Борис Петров
Синица в руках
– Так, Алешина, чего расселась? – рядом стоял тренер, протянув ей руку.
– Да это не я, это меня столкнули… – стала она объяснять, запинаясь.
– Знаю, я видел, – тренер помог ей подняться, твердой рукой возвращая ее в спокойное состояние. Он был уже немолод, сильно старше ее отца, но так сильно походил на него, как старший брат.
– Ты подумала о том, что я тебе говорил в прошлый раз?
– Да, Александр Иванович, но мне мешали сосредоточиться! А этот!
– А что этот? Ты про Попова? Ну а ты что? Почему не дала отпора? Думаешь в спорте иначе? Если ты не будешь уметь постоять за себя, то тебе делать здесь нечего, – он взял ее за руку и повел к тиру, сжимая ее локоть на каждом слоге.
– Я хочу! – воскликнула Даша. – Но что мне его, побить?
– Можешь и побить, – пожал плечами тренер.
– Но их там трое! Они меня…
– А ты попробуй, – он остановился и хитро ей подмигнул. – Защищай свою территорию.
– А можно меня подальше от него поставить, а?
– Нет, нельзя. Ты у нас на следующий разряд идешь, поэтому я тебя к разрядникам и определил.
Даша хотела выдать еще несколько доводов «за», но тон тренера усмирил ее желание спорить с ним, в этом они отличались с отцом, с папой она могла подолгу спорить, более того, ему это нравилось, он подбадривал дочь к развитию своей собственной, пускай и поначалу ложной, но своей мысли.
С первого шага при входе в тир ее обдал знакомый и уже приятный запах жженого пороха, видимо предыдущая группа уже отстрелялась, и старого железа, перемешанного с прогорклым запахом машинного масла и старого дерева. В раздевалке уже вовсю гудел народ, трое пацанов, завидев Дашу, вальяжно подошли к ней, один из них, будто бы случайно, толкнул ее в плечо. Даша, не раздумывая, ощутимо толкнула его в спину.
– Э, ты че? – повернулся он к ней, выпучив остекленевшие от злости и удивления глаза.
– А ни че! Нечего толкаться!
– А ты че на проходе встала, дура?
– А ты что, слепой? – парировала она, готовясь ударить его со всего размаху ногой в живот, если он двинется на нее.
– Зорин! – окликнул его тренер, – иди получать, что там встал.
– Хорошо, Александр Иванович, – с готовностью ответил он и обернулся к Даше, прошипев, – тебе не жить.
Даша смерила его насмешливым взглядом, но внутри у нее все закипело от восторга и страха. Надо бы с кем-нибудь уйти с тренировки, но тогда она опоздает на встречу с Женькой.
Получив свою пристрелянную винтовку, Даша умело провела ее осмотр, все было чисто и густо смазано, как она и оставляла в прошлый раз. На стрельбище стоял монотонный гул, ребята обсуждали, кто кого сегодня выбьет, желая друг другу попадать только в молоко. Она была единственная девочка в группе, девчонки приходили и уходили после двух-трех занятий. Когда Даша пришла в секцию, была разрядница Аня, но она стала часто забивать, а потом и вовсе бросила. А Даше это нравилось, тем более что она уже перешла в позицию с колена, когда как многие, с кем она приходила в секцию, до сих пор лежали на месте, стреляя по неподвижной мишени «из укрытия».
Во время тренировки к ней никто больше не приставал, только пару раз, когда она меняла мишень, возвращаясь с разбора предыдущей серии стренером, она чувствовала, как недобро и с усмешкой на нее смотрят те трое. Даша быстрее всех отстреляла свою серию и побежала чистить винтовку.
– Вот, теперь молодец, – подошел к ней тренер, когда все остальные отстрелялись и по одному входили в учебный класс чистить оружие. – Через две недели, если все так пойдет, будешь сдавать на разряд.
– Спасибо! – радостно воскликнула Даша, демонстрируя ему почищенную винтовку.
– Все хорошо, смазывай и собирай. Следующая тренировка будет в четверг, не забудь.
– В четверг? – Даша задумалась, придется прогулять химию. – Хорошо. Я приду!
– Ну, давай сегодня все отлично, так и держи дальше, – тренер пошел к молодым ребятам, еще судорожно разбиравшим оружие, боясь сделать что-то неправильно.
