Борис Петров
Синица в руках
Хозяин был невысокого роста, уже почти полностью седой мужчина с широким скуластым лицом и добрыми прищуренными по-детски озорными глазами. Он даже глазом не моргнул, когда Андрей остановил тяжелый автомобиль прямо у его носа.
– Ну, здорова! – Андрей выскочил из машины и размашистым движением пожал руку хозяину.
– Привет-привет, – разулыбался хозяин, пожимая руку Диме, пожатие старика было крепкое, но не сдавливающее, как любил пожимать руку Андрей, всматриваясь в глаза, выдержит или нет. – Как дорога? Долго ехали?
– Да нет, все отлично, – весело ответил Андрей, было видно, как хозяин становится радостнее с каждой минутой, молодея на глазах.
– Ну, что стоите, пойдемте в дом, – разволновался хозяин, потянув обоих гостей за рукава в свой дом.
Домик был уютный, поделенный на несколько комнат, в центральной стояла большая печь, выложенная плиткой в виде старинных изразцов. На деревянном полу лежали тканые дорожки, с блеклыми, по сравнению с промышленными красками, цветами, но от этого выглядевшими естественно. Кое-где на стенах висели звериные шкуры и рога. В центральной комнате на почетном месте висела шкура белого медведя, обрамленная хвостами белых песцов. Было видно, что оформитель обладал тонким вкусом и чувствовал голос своих корней.
– Это все моя Саша оформила, да. Такая мастерица выросла, не знаю, уж и в кого она, наверное, в свою мать, – расцвел Яртыныч.
– У вас очень прикольно, – только и сумел сказать Дима.
– Да, прикольно, – хозяин сузил хитро глаза, отчего они превратились в две темные щелки. – А ты, наверное, ожидал увидеть здесь чум, да?
– Признаться, да, – ответил Дима, гладя шкуру медведя.
– Ну, чум у меня тоже есть, лежит в сарае, но я его давно не раскладывал, зачем? Это скорее как память, не знаю, зачем он мне.
– А вы медведя… убили? – спросил Дима, несколько смущаясь своего вопроса.
– Да, пришлось, – сокрушенно сказал хозяин. – Он как-то забрел к нам на месторождение, а из всех только я оказался охотником. Мы его и так пугали, и эдак, но видимо больной уже был, не хотел уходить. Вот и пришлось. Заготовил я, значит, бочку всякой обрези и рыбьих голов. Дал потухнуть пару деньков, ну и стал выманивать, да, вот так. А с ним эти и бедные песцы прибежали, вот так. Выдали мне потом паллету соли, шкурку выделал, как меня еще отец учил, вот, висит теперь здесь. Я тогда молодой был, как ты, наверное. О, какой я был молодой, да.
Старик заулыбался, ненадолго погружаясь в воспоминания. В дом вошла высокая, по сравнению с хозяином, девушка. Она была одета в запачканные землей черные громоздкие сапоги, в которые были всунуты безразмерные штаны непонятного цвета, и в легкий стеганый жилет и красный свитер с яркими желтыми полосками, напоминающими разлетевшийся орнамент. Длинные черные волосы были убраны в тугую косу, а большие черные глаза смотрели на гостей приветливо, но слегка посмеиваясь.
– Добрый день, – распевно сказала она, подражая своему дяде, но все же в ее голосе чувствовались знакомые интонации жителя большого города, склонного делать ударения на последнем слоге слова. У нее было такое же, как у дяди, широкое скуластое лицо, но в нем чувствовалась та утонченная красота русской женщины, гордость, сменяющаяся покорностью, чувственность и сила характера.
– О, привет Сашка! – воскликнул Андрей. – Ты прямо цветешь. А, да, знакомься – этот балбес Дима.
Дима недовольно посмотрел на Андрея, не ожидая таких рекомендаций от него.
– Я так и поняла, – мягко проговорила Саша и с интересом взглянула на Диму, тот еще больше побледнел, став почесывать запыленную дорогой голову, бесцельно теребя короткие темно-русые волосы. – Дим, пойдем, поможешь мне, а?
– Давай, а мы пока потолкуем с Андреем, – Яртыныч дружески хлопнул Диму по плечу, тот не стал сопротивляться.
