Дарина Мишина
Нижнебург. Облачная Фабрика
Полуночник был взбешен. Ноздри его раздувались, лоб покрылся испариной, но он старался сохранять спокойствие.
– Хорошо, Вы свободны, Катрина Л’Горностаева, спасибо.
– Вы не можете меня обвинить в том, что я – масколикий. У Вас недостаточно улик. – отвечала Майя под диктовку Мудруса – слова Татьяны не могут восприниматься в серьёз – она была изгнана из Нижнебурга. Да, я проникла в ГСС, но нет свидетелей, которые докажут Вам, что я убила Сонеч… Софью Л’Бурову. Вам не в чем меня обвинить.
Мудрус пел победную песенку про рыбий жир на мотив военного марша.
«Максимальное количество обвинений, которое можно предъявить – три. Согласно восьмому пункту Ночной конституции. Они использовали все попытки. Поздравляю тебя, дурище.»
Однако радоваться было рано. Полуночник не спешил завершать заседание.
– В качестве свидетеля против обвиняемой приглашается Селеста Л’Норкина.
«Так, дело плохо – впервые за все время Майя почувствовала беспокойство в голосе Мудруса – они не имеет права этого делать.»
– Согласно восьмому пункту Ночной Конституции, вы не имеете права предъявлять мне более 3 обвинений – подала голос Майя.
Полуночник будто ждал этого вопроса. Его бумажное лицо расплылось в мерзкой улыбке.
– Да, мы не можем предъявлять более трех обвинений жителю Губернии Ночи. Но Вы – из Надземного мира. Потому мы можем судить Вас как человека.
Селеста Л’Норкина переврала всё. Более того, вторым свидетелем, доказавшим её правоту, выступал Макс майер Медник. Он рассказал точно такую же историю, только другими словами. Четкую, ровную, хорошо отрепетированную. Майя сидела и испепеляла его взглядом, так хотелось врезать кулаком по самодовольному лицу этого выскочки.
– Но я не виновна в смерти Софьи! – возмутилась Майя, – Селеста, что ты творишь?! Это же ложь!
Селеста опустила глаза в пол, боясь смотреть в лицо Майе. Макс обнял её за плечи и увлёк в глубь трибун.
– Виновна или не виновна – мы узнаем после алмазки – молвил Полуночник.
– Как это «после»? – Это «после» Майе очень не понравилось.
– Как только под влиянием жара пламенного демона существо превращается в алмаз, то приобретает какой-то цвет. Черные алмазы – цвет души истинных психопатов, убийц и преступников тех, чья душа была гнилой с самого рождения. Красный, желтый, синий алмазы говорят о недавно утерянной человечности. И лишь кристально чистые бриллианты – признак невинного существа. Не волнуйся, девочка, это не твой случай!
– Господин Губернатор, – со своего места встала Элен Л’Калинова, – нельзя казнить девочку.
Глаза Майи чуть не выпали из орбит от удивления – Л’Калинова просила Губернатора о помиловании.
– По крайней мере сейчас. В её владении находиться мощнейшая реликвия Подземельного мира. Агния окта Малахита не имела права передавать девочки изумруд.
Внутри Майя закипела от злости. Л’Калинова не защищала её, она действовала в своих интересах и собиралась защищать Майю только до тех пор, пока не получила изумруд.
– У меня его больше нет. Вы забрали у меня его осколки!
– Мы теперь обе знаем, что он не имеет ценности. Ценность представляет то, что хранилось внутри изумруда.
«Наши дела плохи – взвыл Мудрус в мыслях Майи.»
– Если вы позволите, Губернатор, я…
– Не позволю! Мои люди вытащат Это из головы девочки без Вашей помощи.
Л’Калинова закусила губы от досады и зло уставилась на Майю. Майя вздохнула от облегчения, пусть лучше изумруд достанется Полуночнику, а не ядоязыким.
«Пора бы придумать, как меня спасать! – настаивал Мудрус, – Я же не за себя, я за тебя волнуюсь. Только представь: ты в этом суровом Подземельном мире и без мозгов.»
«Ну, спасибо. Не переживай, без тебя, если верить Полуночнику, я недолго буду существовать на этом свете.»
