Екатерина Кирилловна Русанова
Тот день
Они говорили недолго, за это время я успела заново оглядеть округу, которую видела лишь в часы сумерек. И, убедившись, что ничего особого не изменилось, кроме ужасающего факта, что при свете дня из окон этих домов на тебя, как на чужестранку, будто смотрит кто-то, я почувствовала себя такой чужой…
Томас все еще стоял с мамой, когда я перевела на него взгляд. Миссис Стэйтер что-то шептала ему на ухо, изредка поглядывая в мою сторону. Он что-то ей ответил, и только затем подбежал ко мне, и мы пошли в сторону остановки. После разговора с мамой Томас был чем-то озадачен, постоянно смотрел под ноги, щурил глаза, хотя солнце не светило ярко. Мы молча зашли в автобус, который сразу же тронулся, и, пройдя ближе к концу, сели около окна. Томас за все это время не сообразил ни одной шутки.
–Что-то случилось?-спросила я, обнимая рюкзак.
–Да нет…Хотя…Ты очень понравилась моим родителям.-я хотела улыбнуться, но хмурое выражение лица Томаса не позволило мне этого сделать.-Они походу думают, что ты моя девушка и у нас все серьезно. Они прямо-таки уверены в этом. Поэтому мама хочет, чтобы ты пришла к нам на ужин. Я пойму, если ты откажешься, но, по-моему, это даже нам на руку. Ты теперь легально можешь у меня оставаться.
–Это, конечно, здорово…Но…Я же не могу ночевать у тебя постоянно.
Хотелось верить в обратное. От одного осознания, что я бездомна, меня сотрясало от дрожи и желания плакать.
–Да, верно…Не можешь. Но ты вообще думала, что собираешься теперь делать?
Я не знала ответа на этот вопрос. Все, что мне еще удавалось, – это чувствовать одну сплошную метафору, параллель между мной и эмбрионом, которого лишили жизни, не спросив, а хочет ли он дышать тем же кислородом, что и остальные. Не знаю, существует ли что-то после смерти, но считайте, моя ситуация на сегодняшний день – это чистилище, куда попадают заблудившиеся души, не нашедшие себе иного места.
–Ох, плакса…
Томас притянул меня к себе и по-братски начал поглаживать рукой по плечу. Он считал, что слова поддержки здесь были не нужны, и я с ним полностью согласна. Они давно обесценились, превратившись в легкое сотрясение воздуха, которое ровным счетом никак не могло заставить мою жизнь повернуть в нужное русло. Если меня и могло что-то удерживать на плаву, то определенно не это.
Я прижалась к парню сильнее, наивно полагая, что у меня получится раствориться в нем, превратиться в одну из его молекул. Может, тогда-то я смогла бы найти себе применение, просто став тем человеком, от которого хотя бы никто не отказывается. Томас понимал меня и мои желания, что делало его настоящим спасательным кругом. Словно он всегда был готов просто обнимать, просто слушать, просто быть рядом.
Автобус совершил остановку. Вошел мужчина, проталкивая вперед сына в футбольной форме. Он смутно напоминал мне кого-то столь же измученного и усталого, когда вдруг посмотрел на меня, утирающую слезы с лица. Но прежде, чем я одумалась после идеи, что неожиданно взбрела мне в голову, Томас отодвинул меня от себя, сказав:
–Скоро выходить.
Весна в этом году оказалась достаточно прохладной, мои руки быстро замерзли, и я попыталась убрать их в карманы. Томас даже нацепил капюшон толстовки. Я начала предполагать, что не погода так действует на него, а что-то более значимое, что заставило его задуматься еще с тех самых пор, как только мы покинули дом его родителей.
–Нервничаешь?
–…Ч-что? О чем ты?
–Ты сегодня…какой-то напряженный.
–А…Нет, из-за чего мне напрягаться по-твоему?
–Из-за школы или Тода с его сворой, к примеру.
Томас хмыкнул.
–Они меня не заботят вообще.
–Просто хотела убедиться.
