Айдай Нурланова
Я полюбил тебя в Нью-Йорке
Когда музыка закончилась Амелия поблагодарила Бога, если танец затянулся бы ещё немного, она бы просто не выдержала такой обстановки, что зависла между ними. Она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, ища ответа что это было. Ее брови сдвинулись вверх в ошеломлении.
На секунду зрачки его глаз показались потемневшими до максимальной черноты и накрыли всё глазное яблоко. Смотря в них, Амелия утратила чувство времени и не с первого раза услышала, как ее звал Брюс.
– Амелия, можно тебя пригласить на танец? – повторил он. Она повернулась к нему и не знала сколько он уже звал ее.
– Да, – ответила она.
Семнадцатая глава
Четыре года назад
Амелия сдала экзамены досрочно и никому не говоря, прилетела в Лондон. Хотела сделать сюрприз. Когда она училась в университете, Камила жила то в Англии с Майклом, то в Нью-Йорке одна.
Это было солнечное утро последних дней весны. По радио играла The beatles, таксист был весёлым мужчиной. У него три дня назад родился сын после двух дочерей. Он был счастлив и всю дорогу от аэропорта рассказывал Амелии как они с супругой выбирали имя новому чаду. То хотели назвать Джордж в честь наследного принца, то ли сразу Уильям, среди вариантов были также Уинстон и Дэвид, но они всё же остановились на Джордже. Джордж тоже был рыжеволосым как и его папа и невероятно большим 9 фунтов и 7 унций. Амелия слушала его с энтузиазмом, кивала головой, удивлялась и смеялась в нужный момент и интересовалась состоянием жены. Когда бесконечный полуторачасовой путь от аэропорта Хитроу до района Вестминстер был пройден, таксист дал свою визитку своей пассажирке. «Энтони Макроу к вашим услугам». Она оставила ему щедрые чаевые и попросила купить какой-то подарок Джорджу от неё.
Амелия с багажом набитый подарками поднялась на десятый этаж и тихонько пробралась в дом. Майкла не было, была только Ками. Терраса была открыта и Амелия пошла туда. Она оставила чемодан и направилась к балкону, двигаясь на цыпочках, дабы не нарушить эффект внезапности. Она собиралась выйти к маме, но услышала одну вещь, которое остановило её.
– Грета, лишь бы мои дети не узнали об этом, – голос мамы был переполнен отчаянием и безысходностью. – Это тайна никогда не должна быть раскрыта, иначе я потеряю своих детей.
Амелия не верила своим ушам. Это точно её мама? Она не ошиблась квартирой? Как её мама может скрывать какую-то тайну в такой степени ужасности, что может потерять своих детей? Амелия не знала в мире причины, по которой она бы отвернулась от своей мамы. Такой причины не существовало. Она ей всё простит и примет все её погрешности. Но то, что она услышала после, повергла её в шок.
– Если Майкл узнает, что он усыновленный....., – громкий вздох. – Грета, ты же знаешь его, он никогда меня не простит.
«Кто-нибудь, скажите, что это сон. Это не может быть реальностью.» Амелия сделала шаг назад. В этот момент она испытала такой шок, что если бы переложить его на громадную гору, она бы раскололась. «О Боже, разбуди меня. Пусть это окажется сном. Пусть это будет какой-то розыгрыш. Всё что угодно, но только не правдой.» Ещё несколько мгновений она простояла без движения, а потом сообразила спрятать чемодан в комнате и сразу выбежала на улицу. Ей потребовалось больше часа, чтобы прийти в себя и взять себя в руки. Потом она всё таки вернулась домой и ни в чём не подала виду. За исключением того, что когда Майкл вернулся домой она обняла его крепко – крепко, как никогда раньше.
На следующее утро Амелия пробралась в ванную Майкла, когда того не было дома, сменила насадку его электрической зубной щетки на новую, а старую насадку взяла собой и отправилась в лабораторию делать тест на генетическую дактилоскопию. Она дала биоматериал Майкла – зубную щётку, а сама сдала мазок слюны. Результат отправят по электронному адресу через десять дней.
«Заключение о биологическом родстве.