Извлечение Мудруса прошло так же безболезненно, как и его вселение в Майю. Один из агентов Полуночника – Янс грей Дарков поднёс к уху Майи большой магнит. В голове, носу, ушах, глазах всё зачесалось. Маленькие песчинки вылетали из ушей и ноздрей Майи, притягиваясь к концам магнита. В голове наступила мертвая тишина.
Стражи Мрака в количестве 11 агентов и Полуночника проводили Майю к месту казни.
Полуночник схватился за чугунный винтовой кран в стене. Кран, похожий на те, что были в старинных батискафах. Это был единственный способ проникнуть к центру ядра Земли. С противным скрипом кран прокрутился, а дверь отъехала в сторону.
Оказались они внутри огромной сферы. С небольшого металлического балкона с чугунной узорчатой оградой вдоль стены открывался вид на то, что находилось в комнате.
Внутри находился шар из пупырчатого камня, раскрасневшийся добела, обмотанный несколькими слоями стальных цепей, с огромным тяжелым замко́м на боку. Шар этот поддерживали на своих плечах 13 коренастых великанов, атлантов, превосходивших ростом пятиэтажный дом. Они упирались своими мощными ногами в пол, стены и потолок. Казалось, что они пытались раздавить шар своими спинами. Здесь были и мужчины, и женщины, но отличить их друг от друга было невозможно. Все они были горой мускулов. У них были грубые скулы, плотно сжатые губы и узкий разрез глаз, а лица искажены от натуги. Каждый обладал недюжей силой и магической способностью, которая так или иначе была связана с огнём. И пусть шар смотрелся на фоне великанов баскетбольным мячиком – ноги 13 атлантов подкашивались. Внутри что-то сидело и пыталось вырваться на волю. Оно завывало, чертыхалось и скулило. Люди называли Его ядром планеты Земля, жители подземного мира – пламенным демоном Огневиком.
Всё что оставалось Майи – это верить в метеорит или в пианино, которое по случайному стечению обстоятельств рухнет на голову Полуночнику и отменит казнь.
Майю спустили по ступенькам. Атланты по команде ослабили хватку. Полуночник полез в карман своего новомодного аквамаринового, с еловыми шишечками, пиджака. Губернатор менял свои пиджаки по четыре раза на дню и никогда не надевал один и тот же дважды. Он извлёк связку ключей и начал расстёгивать железные цепи.
Майя глубоко выдохнула, смиряясь со своей участью.
Последняя цепь с лязгом упала на пол, но тут раздалось громкое:
– Стойте! Стойте! Остановитесь!
Все присутствующие обернулись и вперили глаза в сторону двери, откуда доносился бег, тяжелое дыхание и птичий гогот. Запыхаясь, тяжело и хрипло дыша, к собравшимся бежал никто иной, как Веромах шмидт Мастеров. Профессор минералики, который по вине Майи исчез прямо с урока. Девочка не поверила своим глазам, даже зажмурилась, однако профессор не исчез. По вытянутым лицам присутствующих было видно, что и они все в шоке.
– Стоп!!! Стоять на месте – кричал он.
Веромах был одет в пальто из шкуры северного оленя с меховым воротником из шерсти белого лисогрыза, за ним спотыкаясь, шла стая подземных пингвинов. Он резко остановился, а пингвины, споткнувшись о своего вожака, дружной гурьбой повалились на пол.
– Дважды два – четыре. Дважды два – четыре – заухали пингвины наперебой, чуть не поколотив друг друга.
– Идиоты – вздохнул профессор.
Агент губернатора под номером пять Антаресс грей Призраков открыл было рот, но лишь беззвучно захлопал глазами.
– Губернатор блэк Полуночник, – начал Веромах, но схватился за бока – давно, я так не бегал. Бежал к Вам от само́й подземельной под-арктической станции Врементштейн-Виссеншафт, думал, найду Вас в кабинете, но Ваш личный почтальон Нилутилус передал, что девочку собираются казнить.
– Да… – кивнул Полуночник.
– Мне кажется это, конечно, справедливое, но неправильное решение. Девочке всего 16 лет. Она даже не имеет двери, таких зелёных не приговаривают к смертной казни. Это слегка жестоко, какие бы преступления она не совершила.
