Джули Дейс
Наше пересечение
Глава 14
– Мисс Росс, Вам предстоит встреча сегодня в десять, – Николь бежит за мной, цокая каблуками, и обеспокоено вглядываясь в моё лицо.
– Что за встреча?
– Они хотят встретиться с Вами лично.
– Кто они?
– Компания Гарольда Аллена, и ещё в кабинете Вас… – девушка не успевает договорить, потому что я уже открыла дверь и заметила светлый затылок Арчера.
– Какое прекрасное утро, – с иронией сообщаю я. Конечно, Арчер сразу понимает мой тон, чего не сказать о Николь. – Мой дорогой супруг нагрянул в гости.
Николь бубнит какие-то извинения и закрывает дверь, покидая кабинет, я же прогуливаюсь по просторному квадрату и бросаю сумку на кресло. Взгляд обращается к Арчеру, который наблюдает за мной. В его холодных глазах заметны острые льдинки.
– Что привело тебя в такое прекрасное место этим утром?
– Хватит язвить, Грейс. Где ты была?
Достаю из сумочки телефон, который уведомляет о новом сообщении, не торопясь отвечать на вопрос. Я с особым удовольствием сказала бы, где была, но ещё не время. Сообщение от Иви, в котором она пишет: «Остин отказывается от завтрака, пока ты не привезёшь его любимый сироп». Улыбаюсь экрану, но мобильник вылетает из моих рук, из-за чего поднимаю глаза и прожигаю Арчера взглядом.
– Кто тебе пишет? – рычит он, бегая глазами по экрану.
– Ещё раз ты вырвешь мой телефон, попрощаешься с жизнью.
– Я просил Иви, чтобы ты позвонила утром.
– Просил Иви? – выгибаю бровь, положив телефон на стол и заняв стул.
– Она сказала, что ты спи… – Арчер не договаривает до конца. Его глаза превращаются в маленькие щелки. Конечно, он мысленно проклинает себя, ведь мог не говорить и подловить меня на лжи. И у него могло получиться.
– Мне было некогда. Я бы позвонила отсюда.
– Ты больше не будешь у них оставаться.
– И ты решил, что можешь запретить мне общаться с семьёй?
– Они не твоя семья.
– Ах, да, забыла, моя мать в могиле, отец кувыркается со шлюхами на одной из яхт, празднуя её кончину, а ты покорно ждёшь с ужином в доме. Семья от Бога.
– Хватит быть такой сукой!
Склоняюсь над столом, положив ладони на стекло без единой царапинки, и ядовито улыбаюсь. Арчер следит за каждым моим движением, что довольно забавно.
– Я и есть сука, ты думал, что это не правда? Сюрприз, любимый, люди говорят правду.
Падаю на спинку кресла и подхватываю ручку, прикусив кончик, но продолжая улыбаться.
– Хочешь знать правду? – равнодушно спрашиваю я.
– Какую правду? – плечи парня напрягаются, я вижу, что он сжимает подлокотники кожаного кресла.
– Мне плевать на отца, плевать на тебя, и на эту компанию тоже, понимаешь? На каждого, кто тут есть. Я никогда не мечтала об этом кабинете и не рвалась заменить отца. Наша свадьба, все эти выходы с милостью и обнимашками – огромная ложь. Меня насильно принудили и теперь…
Вскидываю руки и подмигиваю ему.
– Это твои проблемы. Ты согласился, а я рада подарить тебе ад, в котором жила всю жизнь.
– Это вся правда? – сухо спрашивает Арчер.
– Оу, нет, не вся. Я не люблю тебя. Я тут, потому что хочу уберечь мужчину, которого люблю. Ты никогда не станешь им. Наши детские чувства давно в прошлом. Можешь подгореть кофе, но оно не будет вкусным.
– Я желаю тебе добра.
Мой смех эхом разносится по полупустому кабинету. Я не понимаю, для чего всё это пространство, на котором пусто. Я не собираюсь расставлять тут рамки с фотографиями и поливать цветочки. Я бы сожгла его к хреновой матери со всем зданием в целом.