Он пошел за Сашей в высокий сарай, который он принял за хлев. Внутри было стойбище оленей, где стояло два здоровых зверя с огромными рогами. Саша весело подмигнула ему, чтобы он не боялся, хотя, признаться честно, Дима встал на входе, опешив от ударившего в нос запаха скота и вида суровых оленей, недоверчиво глядевших на незнакомца. Самый большой стал нервно бить копытом, к нему Саша и подошла.
– Ну, что же ты? – удивилась она и поманила Диму рукой. – Иди сюда, он тебя не съест.
Дима подошел и молча встал рядом с ней, ожидая дальнейших указаний. Саша уверенно потянула оленя за уздечку, с неженской силой подавляя волю зверя.
– Вот, видишь, вот так и держи, хорошо? А я ему быстренько укол сделаю, – она вложила Диме в руки уздечку, олень хмуро взглянул на него и попытался вырваться. Ему это почти удалось, но Дима, подстегнутый вспыхнувшей злостью на самого себя, слегка обиженный искренним смехом Саши, наблюдавшей все это, одолел оленя, что-то негромко шепнув зверю в ухо, после чего олень успокоился, но все же нервно поглядывал на Диму.
Саша выбежала и скоро вернулась с большим шприцом. Она долго вымеряла место и резким уверенным движением всадила иглу в тело оленя. Тот дернулся от неожиданности, но вырываться не стал, с мольбой поглядев на Диму.
– Ничего, сейчас пройдет, – успокоил его Дима, олень что-то промычал в ответ, издав сдавленный рык.
– Ну вот и все, мой хороший, – погладила его Саша. – Все, отпускай, пускай отдохнет.
Они вышли из хлева, Дима шел рядом с ней, улавливая сквозь запахи хозяйства тонкий цветочный аромат, струящийся от ее волос.
– Вот, это наше хозяйство, – она показала ему на небольшую грядку, где пытались вырасти какие-то растения, но в основном она была засеяна зеленью и цветами. – Скоро мы отдадим этих двух обратно в стадо, тут им скучно, а там все же повеселее.
– А зачем вообще держите?
– О, это причуда дяди. Он хочет иметь оленя, – она рассмеялась. – Смешной такой. Говорит, что старый стал, голос предков довлеет над ним. А так да, на маразм похоже.
– Понятно, – Дима криво ухмыльнулся. – А тебя, правда, Саша зовут?
– А что? Разве не похожа? – Саша отошла подальше, чтобы он лучше разглядел, и быстро произнесла какое-то слово. Дима не сумел разобрать, что это было.
– Не понял.
– Да это на нашем языке, – ответила она, – означает цветок. Так меня мама назвала, она же у меня родом отсюда, сестра дяди. А вот папа был такой же, как ты, вы чем-то похожи.
– Мы все чем-то похожи.
– Ну, может быть. Ты не обижайся, я могу и лишнего взболтнуть, – она погладила его по плечу и звонко рассмеялась.
– Да я не обиделся.
– Хорошо, а то я иногда не понимаю, что я такого сказала, а люди так злятся.
– Ты не похожа на своего дядю. Нет, ну похожа, но…
– Я в папу пошла, – ответила она, избавляя его от нестройных разъяснений своей мысли. – Конечно, доминантный ген, меня точно не спутаешь. Но а так я летом приезжаю сюда, у меня здесь выездная лаборатория на метеостанции. Училась в Питере, а потом вернулась обратно в Уренгой.
– А почему вернулась? Могла бы там остаться, так же все делают.
Саша погрустнела и отвернулась. Дима почувствовал себя неловко и решил не расспрашивать больше.
– Пойдем, прогуляемся? Или ты голодный? – спросила она, беря его под локоть.
– Нет, не особо.
– Хорошо, у нас как раз пару часов есть, пока эти наговорятся, – она махнула рукой в сторону дома. – Сейчас, я только дядю предупрежу.
Она забежала в дом и тут же выскочила, унося за собой какое-то напутствие от дяди.
Они вышли за забор и направились в другую от дороги сторону, дальше в тундру, туда, где трава становилась все гуще, а из-под ног вылетали зазевавшиеся грызуны, прячась в своих норках. Солнце грело несильно, да и ветер дул постоянно, но от заданного темпа Дима скоро взмок, сняв куртку и свернув ее под мышкой.
