Джорджетт Хейер
Рождественский кинжал
– О господи! – с нелепым видом воскликнул Джозеф. – Нат, я не думал, что она помешает кому-нибудь!
Натаниель не ответил, продолжая свой скорбный путь в спальню. Матильда услышала, как хлопнула дверь, и рассмеялась.
Джозеф быстро оглянулся.
– Тильда! Я думал, ты уже ушла! Дорогая моя, ты видела, что случилось? Какое несчастье!
– Видела. Так и знала, что эта штука кого-нибудь убьет.
Джозеф поднял стремянку.
– Не хочу сплетничать, но Нат – вредный старик. Он специально задел ее! Столько шума!
– Как бы я хотела, чтобы вы не оставляли ее здесь, – сказала Матильда. – Чувствую, что сегодня вечером единственной темой разговора будет ревматизм и его лечение.
Джозеф улыбнулся, но покачал головой.
– Нет, нет, это несправедливо! У него же действительно ревматизм, это очень болезненно. Мы должны работать на пару, ты и я, Тильда.
– Только не я, – в ужасе отшатнулась Матильда.
– Дорогая моя, я рассчитываю на тебя. Нат тебя любит, мы должны смягчить его! Сейчас я уберу стремянку и мы обсудим, что можно сделать.
– Лично я, – твердо сказала Матильда, – иду наверх переодеваться.
Глава 5
Пока Джозеф относил стремянку в безопасное место – в бильярдную, – Матильда вернулась в библиотеку взять сумочку. Она поспешила подняться по лестнице, но на самом верху ее нагнал Джозеф и, взяв за локоть, сказал, что не знает, что бы они делали без нее.
– Не льстите, Джо, – отмахнулась Матильда. – Я не собираюсь приносить себя в жертву.
– Ну уж и в жертву! Что за мысль! – Он понизил голос, потому что они подошли к комнате Натаниеля. – Дорогая моя, помоги мне спасти мой бедный праздник!
– Никто уже его не спасет! Единственное, что может немного помочь, – это убрать с разгневанных глаз Натаниеля все гирлянды и омелы.
– Ш-ш! – Джозеф бросил испуганный взгляд на закрытую дверь Натаниеля. – Ты же знаешь Ната! Это просто его стиль. На самом деле он не против украшений. Боюсь, всё гораздо сложнее. Сказать по правде, Тильда, как бы я хотел, чтобы Паула не привозила сюда этого молодого человека!
– Мы бы все этого хотели, – сказала Матильда, остановившись у двери в свою комнату. – Не беспокойтесь, Джо! Может быть, он еще больше разозлил Ната, но причина не в нем.
Джозеф вздохнул.
– Я так надеялся, что Пату понравится Валерия!
– Вы неисправимый оптимист...
– Знаю, знаю, но нужно же что-то сделать для Стивена! Должен признаться, я немного разочарован в Валерии. Я пытался дать ей понять, как обстоит дело, но... она не хочет помочь.
– Ну, Джо, это неизлечимо, – сухо ответила Матильда.
– И еще неприятности с Мотисфонтом, – продолжал он, его лоб пересекла озабоченная морщина.
– А в чем дело?
– О, дорогая моя, не спрашивай! Ты же знаешь, что в делах я непрактичный старый дурак! Кажется, он сделал такое, чего Нат не одобряет, но я не знаю подробностей. Я знаю только то, что сказал мне Мотисфонт, а это были только намеки, притом очень туманные. Но послушай! Нат больше ругается, чем на самом деле сердится, может быть, все еще перемелется. Мы должны придумать, как привести Ната в хорошее расположение духа. Думаю, сейчас не самое подходящее время, чтобы говорить с ним по поводу Мотисфонта.
– Джо, – Матильда начинала терять терпение, – не рассчитывайте на меня в своих благородных планах! Но я дам вам небольшой совет. Не стоит говорить с Натом о чужих проблемах.
