Айдай Нурланова
Я полюбил тебя в Нью-Йорке
Первыми на это отреагировали глаза Майкла, на секунду можно было заметить как у него запрыгали брови. Но он не даром был гением эмоционального интеллекта. Он больше не позволил ни одной мышце на лице дернуться, он лишь цинично проговорил.
– Я ещё подумаю, как далеко позволю тебе зайти в правде.
– Ты же не надеешься, что я просто так сдамся. Есть миллионы способов узнать это.
– Ты хочешь увидеть плохого Майкла ? – его слова можно было истолковать как прямую угрозу.
– И что ты мне сделаешь? Убьёшь меня? Брось, Майкл. Ты на это не способен. Посадишь меня в тюрьму? Ты не пойдёшь на такое. Отнимешь у меня всё моё состояние? Ну давай, – Артур расправил руки. – Она того стоит.
Майкл сократил расстояние между ними до минимума и наградил его убийственным взглядом.
– Спасибо за идеи. Я обязательно об этом подумаю, а для начала почешу себе руки.
Не успел Артур отреагировать, как Майкл врезал ему кулаком по лицу. Вульвертон отшатнулся назад, но не упал. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы выпрямить плечи, но когда он это сделал обнаружил, что из носа потекла кровь. Артур с трудом перевёл дыхание и готовился дать ответный удар, но Майкл опередил его. Он правым кулаком ударил его ещё раз. Удар попал в самый нос. На этот раз Артур сжал руки в кулак до побледнения костяшек и наступательный ответ не заставил себя ждать. Вульвертон занимался боксом больше десяти лет, у него была тяжёлая рука и более обширный арсенал ударных техник, поэтому ему ничего не стоило нанести Майклу мощный и точный удар в лицо. Майклу помогло не упасть сзадистоявшее кресло. Он удержался за него.
– О, Майкл, теперь я узнал твою
слабую точку, – сказал Артур иронично, протирая кровь из носа.
– А ведь я тоже, – многозначно посмотрел на него противник.
Артур выпрямился для повторного раунда, Майкл пошёл ему на встречу и получил в челюсть. На этот раз его друг приложил максимум усилий своему удару, у него разбились губы и от туда потекла кровь. Майкл прекрасно понимал, что Артур физически сильнее его и вступать с ним в открытую драку было не очень логично. Но логика в этой ситуации не играла ни какую роль. Он и не думал сдаваться и схватил друга за плечо, а тот его за предплечья.
– Что вы делаете? – послышался голос со стороны входа. Это была Амелия. Она громко дышала, как будто только остановилась от пробежки. Наверное, их драка была слышна из-за двери.
– Прекратите! – вскричала она, глядя то на одного, то на другого. Мужчины отпустили друг друга.
– Майкл, у тебя кровь, – она с испугом смотрела на его раненное лицо.
– Ничего страшного, – сказал он, уравнивая свое дыхание, затем поправил себе рубашку и подошёл к ней. С её появлением его напряжение заметно спало. – Ты готова? – сурово спросил он.
Амелия кивнула головой, дав положительный ответ.
– Тогда на выход, – он глазами указал на дверь.
Амелия и Артур обменялись короткими взглядами. Она увидела как из его носа шла кровь, но она не смотрела на него с переживанием, а с подозрением. Затем ничего не говоря, она оставила комнату. Ей казалось правильным следовать словам Майкла и не спорить сейчас с ним, чтобы не испытывать судьбу. А Артур, казалось, чуть не открыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал и остался один, смотря за ней в след, пока она не исчезла.
Майкл приехал за Амелией на чёрной Тесле. Он опередил её и открыл передний дверь авто, затем посадив её, закрыл за ней дверь, а сам сел на водительскую сторону.
– Майкл, подожди, – Амелия достала из сумки сухую карманную салфетку.
– Амелия, всё в порядке, он застегивал ремень безопасности.
– У тебя губа разбита, она кровоточит, – она достала салфетку и принялась её кончиком протирать исходящую кровь. Он стоял неподвижно, позволяя ей накрыть себя своим нежным касанием.