– Если бы ты желал добра, то я бы не сидела сейчас тут, мы бы не были женаты. У меня к тебе только один вопрос.
– Задавай, – кивает Арчер.
– Ты всё ещё думаешь, что можно что-то изменить или всё же стоит найти ту, что будет тебя любить? Я, конечно, не пылаю желанием делиться, но ты не представлял какого это, просыпаться с любимым человеком утром.
Челюсть Арчера сжимается. Я вижу, что по щелчку пальцев сумела довести его до необходимого раздражения. Он не вспылит тут, а потом его гнев потухнет, но мне всё равно удалось вывести его.
– К чему весь этот цирк, Грейс?
– Ты не поверишь, у меня тот же вопрос.
– Мы можем быть друзьями.
– Мы не можем быть друзьями. Мои друзья остались в другой стране, и один из них тоже в могиле. Какая чудесная у меня жизнь, ты так не считаешь?
– Мы могли бы попытаться.
– Ты себя слышишь? У тебя есть чувство собственно достоинства? Или тебе вообще знакомо это понятие? Ты просишь меня быть друзьями. Господи, да ты в дерьме, Арчер. Добро пожаловать.
– Добро пожаловать? – эхом отзывается он.
– Как только ты и мои дражайшие родители заявились на кладбище с предложением, от которого было невозможно отказаться, моя жизнь превратилась в кучку дерьма. Теперь ты в ней.
– Что ты хочешь, Грейс? Чего ты добиваешься? Развода?
– Мой папуля тебе не позволит. Поздно, дорогой.
Со стуком, дверь открывается, и на порог буквально вваливается Майкл. В руках мужчины небольшая папка. С гордым видом он проходит к столу и кладёт её на поверхность, но я бы сказала, что она была брошена.
– И что это? – без намёка на заинтересованность, спрашиваю я, смотря на темно-серую пустую обложку.
– Что Вы просили, – выделяя Вы, он уже подходит к двери и желает выйти, но оборачивается. – С удовольствием выслушаю Ваши комментарии, мисс Росс.
С этими словами, он покидает кабинет, а папка мозолит глаза. Я ничего не просила, хотя догадываюсь, что там могу найти. Он желает компанию, я желаю её покинуть раз и навсегда. Мне плевать, что он лишь пешка для достижения цели. Этот урод никогда не нравился мне. В эту самую секунду я не славлюсь своей чистой душой и мотивами. Мне плевать, что я хочу засадить собственного отца, он никогда не был папочкой, с которым бы я делилась секретками, у которого хотела учиться и которого любила бы до потери пульса. Он всегда был тем, кому я с удовольствием могла пустить пулю с лоб. Он заслужите намного хуже смерти, по мне, так такой исход станет самым милосердным для него. Я хочу, чтобы он мучился и гнил в тюрьме. Хочу, чтобы у него ничего не осталось: ни денег, ни семьи, ни шлюх, ни таких же мерзких друзей, как он сам. Я бы понаблюдала за тем, как он загибается от одиночества. Хочется уничтожить компанию, но на плаву удерживает лишь здравое мышление, ведь сотни ни в чём неповинных людей останутся без денег на жизнь. Это единственная причина, по которой я передам её Майклу. Удачи с кровью и костями, на которых она построена. Жизнь всех расставит по местам.
– У тебя есть ещё какие-то вопросы? – коротко обращаюсь к Арчеру, пододвигая полученную папку.
– Я могу помочь.
– Помоги компании твоих родителей, мой отец любит открывать для себя новые берега.
Лицо Арчера мрачнеет. Ему явно не нравятся мои слова.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно меня понимаешь.
– Он один из акционеров.
– Какая невероятная новость, – замечаю я. – Было бы удивительно, если бы не был.
– Грейс, что ты имеешь в виду? – напряжение в его голосе выдаёт опасение.
– Что именно тебе не понятно? Мне разжевать?
– Он не будет соучредителем.
– Ага, – безразлично киваю я.
– Я мог бы тебе помочь!
– Посади моего отца, – с улыбкой, предлагаю я.