– Они все так надеются на меня, – доверительно произнес Джозеф со своей обезоруживающей улыбкой.
Матильда предполагала, что он и впрямь видит себя всеобщим примирителем, но она так устала, что это возвращение Джозефа к роли миротворца вывело ее из себя.
– Что-то я не заметила, – не слишком вежливо проворчала она.
Джозеф был уязвлен, но ничто не могло серьезно поколебать его представления о себе самом. Несколько минут спустя Матильда, открывая кран в общей для их двух комнат ванной, услышала, как он что-то мурлыкает себе под нос. Фальшивя и повторяясь, он напевал первые несколько фраз старинной баллады. Матильда, у которой был хороший слух, постучала в дверь, ведущую из ванной в комнату Джо, и попросила его либо выучить мотив, либо замолчать. Потом она пожалела об этом, – обнаружив, что, если прибавить голос, они могут переговариваться, Джозеф стал очень болтлив и удостоил ее воспоминаниями своей беззаботной юности. Время от времени он останавливался, чтобы спросить, слушает ли его Матильда. Впрочем, казалось, он и не ждал ответа, потому что продолжал распинаться и после того, как она вышла из ванной. Тем не менее Джозеф не обиделся, когда обнаружил, что добрых десять минут его рассказ доносился до неблагодарной аудитории в виде раковины и кафельной плитки. Он только рассмеялся и добродушно заметил, что, увы, сейчас он в основном живет прошлым и, наверное, превратился в ужасного старого зануду. После этого Джозеф вернулся к своей викторианской балладе, распевая ее на все лады, пока Матильда не начала вынашивать мысль об убийстве.
– Вы уверены, что никогда не выступали в «Гранд-опера», Джо? – окликнула она его. – Какой из вас мог бы получиться Зигфрид! Фигура и все такое!
– Ах ты насмешница! – ответил он с игривостью, которая заставила ее понять грубость Стивена. – Тильда, дорогая, ты уже оделась?
– Почти. А что?
– Не спускайся без меня! Есть идея!
– Вы не найдете во мне помощника, Джо, даже и не надейтесь!
Он только рассмеялся, но, должно быть, держал ухо востро, потому что, когда минуту спустя Матильда отворила дверь своей комнаты, неугомонный старикан немедленно возник на пороге своей. Ликуя и потирая руки, он радостно сообщил:
– Тебе не удастся провести своего старого дядю, нехорошая девчонка!
– Позвольте напомнить вам, Джо, что вы не мой дядя и даже самые близкие друзья не называют меня девчонкой.
Джозеф взял ее за руку.
– Разве не бессмертный поэт написал: «Ко мне, друзья, вы молоды всегда»?
Матильда сердито прикрыла глаза.
– Если мы начнем обмениваться цитатами, предупреждаю, проиграете вы! – предупредила она. – Я знаю песню, в которой есть такие строчки: «Ваши родители упустили золотую возможность: они должны были утопить вас в ведре, когда вы были ребенком».
Посмеиваясь, он опять схватил ее за руку.
– Ну и язычок же у тебя, Тильда! Ничего! Я совсем не обиделся! Со всем-совсем! А теперь послушай, что я придумал! После обеда ты пойдешь с Натом играть в пикет.
– Ни за что на свете!
– Да, да, пойдешь! Я сначала подумал о бридже, но тогда будет Мотисфонт. Он, кажется, не очень сильный игрок, а ты же знаешь, как Нат серьезно относится к игре! А потом я вдруг вспомнил, какие страшные бои вы с ним устраивали, когда ты в последний раз здесь гостила, и как он любил их. Предлагаю, чтобы после обеда ты пригласила Ната сыграть, а я пока займу всех в бильярдной. Шарадами или «угадайкой», одной из этих старомодных игр в кружок.
– Если мне предстоит выбор между «угадайкой» и пикетом, то победа за вами, Джо. Я согласна вам помогать.
Он просиял и чуть было благодарно не похлопал Матильду по спине, но вовремя удержался.
