Денис Александрович Игумнов
Старфол
Из дальнего, прячущегося за кучей обломков пункта раздачи пищи, поднимая облако бетонной пыли, на кожистых коричневых крыльях вылетает совершенно нагая грудастая девка. Её лицо полностью скрыто мокрыми, спутанными волосами, её живот горизонтально распорот и напоминает похотливую улыбку прожженной шлюхи. В несколько сильных взмахов она, ловко уворачиваясь от автоматных очередей и струй огнемёта, подлетает к солдату прикрытия и заключает его в свои ледяные объятия. Сразу же девка отскакивает назад и таким же причудливым манером улетает, и летит теперь она задом наперёд, унося отбивающегося бойца в свой угол. При этом шлюха пытается засунуть отчаянно сопротивляющегося парня в свой освежёванный живот. Парню конец, это ясно, и вслед ему летят несколько гранат из подствольных гранатомётов. В углу что-то рушится, и туча пыли саваном закрывает от бойцов смерть их товарища и последней его злобной любовницы.
Катерина пронзительно кричит и вытягивает указующий палец в направлении одного из скоплений кучи костей.
– Там! Там Ключ! Принесете его! – наконец-то она находит ключ, а значит, скоро наступит конец окружающему отряд кошмару.
Вся группа движется в указанном Катей направлении. Марк и Анатолий Ныркин дружно растаскивают обгрызенные скелеты в стороны. В самом низу, под грудой переломанных костей, они, наконец, находят скелет без малейших следов плоти на нём. Он одет в дырявый комбинезон. Перекинутая через шею цепочка удерживает ключ на обнажившихся костях грудины. Ныркин, немного поколебавшись, протягивает к нему руку. И как только он срывает с цепочки ключ, в разные стороны из-под комбинезона расползаются пиявки величиной с мясные сардельки. Получив ключ, командир даёт приказ на отход. Отстреливаясь, и унося с собой раненого Седого, и поддерживая под руки хромающего Божкова, группа быстро выходит из столовой. Минирует выход из неё и, с позволяющей в данных обстоятельствах скоростью, идёт-бежит по коридору к последнему лифту.
Прямо перед ними, буквально из ниоткуда, появляется чёрный человек, похожий на объёмный скользящий вдоль стен силуэт. Он поворачивает в их сторону голову, его глаза вспыхивают красными углями в окружающей полутьме. Постояв мгновение, он пересекает коридор и входит прямо в стену. Открывшие по нему огонь бойцы попадают только по стенным панелям, выбивая из них фонтанчики облицовочной крошки. Удивляться некогда, надо помочь своим раненным товарищам. Вынужденно прекратив движение, перевязывают Божкова.
Осмотревшись по сторонам, бойцы продолжают идти. Позади них слышны разрывы сработавших минных ловушек. Слышен приближающийся звук, завывающий погони. Последние пятьдесят метров до лифта, отряд идёт по полу, состоящему из железных, мелкоячеистых решёток. Одному солдату чудиться движение за решеткой. Он отстаёт ото всех на несколько шагов и, как заколдованный, наклоняется в попытке рассмотреть, что там мельтешит. Ему навстречу, разрывая железные сочленения, вылетает клыкастая голова, обтянутая блестящей кожей, и хватает его за бок. Он дергается, в отчаянии пытается за что-нибудь зацепиться, но его безжалостно затаскивает сквозь, не по размерам маленькую для его тела, дыру. Солдата тащат во влажный, гнетущей гниющей теплотой мрак. Его пах натыкается на острые, рваные края дыры и со звуком рвущегося целлофана торс начинает протискиваться всё дальше в дыру. Море крови, парень быстро теряет сознание. Боец, попавший в эти тески, колышется, как простыня в воде и рывками уходит в подпол, напоследок заливая близлежащих к нему людей волной тёмной, венозной крови.
В промежутки между прутьями решетки стреляют бойцы. Они видят, как нечто большое, в мутной глубине грязной воды, всё более ускоряясь, передвигается с их мёртвым товарищем в зубах, в направлении бокового ответвления. Подтверждением их точных попаданий служит глухой рёв, сверлящий им слух своей яростью и неудовлетворённостью лёгкой победой.
