Борис Петров
Синица в руках
– А ты действительно изменилась, правильно Андрей говорит.
– Андрей? – будто бы вырвавшись из дурмана, переспросила Лена.
– Ну да, Андрей. Мы же ходим в один фитнес-клуб, забыла, как вместе абонемент покупали? Кстати, а ты там давно не была, не боишься, что жопень отрастет?
– Не боюсь, – резко ответила Лена, ей стало неприятно от мысли, что Андрей ходит в клуб вместе с Настей. Но почему вместе? Они же могли ходить и в разное время. Но Лена чувствовала, что они ходят вместе. – И часто вы там встречаетесь?
– Ой, а ты не знаешь? Так мы же в одну секцию ходим, bodypump, а потом в бассейн, так здорово, ты не представляешь! Ты прямо чувствуешь, как твои мышцы нагрузились, все, что надо подтянулось, а потом медленно плывешь, у-ум, – она скривила губы в легкой ухмылке и с вызовом посмотрела на нее. – Андрей хорошо плавает, у него такой красивый торс, прямо как Ихтиандр. А ты мужика в черном теле держишь, смотри, кобель сам себе сучку найдет.
– Это ты от своей собачки терминологии набралась? – поморщилась Лена.
– Это он тебе рассказал?
– Да нет, что ты! – она громко расхохоталась. – Я и так вижу, когда мужику уже невмоготу, я прямо горю рядом с ним, понимаешь?
– Только попробуй! – Лена резко встала и бросила на стол несколько купюр.
– Ну, ты что? Мы же подруги. Я бы никогда себе не позволила, но разве я не могу помечтать?
– Иди ты к черту! – Лена развернулась и пошла к выходу.
– Дура! – крикнула ей вслед Настя и засмеялась.
На улицу она выбежала распахнутая, толком не застегнувшись, и холодный ветер обхватил крепкими руками ее шею, набивая горстями снег за шиворот. Справившись с шарфом, она по-солдатски зашагала вверх по бульвару в сторону Пушкинской. Метель разгулялась, разогнав всех гуляющих, только редкие спешащие фигуры мелькали рядом с ней. Она дошла до перекрестка. В снежной мгле проезжающие машины казались светящимися призраками, осторожно крадущимися по обледенелой дороге. Елена с трудом увидела зеленый сигнал светофора, но пока обходила сгрудившиеся на светофоре машины, опоздала на другой. Ветер немилосердно обдавал ее снежным дождем, ноги сами начинали идти в пляс, становилось холодно. Больше всего сейчас она жалела, что не поехала на машине, решив после встречи с Настей прогуляться вверх по бульварам.
На другой стороне возле замерзшего фонтана она увидела одинокую фигуру мужчины, со странно оттопыренной курткой на груди. Мужчина стоял стойко, не шелохнувшись, слегка склонив голову. Загорелся зеленый сигнал, и она перешла на другую сторону.
– Девушка! Девушка, постойте, – позвал он ее, когда она пробежала мимо него.
– Это вы мне? – удивилась она.
– Да, вам. Не знаю, даже как и сказать, – замялся он. Это был молодой парень, немногим выше нее, прятавший глаза за толстые стекла очков. – Не сочтите мою просьбу как оскорбление, точнее это даже предложение…
– Молодой человек, давайте к делу, – она подошла к нему, встав спиной к ветру, который как назло стал гулять по площади, кружа снег в веселой карусели.
– Да, вы правы. Вы не хотите пойти в театр? Начало через десять минут. Нет, Вы не подумайте, просто та, которую я ждал, не пришла, – он с надеждой посмотрел на нее, но заметив сомнение в ее глазах, засуетился. – Нет, вы не подумайте. Вот, я могу доказать.
Он полез в карман за телефоном и открыл ветвь переписки. Последнее сообщение было короткое и чрезмерно жестокое, как показалось сейчас Елене: «Нет, не приду. Не хочу».
– Понимаю, – сочувствующе покачала она головой. Время близилось к семи, Андрея дома все равно не было, она в этом и не сомневалась. – Что ж, пойдемте.
Она взяла его под руку и повела к светофору.
– Меня зовут Антон, – парень, обрадованный, придерживал рукой полу открытой куртки, стараясь не давить сильно. – А как вас зовут?
