Елена Александровна Чечёткина
Все сказки не нашего времени
О ЛЮДЯХ
Такое время
Он сидит на скамейке, вытянув вперёд ноги в заляпанных весенней грязью кроссовках. Ноги дрожат. «Всё-таки я сегодня перебегал» – думает он. А всё потому, что бег так хорошо снимает страх и отчаяние, особенно если в ушах у тебя капельки наушников, откуда прямо в ухо льётся увлекательная история. Но сейчас плеер выключен, и человек на скамейке напряжённо прислушивается и просматривает обе стороны длинной аллеи, чтобы нырнуть в лес при появлении группы людей (они всегда группами!) в чёрной форме. Он так напряженно вслушивается и всматривается, что замечает рядом другого лишь когда тот спрашивает: «Можно присесть?»
Олег кивает: человек кажется неопасным, даже симпатичным. Незнакомец опускается на дальний конец скамейки, а Олег оценивает, возрастает ли опасность? Если появится полиция, двоим легче будет их заморочить? Или не легче? Он уже склоняется ко второму варианту и начинает подниматься, когда незнакомец спокойно советует:
– Лучше останься. Надо поговорить. Расслабься: полицаев в этом районе сейчас нет, и еще долго не будет.
Олег почему-то верит и опускается на скамейку, с интересом вглядываясь в незнакомца. Просто человек, и одет просто – потёртые джинсы и футболка.
– Кто вы? О чём поговорить? И почему на ты: мы разве знакомы?
– Я Скаут, а ты – Олег. Теперь мы знакомы, а «ты» для сокращения дистанции. Хотя тебе, как потенциальному самоубийце должно быть всё равно, на «ты» или на «вы». Хорошо, что пока не всё равно.
Олег ошалело смотрит на него. Он никому этого не говорил, да и некому было. Последние три года, после закрытия его лаборатории, он провёл в абсолютном одиночестве. Он, конечно, пробовал продолжать работать: писал статьи и даже начал книгу. Но без особого энтузиазма: научная работа требует среды, живой среды соратников и оппонентов. Без неё – как в безвоздушном пространстве, даже при наличии интернета. Впрочем, и через интернет сейчас опасно. Был бы помоложе, уехал бы за границу вслед за своими аспирантами, работал бы в новом коллективе, под руководством… Нет, ему поздно работать под руководством. Как и его бывшим коллегам, с которыми он давно потерял связь. Кто-то уехал за рубеж к семье, кто-то спился, кто-то просто умер в последнюю эпидемию, как родители Олега. Свою семью он так и не завёл. Спиваться не хотел.
– Предлагаю отложить, – бодро продолжает Скаут. – Предлагаю другой вариант, поинтереснее.
И начинает рассказывать о некоем проекте, цель которого – освоение новой планеты. Планета земного типа, но без разумной жизни. Зато неразумной – море пруди, и все очень агрессивные.
– Поэтому начинаем с постройки сети коммуникаций, попросту дорог, – говорит Скаут. – Работают бригады лесорубов, оградителей и дорого-укладчиков. Самое опасное – вырубать просеку. Однако это же и самое интересное – бригада пробивается как по вражеской территории. «Один за всех, все за одного!» Конечно, не научная лаборатория, но мозги в этой ситуации очень нужны. Ты нам нужен.
Олег поражён, и не столько фантастичностью проекта (сойти с ума – вот этот четвёртый вариант для отставных учёных он раньше не рассматривал), сколько тем, что он ещё кому-то для чего-то нужен. Скаут улыбается:
– Именно так! Если хочешь попробовать – контракт на шесть месяцев, с правом продолжения. И должен предупредить, до этого права доживают не многие. Но тебе ведь это не так уж и важно? Зато гарантирую интересную жизнь и сплоченный коллектив. Ну как, по рукам?
Он протягивает руку ладонью вперёд, и Олег без колебаний бьёт по ней своей ладонью. Он не чувствует себя сумасшедшим, а если это игра – то занятная. Почему бы и не поиграть?