Бойцы ставят дополнительные растяжки поперёк коридора и заворачивают за последний угол. Там их ждёт единственный и последний лифт, идущий на искомый ими подземный уровень. Больше никаких лестниц. Это единственный путь вниз.
Один из бойцов подошёл к дверям лифта с намереньем их открыть. Тут же окраска дверей изменилась, в глазах бойцов створки двери стали расплываться: что-то большое, и напоминающее кусок прозрачного желе, перевернулось и на подошедшего бойца с дверей лифта спрыгнул насекомообразный урод. Он со скоростью спиц, в крутящемся велосипедном колесе, менял окраску и отлично маскировался под любой окружающей его ландшафт. Одним движением своих мощных зубов, похожих на бритвы, распоров горло солдату, отбросив его в сторону, попёр дальше, быстро переставляя свои многосуставные лапки. Строгов и Ныркин, встав плечо к плечу, достали свои ионизационные пистолеты и присоединили их разрушительное действие к клокочущему пламени автоматов остальных бойцов. Монстра удалось остановить, его оплывающие, под воздействием ионного излучения, внутренности дымящей кучей шмякнулись на решётку.
Внутренности ещё не успели проскользнуть сквозь отверстия решётки, как из стены снова появился чёрный человек, о котором в пылу схватки все успели забыть, и бесшумно, словно паря в воздухе на невидимых крыльях, двинулся на лейтенанта Марка Воеводина. Подобравшись к нему вплотную, он, как могло показаться со стороны, неожиданно поцеловал его в висок. Марк попытался отклониться и это ему, в какой-то степени, удалось, его голова качнулась в сторону, а вот кожа натянулась собранным пучком в губах чёрного человека. Монстр, держа Марка на вытянутых руках, отрывал его от пола, и стал, также бесшумно паря, уходить в сторону стены. Он засасывал лицо лейтенанта и его голову в себя. Ребята стрелять не могли: их выстрелы задели бы Марка. Поэтому исход вышел предсказуемо летальным. От головы Марка ничего не осталось, лишь обсосок шеи в форме перевёрнутого кулька. Сделав своё дело, чёрный человек, на прощанье, полыхнув огнём своих глаз, исчез в стене. Тело Марка, лишившись опоры, сползло на решётки пола.
Теперь, не видя больше значимых угроз рядом и перед лифтом, двери, ведущие в его шахту, удалось отжать. Сначала они поддавались с трудом, но затем, преодолев невидимый барьер, плавно разъехались в стороны. После их открытия обнаружили причину заминки: ей оказался обрубок тела солдата без конечностей и головы. Теперь он висел на широкой полоске кожи спины, зажатой между механизмом раздвижения дверей. Гнетущее чувство безысходности существования усилилось. Вот он, этот кусок, был когда-то человеком со своими мечтами и обидами, а теперь никто не узнает кто он, и похоронен он по-человечески никогда не будет.
На всех бойцов отряда «Ночная Змея» дохнуло холодом открытой, зовущей всех их, могилы и впервые с начала похода в сердца закрались сомнения в успехе и окончательной победе. Лоскут кожи пришлось перерезать, и обрубок полетел в тёмную глубину шахты. Звук его падения стал поминальным стуком по нему и его коллегам, заблудившимся во мраке чужого им мира постоянного голода и боли.