– Что? – не доверяя услышанному, Арчер вскидывает брови.
– Тебе пора, милый. Увидимся вечером.
Поднимаясь на ноги, он поправляет пиджак. Отвратительно. Этот стиль раздражает меня. Я предпочитаю бунтарство Диего, который может разгладиться футболку руками и сказать, что она ровная. Но видя моё недовольство, он накидывает на плечи куртку и всегда говорит: «Так ничего не будет видно». Я всё равно снимаю с него одежду и глажу.
– Мы поговорим вечером, – сообщает Арчер.
– Ага, поговорим, – киваю я, не провожая его взглядом. Весь мой интерес прикован к папке.
Дверь закрывается, и я тут же открываю первую страницу.
Десятки документов с переводами денег, но меня пугает только одно: подписи. Они не принадлежат отцу, они мои и Иви. Но когда я начинаю читать, а не просто спешно бегать глазами по листам – бросает в жар. Девяносто процентов не связаны с юридической компанией отца, это продажа нефти, которой отец никогда не занимался; продажа ювелирных украшений, которые не уходили из дома; пособничество открытию тех или иных организации, в которые он якобы инвестировал и покупал акции. Всё это ложь. Он никогда не занимался подобным. Нахожу первый попавшийся телефон и набираю номер.
Спустя пару гудков, вызов принимают и говорят на непонятном языке, я лишь улавливаю название: CDB банк.
– Добрый день, кто-нибудь говорит на английском? – спрашиваю я, надеясь на положительный ответ.
Получаю непонятные слова и слышу, как трубку кладут на поверхность, а это говорит о том, что у них найдётся тот, кто меня понимает. Нервы начинают шалить, из-за чего приступаю отбивать пяткой по плитке. Звук эхом разносится по кабинету, и это нервирует ещё больше. На листе моя подпись, они обязаны раскрыть мне всю информацию.
– Добрый день, – женский голос вежливо приветствует меня на хорошем английском, что только радует. У нас не возникнет трудностей. – Я могу Вам чем-то помочь?
– Здравствуйте, меня зовут Грейс Росс, у меня есть открытые счета в Вашем банке. Скорей всего, они на другую фамилию: Грейс Мелтон.
– Ах, мисс Мелтон… извиняюсь, Росс, мы давно хотели познакомиться с Вами.
Могу сказать, что одновременно испытываю и не испытываю подобную радость.
– Я хочу запросить все открытые счета, и истории переводов, – сообщаю я.
– Я должна спросить у Вас кодовое слово и попросить документы для подтверждения личности.
– Я отправлю их факсом, какой код?
– Кодовое слово, чтобы я могла войти в систему с Вашими счетами.
В голове спешно начинает работать теория вероятностей и математическая статистика. Отец мог придумать всё, что угодно, его сознание кишит дьяволятами. Но на ум сразу приходит имя.
– Попробуйте Аннабель.
– Сейчас, – говорит девушка.
Слышу стук по клавиатуре, а следом она сообщает:
– К сожалению, нет.
– Их очень много, в разных банках свои условия, – прибегаю к лжи, которой соткана моя жизнь. – Там видно, сколько символов?
– Нет. Вы можете пока отправить личные документы для подтверждения и попробовать вспомнить.
– Хорошо, – сдаюсь я. – Куда я должна отправить документы?
– На каждом документе есть телефоны и адреса, можете воспользоваться любым.
– В течение нескольких минут ожидайте.
Сбрасываю вызов и цепляюсь за край стола. Мой рехнувшийся папаша мог придумать любое слово, а я даже не могу предположить, что это может быть. В голове сотни слов, но я не могу просить пробовать все, насторожится любой человек, даже если они получат подтверждаемые документы. Чего стоит их украсть? Пара ловких манёвров и рук?
Спешно отправляю документы, строя логические цепочки, которые могут привести к верному варианту. Я перебираю и стараюсь вспомнить всё, что слышала когда-либо из уст отца. Казалось бы, что я не могу помнить моменты из детства, но, вероятно, это состояние аффекта берёт своё, благодаря чему через сито протягиваю все диалоги и его разговоры по телефону. Второй, словно чувствует, начинает звонить. Не глядя, принимаю вызов, бегая глазами по бумажкам, где могли остаться какие-нибудь записи.