– Пожалуй.
– Позвольте, поговорить с обвиняемой. Это займёт пять минут.
– Он не принадлежит ни к теням, ни к агентам, ни к министрам. Он не имеет право… – возмутился одиннадцатый агент губернатора Александр грей Топазов, но Полуночник его остановил.
– Веромах Мастеров, мой близкий друг и давний знакомый. Он верен Губернии Ночи как никто другой – потому имеет право говорить.
– Премного благодарен, – Веромах подошёл к Майе и наклонился к её уху, – помнишь наш разговор на уроке минералики?
– Про Вашего пропавшего внука.
В голове Майи вновь нарисовалась картина как щуплый десятилетний заспанный мальчик босиком, в одной пижаме, бредёт по заснеженной пустыне под-Антарктиды, прижимая к груди игрушечного бегемота. Кругом вьюжит, летят снежные хлопья, завывает ветер.
– И про твою бабушку. Всё ещё отказываешь от нашей сделки?
– А вам не кажется, что я сейчас не в том положении, чтобы отказываться.
– Отчасти да. Это будет приятнее превращения в алмаз. Найти его сможешь по огненному перстню-печатке. Это слишком ценная вещь, чтобы продавать или терять её. Стоит щёлкнуть перстнем, как в ладони загорается пламя. Перстень позволяет управлять любым огнем, везде.
– Имя Вы мне его не назовёте?
– Он не дурачок, чтобы пользоваться настоящим именем. Ни к чему оно тебе. Только больше его напугаешь.
Веромах оставил Майю и подошёл к Полуночнику.
– Господин Губернатор, думаю, девочку лучше отправить в изгнание, в царство Полоза Сильвер-Голда, она всё равно там не выживет.
«Ну спасибо, профессор Веромах, – буркнула Майя».
Глава 28:
Полоз Сильвер-Голд
Майю отправили в царство Полоза Сильвер-Голда при помощи миниралистического кода. Сама она им пользоваться не умела из-за отсутствия изображения цветка на левом предплечье.
Оказавшись по ту сторону границы, Майя больно впилась коленями в бугристый пол темной пещеры. В туннеле на удивление было светло. Его освещали резные факелы размером с Майю, полностью вылитые из золота. Они были прикованы на расстоянии метра друг от друга. Сразу было понятно, что это царство Сильвер-Голда. Никто кроме Полоза не мог так безвкусно распоряжаться драгоценными металлами. Пока в Губернии Ночи царила бедность, в царстве Полоза золотые самородки мешали с грязью, словно обычные камни.
Майя с презрением рассматривала место своего изгнания, не замечая, что к ней уже направляется группа в алых одеяниях. Пересечение границы двух правителей – было преступление похуже чем убийство, в котором Майю несправедливо обвинили.
Патрульные Полоза в бордовых мантиях из парчи, которых кличали Алыми Стервятниками, направлялась в ее сторону. Их лица закрывали маски из потертой кожи с вытянутыми носами в медных заклепках, похожими на птичьи клювы. Из-под приплюснутых алых широкополых шляп на них падала тень, которая придавала изумрудным стеклам зловещее сияние. Длинные червонные плащи патрульных, пропитанные воском, поблескивали в темноте. Майя оторопела и попятилась назад, но уперлась спиной в другие фигуры в таких же одеяниях, которые незаметно зашли ей за спину. Её окружили.
Майя выхватила из-за пояса Колибри, свой нож-бабочку, и выставила перед собой. Она пожалела, что Осколок подарила Никите. Им она владела виртуознее и проворнее, чем Колибри.
Острое лезвие не остановило Алых Стервятников, они продолжали наступать. Майя закрыла глаза и со всей силы ткнула остриё ножа куда попало. Один из наступавших ударил её по руке. Нож отлетел в сторону. Майя со всей силы шлёпнулась на жесткую брусчатку и потянулась за улетевшим оружием. Майе не хватило нескольких сантиметров, чтобы дотянуться до рукояти. Забавный парадокс: чем больше оружия теряешь, тем мужественнее становишься.