Сдав винтовку, она первая выбежала из тира. Дорога стала очень скользкая, и ей пришлось сбавить ход, поднимаясь вверх по пологому склону, у нее сильно скользили ботинки, и пару раз она чуть не упала. Мимо пронесся лыжник, разгоняя себя еще больше на льду коньковым ходом. Выходя за пределы стадиона, перешагнув за калитку, она увидела, что вдалеке блеснули фары трамвая, и дернулась к светофору.
– Куда это ты? – схватил ее за рюкзак один из трех пацанов.
– Че, сбежать решила, да? – сказал второй.
– Отпустите меня, я буду кричать! – завопила Даша, яростно вырываясь, но двое пацанов уже сильно схватили ее, скрутив руки сзади.
– Пора платить!¬ – противный парень подошел к ней и что-то достал из кармана.
– Эй вы, что там делаете? – раздался крик мужчины от остановки.
– Давай быстрее, Ден, – просипел один из державших ее пацанов, видя, как к ним приближается высокая темная фигура.
Противный парень гортанно заржал и стал закрашивать ей лицо несмываемым маркером.
– Валим! – крикнул он, и все трое бросились в сторону.
– Вот же хулиганье! – возмущенно проговорил мужчина. – Ты как? Что они сделали?
Даша ничего не ответила, а только плакала, ощупывая исчерченное черным маркером лицо.
– Дай посмотрю, – мужчина отвел ее на свет. – У-у, да. Ничего, ототрешь.
– Зачем они это сделали? – сквозь плач спросила Даша.
– Ну, как тебе сказать. Наверное, ты им нравишься, – пожал плечами мужчина. – Ты из «Октября»?
– Да, – всхлипнула Даша, пытаясь вытереть лицо влажной салфеткой, но она даже не почернела.
– А чем занимаешься?
– Пулевой стрельбой.
– О, да ты опасная девушка. Пойдем, куда тебя проводить?
– Мне на остановку. Как я теперь пойду? – воскликнула Даша, смотря на себя в зеркальце под лучами желтого уличного фонаря.
– Э, да ты не переживай так. Не беспокойся, на тебя никто смотреть не будет. А дома мама все ототрет, у них всегда есть там всякие смывки, и прочая дребедень, еще узнаешь.
– А я знаю, – гордо ответила Даша.
– Вот, какая умница, – он повел ее через дорогу и дождался пока, придет трамвай. С виду он походил на деда, провожавшего свою внучку.
Уже далеко отъехав, Даша вспомнила, что не поблагодарила его и не знает, как его зовут. Ей показалось, что она уже раньше видела этого дедушку, лишь в свете фонаря было видно, что ему уже много лет, а по осанке и фигуре вряд ли кто дал бы больше пятидесяти.
– Алло! – Даша схватила телефон, когда уже подъезжала на трамвае к метро.
– Даш, а ты уже освободилась? – спросила уставшим голосом Женя, он доносился откуда-то снизу, будто бы из каменного мешка, так всегда было, когда она находилась в балетной школе.
– Да, скоро сяду в метро.
– Отлично. Мы тогда тебя у метро подождем, хорошо? Ты через сколько будешь?
– Через минут сорок, – Даша огляделась, как и говорил ей дедушка у стадиона, никто не обратил на нее особого внимания, большинство уткнулось в телефоны, а другие смотрели перед собой стеклянными слепыми глазами. – Слушай, а ты домой зайдешь?
– Нет, а что надо?
– Да так, ничего. Ладно, я в метро, пока!
– Пока!
Через сорок пять минут она выбежала из станции метро, где ее уже ждали Женя, Рома и его друг Серега, который каждый раз сильно смущался, когда оставался рядом с Женькой.
– Ого, нанесла камуфляж? – присвистнул Ромка, первым разглядев исчерченное маркером лицо Даши в свете резкого диодного уличного фонаря.
– Отстань! – резко ответила Даша и отвернулась от него.
– Да ладно тебе, я так, хотел пошутить, – пожал плечами Ромка.
– Ой, кто это тебя? – ужаснулась Женька и полезла в свой рюкзак, который таскал Серега, за салфетками.
– Не надо, я уже пробовала, – раздраженно ответила Даша. – Что, так и будете на меня смотреть?
– Может пойдем, поздно уже, – предложил Серега, поправляя очки, на которые налипал мокрый снег, сильно разыгравшийся под вечер.