Кровь была почти обильной. Она исходила от нижних уголков губ и потекла до груди, оставляя красные пятна на воротнике рубашки.
Она смотрела ему в лицо, прошлась по губам и дошла до глаз. Они были такие манящие, глубокие и они смотрели только на неё. Под его пристальным взглядом Амелия забывала как дышать. Чтобы нарушить тишину, Амелия взяла слово.
– Зачем ты полез драться с этим боксёром, Майкл? Две взрослые мужчины и повели себя как дети, вместо того, чтобы обсудить всё дипломатично. И что вы с ним не поделили?
– Тебя, – Майкл вложил в свой голос столько чувств, что это гипнотизирующе повлияло на Амелию. Её пальцы были на его губе, но они замерли на месте, неспособные произвести ни малейшего движения. А их глаза встретились и застыли, смотря друг на друга. Его взгляд напоминал ту, какую она видела тем вечером у Эмерсонов, когда они танцевали. Это было самое прекрасное мгновение в её жизни. Одно мгновение, на которую и целой жизни не хватит, чтобы затмить или забыть. В этот момент между ними пронеслась такая искра, что если бы она была светом, то во всей вселенной не осталось бы тёмной материи от его сияния. Если бы Амелии дали возможность осуществить одно желание, она бы пожелала, чтобы этот момент никогда не заканчивался, чтобы оно продлилось всю жизнь. Амелия слышала стук своего сердца, оно билось так сильно, что казалось вот-вот и оно выпрыгнет из груди. Наконец, она смогла взять себя в руки и перевести сложившуюся атмосферу в другое русло.
– Ты так всех моих женихов распугаешь, – шутливо сказала она.
Майкл не понял шутку, даже если и понял она ему не понравилась. Он коса посмотрел на неё.
– Да я шучу, – отмахнулась она.
И тогда он смягчил лицо.
– Куда мы едем? – Амелия достала другую салфетку.
– Домой.
– Домой? Но Тиффани.... , – собиралась высказать протест, но её перебили.
– Пока ты там, и духу её не будет, – сказал он низким голосом, не осознавая каким фейерверком эмоции осыплял её этими словами.
– Хорошо, – Амелия согласилась, не в силах отказать ему после этих слов.
– Но послезавтра я вернусь в Нью-Йорк. Я хочу домой к маме.
– Хорошо, я скажу Мейсону, чтобы он подготовил самолёт.
– Нет, я уже купила билет. Я полечу пассажирским рейсом.
– Даже не думай, Амелия. Ты полетишь частным самолётом с доктором. Он будет смотреть за тобой. Я отправлю и твоего массажиста.
– Майкл, ты не понимаешь, в верхних слоях тропосферы....
– Мне плевать на тропосферу. Речь идёт о твоём здоровье, – Майкл бросил на неё строгий взгляд, – Или ты летишь моим самолётом или я запру тебя дома в Лондоне.
Тридцать третья глава
Майкл любил свой дом в Лондоне. Если свой пентхаус в Нью-Йорке он полностью доверил дизайнерам и только по окончанию работы посмотрел фотографии, к оформлению интерьера этой квартиры он сам принял немного участия.
Дом располагался в Вестминстере, в одном из самых респектабельных районов Лондона. Квартира была пятикомнатной, но огромных размеров. Дизайн дома как-бы подчеркивал индивидуальность его хозяина. Он был оформлен в стиле современного минимализма. Вся идея состояла в том, чтобы не загромождать пространство лишними предметами. Палитра оттенков была естественных, натуральных тонов : белый, серый, коричневый и черный. Местами они не имея границы, плавно переходили от одного оттенка к другому. А в центре дома располагалась сдержанной классики винтовая лестница, ведущая к трём спальным комнатам на втором этаже. Самым интересным уголком дома была большая терраса с видом на Лондонский глаз. Майкл прожил в этом доме пять лет и даже переехав в Нью-Йорк, он приезжал сюда очень часто. Да он никогда и не скрывал, что самым любимым городом для него была столица объединённого королевства.