Стивен с Мотисфонтом еще не спускались, но все остальные были уже в сборе и потягивали коктейли, в то время как трезвеница Мод безрезультатно искала «Жизнь императрицы Австрии». Она помнила, что оставила ее где-то здесь, но была не уверена, где именно, и довольно опрометчиво поинтересовалась у Паулы, не видела ли та книгу. Паула, которая была погружена в мрачное раздумье, вернулась к действительности.
– Я? – изумленно спросила она с жестом несдерживаемого раздражения. – Господи, да зачем мне могла понадобиться ваша «Императрица»?
– Я только спросила, дорогая, – мягко ответила Мод. – Помню, я видела ее здесь после обеда. Или я взяла ее с собой в спальню?
Паула бросила на Мод отчаянный взгляд и принялась расхаживать по комнате в угрюмом молчании.
Валерия, сделав несколько безуспешных попыток пококетничать с Ройдоном, который, казалось, был так же удручен, как и Паула, с недовольным видом направилась к камину. Там к ней присоединился Джозеф. Он отпустил парочку несколько преувеличенных комплиментов и, по мнению Матильды, делал все возможное, чтобы развлечь ее.
Но Валерия не хотела кокетничать с Джозефом. Ей было скучно. Валерия не принадлежала к поколению, которое приучали быть вежливым со старшими, и поэтому она резко оборвала Джозефа, а на вопрос Мод ответила, что не видела ее книги, а если бы и видела, то не смогла бы отличить ее ни от какой другой.
Ройдон принес Матильде коктейль и нерешительно присел рядом. После нескольких бессвязных фраз он внезапно пустился в откровения.
– Я подумал над тем, что вы говорили, и пришел к выводу, что вы были правы. Я буду пытаться снова. В конце концов, я еще не обращался к Генри Стефорду. Может быть, пьеса понравится ему. Он же поставил «Ночь в лихорадке», а она продержалась всего неделю. Я больше не буду искать финансовой поддержки. Вы совершенно правы, пьеса достаточно сильная, чтобы самой постоять за себя.
Матильда не могла вспомнить, когда она говорила что-либо подобное, но обрадовалась, что Ройдон, еще недавно пребывавший в состоянии полной прострации из-за отказа Натаниеля, восстановил утраченный оптимизм, и сердечно приветствовала его решение.
Вошел Эдгар Мотисфонт и извинился, что заставил всех ждать. Он был подчеркнуто разговорчив до тех пор, пока Джозеф не спросил, не видел ли он Ната или Стивена. Казалось, это вернуло его к неприятным мыслям о разговоре с Натаниелем, и он погрузился в мрачное молчание.
Стивен вошел несколько минут спустя и тоже с извинениями. Все посмотрели на часы – Натаниель не торопился.
В половине девятого Старри пришел объявить, что ужин подан, но, увидев, что хозяина еще нет, с оскорбленным видом удалился. Джозеф надеялся, что Натаниель спустится через минуту, но, когда прошло десять, он посетовал, что Нат, должно быть, не смотрит на время, и предложил Стивену подняться и привести дядю.
Стивен наливал себе шерри и с обычной грубостью ответил, что, если Джо так волнует отсутствие Ната, ему лучше сходить и привести его самому.
– Ну, ну, Стивен! – вступил Мотисфонт. – Не очень-то любезно с твоей стороны, э... мой мальчик.
– Я не обижаюсь на этого грубияна, который зовется моим племянником, – солнечно улыбнулся Джозеф. – Мы со Стивеном понимаем друг друга. Паула, дорогая, может, ты сбегаешь?
– Нет, спасибо! – с коротким злым смешком ответила Паула. – Я уже пыталась, я хотела поговорить с ним, а он даже не ответил.
Стивен ухмыльнулся.
– Не стоит обращать внимание на дядю Ната. Пойдемте ужинать.
Похоже было, что Валерия испытывает облегчение от отсутствия Натаниеля, но все же она сказала:
– Наверное, неудобно без мистера Хериарда.