– Скоро придем, – сказала Саша, шедшая все это время молча, крепко сжимая его локоть. Он тоже молчал, не зная, что говорить.
– А куда мы идем? – наконец спросил он.
– У нас рядом озеро, небольшое, но красивое. Купаться, конечно, холодновато, – она засмеялась, возвращаясь в свое веселое настроение. – Но, оно красивое. Тут все красивое, мне здесь нравится больше.
– А что тебе здесь нравится?
– Не знаю, просто нравится. А разве должна быть причина?
– Никогда об этом не думал.
– А кем ты работаешь? С Андреем, да?
– Да, не вылезаем из нашего участка. А кем работаю, трудно сказать. На нас столько уже всего навешали, что получается ерунда какая-то.
– Ну, почему ерунда? Тебе же нравится, правда же?
– Нравится, – сознался Дима. – Но бесит сильно. Все эти отчеты, эти тупые начальники, которые ничего знать не хотят, им бы лишь бы все как-то само решалось, и желательно, без лишних затрат.
– Да ладно тебе. Думаешь, когда сам станешь начальником, будешь другим?
– А я не хочу им становиться.
– Да? А почему? Дядя сказал, что тебя скоро поставят старшим мастером.
– Ну, поставят. Нет, я таким не буду, я же понимаю, что к чему.
– Знаешь, это как тундра. В одно время ты ничего не видишь, ничего нет, только мерзлота и все. Но потом она расцветает, надо только немного подождать.
– Ну да, но расцветает ненадолго, а потом опять.
– Но все равно она меняется, и это остается, верно же?
– Ты меня будто бы уговариваешь.
– А если и так, то что в этом плохого?
– Да ничего, странно это все.
Они дошли до небольшого озера, вода была прозрачная, неглубокое дно свободно просматривалось. На другом конце суетились стаи птиц, не переставая кричать и махать крыльями.
– Так почему ты не осталась в Питере? – спросил Дима. Саша быстро взглянула на него и отвернулась к озеру. – Извини, я лезу не в свое дело.
– Нет в этом нет никакой тайны, – тихо ответила она и присела у воды, опустив в нее руки. Дима сел рядом, вода была прохладная, и приятно обволакивала ладони. – Просто не получилось. Я там никому не нужна. Наверное, это и правильно, всё полезно на своем месте. А ты где живешь?
– Недалеко от тебя, шесть часов на поезде.
– Понятно. В гости приедешь?
– Позовешь, приеду.
– Приезжай, – сказала она и выпрямилась. – Пойдем, прогуляемся еще немного?
Они пошли вдоль озера, чуть касаясь плечами друг друга, несколько раз Саша, как бы случайно, ловила его руку, пока он не схватил ее и не сжал в своей ладони. Ладонь ее была небольшая и крепкая, кожа чуть-чуть загрубела от работ по хозяйству, но все же в ней чувствовалась мягкость молодой женщины.
– А твой дядя постоянно там живет?
– Нет, это его дача, ха-ха, зимой там жить тяжело. Он нас все пугает, что обидится на нас на всех и переедет сюда, но это все неправда. Там жить нельзя, одному очень тяжело.
– Да, я не представляю, как это.
– А дядя делает вид, что знает. Но он такой же городской, как и я, нам не под силу уже это. Ой, смотри! – она остановилась и показала на двух песцов, вышедших к воде. Рядом с ними копошились коричневые щенята, а на взрослых еще кое-где оставались клочки белого меха.
Один из взрослых песцов долго смотрел на них, а потом что-то протявкал в их сторону. Дима помахал ему, и песец протявкал еще раз. Потом все семейство скрылось в траве.
– Что, старый знакомый? – с интересом спросила Саша.
– Скорее знакомая, – ответил Дима, улыбнувшись.
– Знакомая? – Саша многозначительно подняла бровь. – Вот, значит, кто тебя интересует.
– Ой, ну конечно, ха-ха-ха, – усмехнулся Дима. – Просто был у нас один песец, одна лисичка. Она попала в наш капкан. Нам тогда разнарядку дали, отловить зверей на периметре, один попался, – он достал телефон и показал видео с песцом, которые он делал у них на станции.
– Зачем? – возмутилась Саша, крепко сжав его руку.