Томас вдруг повернулся ко мне. Он глубоко вздохнул, понимая, что именно я хотела от него услышать, и, чтобы уже покончить с этим раз и навсегда, парень сказал:
–Тогда, стоя у черного входа, я дал обет самому себе, что перестану общаться с идиотами. Думаешь, что-то поменялось? Будь это действительно так, разве не разошлись бы мы еще раньше, чем ты зашла в мой дом?-заметив, как я виновато корчу лицо, Томас потер лоб.-Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но ты не должна принимать мое плохое настроение на свой счет.
–Да, прости. Я сегодня сама не своя.
–Не извиняйся.
Тротуар вел нас прямиком к арке с надписью «Старшая школа Лоуренса». Ученики все еще заходили внутрь, некоторые бежали сломя голову, задевая порой кого-то по дороге. Мы же не спешили, плавно плывя в одной лодке по никуда не торопящемуся времени. Казалось, в этом море никогда не бывает волн, но стоило мне подумать о своем дальнейшем будущем, как лодку начинало покачивать.
–Томас, подожди, я должна кое-что с тобой обсудить.-я потянула его за рукав, как вдруг прозвенел звонок.
–Что ж, ты же знаешь, как я люблю прогуливать уроки.-сказал он без всякого ажиотажа, показывая большим пальцем на школу за собой.-И мне, кстати, тоже есть, что сказать, но ты первая.
–В общем, я хочу найти отца!-выпалила я, и Томас задрал брови так высоко, что я боялась, они вовсе слетят с его лба.
–Вот это неожиданно, продолжай.
–Я понятия не имею, как собираюсь искать его…Может, мама что-то знает, может…не знаю, но, если она действительно хочет избавиться от меня, пускай поднапряжется и сделает мне одолжение напоследок.
–Я и впрямь в шоке, Джинни. Хорошая мысль! И, то есть, это значит, ты сегодня возвращаешься домой?
–Видимо да…
–Если что, я могу за тобой заехать. К тому же ты ведь знаешь, родители хотят провести совместный ужин…
–Давай не будем торопить события…Для начала я бы хотела добыть хоть какую-нибудь информацию об отце, а уже потом думать о чем-то…более нормальном, понимаешь? И, погоди, у тебя разве есть машина?
Я взглянула на парня с подозревающей улыбкой, на что тот довольно задрал нос и скрестил руки на груди.
–Ну, знаешь ли, таким, как я, просто необходимо иметь пару тузов в рукаве.
Я по-дружески ударила его в плечо. Море смилостивилось, и наступило привычное затишье.
–А теперь я бы хотел вставить слово.-Томас снял капюшон, растормошил волосы.-Что бы ни случилось в школе, что бы не выпалил Тод или, как ты выразилась, «его свора», не смей показывать им, что тебя это задело или тебе есть хоть какое-то до них дело. Это они будут выглядеть глупо, если продолжат донимать тебя. Глупый человек на то и глупый, чтобы жить одной лишь глупостью.
–Сократ?
–Томас Стэйтер.
Я не удержалась и засмеялась, закрывая лицо рукой. Томас поначалу сохранял серьезность, но потом надул щеки и прыснул, захохотав.
–Приятно, что ты волнуешься за меня.
Я осознала, что сболтнула, когда Томас покраснел и начал нервно одергивать толстовку, занимать себя любым делом, главное, чтобы не встречаться со мной взглядом. Откашлявшись, я почувствовала, как мне становится жарко.
–Надо идти в класс.
В расписании стояла математика. Миссис Адамс явно соскучилась по мне и уже дождаться не могла, когда же ее любимая ученица, Джинни Мэйси, снова напишет контрольную на «удовлетворительно». Я рассказала об этом Томасу, когда мы шли по коридору школы, его изрядно рассмешил мой сарказм. Лодка по-прежнему плыла по течению, но стоило нам дойти до двери кабинета миссис Адамс, как на небе образовывались тучи, намекающие на предстоящий шторм. Сердце бешено колотилось, мне не хотелось даже притрагиваться к ручке, но благо в такие моменты Томас всегда оказывался рядом, и уже переживать шторм становилось не так страшно.
–…И если вы воспользуетесь теоремой Пифагора…
Класс уставился на нас, стоящих в дверном проеме. Миссис Адамс недовольно покосилась в нашу сторону.
–Джинни Мэйси и Томас Стэйтер, вы, как всегда, вовремя.-мы было двинулись в сторону свободной парты, как математичка сообщила непривычным тоном.-Зайдите на перемене в кабинет директора.