– Давайте, вы вперед, а мы позади, – скомандовала Женька и кивнула им. – Ром, возьми рюкзак.
Ромка беспрекословно принял рюкзак у Даши, и они с другом пошли вперед. Перейдя светофор, и все дальше углубляясь в жилые районы старых пятиэтажек, Даша успокоилась, скрытая от взора плохим освещением еще не разгоревшихся фонарей.
– Кто это тебя? – прошипела Женя, крепко держа подругу под локоть.
– Да там есть, козлы. Помнишь, я тебе рассказывала?
– Так это эти? А тренер что?
– Тренер сказал, что надо бороться. Вот я одному и врезала, а они потом меня, – Даша всхлипнула от обиды. – Схватили, и этот гад все лицо мне изрисовал. Ничем не смывается, я пробовала!
– Вот гады! А ты тренеру скажи, чтобы он их наказал.
– Я боюсь туда ходить, – неожиданно для себя сказала Даша.
– Ну, хочешь, я Ромку попрошу, он пару раз тебя заберет?
– Нет, да не надо, – замялась она.
– Да ну, ты что. Ром! – позвала она брата. – Рома! Иди сюда!
Ребята, ушедшие довольно далеко от них, вернулись.
– На, попробуй, – Серега протянул Даше платочек, смоченный чем-то пахучим. – Я этим клей оттираю, должен и маркер взять. Только надо потом промыть лицо.
Даша принялась усиленно тереть, платочек быстро почернел, а с части лица маркер стал сходить, размазываясь серыми кляксами.
– Щиплет, – пожаловалась Даша, но продолжала тереть. Серега дал еще один платочек, также обильно смоченный вонючим раствором.
– Ром, Сереж, надо помочь Даше. Ее там одни уроды терроризируют, понимаете? – строго сказала Женя.
– Так, кого надо побить? – с готовностью спросил Рома.
– Их трое, – сказала Даша. – И они сильные.
– Мы тоже ничего, – криво ухмыльнулся Серега, толкнув друга в плечо.
– Так, ребята, заберете Дашку со следующей тренировки? – спросила Женя.
– А когда следующая?
– В четверг, – ответила Даша, почти полностью оттерев лицо.
– В четверг, а что у нас в четверг? – спросил Серегу Рома.
– Да ничего, можно забить, – небрежно ответил Серега. – Так давай, мы тебя проводим и заберем потом?
– Да ну, зачем столько ждать? – запротестовала Даша, – тренировка долгая.
– Ну, не больше часа, я думаю, –сказал Серега, – а где это?
– На Щуке, там, еще на трамвае надо по Живописной, – ответила Даша. – Только мне придется с химии смыться.
–Я бы тоже хотела, – сказала Женя, передавая Даше платок, смоченный водой. – Но у меня тройка выходит, надо доклад подготовить.
– Короче решили. Пойдем, вождь краснокожих, – сказал Ромка, получив тычок в бок от Даши.
Они прошли вверх, сквозь жилые кварталы и вошли в парк. По заснеженным дорожкам, выложенным новой брусчаткой, кое-где вспучившейся, отчего на этом месте появлялась коварная наледь, они дошли до маленького пруда, вокруг которого кипела жизнь. Горела яркими огнями летнее кафе, уже давно приноровившееся для работы в зимний период. Удушливый запах шашлыков летом сменился мягким сладковатым запахом горячей сдобной выпечки. Пока девчонки прошли к пруду, Ромка с Серегой сходили в кафе, набрав большой кулек всевозможной выпечки и горячих стаканов со сладким чаем.
– Идемте! – крикнул им Ромка, уходя дальше вверх к лестнице, ведущей вниз, к набережной.
Девчонки догнали их у самого спуска, вытребовав для себя по булке с повидлом.
– Смотри, мамка заругает, – сказал Ромка Жене.
– Пусть ругает! – звонко ответила она, вдыхая воздух свободы, доступной им пускай и даже на малое время. – Я вообще больше не хочу заниматься!
– Если не хочешь, почему ты должна заниматься? – удивился Серега.
– О, ты нашу маму не знаешь, – похлопал его по плечу Ромка.
– Идите уже, – возмутилась Женя, – видя, как ребята встали на проходе, желая поболтать.
