тарсом, чтобы мы смогли заменить отсутствующих Сабина и Гора в Высшем Совете. Моим наставником стал Атан-кей. Я полагал, что после дрессировки в эльфийском лесу, да ещё рядом с Алисой, курс молодого Высшего я пройду на раз. Как бы не так. Нет, мне, конечно, было гораздо легче, чем Тарсу, но мой наставник постоянно оставался мной недоволен.
– Чего ты боишься, Антон,– постоянно шпынял меня Атан-кей,– почему ты себе не доверяешь?
Где-то он был, разумеется, прав. Я осторожничал. А что, разве у меня не было для этого оснований? Убежищу уже один раз от меня досталось по самое не балуйся. Мало ли, что подсознание Гора могло ещё сотворить? Не хочу, чтобы очередные, созданные мной существа, снова причинили вред ничего не подозревающему человечеству, а в особенности Алисе, как уже случилось во время нашествия ангелов. Атан-кей, выслушав мои аргументы, только головой покачал.
– С чего ты решил, что Анару убили ангелы? – спросил он. – Она умерла вполне мирно, просто истаяла как свеча. Непонятно, зачем Сабину вздумалось придумать такую дикую сказку. Не забывай, я там тоже был и всё видел. Анара терпеливо ждала тебя, то есть Гора, конечно, почти десять лет, пока не появились ангелы, а потом из неё будто стержень вытащили. Она потеряла всякий интерес к жизни и ушла.
Это было что-то новенькое. Хотя, в этой истории вообще всё было неясно, просто обозначилась ещё одна загадка. И она никак не меняла моего отношения к собственной силе. Я по-прежнему жёстко контролировал каждый чих моего дракоши, и уздечка оставалась натянутой как струна. Через неделю тренировок меня вызвали на ковёр. За столом сидели трое Высших и мы с Алисой. Тарса почему-то не позвали.
– Аннагорн, нам нужно серьёзно поговорить,– выступил вперёд мой наставник.
Приехали. Вроде бы Атан-кей уже научился называть меня Антоном, а теперь опять за старое. Не иначе, как выдаст что-нибудь сакраментальное.
– В твоём уме поселилось сомнение,– Высший говорил так, словно оглашал смертельный диагноз. – Оно не даёт тебе нормально развиваться. Ты постоянно сравниваешь себя с Гором, и сравнение всегда оказывается не в твою пользу. И в то же время Гору ты не доверяешь, считаешь своё подсознание каким-то монстром и держишь его на коротком поводке.
И не монстром вовсе, а драконом. И что тут такого?
– Анара показала тебе твою настоящую силу,– продолжал мой наставник,– но это почему-то не убедило тебя ей довериться. И теперь я понял, почему.
Умный какой нашёлся. Можно подумать, что я сам этого не знаю. И, кстати, моя Алиса вовсе не Анара, как и я не Гор.
– Ты не можешь принять, что ты и есть Гор,– подвёл черту Атан-кей, как бы оспаривая мой невысказанный тезис. – Ты зачем-то разделяешь своё сознание на две части, ту, что принадлежит Антону, и ту, что принадлежит Гору. Но это неверно. Существует единое сознание, воплощённое в различных существах и только. Ты – то же самое сознание, что существовало несколько сотен лет назад. Немного более опытное, прошедшее через десятки смертей и перевоплощений, но то же самое. Нет никакого Антона и Гора отдельно.
– С этим мне трудно согласиться,– я наконец решился вставить свои пять копеек. – Я действительно не понимаю Гора, его действия, его мысли. Он – вовсе не я нынешний. Ты прав, Высший, я не могу до конца доверять своему подсознанию, оно меня уже подводило и не раз. Это слишком рискованно.
Атан-кей тяжко вздохнул и откинулся на спинку стула. В разговор вступил Шандивар.
– Жизнь Творца, а тем более Создателя, полна риска,– философски заметил он. – Риск – это часть нашей работы и нашей роли в Большой Игре. Ты либо принимаешь этот риск, либо добровольно отказываешься от своей роли и судьбы Творца. Выбирай, Аннагорн, чего ты хочешь. С расщеплённым сознанием ты не сможешь стать одним из нас.
Прикольно! Как вытаскивать вас из задницы, так я гожусь с любым сознанием, а для Совета, значит, рылом не вышел. Мне стало обидно.
– Чего конкретно вы от меня хотите? – огрызнулось моё расщеплённое сознание.