– Меня зовут Елена Николаевна, – ответила она и рассмеялась. – Мы же с Вами разного возраста.
– Ну почему же? Мне двадцать пять лет.
– А мне сильно больше, – рассмеялась она.
– Никогда бы не подумал.
– Спасибо, это очень приятно слышать, но это факт. В другом освещении вы сможете почувствовать разницу.
– Мне кажется, что это женщины придумали сами для себя. Мужчина не обращает внимания на возраст, – уверенно ответил он.
– Это вы сейчас так думаете, Антон, – рассмеялась она. – А чем старше становитесь, тем больше начнете заглядываться на молоденьких.
– Возможно другие, но не я, – уверенно ответил он. Были в его голосе и самоуверенность, и смущение, заставлявшее его то и дело поправлять очки, отпуская полу куртки.
– Расскажите, о чем спектакль? – она сильнее сжала его руку, чувствуя, как он инстинктивно напряг мышцы, желая показать свою мужскую силу. Ей это понравилось, она тихо рассмеялась.
– Про любовь, конечно. Разве может быть пьеса о чем-то другом? Я не большой знаток театра, предупреждаю сразу. Выбирал наобум.
–В любом случае, это лучше, чем мерзнуть возле фонтана.
– Это да! Признаться, я совсем замерз.
– Пострадали за любовь.
– Вы знаете, я для себя решил, что это, наверное, мазохизм. Итак, понятно, что мне ничего не светит, но… не знаю как сказать.
– Зря вы так думаете. Я вот по себе могу сказать: если женщина говорит нет, то это еще ничего не значит. Но если вы верите в свои силы, то можете добиться своего, правда, не всегда. Тут надо чувствовать вашу избранницу, понимать, когда она с вами играет, а когда желает освободить вас. Не кажется, что она с вами играет.
– Возможно, что вы и правы. Но мне эти игры уже поднадоели.
– Тогда дам вам простой совет – забудьте ее на пару недель, а там уж как получится.
– Мне сестра то же самое сказала.
– У вас мудрая сестра.
– Да нет, ей двенадцать лет, что она может в этом понимать?
– Ну, она же женщина, это инстинкты.
Они свернули на Малую Бронную. Проходя мимо ресторана, их обдал прелый запах кухни, уксуса и специй, перемешанный с духом подогретого вина и свежей выпечки. На афише театра значилось лаконичное название «МЦК».
– Пришли, – парень открыл ей дверь и шмыгнул следом.
– Опаздываете, – пожурил их контролер на входе.
– Старались, как могли, – ответила ему Елена, настроение заметно улучшилось. – Вы же видите, что происходит на улице.
– Да, зима, – важно ответил контролер. – Второй звонок уже был, поторопитесь.
Принимая у Елены куртку, парень торжествующе вытащил из-под полы куртки яркий букет и вручил ей.
– О, как красиво, – она спрятала лицо в белых и синих цветах, разбавленных зелеными ветвями папоротника. – Сами Антон, вы же его сами собирали?
– Да, а как вы догадались? – удивился он.
– Не знаю, просто так подумала.
Он быстро сдал одежду, и они побежали в партер, где неспешно заходила последняя очередь догнавшихся в буфете театралов. Зазвучал третий звонок.
– Успели! – радостно выдохнул парень.
– Ага, – Елена с интересом разглядывала зал. – А почему вы решили мне предложить билет?
– Честно говоря, не только вам. Просто вы единственная, кто не испугалась.
– А что, другие боялись?
– О да, некоторые даже… ну да что их вспоминать, люди нервные, город.
– А что в городе все люди нервные?
– Конечно, а как иначе? Город утомляет, уничтожает человека, высасывая из него все соки, – он рассмеялся. – Вы не подумайте, это я в программке сейчас прочел.
Он показал на сидящего впереди мужчину, который углубился в программку.
– Да? – Елена приблизилась к сидящему впереди и заглянула ему через плечо. – Извините, я только одним глазком.
– Пожалуйста, пожалуйста, – ответил ей мужчина, передвигая программку так, чтобы ей было лучше видно.
«Вся наша жизнь – дорога. Как мало остается от жизни, теряя драгоценные минуты в дороге на работу, учебу и потом обратно. Город поглощает тебя, принимая в свой улей, и больше никогда не отпускает. Он требует от тебя плату, за свои блага, уничтожает тебя, высасывает все соки и выбрасывает на обочину дорог, ведущей из него, как мусор.