Наверх поднимались редкие гуляющие, с улыбкой глядя на проносившихся мимо веселых детей, несущихся наперегонки вниз. Лестница резко кончилась, слева уходила мокрая дорожка с перекинутым через узкий ручей деревянным мостиком. Ребята шумно перебежали его, заставив старые доски ходить ходуном в разные стороны. Дальше по пути им никто не встретился, дорога уходила чуть выше, потом опять спускалась к набережной, но не выводя к ней, предлагая спуститься ниже по частым откосам с уже проделанной лыжней по середине.
Добежав до лодочной станции, они остановились и прислушались. Ветер свистел в высоких кронах деревьев, на шапку и лицо грузно падал мокрый снег.
– Добро пожаловать, – Ромка отодвинул одну из досок сарая, но девчонки первые не пошли, полез Серега, бросив рядом рюкзак Жени на снег.
– Можно, – раздался голос Сереги, и пару раз мигнул фонарик. Они залезли в сарай лодочной станции, Ромка несколько раз, так как был самый высокий, ударился головой о днище подвешенных лодок. В конце сарая стоял небольшой столик с деревянными лавками.
– Я приветствую всех в нашем штабе, – важно произнес Серега, сметая пыль со стола.
– Ой, придумал, тоже, – фыркнула Женя, но села на предложенное ей Серегой место.
Серега закрепил фонарик на гвозде, вбитом в стену, освещая стол импровизированной люстрой. Пока Ромка расставлял стаканы с уже почти остывшим чаем, девчонки принялись перешептываться, показывая друг другу найденные посты из ВКонтакте. Серега, чтобы они не заподозрили, бросил пару сообщений Роме по ватсапу, тот глухо заржал, ничего не скрывая.
– Так, давайте поиграем, – сказала Женя, когда почти все пирожки были съедены. Она открыла приложение и стала задавать вопросы. – Столица Канады?
– Опять учеба, – недовольно сказал Рома.
– А варианты ответов есть? – спросила Даша, заглядывая в экран телефона Жени.
–– Н Нет. Это сложнее, тут надо знать, – ответила Женя.
– Давайте, тогда, порассуждаем, – сказал Серега. – Определенно это не Квебек и не Калгари.
– Это еще что за города? – удивилась Даша. – Я знаю только Монреаль.
– О, давайте Монреаль, я что-то такое слышал, – поддержал ее Рома.
Женя ввела ответ, приложение заморгало красным.
– Мама, –сказала она, телефон вывел входящий звонок от мамы. – Да мам. Ничего, мы гуляем. Да, да, да я все сделала. Ну, Мам! Ну почему? Ладно, я поняла. Хорошо, Роме тоже скажу.
Она положила телефон на стол и что-то беззвучно сказала.
– Что, пора? – спросил Серега.
– Да, сказала, чтобы мы шли домой. С Джессикой, видите ли, надо погулять, – передразнила свою маму Женя, демонстрируя слегка плаксивый, но властный тон матери.
– Зачем? Я же с ней перед уходом погулял? – удивился Рома.
– А она считает, что недостаточно. Просила тебе передать, что плохо погулял.
– Фу, достала, – фыркнул Рома.
– Ну что, тогда собираемся, – вздохнул Серега, собирая стаканы в пакет.
– Да, сегодня, видимо, день такой, –сказала Даша, чувствуя, как устала.
– Понедельник, –сказал Серега.
Обратно они шли тяжело, крутой подъем утомил под конец, и домой они дошли, еле волоча ноги. Серега пошел дальше, его дом был через проспект, а Даша попрощалась с Ромой и Женей во дворе, их дома были практически напротив друг друга, разделенные хоккейной коробкой и пожарным проездом.
– Как дела? – окликнула Дашу мама с кухни, на плите что-то скворчало, источая заманчивый аромат.
– Нормально! – крикнула Даша, убегая в ванную. – Мама!
– Что? – Света подошла к ней, вытирая руки полотенцем.
– А у тебя есть это средство, ну, чтобы макияж смыть?
– Да, должно быть. А тебе зачем? – Света посмотрела внимательно на дочь, заметив серые разводы на ее лице. Кожа девочки была слишком суха и слегка красноватая. – Что это у тебя?
– Да козлы одни лицо изрисовали, – нервно проговорила Даша, беря из рук матери ватные тампоны и бутылочку со средством для снятия макияжа. Жидкость приятно пахла, а тампоны быстро почернели, зато лицо становилось все белее.