*****
Это оказалась не игра. В следующий же миг Олег очутился в совершенно другом месте. Он стоял в свободном торце узкой комнаты без окон. Слабый свет шёл от стен, и Олег мог рассмотреть, что две трети комнаты занимают койки со спящими людьми: слышалось мерное дыхание и лёгкое похрапывание. Шесть коек, по три слева и справа, вдоль каждой стены; четыре внизу, две наверху. С верхней правой мягко спрыгнул человек и протянул Олегу руку:
– Андрей. Добро пожаловать, Олег. Пойдём-ка отсюда, нам надо поговорить, а ребят будить не надо – сегодня мы впятером еле управились. Завтра будет легче: с тобой выйдем полным составом. Пошли, всё объясню.
Андрей, не выпуская руки Олега, ввёл его через боковую дверь в другую комнату с длинным столом в окружении шести стульев. Закрыв за собой дверь, Андрей провёл рукой по гладкой стене там, где обычно находится выключатель, и в комнате стало светлее. Теперь Олег мог рассмотреть его лицо: обычное человеческое лицо, с резкими, мужественными чертами. И вообще Андрей напоминал полицейского, но не разожравшегося полицая с садистской усмешкой в глазках, а «правильного» полицейского-защитника, которые давно исчезли с городских улиц.
– Садись. Это наша столовая. Пить-есть хочешь?
Олег помотал головой. Единственное, что он хотел сейчас – это проснуться, но ничего не выходило, и сон (если это был сон) продолжался.
– Тогда к делу. Скаут уже дал тебе вводную. Теперь краткий инструктаж по прибытии. Во-первых, это не сон, так что перестань себя щипать. Во-вторых, ты работаешь по контракту под моим непосредственным начальством, потому что я командир. Или бригадир, если тебе так больше нравится. В-третьих, работать начнёшь вместе со всеми с утра, конкретные указания получишь на месте и по ходу дела. Тогда и с ребятами познакомишься. У нас никакой дедовщины и выпендрёжа: мы просто не можем себе этого позволить. Почему – это увидишь сам. Вопросы есть?
– Много. Но сейчас только один: кто такой Скаут? Вербовщик?
– Скаут не имя, а должность. Разведчик. Ищет людей, которые подходят для этой работы. А потом да, вербует. Ну что, пошли спать? Санитарная комната напротив. Твоя койка – прямо под моей.
Андрей встал и вышел из столовой, а Олег задержался. Захотелось выпить, но ничего кроме пива в холодильнике не нашлось. «Спасибо и на этом», – пробормотал он себе под нос, закусывая сухариками.
Утром собрались быстро: душ, завтрак, облачение в рабочий костюм, и на выход. Олег успевал с трудом, и то лишь потому, что сразу после побудки над ним взял шефство сосед с койки напротив. Молодой светловолосый парень с лицом потомственного интеллигента, но с фигурой и мускулами профессионального спортсмена.
– И у тебя такие же будут, когда поработаешь с нами месяц-другой – весело пообещал тот и представился:
– Виталий! Всё что тебе понадобится – в ящике под койкой. Смотри! –Он выдвинул свой ящик. – Видишь: щётка, паста, расчёска, бритва, полотенца, бельё, спорт-костюм для базы, рабочий костюм для леса, лучемёт. Сначала в санитарный отсек, потом на завтрак, потом на лесоповал. Ну, пошли, партнёр!
Когда они все вместе вышли наружу Олег впервые по-настоящему поверил, что он уже не на Земле. Дышалось легко, но воздух был чужой: то ли другое соотношение компонентов, то ли незнакомые добавки. Скорее всего, и то и другое. Небо синее, но такой вот оттенок можно наблюдать лишь изредка, причём на закате, никак не с утра. Но главное – Лес. Даже лесом нельзя было назвать это скопище гигантских папоротников, хвощей и кактусов. Однако чувствовался некий порядок: «деревья» не мешали друг другу и оставляли достаточно места и солнца для пышного травяного покрова внизу.