Майю грубо схватили за ноги и брыкающуюся поволокли по земле. В какой-то момент ей удалось вырваться, но этого времени хватило лишь на то, чтобы подняться на ноги. Алые Стервятники беззвучно окружили её плотным кольцом и под надзором конвоя повели к Сильвер Голду, как нарушителя порядка и спокойствия.
Шахты царства Сильвер Голда были зловонными, узкими и склизкими, походившими на средневековый город. Верхние этажи домов пирамидами поднимались к каменному своду пещеры. Улицы сужались кверху, оставляя лишь узкую полосу, где висели тусклые керосиновые фонари и откуда проникал свет. Его было так мало, что он не доставал до первых этажей, отчего улица казалась ещё мрачнее и ужасней. Разница со средневековым городом была лишь в том, что все балки, оконные решетки и соломенные крыши были вылиты из золота, покрытого многовековой копотью, слизью и грязью.
Брусчатка местами была выворочена с корнем. Мошкара и прочие насекомые копошились на каждом углу, туда-сюда шастали изголодавшиеся крысы с облезлыми хвостами. Кто-то сушил белье, развесив его прямо над улицей, на ветру покачивались рубахи, пояса и чьи-то панталоны.
Подданными Голда были керамики, убийцы и преступники – те, кого отвергла Облачная Фабрика. Лишь редким керамикам посчастливилось оказаться в столице таким, как Максу или профессору Веромаху. Однако сейчас на улице не было ни души. Взгляд Майи упал на паб, где Мадам Винта протирала махровым полотенцем граненые стеклянные кружки. Взгляды хозяйки и Майи встретились. Мадам Винта, увидев Майю, захотела выйти к ней навстречу, но осталась стоять за барной стойкой, заметив червонные мантии Стервятников.
Алые Стервятники остановились у монументального пятиэтажного здания, облицованного сердобольским гранитом. Колонны, барельефы, пилястры – всё было выдолблено из серого камня. Особняк был оформлен псевдоарками и парами колонн. Здание отличалось большим количеством скульптур, преимущественно масками львов и каменными гербами. Они украшали балконы, углы, капители колонн. Над главным входом располагался щит с монограммой владельца – «П.С.Г.» – Полоз Сильвер-Голд. Особняк одновременно был неприветливым, загадочным и неприступным.
Внутри он выглядел скромнее. Стены и пол были оформлены светлым мрамором с желтыми переливами и прожилками, под потолком висели резные янтарные плафоны – на этом декоративное убранство заканчивалось. В темноте горел камин, оттого золото практически не бросалось в глаза и не слепило. Поодаль от камина стояли кожаные кресла. Везде были расставлены скульптуры гномов из золота. Майе казалось странной эта одержимость изгнанниками гномами. Она разглядывала довольные, печальные и разгневанные лица садовых сторожил. Гномы висели даже на стенах в качестве факелов, только без остроконечных шляп. Шляпы заменяли языки пламени.
Комната была переполнена Стервятниками людьми-птицами, будто Майя очутилась в штаб-квартире орнитолога. Все они хранили молчание и смотрели на центральное кресло с высокой спинкой и резными ручками. Там восседал человек, по-видимому, их предводитель.
Полоз Сильвер-Голд, человек с золотым змеиным хвостом вместо ног, возвышался над всеми и достигал двухметрового роста. Хвост его уходил глубоко под землю, пробивая дырку в деревянному полу. Кафтан на нем был расписан золотой нитью, поверх повязан пояс из парчи с красными кистями. Лысина блестела золотом в свете факелов, а пышная борода завивалась в тугие кольца, точно пружинки. Глаза были пустые – белые и бездонные с устрашающем кошачьим блеском. Глядеть в них было страшно.
– Моё имя тебе известно, золотце. Его знает каждый по ту и по эту сторону границы.
Он назвал себя. С такой интонацией, будто несколько раз спас человечество от катастрофы, а имя его внесли во все учебники истории. Сразу чувствовалось – самовлюбленное обнаглевшее божество.
Видимо, по мнению Сильвер-Голда, Майя должна была рухнуть в обморок от счастья. Полоз, негодуя, крутанулся на кресле, повернувшись к Майе своим римским профилем.