– Так, какие еще козлы? Имя и Фамилия у этих животных есть?
– Не знаю, есть, наверное, хотя я бы им не давала. Да ерунда, просто есть у нас в группе трое придурков, вот они мне лицо изрисовали, – объяснила Даша, удовлетворенно глядя на свое лицо в зеркале. Она умылась и стала намазывать лицо кремом, который Света достала с верхней полки шкафчика.
– А ты тренеру говорила? Почему это произошло? – Света нахмурилась, показывая всем видом, что дочери придется все ей рассказать.
– Да, но он сказал, что я должна учиться давать отпор. Я и дала, одному, а они меня на выходе подловили и изрисовали. Их было трое, я старалась отбиться, честное слово!
– Верю, конечно, старалась, – мама погладила ее по голове, расправляя взлохмаченные волосы. – Я пока папе не скажу, а то он пойдет разбираться, но если это повторится, ты мне сразу скажи, хорошо?
– Хорошо, мама, – Даша поцеловала ее в щеку. – Женька попросила Ромку и Серегу встретить меня в четверг, ну, для гарантии.
– Да? – Света приподняла правую бровь, – а Ромка то ничего, да?
– Да, ничего, – радостно ответила Даша. Увидев, как рассмеялась мама, покраснела. – Нет, ну я не в этом смысле.
– Пойдем ужинать, не в этом смысле, – потянула Света ее на кухню.
– Сейчас, я только переоденусь! – Даша убежала к себе в комнату и через минуту вернулась в домашнем костюме с зеленым динозавром на груди. Цвет костюма гармонировал с тоном халата матери, будто бы они оба были из одного комплекта, вторя тону бежевой кухни. – А папа скоро будет?
– Ну, ты что. У нашего папы есть дела поважнее–грустно улыбнулась Света, ставя дочери тарелку с дымящимися драниками со сметаной.
– Но он же для нас старается? – спросила Даша с набитым ртом.
– Конечно, и для себя тоже, –спокойно ответила мама, ковыряясь вилкой в тарелке. Зазвонил телефон, она подняла его со стола и передала дочке. – Вот, как звали, спроси его сама, когда он придет.
– Алло! Привет пап! А ты когда придешь? Ну почему? Давай быстрее! Какое еще совещание? А почему нельзя на завтра? Да? Правда, нельзя? А может ты его прогуляешь? Что? Я никогда не прогуливала! Никогда-никогда!
Света громко рассмеялась, глядя, как неумело врет Даша.
– Пап, давай ты в следующий раз не пойдешь. Скажи… эм, скажи, что тебя дома ждут, очень-очень! Да, я тебя тоже люблю. Передаю! – она отдала телефон маме.
– Привет, – меланхолично ответила Света. – Ничего, ужинаем. Твою порцию тоже съедим, нет, не оставим. Ладно, да мне понятно. Хорошо. У меня? Да все, вроде приняли, кабинет даже выделили. Видишь, какая я теперь важная. Ну, давай, до завтра. Мы уже спать будем, пока ты приедешь. Давай, пока.
Она положила телефон на стол и принялась за еду. Кот, все это время внимательно слушавший разговор хозяев, прыгнул Даше на колени и нагло оглядел стол.
– Вот зараза, а у меня на коленях сидеть не хочет, – обиженно покачала головой Света.
– Это потому, что он тебя боится, – ответила Даша, гладя свободной рукой кота.
– Нечего меня боятся, – проворчала Света. – Ларсик, ты у нас остаешься сегодня за мужчину, папа у нас будет после полуночи.
Кот долго смотрел на нее, будто бы осознавая сказанное, потом он привстал, положив обе лапы на стол.
– Так, это еще что? – Света сбросила его вниз. – Ты чего это?
– Он решил, что ему тоже положена порция, – захихикала Даша, глядя на ничуть не обидевшегося кота, вальяжно разлегшегося у теплой плиты.
– Еще чего. Вот сейчас уроню на тебя горячую сковородку, – погрозила ему пальцем Света, но кот лишь что-то промяукал в ответ, не веря в силу ее угрозы.
5.