– Стоять, Олег, – негромко сказал Андрей и сбил лучемётом наливавшуюся почку на ближайшем «кактусе». – Виталий, введи его в курс дела.
– Из такой почки через одну две-секунды выскочит лассо и забросит зазевавшегося в лес. И больше мы его не увидим – прокомментировал Виталий. – Посмотри влево.
Олег посмотрел и увидел широкую просеку с выжженой дочерна землёй.
– Мы шли здесь вчера, – пояснил Виталий. – А теперь направо – сюда мы пойдём сегодня.
– Почему тут деревья сверху красные, будто их присыпали…
– Разметка для просеки. Здесь пройдёт дорога. За нашей бригадой идут еще две: оградители навешивают силовую защиту по бокам просеки, а потом уже идут дорогоукладчики. Наша задача – пройти за день десять километров, и пройти достаточно быстро, чтобы войти в следующую базу до темноты.
– А если не успеем? – поинтересовался Олег.
– Не советую. Сам я не видел, но Андрей говорит, что в сумерках лес становится особенно опасным, вроде бы появляются ночные хищники. В общем, опоздавшие не выживают. Иногда всей бригадой. Теперь слушай внимательно. Идём в строгом порядке. Видишь парня рядом с Андреем? Это Юрка, разведчик. У него, кроме лучемёта, есть щуп – это его основной инструмент. В траве ловушки – замаскированные пустоты. Человек проваливается со скоростью свиста. Такое я сам видел, вчера. Твой предшественник покинул нас в середине смены, и мы впятером едва успели добраться до сумерек на базу. Сейчас полный комплект, но ты ещё новичок, так что не зевай – не хотелось бы повторить вчерашнюю смену.
Он рассмеялся, взглянув в побледневшее лицо Олега.
– Ладно, не бойся, всё будет хорошо. Мы тебя прикроем, но учись поскорее.
За неделю Олег вполне освоился и втянулся в работу. Шли вперёд тесной группой, страхуя друг друга. При этом соблюдался строгий порядок следования. Впереди Юрка и Андрей, «сапёр» и его охранник. «Сапёр» с помощью щупа обнаруживает в траве колодцы-ловушки и обезвреживает их, выжигая лучемётом окружающую почву до формирования сплошной земляной «крышки», а охранник прикрывает сапёра он нападения со стороны деревьев – сбивает наливающиеся почки, а если не успеет, то отстреливает летящее лассо. Кроме того, обнаруживает и выжигает пропущенные ловушки.
– Учти, что ловушки они обнаруживают практически все, но не все. Так что смотри под ноги очень-очень внимательно, – учил его Виталий. – Над ловушкой трава светлее. Смотри!
Он указал дулом лучемёта, и Олег, вглядевшись, различил в зелени пятно другого оттенка. Виталий выстрелил – и пятно взорвалось, обнажив круглую дыру, которую лучемёт залечил в режиме непрерывного разряда. В траве вспучилась новая «крышка».
Но пропущенные ловушки попадались редко, и основная задача «лесорубов», Виталия и Олега, заключалась в сжигании лучемётами деревьев, а потом и травяного покрова между ними. Чуть позади по выжженной земле шли Сергей и Макс, страхуя остальных от нападения сбоку: деревья по бокам просеки непрерывно отращивали агрессивные почки. Пару раз лассо почти долетали до Олега – но охранники успевали их сбить.
С каждым днём работать становилось легче, и Олег с удовольствием поглядывал на наливающиеся мускулы. Теперь бригада приходила на очередную базу задолго до сумерек, и после ужина оставалось достаточно времени для отдыха и просто общения. Олег познакомился со всеми, узнал их жизненные истории, как и они его. Специальности у всех были разные, но дорога сюда одна: крушение жизненных планов, период выживая, период бессильного гнева и безрезультатных поисков выхода и, наконец, безразличие. Потом появление Скаута и «подписание» контракта. Его новые товарищи отрабатывали свой первый контракт и не заглядывали в будущее: просто делали дело в окружении близких по духу людей. Для начала этого хватало, а о конце никто особо не задумывался: доживём – увидим. Из их бригады один только Андрей «дожил» и сейчас заканчивал уже второй свой контракт.
