Денис Александрович Игумнов
Кошмарин. Сборник рассказов
Цвет его глаз
Большой двухэтажный каменный особняк за высокой железной оградой окружал запущенный яблоневый сад. Высокая трава вперемешку с обильным количеством сорняков придавала ему вид дикий и особенно по вечерам немного таинственный. Сад охраняли. В траве то и дело мелькали широкие спины сторожевых собак породы ротвейлер. Эти свирепые звери-слуги никогда не лаяли и не скулили, отчего производили впечатление воплощённой в кости и мясо опасности. В такой сад никому из соседских детишек даже в голову не приходило проникнуть, перелезть через забор и полакомиться щедрым урожаем. С такими милыми обитателями сада неизвестно кто и кем будет закусывать.
На дворе стоял октябрь, точнее его пасмурная середина. Сам дом возвышался над соседями мрачной крепостью, сложенной из тёмного кирпича. Окна больше походили на бойницы их всегда даже днём плотно закрывали ставнями. Можно было предположить, что дом пустует, если бы не звуки регулярно подъезжающих к нему по ночам машин. Ну и опять же собаки. Хозяева особняка явно предпочитали вести ночной образ жизни. Только изредка днём жители посёлка могли наблюдать одного из его жильцов, по виду настоящего спортсмена качка, когда он выходил во двор кормить собак. Иногда качок возился с мусором или совсем уж не часто уезжал на породистом авто по своим делам. Второго хозяина встречали ещё реже и только после наступления темноты.
Сегодня пятница и после того, как улицу посёлка осветили искусственным оранжевым светом фонари, прошло ещё пару часов до того момента, как в доме открылась дверь и на крыльцо вышел высокий человек, одетый в длинный кожаный плащ. При большом желании любопытный житель посёлка мог бы рассмотреть (но любопытных что-то останавливало, никому не хотелось вглядываться в хозяев дома), что высокий одет с особым изыском. Тёмно-синий очень дорогой итальянский костюм и чёрные, начищенные, сверкающие зеркальным блеском ботинки. Чёрная шёлковая рубашка контрастировала с дразнящим языком яркого алого галстука. На его левом запястье отсвечивали золотом родные дорогущие швейцарские часы. Бледное, почти белое лицо элегантно одетого мужчины носило отпечаток благородства, а тонкие аристократические черты вкупе с высоким лбом, могли принадлежать только человеку из высшего общества, возможно имевшему ветвистую родословную настоящего дворянина, уходящую корнями в глубокую благородную седину истории аристократического рода. Его волосы смолистого чёрного цвета аккуратно зачёсаны назад. А белок чёрных мерцающих глаз покрывала сеточка красных капилляров, говорящих либо о хронической бессоннице, либо о любви к запретным удовольствиям ночи.
На безымянном пальце правой руки, под стать цвету глаз хозяина, сверкал зелёной искрой изумруд. При желании рассмотреть мужчину благородной внешности вблизи возникали сложности с точностью определения его возраста. Ему могло быть и двадцать пять и сорок.
Повернув направо, хозяин особняка пошёл по асфальтированной дорожке, к притаившемуся в тени старых яблонь, гаражу. Там он, вытащив из кармана плаща маленький пульт открыл при его помощи ворота. В гараже его ждал породистый железный скакун. Сев за руль, мужчина в плаще включил фары и вывел чудо заокеанской техники на свет. Это был спортивный Шевроле Камаро, последней модели. Цвет угольно-чёрный и вызывающая красная полоса по центру кузова – настоящий мускул-кар.
Густо взревев, машина тигром выпрыгнув из гаража подскочила к ажурным железным воротам. Ещё одно нажатие кнопки на пульте сделало путь для приручённого водителем механического монстра свободным. Ворота отъехали в сторону. Рванув по переулку, автомобиль выехал на шоссе и, быстро виляя кормой, влился в поток проезжающих машин.