И так плохо освещавший коридор аварийный свет потух. Люди погрузились в плотную, жадную до их жизней темноту. Закидав ближайшее пространство коридора и шахту лифта горящими флэш-веерами, они приготовились к спуску. Сделав крепления и опустив в шахту синтетические верёвки. Оставалось каждому бойцу присоединить свой спусковой механизм и можно нырять туда, где, как сейчас стало всем казаться, их ждёт давнишняя знакомая, костлявая старуха с косой. Но прежде надо было обезопасить свой тыл и принять решение по поводу раненого. Всё это время Седого тащил на себе самый сильный человек отряда – Иван Грачёв, при этом он умудрялся активно вести бой. Поэтому на он, к моменту начала спуска на нижний уровень, заметно вымотался, хотя сил у него ещё оставалось предостаточно. Дальше тащить с собой раненого, который так и не пришёл в себя, в шахту лифта, было неправильно. Да и за отсветами горящих факелов, из тьмы уже слышались отнюдь ни жизни утверждающие звуки. Наступила пора уносить отсюда ноги и как можно быстрее и ловчее. Поэтому, прекращая дёргать дальше тигра за усы, Строгов сказал:
– Кому-то приодеться остаться здесь, прикрывать нас и защищать раненного бойца. Приказывать вам я сейчас просто не имею права и не хочу. Жду добровольцев.
Сразу несколько человек подняли руки вверх. Среди них оказались и братья Грачёвы. В этот момент раздались взрывы последнего минного заграждения, выставленного отрядом. Все невольно напряглись. Строгов посмотрел в направлении хлопающих железом барабанов взрывов и торопливо произнёс:
– Ты, Иван, останешься. Заряды для твоего гранатомета у тебя, как я вижу, ещё есть. Владислав, одолжи брату свой пулемёт, уверен, он тебе его вернёт. – Брат с готовностью передал пулемёт и отстегнул дополнительные обоймы к нему. – Так, и возьми мою винтовку Клык, в ней ещё пять выстрелов осталось. Коридор здесь узкий, и ты сможешь их легко ещё часа полтора сдерживать. За это время мы успеем вернуться за вами.
В дальнем конце коридора стало заметно движение колыхающихся теней, быстро приближающихся к границе мигающего освещения. Бойцы начали спускаться в колодец лифта по одному, с интервалом не более трёх секунд. Как только последний боец зацепился за канат, а этим бойцом стал Алексей Строгов, он разблокировал двери лифта, и они сомкнулись, оставляя Ивана один на один с набегающей волной ужаса. В стремительно сужающееся пространство между створками дверей Строгов успел сказать:
– До скорого свидания, Ваня. Береги себя.
Иван ничего не ответил, а лишь отдал полковнику честь. И уже на полпути ко дну шахты Строгов услышал, как скороговоркой застрекотал пулемёт.
Глава 14
Опустившись, на последний уровень, оставшиеся члены группы оказались в круглом предбаннике, из которого вглубь уровня вёл единственный узкий коридор с низким потолком. В самом предбаннике царила полутьма, немного разгоняемая личными фонарями бойцов. Дальше, откуда-то из отдалённых недр станции, вспыхивало неровное плохое освещение. Свет бился в нервной истерике об узкие стены в конце коридора. Его неровный пульс нельзя было объяснить просто аварийным включением сигнализации или повреждением главного энергетического кабеля. Чем ближе люди подбирались к эпицентру аварии, тем само восприятие, в их головах, света менялось. От уровня к уровню свет становился более тяжёлым, давящим на глаза, сам цвет света густел и обволакивал те предметы, до которых ему удавалось дотянуть свои извивающиеся конечности. Вибрации генератора как-то влияли на всю окружающую его материю, включая и свет, делая его почти живым.
Пройдя по коридору двести метров, бойцы подошли к развилке. От этого места шли два ответвления. Первое вело в машинный зал, второе же должно было привести к центру управления станцией и баллистическими ракетами – спящему мозгу машины возмездия. Здесь их ждала цель операции, её начало и конец. Отряд остановился. Строгов сказал:
– Наша группа должна разделиться. Первая часть пойдёт вместе с Божковым к главному компьютеру, вторая, во главе со мной, двинется в машинный зал. – Полковник обратился к Божкову: – Вася, ты войдёшь с помощью ключа в систему, найдёшь в ней программу управления ракетами, и, как только мы отключим генератор силового поля, ты совершишь запуск. Повторяю это я в большей степени для себя и ребят, ты и без меня всё отлично знаешь. Теперь всё зависит от тебя Василий. – На лице Божкова висели крупные капли пота: укол обезболивающего помогал плохо – Васю мучила боль в изжёванной ноге. Он как-то тихо улыбнулся и кивнул головой. – С тобой пойдёт капитан Ныркин и ещё пять бойцов. Остальные идут со мной.