– Да, – рявкаю в трубку.
– Грейси, ты снова не в духе? – ядовитый голос отца парализует каждую жилку. Кровь стынет, и я фыркаю.
– Устал радоваться жизни? – скалюсь я.
– Нет, советую тебе того же.
– Я учту. Что ты хотел?
– Хотелось бы позавтракать с любимой дочуркой.
– Дочуркой? – морщусь, чувствуя отвращение. – Тебе напекло голову или морской воздух заменил мозги?
– Кто-то не в духе, милая Грейси, – напевает он.
Подобное настроение отца ни капли не радует, оно говорит только о том, что ему что-то нужно. Он хочет чем-то добить, и у него получится. Меня передёргивает от одной мысли, что он знает о Диего и о беременности. В горле моментально пересыхает, но я не тороплюсь продолжать диалог. Отец искусный манипулятор, он раскусит сиплый тон и возьмёт на заметку.
– Как поживает Арчер?
– О, прекрасно, с милым рай в шалаше из золота, да? – смачиваю горло слюной, выплевывая слова. – Мой кролик в поте лица скачет по кроватке.
Отец разряжается смехом, ему явно доставляет удовольствие тема и мой сарказм, который отнюдь не является истиной. Арчер не коснётся меня, даже если моё тело остынет в шести футах под землёй.
– Грейси, Грейси, – сплю и вижу, как он в эту секунду качает головой с животной улыбкой на губах.
– Это всё? У меня назначена встреча. Не до бесед с тобой.
– Увидимся вечером.
Скидываю вызов, чтобы не слышать его мерзкий голос, и надеясь на то, что не увижу его вечером. Желательно, не только вечером, но и всю оставшуюся жизнь. Жаль, что он не прыгнул и не ударился виском о скалы. В таком случае, жизнь многих людей могла стать только лучше. Особенно моя. Смотрю на экран, где только что было его имя и дёргаюсь. Он вовсе не носит наименование папы, папулички и папочки в телефоне, лишь его имя – Вильям. Секунда, и в горле образуется ком, а палец набирает тот же номер банка. Не знаю, права ли я и вообще, мог ли он дать подобное кодовое слово, но это будет моей второй попыткой.
Голос той же девушки раздаётся в динамике, она ничего не успевает сказать или спросить, потому что я выпаливаю первой.
– Попробуйте Грейси.
– Сейчас, – улыбчиво соглашается она.
Стук по клавиатуре выбивает нервные клетки и барабанные перепонки в моей голове. Я могу лишь молиться.
– Да, всё верно, – сообщает она, из-за чего я закрываю глаза и протянуто выдыхаю. Нервы на грани, но я обещала Диего не нервничать. – Дайте мне пять минут скорректировать справки и отправить Вам.
– Хорошо, – остаётся лишь согласиться с ожиданием, хотя эти пять минут могут растянуться в пять часов. – Перешлите мне их на почту, с которой я только что отправила документы.
– Да, конечно. Если возникнут вопросы, Вы можете обратиться ко мне. Меня зовут Дебора Паркинс, я являюсь вашим менеджером.
– Благодарю, – говорю я, завершая вызов.
Закрываю ладонями лицо и стараюсь выгнать всё напряжение, которое возникло после слов о том, что моё мерзкое ласкательное имя подошло. Эти пять минут растягиваются и тянутся невыносимо долго. Стуча ногой и колпачком ручки по столу, я смотрю на экран телефона, и тысячный раз за минуту обновляю страницу, в надежде увидеть новое письмо. Но застываю, моментально переключаясь на другое. Диего.