Хозяину Камаро сегодняшнюю ночь хотелось раскрасить в праздничные цвета, превалировал бы в которых красный. Поэтому в конце пути его ждал ночной клуб. Ехать из посёлка, находящегося в Одинцовском районе, до места, где царили похоть и разврат было совсем недолго. Искомый клуб на сегодня – «Мёртвая Голова». Недавно открывшийся шедевр постапокалиптики в районе Парка Победы возносящий хвалу ужасу и смерти уже приобрёл статус легенды среди завсегдатаев подобных заведений и недаром пользовался славой культового места. Его посещали и местные бандиты, и поэты, любители тяжёлой музыки и размалёванные в прирождённые шлюшки тусовщицы, художники и золотая молодёжь.
Особо популярным местом притяжения для завсегдатаев клуба считался бар. В нём легко напивались до состояния «креветки» при том за смешные для ночных клубов Москвы, деньги. Меню пестрело доступными блюдами ординарных закусок эконом класса вперемешку с такими деликатесами, как суп из акульих плавников, запечённые в тандыре гигантские крабы, бифштексы из крокодила, пельмени с начинкой из медвежатины с красным луком. Здесь при желании многие расслаблялись под простую водочку с соленьями, заплатив за это не больше тысячи рублей, или другие страдающие от неизлечимой болезни пафоса могли оставить зарплату менеджера среднего звена за год, если конечно у них появлялось желание побаловать желудок различными иноземными деликатесами.
Наркотики и стимуляторы купить в «Мёртвой голове» тоже не составляло хлопот. Полиция до нового клуба пока не добралась. При этом тусовки обходилось почти без драк, давала знать о себе богемная атмосфера и большое количество обученной, злобной, но воспитанной охраны.
Наш герой с внешностью графа викторианской эпохи посещал это заведение уже не в первый раз. Ему здесь нравилась атмосфера элитарности закрытого клуба и одновременно доступности борделя с демократичными ценами. Практически с каждым посетителем можно завести знакомство, поговорить по душам, отказа не будет. Выбор девушек готовых на приключения был богатым, а они сами соблазнительными и молодыми. Чужаки, не соответствующие здешней атмосфере и неписанным стандартам клуба, здесь надолго не задерживались.
Подъезжая к клубу каждый ещё издали мог видеть впечатляющее воображение дизайнерское оформление клуба. Над масштабными дверями, обитыми хромированными листами клепаного железа более похожими на ворота, прямо из фасада здания вырастал огромный череп с перекрещенными костями. Глазницы черепа светились рубиновым огнём. По бокам от адамовой головы торчали закопчёнными клыками газовые горелки, периодически с громким шипением выбрасывающие в звёздное небо шарообразные протуберанцы жёлтого тягучего пламени.
Удачно припарковавшись перед самым входом, гость из пригорода, не торопясь, вышел из своего Камаро. Надо отметить, что этого субъекта по жизни сопровождал успех. Он мог смело подписываться значением своего первого имени – победитель, ведь от рождения он именовался Виктором. Купив в кассе входной билет, Виктор, гордо вздёрнув голову, прошествовал мимо многочисленной охраны, минуя тяжёлые двери, в клуб. Охранники его уже узнавали, а с фейс-контролем у Виктора с его-то презентабельной внешностью никогда неприятностей не возникало. Пройдя в гардероб, он сдал свой плащ и отправился на танцпол.
Близился час ночи и посетителей запустили в главную залу клуба. Перед залой шёл широкий коридор – предбанник. В нём проходили выдержку клиенты, которые не хотели тратить деньги в ресторане, прежде чем попасть в сам клуб. Двери центрального зала открывались ровно в полночь. Дизайн помещения предбанника требует отдельного описания. На его стенах с обеих сторон от начала до конца, в три ряда снизу до верху, висели круглые стальные крышки напоминавшие торцевые части торпедных аппаратов. Исключительным отличием этих люков от деталей вооружения подводных лодок стали прямоугольные окошки, закрытые толстыми смотровыми стеклами, врезанными по центру каждой такой крышки. Такие штуки выглядели имитацией печей для кремации человеческих останков. В каждое подобное окошко вмонтировали экран и начиная с одиннадцати вечера, когда начинали собираться в предбаннике гости, на нём демонстрировались записи кремации трупов. Настоящие ли показывали записи или постановочные для гостей клуба оставалось загадкой, оберегаемой персоналом – главной тайной заведения. После пяти утра изображения экранов гасли и окошки до наступления новой ночи отсвечивали огнями мерцающих углей.