Все они нравились Олегу как надёжные соратники и приятные компаньоны, но по-настоящему сблизился он только с Виталием. Хотя Олег был лет на двадцать старше, разница в возрасте совершенно не чувствовалась. Иногда он называл своего напарника Виталиком – но только не на трассе. В «прошлой жизни» Виталик кончил факультет журналистики МГУ. Когда он вернулся в родной город и столкнулся с реальной работой в местной газете, то вначале приуныл, а потом с товарищами организовал свою газету. Она пользовалась всё возрастающим успехом – до определённого предела, когда городские власти заметили непорядок и завели несколько уголовных дел о «хищении» и «пропаганде». Выбравшись из судебного болота без копейки в кармане, Виталий подрабатывал то уроками, то грузчиком, и постепенно терял все иллюзии.
– Знаешь, единственное, что спасало – я стал писать рассказы и стихи. Для себя, в стол, но очень помогало. Потом случилась эта осень, и эта зима, похожая на осень; они меня доконали. Я вообще не люблю осень, я люблю весну. В этом году я её не дождался – Скаут нашёл меня под февральским дождём… Конечно, я согласился: весну, похожую на осень, я бы точно не вынес. Теперь вспоминаю настоящую весну по своим стихам. Вот, послушай.
И он стал негромко декламировать. Олег вначале не очень прислушивался, только отметил, что поэты совершенно не умеют читать собственные стихи, независимо от их качества – это он обнаружил еще в институте, потому что многие его институтские приятели баловались стихами. Всё же Виталик был другом, и Олег сосредоточился.
– … А это вот появилось уже здесь.
И Олег, уже не обращая внимания на особенности авторской декламации, начал воспринимать сам текст:
Полупрозрачные деревьев силуэты,
Предчувствиями полнятся сердца.
Еще возможны заморозки. Лето
Маячит впереди как трость слепца.
Такое время раз в году бывает –
Так чист и совершенен каждый лист.
То тишь стоит, то грозы налетают,
И хоть на время воздух свеж и чист.
Его внезапно охватила тоска по Земле и, взглянув в лицо Виталия, он увидел ту же тоску, только сильнее, гораздо сильнее. Он испугался за друга.
– Послушай Виталик, – мягко сказал Олег. – Ведь мы же здесь не навсегда. Тебе вообще остался только месяц. Скоро увидишь Землю, и настоящую весну увидишь тоже. А потом и я прибуду, и пойдём мы с тобой в поход. По нашим подмосковным лесам, с палаткой. Искупаемся, порыбачим… А можем к морю съездить. Или даже к океану. Только закончим своё дело здесь.
– И что это за дело? – с внезапной злостью спросил Виталий. – Ты можешь мне объяснить, чего ради мы так стараемся? Для кого? Уж точно не для местных. Мы для них захватчики, паразиты.
Олег был ошарашен:
– Ты что несёшь? Какие «местные»? Где ты видел здесь разумных?
– Если я не видел, это не значит, что их нет. И вообще, даже если тут нет никого, кроме деревьев, это их планета, и они показывают нам своими ловушками, что мы тут лишние, что мы убиваем их. Пока только просеками, но ведь этим не ограничимся, дороги – только начало. И скажи, партнёр, много разума ты наблюдал у земных так называемых «разумных». Тех, которые убивают сами себя? Губят собственную планету?
– Интересная точка зрения. Надо обдумать. Но только не сейчас, Виталик. Сейчас надо спать. Сам знаешь, как это бывает с недосыпу: зазевался – и всё… Со скоростью свиста.
Виталий хохотнул, улёгся закинув руки за голову, и вскоре Олег услышал его ровное дыхание. Сам он ещё долго не мог заснуть, обдумывая услышанное. Ай да Виталик, ай да журналист-неудачник!