Но даже в этом жернове есть место для любви, для мечты и надежды, надо лишь сделать один шаг, и войти в вагон».
В зале погас свет, засветились экраны телефонов. Елена достала свой, пришло одно сообщение, но она решила посмотреть его после спектакля. Держа букет на коленях, она вся погрузилась в начавшееся действие.
Звук приближающегося поезда ворвался в зал, застучали колеса, яркие огни фонарей пронизали темноту зала красными и желтыми лучами. Луч прожектора выхватил одиноко стоящую фигуру девушки, скрывая под тенью сцены безразличные фигуры пассажиров. Некоторые подходили ближе к ней, вырываясь из темноты вагона, но тут же скрывались обратно в серую мглу.
Елена смотрела на сцену, завороженная действием. Иногда ей казалось, что она знает каждую следующую фразу, она знает, что сейчас произойдет, как офис сменится вагоном метро, все было близко и вызывало чувство испуга, настолько действие пьесы сближалось с ее мыслями.
Первый акт пролетел на одном дыхании. Антон оказался галантным кавалером, стойко отстояв очередь в буфет, а Елена, все еще переживающая действие первого акта, глядела в окно, точно также как и героиня, стоя у окна электрички, смотрела в зал, не видя никого в нем, не видя ничего.
– А вот и кофе, – Антон поставил чашки на столик рядом с ней. – Я взял еще пару бутербродов, или Вы хотели пирожное?
– Нет-нет, бутерброды самое то, – улыбнулась она. – Запомните, Антон, на самом деле женщины любят рыбу и мясо, а вот сладкое – это любят мужчины.
– Да, вы правы, я сладкоежка.
– Ну. По вам не скажешь. Хотя признаться, что тоже иногда люблю съесть что-нибудь сладкое.
– Как вам пьеса?
– Нравится. Я не театралка, вспомнить бы, когда в последний раз была в театре. Все как-то не досуг, работа, работа, работа.
– Да, работа. Одна работа, а жизни нет.
– А разве у нас есть выбор?
– Наверное, нет, но хочется верить, что есть. Вы никогда не задумывались, что по сути крепостное право, рабство, если хотите, так вот его никто и никогда не отменял. Все это мишура, мираж, а суть остается та же: распределение благ неизменно, меняются только вывески.
– Ой, мне это надо обдумать, – рассмеялась она. – Я чувствую, что в этом что-то есть, но с другой стороны, а зачем надо об этом думать? Разве вы можете что-то изменить?
– Наверное, нет, но очень бы этого хотелось.
–А посмотрите на это с другой стороны, разве наша жизнь чем-то отличается от животных? Разве она так уж и плоха?
– Все же человек должен к чему-то стремиться. Мне кажется, что и автор пьесы хотел это передать зрителю.
– А разве стремление к счастью, к любви – это не то самое настоящее, то, ну не знаю, эм…
– Цель?
– Да, вот именно – цель!
– Для женщины – да.
– А для мужчины?
– Мужчина должен побеждать, искать, находить, бороться.
– А любить?
– Мне кажется, что это только мешает двигаться вперед.
– Нет, не согласна. Подумайте, все же открытия, победы, поражения, разве они были без любви? Не любовь ли есть та цель, к которой стремишься?
– Не знаю, любовь только мешает жить. Заставляет страдать, осмотрите на героев пьесы, разве она дала им что-то хорошее?
– Но она заставила их ожить, разве не так?
Прозвучал второй звонок. Люди засуетились у входа в зал, на дальних столах допивали бутылку коньяка, набираясь сил для второго акта.
После окончания спектакля Елена еще долго сидела в кресле слушая, как затихают последние аплодисменты задержавшихся зрителей.
– Пойдемте? – Антон встал, приглашая ее к выходу.
– Да-да, – она встала и подошла к сцене. – А ведь это почти про меня.
–Что простите? – Антон не расслышал ее слов и подошел ближе.
– Да так, ничего. Спасибо, что пригласили. Мне очень понравилось.
– Вам спасибо, – засмущался парень. – Я пойду пока в гардероб.
– Хорошо, – она не спеша вышла из зала, бросила короткий взгляд на женскую уборную, там стояла неизменная очередь.