Индекс родства Майкла Форбса по отношению к Амелий Форбс составляет 0,02 %. Вероятность генетического родства исключена»
Вот уже второй час слезы текли не переставая. Этот мир распрощался с десятками батончиков шоколадов. Но они не давали лечебного эффекта. Боль была настолько сильной, что Амелий казалось – она проплачет всю свою жизнь. Она вернулась в Нью – Йорк одна, под предлогом встретиться с другом из детства, а Камила и Майкл остались в Лондоне. Она сойдёт с ума если не выяснит правду. Как это случилось? Почему они его усыновили? Что с его настоящими родителями? Она должна докопаться до правды. Может спросить у тёти Греты? Нет, у неё нельзя. К ней надо обратится в последний момент. Дядя Питер! Они с папой были очень близки и он тоже жил в Вашингтоне, когда папа с мамой только поженились и появился Майкл. Он должен знать.
Амелия добралась до района Сохо за более чем 20 минут.
Амелия постучала в металлическую дверь с элементами художественной ковки ручной работы «Тётя Дженнет опять поменяла дверь». В другое время она бы обделила вниманием труд жены своего дяди, которая была помешана на дверях и меняла их чаще , чем нормальный человек менял простыню, но сегодня Амелия попросту не имела способности давать оценку предметам. Она нажала на звонок. Во время ожидания она теребила пальцами по двери. Сегодня воскресенье, дядя каждый выходной день проводит с семьёй.
– Амелия, как дела? – радостно отреагировала на неё Дженнет.
– Привет, тётя, – она поцеловала её и вошла в дом.
– Тебя давно у нас не было. Проходи. Питер, твоя племянница приехала, спускайся. Амелия, садись. А мы только что яблочный пирог сделали. Я не потерплю отказа от моих сладостей. Я наложу тебе самый большой кусок. В детстве ты очень любила мои пироги и всегда просила добавки, помнишь?
– Они самые лучшие, конечно, помню.
– Какой хочешь сок персиковый или апельсиновый?
– Персиковый, пожалуйста.
Меньше чем за пять минут респектабельный кусок яблочного пирога был съеден до последней крупинки. А тарелка заполнилось ещё одним куском.
Пока тётя и племянница разговаривали на кухне, спустился Питер. Он только что принял душ и спустился к ним.
– Дядя, можно с тобой поговорить наедине? – спросила Амелия.
– Конечно, пойдём в мой кабинет.
– Тогда я порошу отнести вам кофе туда , – сказала Дженнет.
– Спасибо, дорогая мы не будем.
Кабинет Питера Форбса располагался на первом этаже в дальнем углу дома. В самом пространстве была установлена система звукоизоляций, поэтому все переговоры в доме проводились здесь в условиях абсолютной конфиденциальности содержимого беседы.
– Что случилось, Амелия? – спросил её дядя сразу, как они вошли в кабинет.
– Я хотела поговорить о Майкле, – Амелия осторожно подошла к делу. Ведь, она не была до конца уверена, был ли он в курсе. Если так и выяснится, у неё был план, как разгладить ситуацию.
– И о чём именно? – спросил он недоверчиво.
– Дядя, мне известно о нём, – уверенно заявила она.
– Амелия, что ты имеешь ввиду? – Питер начал меняться в лице.
– Я узнала секрет о нём, – Амелия смотрела ему в глаза. Она не должна была пропустить ни один жест языка тела своего собеседника. В этой ситуации только так она могла получить ответ, проанализировав невербальный сигнал его тела. Кожа на лице побледнела, глаза застыли, а зрачки сузились. Ответ был написан на его лице.
– Так это правда? – не вовремя выпущенные слезы ни к чему. Она должна всеми силами сдерживать их. Но они не просили разрешения и бунтарски потекли сами.
– От куда ты узнала? – безжизненным голосом спросил он.
– Я узнала случайно. Я подслушала маму и тётю Грету.
– Ах, Амелия....,– он обнял её и положил её голову к своей груди. Её тихий плач перерос в рыдание.
– Дядя, расскажи мне всё. Я должна знать всё. Кто его биологические родители?