– Да заняться им нечем, думают, что мы там ничего не делаем, – раздраженно ответил Дима. – Ну, мы ее выходили, а потом она убежала. Я ей повязку на лапу менял, поэтому и запомнила. А может это вообще другой зверь, мало ли что она там протявкала.
– Действительно, – сказала Саша. – Пора обратно идти, надо дядю покормить.
– А он сам не может? Давай еще погуляем, я не устал.
– Нет, сам не хочет. Должна женщина делать. Раньше моя мама была, потом жена, ну а теперь я. Больше никто сюда ехать не хочет. Но ничего, придется самому. Я уезжаю через день.
– Да?
–На работу пора, отпуск почти закончился.
– Ясно.
– Ну, не расстраивайся, – она повернулась к нему и притянула к себе, обхватив шею руками. Она обожгла его вечно обветренные губы жарким поцелуем, соленым, сладким, с тонким цветочным вкусом и грубым привкусом вяленой рыбы. В нем было все: и зима, и лето, и солнце, и вода, и ветер, и он, и она. Он весь покраснел, не ожидая этого. Саша игриво закусила губу, смотря на него прищуренными от удовольствия глазами. – Ты же обещал приехать, да?
– Когда?
– Когда захочешь. Только днем я буду на работе, лучше в выходные.
– Договорились.
– Ну что, пойдем? – она потянула его обратно.
– Не хочу, – теперь уже он притянул ее к себе, беря инициативу в свои руки.
Поднялся сильный ветер, задувая на них влажный прохладный воздух, но они будто бы не замечали этого, истомленные и освободившиеся, не чувствуя хода времени.
Уже почти стемнело, когда они вернулись домой. За столом сидели Андрей с Яртынычем, уже слегка осоловевшие от жара печи и выпитого.
– О, молодежь! – приветствовал их старик. – Давайте за стол. Как, нагулялись?
– Да, – ответила Саша и вся покраснела, пряча лицо в белые ладони.
– Ну, дело молодое, – сказал старик, весело подмигнув бледному как бумага Диме. – Давайте, еще горячее.
Старик достал из печи чугунок с картошкой, обильно сдобренной салом, и положил им на тарелки по большому куску жареного мяса.
– Я же говорила, что он сам все умеет, – шепнула Саша Диме на ухо.
– Ну что, Андрей, еще по одной и хорош? – старик разлил остатки водки по стаканам. – А вам не надо, успеете еще.
Старик смотрел на Сашу с Димой счастливыми глазами, слегка подернутыми пеленой прозрачных слез, уже выстраивая в голове всю их судьбу, которая могла и не сбыться, но он не хотел думать иначе. Точно мог сказать лишь ветер, гулявший снаружи, так ведь разве он скажет?
– Дядя, ну чего вы там себе напридумывали? – рассмеялась Саша, глядя на старика.
– Ничего, ничего, – старик хитро улыбался, глядя на них. – Мне не надо придумывать, я знаю.
– Да откуда же вы знаете? – удивилась Саша.
– Он мне сказал, – старик показал на шкуру медведя.
– А, ну тогда да, все верно! – Саша громко расхохоталась.
– Но-но, – погрозил ей пальцем старик, – нельзя смеяться над хозяином тундры.
– Я молчу, молчу-молчу, – Саша приложила палец к губам, едва сдерживая заразительный смех.
– Так, «Сатурну больше не наливать», – сказал Андрей и забрал стакан у старика.
Дом заполнился громким смехом, сквозь который старик пытался что-то сказать, но махнул на них рукой и сам рассмеялся.
15.01.2018г.
Между первым и вторым
Минутная стрелка дошла до половины диска, часы показывали ровно 5.30. Слабое мерцание голубого света пробилось сквозь толщу утреннего мрака, неуверенно освещая кусок комнаты. К световой сигнализации телефон добавил постепенно нарастающий дребезжащий звук старого будильника.
Алексей, не глядя, ткнул пальцем в экран. Десять минут пролетели мгновенно, и будильник с новой силой требовал подъема.