Амелия любовалась красотой вечернего Лондона. Она молча наблюдала как медленно вращается Колесо тысячелетия, а с него на берега Темзы падали огни от световой картины установленной по краям прозрачных капсул колеса. Многомиллионный город, несмотря на пик периода принятия туристов, был достаточно бесшумным и позволял наслаждаться красотой королевского города без гула дорожного шума в ушах.
– О чём ты думаешь? – спросил Майкл, смотря в её задумчивые, грустные глаза.
«О тебе. Только о тебе я и думаю всё время» пронеслось у неё в голове. От осознания того, что она никогда не сможет сказать это в слух, что он никогда не узнает, что сопровождал её мысли каждое мгновение, что его образ был с ней с каждым вздохом и выдохом наполнили её глаза ещё большей печалью и сожалением.
– Да так, просто, – ответила она монотонным голосом.
– Амелия, всё хорошо? – Майкл не скрывал озабоченности.
– Да, всё прекрасно, – на её личике образовалась нарисованная улыбка.
– Ты расстроена, что я сорвал твои планы с Артуром? – погадал он.
«Ах, если бы это было поводом моего душевного терзания» подумала она, но в голос воспроизвела шутливо.
– Ты обломал мне просмотр фильма на свежем воздухе из диапроектора прошлого века.
– Что?! – Майкла как будто током ударило. Он сделал кислое лицо. Это заставило Амелию искренне улыбнуться, сверкая зубами.
– Ну, это же оригинально, – оправдала она смысл идеи.
– И что за фильм вы собирались смотреть? – поинтересовался он. Его губа чуть припухла от удара Артура. Нижняя часть покраснела и образовала ссадину. Она так ему шла. Кажется, ничто не сможет испортить красоту его лица.
– Унесённые ветром.
– Да, я тебя спас от четырёхчасовой скутятины с этим занудой.
– Майкл, это же классика! – она почувствовала, как её настроение обрело яркие цветовые оттенки.
– Вот именно! А тебе нравится что-то типа доктора Стрейнджа или фантастическая перестрелка с Кристианом Беилом. Как назывался тот фильм, который ты пересмотрела двести раз, Эквилибриум?
– Тринадцать! – ответила она смеясь.
– Только не думай говорить Артуру, что тебе нравится Джон Престон, иначе он сменит имидж, – его умение граничить юмор и серьёзность было шедевральным.
– Вообще-то, он очень интеллигентный мужчина.
– Я в этом не спорю, но это не отменяет его занудство.
– Чего не скажешь о его сестре, – само собой вырвалось у Амелии.
– Да, – Майкл больше не шутил. Его лицо обрело серьёзное выражение.
– Она не подчиняется стереотипам. Она настоящая. В ней кипит жизнь.
– Да. Она такая, – согласилась она.
И тут они оба замолчали, обратив свои взоры на вид через балкон. Несколько секунд спустя, Амелия снова повернулась к нему.
– Ты знаешь, что наша организация расширяется?
– Да. Ваша деятельность охватила всю Америку.
– И теперь мы собираемся идти дальше, в Европу, – Майкл повернулся к ней и посмотрел сомнительно, ожидая следующих слов.
– Нам нужен доверенный человек, чтобы он взял управление на начальном этапе открытия штаб квартиры в Брюсселе.
– И этот человек ты? – догадался он.
– Да. Я собираюсь переехать в Брюссель, – констатировала она.
– Нет! – повелительно отрезал Майкл. – Ты одна туда не поедешь!
– Майкл, – Амелия положила свою ладонь на его руку, которая лежала на периле балкона. – Пожалуйста, дай мне решить самой на этот раз, – её голос был умоляющим. Она тонкими пальцами нежно гладила его руку.
– Это очень важно для меня.
– И сколько продлится твоя командировка?
– Долго. Возможно, навсегда, – она всё ещё держала его руку. В этот момент в его глубоких карих глазах появилась некая искра, что-то, чего она не видела ещё, и что она так и не сумела разобрать.
– И когда ты уедешь? – через некоторое время после молчания спросил он.
– После твоей свадьбы, в сентябре.
– А как же мама?