– Тихо – тихо, дорогая. Я тебе сейчас всё расскажу. Садись, – дядя посадил её на кресло, а сам позвонил на кухню.
– Монто, принеси, пожалуйста, две чашки чая с ромашкой в мой кабинет. Спасибо. И положи по одной ложке мёда.
Его просьба была выполнена в течений двух минут.
– Амелия, выпей это. Это успокоит тебя, – он подал ей фарфоровую чашку с золотистым орнаментом по бокам, из которого исходил пар от горячего содержимого.
– Дядя, кто его родители? Они живы? – приступила к допросам Амелия, сразу после того, как Монто закрыл за собой дверь.
– Подожди – подожди. Всё по порядку, – Питер обустроился на кресле напротив неё. Амелия не могла не заметить дрожь в его руках и в голосе так же, как и в её самой.
– Твоей маме ещё в раннем возрасте было диагностировано бесплодие.
– Что?
– Потом она вылечилась на тебе, – Питер поспешил успокоить её.
– Аа .
– Когда они с Робертом женились, они уже знали об этом, – продолжил он. – Так вот, ты знаешь, что мы с Дженнет вместе ещё со школы. Филипп, (брат Дженнет) в молодости совершил одну.... язык не поворачивается назвать ошибкой, одну вещь. Его безалаберный образ жизни привело к беременности его девушки. Им было по 18 лет. Они не были готовы становится родителями. Филипп отказался от ответственности за ребёнка. Когда он в отчаянии пришёл к нам домой, рассказать сестре, у нас в гостях были Роберт и Камила. Они услышали из-за стены наш разговор. Через два – три дня, мне позвонил Роберт и прямо изложил их идею. Они хотели усыновить ребёнка Филиппа. Они предложили Кимберли (девушке Филиппа) оплатить все лечения, роды, а затем взять ребёнка на воспитание. После долгих уговариваний, она согласилась. На её выбор повлиял и сам Филипп. Он давил на неё,-
Амелия была в шоке. Филипп Паркер был отцом Майкла. Она знала этого человека только поверхностно. Она его видела пару раз. Представив его облик перед глазами, она обнаружила невероятную схожесть в их внешности. Но только внешностью их сходство не ограничивалось. Филипп Паркер – владелец брокерской компании в Нью-Йорке. За сорок девять лет своего существования в этом мире не вступил в порог брака и славился вечной холостянской жизнью. Неизвестно от кого Майкл унаследовал свой характер, но умом и расчетливостью был обязан генам отца.
– Роберт снял квартиру для Кимберли рядом с их домом ровно на восемь месяцев, чтобы они видели её каждый день и были рядом, когда начнутся роды, – Питер сделал глоток успокаивающего чая. – Через восемь месяцев родился здоровый и крепкий ребёнок. А потом через год, Камила и Роберт представили свету свое чадо. Никто их ни в чём не подозревал. Из посторонних об этом знали только я и Гретта.
– А как же родители Кимберли?
– Они жили в Юте, Кимберли навестила их вначале беременности, а потом сказала, что устроилась на работу в Канаде и не будет возможности видится следующие 7 – 8 месяцев. Она скрыла от них их внука. Когда Майклу исполнилось семь лет, она нашла его и хотела забрать его, но Камила не дала его, – казалось, дядя хотел сказать ещё что-то, но обдумав, решил промолчать.
– А Филипп, он жалел о своём поступке? – с болью спросила Амелия.
– Я в этом не сомневаюсь, – немного подумав, Питер добавил, – он боится Майкла. Он боится его реакции, если он когда-нибудь узнает правду.
– Дядя, но вы часто с ним видитесь. Он брат твоей жены. Он спрашивает о Майкле? Интересуется им? Он хотел бы его вернуть? – Она сыпала бесконечные вопросы.
– Амелия, ты же знаешь Майкла. На месте Филиппа, у тебя бы хватило духу сознаться ему?