Коридор предбанника упирался в створки дверей, схожих с входными. Их охраняли две скорбных фигуры в рясах, выточенные из настоящего чёрного гранита. Их лица скрывали капюшоны и закрывали ладонями поднятые в скорби руки. Через распахивающиеся в полночный час двери посетитель попадал в царство могучих звуков и мрачных красок. Здесь, как будто подчёркивая особый статус заведения, полностью отсутствовали зеркала. И в приютившихся в углах зала двух баров, зеркал тоже не наблюдалось. Полутьма, царившая там просверливалась острым миганием ламп лютой цветомузыки. Овальный зал окружала анфилада колон, помещённых на возвышенность низких пьедесталов. Между колоннами, стояли малахитового цвета гостевые столики и красивые, красного цвета кожаные диваны. При желании размяться, достигнув определённого настроения, посетители спускались по пяти пологим ступеням ведущим от этих столиков на танцпол.
На противоположной стороне овала зала стояла круглая сцена, предназначенная для выступления приглашённых групп. Чуть выше на её приступке оборудовали место для диджея. И над всем этим висела огромная кукла младенца с иголкой и ниткой в руке, подрагивающая и словно зашивающая свой перечёркнутый зигзагами швов рот. Огромные чёрные матовые зрачки младенчика заставляли вспомнить запрещённые вещества, принимаемые некоторыми безответственными матерями в период беременности. Вся его обнажённая фигура покачивалась в такт звучащего танцевального, бьющего электрическим током, ритма. Пол танцпола состоял из шестигранных блоков, желтовато-прозрачная поверхность которых слабо светилась. Внутри них застыли в причудливых ракурсах объёмные изображения лиц, искажённых болью; эмбрионы, демонические маски. И по всему этому многообразию ужаса лихо отплясывая топала толпа танцующей в экстазе молодёжи.
Окинув взглядом входящий в раж танцевального угара танцпол, Виктор прошёл прямо к правой барной стойке. Правый бар соседствовал со сценой с одной стороны и с крайними колоннами анфилады с другой. Присев на высокий стул, Виктор заказал глубинную бомбу – пятьдесят грамм неразбавленного, зелёного, ледяного абсента в закопчённой голубоватым инеем хрустальной рюмке. Опрокинул стопку и выпил обжигающую холодом семидесятиградусную пахучую спиртовую настойку полыни, отдающую чётким послевкусием аниса. Солидно так осмотрелся по сторонам и заметил сидящих через три стула от него двух симпатичных девушек. Видел он этих красоток здесь в первый раз, за это он мог поручиться. Виктор мог гордиться феноменальной памятью, особенно на женские лица. Увидев кого-либо краем глаза всего на секунду, он запоминал лицо навсегда.
Да, симпатичные девушки явно пришли в этот клуб в первый раз. Об этом говорила и их типичная для других клубов плотно облегающая точёные фигурки одежда и выражения их смазливых, не отягощённых излишними философскими размышлениями о бренности всего сущего лиц. Для них «Мертвая Голова» казалась через-чур эстетским заведением. Им бы чего-то попроще подавай, не такого мрачного, чтобы увереннее себя чувствовать, танцуя и прыгая. Но всё равно девушки с любопытством осматривались, обсуждая обстановку и посетителей. Успев выпить по два фирменных коктейля – «Смерть Миледи» (водка и вишнёвый сок) и Мёртвая Голова (чёрный ром и энергетическая кола), девушки ждали соответствующего внимания со стороны местной гвардии кавалеров. Обе девушки возрастом не старше двадцати. Ближайшая к Виктору милочка выглядела моложе, наверное, из-за своей короткой стрижки под мальчика. Светлый цвет её волос, хорошо гармонировал с нежным золотистым цветом загорелой кожи. Маленький, слегка вздёрнутый носик и пухлые губки. Миниатюрная, сероглазая и очень подвижная. Фигура спортивная, подтянутая. Животик плоский. Прямо через белую футболку с изображением какой-то голливудской знаменитости прорезались стоячие, второго размера груди. Лифчика она не носила. Ну и как соблазнительная приманка – белые джинсы туго обтягивали её маленькую попку.