– Мама будет ко мне приезжать. Благодаря тебе она не связана здесь работой и может позволить себе всё, что пожелает. И вообще, скоро она будет няньчить внуков и отвлечется на них, – Амелия усилием воли подавила ком в горле. Она сделала глубокий вдох, но постаралась сделать это незаметно.
– Спасибо тебе, Майкл, за то, что ты сделал для нас с мамой. Что обеспечил нам такую жизнь, – каждое её слово исходило от сердца. Она никогда не говорила ему об этом из-за его недоступности, из-за их сложившихся неестественных для брата и сестры отношении. Но она знала, что каждый цент в их состоянии был заработан Майклом его тяжёлым трудом, убитыми нервами, его бессонными ночами и упущением сладости подростковой жизни.
– Что анонимно вложил столько средств на наши проекты. А ведь человечество даже не знает своего героя, – с лёгкой ироничной улыбкой сказала она.
– Ты думаешь меня волнует изменение климата, парниковый эффект или таяние ледников? Мне плевать на морские животные, опустошение лесов и на эту чёртову экосистему, – глаза Майкла излучали тысячи вольт энергии, он говорил порывисто, отложив в сторону принцип контроля над эмоциями. Его умение правильно ставить акцент в речи ещё больше придавало эпичности его словам.
– Мне плевать на будущее человечества. Я делал это, потому что это важно для тебя. Я делал это только ради тебя, – в его взгляде полыхнул такой огонь, что чуть не воспламенил её. Но в его глазах она увидела решётку, за которой держалось что-то. Нечто особо опасное, особо охраняемое, что не должно было вырваться наружу, но иногда предпринимало попытки освобождения, а Майкл хорошо его запирал.
В такие минуты Амелия жалела только об одном – что не обладает машиной времени, чтобы остановить этот момент и прожить в ней всю жизнь. Сейчас она сполна познала всю силу душевной боли. И как это только так сложилось, что Филипп приехал поговорить со своей сестрой именно в тот вечер, когда в доме дяди Питера были Роберт и Камила. Они услышали их разговор и решили усыновить его нежданного ребёнка. Если бы он приехал тогда в другой день, Кимберли бы родила своего сына и он рос в другой семье. Встретились бы тогда Майкл и Амелия? Да, ведь Филипп брат Дженнет. Он всё ещё был бы её племянником, а она племянницей её мужа. Но возможно что, Кимберли бы и не родила своего сына, возможно она бы сделала аборт. Тогда в ее жизни никогда не было бы его. Тогда, пусть, лучше так....
Амелии этот выбор дался очень сложно. Она проживёт всю жизнь в мучении, в тоске и в душевных страданиях. Ведь он пустил глубокие корни в её сердце. Так, как он, этого никто никогда не сделает. Амелия много думала и пришла к мнению, что она бы не колеблясь отказалась от всего, что имеет в своей жизни, чтобы они с Майклом не имели это родство. Родство которое связывалось только общей фамилией. Но судьба сложилась именно так и она ничего не может с этим поделать. А раз так, то она подчинится судьбе ради двух самых любимых для неё людей.
Амелия не ответила на услышанное. Она пыталась что-то сказать, но собственный голос отказывался ей подчинятся. Она стояла бездвижно и только глазами прогуливалась по его лицу, не заботясь о том, что каждая часть её тела может выдавать её агонию внутри.
Майкл погладил её по волосам, заложил прядь за ухо и не опустив руки, кончиком большого пальца гладил её лицо. Его касание было таким тёплым и нежным. Амелия старалась уловить каждое его движение, запечатлеть в памяти каждый момент, как единственный физический диалог между ними. Биение сердца гулко раздавалось в ушах. Разве может человек испытывать такую боль от сожаления и безысходности? Оказывается, может. Амелия каждым дюймом своего тела ощущала это сейчас. Она с трудом поборола желание ответить на ласку его рук. Ей хотелось дотронуться до его красивого лица, провести пальчиком по контуру его губ, заключиться в его объятия, когда порывы чувств льются через край, но она не смела.