Амелия утонула в раздумий. Сейчас она не могла ответить на этот вопрос. На самом деле, они все правы, что боятся. Камила, Кимберли, Филипп.... Майкл не выносит предательства, поэтому его реакция непредсказуема. Амелий всегда казалось, что ничто в мире неспособно сломать его, но это..... лож женщины, которой он в пятки целовал, лож настоящих родителей.....Это слишком горькая ложь. Нет! Пусть это останется тайной на всю жизнь. Каким бы сильным не был Майкл, он не сделан из стали. Амелия сделает всё, чтобы Майкл оставался в неведении до конца жизни.
Восемнадцатая глава
Амелия вернулась домой в два часа ночи. Приняла душ, одела свою пижаму и легла в постель, но в спячку она впадать не спешила, точнее не смогла. Последнюю часть этого вечера её преследовало какое-то странное ощущение, но стоило ей попытаться схватиться за него, как оно испарялось. Что-то неизвестное подавало в мозг импульс, которое зарождало чувство, что её жизнь изменилось, она никогда больше не будет прежней девочкой. Этой ночью решался ход всей её дальнейшей жизни. Жизнь, интересная она штука, просыпаясь сегодня утром, Амелия и представить себе не могла, что заснёт другим человеком, что десять минут последних двух часов этого дня перевернут её существо.
Ложась в постель, Амелия посмотрела на часы, время показывало 02:32. Она закрыла глаза и вместо обычных фосфенов она видела лицо Майкла. Её охватил жуткий интерес знать где он, с кем он сейчас, что делает, как ощущает себя, дома ли он уже? Когда она уходила он ещё был у Эмерсонов. Амелия одними из первых покинула торжество. Она поменяла положение, перевернулась на другой бок. «Майкл.... спит ли он уже? Наверное, принимает душ и собирается лечь». Амелия опять перевернулась в исходное положение. Она никак не могла отвязаться от желания услышать его голос. «Может позвонить ему?».
И что она скажет? Надо придумать что сказать. Разбирая в голове тысячу вариантов, она так и не остановилась на одном подходящем. Это же Майкл. Ему надо сказать что-то действительно стоящее, чтобы оправдать свой звонок в три часа ночи, да и вообще, в любое время. Амелия меняла положение на положение. Сделала полный круг на 360 ° по всей территории своей ложи, пока в конце концов не встала с кровати и не спустилась вниз на кухню. Она достала из холодильника мороженное и съела всю порцию. Затем вернулась в свою комнату, взяла свой планшет и поставила фильм «Тёмный рыцарь – возрождение легенды» с Кристином Бейлом. Селина Кайл заманивает Бэтмена в ловушку к Бейну и бросает его, а злодей в результате долгого противоборства побеждает Бэтмена. Дальше Амелия видит, что Брюс Уэйн попал в подземную тюрьму со сломанной спиной. В Готем – Сити образовалась анархия, из тюрьмы выпускают заключённых ..... И тут Амелия поняла, что она ничего не поняла. Она смотрит, но не видит. Она видит только меняющиеся перед глазами картины, а мысли витают далеко в облаках. Через минуту планшет был выключен и убран в ящик комода. Она взяла телефон и нажала на журнал звонков, чтобы найти контакт Майкла, ей пришлось листать вниз долго. Как же редко они общались. Последний звонок был зарегистрирован 20 ноября в её день рождения. Майкл звонил ей в аэропорту. Амелия долго держала кончик большого пальца в миллиметре от зелёной кнопки, каждая клетка в теле требовала нажать на неё и услышать его голос, но вместо зелёной, её пальцы тронули боковую кнопку блокировки. И пока она не стала жертвой своей безудержной потребности связаться с Майклом, она убрала телефон. Но пришла к решению, что утром пойдёт к нему домой. А как она объяснит свой визит? Да, никак. Главное, чтобы наступило утро, она что нибудь придумает. Но время текла в таком замедленном темпе, что каждая минута ощущалась как целый час. Она ждала наступления этого утра, как не ждала ничего в своей жизни. Амелия каждые минуты смотрела в окно, но солнце не спешило расцветать. Последний раз когда она смотрела на время было 06: 22. Через некоторое время, ей всё таки удалось удовлетворить свой жизненно необходимый физиологический процесс для восстановления сил – заснуть.