– Ты должен вернуть себе память, Аннагорн,– снова взял слово Атан-кей. – В твоём воплощении в качестве Гора есть все ответы. И они тебе необходимы.
Я невольно вздрогнул и украдкой бросил взгляд на Алису. Всё время этого Творцовского наезда она сидела молча и держалась за мою руку.
– Не смотри на свою Анару, Гор,– встрял Орэй, перехватив мой взгляд,– она уже давно сделала свой выбор. Дело за тобой. Мы примем любое твоё решение.
Я резко поднялся из-за стола и отошёл к окну. Когда это они успели завербовать мою любимую? Может быть, я знать не желаю, что откололо моё сознание несколько веков назад. Или я просто-напросто боюсь вспомнить, как убивал своих ангелов? Чисто теоретически я понимал мотивы Гора, у него не было иного способа спасти наш мир. Однако представить себе, как я добровольно уничтожаю сотни собственных творений, я не мог, хоть убей. Мне и волка-то было жалко до слёз. А ведь по-хорошему я его и не создавал даже. Как же можно было утверждать, что мы с Гором одно сознание? А вдруг, вспомнив всё, я стану таким, как он? И будет ли Алиса также любить меня, когда я обрету сознание убийцы?
Алисины руки обвились вокруг моей шеи. Она положила голову мне на плечо и прижалась всем телом.
– Что бы ты не решил, Тоша, я всегда буду с тобой,– тихо прошептала моя девочка. – Не надо во мне сомневаться, хорошо?
Милая моя, да разве я в тебе сомневаюсь? Это моя собственная душа для меня потёмки. Я повернулся и поцеловал её в губы, демонстративно, назло уставившимся на нас Высшим. Пусть завидуют. Взявшись за руки, мы вернулись к столу.
– Хорошо, делайте, что нужно, пока я не передумал,– несмотря на все старания, мой голос всё-таки дрогнул. Я обежал испытывающим взглядом присутствующих Высших, словно выбирая, кто из них будет колдовать над моей памятью.
– Мы ничего не будем с тобой делать, Аннагорн,– голос Орэя был суровым, но чувствовалось, что он был доволен. – Просто позволь себе всё вспомнить. Прекрати сопротивляться.
Вот так просто? Позволить себе? Да за кого они меня принимают? Если б я мог, то давно бы уже что-нибудь вспомнил. Издеваются они, что ли? Я саркастически усмехнулся, давая понять, что заценил их юмор. Однако во взглядах Творцов не было ни малейшего намёка на издёвку. Выходит, они действительно считали меня способным на сей подвиг. Ладно, щас я себе напозволяюсь по самое не балуйся. Алиса протянула мне руки, и я потянулся ей навстречу.
– Нет, деточка,– остановил её Орэй,– на этот раз он должен пойти один.
– А можно, я проделаю всё в уединении,– попросил я,– например, в своей комнате.
– Можно, но лучше с нами,– ответил Орэй. – Мы считаем, что в воплощении Гора твоё сознание пережило мощный шок, иначе ты бы так не сопротивлялся возвращению памяти. Если что-то пойдёт не так, мы постараемся помочь.
– Шок? Ну ещё бы,– фыркнул я,– например, когда Гор уничтожил несколько сотен созданных им же существ.
– Не говори глупости, милый,– Алиса погладила меня по щеке. – Ты сам смог бы сейчас убить малыша, который схватился за нож? А если б я сошла с ума и бросилась на тебя с оружием? Вот то-то,– подвела итог моя любимая, видя, как меня аж передёрнуло. – А почему ты думаешь, что несколько сот лет назад был на такое способен?
Спасибо тебе, родная, успокоила. Ладно, я готов. Только сомневаюсь, что из этой затеи выйдет что-то путное. Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. С чего же мне начать, как объединить своё сознание с Гором? Я вспомнил, как выдал сакраментальную фразу «Да, я Гор», когда командор целился в меня из пистолета. Что ж, пусть будет так. Я Гор. Дальше-то что?
***
Первое, что я увидел, был мир ангелов. Мы с Анарой сотворили этот мир вместе. Именно она была его душой и источником жизненной силы. Жаль, у моей любимой не было возможности посетить наш мир во плоти. В нём отсутствовали грубые вибрации, позволявшие проявить человеческое тело. Это был мир тонких энергий, игры света и музыки. Но Анара могла видеть его моими глазами, ощущать его вибрации моими чувствами. Мы проводили много вечеров вместе, обсуждая все детали и нюансы этого плода нашей любви. Моя милая знала имя каждого обитателя ангельского мира, каждого нашего ангелочка. Они все были нам как дети, такие умненькие, талантливые, полные надежд и вдохновения и в то же время обладавшие силой богов. Но всё же, как и все малыши, они были совсем неопытны, наивны, подчас делали глупости и переживали пустяки как трагедии. Мы их учили, воспитывали и очень любили. А ещё мы часто мечтали, как будем навещать те миры, которые они сотворят в своё время, когда их умы окрепнут.