– Если для тебя это важно, то езжай Амелия, – сказал он. – Будь там столько, сколько это требуется. А когда вернёшься мы вместе посмотрим этот классический фильм, – значение его слов звучало как наставление, но имело смысл прощания, ведь они оба понимали, что если она уедет – то навсегда. Она не вернётся больше. И они не посмотрят вместе фильм. Они оба понимали, что это самое верное решение для блага друг друга.
Тридцать четвертая глава
Амелия не ожидала звонка от Тиффани, но на её приглашение вместе прогуляться, а после пойти на примерку её подвенечного платья согласилась. Мисс Эмерсон вела себя с мисс Форбс крайне обходительно, а фраза «скоро мы станем сёстрами» прозвучала из её уст несколько раз. Удивительно, как быстро она переобулась!
Казалось, с приближением даты свадьбы, двадцать пятое августа, Тиффани теряла голову от счастья с каждым днём. Ей казалось, что весь мир вращается вокруг одного события – её свадьбы. Ни о чём другом она не желала слышать и говорить. А единственным подготовлением Майкла для свадьбы было условие, что организация должна быть выплачена исключительно его средствами и он дал своей невесте безграничные денежные возможности. А во всём остальном, он доверяет её безупречному вкусу.
Место торжества, место бракосочетания, цвет платьев подружек невесты, торт, меню, список гостей, оформление, звёздные исполнители, фейерверк, фотограф, оператор, букет для невесты, свадебный кортеж....Ух, сколько всего надо было сделать! А главное проконтролировать самой всё и вся. И самое важное – это платье невесты. Оно должно было быть самым красивым и сказочным в мире, которую ни один художник ещё не рисовал, ни одна песня не воспевала и ни один ум не воображал. Такую задачу Тиффани доверила британским портным. И именно туда она сегодня пригласила Амелию для последней примерки. До свадьбы оставалось ещё два месяца, как же она выживет до того времени и не умрёт от пожирающего её счастья и нетерпения было интересно знать всем.
Подвенечное платье с первого взгляда впечатляло глаза смотрящего. Классическая, пышная, многослойная, шифоновая юбка была растянута длинным изящным шлейфом на три метра и усыпана натуральным жемчугом, а рукава и лиф платья украшали изысканные ленточные кружевные аппликации с кристальными камушками. Вырез был глубоким, узким, V-образным. В этом наряде Тиффани могла дать фору любой сказочной принцессе, ведь она выглядела их живым прототипом.
Амелия потеряла дар речи от увиденного великолепия. Она и представить себе не могла, что рукоделие человека может быть таким прекрасным.
– Это сказочно. Точно, как я и хотела,– Тиффани еле держалась на ногах, чтобы не упасть без чувств от зашквала эйфории внутри.
– Это невероятно красиво, – Амелия обошла платье сзади и разглядывала его со стороны.
– Как мне пережить столько счастья? Меня распирает от чувств, – Тиффани смотрелась в большое зеркало по среди салона. Она не могла оторвать глаз от своего отражения.
Амелия представила, как Тиффани в этом платье идёт к Майклу, а он стоит в чёрном смокинге, весь очарованный красотой своей невесты и они дают друг другу брачную клятву.
" Я Майкл Форбс беру тебя, Тиффани Эмерсон в жены. Перед лицом Бога и всех собравшихся торжественно обещаю тебе быть верным в горе и в радости, в болезни и в здравии. Пройти с тобой рука об руку всю свою жизнь и любить тебя, пока смерть не разлучит нас".
От этих представлении у неё ком застревало в горле. Это была реальность, которая поджидала своего часа.
– У меня запястья должны быть немного открыты для браслета, который мне подарил Майкл. Это важно! Я хочу, чтобы он был виден на фотографиях. Это мой свадебный подарок от него. А волосы надо будет сделать так, чтобы уши были хорошо видны для сережек. Господи, я ничего не буду есть два месяца, чтобы ни дай Бог прибавить вес,– Тиффани, что-то бормотала.
Амелия её не слушала, она была поглощена своими мыслями.