Амелия проснулась с чувством, будто совсем не отдохнула. Солнышко уже светило, а время показывало 10: 22. Ура! Утро наступило! Она выскочила с постели, одела джинсы, тёплую кофту, сапоги UGG, сверху накинула чёрное короткое пальто.
С наружу её ожидал невероятно живописный пейзаж. В Нью-Йорке шёл снег. Амелия наблюдала за падением снежинок. Каждая из них имела уникальную геометрическую форму и чёткую грань, выверенную с удивительной точностью, вариации форм этих кристалликов льда было больше, чем атомов во вселенной. Амелия пыталась рукой ухватить как можно больше снежинок, как в детстве и посмотреть на них поближе, но они при попаданий в тёплое тело сразу таяли. «Ну ладно, будем наблюдать за ними без физического контакта».
Нью -Йорк, одетый в белую простыню зимы, радовал глаза: фасады магазинов, ресторанов, баров, торговых центров были усыпаны мерцающими звёздами, яркими гирляндами и разными новогодними декорациями. А праздничные ёлки украшали все здания и дома. Каждый уголок города заставлял губы искривлятся в улыбке от предвкушения приближения праздника. После 25 минут медленной ходьбы от своего дома, перед её глазами фигурировал небоскрёб с пентхаусом Майкла. Только от одного ощущения близости к его дому, у Амелий в ушах раздался стук сердца. Она продолжила идти по заданному маршруту, поднялась на 66 этаж и зависла перед дверью его дома. Потом вспомнив, что здесь камеры и поняв, что выглядит глупо, перевела дух и открыла дверь маминым ключом. Она была здесь два раза в жизни.
Холл – первое помещение, которое открывался при входе в квартиру. Он имел высокие потолки и большие панорамные окна, что стирали границы между интерьером дома и видом снаружи. В холле была лестница, которая вела на второй этаж с четырьмя спальними комнатами. Интерьер был выполнен в стиле минимализма, который проявлялся в отсутствии избыточного предмета, сдержанного декора, во всём доме нельзя было найти ничего экстровагантного. Вся мебель гормонировала с сочетанием текстур и материалов, в большинстве своём, из чёрного, белого и коричневого цветов. Майкл любил чёрный цвет. В выборе автомобиля, одежды, гаджетов он отдавал предпочтение этому оттенку. Потому что «чёрный – это отсутствие цвета».
Не обнаружив признаков жизни в нижнем уровне дома, Амелия поднялась на второй этаж, где располгалась спальня с многофункциональной планировкой. Она имела внутри очень большую ванную комнату и большую гардеробную, которая напоминала салон люксового бутика. В открытых стеллажах с одной стороны висели пиджаки костюмов, с другой рубашки, а с третьей куртки и бамперы. Ниже стеллажей распологались ящики с ремнями и часами. Были и отдельные шкафы с брюками и витрина, где располагались обуви. В покупке элементов для своего гардероба Майкл не щадил денег. Суммарность цен всех составляющих этой комнаты мог равняться годовому бюджету Люксембурга.
Амелия зашла в спальню и увидела через приоткрытую дверь Майкла. Он открывал шкаф с футболками, так как был в одних спортивных штанах с обнаженным торсом. Он стоял спиной и не видел её, а она засмотревшись, обозревала его спину. Самый важный орган в её теле предательски подвёл её. В мозге произошёл сбой системы и он не передавал команду конечностям тела, чтобы они сделали шаг вперёд или вовсе отступили назад. Она продолжала смотреть на него, пока Бог всё таки не смилостивился и вернул её сознание на место. Набрав как можно больше воздуха в лёгкие, она дала понять о своём присутствий.
– Привет, Майкл,– она постучала в дверь. Он повернулся.– Амелия? Что ты здесь делаешь? – он был удивлён её визиту.
– Можно войти? – естественным тоном спросила она.
– Заходи, – лихорадично ответил он.
Амелия только зашла, как её взгляд пал на женское платье красного цвета, непорядочно лежащего на краю креслы, уж больно знакомого оттенка. Майкл проследил за её взглядом и невозмутимо сказал.
– Что тебя привело, Амелия?