В свете огня блестела его лысина. С самого начала внешность Сильвер-Голда показался Майе странной, сперва она подумала, что это из-за света камина, однако потом поняла, что обычная кожа не может, словно зеркало, отражать искаженные, близ стоящие предметы. Тело Полоза было вылито из чистого золота. Золотым было всё от кож до кончиков ногтей. Сильвер-Голд облизал высохшие губы, и в свете камина блеснул золотой язык.
Майя, решившая вновь прибегнуть к масколикости. Его она обезвредит, а его людей напугает. Она с лёгкостью считала натуру Полоза. Она уловила своё отражение на блестящей, точно зеркало коже Полоза, сосредоточилась на нем и закрыла глаза, пытаясь представить себя самым высокомерным человеком в Подземельном мире.
Полоз откашлялся взял свою приставленную к креслу трость и ткнул Майю тупым концом в живот.
– Ай, – Майя открыла глаза и потерла больное место.
– Неужели ты думаешь, золотце, что я не знаю кто ты такая на самом деле? Масколиким в моём царстве не нужно прятаться – они могут жить тут как в старые добрые времена. Я был советником императора Николы дека Змеевика, пока Эрнст блэк Полунов, ставший первым губернатором Нижнебурга не поднял бунт.
– Вы имеете какое-то отношение к ядоязыкими?
– Они отвоевали у меня часть территории, но нет. Их главу я не знаю лично. Но его люди пересекаются с моими, бывает. Мне донесли, золотце, что ты была у меня здесь недавно на улице Мёртвых.
Майя, поморщившись вспомнив, как керамики чуть не разорвали её на части.
– Ты как раз вовремя. Я ждал кого-то подобного. Ты, золотце, сможешь проникнуть в дом, – расплылся он улыбке, – знаешь, сколько лет я пытаюсь это сделать – как минимум с десяток.
– Дом?
– Особняк Агнии окта Малахиты. Он защищён особой магией. В него могут проникнуть только представители рода или старые слуги, которые даже не выходят оттуда. На вид дом шаткий, но сильный. Я таких ещё не встречал. У Малахиты было хранилище всякой драгоценной всячины и прочих безделушек, но был там и ценный предмет – разрыв трава. Мне нужно, золотце, чтобы ты мне её достала. Без неё мне и моим людям не преодолеть границу с Губернией Ночи.
– А если откажусь?
– Что тогда мне мешает убить тебя прямо сейчас? Пойми девочка, моё царство кишит разгневанными керамиками, готовыми порвать тебя на части, и ядоязыкими, желающими тебя убить. Я знаю, что они охотились за изумрудом, но вот Галина…
– Какая Галина?
– Которая известна под прозвищем «Гадюка».
Майя нервно сглотнула, вспомнив дамочку с изумрудными губами.
– Она мечтала заполучить твою голову. Примкнёшь ко мне – получишь защиту. Но я никого не защищаю просто так.
– Потому Вы требуете, чтобы я грабанула бабушкин дом?
– Мертвецы не возражают. А будущие мертвецы не выбирают.
– У меня тоже есть просьба, – вставила слово Майя, – мне нужно найти одного маленького мальчика. Ему лет десять и у него на пальце перстень-печатка, которая помогает управлять огнём.
– Не знаю такого, но помогу тебе взамен, если добудешь то, что нужно мне. Я приставлю к тебе двух своих охранников, – Голд кивнул, и из толпы Алых Стервятников выступили двое по кличкам Дрозд и Щегол.
За спиной Майи Полоз шепнул им:
– Прикончить её после того, как она добудет разрыв-траву.
Майя, шла по улице в сопровождении охраны, придумывая себе легенду, которую перескажет пекарю в бабушкином доме. По словам Мистера Ро именно он взял дом под свой контроль. Разрыв-трава в доме бабушки могла находиться где угодно – не достаточно было в этот раз просто проникнуть в подвал, нужно было исследовать весь дом.
– Здравствуйте, я Агнесса – дочь портнихи с соседней улицы. Хочу стать Вашим подмастерье, в царстве Полоза нет лучшего мастера по пекарному делу чем Вы. О Ваших кренделях поговаривают в стенах самой Облачной Фабрики.
Можно было бы представиться внучкой Агнии Францевны, но это бы точно вызвало подозрения и всякие проверки, которые она, не зная законов Подземельного мира наверняка провалила бы.