За окном чернело зимнее утро, пронизываемое отблесками света фар несущихся без остановки машин по магистрали. Совершив тяжелый подъем, он на автопилоте закрылся в ванной. Стоя под душем, Алексей проговаривал сегодняшнее выступление, голова раскалывалась от всплывающих в памяти картин подготовленных вчера презентаций, тошнило. Как всегда всё надо было сделать в последний момент, задания выдавались только накануне сдачи. Это воспитание духа лояльности к компании, как лицемерно преподносилось генеральным, выводили из себя.
Алексей в очередной раз пообещал себе заняться поиском новой работы, в последнее время все эти игры вызывали в нем неподдельную ненависть.
Желая отвлечься, он подумал о Вике, но сознание вновь вернуло его к вчерашнему дню. Мысль возникла ярко, вытеснив остальные. Он попытался ее отогнать, но она упрямо вырисовывалась, подсовывая вновь доказательства своей правоты.
Она метила на его место, сомнений уже не было. Может и отношения у них завязались именно поэтому? С другой стороны он все равно решил поменять работу, пусть так. Алексей махнул рукой самому себе и вылез из душа.
С трудом проглотив чашку кофе, Алексей с отвращением смотрел на остатки магазинного салата. Есть совсем не хотелось, а от кофе во рту стало еще противнее. Убрав все обратно в холодильник, он посмотрел на часы. Уже 7.20!
Наскоро собравшись, он суетливо завязывал галстук. Кое-как завязав узел, побросал ключи в портфель и выскочил из квартиры. На лестничной площадке проверил карманы, ключи от машины остались в прихожей.
Выходя во второй раз вспомнил, что надо посмотреть бы в зеркало, но времени уже было в обрез. Смартфон проиграл короткую мелодию, его инфинити прогрелся.
Лифт блуждал по этажам, останавливаясь где-то сверху, складывалось ощущение, что кто-то катается туда-сюда. Алексей дернулся было к лестнице, но тут загромыхал грузовой, натужно открывая двери.
Лифт был пуст, лампочка медленно мигала, готовясь погаснуть. Стойкий запах дешевого парфюма ударил в нос.
Лифт медленно подъезжал на первый, Алексей уже различал голос консьержа, болтавшего с владелицей пискливой собаки. Вдруг лифт дернулся и встал. Освещение погасло на несколько секунд, но потом зажглось, перестав моргать.
Алексей нецензурно выругался и начал жать на все кнопки. Кнопки не реагировали, только весело ему подмигивали красными огоньками.
Вжав в панель кнопку вызова, Алексей напряженно смотрел наверх, ожидая ответа.
– Говорите, – раздался голос откуда-то изнутри.
– Я застрял, – ответил Алексей, машинально обращаясь к источнику звука.
– Ну говорите, лифт застрял? Вы в лифте?
– Лифт застрял, грузовой, – склонившись к панели Алексей как можно четче ответил. От нетерпения холодело в груди.
– Вы в лифте?
– Да, я нахожусь в лифте. Я в лифте.
– Поняла, ожидайте мастера.
– Хорошо, спасибо.
8.15 показал смартфон. Машина во дворе сообщила, что двигатель начал остывать. Пробки наверно собрались, проще было бы на метро успеть.
Алексей вытер пот со лба и расстегнул куртку. В кабине лифта было жарко и душно. От застойного духа парфюма тошнило, слух раздражала болтовня снизу, сдобренная доброй щепоткой визгливого лая.
– Это она гулять хочет, ты моя золотая.
– Ничего, сейчас мамочка тебя выведет гулять. А как наш выступил на Евровидении? Такой красивый мальчик.
– Говорят, что он из этих.
– Да что Вы говорите! Ай-яй, а такой красивый, что ж нам только страшные достаются?
Обе женщины громко рассмеялись, собака поддержала громким визгом.
Алексей в сердцах топнул ногой, это было невыносимо. На совещание он уже точно не успеет, где этот чертов ремонтник? Он нажал кнопку вызова.
– Что у Вас случилось, грузовой?
– Когда ремонтник придет?
– Я его уже вызвала, ожидайте.
– Но я опаздываю.
– Ремонтник уже вызван, у него три объекта, скоро будет.
– А он не может сначала сюда приехать?
– Нет, все в порядке очереди.
Алексей хотел еще что-то сказать, но спрашивать было нечего. Он буркнул слова благодарности и начал расхаживать взад и вперед по лифту.
Смартфон в кармане провибрировал. Всплыло уведомление вайбера от Vika-star.