Тело парализует ужас. Отец в городе, и он легко может узнать о Диего, но ещё хуже, если он следит за ним. Он может контролировать каждый его шаг, а его имя в списке, черт возьми, авиарейсов до Лондона. Билет в один конец, что говорит лишь о том, что он не улетал обратно. Хватаю корзину для мусора, и в ту же секунду желудок выворачивается наружу. Завтрак, который приготовил Диего, теперь наполняет пакет в моём кабинете. Бегу к кулеру, и осушаю пару стаканов ледяной воды. Капли пота давно выступили на лбу, а тело бьется ознобом, когда я набираю номер Иви.
– Грейс, Остин не хоче… – начинает она, но я сразу перебиваю.
– Отец вернулся, если он узнает, что Диего тут, то приготовит для него пулю.
– С чего ты взяла? – осторожно спрашивает Иви.
– Я только что с ним разговаривала, он хочет позавтракать. Он не может улететь, отец увидит эту информацию, как только билет будет куплен.
– Если это так, то он уже в курсе, что Диего в Лондоне.
– Я не знаю, что делать!
– Отправишь его попутками или посылкой в Америку?
– Хочешь пошутить? – рявкаю я.
– Успокойся, перестать нервничать. Он не может улететь. Пусть просто не выходит из квартиры.
– Думаешь, он не проверит его местоположение?
– Если бы хотел, уже проверил. Он думает, что загнал тебя в клетку и его тоже. По его мнению, вы не рискнёте друг другом, воспользуйся этим. Ты что-нибудь нашла?
Страница обновляется сама, и нужное письмо моментально приковывает к себе всё внимание.
– Я должна идти, – говорю я, сбрасывая вызов.
Сразу печатаю всё, что получила и спешно бегаю глазами по счетам, на которых миллионы. Становится плохо от сумм, которые вижу. Я точно знаю, эти деньги могут означать смерть кого-то, чтобы отец заполучил их. История пополнения красочней некуда. Никаких развёрнутых ответов, только название фирм и сумма перевода. Следующий час проходит в поисках этих самых компаний, которые делали переводы. Голова идёт кругом, но я настойчиво продолжаю собирать информацию, обзванивать их и узнавать все детали. Я вовсе не удивляюсь, когда не слышу радостных голосов, как только произношу свою фамилию, кажется, я собираю целый букет ненависти в свой адрес. Меня бросает то в жар, то в холод, но скорей, дело в гармонях, чем в том, что меня действительно это беспокоит. Из всего я делаю только один вывод: каждая фирма была кинута моим отцом. Он брал деньги и не выполнял условия. Некоторые из них уже не существуют, и всё благодаря одному человеку – Вильяму Мелтону. Мой ублюдок отец обокрал и обанкротил их. Даже не десятки, а сотни людей остались без работы и без денег. Но вишенкой на торте является не мой отец, а я, будь я проклята. Это моя подпись и инициалы стоят на каждом листе. Получается, что их обокрала я. И я не знаю, что с этим делать.
Глава 15
Я вчитывалась в каждую бумажку, которую распечатала с документа, присланного банком. Подписи, подписи и ещё раз подписи, а ещё кучу имён и ни одного слова об этом сукином сыне. Буквально всё сделано так аккуратно, качественно, что к нему не подобраться. Если я все эти доказательства и ещё то, что откопала в кабинете вместе с Фелицией, предъявлю полиции, то в тюрьме окажусь я. Какого хрена вообще…
Телефон на столе завибрировал и почти соскользнул на пол, но я быстро среагировала.
– Что надо? – рявкнула я, не глядя на того, кто звонит.
– Всё настолько дерьмово? – бархатный голос прошёлся по моей напряженной спине массажем.
Я ссутулилась и дала волю слезам. До этого я ещё пыталась держаться, напряжённо скользя взглядом по буквам и осознавая всю плачевность ситуации.
– Мы в заднице, Диего. Кажется, я навсегда буду его марионеткой.
Тяжелый вздох стал мне ответом.
– Малышка, мы что-нибудь придумаем. Он сто процентов где-то что-то оставил. Этот урод пусть и умён, но не идеален. Нельзя проделывать все махинации и не оставить следов. Это нереально.
– Ну, значит он вот такой вот феномен. Абсолютно всё, понимаешь, скинуто на меня и мать. Может мне тоже сдохнуть? – в отчаянии кричу я и роняю голову на стол.