Вторая девушка, исполненная неги, выделялась среди прочих представительниц слабого пола её возраста рано для её возраста приобретёнными плавными движениями томной кошки. Её чёрные волнистые волосы заканчивались чуть ниже плеч. Глаза удивляли своей величиной. Большие, загадочно карие, они сулили неземные удовольствия понравившемуся ей мужчине. Нос прямой, идеально очерченный рот, кукольный подбородок. Она носила обтягивающее короткое платье красного цвета, которое удачно подчёркивало её крепкие сексуальные ноги и среднего размера упругие сферы грудей.
Оценив обстановку, недолго думая Виктор, пошёл на штурм. Подойдя к парочке подружек со стороны брюнетки, он произнёс:
– Доброго времени суток красавицы. Вижу, вы одни скучаете. Не возражаете если я вам, как самым симпатичным девушкам этого клуба, составлю компанию?
– Попробуйте, – вежливо, но с явным холодком в голосе ответила брюнетка.
– Разрешите я вас угощу на ваш выбор? Что бы вы сегодня хотели попробовать? Коктейль или может быть вы хотели бы продегустировать замечательную выдержанную текилу, продающуюся только в этом клубе? Во всей Москве нигде такой не найдёте. Гарантирую.
– Можно коктейль, – ответила, слегка оттаявшая под страстным взглядом незнакомца, брюнетка.
Блондинка оказалась смелее и спросила:
– А что это за текила?
Виктор открыл винную карту и указал на самую дорогую здесь текилу, которая, естественно, не была такой уж эксклюзивной, как по неписанным правилам игры во флирт он её представил. Обозначенная в карте пятизначная цена оказала обычное своё гипнотическое воздействие и девушка, кивнув, сказала:
– Можно попробовать, только не много, одну порцию, – обворожительно улыбнувшись, проворковала она.
– Договорились. Прошу у вас прощения, я, очарованный вашей неземной красотой, забыл представиться. Меня зовут Виктор. А как звучат ваши ангельские имена?
– Марина, – представилась блондиночка.
– Оля, – вслед за подругой сказала брюнетка.
Виктор подозвал бармена, и, чтобы убить сразу двух зайцев, показать свою щедрость и свои деньги, заказал целую бутылку текилы и самый дорогой коктейль из всех представленных в винной карте. Расплатился сразу. Достал сделанный из крокодиловой кожи толстый лопатник и, выудив из него три пятитысячных купюры, без сожаления отдал их бармену. Предложив дамам переместиться из бара за столик, проводил их к ближайшему свободному. Усаживаясь, Марина, показывая пальцем на бутылку текилы, сказала:
– Зачем так много, Виктор? Я хотела только попробовать.
– Конечно, но размениваться по мелочам не привык. Пускай лучше останется, чем не хватит. Кстати, девочки, вы знаете, как пьют текилу в Мексике?
– Нет, расскажите, – попросила Оля.
– Для этого нам понадобиться лайм и соль, – говоря, Виктор успел подозвать жестом руки официанта и заказать нужные ингредиенты. – И кстати, милые девушки, давайте перейдём на ты. И за это будет мой первый тост.