«Ты где?»
«Я застрял в лифте».
«Ты че, дурак?».
«Вика, я застрял в лифте. Жду ремонтника».
«Шеф ходит, ищет тебя. Готовь вазелин».
«Я ему сейчас позвоню, скорее всего к началу не успею».
Свернув вайбер, он попытался набрать номер офиса, но соединение постоянно обрывалось. Значок оператора мигал. Он попробовал набрать шефа на мобильном, связи не было.
«Шеф спрашивает, когда ты будешь» –вайбер пробился сквозь бетонную шахту.
«Я не могу ему позвонить, связи нет».
«Так когда ты будешь?».
«Если ремонтник скоро придет, то через час».
Вайбер умолк, телефон вновь показал плохой прием и значок оператора скрылся.
«Шеф сказал, что если не придешь вовремя, то можешь и не приходить»,– откликнулся вайбер через десять минут.
«Ты где?» – всплыл ватсап Сереги, менеджера соседнего отдела.
«В лифте застрял».
«Это залет чувак. Ты выступаешь первым».
«Почему? Я же должен был после вашего отдела выступить?».
«Шеф сказал, что сначала посмотрим итоги коммерческого отдела, а потом посмотрим, имеет ли смысл других выслушивать. Сорян брат».
«Спасибо за инфо».
«Держись ;)».
«Ты подготовил презентации с отчетами?» –вайбер Вики вновь активизировался.
«Да, я вчера до ночи сидел над ними».
«Они у тебя в папке, да?».
«А зачем тебе?».
«Мы выступаем первыми. Шеф сказал, чтобы я выступила».
«В папке «Итоги».
«Уже нашла. Не скучай там, зая ;)»
Гадливое чувство возникло у него в душе. Наружу рвалось что-то мерзкое, перемешанное с досадой и злостью на всех вокруг.
– Сука, – громко выругался он, но испугавшись своего голоса, обернулся. В кабине, как и раньше никого не было.
Голоса внизу давно стихли. Лифт в соседней шахте перестал метаться вверх-вниз, в подъезде было тихо. Несколько раз ему казалось, что пришел ремонтник, но это были всего лишь пара собаководов, устало прошаркавших по площадке и унесенных на последние этажи.
В полной тишине он слышал, как наверху выбрасывали мусор, курили, сплевывая в открытое окно. Время почти остановилось, голова налилась теплым шумом. Алексей выбрал место в углу и сложил куртку на портфель. В костюме было жарко, он ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки.
Грубо крашеная металлическая панель лифта приятно холодила голову, он поудобнее оперся левым плечом и закрыл глаза.
Недосмотренный сон куцыми обрывками появлялся перед ним, смешивая реальность с забытьем. Оживающие картины и события не несли ничего для хотя бы малейшего осмысления. Он почувствовал себя сильно усталым, захотелось получше улечься и расслабиться.
Алексей сполз вниз, резко дернувшись при выходе из забытья. Некоторое время он озирался, осознавая себя в лифте. Телефон вновь что-то прожужжал в кармане. Часы уже показывали половину десятого.
Дверь внизу стукнула о магнитный замок, и послышались уверенные шаги. Ухо с трудом улавливало разговор внизу, видимо разговаривали в каморке.
– Да этот большой застрял. Да часа два наверно, я не помню, – консьержка нараспев отвечала.
– Ладно, я наверх. Там кто-то был?
– Да вроде нет.
– Я здесь, – хрипло проговорил Алексей.
– Вы в лифте? – мужской голос постучал по двери на первом этаже.
– Да, между первым и вторым.
– Вы ехали наверх или вниз?
– Вниз?
– Куда?
– Вниз! – крикнул Алексей.
– Подождите, сейчас я Вас выпущу.
Алексей поднял вещи с пола и стал ждать. Он готовился к резкому толчку, но ничего не происходило, ожидание длилось нестерпимо долго.
Наверху послышалось шуршание, скрип поистертых роликов. Крыша содрогнулась от удара спрыгнувшего тела. Послышались шаги наверху.
– Сейчас открою, – мастер начал наверху что-то вращать и двери лифта стали медленно открываться.