В кабинете директора было душно и сильно пахло духами, перемешанными с запахом дезодоранта и мужского пота. Директор компании, невысокий лысеющий неровными островками мужчина с маленькими бегающими глазками, сидел во главе конференц-стола, становясь с каждым часом все краснее и краснее. Его голос уже перестал быть громким и перешел в яростное сиплое сопение, большая часть потока этой брани доставалась сидевшим рядом, походивших в этот момент в своей профессиональной безмятежности на восковые фигуры провинциального музея.
– Мне что, вашу мать, вас всех уволить, да? Может ну его к черту? Вы думаете, мне нужны деньги? Да у меня денег достаточно на сто ваших никчемных жизней! – сипло плевался директор куда-то вперед, не обращаясь ни к кому конкретно.
Дима сидел посередине стола, нервно поглядывая на часы, полчаса назад пробила полночь. Напротив него сидела стройная ухоженная женщина в белоснежной блузке и с тонкой золотой цепочкой на шее, на которой болтался безрассудный кулончик с Микки-Маусом, Она открыто и элегантно потянулась, давая окружающим увидеть, куда стремился ее мышонок, то и дело прятавшийся в ложбинке между грудями. Она широко зевнула, обнажая идеальный прикус, блеснув на Диму довольным взглядом умных карих глаз. Директор запнулся, наблюдая, как она медленно распутывает строгий клубок каштановых волос на голове.
– Я устала. Ну, сколько можно, Павел Андреевич? – без хамства, но и не без наглости сказала она. – Сколько можно заниматься этим козлодранием?
– Да, – поддержали ее другие. – Вы на время посмотрите!
– А что время? – вспылил директор. – Это не ваше время, – это мое время. Я на вас трачу свое время!
– Так может обойдемся без таких жертв? – предложил Дима, демонстративно сворачивая свою папку.
– Ну, Павел Андреевич, ну может хватит на сегодня? – пропела женщина напротив, полностью распустив волосы по плечам. – Мы все хотим спать, у нас есть семьи, ну, давайте по домам.
– Знаете что, Ирина Александровна! – вскипел директор, но взглянув, наконец, на часы, гневно махнул рукой. – Выметайтесь! Но это не значит, что я с вами закончил!
– А мы так и не думаем – сказал Дима, поднимаясь с места, за ним поспешили и остальные, суетливо толпясь у выхода.
– Дим, Дима! – позвала его Ирина, подбегая к нему, когда он уже собирался запирать свой кабинет.
– Что случилось?
– Ничего, может ты меня добросишь домой? Так не охота садится за руль, я устала, – она легонько дотронулась до его руки, ласково погладив. – Ну, пожалуйста.
– Давай, собирайся, – улыбнулся он, – я буду на парковке.
Он спустился вниз по лестнице, лифты, по обыкновению, уже выключили. На парковке стояло два десятка заснеженных автомобилей, разбросанных в случайном порядке по большому паркингу бизнес-центра. Он завел машину и принялся очищать ее от нападавшего за весь день снега. Голова гудела, а ноги были ватные и будто бы не его, во рту было гадко и слегка тошнило от воспоминаний об обеде. Он подумал о драниках, которые приготовила сегодня Света, и ему стало так обидно и гадко на душе, что он со злостью ударил щеткой по крыше ни в чем ни повинной машины.
– Ой, не нервничай, – сказала подошедшая Ира, ловко сбивая красивой варежкой снежную шапку с крыши. – Ну чего ты такой смурной, я тебя не узнаю.
– Я сам себя не узнаю, – сплюнул он в сторону. – Поехали.
Они сели в машину и выехали с паркинга. Стоя на светофоре, Дима нервно отстукивал пальцами по баранке, хотелось рвануть вперед, наверстать время в свободном спящем городе, но это было всего лишь глупое желание. Ира сняла пушистую шапку из ценного зверя и разметала волосы по не менее пушистой шубке, из-под которой виднелись кончики блестящих черных сапог.
– Как жена? Как Даша? – спросила она, разглядывая себя в косметическое зеркальце.
– Нормально. Жена злится – сухо ответил он, выезжая на эстакаду в ее сторону, она жила чуть дальше, но в ночном городе это расстояние не имело особой разницы.
– А чего злится? Может, ревнует? – игриво спросила она, посмотрев на него смеющимся взглядом.
– У нее нет для этого причин, – ответил он, не поддаваясь на ее обычную игру.
– А вот я бы ревновала. Уверена, что она меня помнит, – самодовольно сказала Ира. – Муж до ночи сидит на работе, как же так? Я бы никогда не поверила в эту сказку про идиотские ночные совещания!