«Но эти клятвы не имеют значения если они только односторонние. Майкл никогда не будет любить её, он может и разделит с ней жизнь, но не сердце. Он может физически и будет верен ей, но не душой. Это платье может и самое красивое в мире, но несчастное. Какая разница в её красоте и драгоценности, если от этого она не станет любимей для него.»
– Я хотела надеть ещё колье, подаренное Майклом, но с этим разрезом оно не подойдёт. Надо посоветоваться с мамой, – вслух рассуждала девушка.
– Майкл тебя не любит, – бездушным и мёртвым голосом проговорила Амелия. Она стояла сзади неё и Тиффани посмотрела на неё через зеркало.
– Что? – невеста реально не поняла услышанное.
– Он любит другую, – без изменения в голосе продолжила Амелия.
– Что ты говоришь? – Тиффани не верила в то, что доносили до неё уши.
– Он когда-нибудь говорил тебе , что любит тебя? – более уверенно продолжила она, уже приближаясь к ней.
– Амелия, я тебя не понимаю. Что ты несёшь? Ты с ума сошла? – невеста посмотрела на неё, как будто она бредила.
– Я никогда ещё не была в своём уме так, как сейчас. А теперь ответь мне, Майкл хоть раз говорил тебе, что любит тебя? – голос её звучал всё настойчивее. Тиффани ушла в раздумье. Её глаза поплыли вверх, копаясь в памяти. От неё ответа не было слышно.
– Если ты хорошо узнала его за это время, ты, наверное, поняла, что он ничего не говорит попросту, а если не говорит, значит с какой- то причиной. А теперь, отправляйся ещё раз в картотеку памяти и поройся там хорошенько, я дам тебе время.
Тиффани хватило нескольких секунд, чтобы осознать суть её слов.
– Амелия, он собирается разделить со мной жизнь. Именно со мной. О чём речь, вообще? – уверенность в её голосе чуть убавилась, но не исчезла.
– О том, что он физически всегда будет с тобой, но мыслями и сердцем никогда. Ты будешь гулять с ним, спать, разговаривать, веселиться, ругаться, делить хлеб и крышу над головой и знать, что он ни на одно мгновение не забывал о другой, которую любит, а на тебе женился, лишь по недоразумению, которую совершила я, – Амелия говорила с пониженным голосом, без агрессии, но твёрдо.
– Я тебе не верю! – заявила девушка.
– Ты хочешь расторгнуть мне свадьбу? Это твоя цель? – лицо Тиффани побледнело, но она отказывалась подавать виду, что ей удалось посеять сомнения в голове.
– Это уже твоё дело. Всё что я хотела, я озвучила. Теперь поступай как считаешь нужным.
– Зачем ты мне это говоришь сейчас? – раздраженно метнула Тиффани.
Амелия сама задала себе этот вопрос, а зачем она говорит ей это сейчас. Шаг за шагом, капля за каплей Тиффани сама вынудила её. Сохрани она свое первоначальное лицо перед ней, не окажись она тем, кем в итоге оказалась, Амелия бы не пошла на это. Если кого-то и надо обвинять, пусть винит себя.
– Просто, я ввожу тебя в курс дела, – Амелия в последний раз одарила её ледяным взглядом и оставила её в блистательном платье за полмиллиона долларов в полном шоке и терзающими душу сомнениями.
Алекс расхаживал средними медленными шагами по вестибюлю жилого комплекса, где располагалась лондонская квартира Майкла. Он был одет в белую рубашку с короткими рукавами и в белые брючные брюки. Кожа его была немного загорелая. Для человека, который работает в офисе и никогда не ходит пешком, это говорило о его недавнем отдыхе на море.
– Алекс, – Амелия остановилась через четыре шага после входа, увидев его.
– Амелия, – он добрался до неё быстрыми шагами и обнял её, она ответила на его объятие и даже почувствовала, что соскучилась по нему.
– Привет. Что ты здесь делаешь?
– Я только что узнал, что ты упала с лошади. Мне никто не сказал об этом, – он обнял её ещё раз. Он так крепко обхватил её и сжал на груди.
– Как ты? С тобой всё в порядке?
Амелия положила голову ему на плечи и придалась его заботе.