Глава 9
Весь урок я сидела и не могла сосредоточиться. Цифры бегали перед глазами, чертовы задачи не решались, примени ты к ним хоть сто теорем Пифагора, а все потому, что меня еще никогда не вызывали к директору.
Мистер Лоуренс – сын того самого Лоуренса, открывшего эту школу, был достаточно строгим, но лояльным человеком, и лично я никогда не боялась его. Пускай по школе вечно бродили слухи о том, что мистер Лоуренс расист, не терпящий неформальную внешность, и вообще он дето ненавистник, мне всегда казалось, что тот, кто занимается роспуском подобного бреда, сам когда-то попался за какую-то оплошность и, чтобы выйти из воды более-менее сухим, придумал эти сказки.
Казалось, чего тогда я так переживаю, но у всех слухов есть невидимая сила – даже если это не правда, ты порой ловишь себя на мысли, что это не исключено.
–Томас…-шепнула я парню, когда он усердно вырисовывал что-то на парте.
–М-м?
–Как думаешь, это из-за драки нас вызывают?
–Да…Наверное, еще фотографии приплетут.
Он бросил ручку в сторону, оставив идею о порче школьного имущества, и вновь сделался абсолютно равнодушным ко всему. Мне хотелось его подбодрить, но я понятия не имела, как лучше это сделать.
–Если затронут фото, я попрошу директора об этом забыть и не выдвигать против вас обвинения.
–Джинни,-Томас сначала аккуратно глянул на передние парты, не сидит ли там виновник произошедшего, а потом, не найдя его среди присутствующих, грозно уставился на меня.-Из-за Тода о тех фотографиях знает чуть ли не вся школа! Он должен понести хоть какое-то наказание.
–Я не хочу, чтобы и тебя наказали.
–Господи, да как ты не понимаешь!-повысил шепот Томас.
–Да что ты завелся-то!-и я вслед за ним.
–Эй, там! На последней парте!-обернулась на нас миссис Адамс, а за ней и все остальные.-Лобызаниями можете заниматься на чьем угодно уроке, кроме моего! Чтобы потом мне не говорили на экзамене: «Миссис Адамс, а мы разве это проходили?». Знакомая фраза, Томас?
Класс загоготал, но мы не разделили всеобщего веселья. Зато Агнес вдоволь насмеялась, устремив взгляд бездарной актрисой на моего соседа.
«Ох, как же ты меня бесишь».-сказала я про себя, обращаясь к крашеной.
–А теперь вернемся к началу. Опять.-миссис Адамс поджала губы, развернулась к доске и принялась решать пример, периодически поглядывая в учебник.
Мне следовало последовать совету Томаса. В конце концов, нужно было поспевать за учебой, готовясь к экзаменам, которые сами себя не напишут. Они обещали нахлынуть совсем скоро, а я до сих пор не пришла в себя после всех этих обстоятельств.
На перемене, дождавшись, пока все окончательно выйдут из класса, я сказала парню:
–Что будет, когда твои родители узнают, в чем ты был замешан? Ты уверен, что мне…
–Да, я уверен, и, пожалуйста, не встревай, когда директор будет с нами беседовать. Я знаю, на что подписываюсь. Твоя же задача…?-Томас сделал паузу и вопросительно на меня посмотрел.
–Молчать.
–Молодец.
Кабинет директора был на первом этаже, в западном крыле школы, которое принадлежало еще завучу, секретарям и школьному психологу. Тод уже сидел там, когда мы пришли. Он разлегся на стуле, вытянув подальше ноги и скрестив стопы. Перегородка его носа была заклеена пластырем, но даже так, вокруг него все было красным, а синяки под глазами отекли, сделавшись спелее сливы. Можно было только представить, насколько это больно, но по Тоду и не скажешь, что это действительно так. Он вел себя, будто это совершенно обыденное дело – получать по физиономии.
Секретарша сразу позвонила директору Лоуренсу, доложив о нашем с Томасом приходе, и потом, зажав трубку, сказала:
–Проходите, дети.