Улицы были похожи одна на другую. Все из золотой древесины, все затхлые и все без исключения грязные. В бочки, стоявшие на улицах, с крыш стекала проточная вода из редких подземных ручьёв. Эта часть Нижнебурга не пестрела яркими кристаллами и огнями – она была настоящим Подземельным миром.
В самых темных закоулках виднелись очертания фигур керамиков. Их исхудавшие руки были покрыты стеблями растений, железные языки вываливались изо рта. Майя поморщилась и опустила глаза. Прошлый год запомнился керамикам как год ржавчины, унесшей жизни доброй половины населения. От этой болезни не было ни лекарства, ни защиты. Некоторым удавалось спастись, кто-то вылечивался. Большая часть заболевших покрывалась золотисто-красной коркой.
Улица, где располагался особняк Малахиты – Мистер Ро, никак не изменилась с последнего визита Майи. Те же викторианские дома с выбитыми окнами, те же ржавые карнизы, те же покосившиеся балконы и веранды.
Два нижних этажа бабушкиного особняка были отделаны серым гранитом. Песочно-желтый фасад здания украшали темно-коричневые декоративные элементы. В крупных стрельчатых оконных рамах виднелись многоцветные витражные окна, отделанные головами античных богов. Две симметричные шестигранные башни в виде шахматных ладьей вздымалась выше, по бокам основного фасада. В стену одной из них был ввинчен циферблат со знаками зодиака.
Алые Стервятники Щегол и Дрозд встали по двум сторонам от каменного крыльца лицом к улице и замерли.
Майя собиралась постучать, но дверь открылась сама собой и на Майю напоролся сам пекарь Томас кёлер Фар. Это был грузный мужчина-керамик с пышными усами, мясистыми пальцами, роскошной бородой, в обсыпанном мукой переднике.
– Здравствуйте, я мастер пекарского дела – дочь Облачной Фабрики. Хочу стать вашей портнихой с соседней улицы, в царстве Полоза нет лучшего подмастерья чем Вы. О ваших Агнессах поговаривают в самом графстве кренделей… Ой… – только выпалив свою тираду, Майя поняла, что спутала всё, что только могла.
Томас кёлер Фар удивленно посмотрел на Майю, явно не понимая ничего из её речей.
– Чего?
– Возьмите меня в подмастерья. Я – Агнесса.
– У меня полно подмастерий.
«М-да тяжко жить без помощи Мудруса – почесала затылок девочка».
Она даже соскучилась по зануде-червю, который сидел в её голове и высокомерно критиковал каждый неправильный шаг.
– Я знаю в точности секретный рецепт Вашего дома, знаю рецепт кексов Агнии окта Малахиты! – заявила Майя, вспоминая, как натыкалась на него в разных кулинарных блокнотах бабушки.
Пекарь Томас кёлер Фар заинтриговано поднял бровь.
– Хорошо, пойдём.
Томас проводил Майю на кухню, разогнал всех поварят и подмастерьев.
– Иди, готовь.
Майя довольно быстро справилась с кексами: не перепутала соль с сахаром, вишнёвое варенье с клубничным и даже вовремя вытащила из печки.
Томас кёлер Фар в кругу своих поварят попробовал кекс и скорчил критическую мину. Признать, что Майя в точности воспроизвела рецепт, он не желал.
– Похоже, но не неподражаемо. Перспективы в тебе как в пекаре есть.
Томас выдал Майе передник, и она стала официальным членом его кухни. Ни заполнение документов в трёх экземпляров, ни санитарная книжка, ни даже паспорт Майе не понадобились. С порога её мигом запихнули на кухню, где копошились помимо самого главного пекаря Томаса его жена Шпулер и несколько бездельников-помощников Оловик шрёдер Сталь, Скрепик циммерман Боксит и Герман кёлер Пассатижи.
Весь день Майя вертелась под рукой у Томаса, но никак не могла придумать, как ей отлучиться на поиски бабушкиного хранилища. Томас Фар ни на секунду не отходил от неё, будто чуял в ней воровку. Майя решила дождаться ночи и обыскать дом.