На следующий день Виталий попал в ловушку. Олег с утра предчувствовал недоброе: уж больно беспечен был партнёр, как-то ненормально весел. Олег отвлёкся на несколько секунд, сжигая очередное «дерево», а когда оглянулся на короткий вскрик Виталия – того уже не было, только дыра в земле. Подошли Андрей и Юрка, Сергей с Максом остались на страховке. Постояли молча. Потом Андрей выжег зияющую ловушку (Олег едва удержался остановить его, как будто Виталик мог появиться оттуда, как чёртик из-под земли) и скомандовал перестроиться. Сергей встал в пару с Олегом, а на долю Макса выпало охранять их всех с боков просеки. И он справился, хотя ближе к концу едва не упустил лассо, летящее прямо в него.
На базу они ввалились уже в сумерки. Олег краем глаза успел заметить огоньки в лесу, прежде чем дверь захлопнулась. Ему ещё хватило сил принять душ и поужинать в столовой, а вот Макс, скинув у входа комбинезон и оружие, сразу свалился в койку. Ужин ему принёс Андрей, и Олег со своей койки мог видеть руку Макса, которая ходила ходуном, удерживая кружку, и слышал, как они оба тихонько смеялись над этим.
Все вымотались до предела и быстро уснули, а Олег просто лежал на койке и вспоминал. Нет, Виталий был не похож на самоубийцу, скорее на человека, которому на всё наплевать, потому что впереди его не ждёт ничего особо привлекательного. Отключение инстинкта самосохранения – вот что это было. Наверное, он не верил, что вернётся на Землю, Или не хотел возвращаться? Этот странный разговор о паразитах… Вина перед Лесом? Комплекс завоевателя? Чушь какая! Не надо было прерывать разговор, наверное. Да еще упоминанием о ловушке. Нет, Олег не чувствовал себя виновным в гибели друга – каждый из них мог погибнуть в лесу в любую секунду, он просто чувствовал, что они не договорили. И ещё – он тосковал по Виталику. Так давно он ни по кому не тосковал… И так давно не включал мозги, если честно. А ведь было о чём задуматься!
Он спал беспокойно и проснулся от тихого голоса Андрея сверху.
– Да. Виталий.
– Нет, в середине смены, но ребята всё равно вымотались. Можно прислать сегодня?
– Ну хорошо, жду завтра.
«Он имеет связь со Скаутом, – подумал Андрей. – Наверное, что-то вроде смартфона или, скорее, простой телефон. Мне бы тоже хотелось задать вербовщику парочку вопросов». Когда, судя по дыханию, Андрей заснул, Олег встал и заглянул на верхнюю койку. Андрей лежал лицом к стенке, подушка сдвинулась к самому краю, а её уголок был приподнят. Олег осторожно всунул в щель пальцы и «есть!» вытащил плоскую коробочку. Андрей не пошевелился. Олег прошёл в столовую и осмотрел находку.
Да, это был телефон. Очень простой: только кнопки со значками вызова и ответа. И еще одна большая красная кнопка без значка. Он нажал вызов.
– Привет, Олег. Ждал, что ты позвонишь.
– Почему?
– Потому что Виталий был твоим другом. Ведь так?
– Так. Но звоню не поэтому. Мой друг (он сглотнул – почему-то не мог назвать имени), он задал мне в последний вечер один вопрос, и я хочу переадресовать его вам.
– Задавай.
– Что мы здесь делаем? Ваша версия об освоении необитаемой планеты не прокатывает. Во-первых, планета не кажется необитаемой, а тогда – что мы здесь делаем? Во-вторых, не похоже, что мы прокладываем дорогу. Дороги ведут куда-то, а наша просека, похоже, никуда. Я спрашивал у Андрея карту. Но у него нет карты, и его это вообще не интересует. Похоже, человек нашёл себя здесь. Вы знаете, что он собирается на третий срок?
– Знаю. Андрей, действительно, прирождённый командир. Дай ему команду и задание потруднее, и он счастлив, без лишних вопросов. Ведь так?
– Так. Но Андрей – не я. У меня есть вопросы.
– Попробуй ответить на них сам.