Алексей увидел, что он проехал от второго этажа всего метр. Двери на этаже открывались со значительным трудом, слышно было, как мастер тяжело дышит. Как створки чуть раздвинулись, Алексей сунул руку и, упершись ногой, со всей силы давил створку от себя. Дверь упиралась, но медленно отворялась. Открывшись наполовину, дверь встала колом.
– Сможете пролезть? – спросил его мастер.
– Да, – Алексей побросал вещи вперед и, уже не боясь запачкаться, полез.
– Спасибо что выпустили, – Алексей отряхивал белую пыль от брюк. Рукава пиджака были выпачканы чем-то серым.
– Я бы раньше пришел, но что-то сегодня день такой видимо, это уже четвертый с утра.
– Да, день сегодня так себе, – согласился Алексей, – Помощь нужна?
– Нет, тут все ясно, опять датчик дверью расклинило.
– Хорошо, удачи.
– До свидания, – мастер несколько раз ударил молотком, разнося звон по всему подъезду.
Уже спускаясь по лестнице вниз, Алексей услышал, как дверь на втором этаже медленно, тяжело скрипя, открылась.
Машина приветливо помигала фарами, когда он подошел к ней. Двигатель почти совсем остыл, рука привычно потянулась к кнопке зажигания, но остановилась на полпути. Телефон не переставал жужжать, принимая все новые сообщения.
Алексей бегло пролистал, все неотвеченные звонки. Он набрал офис.
– Привет. Да, я. Так получилось, да, давай, – в трубке заиграла знакомая мелодия, он поставил телефон на громкую связь, т.к. знал, что шеф всегда держит паузу.
В машине было холодно, но включать двигатель не хотелось, собственно и ехать не хотелось вовсе. Ожидание из тревожного переменилось на апатично вялое, зная характер руководства, он вполне представлял себе принятое решение.
В трубке мелодия оборвалась и хриплый голос громко кашлянул.
– Андрей Геннадьевич, это Алексей. Да, выбрался, спасибо… Да, я все понимаю… но, но все же… нет, но в этом нет моей… это понятно… но его подготовил я… Вы думаете?.. и это не имеет значения?.. – Алексей устало слушал долгую тираду, описывающую его как самого плохого сотрудника. Он начал зевать. – Это Ваше окончательное решение? Вы считаете, что это справедливо?.. Хорошо, меня это тоже устраивает… А, Вы уже все подготовили… Да, завтра приеду и все подпишу. До свидания.
Он бросил трубку на пассажирское сиденье. Нервная дрожь в руках от разговора начала передаваться всему телу. Градусник за бортом показывал -10.
Что ж, на работу смысла уже ехать не было, тем более что он бросил портфель назад, сунул телефон в карман куртки и вышел из машины.
Попрыгав на месте, чтобы согреться, Алексей обдумывал, чем ему заняться сегодня.
«Вечером придешь?» – написал он Вике. Ответа не последовало, он удивленно приподнял бровь и криво усмехнулся.
Машина расстроенно пискнула сигнализацией, сегодня мерзнуть одной у подъезда. Когда он уже прошел дворы насквозь и вышел на улицу, телефон несколько раз провибрировал.
«Сегодня не смогу, много работы, поздно закончу, не обижаешься?»
«Когда сможешь? Я теперь человек свободный»
Вика не отвечала, он решил позвонить, но в этот момент его сильно толкнули в плечо.
– Что встал на дороге, козел, – полноватый мужчина отпихнул его в сугроб. – Шатаются без дела, мажоры.
Алексей захотел догнать его, выбрался из сугроба, отряхнулся. Мужчина перешел дорогу и направился в «Пятерочку».
«Черт с ним, – подумал Алексей».
Телефон в кармане вновь провибрировал.
«Пока не знаю, я тебе позвоню, хорошо зай?».
«Ну, понятно, – кривая улыбка исказила его лицо, захотелось забросить этот кусок пластмассы подальше. Воспоминания волной обожгли грудь, чувство досады перемешивалось с гадливостью к своему малодушию, его это задело. Сильнее закутав шарф, он быстрым шагом направился в сторону набережной.
Лед, намертво заковавший канал, был густо засыпан свежим снегом, по которому с важным видом ходили две вороны. Подчас они вязли в снежной перине, перекаркиваясь друг с другом. Ветра почти не было, на прояснившемся небе появилось заспанное зимнее солнце, слегка прогревая воздух.