Антон помог ей одеться, куртка высохла и приятно грела. Мимо прошла пожилая женщина и, остановившись, достала из бездонной сумки полиэтиленовый пакет.
– Вот, оберните букет, а то замерзнет, – сказала она и радостно улыбнулась им. – Ты смотри, не заморозь свою красавицу, а то вон как разыгралось.
– Не заморозит, – Елена игриво поцеловала его в щеку, отчего он весь раскраснелся. – Надеюсь, я вас не сильно смутила?
– Нет, все нормально, – еще больше засмущался он.
– И все-таки любовь, Антон, любовь. Ну, признайтесь же, что без нее вы не сможете прожить и дня, ну же! Вы же романтик, я чувствую это! – смущенный вид парня так развеселил ее, она взяла его под руку и потащила к выходу.
– Я об этом не думал, – серьезно ответил он.
– Вот и не думайте! Как начнете думать, так все! Как вы думаете, они еще встретятся?
– Вы про героев пьесы?
– Да, конечно же, про них.
– Думаю, что да. Иначе и быть не может.
– А почему вы так думаете? Москва огромный город.
– Вы же сами сказали не думать, вот я не думаю, просто знаю.
– Молодец! И не забудьте про вашу барышню, помните мой совет.
– Да, так и сделаю.
– Идемте быстрее, а то я скоро замерзну.
Они дошли до Пушкинской, Антон, прощаясь, не стал выпрашивать ее телефон, хотя было видно, как сильно она ему понравилась, но протянул свою визитку.
– Ум, а вы кино снимаете? – спросила Елена, читая на визитке «фото, видео, свет».
– Скорее я светотехник, но могу и видео снять.
– А это ваша профессия или хобби?
– Скорее хобби. По профессии я инженер, а съемками увлекся еще в школе.
– Я передам вашу визитку одной девушке, ей как раз требуется оператор, ну и все такое, для своего канала.
– Девушка красивая? – улыбнулся он.
– Я считаю, что да, но я же не могу знать ваш вкус.
– Все просто, вы мне нравитесь.
– Осторожнее, Антон, –рассмеялась она. – Я вообще-то замужем, да и сильно старше, поверьте, очень сильно. Она на меня совсем не похожа. Вы разве против?
– Нет, я не против.
– Правда она замуж собралась, но у нее есть сестра. Я плохая сваха, да?
– Нет, все нормально.
– Ну ладно, еще раз спасибо за вечер, Антон. Я побежала, – Елена поцеловала его в холодную щеку и побежала на «Тверскую».
Антон проводил ее взглядом, пока ее куртка не скрылась из виду, уплывая вниз на эскалаторе, и пошел на «Пушкинскую», улыбаясь сам себе, и с ярко красной щекой.
Домой она пришла почти в полночь, шелестя пакетом с букетом. Из комнаты доносился неизменный гул телевизора, шел очередной футбольный матч.
– Привет, – поздоровалась она с вышедшим из комнаты хмурым Андреем. Она подошла к нему и поцеловала. – Ты не скучал тут без меня?
Елена убежала на кухню ставить букет в вазу.
– А ты где была? – спросил он, входя на кухню.
– В театре, не поверишь. Так забавно, остановил на улице парень и позвал в театр. Его девушка не пришла, а он один мерз около фонтана.
– И ты сразу согласилась? Ты теперь к малолеткам пристаешь?
– А что, может и так, ты же мной не интересуешься? – с некоторой обидой ответила она.
– А ты мной. У тебя в голове только твоя работа.
– Работа – это важно, понимаешь?
– Нет, не понимаю. Я вот по-твоему не работаю?
– Работаешь, конечно, работаешь.
– А что ты знаешь о моей работе? Все ли у меня хорошо?
– А что, у тебя что-то случилось? – она подошла к нему и обняла, прижавшись к груди. – Ты же мне ничего не рассказываешь.
– А что тебе рассказывать, когда слово вставить нельзя, только и слышу про этот чертов проект.
– Милый, но это все скоро кончится. Потерпи пару месяцев, хорошо?
– Я тебе звонил.
– Ой, я выключила телефон, – она побежала в коридор и достала телефон. – Ладно, завтра включу.
– Есть будешь?
– Не откажусь, а ты что-то приготовил?