Группа разделилась и разошлась по рукавам коридоров на встречу своей скрытой, в кривом тумане времени, судьбе. До центра управления идти было значительно ближе. В слепом аппендиксе конца коридора бойцы наткнулись на бронированную дверь, ведущую к искомым пультам. Дверь оказалась сорвана с трёх из четырёх петель и искорёжена. Её верх скрутили и изжевали, из её тела выдрали-выели целые пласты стали. Перед главным помещением зала шли ещё несколько комнат – отдыха, дежурного коменданта и другие. Двери в эти комнаты тоже разнесла в клочья какая-то неведомая, враждебная сила. Трупов они не обнаружили нигде.
Два бойца, во главе с Ныркиным, первые переступили порог главного зала управления. В командном пункте почти не осталось целых обзорных экранов и пульты управления: мигали лампы, искрили порванные провода. Потолок зала, напоминающей своей формой внутреннюю часть яйца, пестрел шрамами трещин. Стоящая в центре полусфера щерилась осколками разбитого защитного прозрачного кожуха. Хромающего Божкова, защищая со всех сторон, как икону во время чумы, проводили к главному пульту. Расчистили прикладами ему путь через осколки, и подсадили в кабину разрушенной полусферы. Никакого кресла внутри неё не имелось. Заниматься стоя взломом системы безопасности компьютера управления станцией Божкову было трудно, поэтому бойцы, порыскав по углам, разыскали подходящее кресло, которое к тому же оказалось и анатомическим. Впервые за многие часы нахождения на станции этот удобный аксессуар повседневной работы позволил Божкову хотя бы чуть-чуть расслабить своё измученное и не привыкшее к таким чрезмерным нагрузкам тело. Приятно откинувшись вглубь уютно принявших его спину объятий кресла, он закрыл глаза, расслабил все свои мышцы, сухожилия и стал концентрировать внимание на выполнении своей миссии…
В это самое время, когда Божков готовился стать одним целым с электронным мозгом станции, вторая половина группы подошла к входу в машинное отделение. Из него слышалось ворчливое гудение, пахло озоном и сильно разогретым железом. Запахи, оседая на рецепторах носоглотки и языка, заставляли задуматься над странной схожестью этого запаха с запахом бурлящей крови. Они с опаской зашли в его распахнутые ворота, из которых шёл, здесь уже не мигающий, а словно тысячелетие назад умерший и уже успевший окаменеть, свет. Машинное отделение шло длинным прямоугольным помещением, похожим на распиленную вертикально пополам бочку, в котором слева и справа глухо гудели-зудели-скрипели-покрякивали родинки различных генераторов, компрессоров, баков испарителей и в конце торчал чёрный шишкой вмонтированный в пол, и частично в стену ядерный реактор со смотровым окном, какие бывают в старых печах крематория, обеспечивающий всё станцию энергией.
В самой же середине зала, присев на чугунную ноздрястую станину, распирая пространство лапами креплений, удерживаемый болтами и гайками величиной с голову младенца, рос опутанный лианами силовых кабелей сам нынешний царь и повелитель станции – генератор резонансных полей. Он состоял из нескольких массивных цилиндров, сужавшихся к верху и как бы нырявших в железобетонный арочный потолок зала. На последних цилиндрах, уходящих в потолок, трескуче плясали розовые электрические разряды. Вся правая сторона пространства зала за генератором окуталась, растекшейся по стенам и потолку, тьмой с вкраплениями перемещающихся по ней желтых огоньков. Оттуда исходил механический сиплый вой и, сквозь звук работающих механизмов, доносились далёкий утробный смех и крики, полные боли. Здесь и открылся тот портал, сквозь который выперло на божий свет всю ту нечисть, населившую, в считанные часы, собой станцию. Он продолжал действовать и в любую минуту из его мрака могло выплыть наружу очередное богомерзкое чудо.