Опять вспомнился зануда-Мудрус. Майе стало грустно. Она привязалась к ушному книжному червяку.
На крючке висела свиная туша. Миссис Фар с тяжелым деревянным половником словно цепная собака наматывала круги вокруг туши, отгоняя кошек, желавших покуситься на свиной пятачок. Видимо, она сторожила поросенка для пирога со свининой. Так продлилось до самого позднего вечера. Майя с ужасом смотрела на циферблат механических часов, чьи стрелки медленно приближались к полуночи. План действий она так и не придумала.
Томас клевал носом у самой печи и проснулся, уронив деревянную лопату для выпечки на пол. Булочки посыпались вниз и поскакали по пекарне, как мячики. Томас прикрикнул несколько раз на снующего под рукой Скрепика циммерман Боксита – это поднимало ему настроение. Дал Майе-Агнессе подзатыльник, будто она была виновата в его криворукости и вернулся к пекарному делу. Работал он с такой прытью, что ненароком подпалил себе брови, вытаскивая из печи очередную партию булок.
Его лицо раскраснелось от жара. Пекарь похлопал опаленные брови и ресницы, решив, что заслужил несколько часов сна. Он разогнал всех помощников, метая в них полотенца и прихватки. Одному очень невезучему досталось по спине ухватом. Майя забилась в дальний угол пекарни, забравшись под стол и прикрывшись как могла полотенцем. Она притаилась, ожидая, когда пекарь покинет свою пекарню. Томас тяжелой грузной походкой поднялся по скрипящей деревянной лестнице на второй этаж. Его жена и дети уже крепко спали. Томас Фар хотел прилечь лишь на несколько минут, а затем снова приняться за работу.
Но стоило его голове коснуться подушки, как тело мгновенно налилось свинцом, веки потяжелели, и он вырубился.
Дождавшись, когда пекарь громко захрапит, Майя выбралась из-под стола и отправилась исследовать дом. Все комнаты были покрыты десятилетним слоем грязи и пыли. Жизнь почему-то кипела из кухни в столовую и обратно. В доме она ничего не обнаружила, потому решила попросить помощи у Мистера Ро.
Майя спустилась в подвал, пытаясь догадаться насколько сильно впадет в ярость душа дома, когда узнает, что Майя пришла грабить его хозяйку.
– Мистер Ро, – тихо позвала Майя, спустившись в холодный подвал с выбитым окном.
– Да… – тихо отозвался он.
По его голосу Майя почувствовала, что он впал в глубокую депрессию.
– Ты вернулась. Как вовремя. У меня как раз была к тебе просьба.
– Просьба? Я сомневаюсь, что могу быть полезна.
– Она простая. Я осознал, что просто не могу так дальше жить. В чём теперь смысл моего существования? Агнии больше нет. Для кого мне хранить всё это? Не для кого.
Майя узнала себя в этих речах – её состояние сразу после признания Никите.
– Нельзя же убиваться из-за первой несчастной любви. Первая любовь не всегда со счастливым концом. В твоей жизни обязательно появиться другой достойный.
– Так можно утешать людей. Духи домов – однолюбы. Моя трагедия – трагедия на всю жизнь!
– Ты ведёшь себя как глупый подросток, – она вздохнула, – И что же ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты спалила меня дотла и вытащила из фундамента мою душу.
Майя поежилась. Она не знала считается это преступлением или нет: поджог дома по его собственной просьбе. Хотя это называлось порча чужого имущества.
– Знаешь, любовь даже самая сильная не стоит того, чтобы сводить счёты с жизнью.
– Возможно, но ведь тебе это тоже нужно.
– Нет, мне не нужна твоя смерть.
– Тебе нужна разрыв трава. Я слышал, как ты бормотала себе под нос, готовя пироги. Каждый дом имеет помимо органов чувств душу. Порой души ведут себя как дикари.
Майя вспомнила Русю, которая чуть не переварила её в своём желудке.
– Душа дома в отличии от душ других имеет физическое обличие. Она замурована в фундаменте. Моя душа – это и ест разрыв трава. Агния даровала мне самое ценное, что у неё было. Не уничтожив меня – ты не доберёшься до её хранилища под домом, в котором храниться парчовый мешочек с травой. Только не губи слуг – они не заслужили. Я дам тебе чёткую инструкцию, как сделать это безопасно.