– Это эксперимент? Но каковы его цели? Я не давал согласия быть подопытным животным!
– В какой-то степени эксперимент. Но только в какой-то. И вы не животные.
– Не увиливайте от ответа!
– Ответ ты должен найти сам. Если сможешь.
– Понимаю. Чистота эксперимента. Всего хорошего, экспериментатор!
– Подожди! Не злись. Это не эксперимент. Ты и сам скоро поймёшь – ты же умный, или я ошибаюсь?
Олег со злостью нажал отбой и вышел из столовой. Он сел на свою койку и посмотрел на спящих товарищей, на пустую койку напротив.
– Поговорил? Теперь спи, – неожиданно сказали сверху. – Отдай телефон и ложись. Завтра будет трудный день: узнаешь, как работать впятером полную смену.
Олег без возражений протянул Андрею телефон и залез под одеяло. Долго ворочался, но в конце концов заснул. Снился ему Виталий – друг читал свои стихи и утешал: «Не горюй партнёр, я жив. И ты тоже выйдешь на свободу (он хихикнул) с чистой совестью. Подумай о ночных огоньках, о ночных…» Голос постепенно слабел, и конец фразы разобрать было уже невозможно. Потом Олег провалился в глубокий сон, без сновидений.
Утром он проснулся до побудки, проснулся с почти готовым ответом. Так случалось с ним и раньше, когда он ещё занимался наукой: вечером просто загружаешь мозги проблемой и кучей информации к ней – а утром готов ответ или хотя бы виден путь к ответу. Так и сейчас. Ответ почти созрел, нужен лишь небольшой проверочный эксперимент. Но с экспериментом придётся подождать, пока он не обучит новичка, как Виталик обучал его. Тогда он сможет рискнуть – бригада справится денёк и впятером.
Он с удовольствием потянулся, растягивая приятно ноющие мышцы. Удивительно! Никогда ещё Олег не чувствовал себя таим живым. По крайней мере, с тех пор как закрыли лабораторию. Его пробежки по парку – что это было как не судорожное сопротивление цепенеющему приближению смерти? Здесь он воскресил своё тело, и сделал это не в одиночку, а в команде, которая действовала как отдельное целеустремлённое тело. Здесь он нашёл друга – и потерял его, и эта потеря окончательно оживила душу и разбудила мозг. Теперь он почувствовал своё тело и осознал себя, и в результате увидел свою цель и готов был действовать. Интересно, последовательность «тело-чувства-разум-действие», она частная или общая? Надо будет проверить. Но это потом, когда он вернётся.
Новичок оказался хорош – через неделю он заработал в полную силу, и при этом лучше Олега. Можно было начинать задуманный эксперимент.
Дождавшись, когда все уснули, Олег осторожно поднялся с койки. Собственно, особой осторожности не требовалось: Олег теперь спал чутко и знал, что почти каждую ночь кто-то вставал и шёл в санитарный отсек отлить или в столовую, наоборот, попить. Разумеется, он не стал одеваться (чёрт его знает, насколько крепко спит Андрей!) и прошёл в столовую как был, в трусах и майке. Закрыв за собой дверь, он не стал прибавлять свет, а сразу же подошёл к выходу. Приложил ладонь – дверь открылась.
В первый раз Олег увидел ночной Лес. Там было даже светлее, чем в столовой, потому что деревья слабо фосфоресцировали, а в небе сияли две луны, заливая бледным светом и Лес, и просеку. Впервые Олег без неприязни смотрел на дело рук своих: серебристая река струилась перед ним там, где они прорубались днём, сжигая всё на своём пути. Олег прикрыл дверь столовой и застыл, вглядываясь в деревья, которые уже начали отращивать почки – но как-то нерешительно, словно принюхиваясь, словно ожидая ответного удара. Он стоял спокойно и почти не удивился, когда почки стали втягиваться обратно. Тогда Олег побежал по просеке, постепенно наращивая скорость – серебряные струйки пепла взвивались в воздух при каждом ударе его ног.