– Алекс, увези меня от сюда, пожалуйста. Я не хочу оставаться здесь больше ни на час, – жалобным тоном говорила она.
– Конечно. Куда захочешь. Но скажи мне, с тобой всё хорошо? Ты выглядишь такой растерянной. Что случилось? – он начал рассматривать её, проверяя всё своими глазами.
– Да, я упала с лошади. Но легонько. Со мной всё хорошо. Я, просто, не хочу больше здесь оставаться. Я хочу уехать далеко от сюда, – она наконец отстранилась от него и её наполненные тоскливостью глаза посмотрели на него.
– Амелия, с тобой что-то не так, – диагностировал он. Затем положил обе руки на её плечи и внушающее заговорил. – Я всегда буду на твоей стороне. Я защищу тебя от всех и от всего. Твои проблемы для меня важнее собственных. А теперь скажи мне, что с тобой случилось? Я могу помочь тебе?
– Вы, мужчины все одинаковые. Сегодня клянётесь в любви одной, а завтра уже гуляете с другими, – её треугольник под носом вышел из закулисья.
– Амелия, ты же умная девочка. Ты понимаешь, что я это делал потому что, ты бросила меня. Я пытался забыть тебя, но понял что не могу, – он говорил, будто оправдывался в суде. Она понимала его. Алекс же самовлюбленный павлин. Но она знала, что он любит её. Это очевидно, и отрицать сей факт бессмысленно.
– Если хочешь помочь, просто увези меня от сюда.
– Я в твоём распоряжений.
Амелия увидела электронные часы на стене. Они показывали 18:29 Майкл может вернуться в любое время. Она не хотела с ним встретиться. Не после того, что она сделала.
– Ты можешь подождать меня здесь? Я соберу вещи и спущусь через десять – пятнадцать минут.
– Конечно. Иди.
У Амелии был только один багаж средних размеров. Она спустилась по лифту. Алекс ждал её там, где она его оставила.
– Куда ты хочешь поехать? – спросил он, после того, как закрылись двери машины.
– В Амстердам.
Нервный и звонкий стук каблуков, незаменимый атрибут повседневного образа Тиффани, гулко раздавался по всему фойе, контактируя с керамической плиткой от вестибюля до самого коридора десятого этажа здания.
– Добрый вечер, мисс Эмерсон, – галантно поздоровался молодой портье. Но его приветствие осталось без внимания. Что же, Джеймсу не привыкать. Хозяева здесь бывают разные. И если огорчаться каждый раз, когда не отвечают на приветствие, можно к сорока годам остаться без единого волоса на голове. Джеймс не придал значения распышенной неприветливости молодой девушки и дальше продолжил свой будничный вечер.
Дверь для Тиффани, открыла сорокапятилетняя горничная, которую Тиффани сама и устроила сюда, ею заменив молодую симпатичную девушку, не желая видеть её в доме своего молодого жениха.
– Мистер Форбс дома? – спросила она резким голосом.
– Да, он у себя в комнате, – ответила женщина.
Майкл сидел в кресле, расположенном в углу комнаты рядом с большим панорамным окном. Даже на диване он сидел со знанием дела, широко расставив ноги и расправив плечи, а голова его была направлена в окно. Он смотрел вдаль, ещё дальше, где заканчивался горизонт вечернего Лондона.
Параметры помещения были большие, а минималистический интерьер придавал ещё больше простора. Единственный осветительный прибор в комнате исходил от встроенного светильника на прикроватной тумбочке. Майкл сидел почти в темноте и занимался только тем, что смотрел в окно, в одиночестве с многочисленными мыслями в голове.
Тиффани не постучала прежде чем войти. Но её приближение ознаменовали резкие постукивания её высоких каблуков.
– Я тебе говорил, не приходить сюда, пока Амелия здесь, – это было первое, что она услышала от него, когда открыла дверь.
– Она уехала с моим братом в Нидерланды, – Тиффани закрыла за собой дверь и прошла дальше.
– Что? – одним вопросительным словом, он выразил удивление, недовольство и принятие.