Набережная была пуста, только вдалеке виднелись две темные фигуры, Алексей не смог разглядеть их, глаза немного слезились от задуваемого редкими порывами ветром снега.
Вороны между тем развлекались в свое удовольствие, начало казаться, что они устроили небольшое соревнование, кто быстрее. Наблюдая за их игрой, Алексей не заметил, как к нему подошли двое полицейских.
– Сержант Коростылев, – представился один из них, второй же стоял чуть поодаль, держа автомат на плече дулом вниз. – Прошу предъявить документы.
– Здравствуйте, – Алексей нервно дрогнул, появление этих двоих стало для него неожиданностью, а накрывшая его дрема от жалостливых по отношению к себе мыслей, не сразу позволила оценить ситуацию. – А что собственно случилось?
– Пока ничего, плановая проверка, – ответил сержант, пристально смотрящий на Алексея в ожидании документов.
– У меня с собой только водительские права, – он достал из внутреннего кармана книжку с документами и протянул ее.
Сержант долго изучал документы, исподлобья поглядывая на Алексея.
– Все в порядке, – сержант вернул ему документы. – Почему один гуляете?
– День такой, – пожал плечами Алексей. – Меня сегодня уволили, вот решил прогуляться.
Сержант понимающе кивнул. Рядовой с автоматом снял шапку и почесал начавшую лысеть голову.
– Понятно. Будьте внимательны, до свидания,
– А что случилось?
– Да маньяка ищем, – сплюнул рядовой. Сержант неодобрительно посмотрел на него, тот поправил шапку, и они оба удалились.
«Маньяка, вот те раз, – подумал Алексей, – разве я похож на маньяка?».
Он достал телефон и в потухшем экране попытался рассмотреть себя. Да уж, морда осунувшаяся, болезненного вида. Действительно похож, да еще шатается без дела по безлюдной набережной.
Голод наконец напомнил о себе, поэтому он решил оставить ворон с их проказами и направился по склону к лестнице наверх. Засыпанные утрамбованным снегом маленькие деревянные мостики через слабо журчащие ручейки приятно скрипели под ногами, на укутанных снегом ветках вдалеке казались редкие зимние птицы, но приглядевшись, он понимал, что там никого нет.
Около длинной лестницы, уходящей далеко вверх по склону, стояла молодая женщина с коляской. По всему видимо она раздумывала, как поудобнее взяться или пройти далеко вперед, где дорога пологим подъемом выводила на улицу из парка.
– Давайте я помогу, – Алексей доброжелательно улыбнулся, вспоминая свою усталую мину, но улыбка получилась такой же уставшей.
– Ой, как Вы меня напугали, – она добродушно рассмеялась. – Если не сложно, нам бы наверх поскорее, а то нагулялись, да?
Она поправила одеяло у ребенка, тот что-то проагукал в ответ.
Коляска оказалась тяжелее, чем он думал. Последние пролеты дались нелегко. Задыхаясь, он победно поставил коляску, малыш о чем-то ворчал.
– Ну, что такое? – женщина захлопотала около ребенка. – Дядю испугался? Спасибо Вам большое, коляска хорошая, но очень тяжелая, когда лифт ломается, не знаю что и делать.
– Да, лифт ломается всегда не вовремя.
– Это точно. Вот, это Вам за помощь, – она сунула ему глазированный сырок и, помахав рукой, довольно бодро покатила коляску вперед по дорожке.
Рассматривая оплату, он отметил, что это первая удача за сегодняшний день. Время уже шло к полудню, возвращаться домой не хотелось, и он направился к метро.
Сидя за столом франчайзинговой кофейни, но со стойким нашим колоритом, он листал телефон. Все его ленты были пусты, рабочая почта замолчала с самого утра и больше не показывалась. На душе начало устойчиво складываться ощущение, что он остался совсем один, но окруженный людьми, которым до него не было дела. Горько усмехнувшись, он свернул все.
Кофе начал остывать, за стойкой сменилось уже несколько групп студентов. Кофе был сильно сладкий и драл горло. Он резко встал и вышел на улицу.
Снежный вихрь обдал его жесткой пощечиной, замотав обожженное лицо шарфом, устремился в подземку.