– Что есть, то и будешь есть, – буркнул он. – Я смотрю у тебя настроение хорошее?
– Да, хороший спектакль. Почему мы никуда не ходим?
– А когда? Ты все время на работе.
– А ты все время в зале или в спортбаре.
– А что мне дома одному сидеть?
– Ну, нет, конечно. Давай завтра сходим просто погулять, а?
– Погода паршивая.
– Ну что, ну придумай что-нибудь. Помнишь, какие ты мне свидания делал?
– Странно, что ты помнишь.
– А я помню. Ну, подумай, кто из нас мужчина?
– Ладно, я подумаю, – он достал сковороду и выложил на нее из казана жаркое, – столько хватит?
– Да, больше не надо. Какой ты у меня хозяйственный, не то, что я.
– Ты не подлизывайся, лиса, – Андрей покраснел от ее поцелуя, оттаивая. – Ходит тут со всякими в театр.
– Не ревнуй, я же тебя люблю.
Он погрел ей жаркое и положил на тарелку с остатками зеленого салата. Она с удвоенным аппетитом принялась за еду, игриво посматривая на мужа.
– Что? – спросил он.
– Ничего, куда завтра пойдем?
– Узнаешь.
– А ты уже придумал?
– Да, придумал. Надо только будет лыжный костюм найти.
– Ой, а я в него влезу?
– Влезешь, ты не изменилась.
– Правда? А мне кажется, что я растолстела.
– Это Настя растолстела.
– Умеешь порадовать!
Утром Андрей разбудил ее, когда еще солнце не встало. Она начала было сопротивляться, но он буквально стащил ее с постели и отнес на руках в ванну.
– Ты такой горячий с утра. Откуда у тебя столько сил? – она притянула его к себе, чувствуя, как все его тело подергивается от мелкой судороги напряженных мышц.
– Так, хватит, – он отстранился.
– Ну почему? – обиделась она, вспоминая его нежные, ночные ласки, как он еле сдерживал свой напор, чтобы сразу не наброситься на нее. – Мне понравилось ночью, давай повторим, а?
– Ха-ха! – он криво усмехнулся. – Мы план уже на месяц выполнили.
– Какой еще план? – удивилась она и задумалась. – Разве мы так редко?
– Да вспомни, когда мы с тобой в последний раз сексом занимались?
– Ну и что! Кто старое помянет, помнишь?
Он хотел еще что-то добавить, но она остановила его, завладев его глазами, телом и разумом, умело управляя растущим с каждой секундой вектором его энергии, доводя чувствительность нервных окончаний до исступления.
– А мы еще ничего, правда? – спросила она, войдя на кухню в его старой футболке и тюрбаном из мокрого полотенца на голове.
– Конечно, когда ты забываешь о своей работе, то ты вполне ничего, – недовольно буркнул он, ставя на стол яичницу с помидорами и мелко нарубленной зеленью. Он бросил несколько тонких листов сыра поверх желтка и красивым жестом опытного официанта пригласил ее за стол.
– Давай не будем это вспоминать, хорошо? Я предлагаю больше дома это не обсуждать. – Она села за стол и, не дожидаясь его, набросилась с жадностью на еду. – Как вкусно, вот почему у меня так не получается?
– Все просто, надо больше практиковаться, – он сел напротив и налил себе крепкого чая. – Только ведь завтра все опять вернется обратно.
– Но это будет завтра, а сегодня я даже не буду включать телефон, вот так! А куда мы пойдем?
– Пойдем с горки покатаемся. Я, кстати, нашел твой костюм. Ты его, конечно, далеко запихала.
– С горки? А мы разве не староваты для этого?
– Нет, а ты, решай сама.
– Я же младше тебя на три года!
– Да? А так не скажешь.
– Вот ты хам! – она бросила в него хлебом, он поймал его на лету и тут же отправил его себе в рот.
– Позавтракаем и поедем. Давай поедем на твоей, а то на моем тарантасе будем долго искать место на парковке.
– Нет, давай на твоей. Мне нравится, как ты водишь. Тем более я не хочу сегодня ничего делать.
– Тебя же все время трясет?
– Ничего, я потерплю, нам же недалеко ехать?
– В принципе да, до Коломенского, – он встал из-за стола. – Уберешь тут, а я пойду машину погрею. Давай только не тяни резину.