Всех охватило тяжёлое ожидание чего-то окончательного и, в то же время, совершенно нового для них. Шедшую с правого края Екатерину, ещё только приблизившуюся к оставшейся далеко позади развилке, оглушило нечеловеческим потоком ярости и злобы. Неизвестные силы, пытающиеся завладеть её разумом и душой, вынудили её отключить свою экстрасенсорную половину, иначе она просто бы сошла с ума от всех этих волей и безумных просьб-приказов, ринувшихся ей в мозг физически ощутимыми кипящими струями чужеродных мыслей и подлых чувств. Теперь она, покачивалась словно пьяная, по-собачьи усталая, упираясь мыслями в стену блокады между своим сознанием и этим ужасом, удерживала из последних её от падения.
Группа успела ещё немного продвинуться вперёд и тут из-за генератора, хватаясь за его бока, показались многосуставные длинные ноги, которые оканчивались раздвоенными культяпками, увенчанными острыми когтями. Шибко перебирая ими, из-за резонатора быстро показался и их уродливый хозяин. Его тело дрожало телом огромного жирного червяка опарыша, которое, его выступающие с боков тонкие ноги, возносили на трёхметровую высоту. Из спины личинки, как из созревших прыщей, торчало множество изгибающихся змеиных, покрытых редким, черным, вставшим дыбом волосом, шей. На концах этих шей, раскачиваясь, словно головки сгнивших цветов на осеннем ветру, росли человеческие головы. Они все имели одно лицо, зализанные назад волосы и выпученные в злобной натуге, налитые кровью глаза. На одной голове на носу всё ещё висели большие очки в роговой оправе. Строгов сразу признал эти одинаковые лица: они принадлежали архитектору этого генератора кошмаров – Вальтеру. Заслоняя собой свой аппарат, доктор шагнул на своих, похожих на бамбуковые стволы, лапках навстречу группе. Раздался голос, точнее несколько голосов, говоривших по очереди с разной интонацией и глубиной.
– Вы меня не ждали? А я вас – да! Ха Ха Ха Ха! – глухим басом проговорила одна из голов. Вот он-оно, доктор-демон, стал-стало на несколько шагов ближе к группе и уже другая голова продолжила говорить истерическим, с заметной издёвкой, тоном: – Я беременная сука, один во многих лицах, я рожу сам себя. Хе Хе Хе Хе!
Группа взяла на прицел изгаляющегося мутанта и через секунду бы началась прицельная стрельба по нему, но тут, повернувшись на своей тонкой шее, голова в роговых очках раздулась и, обведя всех выпученными глазами, наклонилась в направлении Гвардейца и стальным голосом произнесла:
– В каждом есть уголок для доктора Вальтера!
Гвардеец дёрнулся и обмяк, ствол огнемёта опустился вниз. Катя, наблюдая за ним со стороны, увидела, как изменился цвет его ауры и чёрными жгутами обвило голову героя огнемётчика.
По всему пространству машинного отделения громыхал голос:
– Гвардеец! – И уже чуть тише. – Михаил, ты же хочешь стать богом!? Ты хочешь стать мной, – слова мутанта Вальтера отдавались эхом в мозгу Гвардейца, залезали к нему в голову, протискивались, толкались и сталкивали его в бездну безумия, на краю которой он так долго держался. Внезапно для Михаила Туравского всё стало на свои места. Мир изменился и стал ясным и простым как дверная ручка. Он осознал себя. Лицо Гвардейца стало пустым и безмятежным. Крепче сжав литой наконечник шланга огнемета, поднял его и стал поворачиваться к своим товарищам. В этот момент закричала Катя:
– Стреляйте в него, это больше не Гвардеец! – И тут же, как будто в ответ ей, в наушниках у всех бойцов прозвучали уверенные спокойные слова:
– Открыть огонь по доктору и Гвардейцу.
Приказ немного запоздал. Гвардеец уже успел повернуться и с первыми выстрелами, направленными в него, нажал на клавишу выпуска пламени. Двое ближайших к нему бойцов огненный палец пробил насквозь, превращая их тела в горящие, орущие от боли, чёрные контуры людей. Затем, уходя от пуль, Гвардеец сделал два кувырка, создал огненную завесу между собой и бойцами и скрылся в воротах зала.