Он хотел вернуться на предыдущую базу, потому что не верил в предложенную ему версию прокладки дороги. Он не верил, что встретит там бригаду «оградителей», якобы следующую за их бригадой. Скорее всего, база окажется пустой или – вот на это Олег и надеялся – он встретит там Скаута или кого-то из его компании. Кого-то, кто сможет и захочет объяснить ему всё, в том числе и зачем погиб Виталик. Или не погиб? Он запрещал себе думать об этом, но… «предчувствиями полнятся сердца», и он ничего на мог с этим поделать.
Километра через три Олегу показалось, что просека становится уже, а еще через пару километров он убедился в этом. Лес залечивал нанесённую рану, и делал с быстротой, немыслимой для его земного собрата. Олег продолжал бежать вперёд гадая, что ему делать, если просека сомкнётся прежде, чем он достигнет базы. Так оно и случилось. Олег растерянно остановился перед сплошной стеной деревьев, когда до базы, по его расчётам, оставалось не больше километра. Он стоял, раздумывая, пробиваться ли через лес к старой базе или вернуться назад, и уже склонялся к первому варианту, когда вспомнил о ловушках-колодцах. Да, почки не реагировали на безоружного, но как насчет колодцев? Они стационарные или появляются только как элемент защиты? Если они снова открылись при восстановлении леса, то пройти этот километр он не сможет, потому что различить оттенки травы при таком освещении практически невозможно.
Олег уже решил рискнуть и двинулся к кромке леса, когда из-за деревьев замелькали, приближаясь, огоньки. Он резко остановился, выжидая. Огоньки тоже остановились, и из леса вышел человек.
Скаут подходит к Олегу, улыбается и спрашивает:
– Ну что, ты готов вернуться домой?
– Готов! – отвечает Олег и бьёт в подставленную ладонь.
Он сидит на той же скамейке. «Ничего себе, мощный какой сон приснился. Может, переквалифицироваться в писатели?» Олег открывает глаза и видит то же, что и перед тем, как уснул – свои ноги в заляпанных весенней грязью кроссовках. Обувку он узнаёт, но вот ноги… Когда это они были такими мускулистыми? Разве что в молодости, когда он играл в институтских командах с мячами всех видов: баскетбол, волейбол, футбол. В последующие годы, целиком погрузившись в науку, он поддерживал физическую форму, это так, но с единственной целью – сохранить крепость тела чтобы голова оставалась ясной, и чтобы возрастные болезни не мешали его работе. И вот он опять видит свои молодые ноги и – он напрягает бицепсы – молодые руки. Здорово! Он впервые с детства с восторгом вглядывается в ликующую весеннюю зелень и, наглядевшись, вслух выражает свою радость: «Такое время раз в году бывает – так чист и совершенен каждый лист». И осекается. Что за стихи? Он никогда раньше не увлекался поэзией. Правильно, это не его стихи, они вообще не отсюда…
Значит, не сон. Значит, эти три месяца он, действительно, провёл в составе бригады и каждый день работал, как бешеный. Правда, в основном мускулами и рефлексами. Но и головой тоже – он ведь понял в конце, что происходит. Тренировочный лагерь. Не для всех, конечно, а для тех, кто не смирился, кто сможет и захочет действовать, чтобы спасти себя, свою страну, свою планету. В таком вот порядке. Кто-то поставил его с ног на голову – и снова на ноги. Неважно – кто (с этим можно будет разобраться потом), главное – результат. Результат его устраивал.
Он смеётся, и так странно звучит этот смех в безлюдном парке, что уже направляющиеся к его скамейке полицейские меняют курс и проходят мимо. Он их почти не замечает, переглядываясь с белочкой, снующей вверх-вниз по берёзке напротив, очевидно, в ожидании угощения. Она выглядывает из молодой листвы то с одной стороны белого ствола, то с другой стороны, и это так забавно, что Олег не может сдержать смех. Отсмеявшись, он легко поднимается и быстрым шагом идёт по тропинке, выводящей из парка. Хватить бегать. Пора собирать команду.