– Как у тебя развито чувство приличия, любовь моя! – похвалил невесту Стивен.
– Ну и лентяи же вы, – обратился к ним Джозеф. – Придется самому слетать.
– Я этого не говорил, но вы правильно поняли смысл моих слов, – бросил Стивен.
Паула непроизвольно рассмеялась, но, когда Джозеф вышел из комнаты, ехидно заметила:
– Ну, братец, ты в хорошем расположении духа!
– Под стать тебе, сестра, – растянул губы Стивен.
– Чувствую, что заболеваю от слишком большой дозы Хериардов, – простонала Матильда.
– К любому лекарству привыкаешь, дорогая, – вздохнула Мод.
Сверху послышался голос Джозефа, который звал Стивена.
– Стивен, старина, ты не поднимешься на минутку?
– О боже! Надеюсь, ничего не случилось! – сказал Эдгар Мотисфонт.
– Что может случиться? – Стивен направился к двери. – Что тебе надо, Джо?
– Поднимись, мой мальчик!
Стивен пожал плечами и вышел.
– Что могло произойти? – поинтересовалась Валерия. – Как вы думаете, может быть, мистер Хериард заболел?
– Заболел? С чего бы это? В последний раз, когда я его видел, он был абсолютно здоров, – сказал Мотисфонт.
– Ревматизм, должно быть, – пробормотала Матильда.
Лениво поднявшись по лестнице, Стивен обнаружил Джозефа и лакея Натаниеля, Форда, перед дверью в комнату хозяина. Оба они выглядели обеспокоенными. Стивен спросил:
– Что случилось?
– Стивен, мальчик мой, мне это не нравится, – запричитал Джозеф. – Нат не отзывается на стук, Форд говорит, он ему тоже не ответил, когда он стучал полчаса назад.
– Ну и что? – возразил Стивен. – Может, он сыт человечеством. Кто будет его винить за это?
– Не надо шутить, старина! Боюсь, что-то случилось. Думаю, надо выломать дверь.
– Там внутри ни звука, сэр, – сказал Форд, прислонив ухо к дверной щели. – Я несколько раз его звал, мистер Стивен.
Стивен поднял брови.
– Да? Дядя Нат! Дядя Нат, с вами все в порядке?
Ответа не было. Нахмурившись, Стивен толкнул дверь плечом. Под совместными усилиями Стивена и Форда замок наконец поддался, и оба они ввалились в комнату.
В большой, обитой деревянными панелями комнате с тяжелой мебелью из мореного дуба горел свет, шторы были опущены. В камине тлели угли, а на полу, возле стула, как бы заснув, лежал Натаниель Хериард, положив руку под голову.
– Боже мой, он, должно быть, потерял сознание! – воскликнул Стивен. Он бросился вперед и опустился на колени рядом с Натаниелем. – Форд, бренди, живо! Нечего здесь стоять!
Дрожа от беспокойства, подошел Джозеф.
– О боже, как это могло случиться? Нат, старина!
– Хватит вопить! – побледнев, сказал Стивен. – Он мертв.
– Стивен! – задохнулся Джозеф. – Мертв? Глупости! Быть не может! Он потерял сознание, вот и все!
Стивен поднялся.
– Потрогайте, – грубо оборвал он.
– Нет, нет, нет, я не верю! – бормотал Джозеф, в свою очередь опускаясь на колени рядом с телом Натаниеля и пытаясь нащупать пульс на его безжизненной руке. – Принеси зеркало! Если мы поднесем ко рту...
– Глупец, разве вы не видите, что он мертв? – огрызнулся Стивен.
Джозеф застонал и непроизвольно принялся растирать руку покойника.
– Но как же так? Он же не был болен, Стивен! Нат, дорогой Нат!
– Не знаю! Наверное, удар. Что будем делать?
– Доктора, быстро! Нет, нет, он не может быть мертв!