Она, кажется, не слышала его. Её мысли зависли на воспоминаний о том, где она видела это платье. Было очевидно, что он здесь не один. Её мысли нарушил знакомый женский голос.
– Майкл, кто там?
Тиффани?! Амелия повернулась в сторону ванной. Там стояла Тиффани. Длинное белоснежное полотенце было плотно заведёно вокруг её обнаженного стройного тела. Она собрала волосы в высокий пучок, на шее и на руках блестали тысячи капель воды. Она была после душа.
– Амелия! Привет, – неловко поздоровалась она, но это ни в коей мере не портило впечатление от её самого лучшего утра в жизни.
– Привет, – Амелия была ошарашенна увиденным, но больше всего её ошарашила её собственная реакция. Картина, которая нарисовалась перед ней ей жутко не нравилась. Она сразу почувствовала увеличение массы своего сердца. Оно её просто давило. Она не хотела верить своим глазам.
– Амелия, мы не ожидали тебя увидеть, – сказала Тиффани. Её лицо соперничало с самим солнцем за право светить ярче. А Амелия стояла и заикалась не то что в словах, а в собственных мыслях. Она не могла произнести ни слова. Фраза «потерять дар речи» больше не была фразеологизмом, она была реальностью. Из 300 тысяч слов в своём словарном лексиконе, Амелия не могла отыскать ни одного слова, чтобы ответить.
– Амелия, всё в порядке? – задала вопрос Тиффани, глядя на её уставившееся лицо.
– У тебя что, дома горячую воду отключили? – наконец саркостично спросила Амелия, подавляя раздраженность.
Тиффани сморщила лоб. Она инстинктивно укрепила полотенце, подсунув его край в подмышку. Майкл проследил за реакцией обеих девушек и лукаво проговорил со спокойным голосом, прогуливаясь глазами по телу Тиффани.
– Она, просто, не ожидала увидеть тебя здесь в дезобилье.
Амелия посмотрела на него сквозь округленные глаза, а потом собралась мыслями и заявила. – И вправду, не ожидала. Ну, не буду портить вам «послевкусие» своим присутствием. Я пойду, – и сразу вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, она ощутила сильную духоту и растегнула пуговицы пальто. Ура! То, о чём она желала последние четыре месяца сбылось, она должна радоваться, но в том то и проблема, что увиденное оставило только неприятные ощущения. А что это она так удивляется? Не уж то, она думала, что Майкл держит обет безбрачия – целибат. «Мальчики, они такие мальчики, могут любить одних , но ничто не мешает им развлекаться с другими».
Амелии казалось, что ступеньки на этой лестнице бесконечны, она всё спускалась и спускалась, но не могла спуститься. Когда она, наконец, дошла до двери, она обнаружила, что Майкл шёл за ней всё это время. Она была так занята собственными мыслями, что не вопринимала окружающий шум. Не говоря ничего, Амелия открыла дверь, вышла из квартиры и дошла до лифта. Она нажала на кнопку вызова. Эти пятнадцать секунд, что она стояла спиной к Майклу, ожидая лифта были самыми долгими в её жизни. Она хотела по быстрее оказаться сама с собой. Прибыл лифт, она вошла в него и повернулась к нему корпусом. Майкл ещё не закрыл дверь, он стоял, одной рукой упираясь в дверной проём. Он был в одних спортивных брюках и не успел надеть футболку. О Господи! Амелия боялась, что её глаза расплавятся от этой красоты. Она взглядом прошлась по нему. Очертание его плеч, рук и груди были настолько совершенны, что казались вырезанными из какой-то древнегреческой статуи. У него были хорошо выраженные грудные мышцы уходящие в рельефный пресс. Игра в теннис сыграли хорошую роль в образовании развитой мускулатуры, что выражалось в рельефных руках и ногах. Он стоял молча, в позе наблюдателя, демонстрируя свое телесное великолепие на всеобщее обозрение. А глаза..... глаза смотрели на неё. Когда они встретились взглядами закрылась дверь лифта.