Она залилась громким смехом, Дима даже не взглянул на нее, разгоняясь на проспекте, ведущем к ее дому.
– А как твой муж? Как дети? Ты их вообще видишь?
– А что муж? Он все понимает, у нас с ним договор, не беспокойся. Может и нам с тобой тоже наконец, договориться, а? – она дотронулась до его руки, лежавшей на ручке автомата, он резко одернул ее.
– Мы с тобой все уже обсудили, нечего к этому возвращаться.
– Как хочешь, но если надумаешь, я пока готова. Смотри, я терпеливая, но все имеет свои границы.
– Ир, ты бы лучше детьми занялась, что ты в какие-то игры все играешь?
– А что дети? У детей все хорошо. У них есть и бабушка, и няня, чего еще желать? А мама должна работать, муж-то, ха-ха, не угадала, видишь как, а бросить жалко.
– Готовься, – сказал он, сворачивая на ее улицу.
– А что мне готовиться, только подпоясаться, вроде так говорили? – сказала она, запахнув полы шубы. – Может, зайдешь? У меня как раз никого нет сегодня, все остались за городом. Ну, на чашечку чая, а? Я очень радушная хозяйка.
– Не выйдет, сирена, не выйдет, – ответил он, ехидно ухмыльнувшись, подвозя ее к шлагбауму жилого комплекса. – Все, конечная.
– Спасибо, ты такой милый, – она поцеловала его в щеку и вышла, оставив после себя густой аромат зимних духов.
Он дождался, пока она скроется из виду, и поехал обратно на проспект. Рука медленно прогуливалась по радиостанциям, пока не наткнулась на тихую запись какой-то оперы. В блеске ночных фонарей в заснеженном городе эта музыка, тревожная, но романтичная, с яркой лирикой и огненными чувствами, эта музыка поглотила его, оглушая. Его ослеплял блеск ночной, укрытой пушистым снегом Москвы, и Диме нестерпимо захотелось домой. Мимо проехал патрульный автомобиль, полицейский поравнялся с ним и долго рассматривал его. Дима открыл окно, кивнул ему, полицейский покачал головой, и машина, включив проблесковые маячки, развернулась через сплошную и поехала в обратном направлении.
На удивление, ему удалось найти место возле дома, нагромождение снежных куч испугало автовладельцев, решивших поставить свои авто на платной стоянке за домом. Он бегом вошел в подъезд, лифт еле-еле полз с шестнадцатого этажа, но желания бежать по лестнице не было. Голова сильно кружилась, а ноги, став из ватных невесомыми, стали подкашиваться. Дима громко и долго кашлял.
На этаже было тихо, сосед уже уснул, рядом жил одинокий пенсионер, смотревший до поздней ночи политические ток-шоу на большой громкости. В холле еще пахло едой, Дима чувствовал, что этот запах из их квартиры.
У дверей его встретили два светящихся голубых глаза. Ларс подбежал к нему и пару раз прошелся между его ног, выгибая от удовольствия спину.
– Привет, – прошептал Дима, гладя кота, – один не спишь, разбойник?
Кот громко заурчал, и Диме почудилось, что он может этим разбудить жену и дочь, но все было тихо. Он бесшумно разделся и пошел в ванную. Кот следовал за ним, не желая выпускать хозяина из виду.
– Ну чего, есть хочешь?
Кот плотнее прижался к его ногам и заурчал громче.
На кухне его ждала целая тарелка остывших драников, заботливо укрытых глиняным блюдом, он когда-то привез его из командировки в Уфу. Достав из холодильника батон колбасы и сметану, он сел за стол. Ларс сел на соседний стул, чинно глядя на хозяина.
– Держи, – Дима бросил ему кусок колбасы, кот тут же спрыгнул и стал играть с новой мышкой, загоняя ее по углам, набрасываясь издалека и душа в смертельной хватке безропотную жертву.
– А что ты в сухомятку? – Света включила свет и протяжно зевнула. Она поставила чайник и села рядом, схватив у него из тарелки половину драника. – Ну что наработался?
– Знаешь, – он поперхнулся и посмотрел ей в глаза. – Я устал.