Рокот Диего и пинок в животе на мои слова заставляют меня улыбнуться. Мои мальчики.
– Только попробуй. Я вышибу врата в рай только для того, чтобы надрать твою хорошую задницу.
– Боюсь, что меня туда тоже никто не пустит, – хмыкаю я и смотрю на дверь. Стало так тихо в офисе, и я только сейчас это заметила. Смотрю на часы на стене, и сейчас только шесть. Рабочий день ещё час, тогда какого черта все как будто вымерли?
– Не говори глупости, может ты…
– Диего, – перебиваю его, медленно вставая со стула. Сердце начинает биться ещё громче, сотрясая грудную клетку. – У меня плохое предчувствие.
– Это неудивительно. Сейчас творится всякая хрень в нашей жизни, но я обещаю, что что-нибудь придумаю. Или… ты не об этом, да? Грейс? Что-то с нашим сыном?
– В офисе никого нет.
– И что? – недоуменно спрашивает он и чем-то шуршит. – А. Ты про то, что рабочий день ещё идёт? Тебе ли не без разницы, Грейс? Отпусти бедняг. Они заслужили это хотя бы тем, что работают на твоего отца.
Как никогда мне хочется его треснуть пару раз по голове. Наш сын не будет таким тормозом.
– Я не об этом. Можешь быть серьёзным сейчас, пожалуйста?
– В чём дело?
Я с трудом сглатываю, слыша стук каблуков по коридору. Отец.
Что ему здесь нужно?
– Я слышу шаги отца. Он почти рядом. Диего, слушай меня внимательно. Открой мой ноутбук. Быстрее.
– Что? Зачем? Я не буду читать твои переписки. Я не школьница.
– Делай, что я говорю. Открой ноутбук.
Шаги слышатся отчётливее.
– Открыл, и?
– У меня мало времени. Открой мою почту и распечатай все документы, присланные банком, – я быстро вытираю слёзы. – Будь готов использовать их против меня, если понадобится.
– Ты из ума выжила? Предлагаешь засадить мою будущую жену и мать моего ребёнка? – практически орёт Диего. Надеюсь, я слышу его не последний раз. Умоляю.
– Я больше не буду делать то, что говорит мне отец. Без меня он не сможет дальше ничего делать, потому что на меня оформлено всё. Вот зачем ему все эти годы нужна была именно я. Потому что я – его деньги. И если я буду за решёткой, он станет беспомощным. Хотя бы на какое-то время. А потом мы придумаем что-нибудь ещё.
– Самая бредовая идея из всех, что я слышал в своей жизни.
– Другого выхода нет, – ручка дёргается, и дверь резко распахивается. – Это условия нашей сделки, мистер Блэк. Всего хорошего. Надеюсь, что мы ещё сможем поговорить.
– Стой! Не смей сбрасывать! Фелиция прислала какие-то…
Я нажимаю отбой и кладу телефон на стол. Поднимаю глаза на отца, и от страха начинаю чувствовать дрожь по всему телу. Он зол. Он очень зол.
В застегнутом на все пуговицы пальто он выглядит как безумный Мориарти. Холодные глаза пронзают меня насквозь без лишних прикосновений. Его синеватые губы кривятся в улыбке, а лицо, изрезанное морщинами, искажается.
– Ну, здравствуй, дочь, – бархатный и обманчиво нежный голос отца разносится по всему офису, больно отдаваясь в сердце.
– Разве ты не должен был встретиться со мной дома? – нарочито спокойно спрашиваю его, хотя сама уже готова забраться на люстру.
Бесстрашной Грейс жутко страшится её собственного отца. Комично как никогда.
– Я не говорил о том, что встречу тебя там. Я лишь сказал: «до вечера». Ну, вот я и здесь. Или ты мне не рада?
– Совсем чуть-чуть.
Улыбка или её подобие соскальзывает с его лица. Он проходит дальше в кабинет и садится на стул напротив моего, но в футе. Нас разделяет только стол, за которым, как правило, происходит совещание.