Директор сидел за своим столом, заставленным стопкой документов. Фотография старшего Лоуренса: лысого мужчины с поросячьими глазками и круглым лицом, носившие на себе острый нос, висела на стене над невысокими стеллажами с книгами и ящиками для ценных бумаг. Напротив рабочего места были приготовлены три стула, куда директор указал нам рукой. Мы расселись, и вышло так, что я оказалась между парнями и всегда на виду у самого директора.
Мистер Лоуренс, не слишком отличавшийся от своего родственника: зрелый человек, с плешивой головой светлых волос, смотрел на нашу тройку, слипающимися глазами. Тод глядел по сторонам, соединив руки у себя на животе в замок, перебирая большие пальцы, Томас же устремил взгляд на директора, изъявляя желание поскорее потушить уже тлеющее недоразумение.
–Я буду предельно краток.-начал директор Лоуренс, убирая перед собой бумаги и неторопливо складывая их в одну стопку.-То, что вы двое сделали по отношению к Джинни Мэйси, переходит все рамки дозволенного. Вам хоть капельку стыдно? Вы – молодые и перспективные парни, один – квотербек нашей команды по футболу, другой…Ну, здесь и так все понятно, однако, Томас, такого поступка я все равно от тебя не ожидал. Но давайте оставим этот разговор вашим родителям, которым, прошу заметить и учесть, еще не звонили и, может, не позвонят, если мы урегулируем конфликт немедля. Так что лучше скажите мне вот что,-директор нагнулся вперед.-Кто автор тех фото?
Тод молчал вместе со мной, хотя у меня так и чесался язык сообщить, что я вовсе не беспокоюсь о дальнейшей судьбе фотографий и что зла на обидчиков не держу, но, к сожалению, я была скованна обещанием.
–Фотографии сделал Тод, я свидетель и, получается, причастник.-выпалил Томас.
Директор вернулся в прежнее положение, откинувшись на спинку кресла. Он подпер лицо рукой, и указательный палец вылез ему на скулу. Не моргая, директор смотрел на ответчика. Сбоку он был похож на грифа. Ему бы еще нос с чуть явной горбинкой и тогда сходство было бы сто процентное.
–Тод? Не хочешь ничего добавить?
Громоздкий квотербек сложил губы в трубочку, показывая, насколько это выяснение правых и виноватых кислее лимона для него. Карие глаза Тода с горчичной сердцевиной медленно перевелись на меня, фиолетовый отек заставил мои внутренности покрыться мурашками.
–Да, это правда.
–Что ж, медленно, но верно переходим к драке. Из-за чего она началась? Не поделили грязную славу?
–Нет,-снова начал Томас.-Я хотел, чтобы Тод понял, что он натворил. Но с ним невозможно разговаривать, не применяя кулаки.
–И все же,-директор Лоуренс встал из-за стола, обошел кресло, а затем взялся за него двумя руками, будто намеревался переносить.-Я не потерплю, чтобы в моей школе конфликты решались подобным образом, надеюсь, вы все разделяете мое мнение, господа. И, как вы понимаете, я не могу оставить проступок безнаказанным. Мне придется отстранить вас двоих на четыре дня.-он указал пальцем на каждого из парней, и я не удержалась, чтобы не поднять головы.-Что, что-то не так, Джинни?
И Тод, и Томас уставились на меня каждый по-своему. Вызвал бы меня директор день назад, может, я тогда бы точно вставила пару тройку комментариев в адрес этих двоих.
–Нет, все так.
Я буквально почувствовала, как Томас облегченно выдохнул. И все-таки я надеялась, он знает, что делает.
–Если ты думаешь, что не слишком суровое наказание, то я пойму. Однако по школьным правилам за нанесения увечий как моральных, так и физических, я вынужден пока только отстранить ребят от занятий. Вдобавок они оба извинятся перед тобой. А тем временем, парни, вашим родителям сообщат о «подвиге». Впредь не хочу больше видеть вас в своем кабинете, за исключением визитов с пожеланием доброго утра.
Директор Лоуренс улыбнулся вовсю ширь, выстраивая диалог на более позитивную волну, однако никто из нас и уголка губ не приподнял. Я вдруг почувствовала, как до моей руки коснулись пальцы Тода. Специально или нет, не знаю, но это продолжало повторяться на протяжении всех тех оставшихся минут, что мы досиживали в кабинете, слушая последнюю нотацию директора.