– Ха, неудивительно, – хмыкнула она и налила ему чай. Сев обратно, она подперла тяжелую после сна голову руками и долго смотрела на него, как он ест. – И долго это еще будет продолжаться? То ты на совещаниях, то в командировке. Может, мне любовника завести? А Дашке другого папу найдем, ну на время твоего отсутствия.
– Не начинай, пожалуйста.
– А я не начинаю, – она покачала головой, держа ее на ладонях. – Я и не заканчивала.
– Давай подождем следующего года, мне должны в феврале ответ дать, хорошо?
– А, ты про эту сказку. Ну-ну. Ты сам в это веришь?
– Хочу верить, – он доел и поставил тарелку в посудомойку.
– Брось в раковину, я так помою, – зевнула она, – пойдем спать или тебе завтра на работу?
– Завтра я уезжаю, – извиняясь, сказал он.
– А, ну понятно. Все как обычно. Тогда можешь и не ложиться, – она встала и пошла обратно в спальню.
Дима открыл воду и помыл посуду. Кот, наигравшись с жертвой, довольный, умывался.
– Ну, а ты что думаешь? – спросил он у кота.
Кот подошел к нему и слегка покоптил его брюки.
– Наверное, ты прав, – вздохнул Дима. – Увольняться?
Кот потерся о его ноги и побежал к Даше в комнату обратно спать. Дима вошел в спальню и прикрыл за собой дверь. Побросав вещи на стул, он лег рядом с женой. Света демонстративно отодвинулась от него, повернувшись спиной.
– Знаешь, мы тут с Ларсом посоветовались, – начал он, лежа на спине.
– Да? Ты теперь с котом советуешься? – Света повернулась к нему и привстала на локте. – Так-так, идо чего договорились?
– Буду менять работу с нового года.
– Да, а почему не раньше?
– Да что там осталось?
– И то верно. Хорошо, жаль, что ты раньше у Ларсика совета не спрашивал.
– Наверное, – он долго и тревожно прокашлялся.
– Ты чего кашляешь? – она провела рукой по его лбу. – Да ты весь горячий.
Она вскочила и побежала в ванную за градусником. Вернувшись, она включила свет и сунула ему электронный градусник.
– Да ладно, завтра все пройдет, – он неохотно взял градусник.
– Меряй, давай, а я пока пойду тебе разведу чего-нибудь.
– Свет, я вот что подумал, – сказал он, улыбнувшись.
– Чего?
– А может мне пока не работать, отдохну немного. Ты же у нас теперь на работу вышла.
– Ой, как смешно, ха-ха-ха. С моей зарплаты мы только Ларсика накормим.
– Боюсь, что не хватит.
– Так, больной, лежи уже, – она вскоре вернулась с кружкой горячего жаропонижающего.
– Дай посмотрю. Ого, никуда ты, милый, завтра не поедешь.
– Сколько там – спросил он, медленно отпивая горячий напиток.
– 39. Завтра врача вызовем.
– Нет мне надо…
– Никаких «мне надо». Другой кто-нибудь съездит. Например, – Света дернула в усмешке правый край губ. – Может, Ирочка поедет, она же еще работает?
– Да, работает. Привет тебе передавала.
– Вот как, как мило, – Света села рядом и ощутимо щипнула его за ногу.
– За что?
– За Ирочку. То-то от тебя духами пахнет.
– Ревнуешь?
– Я? Да что ты, – всплеснула она руками.
– Жаль, – вздохнул он.
– Не жаль, – сказала Света и помрачнела. – Короче, чтобы дома сидел.
– Завтра посмотрим, – он отдал ей пустую кружку, Света ушла надолго на кухню и вернулась бледная и напряженная, дрожащей рукой погасила свет. Она легла рядом с ним, долго, пристально смотря ему в глаза.
– что случилось?
– Ничего, – ответила она хриплым голосом, будто бы подавляя в себе резко накатившее рыдание.
6.
В комнате было прохладно от приоткрытой форточки, морозный ветер задувал на подоконник легкие снежинки, бесцельно таявшие на его белой поверхности. Женя стояла, закинув ногу на перекладину спортивного комплекса в вертикальном шпагате, и листала ленту ВКонтакте на планшете. Со стороны не было видно ни малейших усилий с ее стороны, казалось будто бы она просто стоит, непринужденно и легко, но еле заметные подрагивания ног и нахмуренный лоб свидетельствовали, что ей это стоит значительных усилий.