Принесли лайм, соль и ещё один напиток – самбуку и отдельно к ней зёрна кофе на стеклянном дымчатом блюдечке. Оля сначала удивилась, а затем дала себя уговорить, разделить сей экзотический, как ей представлялось, напиток со своей подругой. Официант заученными движениями поджёг в бокале напиток. Дав ему слегка погореть, специальной крышечкой со вставленной в неё соломинкой потушил. Оля, вдохнув в себя ароматные пары алкоголя, сделала один глоток и, поморщившись, закусила душистым поджаренным кофейным зерном. За ней точно такую же манипуляцию проделала и Марина. Девушки остались таким коктейлем вполне довольны. Поинтересовавшись об их ощущениях, через короткое время Виктор вернулся к своему прерванному, появлением самбуки, тосту. Разлив текилу по специальным длинным цилиндрикам-стопкам он стал учить девушек её пить.
– Для начала насыпаем немного соли на тыльную сторону ладони, – зачерпнув маленькой ложечкой соль, он насыпал её на промежуток кожи между большим и средним пальцем. – Вот так. Затем берём рюмку и залпом выпеваем, – подтверждая слова делом, он ловко опрокинул стопку себе в рот. – Тут же слизываем с руки соль и сразу заедаем долькой лайма. А теперь пробуйте вы.
Девочки зажмурились и выпили, проделав все манипуляции в правильном порядке – слизнули соль и закусили пахучим кисленьким лаймом. Заметно повеселев после возлияний, девушки расслабились. Завязался обычный в таких случаях лёгкий разговор с шутками и анекдотами. Подруги оказались москвичками, студентками второго курса педагогического института. Так за шутками и прибаутками всем миром и уговорили целую бутылку текилы и ещё жахнули по одному коктейлю вдогонку. Взгляд темных глаз Виктора обладал гипнотической силой. Видя, что текила совместно с коктейлями сделали своё дело, он перешёл к главному, задуманному. Смотря Марине прямо в зрачки, заглядывая через них ей в душу, он сказал:
– Предлагаю поехать из клуба ко мне в гости. У меня найдётся кое-что получше здешней текилы. В этом клубе становится слишком шумно для полноценного общения. – Действительно, громкость музыки росла по экспоненте. Как раз в этот момент на сцене выступала альтернативная московская группа «Пентаграмма». Резкий звук гитар, мрачный отголосок синтезатора и истеричный вокал солиста оказался страшно далёк от музыкальных пристрастий девушек.
– Виктор, ты хороший, но одна к тебе в гости я не поеду, – сказала, замотав пьяненькой стриженной головой, Марина.
– Да что вы, лапоньки, я вас обоих приглашаю. Ехать до моего дома каких-нибудь несерьёзных десять минут. Когда скажите, развезу по домам, можете не беспокоиться. Ок?
Девушки переглянулись. Поддавшись обаянию обходительного молодого человека, они согласились. Втроём, провожаемые звуками бухающих бомбами барабанов, покинули клуб, оставив полыхать веселье без их участия. Вышли на улицу и невольное сожаление по поводу раннего ухода из клуба сменило радостное удивление от увиденной ими машины Виктора. Марина села на заднее сиденье, Ольга вперёд. Вставив ключ в скважину зажигания, Виктор его поворотом оживил автомобиль. Зажегшаяся подсветка приборов осветила синим погребальным свечением лица шофёра и пассажирок. Резко стартовав, спортивный кар принялся со всем усердием своих двухсот пятидесяти лошадиных сил рассекать темноту светом ярко сияющих галогеновых фар. Девочки, разомлев от алкоголя, откровенно ловили удовольствие от быстрой езды.
– Красавицы, пока мы едем есть возможность взбодриться. Вы как, не против?
– Давай, мы не против, – окончательно раскрепостившись, расхрабрившись от выпитого и расслабленная харизмой Виктора ответила за себя и подругу Оля.
Виктор достал из бардачка прозрачный пакетик с красно-белыми пилюлями.
– Дамы, принимаем по одной штучке. Мариночка посмотри там в сумке холодильнике есть чем запить.