– Да, думаю, надо послать за доктором, – произнес Стивен намеренно равнодушно, но его голос дрожал. – Надо сказать Форду, чтобы позвонил. Веселое Рождество вы устроили, Джо!
– Не надо! – попросил Джозеф разбитым голосом.
В комнату вошел лакей с графином бренди и стаканом на серебряном подносе. У порога его остановил Стивен:
– Это понадобится скорее нам, чем ему. Дядя Нат мертв. Иди позвони доктору.
– Мертв, сэр? – повторил Форд, болезненно побледнев. – Хозяин, мистер Стивен?
– Кто же еще, дурак? Давай сюда бренди. Иди свяжись с доктором, только быстро, слышишь?
– Форд! – сдавленным голосом сказал Джозеф. – Никому ничего не говорите.
– Почему? – возмутился Стивен. – Они же должны знать. Вы что, хотите продолжать ваш треклятый праздник?
– Стивен, Стивен, ты находишься перед лицом смерти!
– Именно это я и говорю вам, – тяжело ответил Стивен, наливая себе бренди. – Действует на нервы, правда?
– Идите, Форд! – поторопил лакея Джозеф. – Скажите доктору Стоуку, что с мистером Хериардом произошел несчастный случай, и попросите его немедленно приехать!
– Зачем такие недоговоренности? – полюбопытствовал Стивен, когда потрясенный слуга вышел.
Джозеф понизил голос:
– Поди сюда на минуту, мой мальчик. Это не удар. О боже мой, Стивен, Ната убили!
– Вы с ума сошли? – не поверил Стивен. Его рука со стаканом замерла в воздухе.
– Посмотри! – ответил Джозеф, протягивая к нему руку.
Ладонь была запачкана кровью. Стивен со стуком поставил стакан на каминную полку и подошел к телу Натаниеля.
– Как?.. Где?.. Что за черт?
Джозеф вынул из кармана платок и вытер лицо.
– Я хотел его выпрямить, – сказал он с дрожью в голосе. – Я почувствовал что-то липкое у него на спине. Его зарезали, Стивен! Мой брат Нат!
– Черт побери, дверь была закрыта! – растерялся Стивен. – Его не могли убить!
– Посмотри сам! – сдавленно прохрипел Джозеф. – Прости меня, но я не могу. Глупо, но не могу. Во второй раз.
– Бренди на столе, – сказал Стивен, поворачивая тело Натаниеля. – Боже мой, вы правы!
Джозеф поднялся с колен, подбежал к столу и, застонав, рухнул в кресло.
Пиджак Натаниеля на пояснице был липким от сгустившейся крови. В материи виднелась дыра, по краям которой тоже запеклась кровь. Стивен резко выпрямился:
– Должно быть, внутреннее кровотечение. Снаружи немного крови. Ну, мы влипли!
– Это невозможно! Я не могу поверить! Нат, такой человек!
– Слушайте, выпейте бренди! – Стивен взялся за свой стакан.
Джозеф подавил вздох и заставил себя слабо улыбнуться.
– Да, да, мы должны успокоиться! Мы должны подумать. Это страшное событие, Стивен. Мозг не в состоянии этого постичь. Молодежь там, внизу, невинно веселится, а в этой комнате мы с тобой наедине с...
– Замолчите! – грубо одернул его Стивен. – На этом проклятом празднике никто и не думал веселиться, и вы это хорошо знаете! Интересно, кто это сделал?
Это размышление привело Джозефа в чувство. Он тряхнул головой и глотнул воздуха.
– Я и не подумал! Наверное, из-за шока... Стивен, это ужасно! Кто мог совершить такое страшное дело?
Стивен подошел к окну и раздвинул шторы. После короткого осмотра он повернулся к Джозефу:
– Дверь была заперта! И окна тоже! Джозеф, который рассеянно ходил по комнате, прищурился, глядя на него.
– Ванная! Должно быть, убийца проник через нее!