– Нет, не буду. Мне только волосы надо высушить. Минут двадцать, не больше.
Он поставил посуду в раковину и вышел в коридор.
– Андрей! – позвала она его.
– Что? – он обернулся.
– Ничего, – улыбнулась она. – Просто ты сегодня такой веселый. Мне это нравится.
– А, ну тебя! – он покраснел от смущения, точно также, как и в начале их знакомства, махнул рукой в ее сторону и пошел в прихожую.
Скоро хлопнула входная дверь, и Елена осталась одна, медленно попивая горячий чай, лениво, разморенная теплом дома, недавно такого чужого.
Через полчаса она спустилась во двор, где уже стоял блестящий раскочегаренный пикап Андрея. Он что-то внимательно осматривал под капотом, как всегда сосредоточенный, когда дело касалось техники.
– Я готова! – она запрыгнула в машину и два раза нажала на клаксон.
Андрей захлопнул капот и запрыгнул в машину.
– Пристегнись! – скомандовал он и резко дернул с места, обдав стоявший рядом машины фонтаном рассыпчатого снега.
– Холодно сегодня.
– Не особо, всего пятнадцать градусов.
– Ну, это холодно, – она поежилась.
– Если стоять на месте, то да, пожалуй, – он вел машину уверенно, остро входя в повороты.
– А ты стал не так агрессивно ездить.
– Старею. Честно говоря, просто надоело. Камер понаставили, да и незачем.
– А я вот недавно с инспектором общалась, – засмеялась она, – встала, как дура, посреди Ленинского, ну там, на площади Гагарина. Он так внимательно меня осматривал. Я бы себя точно задержала!
– А зачем встала? – он озабоченно посмотрел на жену.
– Не знаю, дура потому что. Ты не беспокойся, это было еще летом.
– По-моему ты мне раньше об этом не рассказывала?
– Да как-то не получалось, а потом я забыла.
– Ты мне сразу говори об этом, пожалуйста.
– Андрюша. Ну, это было один раз, не беспокойся.
– А я буду беспокоиться! – он хлопнул с досады руками по рулю. – Я не хочу, чтобы ты как тогда влетела под автобус, забыла?
– Да помню я, помню. Но я тогда была ненормальная, я вылечила свой психоз! – она примиряюще улыбнулась. – Сейчас все иначе, я все контролирую.
Он поморщился, но промолчал. Елена погладила его ладонь, мозолистую и сухую, со следами многочисленных порезов и ссадин.
– Больше такое не повторится, я обещаю.
Дороги были свободные, и уже скоро они подъехали к входу в парк. Стоянка была забита машинами, оставалось только несколько снежных куч, самовольно занявших полезное пространство. Андрей с третьего раза сумел заскочить на одну из них.
– Царь горы! – похвалила она его.
– Поумничай мне еще, – огрызнулся он.
На пологом склоне возле усадьбы вырос снежный городок с невысокими горками и шатрами, из которых раздавался манящий запах блинов и горячего сбитня. Чуть поодаль, на пригорке детвора уже строила с родителями снежную крепость под руководством разодетого в стрелецкий кафтан мужика, важно шагавшего взад и вперед по линии укреплений. На небе ярко горело зимнее солнце, мороз приятно пощипывал лицо.
– А какая вчера мерзкая погода была! – воскликнула Елена. – А что мы тут будем делать?
– Кататься с горки, – он потянул ее к длинной пологой горке со щитовыми ограждениями.
Возле кассы уже столпилась небольшая очередь, решавших, сколько ватрушек они будут брать. Андрей, пройдя насквозь нерешительных «спортсменов», оплатил две ватрушки. Усадив на первую Лену, он, не дожидаясь, пока она сообразит, столкнул ее вниз и прыгнул на своей следом. Лена прилетела вниз в нелепой позе, не успев толком закричать от неожиданности. Ее ватрушка угодила в снежный сугроб, и теперь она, с трудом выкарабкиваясь, обдумывала месть мужу.
– Ну как? – подбежал к ней раскрасневшийся Андрей.
– Ты мне за это ответишь! – воскликнула Лена и толкнула его в сугроб.
– Ах, вот ты как! – он вскочил, но получил тут же удар ватрушкой в бок, Лена что есть силы размахнулась и вложила в удар весь свой гнев.