Девятнадцатая глава
Амелия планировала пройтись по магазинам, но ни какая манящая прелесть в витринах магазинов не привлекала её. Она пришла домой, сказала маме что устала и хочет спать и поднялась к себе, достала из комода заначки шоколадов и начала жадно поедать их. Её шокировала не столь обнаружение Тиффани в спальне Майкла, сколь своя реакция на это. Она злилась на себя, что позволила себе поддаться эмоциям и проявить растерянность. Поверни время назад, она бы повела себя по другому. Она злилась на Тиффани, за то...., за то.... ,за то, что… , она просто злилась на неё. Представляя перед глазами её, стоявшую в одном полотенце, перед еле знакомым мужчиной. Да, как ей не стыдно?! О Боже, что она несёт? Это 21 век. Неужели, она думала, что Тиффани фригидная монахиня, тем более она влюблена в него. А он? Он же мужчина. И этим всё сказано. Ведя двухчасовой и многосторонний диалог с совестью, голосом разума и сердцем, Амелия уснула, уставшая и утомившая от собственных предубеждений. Она спала ровно два с половиной часа и проснулась когда к ней в комнату зашла мама.
– Моя принцесса, ты отдохнула? – голос мамы был самым нежным в мире.
– Мамочка, какое время ? – сонным голосом спросила Амелия.
– Уже 17:45. Ты спишь уже почти пять часов. Вставай, а то ночью не заснёшь. Тётя Грета приехала. Пойдём поболтаем с ней.
Они спустились в гостиную.
Грета Лоуренс – старшая сестра Камилы. Сестры имели только внешнюю схожесть, а в характере разбежались, кто в сторону папы – спокойная, добрая, душевная и простая, а кто к маме – хитростная, ловкая и острая на язык. Но в тёте Грете были и хорошие качества. Она была весёлой, общительной и открытой. Ни скудилась на советах и в поддержке в нужный момент. Она обожала своих племянника и племянницу и была неотъемлемой частью жизни Камилы. Если Амелия старалась и в итоге уже не видела её «некоторых» качеств, Майкл терпел её лишь из уважения к матери. Он бесчисленное количество раз вытаскивал свою тётю от передряг, в которые она попадала время от времени. Например : спас её от суда в Макау, когда её поймали в жульничестве в казино в игре в кости. Игорный дом оштрафовал её на $120 тыс, а однажды она попыталась подкупить комиссию университета Миранды, своей дочери, на сдаче дипломной работы. Майкл нанял лучшего адвоката из всех живущих на земле, чтобы спасти сестру мамы от лишения свободы на два года. Однажды Миранда села за руль в нетрезвом состоянии и врезалась в Porsche одного итальянца на отдыхе в Беверли Хилз. Это крайне девиантное поведение, требующее строгого наказания, но ради спокойствия мамы, Майкл выплатил штраф, соразмерный стоимости разбитого автомобиля и судебные издержки. Эти мать с дочкой самой большой удачей в жизни, по праву, считали родство с Майклом.
Снег сегодня шёл почти весь день. Амелия стояла у окна в холле и любовалась снегопадом из тёплого и уютного гнездышко. В такие моменты она думала о тех, у кого нет такой привилегий как у неё.
«Сколько же людей сейчас мёрзнут на улице в такой холод. Сколько детей голодают . Ах, если бы она могла помочь им всем». Но она и помогала. Но, правда, большую часть своих финансовых вложений и труда она тратила на спасение природы. Если не считать этого огромного и шикарного пентхауса, в котором она живёт и дорогое авто от Тесла, Амелия никогда не расточительствовала, ведь знала цену всему. Она покупала качественные и дорогие вещи и носила их годами. Имела мало драгоценностей. В её коллекции были : мамины золотые серёжки с бриллиантовыми камушками, одна золотая цепочка, золотое кольцо Кеннеди, другая золотая цепочка с алмазным кулоном, подаренная дядей Питером на день рождение и метеоритный кулон от Алекса. И конечно же, золотая цепочка с изумрудным камнем – извинительный подарок от Кристиана, его давнего партнёра в балетных танцах. И несколько бижутерий от Tiffany & co. А все её имеющиеся вещи, можно было поместить в одном шкафу и то бы осталось место для нескольких книг.