– Они только что приземлились в Амстердаме, – Тиффани положила сумку на кровать.
– Значит, она сейчас с ним, – Тиффани при низком освещении не увидела как его левая бровь поплыла вверх.
– Да, – поспешила с ответом девушка. Если бы она прислушалась, то услышала бы раздраженный вздох, но этот звук перебивал шум её собственного сердцебиения.
Почти сразу за коротким «да» она напрямую задала свой вопрос, ради которого и приехала сюда.
– Майкл, ты меня любишь?
Говоря это, к ней в голову пришло осознание, что она впервые об этом спрашивает у него. И вообще, впервые затрагивается речь о его любви к ней.
– Это важно? – даже такой прямолинейный вопрос не заставил Майкла повернутся к ней. Он всё ещё сидел в своей первоначальной позе.
– Да, потому что ты никогда не говорил мне, что любишь меня.
– Ну, ты сама и ответила на свой вопрос, – удивительно, с каким спокойствием он говорил это, тогда как она была готова упасть замертва, когда осознала смысл услышанного.
– Так это правда? – она выпучила глаза и открыла рот.
– Что правда?
– Что ты любишь другую девушку, – она чувствовала, как с каждой секундой разрывались последние нити её надежды.
– Я полагаю, это Амелия тебе напела, – в его голосе можно было услышать короткий, почти незаметный смех, если бы комната была лучше оснащена, Тиффани бы увидела, как уголки его губ тронула улыбка.
– Да, это она.
– Ну, можно ли обвинять человека за то, что он сказал правду.
– Ты защищаешь её? – Тиффани была настолько шокирована оправданием своих догадок, что даже не соображала контролировать эмоции и тон голоса. Она даже не заметила, как глаза запустили индикатор психологического подавления.
Майкл наконец поднялся с места.
– Тебе бы лучше не заставлять меня этого делать. Поверь, ради твоего же блага, – он подошёл к ней, чтобы та увидела всю серьёзность его слов.
– Хорошо, Майкл, – Тиффани старалась держать себя в руках, но у неё это получалось не на отлично.
– Почему ты тогда хотел жениться на мне?
– «Совершим всевозможные ошибки, потому что иначе мы не узнаем, почему их не надо было делать» Бернар Вебер, – постскриптум уточнил Майкл.
– Для тебя идея жениться на мне было ошибкой?
– Странно, что после всего услышанного, ты так не считаешь, – Как же поменялось его отношение к ней. Только две недели назад он был с ней обходительным и относился с уважением, но этот человек, что перед ней был другим. Первое его охлаждение она заметила уже где-то десять дней назад, а сейчас он уже превратился в лёд.
– Но ты же что-то ко мне чувствовал? – в её голосе заключалась умиление и важность ожидающего ответа.
– Да. У меня были к тебе чувства. Все виды чувств, кроме любви, – он хладнокровно выложил правду.
Характер Барбары Эмерсон был настоящим творением искусства. Её умение проявлять свои чувства ровно в той степени, сколько нужно, чтобы сохранять эмоциональное равновесие можно было назвать талантом заложенным в её природе. Её, на вид кажущаяся идеальной, личная жизнь имела глубокие подводные камни. Но ни что из этого не заставило её пролить ни капли слезы в присутствии другого человека. Тому же, она учила и свою дочь. Но все наставления и учения матери были перечеркнуты одной минутой. По щекам девушки покатились слёзы, голос её охрип, а дыхание участилось.
– Кто это девушка, которую ты любишь?
– Ты это узнаешь либо со всем миром, либо не узнает никто никогда, – в момент прозвучивания этих слов Тиффани не узнавала его. Она открыла его с другой, совершенно новой стороны и это повергло её в шок. Если настоящий Майкл, это тот мужчина, что стоял сейчас перед ней, то она, оказывается, никогда его и не знала. И не знает никто в этом мире. Тот Майкл Форбс неуязвимый ни перед чем, сейчас находился в той же ситуации, что и сама Тиффани. Выражение его лица отражало всю скорбь его души. Как- будто он столько времени таил его в себе, а сейчас дал им волю.