Покопавшись у себя в ногах, Марина открыла крышку холодильника и достала оттуда покрытую инеем бутылку виски «Блэк Лейбл». Студентки уже настолько опьянели, что употребление таблеток с алкоголем их ничуть не смутило. Да и само содержание таблеток девушек уже не интересовало. Сейчас с таким же успехом их при желании Виктор мог накормить цианистым калием. А между тем в этих ярких капсулах содержался популярный модифицированный амфетамин – экстази.
Запрещённое вещество подействовало быстро, придав девушкам бодрости, а их глазам блеска. Продолжая поездку, они стали распивать холодное виски. В кабине Камарро царила непринуждённая атмосфера пьяного веселья и доверительного общения. В воздухе постепенно сгущалось сексуальное вожделение. Так, веселясь, незаметно выехали за город. Свернули с главной трассы на дорогу в посёлок. Ещё две минуты и подъехали к воротам. Здесь Ольге, после очередного знатного глотка виски, стало плохо, её замутило. Машина затормозила. Ольга, не твёрдо ступая на своих каблуках, отошла немного в сторону, так чтобы выйти из света её фар. Наклонилась. Её стошнило.
– Я пойду, посмотрю, как она, – забеспокоившись, сказала Марина, обращаясь к Виктору.
Через минуту подруги, держась за руки, вернулись в машину. Ольга чувствовала себя вполне сносно. Оставаясь пьяной, она широко улыбнулась и снова потянула руки к бутылке.
– Просто немного укачало от быстрой езды, – проговорила она и сделала очередной глоток крепкого напитка.
– Бывает. Прости, я всегда так езжу. Сейчас зайдём в дом, сделаю тебе крепкий кофе.
Припарковавшись около крыльца, все вместе зашли в особняк Виктора. Студентки впервые в своей жизни оказались в таком шикарном месте. Весь первый этаж занимала одна единственная комната, которую освещала хрустальная люстра неимоверных размеров. На дубовом паркете лежали в художественном беспорядке шкуры разных хищных зверей. Ещё они увидели встроенный в стену настоящий камин. Над камином с потолка свисал зеркальный дискотечный шар. Рядом с камином, находясь чуть впереди него, начиналась лестница шириной два с половиной метра, ведущая на второй этаж.
Вся роскошная мебель, исключительно из красного дерева, была сделана под старину и обита настоящей кожей. В середине стоял великолепный кожаный диван огромного размера, перед которым возвышался экран новейшей модели телевизора с двухметровой, вогнутой в сторону зрителя диагональю. В тумбе под телевизором обнаруживала себя миганием разноцветных индикаторов мегаватная, мощнейшая аудио система. Динамики системы, разбросанные по всей комнате, создавали ощущение отличного объёмного звучания любой композиции. Слева, в промежутке между оконными проёмами, пристроилась стойка домашнего бара.
Предложив девушкам присаживаться на диван, Виктор, пройдя к бару, сделал им пару лёгких коктейлей. Включил музыку. Раздалась медленная, чуть мрачная, обволакивающая романтичными сумерками сознание, мелодия. Она звучала успокаивающе и вызывала томление души снимая запреты и открывая тайны. Манила и звала за собой гибельной сладостью завораживающих звуков.
Девушки пришли в полный восторг. Алкоголь, наркотики и музыка сделали своё дело. Виктор подошёл к Ольге и галантно пригласил её на медленный танец. Легко кружа её по комнате, интимно придерживая за талию и нежно сжимая левую ладонь в своей руке, хозяин дома пристально смотрел девушке в её огромные глаза и что-то непрерывно говорил завораживающим медовым баритоном. После завершения композиции, Виктор, приобняв свою спутницу за плечи, увёл её на второй этаж. Оставшись одна, Марина с ногами забралась на диван. Обвила руками колени и с неожиданно набежавшей грустью стала внимательно слушать следующую, более печальную, чем первая, мелодию.