Взгляд Стивена мгновенно обратился на дверь, ведущую в ванную. Она была приоткрыта, через нее пробивался свет. Он прошел туда. Ванна была полна воды, на трубе висело полотенце Натаниеля, на полу стояли шлепанцы. Вторая дверь заперта. Открыт был только вентиляционный люк над створчатым окном.
– Заперто, – сказал Стивен, возвращаясь в спальню. – Разберитесь, если можете.
– Дверь закрыта? – тупо спросил Джозеф. – Ты уверен, Стивен?
– Конечно, уверен!
В комнату вернулся Форд.
– Доктор сейчас выезжает, сэр. Мисс Паула идет сюда, сэр. Я не мог ее удержать. Я не знал, что надо говорить, мистер Джозеф.
– Стивен, это зрелище не для женщины! – воскликнул Джо. – Она не должна входить!
Стивен бросил на него презрительный взгляд и не двинулся с места, чтобы помешать появлению сестры.
Паула влетела в своей обычной стремительной манере:
– Что произошло? Почему вы не спускаетесь?
Что тут за тайны?
– Это загадка для полиции, – ответил Стивен.
Паула увидела тело Натаниеля, ее глаза сузились. Минуту она стояла и смотрела на него, румянец медленно сползал с ее щек:
– Он мертв?
– Да! – ответил Стивен.
– Из-за чего он умер?
– Ты выбрала неверное слово: не из-за чего, а из-за кого.
Она посмотрела на него тяжелым, беспокойным взглядом.
– Значит, он убит?
– Колотая рана на спине.
Паулу передернуло.
– Ужасно, ужасно!
Наступило молчание, которое нарушил Джозеф.
– Тебе не следует находиться здесь, Паула, – проблеял он.
– Почему?
– Оберегает твою девичью невинность, – пояснил Стивен.
– О! – Паула насмешливо дернула плечом. – Что будем делать?
– Думаю, надо поставить в известность полицию. Именно это я сейчас и сделаю. – Стивен направился к двери.
– В канун Рождества! – простонал Джозеф, будто испытывая от этого дополнительные мучения. – О Паула, Паула!
Она резко повернулась к нему.
– Зачем вы это сказали? Думаете, я имею к этому какое-то отношение?
– Нет, дорогая, нет! – Джозеф был потрясен. – Конечно, не думаю!
– Кто тогда? У вас есть какие-нибудь предположения?
– Меня просто заклинило, дорогая. Это слишком ужасно! Я попытаюсь осознать это, взять себя в руки...
– Этот дом! Этот порочный страшный дом! – не выдержала Паула и пугливо огляделась. – Вы смеялись надо мной, когда я говорила, что все зло в нем!
– Дорогая моя, ты слишком взвинчена. – Джозеф, казалось, был ошеломлен. – Дом не мог убить бедного Ната!
– Это его влияние! Он действовал на нас всех, он внушил одному из нас...
– Тише, Паула, успокойся! – сказал Джозеф. – Ты говоришь глупости! Ну, ну, дитя мое! Уходи отсюда! Тебе не следует здесь находиться. – Он обнял Паулу и почувствовал, как она дрожит.
– Это не один из нас, – с трудом произнесла девушка. – Этого не может быть. Кто-нибудь проник через окно. Ограбление, наверное. Дверь была закрыта!
– Паула, дорогая, это Форд тебе сказал?
– Я знаю сама! Я пыталась войти, перед тем как спуститься в гостиную! Он не отвечал на мой стук.
– Паула, почему ты не рассказала об этом нам? – воскликнул Джозеф.
– Я не думала, что это важно. Думала, дядя Наг просто надулся. Мы поссорились. Вы же знаете, каким он был! И потом, я же сказала вам, когда вы попросили позвать его.
– Слишком поздно! – трагично произнес Джозеф.
– В любое время было бы поздно. Думаю, когда я стучалась, он был уже мертв.
Джозеф поморщился.
– Паула, дорогая, зачем такой суровый тон?