Остальные бойцы, во главе со Строговым, стреляли по бешено скачущей из стороны в сторону многоножке. Головы на туловище опарыша щерились в злобных ухмылках. Главная, та, что щеголяла в очках, обратила свой взор на Цветкову. И пока тело червя выводило замысловатые пируэты, уходя от пуль и гранат, эта очкастая башка доктора опарыша оставалась на месте, шевеля сизыми губами и пуская чёрные слюни. Как только неподвижный взор доктора поймал в свой прицел глаза Катерины, та дёрнулась, как от удара, позвоночник выгнулся, и её голова ударила по своим же лопаткам. Катя отлетела, как резиновая игрушка, и ударилась об железный бак испарителя. Из-под закрывшихся век по щекам потекли ручейки крови. Строгов и семь солдат заняли позиции между колпаками ёмкостей и продолжали вести стрельбу. Поняв замысел мутанта, Строгов в микрофон сказал:
– Этот хер защищает генератор, всем перевести стрельбу на него. Бойцу с Клыком вести огонь по доктору, не подпуская его близко.
Огонь перенаправили на цилиндры резонатора. Отчетливо заухал Клык. Вальтер, почувствовав своим звериным нутром неладное, тоже поменял тактику. Высоко подскочив к потолку, перевернувшись в воздухе и оттолкнувшись лапами, он в растопырку опустился у правой стены на два компрессора и сверкающей хромом шар кондиционера. Выковыряв из-под него двух бойцов, он раздавил их лица своими ножками-лапами и скачком кузнечика перелетел к левой стене, где за кабиной трансформатора прятался сам Строгов. Из-под трубопровода выбрался солдат и, стреляя на ходу из винтовки Клык по туловищу личинки, побежал, сокращая дистанцию выстрела. Строгов отбивался от шарящих членистых ног за трансформатором прикладом автомата и ножом, включённым в режим электрошокера. Наконец, последним выстрелом солдат попал в извивающийся конец жирного тела личинки. Проделав дыру в Вальтере размером с тыкву переростка, он заставил мутанта присесть на задние ноги. Из раны стали выплескиваться тягучие ленты вещества, похожего на мёд. Брыкнув ногой назад, Вальтер попал по всё ещё подбегающему к нему, по инерции, солдату. Удар сломал бойца и отбросил к основанию генератора.
В это же время, когда доктор занимался Строговым, шесть других десантников продолжали стрелять по активно заискрившему генератору. В него попало несколько подствольных гранат и ионных зарядов. Существенного вреда все эти попадания на работу генератора не оказывали. Становилось понятно, что так просто вывести его из строя не удастся…
На другом конце этого же этажа станции полным ходом шла подготовительная работа по завершению миссии отряда Строгова. Василий Божков достал из своего ранца золотой провод со штекером и прозрачным кончиком, сотканным из псевдоживой ткани. Вставив ключ в приёмник в виде половой щели, похабно красневшей на пульте, Вася оживил экран супермашины. Она открыла свой глаз объёмным, загоревшимся синим, монитором. На нём замигало требование ввода многозначного кода для входа в систему. Тогда Божков снял пультовую панель, нашел нужный контакт и зацепил его крокодильчиком золотого шнура. Другой его конец со штекером он поднёс к своему затылку. Раздвинув пальцами свои волосы, он обнажил отверстие, края которого окружал, выступающим на два миллиметра в высоту над кожей, ребристый ободок с клапаном. Проколов мембрану клапана, он вставил штекер в отверстие.
Окружающая реальность отступила, он перестал быть просто Божковым, он стал властелином цифр виртуального пространства. Весь свой ум, всю воля Божков направил только на одно, на то, чтобы найти необходимые комбинации закодированных знаков. Мелькали тучи светящегося газа, лились потоки нулей и единиц, проносились созвездия кодов и геометрических фигур. Всё это необозримое разнообразие скручивалось в спирали и срасталось с его сознанием. И среди всего этого бесконечного потока, ему требовалось найти ту единственную искомую комбинацию, которая позволила бы войти в систему. Для достижения цели соития с искусственным интеллектом Вася стал частью системы, одним из членов её уравнения.