–…так что будьте друг к другу более человечны. На дворе двадцать первый век, а вы не можете и дня прожить, как бы не задеть чьих-либо чувств или не разбить друг другу носа.-Директор Лоуренс крепче сжал кресло.-Дети, если вы не собираетесь думать о других, то подумайте о себе. Что будет, если, например, тебя, Тод, выгонят из команды или ты, Томас, плохо сдашь годовые экзамены из-за всех этих разборок. В общем, вы меня поняли.
Все прошло, на удивление, быстро и безболезненно, как выразился бы дантист. Мы все вместе начали выходить из кабинета, и я в прострации потирала костяшки, до которых касался Тод. Мне не хотелось ощущать его сзади, поэтому я двинулась чуть быстрее и первой покинула кабинет.
–С тобой все хорошо?-забеспокоился Томас.
–Да-да, все в порядке…
–Эй, Джинни!-окликнул Тод, закрывая дверь.
Он подошел ближе и, заиграв желваками, сначала посмотрел на рядом стоявшего со мной Томаса, а потом уже на меня.
–Я хотел извиниться.
Продолжая массировать кисть, я пыталась понять, где подвох. Вся эта ситуация напоминала мне отвратительное послевкусие лекарства от отравы, которой, очевидно, являлся Тод.
–Извинения приняты.-прозвучало менее громко, чем хотелось.
–Ну, увидимся.
Квотербек прошел между мной и Томасом, задев его рюкзаком. Парень сжал челюсти, но я помотала головой в знак протеста его желанию добежать до Тода и снова вмазать ему меж глаз. И все же Томас не удержался и выкрикнул спортсмену в спину то, что впоследствии заставило меня покраснеть:
–Вытер об нее ноги при всех, а прощение просишь в коридоре?!
Тод на секунду остановился. Но лишь на секунду.
Глава 10
Я решила остаться в школе, и Томас сначала последовал моему примеру, хотя после директора он мог спокойно уйти домой, как это сделал Тод. Но потом у нас состоялся разговор, что лучше урегулировать вопрос с родителями сейчас, нежели вечером, когда мы приедем вместе на ужин, который может сразу начаться с конфликта.
–Ладно, твоя взяла.-недовольно отвернулся Томас.-Тогда я поехал обратно, заодно скажу, что ты все-таки приедешь отужинать с нами.
–Да, удачи тебе.
–И тебе.
Томас махнул мне рукой и направился к выходу, в то время как я уже давно должна была идти в раздевалку и готовиться к уроку физкультуры. Я и представить не могла, что разговор с директором закончиться подобным образом. Наверное, я ожидала чего-то более страшного, чем просто отстранения от уроков. К тому же я до сих пор пыталась переварить поведение Тода, который не на шутку озадачил меня своими прикосновениями. Мне хотелось поговорить об этом с Томасом, но я опять же не была уверенна, стоит ли.
Зайдя в девичью раздевалку, на меня нахлынуло тепло из недавно принимавшего кем-то душа. Запах дезодорантов и шампуней доносился вместе с паром, видимо, ученицы, что занимались до нас, все еще прихорашивались. Мои одноклассницы сидели на деревянных скамейках напротив своих шкафчиков, кто-то из них уже переоделся и выходил в зал, а кто-то уставился на меня. Агнес, как всегда, святила своей подтянутой фигурой, специально изводя тех, кто не мог похвастаться подобным, и нижним спортивным бельем. Одной рукой она упиралась в тонкую талию, другой – легкий касанием длинных ногтей проводила по низу живота:
–Я пробую новую диету, но мне кажется, что она вообще не работает.
Будь Агнес животным, то ей бы пошла роль кошки, которая поначалу кажется милой и пушистой, но при случае может и царапнуть. До крови.
–О, нет, Агнес! Ты выглядишь просто потрясающе! Мне бы такую фигуру, как у тебя…
–Ох, спасибо.-отмахнулась крашенная на очередной напрошенный комплимент и вдруг повернулась ко мне.-Джинни, привет. Как директор? Хорошо поживает?