– Напрасно ждать, что я зарыдаю. – В эту минуту она очень походила на брата. – Во всяком случае, я говорю честно. Я его не любила. Мне все равно, что он умер. Он был злой и тиран.
Слова Паулы потрясли Джозефа. Казалось, ему причинили физическую боль.
– Мы не должны впадать в истерику, Паула. Ты сама не знаешь, что говоришь. Нет, нет, твой старый дядя хорошо знает тебя!
Девушка пожала плечами.
– Ненавижу, когда меня идеализируют. Джозеф погладил ее тонкую руку.
– Спокойно, дорогая, спокойно! Мы не должны терять голову.
Паула поняла его слова в том смысле, что ей не надо терять своей.
– Вы хотите сказать, полиция подумает, что это сделала я из-за нашей с ним ссоры? Хорошо! Пускай!
– Нет, моя дорогая, они не могут подозревать такую девушку, я уверен в этом. Не говори плохо о бедном Нате! И потом, Паула! Постарайся убедить Стивена, чтобы он тоже следил за своим языком! Мы все знаем, что его поведение ничего не значит, но другие этого не знают, а он говорит такие вещи... Чтобы произвести впечатление, глупый мальчишка! Но будет ужасно, если он станет говорить все это в присутствии полиции! О боже, когда я задумывал этот праздник, я и не предполагал, что он так закончится. Я хотел, чтобы все были веселыми и счастливыми!
– Нам лучше спуститься вниз, – резко оборвала дядю Паула.
Джозеф тяжело вздохнул.
– Наверное, глупо с моей стороны, но я не хочу оставлять Ната одного.
Выражение лица Паулы говорило о том, что это было и впрямь очень глупо, поэтому, посмотрев еще раз на тело Натаниеля, Джозеф пошел вместе с ней, печально бормоча:
– Последняя разлука в моей жизни! Может быть, она не продлится долго!
Форд стоял у лестницы и шепотом разговаривал с одной из служанок, слушавшей его разинув рот. Увидев Джозефа, она метнулась прочь. Паула вспыхнула и процедила сквозь зубы:
– Уже сплетничают! С этим нам еще предстоит столкнуться!
Джозеф предупреждающе сжал ее руку, велел лакею встать на посту у комнаты Натаниеля и повел племянницу вниз.
– Стивен, наверное, уже объявил всем эту ужасную новость, – сказал он.
Стивен и правда уже сделал это. Поставив в известность местную полицию, он вошел в гостиную, где собрались все остальные, находившиеся в той или иной степени нетерпения или беспокойства, и резко заявил:
– Напрасно ждать дядю Ната. Как вы, без сомнения, уже догадались, он мертв.
– Мертв? – воскликнула Матильда после минутного озадаченного молчания. – Ты шутишь?
– Нет. Если быть точным, кто-то вонзил ему нож в спину.
Валерия вскрикнула и ухватилась рукой за ближайшую опору, которая оказалась рукой Ройдона. Тот не обратил на это никакого внимания. Драматург застыл и не мигая смотрел на Стивена.
Мотисфонт раздраженно проскрипел:
– Я не верю! Это одна из твоих неудачных шуток, Стивен, и мне она не нравится!
Руки Мод все еще были сжаты. Полная, маленькая, она сидела неестественно выпрямившись. Ее бледные глаза внимательно изучили Стивена, потом перешли на Мотисфонта, на Ройдона, на Валерию и снова опустились.
– Это правда? – глупо спросила Матильда.
– К несчастью для всех нас.
– Вы хотите сказать, его убили? – с трудом выдавил Ройдон. Слова застревали у него в горле.
– О нет! Я не смогу этого вынести! – воскликнула Валерия. – Это слишком ужасно!
Мотисфонт поднес руку ко рту. Изо всех сил стараясь казаться спокойным, он спросил:
– Кто это сделал?
– Не имею ни малейшего представления. – Стивен взял сигарету. – Интересная задачка, – медленно проговорил он.