На экране компьютера окошки кодовых знаков стали заполняться крестами, что означало начало набора нужной комбинации. Через равные промежутки времени все кресты встали на свои места. Картинка на мониторе изменилась, открылись электронные врата, пропустив через себя сознание Божкова внутрь электронной машины. Проверяя многочисленные файлы, Вася решал две задачи. Первая, это найти командный файл запуска ракет и вторая – попытаться найти программу, отвечающую за отключение генератора силового поля. Вторая задача оказалась невыполнимой, так как после своего запуска генератор получил полную рабочую автономию и фактически управлял сам собой. О чём в принципе и раньше было известно, но, безусловно, стоило это проверить. Первая задача, конечно, оказалась сложной, но вполне выполнимой, особенно для гениальных мозгов Божкова. При санкционированном запуске дежурный комендант станции должен был вставить ключ и только в этом случае становилось возможно увидеть и найти файл управления ракетами. Вася это сделал. Затем комендант входил в систему совместно с тремя другими ответственными дежурными, чтобы ввести координаты целей и нажать на пуск. Просто? Нет, совсем не просто.
После того, как Божков взломал систему, отыскать командный файл запуска ракет для него оставалось делом техники. Найдя файл, он ввёл координаты целей. Направив мегатонный меч смерти в нужном направлении, он мог одним усилием своей воли стереть полмира, уничтожить врага, а заодно, к сожалению, покалечить и значительную часть его родной страны. Через десять минут всё будет кончено.
Вася откинулся на спинку кресла, вынул из своей головы шнур соединения и посмотрел на объемное изображение на экране. На нём, поверх командного интерфейса с виртуальной кнопкой запуска, мигала надпись – «СИЛОВОЕ ПОЛЕ НЕ ОТКЛЮЧЕНО, ЗАПУСК РАКЕТ НЕВОЗМОЖЕН».
По коридору, ведущему в центр управления, раздались отдающие эхом приближающиеся шаги спешащего человека. Бойцы напряглись и заняли позиции для отражения возможной атаки. Божков не сдвинулся с места и на миллиметр, он продолжал сидеть и ждать. В дверном проёме, перепрыгивая через покореженный остов двери, возник человек. Все расслабились и опустили оружие, направленное в сторону двери. Перед ними спокойно стоял Гвардеец…
Строгов отбежал от трансформатора и зашёл на Вальтера с фланга. Видя бесполезность стрельбы по генератору, он ещё раз переменил свой приказ, дав новое целеуказание:
– Всем перенести огонь на чёртову многоножку. – Ещё ни разу в своей военной карьере, полковник так часто не менял своего мнения. От этого он ещё больше разозлился, что придало контролируемой им ярости новый импульс. И уже стреляя, он прокричал в микрофон. – Цельтесь по его ногам! Валите эту мразь!
Шквал огня ударил по Вальтеру. Он стал метаться по залу, всё сокрушая на своём пути, пытаясь достать каждого оставшегося в строю солдата. Его встречали термическими гранатами и били в упор. Как только он подбирался на расстояние броска к какому-либо бойцу, все остальные выскакивали из своих укрытий и палили ему в спину. Машинный зал в мгновение превратился в бушующий ад огня и расплавленного металла. Взорвались несколько ёмкостей. И со стороны дыры в чужую реальность, начало чёрным пузырём вспучиваться пространство. И оттуда же стал доноситься всё усиливающийся звук криков и многоголосого рычания.
Вальтер вёл свою игру, наверное, он ждал именно этого – прихода оттуда, из тёмного мира, чего-то ещё более страшного и зловредного. Поворачиваясь для отражения атаки, мутанту приходилось заново отыскивать места, откуда вёлся огонь, так как бойцы уже успевали сменить позиции. Доктор был ранен, его опарышное брюхо изрешетили многочисленными попаданиями, и оно источало литры жёлтой, пахнущей дерьмом слизи. Три из шести ног мутанта перебили: две задние с правой стороны и одна средняя с левой. И всё равно демон лез вперёд, гонимый злобой и жаждой убийства. Ему удалось расправиться ещё с тремя солдатами. Затем он, видно, решил одним ударом морально подавить сопротивление и оставить поле боя за собой. Расправившись с очередным человеком, доктор всё свое внимание, все свои семь пар вспученных кровью глаз переключил только на полковника.