***
Мы с Анарой стояли на коленях, держась за руки, и просили друг у друга прощенья. Не знаю, за что мне было прощать мою девочку. Это я кругом напортачил. Как же это случилось, что я промахнулся на целый год? Если бы не брат, Анаре было бы совсем худо. Правда, не понятно, зачем он устроил этот спектакль со свадьбой. И ещё ребёнок. Какие могут быть дети у Творцов? Их дети – это сотворённые ими миры. Но он особенный, мой братишка, он искренне любит мою Анару и меня тоже.
***
Погребальный костёр полыхал, унося душу моей любимой к небесам. На похороны собралось много народу, но вокруг меня почему-то образовалось пустое пространство. Люди исподтишка показывали на меня пальцами и шептались за спиной. Я прождал возвращения моей любимой домой три дня. Мне было не по себе от того, что она так задержалась, но я обещал дать ей время, чтобы попрощаться с Сабином. Лучше бы уж послушался своей интуиции. Может быть, тогда мне удалось бы застать живой мою девочку. Тоска накрыла меня своим чёрным покрывалом. Я уже с трудом отдаю себе отчёт, где нахожусь, и что происходит вокруг. Что же могло убить тебя за эти три дня, моя родная? И как же так получилось, что меня опять не было рядом? Но я не прощаюсь, я буду ждать твоего нового воплощения и позабочусь о наших детях, наших ангелочках. Мы будем по тебе очень скучать. Возвращайся к нам.
***
Я стою напротив моего брата в одной из комнат его дома. Он говорит, а я не верю своим ушам. Сабин рассказывает, что меня, оказывается, не было в базовой Реальности целых десять лет. Да что же это со мной? Что происходит со временем, в конце концов? Пока я прождал Анару три дня, здесь пронеслись годы? Но это же полный бред.
– Гор, ты не в состоянии управлять даже собой,– упрекает меня Сабин,– не то, что своими созданиями.
Он рассказывает мне страшные, просто невозможные вещи. Будто бы наши с Анарой ангелочки вырвались в мир базовой Реальности и начали тут всех убивать, что это они убили мою любимую. Да он в своём уме? Как могут дети убить свою мать? Но если меня не было десять лет, то кто же тогда ухаживал за нашими ангелочками? Это же было всё равно, что бросить малышей посреди тёмного леса. Меня охватывает ужас, когда я представляю, как им было страшно и одиноко. Я должен немедленно идти к ним, нет времени на пустые разговоры.
Я поворачиваюсь к двери и вижу, как какой-то крепкий парень целится в меня из пистолета. Вот шутник, тебе разве не сказали, что я Творец? Раздаётся выстрел, но защитный кокон почему-то не раскрывается. Я вижу своё тело, лежащее на полу с пробитой головой, и злорадную усмешку на губах моего брата. Что за спектакль ты тут устроил, Сабин? Творцам не нужно тело, чтобы существовать в проявленных мирах. Какая-то пуля не отправит меня на перевоплощение, если ты на это рассчитывал, братец. Ну если уж появится такая нужда, всегда можно сотворить себе другое тело. И я прямо сейчас разберусь, что тут, вообще, творится.
Злорадная ухмылка стекает с лица Сабина, но в этот момент меня накрывает мутной волной страдания и ужаса. Все проявленные мной сознания начинают растворяться в моём собственном, наполняя меня своим страхом, отчаяньем и болью. В недоумении от того, что происходит, я закрываю своё сознание от внешней агрессии, но агрессоров сотни, и все они мечутся в истерике, и все они – мои дети. Их родной отец, исчезнувший столь внезапно и так надолго, наконец вернулся. Но вместо того, чтобы отшлёпать не в меру расшалившихся малышей и объяснить им, как делать нельзя, он хладнокровно их убивает. Тот, кого они искренне любят и даже боготворят, насильно высасывает их души, пожирает их тела. От непонимания и отчаяния несчастные ангелочки забились в агонии. Их неуправляемый ужас вскрывает мою защиту как консервный нож, и я тону в водовороте страдания и боли.