– Квиты! – сказала она, но в ту же секунду была сбита еще одним незадачливым спортсменом, и свалилась на мужа в сугроб.
Поначалу она сама таскала ватрушку наверх, но он, увидев, что с каждым разом Лена поднимается все позже, легко затаскивал оба снаряда, нетерпеливо ожидая ее на верху горки. Он всегда давал ей фору, но все равно приезжал первым, обходя ее у самого финиша. Первый час у нее ничего не получалось, ватрушка летела вниз как хотела, частенько вертя ее в разные стороны, постепенно она сумела справиться с ней, правильно направляя свой вес, и наконец обогнала Андрея на два корпуса.
– Ну что, не устала? – по истечению второго часа он сам тяжело дышал, уже шагом поднимая тяжелевшие с каждым спуском ватрушки.
– Давай последний раз? – Она совсем запыхалась, но в глазах ее горел игривый огонек.
– Давай, садись, – он подготовил ее ватрушку, но она изловчилась и толкнула его на нее.
Андрей несуразно скатился вниз, а она важно села и спокойно скатилась следом.
– Я же обещала, – Лена помогла ему стряхнуть снег сзади. – Ну что, куда пойдем?
Снежную крепость уже достроили, обороняющиеся спешно лепили боезаряды, посматривая на огромную кучу снежков внизу. Через десять минут начался штурм. Андрей с Леной смотрели на сражение около шатра с блинами, запивая горячие блины с творогом душистым сбитнем.
– Так здорово, – с завистью сказала Елена, наблюдая за детской игрой, в которую по уши ушли и родители, не уступая детям в азарте. – Правда, здорово?
– Да, но мне кажется, что нам уже поздно, – он верно уловил ее мысль, сильнее прижав к себе.
– Но я же не такая старая, правда же?
– Нет, ты не старая. А как же твоя работа?
– А все равно уволюсь летом.
– Почему?
– Просто хочу уволиться, не могу там больше работать.
– А почему тогда летом?
– Не хочу бросать Аленку, помнишь, я тебе рассказывала о ней?
– А, помню, сестренка твоя.
– Почему сестренка?
– Потому что похожи.
– Ну нет, мы же разные.
– Не спорь, со стороны виднее.
Снежное сражение подошло к концу, крепость была взята, но вскоре ликующие победители перемешались с побежденными в другой шумной игре, прерываемой поеданием блинов с чаем.
Домой они вернулись, когда солнце уже устало закатывалось за горизонт. Усталые и веселые, раскрасневшимися от мороза лицами. Елена захотела приготовить ужин и побежала в магазин, захватив из сумки только карточку, телефон сильно оттягивал карман, и она оставила его на тумбочке. Выйдя из душа, Андрей услышал, как на тумбочке в прихожей жужжит телефон, принимая все новые сообщения. Он подошел и взял его в руки. Борясь с желанием прочитать чужую почту, он долго мялся на месте, ему хотелось доверять жене, и он ей доверял. Отложив телефон в сторону, он не успел уйти на кухню, как телефон яростно завибрировал, принимая входящий звонок. На экране обозначился просто «Антон», Андрей взял трубку.
– Алло, Лена! Лена, ну что ты мне не отвечаешь? Тебе пишу, пишу! Я вернулся, я так соскучился, что ты делаешь сегодня, а? Ну, что же ты молчишь! – в трубке волновался неизвестный ему мужской голос, у Андрея все сжалось внутри.
– Лены нет дома.
– А кто это говорит?
– Это я хочу знать, кто это говорит! – рявкнул Андрей.
– Это Антон. А ты, наверное, Андрей, да?
– Зачем ты звонишь моей жене? Что тебе от нее надо?
– Андрей, давай на чистоту, – Антон прокашлялся. – Она же тебя не любит, ну давай не будем портить друг другу жизнь. Разберемся, как мужики, а?
– Только попробуй ей еще раз позвонить! – Андрей в сердцах бросил телефон на ковер.
Внутри его все кипело, он пытался, пытался сбросить с себя накатившийся приступ паники и ненависти, но не мог – ревность все больше и больше овладевала им. Ему захотелось сделать ей больно, ударить, может даже убить… подавляя это в себе, он с размаху ударил кулаком по зеркалу в прихожей. Зеркало страшно звякнуло, по трещине тонкой струйкой потекла его кровь, но он даже не заметил этого, яростными глазами он впился в экран телефона – он, он! Одни сообщения от него, везде. Чувствуя в себе что-то мерзкое, отвратительное, страшное, Андрей наскоро оделся и выбежал из дома, боясь себя, боясь за нее.