Делая зигзагообразные манёвры, Вальтер бодро побежал на него: чего никто не ожидал от такой в крайней степени простреленной туши с перебитыми ногами. Алексей особо не прятался, а стоя у открытых ворот, координировал действия и сам временами вёл весьма успешную стрельбу. Очумев от боли, на него нёсся мутировавший доктор, волоча за собой остатки перебитой ноги: остальные две ему успели отстрелить под корень. Это зрелище заставило бы вздрогнуть ни одного опытного вояку, но только не Строгова. В голове, несмотря на поток адреналина и разжигаемого им гнева, царил полный порядок, полковник ясно себе представлял, что он будет делать в следующие мгновения.
Строгов подпустил Вальтера поближе, чтобы не промахнуться. Когда до Вальтера оставалось всего метров пять, он послал длинную очередь в единственную оставшуюся ногу с правой стороны и, не дожидаясь, когда, туловище опарыша начнёт заваливаться в сторону перебитой ноги, сначала присел, а затем, мощно спружинив, прыгнул вперёд и вверх. На лету он отбросил автомат, вытащил свой десантный нож и, приземлившись на мягкую, колышущуюся спину червя, прямо в середину леса из качающихся шей, стал рубить головы доктора, поворачиваясь то направо, то налево, по кругу и опять налево. Широкое лезвие ножа с легкостью разрубало черепа голов, отрубала их с вибрирующих шей, нанося серьёзные увечья и своим случайным касанием. Шеи пытались бить в ответ, как змеи накручивались на руки и ноги, старались вырывать нож. Своими редкими чёрными толстыми ворсинками шеи обжигали кожу полковника и через защитный комбинезон. Соприкосновение волосков и кожи вызывало ожоги, оставляемые на ней, как после встречи с ядовитой медузой. Только ощущения жжения били по нервам гораздо сильнее, поражённые места опухали и невыносимо зудели.
Уцелевшие ноги демонического опарыша толкали туловище, пытаясь перевернуть его и придавить своим весом Алексея. Обильно поливая всё вокруг липким соком, словно стебли цветов под ураганным ветром, шеи, под напором разящих ударов, медленно опускались вниз. В конце концов остались без голов все шеи, кроме одной. Последняя, та самая, которая красовалась в очках, проявляя чудеса изворотливости, до сего времени ловко уходила от свистящей около её носа стали. Теперь оставшись одна, последняя голова доктора Вальтера поняла всю неизбежность своего конца. Так и не дождавшись подмоги, голова Вальтера подняла своё искажённое злобой лицо и заревела, перекрывая все остальные звуки машинного зала. В этом крике демон сконцентрировал вся муку, всю жажду жизни, крови и злость, наполнявшую этот, по-прежнему больной гениальностью, мозг.
Строгов сделал два шага, схватил доктора за горло, уже не обращая внимания на ожоги от впивающихся сквозь одежду жалящих паучьих ворсинок. Крик тут же перешёл в громкий, натужный хрип. Голова, как бы ни обращая внимания на самого Строгова, пыталась выкрутиться из его руки, используя свою сучью кровь, как смазку. На её беду, кровь была больше липкой, чем скользкой и всё же ей почти удалось освободиться. Так неистово пылало в изменённом разуме доктора это бессмысленное и одновременно сильное желание прожить еще несколько лишних секунд, что он боролся и на краю пропасти, надеясь на победу. Прекращая эту возню, рубящий нож под углом вошёл в шею сначала с одной, а потом и с другой стороны. Получился иксообразный заруб, линии которого пересеклись, и голова отскочила на своё же туловище. Оттолкнувшись от него, она прыгнула на пол, покатилась, собирая на себя всякий мелкий мусор и коричневую пыль.