Ее остервенелое выражение лица с подкинутыми вверх тонкими бровями использовало эмоциональное давление на окружающих в радиусе ста миль. Кто стоял рядом с ней вмиг приобретал такое же, словно каждая эмоция этой змеи считалась модной тенденцией.
–Прекрасно.-я старалась показать, что держу ситуацию под контролем, без лишних эмоций задирая голову вверх.
–Наверное, директору очень понравились фото. Может, поэтому он тебя и вызвал, зная, что тебе все равно, с кем спать.
Я пропускала ее ядовитые слова мимо ушей, снимая повседневные штаны и надевая вместо них спортивные из своего шкафчика. Сзади меня все еще хихикали девчонки, послушно соглашаясь со всем, что бы ни сказала Агнес. И неудивительно, ведь, как прописано в их же кодексе для стерв: «Если главная стерва унижает кого-то, ее прислужницы обязаны поддакивать той, помогая самоутвердиться».
–Томас с тобой наверняка тоже из-за этого. Мальчиков привлекают… легкодоступные.
Заметив, что меня и это не берет, Агнес начала подключать кавалерию, придерживаясь следующему правилу из кодекса: «Если у главной стервы закончился набор заготовленных подколок, ее прислужницы обязаны придумать что-то за нее, чтобы всем вместе не попасть впросак».
–Эй, Джинни,-обратилась другая.-А твоя мать тоже из этих? Или ты просто такая особенная?
Иногда человек не знает, когда он переходит границу дозволенного. Быть может, это и была она, вот только в связи с последними новостями в отношениях с моей матерью, я не собиралась отстаивать ее честь. Видимо, все это пошло мне только на руку, ведь теперь у меня есть иммунитет против их же холеры.
Я развернулась к стоявшим вместе Агнес и остальным девочкам, в руках держа небольшое полотенце, и, закрутив его, ударила по оголенным ляжкам одноклассниц. Завизжав, они начали пятиться, чуть ли не всем телом вжиматься в свои шкафчики. Я же закинула полотенце себе на плечо и направилась в спортивный зал. Смешно, но этому я научилась у Томаса.
-Сегодня будем играть в вышибалы.-сказал мистер Браун – учитель физкультуры после того, как все мы пробежали неведомо сколько кругов по залу и прошли изнуряющую разминку.
«Он точно спятил…»-раздалось у меня в голове, пока я пыталась отдышаться.
–Матеус и Элеонора будут капитанами команд, они выберут себе игроков, так что встаньте все в линию. Давай, Мэйси, не так уж это и тяжело.-мистер Браун похлопал меня по спине, пока я стояла, упираясь руками в колени.
Капитаны начали делать свой выбор, устремляя указательные пальцы на людей из шеренги. Меня выбрала Элеонора, которая в отличие от других моих одноклассников никогда не обращала внимания на постороннее мнение. Она действовала по принципу: если человек сам по себе отличный игрок, Элеонора брала его на благо игре.
Когда я прошла мимо Элеоноры, присоединяясь к остальным в ее команде, она одарила меня взглядом, говорящим: «Ничего личного. Игра есть игра», чтобы я не зарекалась и не посчитала это за знаком, что с этих пор мы лучшие друзья. Мне оставалось лишь кивнуть. Однажды не сумев подружиться с коллективом, я купила билет в цирк уродов, где я вовсе не зритель.
–По свистку первая команда,-мистер Браун указал в нашу сторону.-Бросит мячи во вторую,-указал он на противников.-Затем, опять же, по свистку, вторая команда сделает то же самое. Ничего сложного. Раз-два-три.
Мистер Браун, стоя посередине площадки, дунул в свисток, а затем побежал спиной назад, подальше от поля боя. Мячи полетели, как только учитель добрался до безопасной зоны, и несколько людей тут же вылетели. Настал черед второй команды, и Матеус направил всю свою злость в бросок, мстя за выбывших игроков. Он, как и Элеонора, полностью посвящал себя игре, что порой выходила игрокам чужой команды боком, так как Матеус вовсе не знает, что значит чувство меры.
Бросок. И, вот, уже парень рядом со мной обхватил живот руками, не в силах разогнуться. Я сглотнула.
–Эй!-раздался взбешенный голос Элеоноры.-Ты что творишь!