По прошествии пятнадцати минут, Виктор спустился обратно. Он по-прежнему так и не снял свой элегантный костюм. Настоящий джентльмен, который знает, что нужно настоящей леди. Подойдя к Марине, он проговорил:
– Мариночка, твоя подруга успела соскучиться по тебе. И просит присоединиться к ней наверху. Ты надеюсь рада этому? – выдержав паузу он дождался, когда кивок её головы выразил согласие гостьи. – Ну, тогда пошли к Оле, – промолвил он, подавая ей руку и помогая оторваться от подушек спинки мягкого дивана.
Поднявшись на второй этаж, они оказались в тёмно-зелёном коридоре, пол которого устилал ворсистый ковёр цвета осенних листьев. Не слышно ступая по нему, прошли по коридору до поворота, затем повернули налево. С обеих сторон коридора в стенах шли двери. Цвет дверей приятного вишнёвого оттенка радовал глаз.
Виктор подвёл Марину ко второй, по счёту от поворота, правой двери. Сильной рукой провёл по её гибкой шее и одновременно, нажав на золотую дверную ручку другой рукой, открыл дверь. Свет в комнате оказался выключен. Виктор ласково подтолкнул девушку вперёд. Щелкнул выключатель.
Сначала Марина ничего не поняла, в мозгу разрозненные куски представшего перед ней зрелища никак не могли сложиться в полноценную картину восприятия происшедшего в этой комнате. Когда же до неё дошло – она громко всхлипнула, поднеся руки к бешено забившемуся сердцу. Всю комнату заливала кровь её подруги. Оля лежала абсолютно голая на разобранной кровати в неестественно вывернутой позе сломанной игрушки. На её шее зиял чёрно-красной смертельной улыбкой запекшийся от крови, поперечный порез. Все белые простыни и наволочки намокли бордовым, почти чёрным человеческим соком. Бежевые обои в изголовье кровати пестрели яркими брызгами с густыми подтёками. Большие Глаза Ольги в смерти сделались просто огромными. В них отражалось удивление. Ещё не успев покрыться смертельной мутью, они по-прежнему блестели жизнью.
Девушка попыталась сделать шаг назад и натолкнулась на холодные ладони, легшие ей на горло лапами чугунной тяжести памятника. Её крепко сжали и к спине вплотную прижался своею жесткой угловатой грудной клеткой убийца. В воздухе появился удушливый запах мясной мухи, выросшей до размеров взрослого человека. Ледяные пальцы нащупали девичий подбородок и задрали его в потолок. Её взгляд заметался испуганной птицей по комнате и споткнулся о синюю замыленную поверхность старого зеркала. То, что вначале она приняла за окно, теперь отражало жуткое по своей невозможности отражение. Она видела себя вытянувшейся в струнку, стоявшей на цыпочках, а её руки парили на расстоянии десяти сантиметров от собственного горла. Больше за её спиной, сбоку или спереди никого видно не было. Не успела Марина осознать несуразность происходившего в зеркале, как болезненной стрелой пронзило её левую сторону шеи.
Виктор, пользуясь своими, как по волшебству заострившимися зубами, словно пилой сделал несколько надпилов кожи, добираясь до сочного молодого мяса. Широко раскрыв рот, он прильнул губами к раскуроченной ране и стал, захлёбываясь, с голодной жадностью, причмокивая и брызгаясь, сглатывать тёплую кровь. Боль, мучавшая девушку в начале укуса, как-то сразу отступила, утихла. Ей стало хорошо и даже по сексуальному приятно, глаза закрывались сами собой. На этих накатывающих волнах ложной безопасности, испытывая усыпляющее смертельное удовольствие, она опустилась в темноту. Отпущенное ей время на земле истекло.
Вампир бросил высосанное до капли тело на другое такое же безвольно лежащее на кровати женское туловище, уже успевшее окоченеть в когтях смертельной судороги. Весь его дорогой костюм был запачкан уже тогда, когда он спускался за Мариной. Только применяя гипноз, он скрывал до времени пятна от своей второй на сегодняшнюю ночь жертвы.