– Доченька, смотри какие чудесные туфли, хочешь их купить? – спросила Камила, указывая на витрину одного бутика, когда они гуляли по пятому авеню одним весенним днём.
– Нет, мама, у меня уже есть туфли. И куда я в них пойду?
– Амелия, но они такие красивые.
– Мама, за эти деньги мы можем оплатить годовое обучение одного студента, – упрекала дочка.
Камила безнадёжно вздыхала.
– Ты у меня единственная такая. Таких как ты, просто, нет!
– Тётя, ты уже уходишь? – спросила Амелия у собирающей свои вещи Греты.
– Да, мне пора. Увидимся на днях, – она уже надевала шубу.
– Я думала, ты останешься на ужин.
– Сегодня не могу, мне надо ехать. Сегодня большой снегопад. Боюсь из-за пробок доеду до дома за час если не больше.
– Так осталась бы у нас ночевать.
– Миранда завтра возвращается. Мне надо быть дома утром.
– Тогда, обязательно, ждём вас с Мирандой на днях,– Амелия поцеловала тётю.
– Обязательно. Я люблю вас, мои хорошие. Пока.
Амелия на минутку поднялась к себе, чтобы взять книгу для чтения на ночь. Она выбирала между «Любовь во время чумы» Габриэль Гарсия Маркес и «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, когда услышала снизу звонок в дверь. Менее чем через полминуты, она была открыта.
– Добрый вечер, мистер Форбс, – поздоровался Роджер.
– Привет, Роджер. Как дела?
– Отлично. Вы сами как, сэр?
– Спасибо, и у меня отлично. Ты выглядишь уставшим Роджер. Всё в порядке? – спросил Майкл.
Далее они отдалились и их разговор становился всё неразборчивее. Амелия в ту же минуту забыла мотив посещение своей комнаты. Она посмотрелась в зеркало. Она ходила дома в легинсах, в серой вязаной кофте и в тёплых носках. Амелия поправила растрепанные волосы руками и подтянула легенсы. Спустившись вниз, она направилась в столовую комнату на ужин. Оказавшись перед входом в неё, она выпрямила спину и сделала вдох и зашла в комнату.
– Роджер, куда бы ты хотел поехать на новогодний отпуск? – спросила Камила.
– В Италию, – отвечал он.
– В какой город?
– Во Флоренцию.
– Отличный выбор, Роджер, – сказал Майкл. – Мама, забронируй билет и гостиницу, которую он выберит.
– Конечно. Роджер, посмотри на сайте гостиницы и выбери любой. Потом я тебе забронирую.
– Вы очень щедры, но мне неудобно беспокоить вас, – проявил тактность дворецкий.
– О каком беспокойстве ты говоришь? Ты нам родной человек, – убедила его Камила.
Войдя в комнату, Амелия обнаружила маму и Майкла на кресле с Роджером.
– Привет, Майкл. Ты почтил нас своим присутствием, – Амелия во все мочи старалась выглядеть естественной.
– Ровно как и ты, – ответил он, умудряясь одной фразой высказать целую гамму подтекста.
Он был одет в темно- синие брюки и чёрную кашемировую водолазку. Безпроигрышный вариант! Водолазки на нём всегда сидели по особенному хорошо. Они подчеркивали все достопримечательности его фигуры: от статной осанки до твёрдых и сильных плеч.
– Но в отличии от тебя я не убегу сразу, – было в его голосе что-то спутанное между сарказмом и цинизмом, но в тоже время крайней интеллигенностью подачи. Поразительно как он их сочитал вместе!
Камила разговаривала с Роджером и не слышала их разговор, а когда закончила, пригласила своих детей начать трапезу.
– Сядем за стол.
– Майкл, Амелия, я хочу чтобы, этот Новый год мы отметили вместе. Мы давно не отмечали его в семейном кругу, – объявила Камила, когда все сели за стол.
– Конечно, мамочка, – сразу согласилась Амелия.
– А ты, Майкл? – Камила посмотрела на него.
– Если для тебя это важно, я согласен.
– Мы поедем в наш дом в Вашингтоне.