–Матеус!-подключился мистер Браун.-Я что тебе говорил по поводу расчета сил?!
Подбитого парня увел на трибуны его же друг из команды соперника, пока мистер Браун разбирался с Матеусом, угрожая оставить его убирать спортивный зал, если тот не перестанет. Но затем игра возобновилась, снова начали вылетать люди, к счастью, на этот раз не в буквальном смысле. И когда в нашей команде осталось всего четыре человека, включая меня и Элеонору, а у соперника семь, я разволновалась. Мне не хотелось подвести Элеонору, ведь я знала, что для нее сама игра и победа в ней стоят на первом месте.
Я вовремя увернулась от летящего на меня бордового мяча, направив таз вбок, отчего руки машинально поднялись вверх. Взяв тот же самый мяч, я прицелилась в напротив стоявшую девушку и по свистку мистера Брауна кинула в нее. Через секунду та, подняв руки, недовольно стукнув себя по бедру, покинула команду, сев к остальным выбывшим на трибуны. В это время Матеус и Элеонора выедали друг друга глазами, устраняя своих противников одного за другим, в надежде под конец остаться вдвоем, чтобы устроить самую настоящую битву титанов.
Агнес встала напротив меня, прогнав с этой позиции другого игрока. Не трудно было догадаться, что она жаждет мести после случая в раздевалке. Но я не намеревалась позволить ей этого сделать, потому что в мои планы входила иная задача – выиграть для Элеоноры.
Свисток. Агнес хотела сбить меня с толку, несколько раз сымитировав бросок, из-за которого мне бы пришлось рвануть вправо, но крашеная бросила по другой траектории. Я вовремя отскочила влево, и мяч пролетел в миллиметре от моей груди. Я обернулась на свою команду, посмотрев, кого мы лишились на этот раз, и оказалось, что кроме меня и Элеоноры больше никто не уцелел от бросков Матеуса. Впрочем, мы тоже неплохо проредили вражескую команду, оставив их капитана, Агнес и еще одного парня.
Свисток. Я смотрела на мечущуюся Агнес, которая не знала, куда ей податься. Я знала, что удача на моей стороне. Может, она всегда была со мной, но я ее не замечала из-за нависших проблем? Даже если так, то сегодня отличный день, чтобы это проверить.
–Ай! Джинни Мейси, я тебе не мишень, чтобы так кидать!-Агнес интенсивно потирала плечо, которое она подставила, защищаясь от меча.-Мистер Браун, дисквалифицируйте ее, пока эта ненормальная не убила кого-нибудь!
Я посмотрела на учителя, ничего не понимая.
–Я кидала, как всегда.
–Агнес, уйди с площадки. Элеонора? С тобой все в порядке?
Я сразу же повернулась на напарницу. Элеонора сидела на полу, взявшись за лодыжку. Резинка, что до этого удерживала ее длинные русо-пепельные волосы в хвосте, которые теперь свисали с двух сторон, валялась рядом. Я подняла ее и вернула обратно девушке, как только помогла Элеоноре встать, держа ее подмышку.
–Спасибо, Джинни.-сказала она, не опираясь на одну ногу.-Неплохая игра, да?
–Она еще не закончилась. Мы все еще можем их порвать.
Элеонора болезненно улыбнулась, как раз в момент, когда учитель подошел к нам, грозно смотря на Матеуса, который тоже подошел выяснить, что случилось.
–Матеус, я тебе обещал, что оставлю после занятий!
–Это не он.-неожиданно заступилась Элеонора.-Я неудачно увернулась от двух мячей сразу и подвернула ногу. Матеус ничего не сделал.
Парень потер шею, виновато уставившись вниз. Кудрявые черные волосы, сбритые по бокам, прилипли к его лбу. Упираясь руками в бока, он глубоко дышал, широкие ноздри вдыхали все больше воздуха. Матеус оттянул ворот белой майки, чтобы вытереть ей смуглое лицо, но стоило ему начать это делать, как он вдруг остановился. Ворот находился на его переносице, оголяя глаза, взгляд которых был направлен на Элеонору.