Майя вернулась и достала по распоряжению Мистера Ро кувшин с некой искорпылью, который стоял под плотно закрытой крышкой, в гостиной бабушки.
Майя рассыпала искропыль по всему деревянному полу. Красный песок, воспламеняющий все вокруг, не был страшен для живых, в пепелище превращались только неживые предметы. Жертвы могли быть, только если от страха кто-нибудь бы поперхнулся.
Пекарь и его семья крепко спали, пока Майя наблюдала страшную картину: брошенная на пол искропыль на секунду потухла, но мигом деревянный пол вспыхнул, да так резко, что Майя от неожиданности отскочила. Огонь разбегался по полу, охватывая столы и стулья, горшки и сковороды, висящие тряпки и полотенца, даже хлопковых занавесок на окнах не пожалел. Огонь окружил плотной стеной кухню.
Тут на кухню, почуяв запах гари, прибежал Томас кёлер Фар. Он схватил Майю за локоть и оттащил от перекрытого пламенем выхода. Пекарь тащил девочку по лестнице, туда, где огня ещё не было. Майя увидела в темноте напуганные лица его жены, детей, помощников и слуг.
Все вместе они выбрались на крышу, намереваясь перепрыгнуть на соседнее здание. Все действовали быстро и оперативно, подгоняемые пламенем. Все кроме Майи.
– Давай прыгай Агнесса – кричала Майи миссис Фар – Прыгай!
Майя впала в ступор. Лишь сейчас она поняла, что «сгореть» – лучший способ расстаться с Фарами и вернуться к выполнению задания Голда. Она замешкалась и в эту же секунду её охватило пламенем. Миссис Фар, стоящая на соседней крыше, громко и отчаянно вскрикнула, упав на колени, но пекарь поднял её и потащил дальше по крыше. Майя смотрела на их удаляющиеся силуэты из-за стены огня.
Она не чувствовала жара пламени, по телу бежала щекотка, тепло. Её будто бы обдувал легкий ветерок, а пальцы слегка покалывало. Ни на руках, ни на ногах огонь не задерживался – она была огне-непроницаемой. Одежда, к счастью, тоже не горела, но её приходилось время от времени похлопывать.
Девочка спустилась по горящим ступенькам вниз, намереваясь впустить в дом своих двух охранников в бордовых мантиях, птичьих масках и шляпах, надвинутых на зеленые стекла очков.
Вот только двух охранников по обе стороны от крыльца уже не было. Вместо Дрозда и Щегла Майю ждал кто-то другой.
Алый Стервятник прислонился к балке крыльца и ждал, когда его впустят. Костюм, плащ, очки и шляпа – явно были ему не удобны. Он постоянно поправлял их. Было видно, что он первый раз нацепил на себя это одеяние. По его манере держать себя Майя поняла – это не один из тех людей-птиц, приставленных к ней Голодом. Это был самозванец.
Глава 29:
Разрыв-трава
Дом бабушки горел, охваченный языками искусственного огня. Нужно было дождаться, когда от него останется лишь чёрное пепелище и серый фундамент.
Человек-птица заметил Майю раньше, чем она успела скрыться. Он что-то ей пробурчал, но она не могла расслышать его из-за маски.
– Что? Вас очень плохо слышно.
Самозванец человек-птица секунду смотрел Майе в глаза. Та видела лишь два своих отражения в зеркальных зеленых стеклах.
Человек-птица снял с головы шляпу, а с лица носатую маску.
– Терпеть не могу этот вороний костюм. Цирк, да и только. – хмыкнул парень, скинув бордовый плащ, и кучей выкинул все за крыльцо.
Он был высоким и крепким, всего на несколько лет старше Майи. Он не походил на обычных керамиков, а был похож скорее на саламандерсов (Ещё одна улика в пользу того, что он самозванец). Ни гаек, ни металлических пластин. Очень высокий лоб, русые волосы, серые глаза. На его шеи Майя заметила необычный кулон, похожий на оберег, три маленьких перышка белое, черное, рыжее, туго перетянутые синей ниткой. Но что-то в его облике завораживало. Взгляд.