– Как прошла неделя?
– А как она должна была пройти? Ничего нового. Дом, работа, дом.
– Дом, значит…
Лицо отца приобретает выражение Шанель Оберлин. Тот же стервозный взгляд и сморщенный нос. Если бы отец родился женщиной, то точно такой, как она.
– Я сказала что-то не то?
– Да нет, просто удивительно, как часто у тебя меняется понятие о слове дом. Вот мне и интересно, что ты сейчас подразумеваешь: дом, где ты живёшь с Арчером, своим мужем, или кровать, которую сотрясаешь с Диего. Подскажи, будь добра?
Всё во мне немеет. Системы органов покрываются тонкой коркой льда, отголоски биения сердца ещё слышатся. Но самое главное – это животный страх, завладевший мной и моим разумом. Он сковал нерушимые оковы вокруг рук и готов передать меня отцу, словно пленницу. Мне хочется упасть к его ногам, молить о пощаде и просить не трогать Диего. Клясться, что я вернусь к Арчеру, буду хорошей женой и дочерью, но вместо этого я холодно спрашиваю:
– И откуда ты узнал? – я горжусь собой, потому что даже голос, который предал меня и дрогнул, не сподвиг сдаться.
План-Б идёт в ход. Я расскажу отцу, что в этой игре было два игрока и буду ждать, когда придумаю что-нибудь ещё, что сможет повлиять на отца.
Вильям облизывает пересохшие губы и причмокивает.
– Везде есть уши. У каждой стены, листочка. Везде, где бы ты ни была, буду я, – он не даёт мне ответить: – И, честно говоря, я думал, что ты будешь продолжать строить из себя невинную леди, поклоняющуюся мне. Я долго наблюдал за этим цирком, и признаться, он мне уже поднадоел. Хоть какое-то разнообразие внёс твой питекантроп, появившись на сцену.
– Ты поднимаешь себе самооценку, оскорбляя его? Боже упаси, Вильям, ему совершено наплевать, что ты думаешь. И мне, кстати, тоже. Отныне я больше не твоя пешка. Да и никогда не была. Теперь тебе придётся поискать новую пальчиковую куколку.
– Да что ты говоришь, – усмехается он и медленно расстёгивает пальто. Он скользит по мне взглядом и вмиг выпрямляется. От вальяжной позы не остаётся и следа.
От этого напряжения я не замечаю, как держу руку на животе с того момента, как пришёл Вильям. Это было подсознательно.
– Сюрприз, – тяну я и нервно улыбаюсь, глядя на его реакцию.
Отец побледнел.
– Так ты беременна от него? – в шоке спрашивает он, поднимая глаза на меня. Впервые в жизни мне удалось удивить его настолько сильно. – Когда?
– В тот момент, когда ты приехал забирать меня из Принстона, я была уже беременна.
– И ты скрывала от меня живот? Ты бы не смогла, – фыркает он. Но его вылет дрогнувший кадык. – Не льсти себе.
– Видимо, правду говорят, что не стоит недооценивать своих врагов, – рассказывать отцу, что сама недавно узнала о беременности и, что живот начал расти только последние недели, я точно не собираюсь. Пусть думает, что я его обыграла. Незаметно для него поглаживаю большим пальцем живот, успокаивая ребёнка. Хотя, по-моему, успокоить нужно меня.
– Да кто ты вообще такая? Что ты возомнила о себе, девчонка? – он подскакивает со стула и пальто, улетевшее за спину, представляет моему вниманию кобуру на его штанах.
У него с собой пистолет. И я не удивлюсь, если он заряжен.
Если до этого мне было страшно, то теперь я готова сигануть в окно. Может, если бы я не была беременной, я бы отнеслась к этому спокойнее: терять ведь нечего. Но сейчас я отвечаю не только за себя, но и за маленькую жизнь внутри меня.
– Я…
– Заткнись! – кричит он. – Думаешь, я не знаю, что ты роешь на меня? Ищешь зацепку, чтобы посадить меня за решётку, чтобы я сгнил в тюрьме? Не дождёшься! Поняла? Никогда Вильям Мелтон не окажется там.