–Надо отвести ее…
Не успела я договорить, как мне в лицо прилетает мяч. На секунду в глазах потемнело, всю область лица пронзала жгучая боль, словно кожу проткнули сотни иголок. Я пошатнулась, но удержала равновесие, правда, не без помощи Элеоноры, которая вовремя ухватила меня за руку. Было так больно, что я еле сдерживала слезы.
–Кто это сделал?!-взъерепенил мистер Браун.-Матеус!
–Сэр, это не я!
–Мяч летел с твоей стороны!
–Говорю же, это был не я! Я не смотрел по сторонам!
–В таком случае, куда ты смотрел!
Я знала, кто это сделал, и те, кто сидел на трибунах, тоже это знали. Похоже, удачи не существует, а то, что я ранее посчитала за нее, оказалось чей-то очень злой шуткой.
–Джинни, у тебя кровь…-испугалась Элеонора, и мистер Браун, сжав челюсти от злости, попросил нас обеих отправиться в медпункт, пока он будет разбираться, кто все это учудил.
Я еле дотронулась до носа, а когда убрала пальцы, они были уже красными.
–Не переживай…Давай я лучше тебе помогу. Ты идти не можешь.-предложила я Элеоноре, которая с радостью приняла мою помощь.
–Да уж, ну и игра получилась.
–Замолчи, Матеус.-упрекнула Элеонора, пытаясь идти, и в то же время опираться на меня.
–Как скажешь. Стой, дай помогу.-Матеус аккуратно отодвинул меня, приобнял за талию Элеонору, закидывая ее руку поверх своих плеч.-Не отставай, Джинни.
Мы шли до медпункта долго. Элеонора почти не опиралась на ногу, что изрядно тормозило процесс, но Матеус держал ее крепко, не торопил и позволял отдыхать, если идти дальше становилось вдруг невмоготу. Кровь, что до этого капала у меня из носа, перестала идти, я остановила ее, запрокинув голову назад. Но остатки время от времени все же приходилось утирать полотенцем.
–Джинни.-вдруг отозвалась Элеонора, и Матеус остановился.
–Да?-я обошла их, обеспокоено глянув на своего капитана.
–Ты бы их точно уделала. Не сомневайся.
Сложно было понять, о чем первом подумала медсестра, когда увидела нас, но на вопрос: «Откуда вы?», мы не так уж и удивили ее, ответив: «С физкультуры».
–У тебя сильный вывих, мне придется зафиксировать лодыжку.-обратилась медсестра к Элеоноре, которая сидела на кушетке, вытянув больную ногу и свесив другую.-Тебя смогут забрать родители? Не думаю, что оставаться дальше в школе есть смысл.
–Даже не знаю, надо позвонить, спросить.
–Так, а с тобой, Джинни,-медсестра развернулась ко мне вместе с Матеусом, стоящим сзади.-У тебя просто сосуды лопнули, это не страшно. Я могу позвонить твоей маме тоже…
–Не нужно!-все вдруг посмотрели на меня с негодованием.-То есть…Я уже ей написала, пока шла сюда. Она заберет меня скоро.
–Ладно. Тогда ты можешь посидеть с Элеонорой, пока за вами обеими не приедут родители.
–Я лучше пойду, переоденусь…
Медсестра кивнула мне, Элеонора поджала губы, а Матеус, облокотившись о стену и скрестив руки на груди, просто поднял ладонь вверх. И все же это было одно из самых лучших прощаний, которые мне довелось получить в свой адрес за последний год. Я была рада, что, даже если Элеонора по-прежнему относилась ко мне больше как к игроку, чем к другу, ее мнение обо мне было только наилучшем, чего не могу сказать о Матеусе. Кажется, этому парню вообще никто не нравился, но его отношение к Элеоноре не раз заставляло меня задуматься, не у нее ли ключ от его каменного сердца. Эйфория, которой меня обдало после ухода из медицинского кабинета, прекратилась, когда я подошла к своему шкафчику в раздевалке, а одежды в ней не нашла.
От злости я несколько раз постучала кулаком в деревянную дверцу, распугав последних учениц, которые все еще находились в раздевалке. Хотелось позвать Томаса, выкрикивать его имя, пока голосовые связки не заболят, и я не уподоблюсь ребенку, потерявшемся в продуктовом магазине. Обидно, что без него я, как будто рыба без заостренного плавника, как гепард без своей камуфляжной окраски.