Лена пришла домой, нагруженная пакетами с деликатесами.
– Андрей! Возьми у меня пакеты.
Не дождавшись ответа, она поставила их на ковер и только сейчас увидела свой телефон на полу и разбитое зеркало в кровавых потеках.
– Господи, Андрей! – она бросилась в комнату, но дома никого не было.
Телефон вновь завибрировал.
– Алло, алло! – схватила она трубку.
– Лена, привет, – раздался голос Антона. – Я думал, что опять твой муж возьмет.
– Ты что говорил с ним? – начала задыхаться Лена.
– Да. Мы с ним все обсудили, по-мужски. Я тебе писал вчера целый вечер, почему ты не отвечала?
– Антон, что же ты натворил! Зачем ты это сделал, Антон?!
– А что я сделал? Ты же его не любишь, по-моему, пора уже это признать.
– Ненавижу! Я тебя ненавижу!
Она бросила телефон на пол и, рыдая, спустилась по стене. На экране высветилось последнее открытое сообщение от Антона: «Я так соскучился! Когда же мы встретимся?».
– Ой, как мне это нравится! Давай возьмем, а? – Настя заплясала у витрины бутика с нижним бельем, присмотрев откровенный комплект из дорогой зеленой ткани с малахитовым отблеском.
– У тебя и так много, скоро придется отдельный шкаф ставить, – Артем властно потянул ее дальше, но она заупрямилась, как маленькая девочка.
– Нет, хочу, хочу, хочу! Тебе что, жалко?
– Признаться да, больно дороги уже стали твои капризы.
– Но они же тебе нравятся, ведь так? – Настя довольно цокнула языком, видя, как муж дает слабину. – Я просто померю, может мне это самой не понравится.
– Ну, давай, – он покорно вошел в магазин, вслед за ней.
Настя уже скрылась в примерочной, на лету отдавая указание засуетившимся продавцам. Артем спокойно чувствовал себя в подобных магазинах, не испытывая смущения, свойственное случайным мужчинам, впервые решившим купить нижнее белье своей женщине. Нет, он был тут не впервые, и со знанием дела осматривал вывешенные на бюстах комплекты, прицениваясь, что подарить любовнице на 8 марта.
– Милый! – Настя позвала его из примерочной.
Он прошел за портьеру. Настя вертелась у зеркала, облаченная в тот самый малахитовый комплект. Он был ей слегка маловат, бюстгальтер норовил раскрыться распираемый высокой грудью, трусы терялись в роскошном теле.
– Ты знаешь, это у них самый большой размер, – расстроенным голосом сказала она. – Да и цвет мне не очень идет.
– А, по-моему, неплохо.
– Правда? Спасибо. Но я же не для себя его мерила, милый. Он больше подойдет твоей Машке, она темненькая, и грудь поменьше, как думаешь? Ты же ей еще не подбирал подарок?
– Пока нет. Ты хочешь сделать ей подарок?
– А почему нет? Все-таки нечужие люди, – она рассмеялась. – Ладненько, ну что, берем? Это ее размер, я знаю.
– Да, ей пойдет.
– Ну хорошо, иди оформляй, а я пока переоденусь.
Артем ушел на кассу, где радостные девчонки наперебой расхваливали выбранный комплект.
– Как идет он вашей жене! Это может оценить только настоящий мужчина!
– Это мы моей любовнице подарок подбираем, – ухмыльнувшись, ответил им Артем, проводя карточкой по терминалу оплаты. Ему нравилась реакция людей, когда они с женой так играли. – Празднике же скоро, нельзя без подарка.
– А, ну тогда… – молоденькая девушка кассир вся засмущалась, выбивая чек. – У вас хороший вкус.
– Спасибо! – Настя подошла к ним, протянув белье для упаковки. – Главное доверять друг другу, верно, дорогой?
– Конечно, доверие – залог счастья.
Они забрали покупку и вышли из бутика. Заняв столик у окна в ближайшем кафе, Настя углубилась в меню.