Я молчу, не сводя глаз с кобуры. Отец замирает, когда осознаёт, куда именно я смотрю.
– Что, Грейси? Испугалась? Храбрая мартышка оказалась не такой храброй перед лицом настоящей опасности? – он смеётся.
Быстро прикидываю в уме, смогу ли вызвать полицию. Точно нет. Я даже скорую себе не смогу вызвать. А Вильям тем более не сделает этого.
– Папа, – в отчаянии шепчу я. – Давай поговорим цивилизованно. Я всё равно ничего не нашла на тебя. Я пыталась, да. Но ты делаешь всё идеально.
– Ну, конечно. Я же не глупец, – с гордостью выплёвывает он и открывает кобуру. – Мой каждый шаг продуман. Это отличительная черта между нами. Ты действуешь под власти эмоций, находясь в их полном подчинении. И это твоя оплошность. А я ведь говорил тебе, что любовь, как и другие подобные этому чувства, плохая затея. Ты сама же подставила себя. Вот если бы не зацикливалась на этом, то из тебя вышла бы неплохая мать для моего внука. Но ты всё как всегда портишь.
Зажмуриваюсь, пытаюсь унять бешеное сердцебиение и сохранить рассудок. Если я сейчас потеряю над собой контроль, то смогу ляпнуть что-нибудь лишнего, и тогда он точно прикончит меня.
– Просто оставь нас в покое, пожалуйста. Оставляй всё себе, я ни слова не скажу. Мне не нужно ничего: ни деньги, ни дом, ни власть. Я хочу просто жить с Диего, не боясь того, что ты можешь сделать. Пожалуйста. Я так устала, отец. Я устала страдать незаслуженно!
– Теперь ты решила умолять меня. А что это так? А как же твой дерзкий язычок и гордость? Не ты ли говорила мне, что не боишься меня и того, что я могу сделать? – не смотря на его резкие слова, я облегчённо выдыхаю, когда его рука соскальзывает с кобуры и повисает в воздухе. Ещё не всё потеряно.
– Я боюсь не за себя, – крепче обнимаю живот.
Это стало моей роковой ошибкой.
Ни то, что я родилась в семье Вильяма Мелтона. Ни то, что я не смогла дать ему отпор ещё в детстве и позволила ломать меня раз за разом, чтобы стать такой, какая я сейчас. Ни то, что я начала встречаться с Арчером и открыла ему своё сердце. Ни то, что я потащилась за Аланом в Принстон. Ни то, что я позволила ему умереть, так и не поговорив по душам обо всём на свете. Ни то, что я встретила Диего и обнажила перед ним свою душу. Ни то, что я забеременела от него. Ни то, что я привязалась к нему. Ни то, что я написала то письмо, сотканное изо лжи. Ни то, что я бросила его и вышла замуж за Арчера, разбив ему сердце. Ни то, что я позволила отцу манипулировать мной и творить грязные дела от моего имени. Ни то, что я вернулась к Диего и обрела с ним своё счастье. Ни то, что помирилась с Иви. Ничего из этого не было ошибкой. Моя главная оплошность: я показала отцу, что я в самом деле больше не завишу от него. Вся моя жизнь теперь вертишься даже не вокруг Диего. Вся моя жизнь – это моя сын. И это сравнимо удару для моего отца, для безжалостного манипулятора и убийцы. Для него потерять главный труд его жизни – это удар по самолюбию.
Всё произошло слишком быстро.
В одну секунду я обнимала живот, шепча отчаянные слова, что готова сделать всё ради своего ребёнка. В одну секунду отец хрустел костяшками пальцев, самодовольно глядя на меня, думая, что победил. А в следующую нерешительность и страх с неприкрытой яростью отразились на лице Вильяма. Его пальцы соскользнули в кобуру, обхватили пистолет и быстро подняли его в воздух. Последнее, что я успела сказать ему, перед тем как громкий выстрел разразился в кабинете, это:
– Я замолвлю за тебя словечко у Сатаны, чтобы тебе приготовили отдельный котел.