Из шкафа Виктор достал рулон целлофановой плёнки, отрезал портняжными ножницами от него два больших куска (свои прочные как сталь ногти, острые как бритва, он приберегал для более благородных дел). Завернул в плёнку трупы. Снял с себя всю грязную одежду, с презрением отбросив окровавленные вещи в угол. Взвалив сразу оба тела себе на плечи, как был в чём мать родила, так и понёс их на первый этаж. Там, подойдя к камину, нажал на панель невидимой пружины. Камин плавно отъехал в сторону. За ним открылся, ведущий в подвал прямоугольный провал, по форме совпадающий с дверным. Открытая массивная сейфовая дверь, нависающая над провалом, показывала ровные зубы серых бетонных ступеней, образовывающих спуск в тёмную неизвестность подвала.
Включив освещение лестницы, Виктор начал спускаться. Сам он в свете, как таковом, не нуждался (видел в темноте он лучше кошки), просто вампиру нравилось электрическое освещение его подземной спальни, он находил в нём по-своему что-то романтичное и для него недоступное, потерянное навсегда, имитирующее смертельный для него солнечный свет. Оказавшись под домом в обширном помещении, вампир направился к его середине. В центре подвала стоял стол. Подойдя к светившемуся хромовым покрытием хирургическому столу, он положил на него мёртвых девушек. Швейцарские часы на запястье Виктора показывали пять утра. Вампиру пора укладываться спать. Свет в подвале погас.
Утром, покинув свою спальню, с третьего на второй этаж дома спустился второй его обитатель – молодой человек тридцати лет от роду. Он отличался от большинства современных городских жителей плотно сбитой, накаченной фигурой бодибилдера профессионала. Из-под облегающей мускулистое тело футболки, из её коротких рукавов на всеобщее обозрение были выставлены зверски накаченные руки культуриста мирового уровня. Рост – метр девяносто. Вес – сто сорок кило чистого филе, агрессивного мяса.
Вырастающую из мощной груди бычью шею мужчины венчала голова с квадратным лицом военного наёмника, безжалостного к крикам о пощаде и мольбам о помощи. Плотно сжатые губы рта, короткий прямой нос с широкой медвежьей переносицей. Серые глаза защищали массивные надбровные дуги неандертальца. Прическа – армейский американский ёжик.
Ночью этот воин, свирепый сторожевой пёс, наперсник Виктора обычно спал, если, конечно, не имел особого приказа хозяина. Прошлая ночь не стала исключением. Толстые стены и звуконепроницаемая дверь его спальни обеспечивали ему спокойный беспробудный сон. Так что криков, музыки и прочего шума вечеринок хозяина он никогда не слышал. А сейчас, как, впрочем, почти каждое утро ему предстояло заняться самым неприятным для него делом – уборкой. Но сначала следовало позавтракать. Затем убрать комнату для гостей. Почистить и постирать вчерашнюю, пришедшую в негодность одежду Виктора. Заменить постельное белье. Подготовить новые вещи для будущей вечерней прогулки хозяина. И самое главное, и паршивое, спуститься в подвал и избавиться от главных улик прошедшего пира.
Он, как и подобает настоящему мужчине, ни о чём и никогда не жалел в своей жизни. К числу подобных вещей относилось и то решение, которое он принял два года назад. Но для того, чтобы понять, что его подвигло к этому решению надо вернуться во времени на три года в прошлое. Звали его Владимир Пахомов. С самого детства Вова активно занимался различными видами спортивных единоборств. В этом списке значился и бокс, и самбо, и вольная борьба. В школе его обходили стороной и самые буйные хулиганы, которых всегда в учебных учреждениях великой страны хватало с избытком.
Перед самой армией Пахомов влюбился в качалку. Занимался железом самозабвенно, с упоением, как и всем тем, за что брался в своей жизни. И так всегда отличаясь крупными габаритами, Владимир, неистово качаясь, быстро вырос до размера профи. Он стал походить на машину для пробивания стен. Как иногда называли его коллеги по спортзалу – Стенолом.
